Geum.ru

Учебное пособие для студентов преподаватель Дронова Л. А. Волгодонск 2011

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


П. Чаадаев о судьбе России.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
Тема 4.1 Философия и история

- Концепции исторического развития. - Русская философия об истории ческой самобытности России. - П. Чаадаев о судьбе России. - Проблема «конца истории».

 Концепции исторического развития.

Философия истории представляет собой относительно самостоятельную область философского знания, посвященную осмыслению качественного своеобразия общества в его отличии от природы. Предметной сферой философских размышлений является исследование общественной жизни, прежде всего, под углом зрения мировоззренческих проблем, центральное место среди которых занимают смысложизненные вопросы. Философия истории анализирует проблемы смысла и цели существования общества, его генезиса, судеб и перспектив, направленности движущих сил и возможных закономерностей его развития.

Итак, мы в самом общем виде определили, что специфика философского осмысления общества проявляется в рамках философии истории. Однако существуют различные подходы к объяснению объекта и предметных областей философии истории. Рассмотрим же некоторые широко распространенные точки зрения по этой проблеме. Начало философии истории в европейской культуре положил Августин Аврелий (IV в. н. э.) своим знаменитым трудом «О граде Божьем». Центральным событием, положившим начало историческому процессу, с точки зрения Августина, является грехопадение первых людей Адама и Евы.

История в концепции Августина рассматривается как длительный целенаправленный процесс «спасения» человечества, обретения им утраченного единства с Богом, обретения «Царства Божьего».

1. Августиновская концепция исторического процесса господствовала в европейской философии до ХVIII в.

2. Однолинейное прогрессивное развитие. Философия истории как светская наука формируется в ХVIII-XIX вв. Наиболее развернуто она была представлена в системе Гегеля, который связывал философско-исторические исследования с изучением смысла истории, с поисками законов истории, направленностью исторического развития, возможностью предвидения будущего. В гегелевской концепции исторического процесса еще сильно ощущается влияние религиозно-философского подход к развитию общества. Для него, также как и для всей религиозной философии истории, характерным являются провиденциализм и эсхатологизм. Однако в учении Гегеля уже ярко проявляется характерная особенность светской философии истории: соучастие человека в историческом процессе, поиск субстанции истории, развертывание во времени, преемственность традиции и новаторство в различных культурах и т. д.

Существенный поворот в осмыслении и Энгельс пре исторического процесса произошел в учении К. Маркса и Ф. Энгельса.

Маркс изложил концепцию материалистического понимания истории. В рамках этой концепции решающее значение в осмыслении общественной жизни придается экономическим и социокультурным моментам, прежде всего, материальному производству и производственно-экономическим общественным отношениям.

Материалистическое понимание истории в ХХ в. получило широкое распространение. В период господства коммунистической идеологии оно было единственно возможным для гуманитариев и представителей социальных наук, проживающих в странах «реального социализма». Его исповедовали и пропагандировали идеологи коммунистического движения на всем земном шаре. Однако параллельно с материалистическим пониманием истории и в борьбе с ним существовали и развивались иные историко-философские концепции.

Заметное влияние на Западе имеет французская школа философии (Р. Арон, Э. Калло, Р. Мерль и др.). Обосновывая необходимость философии истории, Э. Калло отмечал, что существует множество гуманитарных, в том числе и исторических наук. Каждая из них изучает те или иные события в истории. Но эти науки не дают цельного представления об историческом процессе. Но без цельного взгляда на историю, по мнению Калло, невозможно развитие научного знания. Поэтому необходимо, чтобы существовала наука, изучающая универсальную историю. Такой наукой, считает Калло, и является философия истории. «Философия истории, - по его определению, - является одновременно синтезом и интерпретацией истории. Она анализирует ход событий, показывая, что последние подчиняются внутреннему закону конечной цели, которая представляет собой единственный критерий их объяснения».

Калло подчеркивает, что концепция философия истории должна быть не историей человеческих обществ, но историей более глубокой реальности, объединяющей все эти истории обществ в одну историю – универсальную историю, историю человечества. Другой видный представитель этой школы Р. Арон, соглашаясь с основными установками Э. Калло, обращает особое внимание на мировоззренческую направленность философско-исторического познания. По его мнению, философию истории следует определить не просто как панорамный взгляд на человечество, а как интерпретацию настоящего или прошедшего, связанного с философской концепцией существования.

