Состоялись очередные

Вид материала

Обзор

Содержание Мария Арбатова: одни считают ребенка человеком, а другие – нет Дух и буква Отцы и дети: у кого сегодня больше прав

Подобный материал:

• Проект Виктора Аксючица «Миссия России». Елгавское общество «Вече» презентация, 1816.58kb.
• Положение Екатерины на престоле. Ее программа. Внешняя политика. Очередные задачи., 384.74kb.
• 1 Первый бой Прежде всего следует отметить, что совместные действия Северо-Западного, 1192.74kb.
• А. С. Макаренко Макаренковские чтения с 1-го по 5-е апреля 2008 года в Москве состоялись, 167.11kb.
• Г в Законодательном собрании Санкт-Петербурга состоялись депутатские слушания на тему:, 43.73kb.
• Мониторинг основных изменений в законодательстве новое в бухгалтерском учете и налогообложении, 344.06kb.
• 28-30 июня в Москве состоялись третье Всероссийское совещание и научная школа по вопросам, 561.78kb.
• Выборы главы государства как один из основных принципов демократии, 314.17kb.
• О всероссийских состязаниях гончих 2000 года, 83.12kb.
• Мвф – инструмент разрушения экономик, 72.79kb.

Мария Арбатова: одни считают ребенка человеком, а другие – нет

ссылка скрыта

23.04.2011

Уверена, против ювенальной юстиции выступают те, кто сам растил детей в беспробудном свинстве и защищает право других родителей на это. Тот, кто осознаёт всю Россию как беспробудное свинство.

Как солдат по приказу, хожу на программы о ЮЮ, и уже даже перестаю различать их потому, что они проходят в рамках универсальной драматургии.

Акт первый: родители-бабушки-дедушки кричат, что «враги сожгли родную хату», сотрудники опеки ворвались в шоколадную жизнь семьи, оскорбили родственников, грубо забрали ребенка, мучают его в застенках детдома и получили за это премию. Враги ЮЮ в это время визжат в их защиту: вся Россия пьёт, вся Россия голодает, вся Россия бьёт детей, и это не повод забирать детей в казенный дом.

Акт второй: расследовавший дело журналист, юрист, сосед и сотрудник опеки рассказывает с документами и телесъёмкой, что родители-дедушки-бабушки всё врут.

Акт третий: уличенные родители-дедушки-бабушки начинают орать на присутствующих, что им не сделали ремонта, не вымыли полы, не купили учебники, не дали новую квартиру.

Акт четвертый: депутат-юрист-журналист спрашивает, а вы встали на очередь на улучшение жилплощади? А вы взяли материнский капитал, чтобы улучшить условия жизни?

Акт пятый: показывают ребенка, который рассказывает или показывает, что в детдоме у него первый раз появились чистые простыни, полноценная еда по режиму, прогулки, игры, друзья, логопеды и т.д.

Акт шестой: враги ЮЮ вопят, что всё равно с родными мамами-папами-дедушками-бабушками, пьющими и гоняющими зимой босиком на двор, выжившими из ума, безответственными, не озабоченными ни лечением, ни столом для деланья уроков, ребенку лучше, светлее, теплее и роднее. На замечание, что, оставшись в подобной семье, дети не только не вырастут здоровыми и социализированными, но и воспроизведут маргинальный образ жизни родных, противники ЮЮ не реагируют. Как правило, они сами маргинальны, и ничего страшного в этом не видят.

Занавес.

Первая программа была у Андрея Малахова, называлась «Дети-маугли» потому, что два мальчика при живых родителях отставали в развитии от сверстников. Папа только что освободился и иногда заходит; мама модно одета, но не видит детей месяцами; бабушка, судя по интервью с ней, беспробудно пьёт; еле ходящая, почти не видящая восьмидесятилетняя прабабушка растит детей, не пуская на улицу.

Всё это, если ваше воображение справится с мизансценой, происходит в комнате шесть квадратных метров. Материнский капитал не взят, заявления о постановке на учёт по поводу улучшения жилплощади нет. «Буду я ещё им справки собирать!» – отмахивается молодая мама, которой, по её мнению, должны все. Чиновники, милиция, мы с вами, а главное, органы опеки, которые заставляют убирать дом, читать детям книжку, да ещё отвезли её вместе с детьми в больницу, чтобы хоть в четыре года сделать ребенку хоть одну прививку. Ну, просто звери!

