Память прошлого стучится в сегодня все дело в памяти

Вид материала

Документы

Содержание Каждый кулик в своем болоте Наступит время Москва - капут! Хоть время еще не наступило Время новое, мифы - старые Нас пятерка, с нами ротный, продолжаем знамя несть. Немец сверху, беззаботно

Подобный материал:

• Оглавление введение Что мы знаем и чего не знаем о памяти, 981.12kb.
• Главный инструмент нашего разума это память. Память это связь прошлого с настоящим, 65.24kb.
• Урок 1 введение очень часто можно слышать, как люди говорят: "Ему повезло, у него феноменальная, 621.13kb.
• Урок Немного теории Очень часто можно слышать, как люди говорят: "Ему повезло, у него, 511.38kb.
• Индивидуальное развитие памяти у людей, 357.08kb.
• Лекция 12 Устройство памяти Как устроена память?, 211.56kb.
• Лекция 7 – Память Виды памяти, 17.89kb.
• Планы семинарских занятий тема Представления о памяти в доэкспериментальный, 38.06kb.
• Лекция 5 Внутренняя память, 178.2kb.
• Семинар-лекция для родителей на тему «Память», 52.33kb.

КАЖДЫЙ КУЛИК В СВОЕМ БОЛОТЕ


В большинстве случаев, крупных военных и гражданских деятелей создает «господин случай» с кругом определенных лиц, обладающих властью. Крайне редко значимая в истории личность лепит самого себя, без поддержки людей, обладающих властью. Лепит себя, несмотря на сопротивление и неприязнь, и добивается того, чтобы с ним считались. Такой личностью является Шарль де Голль, бригадный генерал, сделавший все, что мог, для Франции и ставший на два срока ее президентом.

Каждый кулик свое болото хвалит. Каждому человеку родина дорога. Только преступники не имеют родины, и чувство это им либо незнакомо, либо настолько слабо и зыбко, что только зудом легким отзывается. Но по ним не следует оценивать менталитет нации. Родина большинства может располагаться на таких пространствах земли, где, кажется, человеку и жить невозможно.

Нам кажется непонятным, когда богатый араб, которому доступна любая роскошь, направляется в пустыню, чтобы провести отпуск среди песков, в шатре, без слабого намека на цивилизацию. Есть и такие страны, красоту которых отмечает любой, попавший туда. Одной из таких стран является Франция. Долины рек Сены, Луары, Роны, Гарроны поражают зеленью полей, садов, виноградников. Здесь же находится масса старинных замков. Юг Франции – это и Альпы, это и лазурный берег Средиземноморья. Нам красоты этой страны донесли пером своим многочисленные писатели и поэты. Нация одаренная, чего уж говорить! Я зачитывался произведениями Стендаля, Проспера Мериме, Шарля Нодье, Виктора Гюго, А. Дюма-отца и, естественно, Бальзака. Моим любимым героем в детстве был Сирано де Бержерак, а не Д’Артаньян, хотя я с удовольствием читал о его приключениях. И вот эта страна в 1940 году оказалась под сапогами тевтонцев. Виши с друзьями своими подписал акт о капитуляции. Игра проиграна Варшавой, и Прага получила шиш, утратил на свободу право и сам блистательный Париж.

Но не все французы сложили оружие. 18 июня 1940 года, после национальной катастрофы Франции, мало кому известный тогда бригадный генерал де Голль заявил по английскому радио: «Франция проиграла сражение, но не проиграла войну!» Генерал де Голль поднял падающий трехцветный флаг и покинул территорию Франции, чтобы сражаться против ее врагов. С ним уходили десятки тысяч гордых французов. Не забывайте, и на нашей, российской земле сражались в войну французские летчики в составе эскадрильи «Нормандия-Неман». Следует признаться, что де Голль оказался не той фигурой, которая устраивала бы руководителей США и Великобритании. Что-то не устраивало ни Рузвельта, ни Черчилля в гордом французе. А может, дело не в самом генерале, а в той позиции, которую он занимал? Когда союзнические войска высадились в Северной Африке, Эйзенхауэр получил указание из госдепартамента, что он должен поддерживать отношения во французской Северной Африке не с де Голлем, а с генералом Жиро. 7 ноября 1942 года Жиро был объявлен командующим французскими войсками и руководителем гражданских властей в Алжире.