Мировоззренческая направленность в осмыслении общественных процессов также активно развивалась крупнейшим представителем современной философии истории А. Тойнби (1889-1975). По его мнению, философия истории есть особый подход к историческому материалу, когда само содержание всей целостности исторического процесса становится предметом особого, специфически философского воззрения и истолкования.

3. Циклическое развитие. Специфика же философского знания, по Тойнби, связана с усвоением в Бытии некой непреложной объективной целостности, находящейся в увязке с субъективным опытом человека. Иначе говоря, философия истории – это изучение взаимосвязи исторического Бытия как универсального всечеловеческого опыта через призму внутреннего опыта человека, внутренней динамики человеческой души. Основной вопрос философии и истории – это вопрос о человеческом смысле истории, вопрос о внешнем и внутреннем достоинстве человека в потоке времени.

Тойнби считал, что история в своей целостности и конкретных проявлениях имеет некоторое всеобщее содержание. Это содержание состоит в том, что исторический опыт и историческое время не даны человеку как нечто внешнее, не даны в отрыве от его внутренней жизни, в отрыве от его личности. Объективные процессы истории в значительной мере опосредованы человеческой личностью, ибо проходят через ее внутренний мир, внутренний опыт, внутренние конфликты. В этом смысле история персоналистична. Таким образом, Тойнби подчеркивает, что история всецело не подчиняется человеческому произволу, но, развиваясь через человека, она имеет человеческое лицо. Выбрасывая из истории глубинное, внутреннее содержание личности,- содержание, незаметное поверхностному взгляду и трудно реконструируемое, - мы, тем самым, рискуем выбросить из нее все наиболее существенное. По мнению Тойнби, бытие в его историческом измерении не просто отражает или осознает себя в личности. Оно воссоздается и спасается в ней и через нее. Внешне слабая, статистически пренебрежимая, количественно несоизмеримая с огромностью истории, личность качественно как бы равновелика ей, ибо истории без нее не существует. И поскольку конкретный человек поневоле участвует в живой эстафете, в живой преемственности поколений и сознании, которой определяется специфика истории, то, следовательно, для каждого человеческого существа объективная всеобщая история одновременно является и личной историей.

Человеческая история как «история людей» всегда, в той или иной мере, определяется ее участниками, специфическими особенностями их обликов и характеров. И в этом смысле история есть сфера человеческого общения, осмысленного в его особом временном, долговременном, многовековом измерении. И человеческая личность не растворима всецело в этой сфере, но, напротив, во многом определяет ее специфику. Анонимность подавляющего большинства участников исторического процесса не снимает вопроса о личностном характере истории, о ее человеческой одухотворенности.

По мнению Тойнби, с точки зрения постижения истории, понятие общения между людьми и человеческого достоинства связаны нерасторжимым образом. Достоинство человека реализуется лишь в общении между людьми. Оно есть духовное соотнесение человека к человеку, человека с Бытием и, только благодаря этому, человека с самим собой. В этом смысле понятие человеческого достоинства и понятие человеческого в человеке – синонимы. Из этого, по Тойнби, следует и решение вопроса о смысле истории. «Смысл историй есть реализация человеческого достоинства в преемственности исторического опыта людей, то есть духовных, социальных, нравственных, интеллектуальных, эстетических и иных ценностей». Процесс борения человека, человеческой души, подчас даже в самых страшных обстоятельствах за обретение, утверждение и развитие мира ценностей и есть, по сути дела, процесс реализации смысла истории.

Подчеркивая человеческое, личностное содержание исторического процесса, Тойнби, вместе с тем, стремится утвердить основные принципы христианского философского мировоззрения. В истории, по Тойнби, действует Вселенский Разум, божественный закон – Логос. Взаимодействие божественного Логоса и человечества составляет сущность исторического процесса. Истина познается в диалоге человечества с Логосом. Первоначальный диалог с Божественным разумом запечатлен уже в Ветхом Завете, где, по мнению английского мыслителя, содержатся предсказания относительно будущего человечества. Позднее Божественный Логос воплощается в образе Иисуса Христа. С этого момента история протекает как процесс спасения человечества. Но одновременно история представляет собой полное выявление человеческой сущности и проявления всех ее потенций. Постижение истории есть ничто иное, как познание человечеством самого себя и в себе самом Божественного Логоса. Таким образом, Тойнби определяет историю общества как взаимосвязь, взаимодействие исторического, временного и надисторического, вечного. Время фиксирует смену состояния человеческой истории, именно через время раскрывается ее конкретное содержание. Вечное определяет начало и конечную цель исторического процесса.

