А. П. Груцо Гипотаксис (подчинение) в его развитии

Вид материала

Документы

Содержание Сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными. Жаль, я не вёл на фронте дневников. Известно, что слоны в диковинку у нас. Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо. Сложноподчинённые предложения с придаточными условия. Лицо его было бы красиво, ежели бы не какая-то одутловатость и мягкие, нестарческие, крупные морщины. Сложноподчинённые предложения с придаточными уступительными. Сложноподчинённые предложения с придаточными места. В древнерусском и старорусском языках сложноподчинённые предложения с придаточными места не имели широкого распространения. Камо туръ поскочаше своимъ златым шеломомъ посв Сложноподчинённые предложения с придаточными времени Стемнеет – всюду по степи зажигаются огоньки Азъ мстила уже обиду мужа своего, когда придоша Кыеву

Подобный материал:

• 2. Характер связанности осложняющих элементов со структурой, 647.24kb.
• Лекция 15. Военные походы монголов в Корё и подчинение Корё династии Юань, 66.07kb.
• Конституционный строй Российской Федерации, 105.14kb.
• "львовско-варшавская школа философии. Альфред тарский", 865.92kb.
• Ероприятия, крупнейшего в сфере обсуждения проблем развития информационного общества, 245.3kb.
• А. П. Груцо воспоминания и размышления о прожитом и пережитом, 2914.83kb.
• Педагогические системы обучения и воспитания детей с отклонениями в развитии, 2830.86kb.
• Тематика курсовых работ по макроэкономике Общественное разделение труда, новые тенденции, 50.99kb.
• 2010 год стал непростым годом для нашего района. Финансовый кризис и его последствия,, 361.9kb.
• Сабировой Разины Харисовны, по учебному курсу «География. Начальный курс» 6 класс Базовый, 2245.97kb.

хъ ковые мають быти выбраны. СВКЛ, 123, 1588.

При выражении ирреального (возможного, предполагаемого) признака рядом с относительным местоимением якi постпозиционного относительного предложения как составная часть условного наклонения употребляется частица бы: Што ся тичеть тыхъ вижовъ, якiе бы мели быть и што вижового братии, што ... рачилъ его милость тую речъ завесити и отложити. КПД, 127, 1544.

В польском языке придаточное определительное с якi отмечается с XV ст.

До XVII ст. включительно отмечаются придаточные определительные с указательными местоимениями иже (ижъ, ижь), яже, еже, онъ же, и, как утверждает Е.Ф. Карский (см. Белорусы, вып. 2-3. М., 1956, с. 469), енжь (из jь–nъ–že) под влиянием чешского и польского языков: О кмети, онъ же рыцеря ранитъ, а любо шляхту. АЗР, I, 14, XV ст.; даи адонаи тuю женu, иже приходитъ к домu своемu. Руф, 33, XVI ст.; Видhла овочь ижь былъ оздобенъ и добръ кu #денью. Хран., 8б, XVII ст.

Что касается относительных наречий где (гдзе, дзе), куды, одкуль (откуль, отколе, что, как и в русском языке, они в основном сохраняют значения, присущие им при выражени вопроса, а потому в качестве грамматических показателей атрибутивных отношений обычно употребляются тогда, когда в главном предложении поясняется существительное, прямо или косвенно связанное с указанием на место и распространение действия, выраженное глаголом-сказуемым постпозиционного придаточного: и вы мовите, же в Iерусалимh естъ мhстце, где с# потреба клан#ти. ЕК, 130, 1616; Толко в земли Гасемской, где были сынове Iзраилеви градъ не падалъ. Хран., 86б, XVII ст.; а Анна седела при дорозе, на верху горы, отколе могла видеть здалека. Библ., 559, XVII ст.; а потомъ просил мене Грыгорий Ворогович абыхъ тымъ шляхомъ ехал, куды тое дерево везено. АМПС, 24, 1582.

Для подчинения придаточного определительного, осложнённого временным оттенком, вместо русского когда в белорусском языке в качестве союзного слова закрепилось наречие коли. С начала XVII ст. оно обычно употребляется тогда, когда в главном предложении поясняется существительное, прямо или косвенно связанное с указанием на отрезок времени, в течение которого происходит действие, выраженное сказуемым постпозиционного определительного: А ты замeшкаeшь три дни, а пришедъ на мhстцe гдh с# крилъ оного дн#, коли eсмь твою рeчъ справовалъ, а бuдшъ сhдhлъ оу камeни придорожного. Хран., 225б, XVII ст.

Кроме относительных местоимений и наречий, для подчинения придаточного определительного в старобелорусском языке употреблялись подчинительные союзы абы, же, жебы, какъ, како, якобы, которые с течением времени выходят из употребления. За исключением яко они как грамматические показатели атрибутивных отношений спорадически отмечаются в языке польской письменности (см. Z. Klemensiewicz, T. Lehz-Splawin’ski, S. Urbanczyk. Gramatyka historyczna języka polskiego, s. 465-466). При этом атрибутивное значение постпозиционного определительного может осложнятся модальными оттенками сравнения: и мы тебе опасъ даемъ и шлюбуем по той правде, какъ отъцу твоему дали правду. КЗ, 337, 1481; поведилъ, же есть положене властне таке, як ми се снило. ДЕ, 149, XVII ст.; съ одное служъбы маеть дати кожъдый по бохану хлеба, таковому, якобы боханъ за пол гроша. КПД, 71-72, 1529; Может выправу учинити такую, яко ся его милости видети и годити будеть. Там же, 112, 1544; А от нашого костела жадного не видимо, и зъ найменшого стану, абы до церкви вашое приступить мелъ. Вопр., 94, 1603; Пане, человека не маю, абы кгды ся замутитъ вода, вкинулъ мене в сажавку. ЕК, 121, 1616.

В результате сочетания относительного местоимения што с условной частицей бы образовался подчинительный союз штобы, который для подчинения придаточного определительного обычно употребляется тогда, когда основное значение такого определительного придаточного осложняется модальными оттенками долженствования, возможности, предположения: не маеть на шляхту простый человекъ светчити въ речи злодейской або въ разбои, близшии шляхта ся выводити в каждой речи, штобы ему чести шкодило. КСД, 1512, XVII ст.

С течением времени подчинительный союз штобы (штоб), сохранившийся в диалектной речи, в литературном языке заменился идентичным по значению союзом каб (из как бы). Итак, процесс формирования и выражения атрибутивных отношений, осложнения их дополнительными оттенками условия, времени, места, направления движения и другими в русском и белорусском языках в основном протекал одинаково и одновременно. Несоответствия в основном сводятся к закреплению для подчинения придаточного определительного различных разновидностей, наряду с одинаковыми, различных по образованию (в том числе и от одних и тех же корней) союзов и союзных слов: какой, штобы, будто, как будто, будто бы – в русском, які, каб, нібы, нібыта, быццам, быццам бы – в белорусском. То же самое следует сказать о других разновидностях относительного подчинения в русском и белорусском языках применительно к каждому из них. Однако детально рассмотреть их в связи с ограниченностью объёма данного учебного пособия не представляется возможным.


Сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными.


При выражении объектно-субъектных отношений придаточная часть, заключая дополнительное сообщение или косвенный вопрос, занимает место отсутствующего дополнения или подлежащего поясняемой главной части. Она обычно присоединяется к глаголу-сказуемому главной части со значением речевой, мыслительной, познавательной, волевой, эмоциональной или оценочной деятельности.

Уже в памятниках древнерусской письменности старшей поры широко представлены бессоюзные сложноподчинённые предложения, в которых вторая часть раскрывает значение находящейся в препозиции первой части, поясняя в ней отдельное слово или словосочетание: И ту створиша зло велико: убиша посадника Михаила. Новг. лет.; того, господине, не помним, кто в грамоте писанъ. Гр. 1495-1499 гг.

Особую группу составляют бессоюзные сложноподчинённые предложения с местоимением или местоименным наречием в первой части, требующем разъяснения во второй части: На сем господине Новгородъ весь хрест целует: княжение твое честьно держати, по пошлине, без обиды. Нов. гр. 1307-1308 гг.

Такие сложноподчинённые предложения с поясняющей второй частью известны народным говорам и современному литературному языку: Беда – не дуда: поиграв, не кинешь; Счастье – не конь: хомут не наденешь; Счастье, что волк: обманет, да в лес уйдёт; Работа – не воўк: у лес не збяжыць – в белорусском языке.

Широко представлены в древнерусской письменности и двуплановые сложноподчинённые предложения фиксированной структуры: логически главная часть всегда препозитивна, тогда как объектная, зависимая часть, всегда постпозитивна. Как относящаяся к сказуемому, выраженному в главной части переходным глаголом, она по выполняемой функции близка к прямому дополнению простого предложения. Поскольку без такой зависимой части главная часть является неполной, в организации бессоюзных сложноподчинённых предложений рассматриваемой разновидности определённую роль играет переходность глагола-сказуемого главной части и его лексико-грамматическая семантика: Нама бози молвять: не быти намъ живы отъ тебе. Пов. вр. лет.; Стязи глаголють: половцы идуть отъ Дона и отъ моря. Сл. о п. Иг.

Такие бессоюзные сложноподчинённые предложения широко представлены в современном русском языке: Жаль, я не вёл на фронте дневников. Лисянский.

Придаточные предложения, выполняющие функцию субъекта действия, подразделяются в зависимости от особенностей структуры главного предложения. При этом если придаточное предложение употребляется в качестве подлежащего односоставного главного предложения или раскрывает конкретное содержание подлежащего, выраженного в главном предложении указательным или определительным местоимением, то такие синтаксические построения квалифицируются как сложноподчинённые с придаточным подлежащным. Они известны уже древнерусскому языку, однако по памятникам старорусской письменности сложноподчинённые предложения первой разновидности отмечаются лишь в отдельных случаях (см. А.Н. Стеценко. Сложноподчинённое предложение в русском языке XIV-XVI вв. Томск, 1960, с. 251-254): А обыщется, что жалобщикъ солгал, и того жалобщика казнити торговою казнью да вкинути в тюрьму. Суд. 1550 г.

