Geum.ru

Рассказ о нем можно смело начинать с любого из тренерских сезонов Бескова все в его жизни закольцовано

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8



В январе «Комсомольская правда» публикует портреты претендентов на пост К. И. Бескова с кратенькими биографическими данными.

Если представить кандидатов поразвернутее, то их роль в романе из жизни Бескова как-то обозначится...


Например, с Игорем Нетто он успел еще за сборную страны сыграть, хотя тот гораздо был моложе, в том печально знаменитом олимпийском турнире. И в играх внутреннего календаря они непримиримо соперничали. И взаимоотношения коренного динамовца с коренным спартаковцем перенеслись, по-моему, на жизнь и работу Бескова в «Спартаке», когда воспринимал он Нетто уже не иначе, как в лагере Старостина и прочих ветеранов, никогда до конца с ним не соглашавшихся...

Евгений Ловчев мог бы числить себя первым в списке обиженных Бесковым в «Спартаке».

Конфликт их в конце семидесятых наделал тогда много шуму и в газеты попал. И надо сказать, что многие были на стороне Ловчева - безупречного по отношению к футболу и спортивному режиму игрока. Но «Спартак» в год отчисления Ловчева стал чемпионом и об отставке бывшего игрока номер один страны никто уже не сокрушался. И даже сам он позже, повзрослев и попробовав себя в тренерстве, в частных разговорах признавал, что как тренер, ведущий команду к первенству, Константин Иванович был прав по отношению к нему, как носителю оппозиционных настроений.

Олег Романцев играл за «Спартак» сравнительно недавно. Его можно отнести к футболистам, открытым Бесковым и превращенным им в известных игроков, он был в команде капитаном, следовательно, пользовался благосклонностью и доверием старшего тренера.

До публикации портретов в газете называли еще две кандидатуры - Александра Кочеткова и Юрия Морозова.

Кочетков одновременно с Бесковым работал в первой лиге, конкурировал с ним за лидерство в ней, как тренер «Пахтакора», тоже, вслед за Бесковым, выведший свою команду в высшую лигу. Всегда относился к Бескову с величайшим уважением. Об отношении Бескова к младшему коллеге ничего сказать не могу - не было случая спросить.

Но знаю, что к Морозову, работавшему у него в «Спартаке» вторым тренером, а теперь ставшего вторым в сборной Лобановского, бывший спартаковский тренер относится скептически - считает человеком «бумажным», как в практика в него не верит...


«Вчера состоялось очередное заседание президиума Федерации футбола СССР. Одним из главных вопросов, которые обсуждались на заседании, был конфликт, возникший в команде московского «Спартака» и получивший широкую огласку. Выступившие в прениях выразили мнение, что случившееся в команде может оказать отрицательное влияние на единство и боевитость «Спартака». Оценка конфликта дана в единодушно принятом заявлении. Президиум Федерации футбола СССР отмечает, что решение об освобождении заслуженного тренера СССР К. И. Бескова от работы в должности главного тренера команды мастеров «Спартак» (Москва) вызвало реакцию спортивной общественности и средств массовой информации. Главная причина создавшейся ситуации определяется тем, что руководство московского городского футбольного клуба «Спартак» и МГС ВДФСО профсоюзов своевременно не приняли решительных мер по ликвидации нарастающего в команде конфликта. Отмечено, что конфликтная ситуация в команде - чемпионе СССР 1987 года не привлекала к себе должного внимания Федерации футбола Москвы и ВДФСО профсоюзов. Они не приняли никаких усилий для нормализации обстановки в коллективе сильнейшей команды столицы и профсоюзов.

Президиум Федерации футбола СССР считает, что при любых обстоятельствах решение об освобождении от работы К. И. Бескова - главного тренера команды мастеров «Спартак» должно было приниматься и оформляться не только в точном соответствии с требованиями действующего законодательства, но и с проявлением подлинной заботы о престиже советского спорта, его славных ветеранах, в духе демократии и гласности.

Президиум Федерации футбола обратился в Госкомитет СССР с просьбой ускорить утверждение и ввод в действие «Статуса штатной команды мастеров по игровым видам спорта», предусматривающего заключение тренерами и футболистами срочных трудовых договоров и определяющего права и обязанности сторон и условия их выполнения соответствующими организациями - учредителями команд».