В дальнейшем оказалось, что позиции генерала Жиро в Алжире не были такими прочными, как казались союзникам. У него был серьезный конкурент – генерал Дарлан, ставленник Виши, сотрудничавший с немцами. Остается непонятным, почему Эйзенхауэр принял решение провозгласить Дарлана руководителем французов? Это решение было далеко от реальности. Дарлан не пользовался авторитетом среди французов-патриотов, а их в Алжире было большинство. Это они, вопреки указаниям генерала Дарлана, потопили и вывели из строя 60 боевых кораблей в Тулоне, чтобы те не стали добычей немцев. Убийство устранило Дарлана с политической сцены. Еще одно странное деяние американского генерала: оставаясь лояльным к коллаборационистам, явным пособникам немцев, он не освободил из тюремных застенков участников борьбы против фашистской Германии, среди которых были 27 депутатов Национального собрания Франции. Не потому ли, что они являлись членами коммунистической партии? И только в феврале 1943 года под давлением мировой общественности антифашисты были освобождены. Несмотря на то, что Эйзенхауэр действовал по прямому указанию Рузвельта и Черчилля, генерала хотели сделать козлом отпущения в этой ситуации. С трудом удалось командующему союзными войсками как-то очиститься. Но он как-то в разговоре с горечью заметил: «Если бы я мог стать простым командиром батальона и вести его в бой под огнем, все было бы куда проще». Искренне говорил тогда Айк или лукавил? Во всяком случае, он хорошо понимал, что в современной войне больше политики, чем боевых действий!

Нам, проживающим тогда в государстве, которому предстояло так много строить, латать дыры, было не до серьезных вопросов политики. Хотя, признаться, недоверие к англичанам и американцам неуклонно росло. Франция оставалась тогда еще полностью оккупированной, и имени де Голля мы не слышали. Мы знали немного о французских маки, партизанах, сравнивали их с белорусскими и понимали, что менталитет их не тот, слаба ненависть, через край не хлещет! Я ведь читал до этих событий рассказ Ги де Мопассана «Пышка», в котором так классически рассказывалось об отношении французов к немцам.

Вашингтон и Лондон к большой политике французов не подпускали. Вспомните, что ни в Тегеране, ни в Ялте, когда решались серьезные вопросы мировой политики, представители Франции голоса не имели. Возможно, де Голль хорошо знал, какую участь уготовили Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль его любимой Франции? Отсюда постоянное сопротивление лидера «Сражающейся Франции» де Голля. Как ни старались союзники, но им пришлось считаться с политической значимостью де Голля, хотя президент США и другие известные политические деятели скептически смотрели на политические амбиции генерала. Противоречия между ним и американцами возникли потому, что американцы выступали за создание американского порядка в Европе, включая Францию. Желанье есть Парижем завладеть, но сдерживать желания изволь – народ французский никуда не деть, и не подкупен генерал де Голль.

Рассекреченные американские документы свидетельствуют о том, что США готовились создать во Франции оккупационный режим во главе с американским военным губернатором. На свободолюбивый французский народ подыскивали узду покрепче. Подготавливалась высадка союзных войск в Нормандию, а Черчилль и Эйзенхауэр не проявляли желания понимать национальные нужды Франции и представляющей ее интересы «Сражающейся Франции» де Голля. Рузвельт был за океаном, а сэру Уинстону приходилось часто сталкиваться с рослым, резким в словах французским генералом. Позднее Черчилль признается, что «Лотарингский крест» был слишком тяжел ему. Лотарингский крест был символом «Сражающейся Франции».

Западные союзники высаживались во Франции, а де Голль не получил никакой информации о деталях операции. А ведь к этому времени де Голль стал во Франции общепризнанным лидером нации.

Когда французский генерал прибыл в Лондон из Алжира, где находился французский комитет национального освобождения, Бэделл Смит, начальник штаба Эйзенхауэра, вручил ему текст декларации, с которой Эйзенхауэр должен был обратиться к оккупированным народам Европы. Де Голль сказал, что документ нуждается в исправлениях и доработке. Генерал проработал над ним всю ночь, а утром узнал, что листовки с декларацией Эйзенхауэра уже отпечатаны. Де Голлю предложили выступить по радио уже после того, как эти листовки будут сброшены над Францией.

Француз был настолько взбешен, что хлопнул дверью, выходя из штаба, и только успел сказать: «Я не могу последовать за Эйзенхауэром!»

