Geum.ru

Евгений Добрушин Фантастика это не страшно! Михаэль  Лайтман Оматеринстве и воспитании Юрий  Никонов Реальности бреда Марина Тюрина Немного о сексуальном образовании Александр Титов 8 рассказ

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   17
     Французы ушли, «французская болезнь» осталась. У озлобленных и униженных людей память особенно избирательна, а воображение особенно взвинчено.
     Кровавой борьбе за власть не видно конца. Череда жертв растет изо дня в день, растет и враждебная неприязнь к «быкам» Борджиа. Последнего особенно не скрывают флорентийцы во главе с Савонаролой.
     Как смертный грех были восприняты подавляющей частью клира призывы Савонаролы к справедливому налогообложению церковного имущества. Еще страшнее и греховнее было предложение монаха предоставить светским властям право наблюдать за духовенством. Этим наносился чувствительный удар по официальной церкви с ее притязаниями на политическую власть под эгидой моральной гегемонии. Самоубийственные призывы!
     Утро Вербного воскресенья 1498 года не предвещало ничего плохого. Церкви Флоренции наполнились прихожанами. Савонарола выступил с кратким обращением к пастве в храме монастыря Сан Марко.
     События начали принимать драматический оборот во второй половине дня, когда площадь Синьории заполнили вооруженные люди с возбужденными лицами. Враги реформатора перешли в открытое наступление.
     Первый штурм монастыря Сан Марко успеха не имел. Вечером начался главный штурм. С обеих сторон появились убитые и раненые. Нападавшие пригрозили разрушить монастырь огнем пушек, если не будет прекращено сопротивление. Узнав об этом ультиматуме, Савонарола выразил готовность явиться в Синьорию. Исповедавшись и получив святое причастие, он навсегда покинул монастырь.
     Путь до дворца Синьории оказался для Савонаролы и его верного собрата Доменико дорогой на Голгофу. Толпа улюлюкала и кричала. Их пинали ногами и оплевывали.
     В Синьории монахов заковали в железо и бросили в тюремные камеры. Вскоре там же очутился и фра Сильвестро Маруффи, третий из обвиняемых.
     13 апреля во Флоренцию пришла весть, что французский король Карл VIII, планировавший второй поход в Италию, скончался. Это успокоило правителей города, готовивших расправу над Савонаролой, которую санкционировал Рим.
     А между тем заплечных дел мастера работали во всю. Уже 10 апреля к монаху применили пытку подвешиванием. Обвязав веревкой кисти рук несчастного, его начали медленно подтягивать вверх, а затем резко отпускать веревку. Тело падало вниз, но не достигало пола. Так было проделано четыре раза. Пятого не потребовалось, поскольку монах согласился сделать первое «признание».
     19 апреля во дворце Синьории собралось высшее духовенство, посланцы зарубежных держав, представители благороднейших сословий Флоренции и шесть монахов монастыря Сан Марко. В присутствии их и членов трибунала нотариус зачитал объемистую рукопись с изложением взглядов Савонаролы. Подсудимый обвинялся в том, что его действиями руководило не божественное откровение и не милость Божья, а непомерная гордыня и тщеславие. Под документом стояла подпись Савонаролы, который публично признавался в том, что всегда намеревался занять папский престол. Видимо, сказался упадок физических и духовных сил монаха, подписавшего признание в минуту отчаяния.
     После этого признания, вырванного под пытками, от Савонаролы отвернулись многие из его приверженцев, включая монахов монастыря Сан Марко, ибо подпись под документом превращала Савонаролу в предателя высоких надежд и чаяний, во второго Иуду.
     22 мая 1498 года после окончания допросов собралось заключительное судебное заседание. Представители папы и члены флорентийского суда совместно произнесли приговор: монаха и двух его приверженцев предать смертной казни.
     Когда трое приговоренных к смерти понуро спустились по дворцовой лестнице на площадь, навстречу им вышли двое монахов монастыря Санта Мария Новелла, чтобы сорвать с них орденское одеяние, запятнанное еретичеством.
