Запрещающие нормы в советском праве

Вид материала

Документы

Содержание § 2. Форма запрещающих норм советского права Указание на субъектный состав. § 3. Функции и социальная ценность запрещающих норм советского права

Подобный материал:

• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• Университет Натальи Нестеровой Юридическая академия курсовая, 368.04kb.
• Тематический план по дисциплине «Международное частное право» для студентов 4 курса, 54.34kb.
• Тематический план по дисциплине «Международное частное право» для студентов 3 курса, 54.18kb.
• М. Д. Вина и наказание, 1066.61kb.
• Анскому праву, однако ее применение фактически ограничивалось вещным правом, где добросовестность, 67.04kb.
• Становление и развитие института предварительного следствия в советском государстве, 347.96kb.
• Тема нормы письменной речи, 132.62kb.
• Методические указания и практикум по дисциплине "Русский язык и культура речи", 1655.57kb.
• В советском и российском праве, 212.29kb.

§ 2. Форма запрещающих норм советского права

Запрещающие нормы советского общенародного права как качественно целостные образования имеют строго определенную форму, исследование которой имеет важное познавательное и практическое значение.

Форма запрещающих норм права важна потому, что всегда «форма существенна. Сущность формиро­вана»³⁷. Через сущность форма этих норм неизбежно сцеплена со всем их фактическим содержанием, так как «форма лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания»³⁸. Форма и содержание как пар­ные категории представляют собой находящиеся в диалектическом единстве противоположности, разные полюсы одного и того же предмета, неразрывность которых замечается даже в том, что определенное содержание необходимо «облачить» в соответствующую ему форму.

В марксистско-ленинской философии форма трактуется как способ существования и выражения содер­жания, способ его реализации³⁹. Соответственно под формой запрещающих правовых норм надо понимать организацию их содержания, способы его объективирования, существования, упорядочения, функционирова­ния.

Поскольку термином «форма» обозначается в пер­вую очередь внутренняя организация содержания, спо­собы связи его слагаемых⁴⁰, рассмотрение формы запрещающих норм советского права должно, надо полагать, начинаться с выяснения того, как группированы, объединены, каким образом взаимосвязаны те об­щие правила поведения и властные веления, из кото­рых складывается это содержание. При подходе к правовым


запрещающим нормам под этим углом зрения прежде всего обнаруживается, что запрещающая нор­ма состоит из определенных частей, в ее структуре выделяются относительно самостоятельные элементы.

Относительно набора этих элементов мнения высказываются разные. Так, считают, что запрещающая норма в своей структуре содержит три элемента: гипотезу, диспозицию, санкцию^4I. И не удивительно. До недавнего времени в теории права обычно подчеркивалось, что любой правовой норме присуща трехчленная структура⁴². Даже утверждалось, что трехчленность структуры юридических норм проявляется как объек­тивный закон ⁴³.

В то же время высказано мнение, что запрещаю­щие нормы уголовного права имеют двухчленное деле­ние: диспозиция и санкция⁴⁴. В. Г. Смирнов подробно обосновывает вывод о том, что нормы особенной части уголовного законодательства (а это запрещающие нормы) состоят только из двух структурных частей: гипо­тезы и санкции. Он считает, что в гипотезе этих норм законодатель определяет условия и основания уголов­ной ответственности и применения наказания, а в их санкциях определяется само правило поведения, возни­кающее в результате совершения преступного деяния ⁴⁵. К этому мнению присоединяется и В. П. Малков ⁴⁶.

А. Г. Братко, анализируя запрещающие нормы, приходит к выводу о том, что их логическая структура состоит не из трех, а из четырех элементов. Гипотеза запрещающей нормы, как он полагает, предусматрива­ет не только однородные, но и разнородные условия применения правила, поэтому она расчленяется на два элемента — гипотезу диспозиции и гипотезу санкции. С содержательной стороны, логическая структура запрещающей нормы выглядит так: условия применения запрета— запрет — применение санкции — санкция⁴⁷.