И Черчилль, и Эйзенхауэр понимали, что если де Голль не обратится с воззванием к французскому народу, то военные и политические последствия будут для них тяжелыми. Пришлось уговаривать де Голля. Он обратился по радио к соотечественникам, призывая всемерно поддерживать западных союзников, но недвусмысленно заявил, что суверенные права на всей территории Франции будет принадлежать только возглавляемому им правительству.

Планы Вашингтона относительно Франции были сорваны.

Освобождение Франции не стоило союзникам серьезных усилий. 25 августа 1944 года была освобождена столица ее Париж. А 26 августа Париж торжественно отметил день освобождения. Два миллиона приняло участие в этом торжестве. Союзников же ждали неприятности в Арденнах и Вогезах. А Париж отстоял свое право быть свободным.

НАСТУПИТ ВРЕМЯ


Быстро и медленно бежит время: для кого-то быстро, для кого-то медленно! Иисус Навин остановил солнце, чтобы до заката расправиться с врагом, но не мог он остановить время вообще. А как хочется многим это сделать. Еще большее желание имеется – перечеркнуть прошлое… Наступит срок, он – недалек, и поливать нас станут грязью. Бельмом им на глазу Восток, - Глядят с нескрытою боязнью.

Наступит время, когда бывшие наши союзники станут поливать нас грязью. Военный обозреватель газеты «Нью-Йорк-таймс» Хенсон У.Болдуин полностью зачеркнет героическое сопротивление наших войск в 1941 году. Если верить ему, то не было сражения под Ленинградом, ни контрнаступления под Ельней, не было битвы под Москвой.

Тем не менее, 6 декабря 1941 года советские войска нанесли фельдмаршалу фон Боку такой удар, от которого не только он, но и другие фельдмаршалы не сумели оправиться.


МОСКВА - КАПУТ!


Перед тем как заканчивался победоносно очередной поход немецких войск, берлинская кинокомпания «Уфа» готовила документальный фильм, посвященный победоносному событию. В затемненном кинозале гас свет, и на экране возникала эмблема кинокомпании – хищный орел. Зрители видели сброшенные на землю символы польской государственности, пританцовывающий перед салон-вагоном в Компьене Гитлер, и он же подписывающий документ о капитуляции Франции; немецкие солдаты, позирующие на афинском акрополе.

Наступила поздняя осень 1941 года. Шел пятый месяц войны в России. Дивизии фельдмаршала Бока должны были уже маршировать по улицам Москвы. Рейхсляйтер Геббельс, лично курирующий кинокомпанию, в течение пяти месяцев поставлявший киноматериал о победоносном продвижении немцев вглубь Советского Союза, почему-то молчал. Пора было уже монтировать тот материал, который всегда венчал документальные фильмы «Уфа» – парад немецких войск в столице очередного побежденного государства. Парад немецких войск в Варшаве, марш солдат вермахта по Елисейским полям Парижа. Не хватало парада фашистов на Красной площади в Москве.

Что делать? Время поджимало, а Москва не была взята. Выход был найден. Среди мелькающих кадров победоносных сражений немецких войск на Востоке был вмонтирован кадр подписания «антикоминтерновского пакта». Пришлось зрителям вместо марша дивизии СС «Рейх» по ул. Горького в Москве рассматривать зал имперской канцелярии и грустную фигуру министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа. 25 ноября 1941 года исполнялась пятая годовщина подписания пакта теми, кто должны были участвовать в «Крестовом походе против коммунизма». Ими были: Германия, Япония, Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия, Дания, Норвегия, Испания и даже нанкинский Китай.

Руководителям этих стран так хотелось увидеть парад немецких войск в Москве, но так и не удалось. Еще осенью по приказу Гитлера были отпечатаны приглашения на парад фашистских войск на Красной площади Москвы, но не по вине его солдат парад этот тогда не состоялся. Напротив, в 1945 году состоится «парад» пленных немцев через Бранденбургские ворота Берлина.

Вместо победы под Москвой немецкие войска потерпели крупное поражение, имевшее большое политическое значение. Был ниспровергнут миф о непобедимости вермахта. Начались мифотворческие поиски причин неудач. И появились на свет мифы-утки, что победили не советские войска, а «генерал Зима» и «генерал Грязь». Наступившая распутица осенью 1941 года и необычайные суровые морозы не дали возможности вермахту взять Москву. Лукавили наши враги. Во-первых, не было тогда под Москвой 50 градусных морозов, о которых говорил Гитлер.