     Босые, в наготе, едва прикрытой тряпками, они вступили на площадь перед дворцом Синьории. Здесь им наголо обрили волосы вокруг тонзуры и тем самым окончательно низвели до положения преступивших церковный закон грешников.
     Посреди площади грешников ждала виселица. Вначале их должны были повесить, а потом тела предать огню. Для этого к подножию виселицы натаскали сухих дров, хвороста, полили их маслом и посыпали порохом.
     Фра Сильвестро, который лез из кожи вон, чтобы спасти лжесвидетельствованием свою жизнь, повесили первым. Затем наступил черед фра Доменико. Последним в центре крестообразной виселицы повесили Джироламо Савонаролу. Палач поджег хворост...
     Пепел казненных бросили в реку Арно.
     Вера ироничного разума. Свидетелем событий той мрачной эпохи был Макиавелли, человек с высоким лбом и довольно ироничным взглядом. Тонкой усмешкой наполнены его высказывания о католической церкви и таких ее воинствующих критиках, как Савонарола. Церковники правильно уловили антиклерикальный смысл этой иронии и всю ее опасность для политических поползновений Рима.
     Современная государственная наука начинается именно с него, с флорентийца Никколо Макиавелли, родившегося 3 мая 1469 года, и не потому, что он внес в теорию политики существенный вклад, богатый новыми идеями, а скорее потому, что он снова восстановил аристотелевское отделение нравственных наук (этики) от государственных (политики). К тому же Макиавелли стоит только на пороге науки о государстве. Его учение есть в известном смысле теория сохранения государства, а не теория государства как особого социального института.
     При папе Павле IV сочинения Макиавелли были внесены в Индекс запрещенных книг, а в 1592 году иезуит Антонио Поссевино, известный своими обхаживаниями русского царя, написал против Макиавелли злобный трактат. Иезуита особенно злил тезис Макиавелли о возможности использования религии в целях светской политики. Клерикалы стремились к обратному – использовать светскую политику в интересах церкви. Именно клерикалы заложили традицию рассматривать Макиавелли как проповедника антиморального политического коварства. Они не могли простить ему высказывания о необходимости размежевать политику и религиозную мораль.
     Макиавелли действительно отвергал абсолютный авторитет католической церкви при решении политических проблем общества. Разъясняя причины упадка Италии, он во всем винил католическую церковь, которая вместо того, чтобы сохранять в чистоте заветы христианской религии, сама подавала пример безнравственности. Ей обязаны итальянцы утратой религиозного духа и нравственных ценностей. К тому же католическая церковь, поддерживавшая раскол страны, привела ее на край гибели.
     Критическое отношение Макиавелли к церкви начало складываться еще в детстве. Его отец, Бернардо Макиавелли, был юристом, довольно безразличным к религии. Религиозностью отличалась его мать – донна Бартоломеа, сочинявшая гимны и канцоны в честь девы Марии и распевавшая их в хоре церкви Санта Тринита. В то время, надо заметить, церковь была не только местом для молитвы, исповеди и причастия, но и помещением для театрализованных зрелищ, деловых и приятельских встреч.
     Макиавелли жили в культурной атмосфере Возрождения, свидетельством чего является, например, имя, которое было дано одной из дочерей – Примавера («Весна»). Показательно и то, что подругой донны Бартоломеа была племянница знаменитого философа-неоплатоника, главы Платоновской академии Марсилио Фичино. Отец Макиавелли любил читать таких классиков античной литературы, как Цицерон, Тит Ливий, Аристотель, Плиний. Молодой Никколо находился в окружении античных традиций, свойственных гуманистическому духу эпохи, и приобщался к ним с помощью сочинений древних классиков, наполнявших библиотеку отца.
     Семья Макиавелли была средней зажиточности, состоящая в родстве с феодальными владетелями небольшого городка и замка Монтеспертоли, расположенного на юго-запад от Флоренции. На их фамильном гербе красовался голубой крест, в каждый из концов которого был вколочен гвоздь, итальянское название которого стало фамилией дворянской семьи – Макиавелли. Эти гвозди символизировали способность постоять за себя.
