I. Беседы к Антиохийскому народу о статуях

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 62

часть вами уже исполнена; и я спешу и ускоряю, чтобы все было довершено и окончено.

Так делают и зрители: больше поощряют тех, кои близки к наградам. Не ослабеем же и

мы, потому что и мы приблизились к полному исправлению, и трудность была только

вначале. Когда же большая часть привычки отсечена теперь, и остается уже малая часть,

то нет нужды в каком-либо труде, а требуется от нас только небольшая осмотрительность

и небольшая тщательность, чтобы, сами исправившись, мы могли сделаться учителями и

для других, с дерзновением увидеть святую пасху и с великим удовольствием вкусить

радость, вдвое и втрое большую обыкновенной. В самом деле, не так радостно для нас

освободиться от трудов и подвигов поста, как - исправившись, встретить тот священный

праздник, со светлым венцом, с венцом никогда неувядающим. Но дабы ускорить

исправление, сделай, что скажу. Напиши на стене дома твоего, и на стене сердца твоего

тот "летит свиток" (который видел пророк Захарии 5:1), и представляй, что он летит на

пагубу, и размышляй о нем непрестанно; и если увидишь, что другой клянется, удержи

его, останови, и позаботься о своих слугах. Если мы будем стараться не только о том, как

бы самим нам исправиться, но и о том, как бы и других привести к этому, то скоро и сами

придем к концу, - потому что, взявшись учить других, мы будем краснеть и стыдиться,

если сами окажемся не исполняющими того, что заповедуем другим. Не нужно больше

слов; об этом много говорено было и прежде, да и теперь сказано только для

напоминания. Бог же, Который более нас печется о душах, да совершит нас и в этом и во

всяком добре, чтобы, принесши всякий плод правды, сподобиться нам царствия

небесного, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого

и с Которым слава Отцу, со Святым Духом, во веки веков. Аминь.

[1] Т. е. ходить в присутственные места до обеда. Так было, например, в Афинах.

[2] См. Бес. VIII, 4.

[3] ..... ....... - "некие сестры", так как в греч. подлиннике и день и ночь - слова

женского рода.

О СТАТУЯХ

БЕСЕДА ДЕСЯТАЯ.

Похвала тем, которые, вкусив пищи, пришли слушать (беседу); учение о естестве мира,

также против боготворящих тварь, и об избежании клятв.

РАДУЮСЬ и сорадуюсь всем вам, что недавнее увещание наше о не постящихся и из-за

этого остающихся (дома), вы исполнили на деле. Сегодня, думаю, здесь присутствуют и

многие из вкусивших уже пищи, и они наполняют это почтенное собрание; думаю так

потому, что собрание у нас стало блистательнее и стечение слушателей многочисленнее.

Не напрасно, значит, расточили мы недавно о них много слов, умоляя вашу любовь -

увлекать их к матери (Церкви) и убеждать, что можно и после принятия пищи телесной

участвовать в пище духовной. И когда, скажите мне, возлюбленные, поступили вы лучше?

В прошедшее ли собрание, когда после трапезы обратились ко сну, или ныне, когда после

трапезы сошлись на слушание божественных заповедей? Тогда ли, когда проводили время

на площади и участвовали в собраниях, не имеющих в себе ничего хорошего, или ныне,

когда стоите вместе с вашими братьями и слушаете слова пророческие? Не пищу

принимать стыдно, возлюбленные, но что? - Приняв ее, оставаться дома и лишать себя

этого священного торжества. Оставаясь дома, ты пробудешь в бездействии и праздности,

а, пришедши сюда, отрясешь всякий сон и всякую леность; отбросив же не только

леность, но и всякую унылость, будешь ты лучше и благодушнее чувствовать себя во всех

приключениях. И что говорить о другом? Стань только подле постящегося, и сейчас

почувствуешь его благоухание. Постящийся есть духовное миро, - он и глазами, и языком,

и всем обнаруживает благоустройство души. Сказал я это не в осуждение принявших

пищу, но - чтобы показать пользу поста.