Вторая программа была у Михаила Зеленского, называлась «Прямой эфир».

Мама лишена родительских прав, нигде не работает, в жизни девочки не проявляется. Папа неизвестен никому. Дедушка оформлен опекуном, имеет приводы в милицию за пьяные дебоши; со слов бабушки, набравшись, гоняет её с девочкой на мороз. Девочка в 14 лет состоит на учете в детской комнате милиции за жестокие драки, на занятиях в школе засыпает, учебников не имеет, сменной обуви не имеет (это село, где грязи по колено), стола для уроков не имеет и т.д.

В комнате размером чуть больше, чем в первом сюжете, девочка, бабушка, дедушка, тётя, муж тёти, ребенок тёти. Последние трое – иностранные граждане. За опеку над девочкой семья получала от государства 8 тысяч, что превышает остальной совокупный доход семьи.

Интервью из детского дома девочка даёт довольно обнадеживающее, говорит, что любит дедушку с бабушкой, но, доучившись, в деревню не вернётся, и вообще хочет пойти на маляра-штукатура и «жить по-другому». Противники ЮЮ визжат, что девочку зомбировали. Конечно, зомбировали – чистым бельём и полами, нормальной едой, возможностью посещать все уроки и не бегать ночами по двору от пьяного деда, вопрошающего голосом Велюрова: «А кто не пьёт?». Зомбировали рассказом, что есть другая жизнь, есть большой выбор.

Конечно, персонал детдома не будет любить воспитанницу как бабушка и дедушка по трезвости, но никто не мешает им ездить навещать девочку, забирать на выходные. Да и до окончания учебы ей осталось несколько месяцев...

Главная беда противников ЮЮ – отсутствие понимания того, что ребенок не комнатная собачонка, которой привычней в конуре у хозяина, а гражданин, права которого должны быть защищены государством. Они любят немытую Россию и хотят её бесконечно воспроизводить потому, что другая Россия им непонятна. А я люблю Россию, в которой ребенок в третьем тысячелетии имеет возможность мыться, вовремя есть, гулять, не отставать от сверстников в развитии, посещать врачей и быть защищенным от насилия.

Уверена, против ювенальной юстиции выступают те, кто сам растил детей в беспробудном свинстве и защищает право других родителей на это. Тот, кто осознаёт всю Россию как беспробудное свинство, но при этом хочет, чтобы людей, не способных нормально растить детей, остальные поддерживали, подпитывали и оберегали от закона. А лично я не хочу, чтобы на мои налоги подобной семейке ремонтировали дом потому, что она, если решила размножаться, должна сама научиться не пропивать всё, что зарабатывает.

Количество пасквилей на идею ЮЮ забивает эфиры всё больше и больше. Лично я несколько раз ездила в глубинку, чтобы обследовать подобные истории в рамках общественного контроля. И ни разу ещё не видела, чтобы опека забрала ребёнка оттуда, где ему было хорошо, сытно, уютно, защищенно и здорово.

Так что спор идёт не о том, хороша ювенальная юстиция или плоха, а о том, что одни считают ребенка человеком, а другие – нет.

Источник: ссылка скрыта (idepar.livejournal.com/352472.phpl)

Дух и буква

ссылка скрыта

22.04.2011

ссылка скрыта

Надежда Ажгихина,

секретарь Союза журналистов России, кандидат филологических наук

Пленум Верховного суда Российской Федерации принял Постановление о порядке работы с несовершеннолетними правонарушителями. Подробный текст, двадцать с лишним страниц рекомендаций, перечислений статей УК и международных соглашений, ратифицированных нашей страной, сухой бюрократический язык — малоинтересное чтение...

Только узкие специалисты увидели в нем революционный смысл, результат упорной и трудной работы многих лет. Увидели не просто знак надежды на возможные перемены к лучшему, но очевидную победу здравого смысла и переломный момент в решении одной из больных проблем настоящего и будущего. Проблем, регулирующих отношения государства и человека в принципе. 

Суть принятого решения сводится к тому, что теперь для определения вины и наказания несовершеннолетнего правонарушителя надлежит проводить более подробное расследование, использовать все имеющиеся в наличии силы и механизмы, в том числе социальные и психологические службы. Особый акцент делается на  профилактику последующих правонарушений. Предлагается привлекать особенно опытных судей, которые в свою очередь должны обеспечить не только всестороннее рассмотрение дела, но и использовать современные технологии профилактики, а также обеспечить работу с подростком после выхода из зала суда — с участием тех же социальных служб и педагогов. 