В памятниках старобелорусской письменности XIV-XVII вв. подчинение такого придаточного подлежащного осуществляется при помощи изъяснительного союза штожъ, образованного от относительного местоимения што путём прибавления усилительной частицы жъ: И въ листу стоить, штожъ тотъ Григорей самъ передъ его милостью (ся) зналъ, ижъ тыи сел(ь)ца даны ему на хлебокормен(ь)е до его живота. КЗ, 663-664, 1406. Придаточные подлежащные второй разновидности, раскрывающие конкретное содержание подлежащего, выраженного в главной части субстантивированным местоимением в функции соотносительного слова, отмечаются чаще: Ведаетъ ихъ и судитъ тотъ, кому ихъ игуменъ Никонъ прикажетъ. Жал. гр. 1415-1425 гг.

Если субьектом действия является одушевлённый предмет, в роли подлежащего главного предложения обычно употребляется указательное местоимение тотъ, конкретное значение которого раскрывается придаточным подлежащным с местоимениями хто (кто): а коли будетъ по миру, кто не усхочетъ далеи миру держати, тот оповесть. АЗР, І, 210, 1500.

В главном предложении рассматриваемых синтаксических конструкций указательное местоимение тотъ может отсутствовать, но, как и в современном языке, оно легко восстанавливается по относительнму местоимению хто (кто) придаточного подлежащного: Таково слово кто речетъ, неразуменъ есть. АЗР, I, 34, 1415; А кто по моемъ животе порушить мое приданье, судиться со мною передъ Богом, в день судный. Там же, 105, 1483-1486.

Если субъектом действия является неодушевлённый предмет, в качестве подлежащего главного предложения употребляется указательное местоимение то, конкретное содержание которого раскрывается придаточным подлежащным с относительным местоимением што (штожъ). То же самое наблюдается при обобщённом обозначении каких-либо предметов, явлений, событий, которые выступают в роли субъекта действия: Што жъ изъ века къ тому Рычегову прислухаеть, то и ныне имаеть слухати. АЗР, I, 59, 1445.

К изъяснительным предложениям, характеризующимся тем, что главная часть их без придаточной является незаконченной как в смысловом отношении, так и по формальному составу, кроме расмотренных выше сложноподчинённых предложений с придаточными подлежащными, относятся сложноподчинённые предложения с придаточными сказуемыми. Они в основном являются однотипными и отмечаются спорадически. Придаточная часть в составе их раскрывает конкретное содержание указательного местоимения таковъ как именной части составного сказуемого главной части: И оба истца сказали, что имъ судъ таковъ был, как в сем списку писано. Докл. судн. сп. 1495-1499 гг.

Такое придаточное, поясняющее в главном предложении именную часть составного сказуемого, выраженного указательным местоимением таковъ в функции относительного слова, может присоединятся к главному посредством союзов что и яко: и ему честь была такова, что природному сыну царскому. Катош.; Бысть же… моръ от глада, таковъ бо бе гладъ, яко мнози своего брата режуще ядяху. Моск. лет.

В современном русском и белорусском языках придаточное подлежащное ( Известно, что слоны в диковинку у нас. Крылов), а равно придаточное сказуемое (Я тот, кого никто не любит. Лермонтов) сравнительно немногочисленны. Однако они распространены шире, чем это имело место ранее. Это, как увеличение количества союзов, союзных и соотносительных слов – результат усовершенствования выражения субъектно-предикативных выражений (см. Грамматика русского языка, т. II., ч. 2, с. 244-300. М., 1954).

В белорусском языке в этой связи стали использоваться в качестве союзов и союзных слов хто, што, які, каторы, чый, дзе, куды, адкуль, каб, калі, як, як бы, быццам, як быцам, бы, быццам бы для подчинения придаточного подлежащного и, за исключением дзе, куды, адкуль, калі, – для подчинения придаточного сказуемого (см. Граматыка беларускай мовы, т.2, с. 587-592).

Что касается бессоюзных сложноподчинённых предложений, сопостовляемых со сложноподчинёнными предложениями союзного подчинения то они, как и в современном русском языке, отличаются твёрдым порядком размещения составляющих их частей и представляют собой замкнутую, двучленную структуру. Фиксированный порядок расположения составных частей объясняется характером выражаемых смысловых отношений, поясняющая часть следует за поясняемой. Перестановка частей невозможна, так как теряется смысл высказывания.

Самыми распространёнными из изъяснительных конструкций отмеченной лексико-семантической структуры являются сложноподчинённые предложения с придаточными дополнительными, присоединяемые к главному с помощью подчинительных союзов что, как, чтобы, будто (из будь то), будто бы, как будто бы, якобы, словно, точно и союзных слов кто, что, чей, какой, который, каков, где, куда, откуда, когда, как, сколько, насколько, почему, зачем, отчего и др. В современном русском языке они довольно чётко распределяются на три группы: союзы, принадлежащие к сфере повествования что, как, будто бы, как будто, как будто бы, якобы, словно, ровно, точно); союзы, принадлежащие к сфере волеизъявления (чтобы, как бы, чтобы не, как бы не); и союзы, принадлежащие к сфере вопроса (ли, или… или, то ли… то ли).

Как свидетельствуют памятники письменности, наиболее употребительным из них в русском языке, начиная с XIV в., были союзы яко и что, который, как стилистически нейтральный, вытеснив яко, закрепился в качестве основного подчинительного союза в сложноподчинённом предложении с придаточным дополнительным: И ради быша словени, яко слышаша величиья божья своимъ языком. Пов. вр. лет.

Подчинительный союз оже, преобладавший в летописях и деловой речи старшей поры, также с течением времени уступил место исконно русскому союзу что: Тому есмь рад, оже вины моей нету. Нов. лет.

Изъяснительный союз будто (отмечается с XVII ст.) и все его синонимы употребляются преимущественно в предложениях, содержащих сообщение, которое говорящий не признаёт своим или сомневается в его достоверности: Так что это только казалось, будто он ни на кого не обращает внимания. Лихонов.

Союз чтобы связан с выражением желательности или возможности явления: Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо. Маяковский.

Объектные отношения осложняются значениями побуждения, желательности при подчинении придаточного дополнительно с помощью таких подчинительных союзов, относящихся к сфере волеизъявления, как чтобы не, как бы, как бы только, лишь бы, только бы, хоть бы, а также частиц пусть, пускай, и устаревшей да в роли союзов: Мы все пойдём молить царицу вновь, да сжалится над сирою Москвой и на венец благословит Бориса. Пушкин.

В ряде случаев, как об этом свидетельствуют памятники преимущественно белорусской письменности, объектным отношениям при их выражении сопутствуют условно-следственные, особенно при наличии в главном предложении соотносительных союзов и, ино, то: а хто кому дерево зрубить со пчолами, имеетъ платить, гривну тьму, чіи пчолы; а хто бортное дерево зрубить безъ пчолъ, то полгривны заплатить. АЗР, I, 18, XV ст.; А хто хочеть, по старине держатися подъ властию митрополита Юневского, ино такъ добро, а хто не хочеть, ино воля ему. АЗР, I, 37, 1415.

Отмеченные конструкции как разновидности трафаретного выражения, характерного для языка договорных грамот, отличаются тем, что если в первой части их в основном проявляются объектные отношения, то во второй части перевес получают условно-следственные отношения. Последние более чётко проявляются тогда, когда в препозицийной придаточной части рядом с местоимениями хто, што, который как показатель ирреальности, гипотетичности условия употребляется частица бы: А котороіи бы купъцы хотели объежъдчати новыми дорогами, и ты бы имъ на нихъ помочъ давалъ. КЗ, 401, 1484; а хто бы хотелъ люди наши дрепежити, тогды ихъ за то маемъ карати. АЗР, I, 199, 1499.

В результате объединения частицы бы с што (штожъ) образовался изъяснительный союз штобы (штожъбы), который в старобелорусском языке употребляется также тогда, когда то, о чём говорится в придаточном изъяснительном, представляется сомнительным: А тотъ Рhмко а Козарезъ поведали передъ нами, штожъ бы тую землю имъ далъ отецъ нашъ, король его милость. КЗ, 660, 1495.

С середины XVI ст. для подчинения постпозиционного дополнительного предложения нередко употребляется относительное местоимение які: А Овъсей Максимовичъ,… поведилъ, ижъ дей я не ведаю, якiх шкодъ они на мне доходятъ. ИЮМ, XV, 285, 1577.

Значение грамматического показателя объектных отношений в старобелорусском языке присуще также местоимениям какой (какiй), каковый, яковый, чый, которые, кроме последнего, современному белорусскому языку неизвестны. Мы пакъ,… осмотримъ того, какою казнью того казнити. АЗР, I, 98, 1481; И мы матьки ее въспьтали, каким ся обычаемъ тая речь маеть. КЗ, 419, 1488; ино и самъ тому можешь розумети, каковый то есть человекъ. АЗР, I, 213, 1500; Видишь, яковымъ способомъ успокоилъ зваду. ЕК, 150, 1646.

Для подчинения придаточного дополнительного, объектно-изъяснительное значение которого усложняется указанием на место, время, меру и способ проявления выражаемого им действия, осуществляется в нём при помощи вопросительно-относительных наречий где, куды, откуль (отколь), поки, покуль, коли, какъ, яко, якъ, кольки. Большинство из них (исключение составляют какъ и яко) известны в этом значении современному белорусскому языку: и въ томъ листу написано, где они имъ грани наклали и теси потесали. АЗР, I, 169, 1497; и казали имъ достаточне о томъ доведатися и тамошнихъ бояръ и людей околичныхъ опытати, куды зъдавна тое именейцо прыслухало. К3, 854, 1503; Не вемъ же, откуль новый теологъ а старый баламут Стефанка Зызанія тое выдрал. Г., 180, 1608; а того не ведаемо отколь есть. ЕК, 140б, 1616; цирклю не маемъ, покуль на аркушу писать и откуль починать. АВГС, 453, 1588; Про тожъ пишемъ вамъ, штобы есте знали и ведали, как ся то стало. АЗР, I, 37, 1415; а так, панове, не вемъ, яко то ему менуло. АСЗС, 6, 1556; а такъ они нехай сами поведаютъ, якъ тые яловицы брали. Там же, 57, 1557; Маеть тотъ Александро передъ нами вызнати, колько будеть Оленский людей и челяди въ него выкупилъ. КСД, 494, 157; Лаврынь поведилъ,… але дей я тебе и жони твоее не билъ, и кому дей вжды то есть зведомо, коли я тебе биль и жону твою. АСЗС, 39, 1556.