Постом же называю не воздержание только от яств, но, еще более этого, воздержание от

грехов. И, вкусивший пищу, но пришедший сюда с должной скромностью, немного отстал

от постящегося, так же как и постившийся, но без усердия и внимания слушающий

поучение, немного получит пользы от поста. Вкушающий и участвующий в священном

собрании с должным усердием - гораздо лучше того, кто не вкушает и остается дома,

потому что неядение отнюдь не может принести нам столько пользы, сколько доставляет

пользы и добра участие в духовном учении. Да и в каком другом месте ты услышишь то, о

чем любомудрствуешь здесь? Пойдешь ли в суд? Там распри и споры. В думу? Там забота

о делах городских. В дом? там со всех сторон давит попечение о делах частных. В

собрания и сходбища на площади? И там все земное и тленное: собирающиеся там

рассуждают или о предметах купли, или о податях, или о роскошном столе, или продаже

полей, или о других сделках, или о завещаниях, или о наследствах, или о других подобных

вещах. Войдешь ли даже в царские дворцы? И там опять то же услышишь, - все

рассуждают о деньгах, о власти, о славе, здесь уважаемой, а о духовном ни о чем. Здесь

же все напротив: здесь мы рассуждаем о небе и вещах небесных, о душе, о нашей жизни, о

том, для чего живем здесь столько времени, куда отходим отсюда, и что ожидает нас

после, почему у нас тело из персти, что такое жизнь настоящая и что - будущая; словом,

ни о чем земном, а все о духовном; и, таким образом, получив великую подмогу к

спасению, выходим мы отсюда с доброй надеждой.

2. Посему, так как не напрасно бросили мы семена, но, как я просил вас, вы уловили всех,

отставших от вас; то вот и мы вознаградим вас и, напомнив вам немногое из прежде

сказанного, доскажем и остальное. О чем же говорено было прежде? Мы рассуждали, как

и каким образом Бог устраивал дела наши, когда еще не было дано Писание, и говорили,

что Он поучал род наш через природу, распростерши и предложив среди всех небо - эту

величайшую книгу, назидательную и для простых и для мудрых, и для бедных и для

богатых, и для скифов и для варваров, и вообще для всех живущих на земле, - книгу,

которая гораздо важнее множества других изучаемых (книг). Многое сказали мы и о ночи

и о дне, и о порядке и о согласии, в точности соблюдаемых ими; многое и о числе времен

года и их равенстве. Как день, за весь год, и на полчаса не бывает больше ночи; так и эти

(времена года) разделили между собой все дни поровну. Впрочем, как и прежде я сказал,

на Творца указывает не величие только и красота твари, но и самый состав ее и

устройство сверхъестественного порядка. По естественному порядку следовало бы воде

носиться поверх земли; но теперь видим напротив, что земля на водах держится. По

естественному порядку, огонь должен бы стремиться кверху; но теперь видим напротив,

что лучи солнечные стремятся вниз - к земле; что есть "воды превыше небес" - и не

разливаются; что солнце течет ниже - и не погашается водами, да и само не уничтожает

этой влаги. Еще сказали мы, что вселенная состоит из четырех стихий, противоположных

и противоборствующих друг другу, и, однако, ни одна из них не истребила другой, хотя

они губительны друг для друга. Отсюда очевидно, что какая-то невидимая сила

обуздывает их, и - узами для них служит воля Божия. Об этом-то хочу сегодня поговорить

поболее; только и вы стойте бодро и слушайте меня со вниманием. А чтобы чудо

сделалось яснее, учение об этом начну с вашего тела. Тело наше, этот сокращенный и

малый (мир), состоит из четырех стихий: теплой - именно крови, сухой - желчи

желтоватой, влажной - слизи и холодной - желчи черной. Да не подумает кто-либо, что

нам неприлично такое рассуждение: "духовный судит обо всем, а о нем судить никто не

может" (1 Кор. 2:15). И Павел, беседуя с нами о воскресении, коснулся соображений о

предметах земледельческих и сказал: "то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет" (1

Кор. 15:36). Если же этот блаженный говорил о предметах земледелия, то да не упрекают

и нас, что мы касаемся медицинских мнений; ведь у нас теперь слово о творении Божьем,

и нам необходимо изложение этих мнений. Итак - наше тело, сказал я, состоит из четырех

стихий; и если одна нарушит согласие с целым, то от такого расстройства происходит

смерть: например, когда разольется желчь, рождается горячка, и если она усилится через

меру, то причиняет немедленную смерть. Опять, когда преобладает холодная стихия,

происходят параличи, судороги, апоплексические удары и другие бесчисленные болезни.