И в тот же день в «Известиях» выступил Лев Филатов: «Известие о том, что Константин Иванович Бесков расстался со «Спартаком», не могло оставить равнодушными всех, кто хоть в малой мере причастен к футболу. Шутка сказать, 12 сезонов, треть своей тренерской карьеры, отслужил Бесков в «Спартаке». Да и каких сезонов: выигрыш турнира первой лиги, девять лет подряд - призовые места в высшей, рекорд, побить который не так просто, дважды чемпион страны. Все это надолго втиснется в странички справочников, а есть и кое-что подороже - сама игра, сам футбол, который так прямо и называли бесковским, основанный на тяготении игроков к мячу, к четкой графике разумных комбинаций, затейливый, веселый футбол, посещаемый публикой.

Наверное, если было бы заявлено, что Бескову не позволяет остаться на тренерском посту состояние здоровья, это приняли бы с пониманием, все-таки 68. Куда там, все разыгрывалось по апробированному, старинному, а потому как бы потерявшему свою оскорбительную суть сценарию: решение, втайне «подработанное», как снег на голову свалилось на ничего не подозревающего виновника, а лучше бы выразиться - на жертву.

Патриарх тренерской профессии Борис Андреевич Аркадьев однажды назвал ее «странной» и, хитро улыбаясь, уклонился от расшифровки своего утверждения. Правда, он тут же поведал об одном случае:

- Мало кто знает, что не кто-нибудь, а Григорий Федотов и Всеволод Бобров ходили к начальству с требованием освободить их от Аркадьева. У начальства в тот раз на удивление хватило решительности отправить парочку великих восвояси, я уцелел, а потом они оба каялись, не могли себе простить этого шага...

Думаю, что одной незащищенности тренеров от превратностей судьбы и людских капризов достаточно, чтобы назвать профессию странной. И сколько удивительных, не раскрытых происшествий хранят футбольные хроники! Исходя из каких соображений и кто именно уволил из «Торпедо» Виктора Маслова после того, как взращенная им чудесная команда заняла в чемпионате второе место? Почему и кто именно распорядился об отстранении из сборной К. Бескова в 1964 году сразу после того, как эта сильная и складная команда заняла второе место в чемпионате Европы? (Еще свежо в памяти, как прошлым летом мы радовались за нашу сборную, поднявшуюся на то же самое место.) Кто именно отказал в доверии В. Лобановскому в 1983 году, когда руководимая им сборная уступила в Лиссабоне португальцам 0:1? Подобных патетических вопросов можно нанизать десятки. И оттого, что мы никогда не знаем, кто же решает судьбы тренеров (эти люди всегда желают оставаться неизвестными), невольно вырисовывается некий обобщенный образ закулисного всемогущего лица, которое что хочет, то и воротит, заслоняясь от света ладонью, неуловимого, прямо-таки мистического, этакого минотавра.

К счастью, безвинно уволенным тренерам всегда есть чем утешиться, из «номенклатуры» они не выпадают не потому, что так заведено, а по праву квалификации, ибо ни в какие времена в нашей стране, как и в любой другой, не трудились одновременно более десятка одаренных футбольных тренеров. Не дипломированных, а одаренных. Работу они себе находят моментально, но страдает репутация, уже давно никто всерьез не принимает их кадровые злоключения. Вот только неизвестно, какие рубцы остаются в душах тренеров, старающихся делать вид, что ничего ровным счетом не стряслось, как и подобает представителям мужественной и странной профессии? А ведь для хорошей работы тренеру требуются фантазия, право на риск, на эксперимент, да и просто время, недаром все они, как о милости просят о трех спокойных сезонах. (Кстати, К. Бесков привел «Спартак» к чемпионскому званию, как по заказу, на исходе третьего года работы.) Кого-то из способных, возможно, передряги закаливают, а другие, глядишь, разочарованы, ставят крест на идеалах, дают зарок трудиться от сих до сих и не больше.

Однако в случае с К. Бесковым проглянуло нечто необычное. Вдруг мы стали свидетелями состязания взглядов. На страницах «Советского спорта» высказался Бесков, а противостоял ему человек столь же сильный и определенный, с неменьшими заслугами перед советским футболом, Николай Петрович Старостин, начальник команды. Опыт его уникален, он не только руководит командой «Спартак» с 1935 года, с ее зарождения, но и является одним из создателей этого спортивного общества. Как и Бесков, за работу в «Спартаке» Старостин награжден орденом Ленина.

Скажу наперед: я высокого мнения об этих людях, абсолютно уверен в их честности перед футболом, в их, если хотите, идейности. И о том, и о другом в разное время мне довелось писать так называемые положительные очерки, и делал я это с удовольствием, хотя претендовал не на портреты, а разве что на эскизы. Упоминаю об этом ради того, чтобы подкрепить свое право судить об их расхождениях не столько по недавней газетной перепалке, сколько по многолетнему знакомству.