Что смотришь фриц, на все дивясь? Мороз и солнце – не доволен? Ждут бездорожье, слякоть грязь, ждет смерть тебя, фашистский воин. Ты ждал - расстелем мы ковры, расстелем скатерть самобранку? Не склонит русский головы, до ночи бьется спозаранку.

Во-вторых, начиная войну с Россией, немецкое командование должно было предвидеть и грязь, и морозы. Без них в России не обходится.

Меня жизнь мотала по Орловской земле. Что поделать, работа моя такая подвижная, я межрайонный судмедэксперт, а обслуживаю 12 районов, треть Орловской области. Ночлеги в крестьянских избах, давно уже бытом своим знакомы мне. Бывали и ночлеги под открытым небом. Долгие поездки по заснеженным полям, по дороге, пролегающей в густом летнем лесу, наполненном птичьим многоголосьем. Утренний туман, ранняя зорька, буран и метель, разливы рек и ледостав – вот картины, врезавшиеся в память мою.

Я сижу на берегу речки Кшень с прокурором Никольского района. Мы выбрались сюда после трудового дня. Он рассказывает, я слушаю. Между нами стоит бутылка водки и та закуска, которую мы приобрели в сельской лавке. Она не хитрая, да и мы – не привередливы. Кшень выглядит величаво, когда талый снег вливается в нее. В летний зной воды ее, обмелевшие, все же сохраняют свою привлекательную свежесть. Чуть в сторонке курчавые островки кустарника и бескрайние зеленые просторы. Носятся стрекозы над водой и прибрежными тростниками. На противоположном берегу пасется серая кобыла. Вокруг нее. носится такой же масти жеребенок. Время от времени он останавливается и так же, как мать, пощипывает травку. Мирная идиллическая картина. Прокурор рассказывает, а я вижу громыхающие здесь громады танков с крестами на броне, стелящийся вонючий дым от множества моторов. Танковое воинство любимца Гитлера Гудериана, рвущееся к Москве. Вижу огненный вал, накрывший танки. Крики. Катающиеся по земле фигурки танкистов, пытающихся погасить горящую на них одежду, и не успевающие этого сделать. Усеянное мертвыми телами то пространство, которое сейчас мирной зеленью покорило меня. Тула, Елец, Ливны сбили спесь заносчивого генерала, поубавили прыти в нем. Так до конца войны больше не будет сверкать имя в общем-то толкового командующего танковой армией. Хотелось бы напомнить и потомкам своим о том, что от этих самых танков, горевших, как зайцы, улепетывали янки и Джимми в Арденнах.


ХОТЬ ВРЕМЯ ЕЩЕ НЕ НАСТУПИЛО


Поражение немцев под Москвой было напоминанием о том, что вооруженные силы Советского Союза были в состоянии не только изгнать немцев из своей страны, но и войти в Европу.

В мае 1943 года в беседе с Алланом Бруком, начальником имперского генерального штаба Великобритании Эйзенхауэр спросил: «Как вы намерены вести дальше войну, если вы станете перед фактом, что вся Центральная и Западная Европа будет занята русскими?»

20 августа 1943 года на заседании Объединенного комитета начальников штабов обсуждался вопрос о том, «не помогут ли немцы» вступлению англо-американских войск на территорию Германии, «чтобы дать отпор русским». В национальном архиве США протокол этого собрания хранится, хотя ни в одном из официальных исследований Второй мировой войны он не комментируется.

Нужно было торопиться, но не спеша. Готовились к высадке союзных войск в Сицилии. Первым объектом удара стал небольшой островок Пентеллерия, расположенный между Сицилией и Северной Африкой.

Если бы читатель мог мысленным взором пересечь временное пространство, он бы увидел, что действия американо-английских войск в тактическом плане не отличаются от современных, происходивших в Югославии и Ираке. За 11 дней первой половины июня 1943 года на крохотный островок, площадью всего в 50 кв. км. было сброшено около 300 тыс. бомб. История еще не знала такой страшной бомбардировки. Обрушив на маленький клочок вулканической породы такой объем смертоносного металла, союзники продемонстрировали свое подавляющее превосходство в силе. Гарнизон островка выбросил белый флаг. Началась высадка десанта на Сицилию. Всего численность десанта составила 150 тыс. человек.

25 июля 1943 года был арестован Муссолини. Итальянское правительство возглавил маршал Бадольо. Вот после этого итальянские солдаты на других фронтах войны арестовывались немцами и помещались в концлагеря. Потери союзников в Италии составили 25 тыс. человек.