И вообще, всякого рода болезни происходят от преизбытка этих стихий, когда, т. е. одна,

перешедши за свои пределы, берет перевес над другими и нарушает всякую

соразмерность.

Спроси же того, кто говорит, что все (в мире) произошло случайно и существует само

собой, (спроси): если это малое тело, и при помощи лекарств и врачебного искусства, при

внутреннем управлении им со стороны души, при великом любомудрии и других

бесчисленных пособиях, не может всегда оставаться в благосостоянии, но часто от

происходящего в нем расстройства гибнет и разрушается – то, как бы столь великий мир,

имеющий в себе такие массы тел и состоящий из тех же стихий, как бы он пробыл столько

времени не расстроенным, если бы не был храним Провидением? Нельзя и подумать,

чтобы, если даже наше тело, оберегаемое и извне и изнутри, с трудом поддерживает свое

существование, - столь великий мир, будучи оставлен без всякого промышления, во

столько лет не терпел ничего такого, что терпит наше тело. Как это, скажи мне, ни одна из

этих стихий не вышла из своих пределов и не истребила все прочие? Кто соединил их

вначале? Кто связал? Кто обуздал? Кто удерживает их столько времени? Если бы еще мир

был тело простое и однородное, то сказанное нами было бы не так невозможно; но когда

такая борьба стихий была от начала, то, кто так безумен, что станет думать, будто они

сошлись сами с собой и никто не соединял их, и, сошедшись, так остаются? Если и мы,

озлобившись друг на друга не по природе, а по произволению, не можем примириться

сами собой, пока останемся врагами и питаем неудовольствие друг против друга, но

имеем нужду в постороннем, чтобы он свел нас, сведши соединил и убедил жить в

согласии и впредь не расходиться: то как же стихии, не имеющие ни смысла, ни чувства,

враждебные и противные друг другу по природе, могли бы сойтись и соединиться и быть

вместе друг с другом, если бы не было какой-то неизреченной силы, которая и соединила

их, и, соединив, постоянно удерживает в этом союзе?

3. Не видишь ли, как это тело, по выходе из него души, разлагается, истлевает и гибнет, и

каждая из его стихий возвращается в прежнее свое состояние? То же самое случилось бы

и с миром, если бы сила, постоянно им управляющая, оставила его без своего

промышления. Если и корабль без кормчего не держится, но скоро утопает – то, как бы

устоять столько времени миру без Управляющего им? Короче сказать: представь, что мир

есть корабль, киль его - земля, паруса - небо, плаватели - люди, лежащая внизу бездна -

море. Как же в течение столь долгого времени не произошло кораблекрушения? Пусти

корабль хотя на один день без кормчего и матросов, и увидишь, что он тотчас потонет; а

мир ничего такого не потерпел, хотя существует уже пять тысяч, и даже еще гораздо

более лет? Да, что говорить о корабле? Пусть кто построит небольшой шалаш в

винограднике, и, по собрании плода, оставит его пустым: он часто не простоит и двух

дней, но скоро разрушится и упадет. Если же и шалаш не может стоять, когда никто не

оберегает его; то как бы могло столько времени стоять невредимо без Промысла столь

великое, прекрасное и удивительное создание, - и законы дня и ночи, и круговращения

времен, и какое-то разнообразное и многоразличное течение природы на земле, и на море,

и на воздухе, и на небе, и в растениях, и в животных, летающих, плавающих, ходящих,

пресмыкающихся, и в превосходнейшем из всех их - роде человеческом? Вместе с этим