Известен также взгляд, что возможная аномалия трехчленной структуры запрещающей правовой нормы связана с отсутствием в ней указания на то, с наличи­ем (отсутствием) каких именно жизненных ситуаций связано действие гипотезы⁴⁸. В общей теории права по существу близкий к этому взгляд был высказан А. С. Пиголкиным: «Во всех нормах, которые по фор­ме своего выражения носят запретительный характер,


гипотеза и диспозиция так тесно слиты между собой, что различить их можно только путем логического анализа»⁴⁹.

Сказанное о структуре запрещающей нормы не мо­жет быть сведено к одной формуле, которая служила бы образцом при рассмотрении внутренней организа­ции запрещающей нормы. Поэтому придется особо определить приемлемую с нашей точки зрения обще­теоретическую конструкцию правовой нормы и на ее основании представить внутреннее строение запрещающих норм советского права.

Прежде всего, как мы полагаем, следует согласить­ся с мнением о том, что не все нормы социалистиче­ского права организованы из одних и тех же конструк­тивных элементов, их внутренняя форма объективно меняется в зависимости от предмета и метода общего правового регулирования. Особенности упорядочивае­мых при помощи права общественных отношений и средств, способов и форм государственного воздейст­вия на них не могут не сказаться на строении правовых норм ⁵⁰.

Вряд ли может вызвать сомнение существование в структуре запрещающей нормы диспозиции. Она выступает в роли несущей части ее конструкции. Поскольку норма есть прежде всего общие правила пове­дения в регулируемых общественных отношениях, она непременно должна содержать в себе описание этих правил. Иначе невозможно регулирование обществен­ных отношений. Иное дело, что в запрещающей норме это общее правило выражено своеобразно, в негатив­ном виде, однако от этого оно не перестает быть дис­позицией нормы.

Обязательным элементом запрещающей нормы является и санкция, означающая ее обеспеченность государством. Вывод о том, что всякая норма содержит санкцию⁵¹, ставит правовые нормы в один ряд с остальными видами социальных норм. «Отрицание некоторыми юристами обязательности данного элемента происходит, по-видимому,— указывает Ф. Н. Фаткуллин,— из узкого понимания санкции правовой нормы как средства принуждения. Если принять во внимание, что социалистическое государство может обеспечить свои правовые предписания различными средствами и «дозировка» им меры таких средств применительно


к отдельным нормам тоже является своеобразной санкцией, то вполне логично заключить, что всякая норма социалистического права имеет в качестве одного из элементов своей структуры санкцию»⁵². С этим нужно согласиться.

Диспозиция и санкция — необходимые элементы структуры любой, в том числе запрещающей, нормы ⁵³. Оба эти элемента запрещающей нормы с неизбеж­ностью вытекают из сущностных и содержательных свойств социалистического права — из того, что оно представляет собой возведенную в закон государст­венную волю советского народа, характеризуется нор­мативностью, формальной определенностью и обеспе­ченностью государством.

Наличие гипотезы в структуре правовой нормы, нам думается, зависит от характера регулируемого общественного отношения. Гипотеза необходима для норм, упорядочивающих такие общественные отношения, которые возникают, изменяются и прекращаются при наступлении определенных жизненных ситуаций.

Применительно к подобным общественным отношениям не вызывает никаких сомнений утверждение о том, что невозможно представить себе правовую нор­му без обозначения условий ее реализации. Нормы, призванные регулировать такие общественные отноше­ния, приводятся в движение, вступают в рабочую «фа­зу» только при наличии конкретных жизненных ситуа­ций, они были бы не способны успешно выполнить свою служебную роль, если бы в их гипотезах в надле­жащем виде не указывались эти ситуации⁵⁴.