В борьбе с кем они понесли такие большие потери? Им же всего-навсего противостояли две немецкие дивизии? Итальянские войска не представляли собой серьезной военной силы. Вот вам и первая брешь в мифе о доблести союзных войск в Европе.

Естественно, высадку союзников в Италии открытием второго фронта не назовешь. Она не оттянула на себя ни одной немецкой дивизии с восточного фронта.

На Тегеранской конференции Сталин решительно потребовал открытия второго фронта. Черчилль пытался отстаивать форсирование военных операций на Средиземноморском театре военных действий. Переубедить Сталина было невозможно. Он заявил: «Я бы перешел к обороне в Италии, отказавшись от захвата Рима, и начал бы операцию в южной Франции, оттянув немцев от севера Франции. Месяца через 2-3 я начал бы операции на севере Франции. Этот план обеспечил бы проведение операции «Оверлорд» (так условно был назван второй фронт), причем обе армии могли бы встретиться, и произошло бы наращивание сил».

Командовать союзными войсками в Европе было поручено Эйзенхауэру. Торпедировать открытие второго фронта продолжал Черчилль.

С какой легкостью мы подходим к характеристикам больших политических фигур прошлого. Мы почему-то постоянно исходим из реалий сегодняшнего дня. Я согласен, что политическая фигура оценивается из того, что она сделала для ограниченной части общества, нации и человечества в общем. Но, полагаю, что оценка величины определяется размахом действий, объемом совершенного. Сегодня в мире, в котором мы живем, во власти находятся пигмеи и оценки их деяний такие же мелкие. В каждом из них можно, если хорошо присмотреться, увидеть завистника, мелкого, злобного, брызгающего ядовитой слюной на тех, кто был велик, кто успел до них уйти в небытие и ответить, постоять за себя не может.

Я не стану сам характеризовать Георгия Константиновича Жукова, талантливого полководца, русского по духу и делам своим, а предоставлю это сделать Дуайту Эйзенхауэру, командовавшему союзными англо-американскими войсками. Айк многого ждал от личной встречи с советским маршалом, и его ожидания полностью оправдались. Он высоко ценил полководческий талант Жукова. Для него тот был воплощением всех положительных качеств советского солдата. «Встреча с Жуковым, – говорил Эйзенхауэр, – была дружественной и сердечной. Встретились двое людей, которые знали, о чем вспомнить и о чем поговорить». Эйзенхауэру понравилось, как свободно, раскованно и заразительно смеется Жуков. Во время встречи, состоявшейся 10 июня 1945 года во Франкфурте, в штабе Эйзенхауэра, Жуков вручил командующему западными союзными вооруженными силами высшую награду Советского Союза – Орден Победы.

11 августа 1945 года после совместной поездки в Москву Эйзенхаур сказал: «По характеру Жуков был очень дружелюбным и любил посмеяться, его дружелюбию, казалось, нет пределов».

О характере русского человека он сказал: «Русские суровы и просты, политика уклончивости вызывает у них подозрение. Я сам близко сотрудничал с маршалом Жуковым и исполнен величайшего уважения к нему. Я всегда ладил с ним».

Я полагаю, нет никакой необходимости перечислять все сражения Великой Отечественной войны, в которых Жуков участвовал. Лучше сказать, что не было ни одной крупной судьбоносной военной операции, в которой не был бы задействован этот воистину Великий человек. Были ли ошибки у Жукова? Безусловно! Много их было? Много! Желают ли за рубежом умалить его заслуги? Естественно! Умаляя их, одновременно возвеличивают свои! Так почему же мы в беспамятстве своем им помогаем расправляться с теми, кто гордость нашу составляет?