представь себе луга, сады, разнородные цветы, всякие травы, их употребление,

благоухание, виды, положение, имена одни, дерева плодовитые и бесплодные, свойство

металлов, животных морских, земных, плавающих, летающих в воздухе, горы, холмы,

луга, луг дольний и луг горний (ибо и на земле луг, и на небе луг), различные цветы звезд;

внизу розы, вверху радуга. Хочешь ли, покажу тебе и луг с птицами? Посмотри на

разноцветные и превосходящие всякую живопись перья павлина, и на порфировидных

птиц [1]. Подумай о красоте неба, сколько времени оно существует и не постарело, но так

сияет и блестит, как будто только сегодня созданное; (подумай) о силе земли, как утроба

ее столько времени рождает и не истощается. Подумай об источниках, как они изобилуют

водой, и не иссякли, хотя беспрерывно, день и ночь, текут с тех пор, как созданы; подумай

о море, как оно, принимая в себя столько рек, не преступило за пределы. Но долго ли нам

гнаться за недостижимым? О каждом из вышеупомянутых творений должно сказать: "как

многочисленны дела Твои, Господи! Все сделал Ты премудро" (Псал. 103:24)! Но как

хитро отвечают неверующие, когда мы станем показывать им величие и красоту природы,

обилие и избыток во всем! Это-то самое, говорят, и есть главная вина, т. е. что Бог

сотворил мир столь прекрасным и великим, потому что, если бы Бог не сотворил его

прекрасным и великим, мы и не боготворили бы его, теперь же, поражаясь его величием и

удивляясь его красоте, мы думаем, что он есть Бог. Пустые речи! Не величие и не красота

мира причиной их нечестия, но их безумие; этому доказательством мы, которые никогда

до этого не доходили. Почему мы не обоготворили его? Разве не такими же глазами

смотрим на него? Разве не так же наслаждаемся природой, как и они? Разве не такую же

имеют душу? Не такое же тело? Разве не по той же ходим земле? Отчего же красота и

величие (природы) не заставили нас думать так же, как думают они? Впрочем, не из этого

только, но из другого еще видно, что они обоготворили его не ради красоты, но по

собственному безумию: за что, в самом деле, обоготворили они обезьяну, крокодила,

собаку, эти самые ничтожные из животных? Поистине, "осуетились в умствованиях

своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели"

(Римл. 1:21-22). Но не этим только будем опровергать их: скажем и еще нечто более.

4. Бог, провидя это искони, по Своей премудрости, отнял у них и этот предлог (неверия).

Для этого он создал мир не только удивительным и великим, но и тленным и

скоропреходящим, и положил на нем много признаков несовершенства: Он с целым

миром сделал то же, что сделал с апостолами. Что же он сделал с апостолами? Так как они

творили много знамений и чудес великих и удивительных, то Бог попустил им терпеть

непрерывно бичевания, гонения, узы и телесные немощи, быть в непрестанных скорбях,

чтобы величие их знамений не расположило людей почитать их за богов. Поэтому,

даровав им столь великую благодать, Он оставил тело их смертным, а у многих и

болезненным; и не освободил их от немощей, дабы показать их настоящую природу. Не

мои это слова, а самого Павла, который говорил: "если захочу хвалиться, не буду

неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне

более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня" (2 Кор. 12:6), и опять:

"сокровище сие мы носим в глиняных сосудах" (2 Кор. 4:7). Что значит: в скудельных

сосудах? Значит: в этом теле, смертном и тленном; потому что как скудельный сосуд

делается из глины при помощи огня, так точно и тело святых апостолов, будучи перстным

и испытав действие духовного огня, стало скудельным сосудом. Для чего же это было, для

чего Бог заключил столь великое сокровище и обилие дарований в смертном и тленном

теле? "Чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам" (2 Кор. 4:7). В

самом деле, когда увидишь, что апостолы воскрешают мертвых, а сами немоществуют и

не в состоянии освободиться от недугов, то ясно уразумеешь, что воскресение мертвого