От иных объектных конструкций приведенные выше отличаются тем, что придаточное дополнительное в соответствии с функцией относительного наречия как второстепенного члена его приобретает дополнительные значения места, времени, количества, меры, степени, характера и образа действия. Как равнозначные што в старобелорусском языке употреблялись изъяснительные союзы аже, ажъ, иже, ижъ, оже, же: а они отпирали ей, иж тое именье Остръ отцу ее далъ князь Олелько. АЗР, I, 98, 1481; и Олехно къ намъ отписалъ, иже при томъ суде не былъ, а ни того есть сведомъ. КЗ, 518, 1493; ми рекли передъ нами, аже вси присягнули. Там же, 604, XV ст.; и присяглъ Иосифъ аж мел ему так чинити. Бельск., 34, XVII ст.; А и ты намъ поведалъ, же то годно ему дати таковъское. КЗ, 534, 1482. В тех случаях, когда вопросительно-относительные местоимения и наречия (преимущественно што, какъ, яко, якъ и изредка хто, который, який, чий), а также союзы а, аже, ажъ, иже, оже, же сочетаются с условной частицей бы, которая, отрываясь от причастия на –л, передвигается в начало придаточного дополнительного, объектно-изъяснительное значение его осложняется дополнительными модальными оттенками пожелания, побуждения, предположения, сомнения или неуверенности в достоверности сообщаемого в нём. То же самое наблюдается, когда частица бы употребляется в качестве самостоятельного модально-изъяснительного союза: и просила его бы беса выгналъ з дочки ее. Тогды заказалъ (Исусъ) ученикомъ своимъ, бы никому не рекли, ижъ онъ есть Христосъ. ЕТ, 22, XVI ст.

Частица бы употребляется в качестве самостоятельного союза, равнозначного союзам будто бы, что будто бы современного русского языка. На стыке составных частей таких синтаксических конструкций как показатель того, что в них передаётся содержание чужого высказывания, употребляется частица рекомо или деепричастие настоящего времени действительного залога, образованное от того же корня: а поведилъ – рекомо, бы при пану Олехну въ тотъ часъ при томъ былъ Олехно Ганцевичъ. КЗ, 518, 1493; И панъ Бутримъ намесника своего на тотъ рокъ не поставилъ, рекучи, бы немоцонъ былъ. КСД, 382, 1516.

Соответствуя по значению изъяснительному союзу што, бы иногда употребляется для подчинения придаточного дополнительного, которое по содержанию не является ирреальным: А о томъ есми не ведалъ, бы они то вчинили. КСД, 260, XVI ст.

В современном литературном языке, частица-союз бы, как и изъяснительные союзы быццам (образовался в результате объединения глагола быти и определительного местоимения сам), як быццам, нiбы (с ни + быть), нібыта, употребляются только для подчинения придаточного дополнительного с дополнительным значением ирреального сравнения.

Со второй половины XV ст. отмечаются спорадические случаи сочетания условной частицы бы с изъяснительным союзом будто (образовался путём объединения форм 2-го лица единственного числа повелительного наклонения от глагола быть и указательного местоимения то). В отличие от других изъяснительных союзов будто бы для подчинения придаточного дополнительного употребляется только тогда, когда сообщаемое в нём является возможным, предполагаемым или сомнительным: И ты къ намъ отказывалъ тыми нашими послы, ижъ жаловали тобе люди твои укромные, будьто бы имъ многiи кривды поделались изъ нашое земли. АЗР, I, 107, 1486.

В дальнейшем союз будто бы был вытеснен союзами ижъбы (ижебы), ажъбы (ажебы), жебы, распространение которых в известной степени было обусловлено поддержкой со стороны польского языка.

Условная частица бы могла сочетаться с изъяснительным союзом если (есьли), который как показатель объективных отношений отмечается редко: а того есми от матки своее не слыхала, если бы то была челядзь позычаная. КСД, 1582, 1521.

То же самое следует сказать и о синтаксических конструкциях с придаточным дополнительным косвенного вопроса, подчинение которого осуществляется при помощи частицы-союза ли (ль): посылалъ до него, абы обачилъ, далеко ли земли его вода затопи. АСЗС, 11, 1556.

Со временем старорусская частица ли, как и старославянская да, иногда употреблявшаяся для подчинения объектно-побудительного придаточного выходят из употребления. Вместо них для подчинения объектно-вопросительных и объектно-побудительных придаточных стали употреблятся частицы-союзы ці, мо, хай (няхай), которые развились в период складывания языка белорусской нации.

Необходимость разграничения отмеченных модальных оттенков способствовала тому, что в дальнейшем выработались специальные средства их выражения. Так, союз штоб (штобы) в современном белорусском языке употребляется только для подчинения дополнительного с сопуствующим модальным значением пожелания, побуждения. В этом значении употребляются также союзы каб (из как бы), который развился позднее, и изредка абы. Если же то, о чём говорится в придаточном дополнительном, является сомнительным или несоответствует действительности, подчинение его осуществляется при помощи союзов як бы, нібы, быццам, як быццам и частицы-союза бы, которые, за исключением как бы, бы и як бы, в исследованных памятниках белорусской письменности не отмечаются. Модально-изъяснительные союзы ажъбы, ижъбы, жебы, которые для подчинения придаточного дополнительного употреблялись в старобелорусском языке, как и изъяснительные союзы ижъ, иже, оже, же, ли, если, с течением времени утратились.

В языке деловой белорусской письменности широко распространены трафаретные выражения, в составе которых изъяснительный союз абы (=каб, штобы), а также морфологические эквиваленты его абыхъ, абыхмо, абысте (образовались в результате объединения союза а с личными формами аориста от глагола быти) употребляются для подчинения придаточного дополнительного, которое относится непосредственно к сказуемому главного предложения, выраженного преимущественно глаголом просити обычно в форме прошедшего времени, или фразеологическим оборотом бити челом: И билъ чолом королю его милости, абы далъ ему тотъ годъ выдержати, отодвинувши инъшихъ. КЗ, 246, 1489; и они мене просили, абыхъ тыхъ пенязей на поручнику смотрелъ. КСД, 28, XV ст.; И просилъ насъ, абыхмо то ему потвердили нашим листомъ. КЗ, 136, 1493.

Сказанное даёт основание считать, что разные типы и модели синтаксических построений, употреблявшихся при выражении субъектно-объектных отношений в близкородственных русском и белорусском языках мало чем отличаются в структурном и семантическом отношении. Основные различия сводятся к закреплению для их выражения, наряду с полностью совпадающими, различных по образованию вопросительно-относительных местоимений и наречий в качестве союзов, союзных и соотносительных слов.


Сложноподчинённые предложения с придаточными условия.


Сложные синтаксические конструкции, употребляющиеся для выражения условно-следственных отношений, несмотря на относительное смысловое единство, отличаются наличием значительного количества структурно-семантических разновидностей как союзного, так и бессоюзного подчинения. Последние достаточно широко представлены уже в ранних памятниках древнерусского языка. По своей структуре бессоюзные сложные предложения, выражающие условно-следственные отношения, являются двучленными: обусловливающая часть, которая обозначает условие, всегда находится впереди обусловливаемой, содержащей результат, следствие. Такое расположение частей более отвечало раннему этапу в развитии условных сложных предложений, поскольку содержание обусловливающей части по времени предшествует содержанию обусловливаемой: Убиеть муж мужа, то мьстить брату брата или сынови отца. Русск. правда; Левъ рыкнетъ, кто не устрашится. Мол. Дан. Зат.; Царь на царстве грозенъ и мудръ, царство его ширеетъ. Перес.

В памятниках деловой письменности более распространёнными являются условные предложения с союзом а в начале обусловливающей части: А холоп или раба почнеть вадити на господу, таму ти веры не яти. Догов. гр. 1270. Кроме порядка следования, для выражения условно-следственных отношений большое значение имеет соотношение глаголов-сказуемых обеих частей. Как и в древнерусском языке, сказуемые обеих частей могут иметь значение будущего времени. Их соотношение указывает на обусловленность последующего предшествующим в плане будущего: Хочешь – останешься век мужиком, сможешь – под небо взовьёшся орлом. Некрасов; Умрёшь – начнёшь опять сначала, И повториться всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь. Блок.

Если сказуемое в первой части выражено формой повелительного наклонения, то во второй части ему соответствует сказуемое, выраженное формой будущего времени, которому обычно соответствует наречие тогда: Пускай он поработает со мной, тогда отдам. Гладков; А вот ты побудь тут денёк, тогда узнаешь. Шолохов.

Обращают на себя внимание бессоюзные условные предложения, сказуемые обоих частей которых обычно выражаются глагольными формами с обобщённо-личным значением: Поспешишь – людей насмешишь; Любишь кататься – люби и саночки возить; Взялся за гуж, не говори, что не дюж; Лес рубят – щепки летят.

Первая часть бессоюзного условного предложения может быть инфинитивным предложением, тогда как сказуемое второй части обычно выражается формой будущего времени с обобщённо-личным значением, сочетающейся обычно с соотносительной частицей так, выражающей значение следствия: Смотреть, так выйдешь из терпенья! Крылов; Всякому давать на водку, так самому скоро придётся голодать, так в чахотку скоро попадёшь. А. Островский.

В предложениях, характерных для анафористической речи обусловливаемая и обусловливающая части могут представлять собой инфинитивные предложения: Биться в одиночку – жизнь не перевернуть. А. Островский; Волков бояться – в лес не ходить; Глубже пахать – больше хлеба видать; Горя бояться – счастья не видать.