Важным подспорьем в этой работе постановление называет ратифицированные РФ конвенции и рекомендации, призванные обеспечить защиту интересов несовершеннолетних.  

Другими словами, принята реальная стратегия социальной адаптации и интеграции "трудных" подростков, координирующая деятельность разрозненных ведомств и учреждений, и поставлена конкретная цель — не допустить рецидива, не подталкивать "группу риска" в колонию для малолетних, но помочь им стать нормальными гражданами. То, о чем вот уже много лет говорят судьи и педагоги, правозащитники и журналисты. О чем еще в прошлой жизни, в советскую эпоху кричали ушедшие Ролан Быков, Юрис Подниекс, Валерий Приемыхов, Динара Асанова, о чем ставили спектакли известные режиссеры и писали очерки великие публицисты прошлого, призывающие взглянуть в глаза "трудному" подростку, увидеть в них отражение своей собственной вины, протянуть руку...

Сейчас, как и десять, и тридцать лет назад, "группу риска" составляют, прежде всего, дети бедных и неприкаянных. Они же и наводняют колонии и приюты для малолетних. За них некому заступиться в случае глупого проступка, за них не борются  адвокаты, им не сочувствуют. Это дети чиновников или бизнесменов подчас могут отделаться легким испугом в случае даже серьезного конфликта с законом, а дети алкоголиков и просто неудачников за кражу велосипеда или мобильника   обычно попадают на нары. Судьбы именно таких детей — в центре внимания фильма Светланы Свистуновой "На перепутье", который обсуждали в ЦДЖ совсем незадолго до принятия Постановления. А также -  самоотверженная работа тех людей, которые, несмотря на низкие зарплаты, ведомственные препоны и  усталость, стараются помочь оступившимся подросткам  увидеть жизнь заново, поддержать, научить добру и сочувствию, которых многие никогда не видели по отношению к себе... Герои ленты — сельские милиционеры, воспитательницы Рязанской колонии для девочек, педагоги специнтерната, судьи станичного специализированного суда  несовершеннолетних, молодой деревенский священник, врач. Все это люди из самой глубинки, из самой гущи народа —  они вызывают удивление и восхищение не только своим упорством и подвижничеством, но неистребимой верой в то, что жестокость и несправедливость по отношению к "трудным" сменятся в нашей стране не просто абстрактным гуманизмом, но той практикой "деятельного добра", о котором писал Толстой и другие русские классики.

После просмотра фильма  представительницы православной организации сказали  автору - "мы пришли сюда  обвинять ювенальную юстицию, теперь мы просим дать этот фильм нашим активистам, чтобы показать, как надо работать с молодежью". 

Основная тема картины была - ювенальное правосудие и его применение в России. То, против которого последнее время развернула массированная кампания в СМИ и Интернете, как против самой вредной, растлевающей народный менталитет западной отравы, научающей детей доносить на родителей в суд. Даже омбудсмен Астахов, грамотный юрист, понимающий, что суть ювенальных технологий - прежде всего профилактика правонарушений, признался, что термин дискредитирован, и лучше его не использовать. Хотя сами технологии в России необходимо срочно вводить. Возникает вопрос — кому надо было поднимать скандал и порочить очевидно  необходимую стране идею? Кому выгода, что за разбитое стекло или сорванную сумочку тысячи мальчишек сядут в камеру к уголовникам? И кому мешают люди, настоящие, а не назначенные и оплаченные, российские патриоты, которые стараются воспитать тех, кому не повезло с родителями и средой, гражданами нашей страны? Почему мы так мало говорим о них - в газетах, в кино?..

В конце концов, неважно, называем мы то, что они делают, и что поддержало постановление Верховного суда, ювенальной юстицией или нет. Когда-то словосочетание "правовое государство" тоже было ругательным. Время все расставит по местам. Главное -  что  у нас наряду с другими, принимаются серьезные и важные решения. Очень важно, чтобы они выполнялись...

Отцы и дети: у кого сегодня больше прав

ссылка скрыта

14.04.2011

"Липецкая газета"

Александр Гришаев


В Тербунском районе родители-алкоголики среди зимы выгнали ребенка из дома. Маленький мальчик отморозил пальцы кистей и стоп. В одном из сел Хлевенского района мать жестоко избивала своих малолетних детей, одному из которых едва исполнилось пять, а другому девять лет… 


Нет, это не сюжеты очередной скандальной телепередачи. Это реальные факты, с которыми приходится сталкиваться Уполномоченному по правам человека в Липецкой области Николаю Загнойко.  