А. Тойнби категорический противник «европоцентристской» или «западноцентристской» схемы исторического процесса. Концепция единой цивилизации, по его мнению, ложна в своей основе. Она базируется на переносе современных представлений в прошлое. С точки зрения этой концепции, западное общество провозглашается уникальной цивилизацией, обладающей единством и неделимостью, которая после длительного периода борьбы достигла, наконец, цели мирового господства. Тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерного итога единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора. В результате, игнорируются особенности культур, не учитывается многообразие исторического опыта народов и человечества, в целом, три мировых цивилизации объединяются в одну, а история этой единственной цивилизации оказывается выпрямленной в одну линию, нисходящую от современной Западной цивилизации к примитивному обществу времени неолита и палеолита.

Тойнби уверен, что объектом изучения философии истории не может быть человечество в целом или какие-либо конкретные национально-государственные образования, а только определенные культурно-исторические типы, которые он называет обществами или цивилизациями. Именно общества или цивилизации представляют собой умопостигаемую единицу истории, целостные системы, в которых все элементы соответствуют друг другу и влияют друг на друга. Общества или цивилизации сопоставимы, сравнимы между собой. На основе определенных критериев исследователь может определить, как далеко те или иные общества продвинулись вперед, насколько они отстали от наиболее высокого уровня и на этой основе может сделать вывод о значении каждого отдельного общества или цивилизации. В качестве важнейшего интегрального критерия развития обществ или цивилизаций Тойнби называет реализацию ими конечной целевой установки, определенной Божественным Логосом для предназначения каждого из них в истории. Эту установку Тойнби характеризует как вызов, брошенный Божественным Логосом различным народам. Ответ народов на этот вызов и составляет, по мнению Тойнби, основное содержание исторического процесса. Вызов Божественного Логоса осуществляется в многообразных формах: особенности природной среды обитания, взаимодействия с другими народами и т. д. Этот вызов реализуется в историческом процессе через многократные конкретные проявления. «Ответы» на «вызов» могут быть различны, и в этом причина непохожести исторического пути народов.

Тойнби считал, что каждое общество проходит в своем движении определенные стадии: генезис, рост, надлом и разложение. Жизнеспособность цивилизации определяется уровнем освоения жизненной среды и развитием духовных основ данного общества. При этом серия последовательных «ответов» на последовательные «вызовы» должна истолковываться как проявление роста, если по мере развертывания исторического процесса наблюдается тенденция действия из области внешнего окружения в область внутреннего. Тойнби считал, что по мере роста все меньше и меньше возникает «вызовов», идущих из внешней среды, и все больше и больше появляется «вызовов», рожденных внутри действующей системы или личностей. Основной же критерий роста – это прогрессивное движение в направлении самоопределения цивилизации на основе развития самоопределения личности.

Многолинейное развитие. Своеобразную концепцию исторического процесса развития общества предложил немецкий философ К. Ясперс (1883-1969). В отличие от А. Тойнби, Ясперс делает акцент на том, что человечество имеет единое происхождение и единый путь развития. Однако научно доказать это положение, по мнению Ясперса, невозможно, как невозможно доказать и противоположное. Допущение этого единства он называет постулатом веры. Таким образом, Ясперс четко заявляет о своей приверженности в объяснении исторического процесса к религиозной традиции. История, по Ясперсу, имеет свое начало и свой конец. Ее движение определяется силой Провидения. Таким образом, Ясперс возвращается к линейной схеме истории.

Но Ясперс не является теологом или богословом. Он философ, поэтому позволяет себе отступить от традиционного в христианстве описания исторического процесса. Как уже отмечалось ранее, в традиционной христианской концепции истории кульминационным пунктом мирового исторического процесса, «осью» мировой истории объявлялось явление Сына Божьего – Христа. Ясперс же справедливо полагает, что в явление Христа верят только христиане, только для них оно является осевым событием истории. Весь остальной мир, индусско-буддийский, мусульманский, синтоистский и т. д. Остается как бы в стороне от мирового исторического процесса.

Но все же, по Ясперсу, вера является основой и смыслом истории. А значит, возникает вопрос: возможна ли общая для всего человечества вера, такая вера, которая не разъединяла бы, а наоборот, объединяла народы, различные культуры и цивилизации. Такую веру, по мнению немецкого философа, не может предложить ни одна религия: ни иудаизм, ни христианство, ни буддизм, ни ислам и т. д. Каждая религия объявляет свою веру как откровение какого-либо Бога: Яхве, Христа, Будды, Аллаха и т. д. Содержания вероучений часто служили источниками раздора и взаимонепонимания между народами. Ясперс убежден, что общей для человечества может быть только философская вера.