     В семь лет Никколо поступил в школу магистра Маттео и стал обучаться грамматике. Плата за учебу составляла пять сольдо в месяц. Через год мальчик был отдан в городскую школу, которая располагалась в районе Флорентийского университета. Эту школу Никколо посещал в течение трех лет. В возрасте двенадцати лет она начал проходить курс латинской стилистики в школе Паголо Рончильоне. Относительно небольшой достаток семьи Макиавелли не позволил Никколо поступить в университет.
     Начало политической карьеры Макиавелли датируется 1498 годом, когда Флоренция была объявлена республикой. В тот год он избирается секретарем Совета Десяти, точнее говоря, секретарем второй канцелярии Синьории, ведавшей внутренними делами и вопросами, связанными с армией и военными действиями, и остается им около четырнадцати лет, проявив себя на этом поприще блестящим дипломатом и администратором. В течение ряда лет Макиавелли был едва ли не главным дипломатическим и политическим советником республики.
     Историки допускают, что отец ознакомил Никколо с основами юридической науки и практики. Судя по всему, эти знания ему действительно очень пригодились как администратору, дипломату и политику. За время своей работы секретарем второй канцелярии Синьории Макиавелли написал много тысяч дипломатических писем, донесений, правительственных распоряжений, военных приказов и проектов государственных законов; совершил много дипломатических и военно-дипломатических поездок со сложными поручениями к различным итальянским государям и правительствам республик, а также к папе, императору Священной Римской империи и французскому королю; в качестве секретаря Совета Десяти он был организатором и участником военных кампаний и инициатором создания республиканского ополчения.
     С 1505 года по 1512 год Макиавелли занимался главным образом созданием народного ополчения. К этому времени относится ряд его военно-теоретических сочинений, важнейшим из которых является «Рассуждение о том, как учредить во Флоренции регулярную армию».
     Создать боеспособную народную армию Макиавелли не удалось. В августе 1512 года флорентийскую пехоту разгромили испанцы. Во Флоренции с благословения папы Юлия II опять водворились Медичи, и Макиавелли оказался не у дел. Попытки снискать себе расположение у новой княжеской власти успеха не имели, а между тем над его головой сгущались тучи, и вскоре грянул гром. По обвинению в участии в заговоре бывший секретарь Совета Десяти схватили, заключили в тюрьму и подвергли пыткам.
     В марте 1513 на папский престол взошел Джованни Медичи под именем Льва X. В связи с этим нашего узника амнистировали и отправили в ссылку в небольшое деревенское именьице Сант Андреа.
     В сельской тиши Макиавелли написал знаменитое произведение «Государь», посвятив его Лоренцо Медичи, младшему внуку Лоренцо Великолепного, ибо на какое-то время поверил, что Лоренцо способен сыграть роль всенародного итальянского вождя. Этот и другие трактаты обессмертили имя автора.
     «Государь» был задуман автором как принципиально антиутопическое произведение, поскольку Макиавелли считал более правильным искать настоящей, а не воображаемой правды вещей. Полемизируя с христианскими богословами и своими предшественниками гуманистами, Макиавелли обращал внимание читателя на то, что многие сочинители измыслили республики и княжества, никогда не виданные и не слыханные, забывая о действительной жизни со всеми ее светлыми и темными сторонами. Указывая на практическую невозможность для государя обладать всеми общечеловеческими добродетелями, так как этого не допускают условия реальной человеческой жизни, Макиавелли подчеркивает относительность добродетели вообще, то есть привязанность добродетельных качеств личности к конкретным обстоятельствам и ситуациям. По его мнению, в условиях современной ему Италии противоречие между моралью и политикой предстает трагическим противоречием данного времени, а не времени вообще. Иными словами говоря, постоянное противоречие между моралью и политикой не всегда должно иметь трагический характер.