Сложноподчинённые предложения с придаточными условными союзного подчинения, как и рассмотренные выше бессоюзные, служат для выражения обусловленности действий и явлений; в них придаточное предложение обозначает условие, при котором осуществляется действие главного предложения. Они распадаются на реальные (в придаточном приводится условие, при наличии которого действие главного предложения осуществляется реально) и ирреальные или гипотетические, в которых только устанавливается обусловленность действия главного предложения действием придаточного, без указания на его осуществление, только в виде предположения. При этом на раннем этапе развития подчинения нередко ещё подчинительный союз выступает совместно с сочинительным. Одним из грамматических средств выражения недостаточно ещё развитого подчинения был порядок размещения частей. Возникнув из вопросительных конструкций, условное предложение находилось в препозиции по отношению к обусловленному главному предложению. Порядок следования частей в сложном предложении с условным значением соответствовал хронологическому порядку передаваемых событий: раньше совершалось действие, выражающее условие, и затем действие, содержащее следствие. В дальнейшем в условных конструкциях вполне сформировавшегося подчинения придаточная часть может находиться как в препозиции, так и в постпозиции. В древнерусском и старорусском языках условные сложноподчинённые предложения оформляются многочисленными союзами, различающимися по сфере распространения, степени употребления и оттенкам значения. Наиболее употребительным из них был старославянский союз аще, которому в качестве соотносительных слов, выполняющих роль дополнительной скрепы частей сложноподчинённого предложения, сопутствуют местоимения то, ино и наречие так. В современном языке сохранились в употреблении только то и так (в роли частицы для усиления противопоставления главного и придаточного предложений). Придаточные с аще употреблялись преимущественно в произведениях высоких стилей (летописях, житийной, публицистической и полемической литературе). Они могли предшествовать главному (Аще же придеть кровав муж любо син, то не искати ему послуха. Русская Правда; стоять после главного (Но согрешающему и Богъ отдаеть, аще ся имет каяти. Моск. лет.) и в середине его (Боянъ бо вещий, аще кому хотяше песень творити, то растекашется мыслию по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы. Сл. о пол. Иг.).

После петровской эпохи союз аще, как нехарактерный для живой разговорной речи, выходит из употребления.

В древнерусских памятниках (особенно деловой письменности) широко представлены условные предложения с подчинительными союзами аже, еже, оже, аче, исконно русскими по происхождению. В главном предложении им соответствуют относительные союзы то и изредка ино: Аще убиеть мужъ мужа, то мстити брату брата. Русск. Пр.; А оже кто подъ друугомъ копаетъ яму, самъ впадется в ню. Новг. лет.; А по костех и по мертвеци не платить верви, аже имена не ведають, не знають его. Русск. Пр.; аже пчелы выдереть, то 3 гривны продажи; а за мед, аже будеть пчелы не лажены, по 10 кун. Там же.

Значение условного союза было присуще вопросительной частице ли, которая в условном предложении часто употреблялась в сочетании с подчинительными союзами аже, еже, оже, аще: Не будеть ли татя, то по следу женуть. Русск. Пр.; А прибудеть ли, убудеть ли, ино по разчоту. Дог. Гр.1388; Аще ли перст утнеть которыи любо, 3 гривны за обиду; оже ли кто вынезь мечь, а не тнеть, то ... гривну положить. Там же; аще ли вынез мечь, а не утнеть, то гривна кун. Русск. Пр.

Будучи частицей, ли не потеряла своего значения и не перешла в подчинительный союз, хотя изредка используется в современном русском языке для оформления условных предложений.

Развитие общественной жизни и мышления постепенно требуют от языка более совершенных средств выражения. В связи с этим, в языке происходит процесс образования новых подчинительных союзов для выражения условных отношений. К ним относятся буде(т), ес(ть)ли, ежели и др.

О закреплении формы 3-го лица единственного числа будущего простого от глагола быти в качестве условного союза буде, будет (=если) высказано несколько точек зрения (см. А.П. Груцо. «Складаназалежны сказ у беларускай мове». Мн., 1970, с. 100-107). Переход указанной формы будущего простого на позиции условного союза, скорее всего, начался в конструкциях типа: Матhеви того коня 2 недhли ховать: а будетъ здоровъ за тыи 2 недели, ино добро, а не будетъ здоровъ, иметь ся приятельски росправить. АЗР, I, 10, XV ст; а будетъ мнh его самого надобh, а будетъ ему досугъ, и ему самому поити. Там же, 66, 1449; а будетъ монастырский человекъ правъ, ино увесь пересудъ архимандрита. Там же, 104, 1483.

Глагол будет в составе таких синтаксических построений, выдвигаясь в начало условного периода, где на нём «отпечатлевается значение условности», постепенно утрачивает присущее ему значение будущего времени и постепенно закрепляется в качестве условного союза.

Условные предложения с подчинительными союзами аже, еже, оже, аче уже в XV в. в основном были вытеснены соответствующими конструкциями с союзом будетъ (буде), занявшими господствующее положение в языке деловой письменности XVII в. Условный союз буде(т) неизвестен современному белорусскому литературному языку, а также белорусским говорам. В памятниках белорусской письменности выявлено лишь два случая его употребления, тогда как в русских грамотах XVII ст. и особенно в Соборном Уложении 1649 он значительно преобладает над другими условными союзами. Наряду с другими условными союзами, союз будетъ (буде) широко употребляется в прозе Тредьяковского и Ломоносова. Закрепление будетъ в качестве условного союза связано с разрушением и утратой будущего сложного II будет видел в связи с переосмыслением причастия на –л в глагол прошедшего времени. Ещё в памятниках XVI в. наблюдается как правильное употребление глагола будет в качестве составной части сказуемого, так и неправильное без согласования в лице и числе: А будет в поле створил огород, и та потрава на нем же взяти. Суд. 1589 г. Сказуемое выражено формой будущего II будет сотворилъ. А будет истец которому ... человеку, и исцово заплатити из его статка. Суд. 1550 г. Глагол будет выполняет роль сказуемого препозитивного условного предложения.

Союзная функция будет отчётливо проявляется при отсутствии согласования в лице или числе и особенно при наличии второго будет в функции сказуемого: А будет станешь за гордость на крестьянство, ино Христос тебе противник. Переписка Ив. Грозного; А будет кого с кем будет суд, и с суда по истце и по ответчике соберут поручные записи. Катош., 139.

Преимущественно в стилистических целях (придаёт речи архаический, иногда просторечный оттенок) условный союз буде используется и поныне: Буде спросит кто о чём – молчи, коли жив быть хочешь! Понял? Горький; Мамашу я приглашу с собой в Ялту в сентябре и потом, буде она пожелает, вернётся в ноябре в Москву. Чехов; Если доктор по письму поймёт мою болезнь, то пусть пропишет что-нибудь, буде пожелает. Чехов; Буде любишь, так скажи, а не любишь, откажи.

В летописях и преимущественно в произведениях повествовательных жанров, в которых излагаются обыденные события, для выражения условных отношений употребляется союз коли. Обычно с помощь его оформлялись временные предложения. Однако конструкции предложений с союзом коли не имели чёткого временного значения и сближались с условными предложениями. Близость временных предложений с условными объясняется тем, что и условным, и временным предложениям свойственна последовательность во времени. Между условием и следствием существует временная связь, так как условие предшествует следствию. Эти недифференцированные условно-временные отношения в условных предложениях получили внешнее оформление в одинаковых союзах (коли, когда, как).

Условный характер конструкций с коли отчётливее выступает при сослагательном наклонении или при сказуемом, выраженном глаголом в форме будущего времени, когда временная связь мыслится как возможная, но не реальная. Условно-временному союзу коли придаточного предложения, которое обычно находится в препозиции, в главном предложении в значительном большинстве случаев соответствует союз ино, а в более поздних памятниках – то: А коли будет с кем суд о земли о полней, или о воде, ино тому исцю съслатися на сосед человек на 4 или на 5. Пск. суд. гр.; Коли все знает добрая жена… ино все будет споро и всего полно. Дом.; Коли правды нет, то и всего нет. Пересв.

В современном русском языке союз коли (коль) имеет разговорный характер. Коль подлинно неплох пастух, так он плохих собак держать не станет. Крылов; Коли есть дело, так глупости не пойдут на ум. А. Островский.

Исключительная роль в этом отношении, как свидетельствуют памятники белорусской письменности, принадлежит частице ли (ль), употреблявшейся в вопросительном значении в поспозиции к слову, которое является логическим центром высказывания: отроче правду ли се мнh поведаеши. Чэция, 30; самъ того посмотри, гораздо ль то дhеться? АЗР, I, 124, 1492; не ли тебе видел в огороде с ним. Пак. Хр., 8.

При образовании сложноподчинённого предложения с придаточным условным союзного подчинения на слове или словосочетании, которое выдвигается на позиции подчинительного союза обычно «отпечатлевается значение условности». Если, как отмечает В.И. Борковский (см. его работу «Синтаксис древнерусских грамот», с. 175), условный союз ли всегда стоит после первого слова, при котором может употребляться отрицание не, то в языке белорусской письменности он обычно употребляется после глагола-сказуемого, перед которым, кроме отрицания не, в качестве соотносительных могут употребляться союзы а, ино. При этом содержание условия выражено предыдущим предложением, а обусловливающая часть как бы является эквивалентом его в составе условной конструкции: а къ четвертому року маетъ стати, а любо речника послать: а не будетъ ли, тогды жалобу стратитъ. АЗР, I, 38, 1420-1423; А тотъ дей Вяжисъ… ныне змерлъ, а наследка нетъ. Ино будетъ ли такъ, ино дать. КЗ, 104, 1449.

Обусловливающая часть с ли в качестве условного союза, который иногда употребляется не после первого слова её, обычно находится в препозиции. Постпозиция и интерпозиция её наблюдается редко. Редкими являются и условные предложения, в которых как показатель ирреальности условия к союзу ли присоединяется условная частица бы: а в третяе зостанетъ ли, тогда маеть в обору нашу угонить. АЗР, I, 19, XV ст.; а братья роженая, выдаючи свои сестры замужъ, имhють кождый дати 60 гривенъ, будетъ ли великое имhнiе. АЗР, I, 18, XV ст.; а восхетелъ ли бы хто землю пашную, а любо бортную записати къ церкви, то нехай будетъ зъ нашимъ призволениемъ. КЗ, 547, 1492.