Вера, по учению Ясперса, отличается от знания. Она есть акт воли. Но ее не следует противопоставлять знанию. Признаком философской веры мыслящего человека служит всегда то, что она существует лишь в союзе со знанием. Она хочет знать то, что доступно знанию, и понять самое себя. Безграничное познание, наука – основной элемент философствования. Философская вера не может стать исповеданием, она не может становиться догматом. Она есть осознание бытия и его истоков посредством обращения к исторической ситуации.

Понятие исторической ситуации является ключевым в философии истории Ясперса. Содержание исторической ситуации Ясперс связывает с такими понятиями как «время» и «эпоха». Каждая историческая эпоха отличается от другой своей специфической ситуацией. Однако, по Ясперсу, возможно формирование близких по своему духу исторических ситуаций, которые являются предпосылками возникновения и развития родственных по своему духу процессов. Такое совпадение ситуаций, считает Ясперс, произошло между 800 и 900 годами до новой эры. В этот промежуток времени возникли параллельно в Китае, Индии, Персии, Палестине и Древней Греции духовные движения, сформировавшие тот тип человека, который существует и поныне. Это время Ясперс назвал «осевой эпохой» мировой истории. Это время и есть время рождения философской веры.

Ясперс указывает, что «осевая эпоха» - время рождения мировых религий, пришедших на смену мифологическому сознанию. Почти одновременно, на Земле, независимо друг от друга, образовалось несколько внутренне родственых духовных центров. Основное, что сближало их и, следовательно, являлось главной характеристикой «осевой эпохи» - это прорыв мифологического миросозерцания, составляющего духовную основу «доосевых культур». Человек, как бы впервые, пробудился к ясному отчетливому мышлению, возникло недоверие к непосредственному эмпирическому опыту, а также рационализация отношения к миру и к себе подобным. А это, по мнению Ясперса, является одной из главных предпосылок философского мышления.

К. Ясперс, как помечалось ранее, является одним из крупных представителей экзистенциализма. Поэтому и свою философию истории он обосновывает, опираясь на исходные понятия и принципы экзистенциализма: первичность существования, ведущую роль «пограничных ситуаций», в частности, ситуация между жизнью и смертью и т. д. «Осевая эпоха», согласно Ясперсу, кладет конец непосредственному отношению человека к миру и к самому себе. Обостряется самосознание личности. Человек осознает хрупкость своего бытия, перед ним встают «последние» смысложизненные вопросы: о смысле человеческого существования, о смысле бытия. И это, по Ясперсу, служит проявлением интенсивной духовной жизни. Пробуждение духа, считает Ясперс, является началом бытия общей истории человечества, которое до сих пор было разделено на локальные, не связанные между собой культуры. С тех пор человечество неуклонно идет по этому общему пути. Ясперс убежден, что человечество обречено на общность судьбы и единую веру. В противном случае, история человечества может закончиться катастрофой. Поэтому установление взаимопонимания, открытость различных типов общества, религий и культур является жизненно необходимым для человечества. Отсюда вытекает особая роль философии, которая, по его мнению, с помощью философской веры, открывающей смысл и предназначение истории, призвана объединять человечество на общих духовных основаниях.

Русская философия об исторической самобытности России.   Евразийство – идейно – политическое и общественное учение в русском послеоктябрьском зарубежье 20 – 30-х гг. Впервые заявило о себе выходом сборников «Исход к Востоку», «Предчувствия и совершения», «Утверждение евразийцев» (София, 1921), авторами которых и инициаторами движения стали Савицкий Н.С., Трубецкой Н., Флоровский П., Сувчинский С.. В разработке идеологии Евразийства активно участвовали также Н.Н.Алексеев, Г.В. Вернадский, П. Карсавин и др. видные деятели русской культуры. Основные идеи Евразийства получили отражение во многих изданиях вышедших в Софии, Праге, Белграде, Берлине, Брюсселе, Париже в специально организованных книгоиздательствах. Для пропаганды своих взглядов участники движения создали кружки, семинары, вели активную лекционную деятельность.