     По отзывам историков, знакомство с сочинениями Макиавелли обнаруживают не только его поразительный религиозный индифферентизм, унаследованный от отца, но и высокую степень свободомыслия в делах веры. Очевидно, это было вызвано тем, что он стремился отделить политику от богословия, устранить морально-религиозный смысл, замешанный на идеях теократии, из целей и задач светского государственного строительства.
     Сын своего времени, Макиавелли ратует за объединение Италии под одной могучей государственной властью. Для этого необходимо осадить политическую прыть римских пап. И он предъявляет католической церкви большой счет, обвиняя ее во многих грехах. Флорентиец не боится заявить, что религия, являющаяся искусственным произведением человека, предназначена служить светской политике, а не наоборот.
     Не меньшим врагом сильной, объединенной Италии является чванливое дворянство, к которому Макиавелли относится с нескрываемой враждебностью.
     Еще одно препятствие к осуществлению идеала единой Италии Макиавелли усматривает в нравственной дряблости своего века. Эта дряблость сказывается в нерешительности, в недостатке смелости при доведении важных политических дел до конца, хотя бы они и были дурными относительно используемых средств. Вот почему образцом государственного деятеля Макиавелли выставляет Чезаре Борджиа, который никогда не колебался в достижении своих целей и вошел в историю обагренным кровью не только противников, но и совершенно невинных людей.
     Макиавелли выделяет три формы правления – монархию, аристократию и демократию. По его мнению, все эти три формы являются непрочными, и только смешанная форма правления сообщает государству наибольшую устойчивость. Примером для него служит Рим эпохи республики, где консулы являлись элементом монархическим, сенат – аристократическим, а народные трибуны – демократическим.
     В книге «Государь» Макиавелли превозносит монархию как эффективное средство объединения Италии.
     Основным принципом политики, которым должен руководствоваться государь в делах управления страной, Макиавелли считает внушение народу любви к государю. Заручившись любовью, государь должен проявить доверие к своим подданным. В противном случае ему угрожает всеобщая ненависть и заговоры.
     Одной любви подданных к государю мало для прочного государственного строя. Злые люди должны караться мечом.
     Флорентиец предостерегает государей от способа заручиться любовью подданных путем щедрых подачек толпе. Щедрость возможна только за счет народа, а потому, будучи сопряжена с чрезвычайными налогами, она способна возбудить лишь злобу со стороны большинства граждан.
     Оценивая политическое учение Макиавелли, нельзя не согласиться с тем, что его политические воззрения не выработались в целостную и законченную теорию, и даже в самой основе их замечается некоторая несогласованность. Но главное все же не это, а то, что начиная с Макиавелли политическая сила все чаще изображается как основа права власти имущих, вследствие чего мораль отступает на задний план, уступая место самостоятельной трактовке политики.
     У читателя может сложиться несколько превратное представление о Макиавелли, если его характеризовать только как своеобразного «политолога». Но Макиавелли был еще и талантливым мастером художественной прозы. По мнению историков литературы, своего высшего художественного мастерства Макиавелли достиг в комедиях, одна из которых, «Мандрагора», – едва ли не лучшее из того, что дала итальянская драматургия Ренессанса. Сухая деловитость, отличающая исторические и политические сочинения Макиавелли, характерна и для этой комедии, центр тяжести которой лежит в сфере сугубо практических интересов. Движущей силой действия является хорошо продуманный и взвешенный расчет. В силу этого и само действие развертывается как некая математическая задача, решение которой заранее предопределено введенными в строй величинами. Разница между персонажами заключается не столько в силе сопротивления друг другу, сколько в целесообразности задуманного действия. Даром никто ничего не делает. Мотивом поступков является немедленное вознаграждение. В «Мандрагоре», по праву считающейся первой реалистической итальянской комедией, нет, как ни странно, социальной сатиры; автор не знает морально лучших и худших, но зато знает практичных и непрактичных людей, то есть лучше тот, кто умнее, рациональнее рассчитывает свои шансы на успех, а хуже тот, кто оказался по глупости и непредусмотрительности в проигрыше.