Однако характерной чертой запрещающих норм советского права является чаще всего то, что они действуют постоянно, непрерывно с момента введения их в действие и до их отмены или изменения, независимо от каких-либо конкретных жизненных ситуаций. И представляется бессмысленным полагать, что для норм, содержащих такие запреты, необходимы гипотезы. Поэтому, думается, не следует считать гипотезу запрещающей нормы ее обязательным структурным элемен­том. Для запрещающих норм, диспозиции которых приводятся в рабочее состояние лишь при наступле­нии определенных жизненных ситуаций, она совершен­но необходима, в то время как в правовых нормах,


диспозиции которых находятся в непрерывном рабо­чем состоянии, объективно гипотезы быть не может⁵⁵.

В ряде случаев в запрещающих нормах бывает указание на субъектный состав⁵⁶. Объясняется это тем, что хотя многие общественные отношения, вытесняемые при помощи запрещающих норм советского общенародного права, вредоносны независимо от того, кто является их субъектом (например, хищение, спекуляция и т. д.), тем не менее есть и такие отношения, вредоносность которых ставится в зависимость от того, кто вступает в эти отношения. Регулирующие их за­прещающие нормы точно определяют адресатов путем указания на субъектный состав. Например, злоупот­ребление служебным положением, превышение власти, халатность, получение взятки и подлог по советскому законодательству считаются преступлениями и вытес­няются запрещающими уголовно-правовыми нормами, если они совершаются должностными лицами (ст. ст. 170—173, 175 УК РСФСР). В подобных случаях в структуре запрещающей нормы закономерно присутст­вует такой элемент, как указание на субъектный со­став. Иначе не представляется возможным создание и функционирование специальных запрещающих норм, рассчитанных на определенный круг (категорию) субъектов права.

Данный возможный элемент запрещающих право­вых норм иногда признается своеобразной гипотезой ⁵⁷. Однако едва ли стоит отождествлять гипотезу с указанием на субъектный состав, их нужно рассматривать как самостоятельные компоненты правовой нормы, по­скольку наличие или отсутствие их в составе правовой нормы несет на себе различную функциональную на­грузку. Не случайно в литературе, посвященной юриди­ческим фактам и фактическим составам, проводится четкое отграничение их от так называемых юридиче­ских условий, видом которых являются факты, с кото­рыми связано возникновение правосубъектности ⁵⁸.

Указание на субъектный состав присуще и для норм, регулирующих общественные отношения путем ограничений и зависимостей. Иначе трудно определить их адресатов. Такой элемент встречается также в нормах, адресатами которых могут быть лишь определен­ные лица и органы. Когда же упорядочиваются обще­ственные отношения, участниками которых могут являться


любые субъекты права, необходимость в обо­значении субъектного состава отпадает⁵⁹.

Характеризуя структуру норм, нужно сказать еще об одном возможном их элементе — указании на непосредственную социальную цель. Так, в Указе Президиу­ма Верховного Совета СССР от 15 марта 1983 г. «Об административной ответственности за нарушение пра­вил дорожного движения» прямо указывается, что предусмотренные в нем нормы имеют целью «...укрепление дисциплины на транспорте, усиление борьбы с на­рушителями правил дорожного движения, охрану прав граждан». В постановлении Совета Министров СССР от 15 мая 1986 г. «О мерах по дальнейшему развитию коллективного садоводства и огородничества», запре­щающем отвод для этого участков «из земель, являю­щихся местами отдыха населения, и земель подсобных сельских хозяйств предприятий, учреждений и органи­заций» (ст. 2), также указана та социальная цель, ради которой это делается (СП СССР. 1986. № 22. Ст. 122).

Наличие рассматриваемого элемента в запрещаю­щей норме зависит главным образом от воли законо­дателя, поскольку фактически он встречается в случа­ях, когда законодатель считает необходимым отметить ближайшую социальную цель устанавливаемой им пра­вовой нормы.