совершилось не силой воскресившего, но действием Духа. А что они часто

немоществовали, послушай, что говорит Павел о Тимофее: "употребляй немного вина,

ради желудка твоего и частых твоих недугов" (1 Тим. 5:23); и опять о другом:

"Трофима же я оставил больного в Милите" (2 Тим. 4:20); и в послании к

Филиппийцам: "Епафродит болен при смерти" (Фил. 2:27). Если же и при всем этом их

приняли за богов и хотели принести им жертву, говоря: "боги в образе человеческом

сошли к нам" (Деян. 14:11); то без этого до какого только не дошли бы нечестия, видя

тогдашние чудеса? Итак, как у апостолов, по причине величия их знамений, Бог оставил

природу немощную и попустил им подвергаться непрестанным искушениям, чтобы их не

сочли за богов, - так и в природе сделал Он нечто подобное тому. Он создал ее прекрасной

и великой, а вместе и тленной, как учит о том и другом Писание. Так, описывая красоту

небес, пророк говорит: "небеса проповедуют славу Божью" (Псал. 18:1), и еще: "Он

распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья" (Ис.

40:22); и опять: содержащий круг неба восседает над кругом земли [2]. А другой,

показывая, что мир, сколь ни прекрасен и велик, однако же, тленен, говорит так: "в

начале Ты, основал землю, и небеса - дело Твоих рук; они погибнут, а Ты пребудешь;

и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся" (Пс.

101:26-27). И в другом месте о солнце Давид говорит: "выходит, как жених из брачного

чертога своего, радуется, как исполин, пробежать поприще" (Пс. 18:6). Видишь ли, как

он изобразил тебе красоту и величие этой звезды? Как бы жених, появившись из какого

чертога, солнце разливает лучи свои с востока, украшая небо, как бы шафранным

покровом, обливая облака розовым цветом и, беспрепятственно протекая во весь день, не

останавливается ничем в своем течении. Видишь ли красоту его? Видишь ли его величие?

Посмотри же теперь и на признак его несовершенства. Чтобы и это показать, один мудрый

сказал: "что светлее солнца? но и оно затмевается" (Сир. 17:30). Впрочем, не из этого

только можно видеть несовершенство его, но и из сгущения облаков. Часто случается, что

когда подойдет под него облако, оно (солнце), сколько ни испускает лучей и сколько ни

усиливается разорвать облако, не может сделать этого, когда именно облако слишком

густо и не дает ему разорвать себя. Скажут: оно питает семена? Но не одно оно питает, а

имеет для этого нужду в земле, в росе, дождях, ветрах и благосостоянии времен годичных:

и если все это не сойдется вместе, то и действие солнца будет бесполезно.

Но Богу не свойственно нуждаться в посторонней помощи для совершения того, что

захочет Он сделать: напротив Богу более всего свойственно - не нуждаться ни в чем.

Семена из земли Он извел не так (как солнце), но только повелел - и все произросло. И

вот, чтобы ты знал, что не сами стихии, но повеление Божье творит все, что и самые

стихии оно же вызвало из небытия, - Бог и иудеям, без всякой сторонней помощи,

ниспослал манну: "хлеб небесный дал им" (Псал. 77:24). И что говорить, что солнце

имеет нужду в других стихиях для сообщения зрелости и крепости плодам, когда и само

оно нуждается во многом, для своего существования, и само для себя недостаточно?

Чтобы ходить, ему нужно небо, как бы подостланный какой пол; чтобы светить, нужна

ему чистота и тонкость воздуха, так что, если воздух чрезмерно сгустится, то и солнце не

может показать света своего; и чтобы не быть ему нестерпимым для всех и не сжечь всего,

опять нужна для него прохлада и роса. Итак, если другие стихии и одолевают солнце и

восполняют его недостатки (одолевают, например, облака, стены и некоторые другие тела,

закрывающие свет его; восполняют его недостатки, например, роса, источники и прохлада

воздуха), - то, как оно может быть Богом? Богу свойственно не нуждаться ни в чем, и

Blog

I. Беседы к Антиохийскому народу о статуях