Как составная часть ли входит в состав таких подчинительных союзов, как ачъли, ащели, нижъли, пакъли, если (из естьли), если жъ, естли сь, естлиh, (варианты если), еже, ежели, обуславливая и усиливая их условное значение: коли жъ которымъ свhткомъ будетъ выречена клятва, тогды тотъ который свhтки ведетъ… иметъ людъ иншiи свhтки именовать, ачь ли есть. АЗР, I, 8, XV ст.; Аще ли кто храмъ Божiй растлитъ, растлитъ сего Богъ. ОЕВ, 849, 1588; нижели которое дhло будетъ владеще до игумена, ино его судити намъ посполъ сhдши со владыкою. АЗР, I, 201, 1499; а пакъ ли ему тыхъ золотыхъ не отдастъ, ино въ тые жъ люди увязатися ему опять. КЗ, 440, 1485; естли ты крестоус избавь себе и насъ. Пак. Хр.; если жъ того не восхочеть… тогды маеть запълатити. КПД, 594, 1558; еслись се вже съ тымъ нhмцомъ пороховалъ, и тые золотые отъ него тобh дошли, абысь того жъ часу. АВК, II, 252, 15844; Еслить хто вытнетъ поличокъ правый, подставь и друuгогw. Мак. 184; и еже wчи его велики и вылезли сеи ес ревнивъ, и ленивъ и бестоужъ, и неверенъ. Арыст.; ежели uчините заправды достанетес до wног небесного царстви, Зб., 259, 142б.

Генерализация, т.е. прояснение, усиление и стабилизация условного значения перечисленных, а равно союзов ажъ (ожъ), кгды (гды), распространение которых обусловлено влиянием польского языка, обеспечивается за счёт сочетающейся с ними условной частицы бы и других форм аориста от быти как показателей ирреальности, гипотетичности условия: Ачъ бы иныи нhкоторые хотели приповhдатисе къ тому имhнью, ино тотъ Радивилъ… выдалъ его князю Жыкгимонту. РПП, 327, 1392; аще бы ты былъ wт добрu родителю, поведалъ бы еси нам õца своего. Чэцця, Зб; пакли бы не хотел присягнути, ино Шимко маеть въ держаньи тыхъ людей мhти, подлh дhлу ихъ. КСД, 14, 1510; Паклижъ бы тежъ третее части не доставало, тогды зъ иншихъ имhней моихъ маеть доложоно и дополнено. РПП, 68, 1545; Потомъ, ажъ бы какое стало нелюбье межи местеря и князя великого Витовта… на обh стороне, въ тое купьцемъ не уступатися. РЛА, 119, 1405; оли жъ бы не было чимъ платити изъ дому, ино жоною и дhтми платити. АЗР, I, 81,01468; а кгды бы жидъ былъ посвhтчонъ, тогды жидъ виною маетъ быти каранъ за проступокъ. АЗР, I, 25, 1388.

Как бы на грани между временными и условными находятся придаточные предложения с союзами когда, как. Это особенно проявляется в том случае, когда сказуемое в придаточном предложении выражается глаголом в форме будущего времени: А как истец, взяв на кем свое, отдаст его боярам, и боярин велит его дати на крепкую поруку. Суд. 1550 г.; А когда станутъ в те крепости приходить к Якову и Григорию торговые люди… с какими товары… и у нихъ торговати повольно, безпошлинно. Строг. лет., 54.

В приведённых примерах как бы совмещаются условно-следственные отношения с временными.

Когда сказуемое придаточной части с союзами когда, как выражается формой сослагательного (условного) наклонения, условные отношения выступают более отчётливо: А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илья пророк, перепяастил. Аввак.; Когда бы вино то в горло своё влил, тогда бы не надобно было сию нужду терпети. Сим. Пол. Юдифь.

Что касается вопросительного наречия коли, то оно, несмотря на наличие у него, кроме условного, временного значения, в современном белорусском литературном языке, а также в белорусских народных говорах, закрепилось в качестве основного условного союза. В главном предложении как соотносительные коли используются распространённые в языке белорусской письменности союзы а, и, ино, то, наречия тежъ, тожъ, сочетания а тожъ, про тожъ, а также наречие тогды, которое не имело специального временного значения,. В качестве соотносительного со значением «итак, таким образом, следовательно» оно использовалось независимо от того, с помощью какого союза выражаются условно-следственные отношения: Ино, коли такъ, какъ ты намъ поведалъ, и мы имъ тые двh озера Зопсисисъ и Олнейтисъ, и езъ на речце дали. КЗ, 557, 1494; а коли же того не будетъ, тогды его намhсникъ имеhтъ отповhдати. АЗР, I, 6, XV ст.; а коли на тотъ рокъ не станетъ, тогды тымъ собе всего права втратитъ. КЗ, 661, XV ст.; а коли будетъ нашъ человhкъ правъ, ино съ права пересудомъ дhлятся наполъ со архимандритомъ. АЗР, I, 104, 1483; а коли о чомъ посвараться и выдадуться въ кол(ь)це оба, то вина на насъ. КЗ, 848, 1503.

Только условное значение присуще союзу коли при сочетании его с частицей бы: А коли бъ и такого бhса кулакомъ въ морду, забывъ бы другый мутыты. АЮЗР, II, , 189, 1589.

В связи с тем, что отношения условия и результата воспринимаются как отношения предыдущего и последующего, условный союз коли, а равно союзы-наречия какъ, егда, когда используются для подчинения главному предложению не только придаточного условного, но и придаточного времени. Последнее наблюдается преимущественно в тех случаях, когда в главном предложении содержится указание на продолжительность действия, временные границы его протекания. Подробнее об этом смотри в разделе “Сложноподчинённые предложения с придаточным времени”.

В современном русском языке в конструкциях с когда чаще всего на первый план выдвигаются условные, а не временные отношения при использовании настоящего (реже будущего) обобщённого в роли сказуемого: Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдёт. Крылов; Когда труд – удовольствие, жизнь – хороша. Горький.

Союз как выражает обусловленность неограниченно от связи по времени: И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, такая пустая и глупая штука. Лермонтов.

Условные конструкции с союзом ес(ть)ли появляются не ранее XVI в. (впервые у И. Пересветова и А. Курбского), что, скорее всего, объясняется влиянием отчасти польского, чешского, украинского и особенно белорусского языка письменно-литературной модификации. Постепенно они приобретают ведущее значение. Как известно, эти конструкции являются наиболее обычными и распространёнными в современном русском языке. Условный союз если образовался путём сочетания глагола есть, потерявшего своё лексическое значение, и вопросительной частицы ли, широко употреблявшейся для усиления условного значения. На ранних этапах развития условных конструкций с союзом если придаточное предложение находится в препозиции, что опять-таки свидетельствует об образовании условного предложения от вопросительного. В более ранних памятниках письменности условному союзу если соответствуют относительные союзы и, ино, в более поздних – то. А естьли хто даромъ возметъ, а не заплатит тое цhны, что указано, iно таковому смертная казнь. Пересв.; А естьли Богъ восхочетъ, и мы къ вамъ поспhшимся со двhмя нарочитыми свhчками. Курбский; если слаб неприятель через кого или через себя в которой стране мира искать…, то приняв оное предложение и нимало мешкав, тотчас дать другоц стране ведать. Письма Петра I.

Условный союз ежели, возникший из местоимения еже, употреблявшегося в функции условного союза, и вопросительной частицы ли, усиливавшей его условное значение, по памятникам русского языка отмечается лишь с XVII в.: А ежели женится жених вдовец на вдове другою и третьею женою, и им венчания не бывает. Катош.; Ежели пришлет по тебя из Москвы сестра, карету и с возниками, то ты поезжай к ней. Пов. о Фр. Ск.

В русском литературном языке союз ежели выходит из употребления в первой трети XIX в. Ныне он носит архаический характер, с одной стороны, и просторечный – с другой: Кто знатен и силен, да не умен, так худо, ежели и с добрым сердцем он. Крылов.

С конца XVIII в. господствующим в условных конструкциях становится условный союз если, которому в главном предложении для самого общего выражения условных отношений могут употребляться сочетания в случае, в том случае, в случаях, в тех случаях, выполняющие функцию соотносительных слов: Такие ответственные задачи актёр может успешно разрешить лишь в том случае, если он понимает закономерности развития нашего общества. Черкасов.

С некоторыми из перечисленных союзов в придаточном предложении сказуемым выступает инфинитив; такие предложения обозначают обобщённые условия, относимые или к будущему времени, или безотносительно ко времени: Если взглянуть на город сверху, всюду видны растущие этажи новостроек. Михайлов; Когда перенимать с умом, тогда не чудо и пользу от того сыскать. Крылов. А коль учить вас хорошенько, так вы, пожалуй, скоро и совсем на людей похожи будете. А. Островский; Как посравнить да посмотреть век нынешний и век минувший – свежо придание, а верится с трудом. Грибоедов.

Преимущественно в памятниках старорусской письменности, отражающих живую разговорную речь, в качестве условного союза употребляется наречие-частица только. При этом условные придаточные предложения с союзом только, помимо своего основного значения обусловленности, имеют ещё дополнительный, выделительно-ограничительный оттенок: Толко так скажетъ как показано, то добро. Дом., 95.

Условные конструкции этого типа не получили широкого распространения, так как выделительно-ограничительная частица только не потеряла своего модального значения частицы и не перешла в подчинительный союз. Современному русскому литературному языку он не известен.

Для подчинения придаточного предложения реального условия иногда употребляется союз раз; в главном предложении, находящемся на втором месте, может стоять вводное слово значит: Раз он ухватился за шутку, значит, был рад, что не спращивают о серьёзном. Дедин. В тех случаях, когда указывается на необходимость или желательность выполнения действия, вытекающего из условия, в главном предложении в качестве сказуемого обычно употребляется повелительное наклонение: Раз ничего не понимаешь, так помолчи. Седых; Раз я злая, не говорите со мной. Чехов.