С 1925 по 1937г. издавалась «Евразийская хроника», где наряду с теоретическими статьями публиковались материалы о текущей жизни евразийских организаций. В 1928 – 1929 гг. в Париже печаталась еженедельная газета «Евразия», в редколлегию которую входили П. Арапов, П. Карсавин, А.С. Лурье, П. Малевский-Малевич, В.Никитин, Д.П. Святополк-Мирский, С. Сувчинский и С.Я. Эфрон. Евразийское учение в целом можно считать наиболее теоретически разработанным вариантом русской идеи. Была выдвинута самобытная философия русской истории, в центре которой утверждение о том, что Россия – особая страна, органически соединившая в себе Элементы Востока и запада. Евразия (под нею евразийцы понимали не материк, объединяющий Европу и Азию, как принято в географической науке, а некую срединную его часть, не включающую в себя территорию Западной Европы, а также Восточной, юго-восточной и южные окраины Азии – Японию, Китай по ту сторону Великой китайской стены, Индию, Индокитай, Ближний Восток) с ее географически – пространственными, климатическими особенностями, растительным и животным миром, рассматривалась как основа хозяйственной и политической жизни народов России, «месторазвитие» своеобразной русско-евразийской культуры, сфера взаимопроникновения природных и социальных связей. Опираясь на геосоциологические взгляды С.М.Соловьева, Щапова, Ключевского, Данилевского, сторонники Евразийства выводили из пространственно-территориального единства России-Евразии общность исторического развития населения ее народов, близость их культур, этнопсихологического типа, религиозных взглядов и чувств, языков и наличие прочных политических связей. Идеи подобного историко-географического синтеза явились определенным евразийцев в вкладом российское обществоведение, позволяющим по-новому осмыслить как прошлое, так и будущее развитие страны. В историографии Евразийства выделяются две линии: анализ истории Евразии как ряда попыток создать единое общеевразийское государство и собственно русской истории на территории Евразии как процесса постепенного овладения и освоения последней. К концу 19 в. эти две истории, по мнению евразийцев, сливаются, и географическое единство дополняется социально-политическим. В этом контексте революция 1917 г. оценивалась как событие, ознаменовавшее начало новой эпохи, связанной с выходом России из чуждого ей культурного европейского мира и вступлением на путь самобытного исторического развития. Отрицательно относясь к преобразованиям Петра 1 как положившим начало европеизации России, евразийцы, в отличие от славянофилов, делали акцент на восточном, «туранском», элементе в русской культуре, подчеркивали положительное значение татаро-монгольского периода для государственного строительства и сохранения христианско-православных устоев перед лицом идеологической и военно-политической экспансии Запада. Существенная роль азиатскому элементу отводилась и в становлении особого евразийского этнопсихологического типа, который, по утверждению Н.С. Трубецкого, был близок славянству только общностью языка. Отрицая наличие особого общеславянского антропологического и психологического типа, идеологи Евразийства истоки культурного евразийского единства усматривали не в Киевской Руси, которая считалась лишь колыбелью народов Евразии, а в империи Чингисхана, где культурный евразийский тип якобы впервые предстал как целое. Модель социально-политического устройства России – Евразии, которую евразийцы надеялись внедрить мирным путем через создание народными массами, предполагала сохранение некоторых форм организации общественной жизни, утвердившихся в СССР в 20-30-х гг. Намечалось, например, сохранить советскую систему государственного устройства с сильной властью, как полагали теоретики Евразийства, близко стоящей к народу. Выдвигаемый из народа путем специального отбора правящий слой должен был руководить действиями масс на основе общего мировоззрения евразийской идеи. Поэтому будущее евразийское государство характеризовалось как идиократическое. С организационной точки зрения оно напоминало объединение, созданное по орденско-религиозному типу. В экономике предполагалось обеспечить гармоническое сочетание частной и государственной форм собственности. В духовной жизни особая роль отводилась православию в расчете на его способность интегрировать и даже ассимилировать существующие на территории Евразии вероисповедания. Крайний этатизм евразийской доктрины, утверждение в ней примата коллектива над личностью, идеологический диктат, вытекавший из концепции идеократии, подверглись резкой критике в эмигрантских кругах. В кон.20-х гг. произошел раскол движения. Под руководством Эфрона и Святополк - Мирского вокруг газеты «Евразия» образовалось левое крыло, открыто симпатизировавшее сталинскому режиму. Ряд видных идеологов Евразийства, среди которых был и Н. Трубецкой, порвали с ним связи. Евразийство как организованное движение прекратило существование. Претензии евразийцев повлиять «изнутри» на сталинский режим обнаружили свою утопичность. И все же евразийское учение не исчезло бесследно. Интерес к нему вырос, особенно в последние годы. Евразийство осталось в истории общественной мысли России свидетельством напряженных поисков русскими людьми путей к новой жизни. В нем в своеобразной, иногда шокирующий форме проявилась мечта многих поколений русских мыслителей о воссоединении культур, церквей, о всеедином человечестве, сохраняющем национально – индивидуальные черты.