Изложенное позволяет сказать, что запрещающие нормы права имеют как родовые элементы, присущие каждой норме, так и видовые, наличие которых зави­сит от характера общественных отношений и воли законодателя. Постоянными (родовыми) же элементами запрещающей нормы являются диспозиция и санкция, соответственно упорядочивающие два взаимосвязанных отдельных общественных отношения. Это вполне объяснимо. Без описания модели антисоциального поведения в диспозиции запрещающей нормы не представля­ется возможным четко обозначить вытесняемое обще­ственное отношение, обособить от него членов общест­ва. Всякая попытка игнорировать санкцию в нормах права неминуемо ведет к умалению их регулирующей роли, так как без учета правовых последствий поступ­ка утрачивается юридическая суть самой нормы. В со­ветской литературе не без основания подчеркивается, что отказ от признания санкции ведет вообще к отказу


от признания социальной природы действующих в обществе норм ⁶⁰.

Остановимся на особенностях некоторых элементов запрещающих норм.

Диспозиция. Это — ведущий элемент в структуре запрещающей нормы, где в негативном виде обозначается идеальная модель вытесняемого общественного отноше­ния, указывается обязанность не вступать в это отно­шение. Причем в негативном виде изображается чаще всего запрещаемое поведение. Это одна из особенностей запрещающих норм.

Законодатель при формулировании диспозиции запрещающих норм термин «запрещается», как правило, не употребляет, но подразумевает его. В литературе уже отмечалось, что формулировки всех этих норм нуждаются в логическом преобразовании, поскольку наказывает­ся не преступление, посредничество во взяточничестве, убийстве, а преступник, посредник, убийца и т. п.⁶¹ Дело здесь не только в законодательной технике и в особен­ностях документально-языкового формулирования норм права. Оно главным образом заключается в специфике взаимодействия с общественным сознанием норм, пред­усматривающих запреты и санкции за их нарушение. Перефразировка таких норм («преступление наказыва­ется», «проступок влечет ответственность») породило бы формулировки: «запрещается разбой, запрещается дача (получение) взяток» и т. д. Такие формулировки приш­ли бы в противоречие с общественным и правовым со­знанием, на всех уровнях которого к этим деяниям ут­верждалось отчужденное отношение.

Как подчеркивалось выше, словесные формулировки типа «запрещается» в тексте нормативных актов нужны там, где существует специальная необходимость ориентировать общественное мнение и правосознание на не­допустимость каких-либо деяний. О. Э. Лейст справед­ливо указывает на то, что «есть, очевидно, та законо­мерность соотношения запрещающих норм и массового правосознания, что болевые точки общества поначалу обозначаются запретом и наказанием, затем запрещенность становится подразумеваемой и определяемой толь­ко наказуемостью. Именно этим прежде всего обуслов­лена отчужденность самих формулировок уголовных (и ряда других) законов, которые по форме изложения ни­чего не запрещают и говорят о наказании преступления,


а не преступника, к которому и должна быть применена санкция» ⁶².

Другая отличительная черта диспозиции запрещающих правовых норм связана с характером описываемой модели запрещаемого поведения участников вытесняе­мого общественного отношения. Диспозиция запрещаю­щей нормы, в отличие от диспозиции большинства дру­гих норм социалистического права, указывающих дозво­лительные, желательные, необходимые или даже поо­щряемые варианты поведения, предусматривает, наобо­рот, юридически значимые признаки вредного общест­венного отношения, уже укоренившегося в обществе или пока предполагаемого.

Запрещающие нормы вытесняют общественные отношения в несколько иной форме, чем посредством описа­ния в диспозиции позитивных правил поведения. Если диспозиции других норм советского права указывают, как нужно действовать, чтобы наступил тот или иной результат, то диспозиция запрещающей нормы, наобо­рот, указывает, как не следует поступать, чтобы не слу­чилось вредное для социализма общественное отноше­ние и не наступили неблагоприятные последствия. Отсю­да вытекает еще одна особенность диспозиции запре­щающей нормы: действуя в соответствии с диспозиция­ми большинства норм советского права, субъект права приобретает то или иное личное благо, а соблюдая за­прет, он гарантирует себя от недопустимого социально­го результата и от возможности применения к нему юри­дической санкции в виде принудительных мер государст­венного воздействия.