Ирреальные или гипотетические условные предложения устанавливают обусловленность одного действия (явления или суждения) другим. Осуществление действия главного предложения невозможно из-за отсутствия указываемого в придаточном предложении условия. Впервые такие синтаксические конструкции появляются в старорусских памятниках XVII в. несмотря на то, что спорадические случаи употребления их с подчинительным союзом абы, равнозначным если бы, что если бы, известны уже древнерусскому языку: О, Бояне, солоию старого времени! Абы ты сиа плъкы ущекоталъ. Сл. о п. Иг. В структурном отношении они отличаются тем, что сказуемое главной и придаточной части выражается сослагательным наклонением. Придаточная часть таких предложений присоединяется к главной с помощью подчинительных союзов ежели, естли, когда, как, кабы (из как бы): А как бы не спрашивали, я бы молчал больше. Аввак..

В предложениях со значением ирреального условия ныне наиболее обычным является союз если бы: Если бы они выполнили задание, взрыв был бы, конечно, слышен. Никитин.

Союзы ежели бы, когда бы имеют преимущественно архаический оттенок: Лицо его было бы красиво, ежели бы не какая-то одутловатость и мягкие, нестарческие, крупные морщины. Л. Толстой; Когда б не смутное влечение чего-то жаждущей души, я здесь остался б – наслажденье вкушать в неведомой глуши. Пушкин.

Условно-предположительный союз кабы, возникший из объединённых союза как и частицы бы, имеет разговорный и фольклорный характер. Кабы на хмель не мороз, он бы и тын перерос. Пословица; Кабы на коня не лысина, цены бы ему не было. Пословица; Кабы наше общество было взыскательнее, так бы нам с тобою туда не попасть. А. Островский; Кабы я была царица, – Говорит одна девица,- То на весь крещеный мир приготовила б я пир. Пушкин.

Изредка для подчинения придаточного условного используется полисемантический союз яко церковнославянского происхождения: А панъ Толочко озвавшись поведилъ,… же отповедалъ, а яко то правда, же я ему отповедалъ, нехай присягнетъ. АГЗС, 269, 161. Как несвойственный живому народному языку, он был вытеснен союзом як (западнославянский вариант яко, отмечается с конца XVI cт.): а ты, возный, с позвомъ иди з двора прочъ, бо якъ не пойдешъ с позвомъ, тогды тебе возный кажу дать киемъ. АМГС, 25, 1582.

Условное значение якъ, как и союзов паки, кгды (гды) может осложняться наличием временного оттенка. При выражении условно-следственных отношений союз як широко используется как в современном белорусском литературном языке, так и в белорусских говорах.

Как установлено в процессе исследования, старобелорусский, а равно и современный белорусский литературный язык также характеризуются разнообразием структурно-семантических типов и моделей, употребляющихся для выражения условно-следственных отношений. В процессе исторического развития языка условные конструкции бессоюзного подчинения постепенно и неуклонно заменяются условными конструкциями, связь составных частей которых осуществляется при помощи подчинительных союзов. Место придаточного по отношению к главному предложению, а также соотношение глагольных форм, которые употребляются в качестве сказуемых составных частей условной конструкции, в старобелорусском языке уже не играют той роли, которая им как средство выражения условно-следственных отношений была присуща в языке старшей поры. Распространение подчинительных союзов способствовало также тому, что придаточное условное предложение, которое на раннем этапе складывания и развития сложноподчинённого предложения предшествовало главному, начинает употребляться после или в середине его. В качестве сказуемого придаточного и главного предложений наряду с инфинитивом и формами будущего времени, наличием которых, как отмечают некоторые исследователи (см. Л.Н. Якубинский. История древнерусского языка. М., 1953, с. 297-26-98), старорусская условная конструкция отличается от старославянской, начинают употребляться глаголы настоящего и прошедшего времени, а также условного наклонения.

Из условных союзов, которые в той или иной мере употреблялись в языке старобелорусской письменности, необходимо отметить аже, ажъ, ачъ, аще, ащели, ли, оли, ожъ, олижъ, пакли, только, унаследованные от древнерусского и старославянского языков, а также бы, абы, жебы, ижъ, кгды (гды), як, каб, штоб (штобы), возникшие на почве белорусского языка и заимствованные из западнославянских языков. Большинство из них, а именно аже, ажъ, ачъ, аще, ащели, жебы, ижъ, кгды (гды), ли, оли, ожъ, олижъ, пакли, а также союзы а, и, ино, которые употреблялись в качестве соотносительных слов, как нехарактерные для живого разговорного языка вышли из употребления. Это, как и употребление в современном белорусском языке условных союзов штоб (штобы), абылеб, хай, мо, частиц-союзов дык (дак), так в качестве соотносительных, – убедительное свидетельство того, что процесс отбора устойчивых грамматических средств выражения условно-следственных отношений в нём ещё не окончился. В пользу вышесказанного предположения свидетельствует также распространение широко известного старобелорусскому языку условного союза если в тех белорусских говорах, которые ранее его не знали. Как избавленный дополнительных оттенков значения, он в большей мере и степени, чем союзы, условное значение которых осложняется оттенками времени (кали, як), причины (раз), ирреальности, гипотетичности (каб, штоб, штобы), ограничения (абы, абылеб), предположения и пожелания (мо, каб), способствует роли формально-грамматического показателя неосложнённых условно-следственных отношений и в этом своём значении под влиянием белорусского языка проник в русский язык и укоренился в нём в качестве основного условного союза.

В главном предложении в качестве соотносительных слов употребляются частицы то, так, указательное наречие тогда и словосочетания в случае, в том случае, на тот случай, компоненты которых включаются в состав новых условных союзов в случае если, на случай если и др.

В русском языке подчинение придаточного условного, (в том числе и осложгнённого дополнительными значениями и оттенками) осуществляется подчинительными союзами если, ежели, когда, как, коли (коль), буде, раз. Кроме их, для подчинения придаточного предложения ирреального условия в нём используются союзы дабы, кабы (из как бы), чтобы, если бы, ежели бы, когда бы.

Сложноподчинённые предложения с придаточными уступительными.


В системе подчинительных синтаксических конструкций уступительные характеризуются тем, что они очень близки к условным. Если в условных предложениях придаточная часть указывает на условие, содействующее осуществлению того, что выражает главное предложение, то уступительное придаточное обозначает такое условие, которое должно было препятствовать осуществлению того, что выражается в главном предложении, но фактически не препятствует ему. Приближаясь к условным и причинным конструкциям, с одной стороны (в основании как тех, так и других лежат отношения основания и результата), и противительным – с другой, уступительные сложноподчинённые предложения бессоюзного и союзного подчинения в древнерусских, старорусских и старобелорусских памятниках письменности употребляются редко и в бессоюзных сложных построениях обычно с противительным союзом а: Двери не отворялись, а ево не стало; Вода пресная, а нерпы и зайцы великия в нем. Аввак.

Смысловая близость уступительных с условными конструкциями обусловила формальную близость их. Преобладает препозиция придаточного уступительного, но возможна постпозиция и интерпозиция его. Для подчинения придаточного уступительного используются подчинительные союзы аще, если, хотя, а в главном предложении в качестве соотносительных им – а, и, ино, да, но, которые усиливают уступительное значение: Аще и телом отхожю отъ васъ, нъ духом присно буду с вами. Жит.Ф. Печ.; Аще и младъ, да по-старому сделал; Хотя и умрешь после тово, ино хорошо. Аввак.; Хотя мало цар оплошится и окротеетъ, ино царство его оскудеетъ и иному царю достанется. Перес.

Следует однако заметить, что в тех случаях, когда в качестве средства связи употребляются союзы хотя – но, хотя однако, пусть но, а также при наличии слов все же, все таки постпозиция придаточного становится невозможной: Хотя этот человек молод, но привык приказывать и не признаёт никаких оговорок. Ажаев; Хотя я не совсем был с ним согласен, однако долг чести требовал моего присутствия. Пушкин; И хотя после нескольких таких встреч Чиж стал просто неприятен Мечику, всё же он не мог от него отвязаться. Фадеев.

С течением времени исконно белорусский подчинительный союз хотя (застывшая форма именительного падежа краткого причастного от глагола хотети) закрепился в качестве основного уступительного союза. Наряду с ним как показатели уступительных отношений употребляются союзы несмотря на то что, пусть, пускай, пусть даром что и др. – и союзные слова с отрицательной частицей ни (сколько ни, как ни и др.). При этом союзы и союзные сочетания несмотря на то что, невзирая на то что, независимо от того что, притом что, при всем том что, вопреки тому что и просторечный даром что имеют только собственно-уступительное значение. Они функционируют как в расчленённом, так и нерасчленённом виде: В номере, несмотря на то что открыто окно, душно. Рыбак; Несмотря на то, что внутренняя жизнь Вронского была наполнена его страстью, внешняя жизнь его неизменно и неудержимо катилась по прежним, привычным рельсам. Л. Толстой; Здесь, даром что в лесу живут, баню оборудовали. Полевой.

При расчленении союза несмотря на то что внимание к условию, вопреки которому совершается действие главной части, усиливается, и уступительные отношения проявляются ярче: Несмотря на то, что Коноплёв был плохой матрос и далеко не отличался смелостью, он пользовался общим расположением за свой необыкновенно добродушный и устойчивый нрав. Станюкович.

В таких предложениях собственно-уступительного значения даётся простое констатирование того, что, несмотря на наличие препятствующего условия, действие главного предложения осуществляется.

В предложениях с обобщённо-уступительным значением придаточная часть заключает обобщение, указывая на предельное проявление того, о чём в нём сообщается, тогда как в главном содержится указание на то, что даже такое доведённое до предела препятствие не в состоянии помешать осуществлению действия главного предложения. Предложения этого типа характеризуются наличием в придаточной части оборотов сколько ни, как ни, когда ни, куда ни, кто ни, что ни, которые указывают, в каком плане делается обобщение, распространяется ли оно на количество, меру и способ действия, время, пространство, направление, охват лиц и объектов: Не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить. Пушкин; Какое бы вы дурное мнение обо мне не имели, я ему покоряюсь. Лермонтов; Сколько бы я ни жила, я не забуду этого. Л. Толстой; Где бы мы ни плавали, все звёзды над водой казались нам – московскою кремлёвскою звездой. Жаров; И он решил идти, идти на восток, идти, чего бы это ни стоило. Полевой.