ВРЕМЯ НОВОЕ, МИФЫ - СТАРЫЕ


Время – категория вечная и бесконечная, и очень уж капризная особа – напоминает о себе, кажется, в самый неподходящий момент, когда забыл прошлое, или беспечно, не сознавая важности событий, не вел дневника. Люди, жившие в глубокой древности, не имевшие писчего материала, клинописью писали на каменных плитах, на глиняных табличках. Принято так, чтобы ориентироваться во времени, мы, люди, условно делим его на отрезки: тысячелетия, века, годы и так далее, до самого малого – мига. Живущему вне истории легче привязывать время к определенным, значимым для него событиям. События такие могут быть малыми, скромными, касающимися отдельной личности, а могут быть важными, резко меняющими жизнь всего общества. А что может быть важнее и разрушительнее войны? Вот и отсчитывалось время между войнами. Если не было войн, были события не менее разрушительные, называли их бунтами и революциями. Вот и мое детство проходило в тот отрезок времени, который называли послереволюционным. А чтобы разобраться в сущности происходящего, пользовались методом сравнения. Для меня это было «до революции» и «после революции», «до войны» и «после войны».. Для сравнения экономических показателей жизни общества был взят 1913 год. Кто мог знать, что послереволюционное время станет временем тяжелейших испытаний для той страны, которую прежде называли «Российская империя», а потом – СССР. И поделено то время будет для СССР на три периода: «довоенный», «послевоенный» и самый гибельный – искусственный ее развал.

Я в предшествующей книге остановился на времени освобождения города Керчи – 11 апреля 1944 года. На город перестали падать бомбы, мины, снаряды, прекратилась ружейная и пулеметная стрельба, кончилось время светомаскировок, темно-серых стен, плотно укрытых окон. Но война еще продолжалась. И хотя фронт далеко ушел на Запад, продолжали гибнуть люди с одной и другой стороны. Так хотелась увидеть то время, когда люди вздохнут и скажут разом: «Конец войне!» Даже не имея достаточной информации, каждый понимал, что оно быстрее наступит, если активнее начнут действовать наши союзники по антигитлеровской коалиции. Все мы жили ожиданием открытия второго фронта. О нем говорили повсюду, но он почему-то постоянно опаздывал. И всю тяжесть страшной разрушительной войны с фашистской Германией приходилось вести Советскому Союзу. Кто мог знать тогда, что придет время и наши прежние союзники, за исключением Франции, станут восхвалять свои военные подвиги, выставляя себя спасителями мира и отводя Советскому Союзу более чем скромное место. И найдутся многие в наших, теперь уже «независимых» государствах (осколках прошлого Великого государства), кто поверит американскому мифу о величии деяний их военного гения.

Придется напомнить о реальных событиях того времени, пока не в мелких деталях, а общих положениях: Советский Союз практически вступил в войну 22 июня 1941 года. Она началась с вторжения немецких войск на нашу землю. Рушились и горели наши города и села, горел в полях хлеб, миллионы беженцев отправились на восток страны с детьми, без всего самого необходимого. В противоположном направлении плелись под конвоем сытых немецких молодчиков миллионные колонны наших пленных солдат. До декабря месяца немецким войскам удалось захватить всю Украину и Белоруссию, Крым, западные области России, окружить и блокировать Ленинград и подойти к стенам Москвы. Никто в мире уже не верил, что наша страна уцелеет, тем более – победит в этой схватке. И действительно, Красная Армия противостояла хорошо вооруженной, отмобилизованной, имеющей боевой опыт германской армии. На гитлеровский Рейх работало 14 покоренных ею западно-европейских стран, в их числе и такая экономически развитая страна, как Франция.

Соединенные Штаты Америки к этому времени продолжали жить в условиях мирного времени. Было воскресенье 7 декабря 1941 года, обычный день, когда большинство американцев проводят время в кругу семьи или развлекаются в общественных заведениях. По радио шел репортаж о футбольном матче. Вскоре репортаж был прерван и взволнованный голос диктора объявил о нападении японцев на Перл-Харбор. Я думаю, что читатели знают, что эта военная база Соединенных Штатов располагалась на территории Гавайев, находящихся за тысячи миль от Северной Америки. Я не стану описывать трагедию американского военного флота, надеясь, что многие имели возможность посмотреть американский фильм об этом скорбном для американского народа событии истории. Растерянность и паника царили в душах американцев тогда, хотя все дома США были целы, городов и селений Америки война не коснулась, не слышали американцы воя сирен, возвещающей о налете вражеской авиации, работали салуны и кинотеатры, в достатке были продукты питания. Улицы ослепительно освещали огни электричества. Не видели американцы бегущие в бомбоубежища толпы людей, не падали на асфальт тротуаров истекающие кровью тела. Не кричали, заломив руки, матери нал телами убитых детей.

Россия в это время истекала кровью. На ее фронте, растянувшемся на тысячи километров, были сосредоточены главные военные силы немцев. Их авиация господствовала в воздухе. Шла охота за отдельными группами людьми. Попав в окружение, наши бойцы продолжали идти на восток, на соединение со своими.