Негативно изображенная форма вредного общественного отношения в диспозиции запрещающей нормы не персонифицирована. Имея общий характер, она распро­страняется на всех возможных участников обществен­ного отношения, если иное не оговорено в самой запре­щающей норме путем указания на определенный субъ­ектный состав.

Диспозиция запрещающей нормы отличается категоричностью, безусловностью. В ней выражен властный императив, запрещающий любое от него уклонение. Это также одна из особенностей диспозиции запрещающей нормы.

Диспозиции запрещающих норм социалистического права по своим конструктивным признакам могут быть


простые или описательные. В простой диспозиции законо­датель ограничивается указанием на запрещаемое пове­дение без расшифровки его признаков, поскольку речь, идет о предельно ясных действиях или бездействиях (например, убийство —ст. ст. 102, 103 УК РСФСР). Описательная диспозиция содержит указание на наибо­лее существенные черты (признаки) вредного поведе­ния в рамках вытесняемого общественного отношения, как это сделано, скажем, в ст. ст. 3, 4, 7, 8 Указа Пре­зидиума Верховного Совета РСФСР от 16 июня 1985г. «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алко­голизма, искоренения самогоноварения», в которых описываются составы административных правонаруше­ний, связанных с распитием спиртных напитков на про­изводстве и вовлечением несовершеннолетних в пьян­ство ⁶³.

Диспозиции могут быть и отсылочными. Они формулируются путем ссылки на какое-либо другое норма­тивное положение (предписание), содержащееся в том же нормативно-правовом акте, при помощи таких выра­жений, как «те же действия», «действия, указанные в статье такой-то». Такая диспозиция опять же может быть простой или содержать элементы описательной. При­мером и в этом отношении являются часть 2 ст. 14 выше­названного Указа Президиума Верховного Совета РСФСР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренения самогоноварения», часть 2 ст. 10 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 марта 1983 г. «Об административной ответственнос­ти за нарушение правил дорожного движения» ⁶⁴.

Этим ситуациям свойственно обозначение признаков запрещаемого поведения в органической связи с каким-либо другим нормативным актом. Здесь в одном нормативно-правовом предписании дается в общей форме иде­альная модель вытесняемого общественного отношения; что же касается конкретного его содержания, то она детализируется в специальных нормативных актах. Так, в ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 февраля 1983 г. «Об административной ответствен­ности за нарушение правил, норм и инструкций по хра­нению, использованию и учету взрывчатых материалов в отраслях промышленности и на подконтрольных орга­нам гостехнадзора» запрещаемое поведение обрисовано как нарушение правил, норм и инструкций по хранению,


использованию и учету взрывчатых материалов, и для того, чтобы воссоздать диспозицию данной нормы целиком, уяснить все ее существенные признаки, необходимо обратиться к нормативно-правовым актам, где эти пра­вила изложены подробно ⁶⁵.

Санкция. Как уже отмечалось выше, под ней следу­ет понимать ту часть запрещающей нормы права, где указаны меры государственного обеспечения ее диспозиции.