  П. Чаадаев о судьбе России.

 Чаадаев Петр Яковлевич (1794 – 1856) – мыслитель и публицист. Основная тема философии Чаадаева – историческая судьба России. Она явилась первым словом пробудившегося русского национального само знания, на формирование которого в 1-й четверти 19 века решающее влияние оказали победа России в войне с Наполеоном и поражение декабристов в декабре 1825 г. на Сенатской площади. Мировоззрение Чаадаева сложилось в равной степени под влиянием обоих этих событий, чем и объясняется причудливое сочетание в нем элементов оптимизма и пессимизма.

Россия из-за принятия ею христианства от "презираемой всеми народами" Византии с самого начала своей истории оказалась как бы в промежуточном положении, не будучи цивилизацией ни европейской, ни азиатской, не будучи вообще "цивилизацией". Ее состояние можно сравнить с серединой магнита, которая не есть ни минус, ни плюс. Один из вариантов такой интерпретации предложил впоследствии и сам Чаадаев, отчасти ее реализовали славянофилы, для окончательного формирования идеологии которых первое "Философическое письмо" сыграло роль мощного катализатора. Своей первоначальной оценке современного состояния России Чаадаев оставался верен до конца жизни. В своей поздней статье "L'Universe" он даже усугубил ее, считая, по-видимому, что Россия, не вмешиваясь в политические дела Западной Европы, еще раз упустила свой шанс стать составной частью мировой цивилизации. Для этого России нужно только в ускоренном темпе, но вполне сознательно повторить у себя дома все этапы, пройденные Западной Европой в ходе ее исторического развития. Только в этом случае Россия может занять достойное место в мире; более того, Россия призвана разрешить все проблемы западноевропейской цивилизации. Легкая, почти невидимая грань отделяет подобные воззрения позднего Чаадаева от взглядов славянофилов. И, тем не менее, Чаадаев и славянофилы в целом стояли на противоположных позициях, он уповал на развитие, звал вперед. Славянофилы мечтой жили в прошлом.

Недаром Чаадаев окрестил их учения "ретроспективной утопией". Что касается современного состояния России, то оно оценивается лишь негативно: "как постоянное и повсеместное отсутствие идей долга, справедливости, права и порядкам».

 Проблема «конца истории».

 Человек вкладывает в историю свою творческую силу и делает это с энтузиазмом. История же не хочет знать человека, поскольку им как материалом для нечеловеческого строительства, имеет свою нечеловеческую и античеловеческую мораль. И история есть жестокая борьба людей, классов, наций и государств, вероисповеданий и идеологий. Она движется ненавистью, и с острой ненавистью связаны наиболее динамические ее моменты. Это безумная борьба ведется людьми во имя исторических целей, но она же жестоко ранит человеческую личность причиняя ей непомерные страдания. В сущности, история делалась как преступление. И в месте с тем мы не можем сбросить с себя 1000-летную историю, не может перестать быть историческими существами. Это был бы слишком мягкий выход, но нельзя видеть в истории прогрессивное торжество разума. Человек, терзает себя и других иллюзорными ценностями исторической мощи и величины. Образование и разрушения царств - одна из главных целей истории. Всемогущественные и великие царства, во имя создания которых были принесены неисчисляемые человеческие жертвы, обречены на гибель и погибли. Погибли все древние восточные империи, рухнули все теократии и мы присутствуем при гибели Российской империи. История предполагает свободу человека. Детерминизм не может быть перенесен на историю. Трагедия и мука истории суть прежде всего трагедия и мука времени. История имеет смысл только по тому, что она кончится… Прогресс, который имеет обыкновение жертвовать всяким живущим человеческим пополнением и всякой человеческой личностью во имя грядущего совершенства, которое превращается в вампира, приемлем лишь в том случае, если будет конец истории, и в этом конце результатами истории воспользуется все прошлые поколения, всякае человеческая личность, живущая на земле. Исторический пессимизм в значительной степени прав, исторический оптимизм не имеет эмпирических оснований.

Вопросы для самоконтроля.

1. Что такое история? 2. Причины возникновения концепций исторического развития. 3. В чем особенности пути исторического развития России? 4. В чем проблема «конца истории»?