Если не засорять конфликт частностями, деталями, привходящими подробностями, которые, как это ни грустно, едва ли не обязательны в подобных ситуациях, то разминулись Старостин и Бесков в следующем:

Н. Старостин. Футбольный клуб должен быть четко организованной, достаточно демократической ячейкой. Во главе его - правление, занимающееся воспитательской и хозяйственной деятельностью, важные вопросы обсуждаются коллегиально, с участием наиболее авторитетных игроков, отношения в клубе строятся на товариществе, внимании к интересам игроков, на корректности. Приглашенный тренер подчиняется правлению, отвечает за спортивную готовность команды, за ее выступления в турнирах.

К. Бесков. Я - главный тренер команды, определяю стратегию игры, условий, взаимоотношений. Футбол жесток, суров, ничего не прощает, твердое единоначалие, автократия необходимы. От игроков требуется беспрекословное послушание, выполнение всех требований, малейшее своеволие наказуемо, футболисты должны помнить, что они заменимы, верить, что обстановка острой критики идет им на пользу. И все «службы» клуба тоже зависимы от тренера, ему подчинены.

Разумеется, эти «тезисы» сочинены мною, и, надеюсь, оба уважаемых мною человека не обидятся, не скажут, что буквально таких слов они не произносили.

Читатели вправе поспорить, сравнить достоинства и слабости того и другого взгляда. Взгляды разные, воинственно разные. Но мы к ним обязаны отнестись с полной серьезностью, с полным уважением, они выношены и проверены долголетней практикой.

Старостин и Бесков в своих печатных объяснениях сошлись в том, что конфликт назревал давно. Иначе и быть не могло.

Я не ставлю своей задачей судить, кто прав, кто виноват, - затеяв прилюдное судилище, можно лишь задеть, обидеть людей, этого не заслуживающих. Но горькое ощущение, признаюсь, осталось. Не так полагалось расставаться. Слишком много сделано К. Бесковым в «Спартаке», чтобы кончить тривиальным, некрасивым конфликтом. Не спасает напоминание, что точно так же обходились и с другими знаменитостями, - надо же наконец вырваться из порочного круга закостеневших обычаев и начать учиться хотя бы простой человеческой признательности.

Расхождение во взглядах Старостина и Бескова не их личное дело, в противном случае нечего было бы огород городить. Оно, это расхождение, точно отражает аморфность клубных установлений. Да и откуда было взяться порядку, если десятилетиями люди, профессионально занимавшиеся футболом, прикидывались, что ведут образ жизни любителей. Немудрено, что сейчас, когда отпала необходимость в камуфляже, мы имеем весьма смутное представление о том, как футболу быть дальше. Нет контрактов, а значит, неясны права и обязанности тренеров. Пока эти права и обязанности определяют они себе сами, по вкусу, по нраву, по темпераменту. И можно определенно утверждать, что отвлечение тренеров на всевозможные хозяйственные заботы обедняют футбол. Но так уж у нас повелось, что «инстанции» почему-то желают иметь дело непременно с главными тренерами, хотя бы это дело было о заправке автобуса.

Клубы, переходящие сейчас на хозрасчет, более всего озабочены финансовой стороной, что легко понять. Но обязательно придется вырабатывать правовые нормы, искать рациональное разделение труда. И не так просто это сделать, как может показаться. Сложности, с которыми столкнулись при создании футбольного союза (проект его устава был отвергнут общественностью), лишний раз подчеркнули, в каком пренебрежении у нас сами условия существования футбола, как нелегко ему будет обрести желанную и необходимую самостоятельность.

Мне кажется, что противоречия между Старостиным и Бесковым должны привлечь к себе внимание реформаторов, они существенны и принципиальны.

На этом можно было бы поставить точку. Но знаю друга-болельщика, он прочитает и скажет: «Хорошо, пусть так, а как же со «Спартаком»?»

На мой взгляд, «Спартак» вступил в полосу испытаний. И не этой зимой. Уже в 1987 году, когда он становился чемпионом, чувствовалось, что этот кросс дается ему с натугой, как бы из последних сил, на чувстве долга, дисциплине, но без игрового блеска, свойственного команде раньше. Минувший сезон подтвердил впечатление. Но способна ли вообще какая-либо команда, пусть самая именитая и титулованная, не знать спадов? А за «Спартаком», как уже упоминалось, всесоюзный рекорд, - назовем его рекордом благополучия, - девять лет на призовых местах в чемпионате. Так что он, по-моему, заслужил терпение своих болельщиков».