– К сожалению, жестокое обращение с детьми, а, на мой взгляд, это одно из самых страшных преступлений, сегодня не редкость, – говорит Н. Загнойко.  – Только в прошлом году в нашей области по этой статье УК было возбуждено более десятка уголовных дел, шесть из которых дошли до суда. 


Еще одна серьезная проблема, решать которую сегодня приходится в том числе и Уполномоченному по правам человека, – отказ родителей платить алименты на содержание ребенка. 


– Ну ладно если бы в области не было работы. Но ведь сейчас возможность заработать и обеспечить элементарный прожиточный минимум для своих детей есть у каждого! – негодует Николай Иванович. – Да, может быть, кому-то трудно найти занятие по специальности. Но ведь есть общественные работы. Пусть убирают улицы, занимаются благоустройством городов и сел. Получают деньги и отдают своим детям. 


Острой проблемой для всей страны, и наша область здесь не исключение, является и нарушение законодательства о защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. По достижении восемнадцатилетнего возраста все они должны получать жилье. Причем вне всякой очереди. Но вот реальность: если в 2009 году в Липецке в очереди на жилье было 19 сирот, то сегодня их стало уже почти 200. Одна из главных причин — нехватка средств. Так, в нашей области за последние десять лет на эти цели было выделено чуть больше 71 миллиона рублей, тогда как требуется почти на порядок больше.  


Во многом благодаря усилиям депутатов областного Совета, Уполномоченного по правам человека на эту проблему обратили внимание сотрудники областной прокуратуры. В прошлом году они направили в суд три десятка заявлений о предоставлении жилья детям-сиротам. Почти по всем вынесены положительные решения. Кстати, сегодня городские и местные власти могут приобретать для нуждающихся детей-сирот не только новые квартиры, но и жилье на вторичном рынке.  


– Для меня сегодня главное, чтобы все эти вопросы решались комплексно, – говорит Николай Загнойко. – Ну нельзя справиться с неуплатой тех же алиментов без трудоустройства, пусть и в принудительном порядке, неработающих родителей. Или взять волнующую многих проблему взаимоотношений в семье. Например, отец за плохое поведение отвесил сыну подзатыльник, а за «двойки» в дневнике и вовсе выпорол. Казалось бы, по народной и даже церковной традиции все правильно: провинился – отвечай. Но в то же время сегодня сынок запросто может подать на папашу в суд. Мол, нарушил «предок» мои права. Унизил армейским ремнем мое человеческое достоинство… Кто здесь прав, кто виноват – не всегда можно однозначно ответить даже с точки зрения формальной юриспруденции. Помочь здесь призвана ювенальная юстиция, которую, может, и не стоит безоглядно внедрять на российскую почву, но нельзя и полностью отвергать под предлогом, что мы особая страна с особыми традициями. На мой взгляд, здесь нужно искать золотую середину.


Немало нарушений прав детей выявляется в последнее время в детских садах и школах, руководители которых порой не считают нужным соблюдать элементарные санитарные правила. И в первую очередь при организации питания детей. Так, серьезные нарушения сотрудники Роспотребнадзора нашли в прошлом году в семи школах Грязинского района, организовавших летние лагеря. Такое же пренебрежение к санэпиднормам было выявлено в школе села Нижнее Большое Задонского района, Лебедянском детском доме № 8, почти в двух десятках пришкольных лагерей в Ельце, Елецком, Долгоруковском и Измалковском районах. Вопиющие случаи произошли не так давно в елецком детском саду «Подснежник» и на детской молочной кухне в Грязях, где серьезную опасность для жизни и здоровья детей представляли сами работники этих учреждений. 


– Тогда все недостатки удалось вовремя устранить и наказать виновных, – говорит Н. Загнойко. – Сегодня, в преддверии летнего оздоровительного сезона, задача всех контролирующих органов, в том числе и моя как Уполномоченного по правам человека, – сделать все, чтобы не допустить подобных, да и вообще каких-либо нарушений прав детей. У них они точно такие же, как у взрослых. Хотя, на мой взгляд, прав у ребенка все-таки больше.