Бессоюзное подчинение придаточного уступительного как в языке белорусской письменности XIV-XVII вв., так и в современном белорусском языке наблюдается только в отдельных случаях: Мы никоего зла створиша eмоу, а wнь с нами оу докончании боуда, и преступилъ крeстноe. Увар. лет.; Памираць сыбираешся, а жыта сей. Пословица.

Уступительные синтаксические конструкции союзного подчинения опять-таки отмечаются крайне редко, что, по мнению В.И. Собининковой (см. её книгу “Строение сложного предложения в народных говорах”, с. 131), объясняется «специфичностью их значения, потребность передачи которого в языковой практике нельзя считать широкой».

Самым распространённым в конструкциях союзного подчинения, употреблявшихся для выражения условно-уступительных отношений в языке белорусской письменности, является уступительный союз хотя (хоть, хотяй, хотяжъ, хочь), отмечающиеся с середины XV ст., тогда как даже в русской письменности XVII ст. он встречается очень редко. Наличие его, кроме литературного старобелорусского языка, в народных белорусских говорах допускают некоторые исследователи польского языка. Более того, они склоняются к мысли, что именно влиянием белорусских говоров обусловлено распространение хотя (хоть) в польской письменности XVI в. и в позднейшее время (см. Z. Klemensiewicz, J. Lehr-Splawiński, S. Urban’czyk. Gramatyka historyczna języka polskiego, s. 502). По мере присоединения к Московскому государству коренных русских земель, которые ранее входили в состав Великого княжества Литовского, складывались реальные предпосылки и для распространения союза хотя (хоть) в русском языке. Наряду с хотя (хоть) для подчинения придаточного уступительного в старобелорусском языке употреблялись союзы абы (абыхмо), бы (в современном белорусском языке используется для подчинения придаточных условия и цели), ачь (западнославянский вариант аче), ачькольвекъ, яко (якожъ), которые как не присущие живому народному языку, с течением времени утратились. Из соотносительных слов, известных при выражении уступительных отношений, сохранились только противительные союзы а, але, аднак и частица то. Соотносительные союз ино и наречие тогды (теды) современному белорусскому языку неизвестны. А который хотя первое укралъ, а конская татьба, коня укралъ, а съ лицомъ приведутъ: того узвhсити. АЗР, I, 82, 1468; А теперь хотя зъ рогатиною на вартh стой, въ жывые очи такого бhса не упильнуешь. АЮЗР, II, 190, 1589; але хотяжъ дей они в ыйменью его милости… я дей справедливости з них учинить не могу. АМГС, 226, 1582; Отъ жалобы, ачъ много къ ней прислухаетъ, одно паметное имhтъ быти. АЗР, I, 40, 1420-1423; Я дей, ачъ мнh было съ шкодою моею, воду – мъ спустилъ. АСЗС, 11, 1556; Абыхмо мы и хотели то вчинити… ино панове рада и вся никако не хотятъ, того дозволити и допустити. АЗР, I, 157, 1496; а бы добре и не всвспоминалъ, за таковое мардерство свое ни къ чому не мелъ прийти. КСД, 248-249, 1515; а не можетъ ся ни чимъ оттамтоль выкупити, бы, далъ и остатний кодрантъ. Вопр., 56, 1603; и ачкольвек wна замужъ пошла, а господаръ его милость именей в нее и детей зъ рукъ не вынелъ. Там же, 1436, 1520.

Присоединение частицы коли (коле, кольве, кольвек) к союзам ачъ, якъ (яко), какъ (како), что обусловлено влиянием польского языка, способствует более четкому проявлению их уступительного значения.

В сочетании с условной частицей бы перечисленные выше союзы употреблялись для подчинения ирреального придаточного условно-уступительного значения. В качестве соотносительных, как и в конструкциях, рассмотренных выше, использовались союзы а, але, аднак, ино, частица то и наречие тогды (теды): хотя бы тежъ и не вhсть якiе звычаh… досhля заховаліся, ино тому противно быти не мають. АЗР, I, 56, 1443; Ачъ быхмо и хотhли то вчинити для нашего брата, ино панове рада наша и вся земля никако не хотять того дозволити и допустити. Там же, 156, 1496.

С конца XV ст. в памятниках белорусской письменности для подчинения придаточного уступительного союз хотя употребляется рядом с ачъ, что убедительно свидетельствует об утрате последнего и утверждении хотя в качестве основного уступительного союза: и ачъ хотя который зъ слугъ твоихъ лицомъ сено свое зостанеть, и ты дей имъ тол(ь)ко за возъ велишь платити по грошу. КЗ, 595, 1495; ино, хотя ачъ дей мостъ новъ, и слуги дей твои, ходячи въночъ, мостницы вздирают. АЗР, I, 150, 1495.

Вместе с тем, в период складывания белорусского языка как национального, для выражения новых значений и оттенков, возникновение которых является результатом дальнейшего развития уступительных отношений, стали употребляться союзы дарма што, няхай (хай), няхай (хай) сабе што, нягледзячы на тое што, сочетания местоимений хто, што, які, местоименных наречий як, дзе, адкуль, колькі (сколькі) с частицей ні, соотносительные слова: противительный союз затое (зато) и частица дык. Некоторые из них, напр., нягледзячы на тое што=несмотря на то, что, являются заимствованиями, утвердившимися в белорусском языке послеоктябрьской поры под влиянием русского языка. Распространение перечисленных грамматических средств способствует более точному проявлению связи уступительных отношений с отношениями условия, причины, несоответствия и противопоставления.


Сложноподчинённые предложения с придаточными места.


Между составными частями сложноподчинённых предложений с придаточными места выявляются пространственные отношения: придаточная часть обозначает место или направление дейстия главной части и отвечает на вопросы где? куда? откуда? Немного лет тому назад, Там, где сливаяся шумят, обнявшись, будто две сестры, Струи Арагвы и Куры, Был монастырь. Придаточная часть поясняет сказуемое главной части через посредство обстоятельства места, выраженного наречием там, и тем самым распространяет главную часть как предикативную единицу.

В древнерусском и старорусском языках сложноподчинённые предложения с придаточными места не имели широкого распространения. Придаточная часть присоединялась к главной посредством относительных наречий где (къде), идеже, камо, куда (куды), откуда (откуду). В качестве соотносительных слов в главной части употреблялись наречия тамо, туда (туды), тут (туто) и некоторые другие, образованные от указательных местоимений.

Придаточное места может относиться непосредственно к сказуемому главного предложения, замещая отсутствующее обстоятельство места: Градъ же бе Киевъ, идеже есть ныне дворъ Гордянинъ и Никифоровъ. Пов. вр. лет; А тотъ пошелъ, куды его очи понесли. Хождение Аф, Ник.; И перевозъ завели, где преже сего не бывало. Ножигин, 849.

Придаточное места может относиться к сказуемому посредством обстоятельства места, выраженного местоименным наречием, выполняющим функцию соотносительного слова, как бы раскрывая его значение: Идеже твоя голова, ту и свои главы сложим. Повесть вр. лет; А где кого дань застанет, тут с него и имати погаловное. Судебник 1589 г.; Куды владела Марфа, туды владети игумену Зосиме, и священницемъ, и старцемъ вовеки. Дан. 1469-1470.

По отношению к главному придаточное места могло находиться и в препозиции, и в постпозиции: Камо туръ поскочаше своимъ златым шеломомъ посвhчивая, тамо лежатъ поганыя головы половецкыя. Слово о полку Игореве; А где ся тяжа родитъ, ту ю кончати. Дог. гр. Новгорода, 1262-1263 гг.

В последующем развитии русского литературного языка относительное наречие камо, извесное старобелорусскому языку (w мужи своемъ не ведала, гдh пошолъ и камо с# дhлъ) как и соотносительное ему тамо, к концу XVII в. вышло из употребления. Утратилось с течением времени и относительное наречие идеже, тогда как его вариант иде сохранился не только в белорусских диалектах на востоке Витебской, Могилёвской и Гомельской областяей, но и в южно-русских говорах. Ведущими становятся сложноподчинённые предложения, в состав которых придаточное места подчиняется главному при помощи относительных наречий где, куда, откуда. Возникнув в памятниках деловой письменности, отражающих живую народную речь, они вошли в синтаксический строй современного русского языка и закрепились в нём.

В современном русском языке придаточная часть занимает любую позицию по отношению к главной части, в которой как соотносительные где, куда, откуда могут употребляться местоименные наречия там, туда, оттуда, везде, отовсюду, нигде: Она уходила туда, где в медном воздухе дремал Рим. Паустовский; Где раньше дома освещали лучиной, там сейчас не только дома, но и улицы освещены электричеством. Николаева; Эти двое вернулись оттуда, откуда редко кому удавалось прийти живым.

Придаточное предшествует главному чаще всего тогда, когда требуется подчеркнуть, что главное предложение поясняется указанием на место или направление действия, о котором в нём говорится. Это особенно ясно выступает в пословицах и поговорках: Где стол был яств, там гроб стоит. Державин; Откуда ветер, оттуда и счастье. Лермонтов; Где пьют, там и льют; Куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй.

В предложениях с пространственными отношениями, имеющими характер обобщения с оттенком уступки, используются местоименно-соотносительные слова везде, всюду, нигде и союзные слова где, куда, какой и др. с усилительной частицей ни. Придаточная часть, как правило, занимает препозицию по отношению к главной части: Куда ни взглянешь, везде взгляд упирается то в зеленеющие бока лежащего Льва, то в Столовую гору, то в Чертовник. Гончаров; И где мы ни будем, нигде не забудем сияния школьных огней. Смеляков; И где бы, в каком далёком и прекрасном краю человек ни был, всюду ему хочется плыть куда-то ещё, встречать новые берега, города, людей. Гайдар.