«Олег Романцев - главный тренер московского «Спартака».

- Олег Иванович, болельщики хорошо помнят вас как игрока «Спартака», в его составе вы выступали с 1977 по 1983 год, а вот как тренера вас почти не знают. И вдруг - «главный» в «Спартаке»! Для вас это везение или закономерность?

- Думаю, это скорее закономерность, чем просто везение. Конечно, не обошлось без сомнений, но если бы я не был уверен в своих силах, то остался бы на прежней работе в Орджоникидзе.

- В свое время вы играли вместе с Черенковым, Родионовым и Кузнецовым...

- В «Спартаке» я был еще и капитаном. Так что никакого повода для панибратства, думаю, у ребят нет.

- Будут ли в новом сезоне серьезные изменения в составе «Спартака»?

- Пока никаких заявлений об уходе из команды у меня нет. А что касается новичков, то мы надеемся обойтись своими резервами из дублирующего состава. Это: Новиков, Косолапов, Сморгачев и Берлизов. Один игрок приглашен из «Спартака» (Орджоникидзе) - Кульков, в команду возвращаются Морозов, Прудников, Базулев. Уже играет Черчесов.

- Каким вы видите будущее команды, изменится ли почерк, стиль игры «Спартака»?

- Надеюсь, «Спартак» останется прежним».

Я из тех еще любителей футбола, что воспитаны в бесконечных разговорах о нем возле ограды динамовского стадиона задолго до олимпийской его реконструкции в конце сороковых - начале пятидесятых годов. Официальная информация о происходящем в спортивном мире была тогда несоизмеримо скупее, скучнее, суше, чем сегодня. И слухами «пользовались» вовсю. Но изначально доброе, сочувственное отношение к людям тогдашнего футбола извиняло любую сплетню, напраслину. Людьми, бессознательно образовывавшими футбольный фольклор, руководило, наверное, единственное желание - странное в той сурово регламентированной жизни - «докопаться до психологии». И каждый из толковавших, как уже сейчас я понимаю, не просто о футболе, но и сам футбол толковавших, определивших и значение его в нашей жизни, как мне и тогда казалось и до сих пор кажется, хотел поставить себя на место игрока, а то и тренера...

И смешно, конечно, сейчас вспоминать наивность и косноязычие тех речей, но раз уж обращаюсь к личности Бескова, которого в ту пору именно узнал, к человеку, именно тем временем вознесенному и до нынешнего дня держащемуся на гребне славы, мне как-то обидно было бы свести пережитый им поздней осенью восемьдесят восьмого года конфликт со «Спартаком» только к добросовестному цитированию статей журналистов, наверняка относящихся к нему с не меньшим, чем я, участием. Мне, однако, показалось, что пишущие о нем слишком уж привержены к газетным формулировкам, которые прилежного читателя газет Константина Ивановича, может быть, и выражают в той «правильности черт», в какой бы и сам хотел всем нам себя представить, однако лишают его в этом изображении некоторых нюансов психологической «асимметрии», без чего, на мой, продолжительное время не отрываемый от знаменитого тренера, взгляд, портрет теряет и живость, и сходство. И хотя бы в частичном понимании природы конфликта, оборвавшего работу его в «Спартаке», нас вряд ли сориентирует...

Поэтому, вырезав аккуратно те из газетных публикаций, что показались мне наиболее примечательными, я решил попробовать сопроводить их самостоятельным комментарием, допустимым, по-моему, в исполнении литератора, сделавшего попытку некоего «моментального снимка» этого интригующего многих характера еще до событий минувшей осени.

... И все-таки, несколько слов хотя бы о сезоне, ставшем для Бескова последним в «Спартаке»...

Позже, когда с необратимостью произошедшего с Бесковым и «Спартаком» большинство из нас волей-неволей примирилось - а ничего и не оставалось самым памятливым, благодарным и верным Бескову спартаковским болельщикам - куда было деться, кроме как ждать приближения нового сезона с неизбежными прогнозами, - для вселения бодрости в приунывших вспоминали приписываемые Николаю Петровичу Старостину слова, что теперь к делам команды привлечено всеобщее внимание - и все только к лучшему...