     По своему характеру Макиавелли был живым, общительным человеком, полным юмора и веселья. Не случайно он являлся заводилой и душой вечеринок, которые иногда устраивали члены Совета Десяти. Такой человек не мог быть жестоким и не мог быть чопорным моралистом. Поэтому нелицеприятные характеристики, которые давались Макиавелли некоторыми католическими авторами, обвинявшими флорентийца в жестокости, коварстве и аморализме, насквозь лживы. В жестокий век нельзя быть мягкотелым и рыхлым, если человек остро переживает трагические события, происходящие вокруг него, и не желает быть сторонним наблюдателем, а Макиавелли таковым не был. Он сторонник решительных и суровых мер в политике для укрепления централизованной власти. И дело не в противоречивости его личности и образа мышления, на чем делают акцент некоторые авторы, пытающиеся «реабилитировать» Макиавелли перед судом Истории. Он пытался осмыслить не глобальные политические проблемы, а те совершенно конкретные и очень трудные задачи, которые стояли перед итальянским обществом в его время, не предлагая универсальных рецептов.
     Когда шел второй год изгнания Макиавелли, произошло важное событие. В 1513 году на папский престол взошел Джованни Медичи под именем Льва X. Спустя несколько лет, а именно в 1517 году, закончил работу V Латеранский собор, руководимый новым папой. Этот собор принял несколько решений, рекомендующих провести реформу церкви. Было принято также постановление о римской курии и об утверждении новых банков, называемых благочестивыми, деятельность которых признавалась епископами полезной при взимании умеренных плат за предоставление ссуд. Со своей стороны, Лев Х увенчал работу собора буллой, в которой повторил известный теократический тезис о «наивысшей папской власти», провозглашенной папой Бонифацием VIII.
     Религиозные обязанности Льва Х не препятствовали ему вести великосветский образ жизни, развлекаясь охотой, пышными празднествами, театральными представлениями, балетами и танцами. На эти развлечения папа ежегодно расходовал вдвое больше той суммы, что приносили папские имения и рудники. В результате он растранжирил весь золотой запас, оставленный ему предшественником.
     Многие известные гуманисты приезжали в Рим, чтобы подивиться блестящему папскому двору. Одни восхваляли великолепие празднеств, другие порицали роскошь духовенства. К последним относился знаменитый философ и гуманист Эразм Роттердамский.
     Чтобы как-то увеличить свои доходы, Лев Х санкционировал продажу «отпущений грехов» и грамот, скрепленных папской печатью, которые гарантировали каждому исповедовавшемуся грешнику освобождение от мук чистилища. Акцию продажи «отпущений» доверили доминиканцам. Они, по словам историков, оказались той искрой, из которой разгорелся всеобщий протест значительной части западной христианской общественности. От ее имени папскую акцию наиболее резко осудил идеолог протестантизма и лидер Реформации Мартин Лютер.
     Лев Х умер неожиданно 1 декабря 1521 года, не успев собороваться. Похоронили его скромно, так как папская казна была почти пуста.
     В том же 1521 году ссыльный Макиавелли ездил с деловым поручением в Карпи во францисканский монастырь. В период ссылки незначительные деловые поручения редко перепадали на его долю.
     В 1525 году автор «Истории Флоренции» прибыл в Рим и преподнес первые ее восемь книг папе Клименту VII, по заказу которого это произведение и было написано.
     Спустя год, когда над Италией нависла угроза порабощения со стороны Испании во главе с Карлом V, Макиавелли спешит принести пользу родному городу. Он предлагает проект укрепления крепостных стен Флоренции, который принимается. Одновременно создается Совет Пяти по укреплению этих стен. Проведитором и секретарем этого Совета назначается Макиавелли.
     21 июня 1527 года Никколо Макиавелли скончался. Через день его похоронили в церкви Санта Кроче, ставшей флорентийским пантеоном. Рядом с ним покоятся Микеланджело, Галилей и другие великие итальянцы.