В языке белорусской письменности XIV-XVII вв. отмечаются синтаксические конструкции, в составе которых придаточное места с где поясняет обстоятельство места, выраженное существительным с предлогом: просилъ въ нас сельца на реце на Гати, где живутъ псарци наши. КЗ, 385, 1481; нижли eздилъ eсми до нeго, ижъ wнъ забилъ eзъ на реце на Бuле, гдh гоны господарьскии бобровыи звечныи. КСД, 1564, 1522.

При наличии в главном предложении рядом с соотносительным наречием уточняющего обстоятельства, выраженного отмеченным словосочетанием, значение придаточного места не отличается чёткостью выражения. Выпадение сочетания существительного с предлогом способствует прояснению его как придаточного места. Если же опустить соотносительное наречие там, придаточное с где оформляется как определительное: wднакожъ wни передъ тыми вижи тамъ на именьи, гдhся имъ шкода стала, въ Бацикохъ мають присягнути. КСД, 1314, 1518; И рокъ eсмо той присязе положили тамъ на имhньи, гдh шкоды сталися, мають присягнути въ четырехъ недhляхъ. КСД, 1283, 1518.

Изредка под влиянием польского языка для связи придаточного места с главным предложением используются подчинительные союзы где-кольвекъ, гдежъ-кольвекъ. А набольшей гдh кольвекъ одно есть што скубсти, тамъ ся горнуть, тамъ ся тиснуть, тамъ съ кождое мhры старане чинятъ. Вопр., 95, 1603; И господаръ его милость положилъ имъ рокъ передъ собою стати, гдежъ кольвекъ его милость будеть, t сеe недели птое по Велицедни, за чотыри недели. КСД, 1096, XVI в.

Немногочисленны также такие синтаксические конструкции, в составе которых единственным грамматическим показателем пространственных отношений является относительное наречие потоле (потуль), которое, как и соотносительное наречие датуль (отмечается только в диалектной речи), перешло на позиции временного союза: и на то светки ставила, и доводъ чинила: которыми границами wна насъ вела, потоле есть того Юшки Чижевича дубрава Буковская. КСД, 1556, 1521; панъ Андрей... самъ добровольне зналсе до затыканья кольемъ по сеножати тых знаков новых и до кошенья сена, поведаючы, потуль затыкал и покосил своею сеножатью. АМГС, 250, 1582; Йон дыкасиў йакраз датуль, дакуль ты йаму пыказываў. Пишчыки Дубровенский р-н.

В памятниках древнерусской письменности для выражения пространственных отношений использовалось относительное наречие покаместъ, перешедшее на позиции временного союза. Смотри об этом ниже, в разделе о выражении отношений времени.

Обобщая вышеизложенное, необзходимо отметить,что в языках русской и белорусской народностей, которые сложились на основании старорусского языка, некоторые виды сложноподчинённого предложения с придаточным места как в струтурном, так и в семантическом отношении мало чем отличаются от соответствующих конструкций современных русского и белорусского языков. Прежде всего это касается синтаксических конструкций, связь составных частей которых осуществляется при помощи относительных наречий где (къде), куда (куды, куде). Наиболее современными являются те из них, в которых придаточное предложение места стоит после главного или в середине его сразу же после поясняемого слова (сказуемого или обстоятельства места). Такая последовательность частей в большей мере соответствует специфике сложноподчинённого предложения с придаточным места, поскольку она позволяет максимально сблизить относительное и соотносительное слова как основные носители значения, более тесно объединить их в синтаксическом отношении, а при отсутствии соотносительного слова сблизить и теснее связать придаточное места с поясняемым членом главного предложения. Что касается грамматических средств, с помощью которых осуществляется связь придаточного места с главным предложением (имеются в виду относительные и соотносительные слова), то в этом отношении между русским и белорусским языками нет полного соответствия. Как известно, в древнерусском языке для связи главного предложения с придаточным места использовались относительные наречия местоименного происхождения где (къде), идеже, куда (куды, куде), камо, откуда (откуду), отколе, за исключением последнего известные старорусскому языку. Из них до нашего времени сохранились лишь где, куда, откуда. В старобелорусском языке для подчинения придаточного места в роли союзов и союзных слов использовались относительные наречия где (къде), куды, откуль (отколе), покуль (поки, поколе, поколь), из которых в роли союзов и союзных слов закрепились только дзе (из где), куды, адкуль. В главном предложении в качестве соотносительных слов им соответствуют указательные наречия там, туды, адтуль, адусюль, усюды и некоторые другие. Из других более радикальных расхождений, которые сложились в процессе складывания и развития сложноподчинённого предложения с придаточным места следует отметить несоответствие соотносительных слов (там в старобелорусской письменности XIV-XVII вв. и тутъ, туто, ту – в русском языке XIV-XVII вв.). Отличительной чертой белорусского языка является также то, что в нем в большей мере, нежели в иных славянских языках (русском, польском), сохранились следы глубокой древности. Это касается использования временного союза покуль (поки, поколе, поколь) для выражения значений места и направления распространения действия.


Сложноподчинённые предложения с придаточными времени.


Бессоюзные сложные предложения времени в памятниках древнерусской письменности, как и в современном литературном языке, употребляются сравнительно редко, возможно, потому, что их трудно отграничить от бессоюзных сложных предложений условия. И те, и другие имеют такие основные черты сходства, как одинаковый порядок частей (часть предложения со значением времени, как и условия, стоит на первом месте), последовательность действий во времени: А ясти же садятся, они умывают руки да ногы, да и ротъ пополаскывають; А у жены дитя родится, ино бабить мужь, а имя сыну даеть отець, а дочери мати. Хожд. Аф. Ник.; И си цари минуть и патриархы, тогды Царюграду скончанье будетъ. Опис. Конст. XIV в; Маслом ея освятил, так вовсе отошел проч. Аввак.

При наличии относительного слова (так, тогда), начинающего вторую часть, временная связь между частями бессоюзного сложноподчинённого предложения становится более тесной и ясной.

В современном литературном языке отношение временной взаимозависимости при бессоюзном сочетании предложений выражается глаголами-сказуемыми в форме прошедшего времени: Тонул – топор сулил, вытащили – и топорища жаль? Ты, кума, про себя умна, а и мы кумились – с умом не простились.

Глаголы-сказуемые бессоюзного предложения времени могут выражаться формами будущего времени: Стемнеет – всюду по степи зажигаются огоньки. Овечкин. Время действия первой части обусловливает время свершения действия второй части. По значению и структуре данное предложение близко к союзному сложноподчинённому предложению с придаточным времени (Когда стемнеет, всюду по степи зажигаются огоньки) и к сложносочинённому сочинительному (Cтемнеет, и всюду по степи зажигаются огоньки).

Однако при глаголах-сказуемых, выраженных формами будущего времени, в предложениях этого типа обнаруживается недифференцированное условно-временное значение: Гром не грянет – мужик не перекрестится? Натерпишся горя – научишся жить. При глаголах-сказуемых, выраженных формами настоящего времени, значение общей условно-временной зависимости нередко осложняется оттенками причинного значения: Люди тонут – за соломинку хватаются? Кошки грызутся – мышам – приволье.

Сложные предложения, в которых между содержанием главной и придаточной части устанавливаются временные отношения, отличаются большим разнообразием. Это прежде всего касается синтаксических построений союзного подчинения. Все предложения союзного подчинения с временными отношениями делятся на предложения со значением одновременности, если действия главной и придаточной частей полностью или частично совпадают, и разновременности, если действия главной и придаточной частей не совпадают по времени. Придаточные времени обычно отвечают на вопросы когда? как долго? с каких пор? до каких пор?

В древнерусских и старорусских памятниках подчинительная связь временных предложений осуществлялась в основном при помощи подчинительных союзов как книжного старославянского происхождения (яко, егда, доньдеже, донележе), так и исконно русских (коли, как, когда, доколе, покамест, докамест и др.). В качестве соотносительных слов употреблялись в главном предложении наречия времени в то время, в ту пору или в те поры, до тех мест и др. При наличии их придаточная часть относится к соотносительному слову: Когда бяше брани бытии на поганыя, тогда ся начаша бити между собою. (Пов. вр. лет).

При отсутствии соотносительных слов придаточная часть относится ко всей главной части в целом: Азъ мстила уже обиду мужа своего, когда придоша Кыеву Пов. вр. лет.

В древнерусских памятниках книжного характера в качестве грамматического показателя временных отношений преобладает подчинительный союз яко, при помощи которого присоединялись также придаточные предложения изъяснительные, сравнительные, причинные и др. Многозначность яко свидетельствует о том, что подчинительный союз на ранних этапах развития языка выступает скорее как общий показатель подчинительной связи, и лишь постепенно вырабатывается сложная система подчинительных союзов для выражения различных оттенков в смысловых отношениях. Придаточные временные с яко употреблялись преимущественно в языке памятников высоких литературных стилей более раннего периода (XI-XIV вв.). В качестве соотносительного слова чаще всего употребляется наречие времени тогда: И повеле Ольга, яко смерчеся пустити голуби и воробьи воемъ своимъ. Пов. вр. лет; И яко уведаша немци новгородьскыи полкъ, побегоша за реку. Новг. лет.

К числу союзов общего временного значения относится союз егда, старославянский по происхождению, употреблявшийся преимущественно в произведениях высокого стиля. Придаточное предложение, вводимое союзом егда, обычно находится в препозиции. Нередко при союзе егда употребляется частица же (реже бо в значении же), усиливающая временное значение союза. Она сопутствовала наречию тогда как соотносительному слову главного предложения: Егда изъ луковъ своихъ стреляютъ, тогда огнь пышетъ и дымъ великъ исходитъ. Сиб. лет.: Егда стряпаю, в то же время есть просит. Аввак.; Егда бо прокопахъ, послахъ къ игумену. Пов. вр. лет; Егда же прииде весна, тогда же начаша Татаровя и Остяки отъ ловитвъ своихъ приносити в градъ многия запасы. Сиб. лет.

Старославянский союз дондеже (из до-и-деже с аналогичнеским