Нечто подобное, в иной, конечно, редакции и с интонацией другой, и Бесков потом говорил, возвращаясь к своему, поданному в конце лета заявлению - и не скрывал, что резким этим жестом хотел привлечь внимание руководства к положению дел в команде и дать понять общественности: он не намерен больше смиряться с тем, с чем категорически (что так в его характере) не согласен. Но при том страшно сердился на опубликованное в спортивной газете предположение Старостина, что «подавая в отставку, рассчитывал на уговоры - остаться: «Сама мысль такого рода противна моей натуре...» А почему собственно? Почему знающему себе цену человеку зазорно оценить собой дело, на которое душу положил, - и готов к риску: поставить на карту все?

Вот момент он, правда, выбрал очень неподходящий - за восемь туров до конца чемпионата. Но терпение - не главная из добродетелей Бескова, когда не впрямую к футбольному процессу он обращается, в футболе-то он способен проявить поразительное терпение, чего, конечно, не скажешь про отношения с людьми, в том числе (и к чести Бескова) и с нужными ему людьми. Это не означает, что он вовсе не хочет полезных знакомств, не умеет завязать их и поддерживать годы и годы - бытовая сторона его жизни «эшелонирована» неплохо. Но с пониманием в футболе никакое другое из пониманий Константина Ивановича не сравнится. Кроме футбола, Бескова ничего всерьез не занимает, не волнует по-настоящему. В чем и заключена его неубывающая сила и влияние. И в том же - слабость, чуть подальше выйдет он за футбольную «околицу»... Здесь еще не надо забывать, что был на исходе лета уязвлен он двухмесячным ожиданием приема у высокого начальства в Моссовете - в таком случае и у менее самолюбивого человека, чем спартаковский тренер, может лопнуть терпение. И не исключено, что придавали ему духа сохраняемые «Спартаком» шансы на повторную победу в первенстве - он, смотрите, о московском престиже печется, а его не слушают, с ним не считаются... Иной бы разговор - покидай он тонущий корабль!

... Как и накануне предыдущих двух сезонов, «Спартаку» предрекали провал - разбирающиеся в футболе люди мало верили в перспективу оставшегося почти без изменений прошлогоднего состава.

Это я к тому, что Старостин в своей статье упрекает Бескова в недоверии к игрокам, выигравшим в восемьдесят седьмом году золотые чемпионские медали. Но кому, как не Бескову, было знать, чего стоил будущим чемпионам - «игравшим», по выражению тренера, «по шпаргалке» - победный сезон. И уж главную заслугу выигрыша в том сезоне тренер, не скромничая (а он, кстати, и не скромничал), может приписать себе. Удаче, разумеется, тоже. Но у тренеров невыдающихся подобных удач обычно не случается...

Его в другом скорее можно упрекнуть.

Вот ведь склонны видеть в Бескове жертву собственной решительности - с плеча рубит. Но не вся ли почти биография - свидетельство обратного: поражения он чаще всего терпит, наоборот, из-за нерешительности. Конечно, в нерешительности этой есть и что-то от того по-кутузовски мудрого футбольного терпения, от доверия к самой природе футбола проистекающего, того терпения, которого, как только что мы здесь заметили, так не хватает ему в иных жизненных ситуациях, от футбола уводящих и все равно обратно к футболу и приводящих, только с дополнительными огорчениями. В нерешительности его проявляется, само собой, свойство творческого человека - заходить в тупик от широты замыслов, от их богатства, когда огромность выбора осложняет жизнь - на сомнения времени не отпущено, а за опрометчивый шаг ждет жестокая расплата. Он и платит - замкнутый, закольцованный в судьбе своей тренерской - решительностью за нерешительность, и наоборот, нерешительностью за вынужденную зачастую решительность...

Он и виду не подал, что задет нападками и упреками прессы и болельщиков за отчисление Гаврилова и Шавло - многие два года не могли успокоиться и при первом же удобном случае кололи тренеру глаза за неполадки в средней линии. Он неколебимо твердым казался в проведении своей линии на обновление состава. Но теперь, когда случилось то, что случилось, очевидно же: он промедлил, не решившись на необходимый ему (пусть бы и шокировавший всех оппонентов Бескова) шаг. И время на него на этот раз не сработало. Он опоздал на год, не решившись на реконструкцию именно чемпионского состава. Он как бы отложил конфликт на год, а расстановка сил в команде за год изменилась не в его пользу. Теперь уже никакая «старая гвардия» ни в коем случае не могла поддержать его - ее уже продление собственной жизни в команде заботило. И он с мечтой о новом «Спартаке» с игроками, пошедшими бы за ним, как когда-то призванные им новобранцы, стремившиеся из первой лиги в высшую, вряд ли мог встретить в них понимание. И перепады его настроения - естественная на создавшееся положение реакция тренера, неожиданно теряющего под собой почву.