Нас пятерка, с нами ротный, продолжаем знамя несть. Немец сверху, беззаботно,

сбросил бомб десятков шесть. Кто под куст, а кто в ложбину, кто на грудь, кто на живот. Живы мы, и живо имя, знамя есть, и полк живет.

А в Лондоне и Вашингтоне решали только «в принципе» вопрос, где употребить основные военные усилия? Но от разговоров до реального воплощения плана – дистанция огромного размера.

55% всех сил и средств американцы бросили на Тихоокеанский театр военных действий. Каковы же были результаты войны там? Япония захватила Гавайские острова, Филиппины и продолжала другие успешные действия. Захваченные в плен англичане и американцы познакомятся воочию с «гуманизмом» державы Восходящего солнца.

Мало того, Америка ничего не могла сделать у себя под носом. Немецкие подводные лодки хозяйничали в Атлантике, как у себя дома, топя американские корабли.

Трезвый расчет показывал, что немцев следует рассматривать, как врагов номер один, поскольку и по научным кадрам, по технической оснащенности, по экономическим возможностям Германия намного опережала Японию. Ставку следовало делать на Европейский театр военных действий.

Союзники обещали Сталину открыть второй фронт против немцев в начале 1942 года,

Но постоянно возникал спор о месте выбора высадки войск союзников. Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании, в принципе, не возражал против нанесения удара через Ла-Манш, но требовал в первую очередь нанести удар по Северной Африке с последующим перенесением действий на Балканы.

Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться о тайной мысли английского лидера: не дать возможности России появиться на Балканах первой. А такую возможность он допускал.

Решено было оказать помощь техникой. Портом, куда должны были поступать военные грузы, был избран Мурманск. Впрочем, другого реального пути и не существовало.

Выше уже говорилось, что в Атлантике реальными хозяевами были немецкие подводные лодки. Чтобы военные грузы дошли до Мурманска, суда, доставлявшие их, следовало защищать от немецких торпед. Потери союзных конвоев были огромны. Только в июне 1942 года из 34 судов, шедших в Мурманск, 23 были потоплены. Из 200 тыс. тонн груза погибло 130 тысяч. Всего за первую половину 1942 года было потеряно более 4 млн. тонн грузов.

18 июля 1942 года Черчилль известил Советское правительство о прекращении отправки грузов конвоем.

Советское правительство заявило решительный протест. Но… Только в октябре и декабре 1942 года было направлено два конвоя. Обещанные поставки были выполнены на 55 %.С 1943 года Россия больше технической помощи не получала.

Как видите, не отрицая роли военной помощи поставками оружия и другой техники, следует сказать, не она сыграла решающую роль в вооружении Красной Армии, а труд наших людей, которых сегодня называют «участниками войны», и к которым, как к лишнему человеческому балласту, относятся нынешние руководители Украины, урезая постоянно их льготы. Это они поставили в действующую армию только в 1942 году 25 436 самолетов, 24 446 танков, более 158 тыс. орудий и минометов, 15 кораблей основных классов. Роли помощи никто не отрицает, но западные историки явно преувеличивают роль англо-американских военных поставок в СССР, создавая миф о технической слабости «России». Помощь была существенной, но она была бы по-настоящему прекрасной, если бы это позволили сделать подводники фашистской Германии. Это они своими нападениями на конвой превратили американскую помощь в арифметику отчаяния. Я уже не говорю о самых главных потерях: сколько людей нашли могилу в холодных водах северных морей?

Я ничего не преувеличиваю. Читая эти строки, вспомните американские фильмы на эту памятную рядовым американцам тему. Американским режиссерам удалось, на мой взгляд, передать весь трагизм и душевные муки людей, отправляющихся осуществлять конвой!

Второй миф, созданный на Западе заключается в том, что Америка и Англия внесли самый огромный вклад в дело победы над гитлеровской коалицией. Таким образом, Россия отодвигается в тень, все, что испытали и перенесли советские люди, сражаясь четыре года, это пустяки в сравнении с героизмом Западных войск. Обратимся к цифрам потерь. Советский Союз потерял, по разным подсчетам, от 22-х млн. до 38 млн. человек. Потери союзников за все годы войны исчисляются тремястами тысяч человек. Причем, самые крупные потери были в Арденнах - 106 тысяч человек, все потери американцев на пространстве от Австралии до Токио составили только 90 тысяч. Сопоставимы ли эти цифры?