В запрещающих нормах санкции в большинстве случаев носят штрафной, карательный характер и именуются карательными санкциями, основная задача кото­рых — общая и частная превенция правонарушений, ис­правление и перевоспитание правонарушителей⁶⁶. Но вместе с тем нельзя не признать того, что если проанализировать действующие в советском обществе право­вые нормы, то можно найти в них не только каратель­ные, но и предупредительные санкции. Например, хотя в ст. 13 Основ законодательства об административных нарушениях предупреждение именуется мерой административного взыскания, функциональная роль этой санк­ции состоит в профилактике правонарушений. Анализ действующего уголовного законодательства также пока­зывает, что наряду с чисто карательными санкциями (их большинство в уголовном праве) в нем имеются и преду­предительно-карательные санкции. В качестве примера сошлемся лишь на часть 1 ст. 62 УК РСФСР, которая гласит: «В случае совершения преступления алкоголи­ком или наркоманом суд при наличии медицинского за­ключения по ходатайству общественной организации, трудового коллектива, товарищеского суда, органа здра­воохранения или по своей инициативе наряду с наказа­нием за совершенное преступление может применять к такому лицу принудительное лечение». Поэтому утверж­дение о том, что запрещающим нормам присущ только карательный характер, не может считаться в полной мере обоснованным. Санкции запрещающих норм советского общенародного права, если их рассматривать с точки зрения функциональной роли в нашем обществе, могут быть: карательными, принудительно-карательны­ми, предупредительными.

Санкция запрещающей правовой нормы зависит от характера вытесняемого общественного отношения, степени его общественной вредности. В уголовно-правовых


нормах санкция выражена четко и, как правило, в той же статье нормативного акта, где содержится диспозиция (запрет). Здесь запрет совершать общественно опас­ные действия прямо не сформулирован, а следует из угрозы наказания, определенного санкцией. В этих слу­чаях нет нужды говорить о том, что поведение, за кото­рое следует наказание, запрещается. Такой вывод — ло­гическое следствие угрозы наказанием на совершение запрещаемого действия. Юридическая техника использует данный логический прием для того, чтобы не пов­торить в каждой норме указание на запрет, законода­тель сосредоточивает внимание на формулирование приз­наков запрещаемого действия.

Определенность санкции свойственна и запрещающим нормам административного права, что обусловливается их целевой направленностью — охраны общественного порядка. Лицо, посягающее на интересы общества, должно знать, что за общественно вредное действие оно будет привлечено к ответственности.

Санкции за административные проступки чаще также содержатся в том нормативно-правовом предписа­нии, где сформулирован запрет, хотя и возможно выне­сение санкции в одну общую статью, относящуюся к це­лому ряду норм ⁶⁷. Это объясняет то обстоятельство, что санкции одной нормы часто способствуют реализации сразу нескольких других нормативных предписаний ⁶⁸.

Санкции запрещающих правовых норм за редким исключением (например: за безбилетный проезд в город­ском транспорте — штраф в размере 3 рублей) носят от­носительно определенный характер. Это объясняется тем, что требуемые для вытеснения вредного общественного отношения принудительные меры часто зависят от степе­ни опасности правонарушения, отразить которую в со­держании санкции правовой нормы довольно трудно. К тому же назначаемая правонарушителю мера взыска­ния (наказания) должна определяться с учетом не только содеянного, но и его личности (а иногда и последующего поведения). Учесть все это в содержании санк­ции запрещающей нормы можно лишь в общем виде, определив максимум и минимум мер принуждения, кото­рым должен быть подвергнут конкретный правонаруши­тель.

Именно сказанным выше обусловлены относительная определенность санкции запрещающих норм и необходимость


некоторой свободы усмотрения государственных органов или должностных лиц при их применении, соз­дающей некоторый простор выбора в пределах санкции конкретной меры наказания (взыскания), назначаемой правонарушителю. Разумеется, эта свобода поставлена законодателем в строгие рамки, очерченные не только пределами санкции (особенно ее верхним пределом), но и обязательно с учетом конкретных обстоятельств правонарушения (форма вины, последствия, смягчающие и отягчающие обстоятельства) и личности правонарушителя.

Кроме того, при применении штрафных санкций возможны меры, освобождающие правонарушителя от назначенного ему взыскания (наказания), и их замена мерами общественного воздействия. Такая возможность предусматривается в запрещающих нормах с учетом то­го, что по обстоятельствам дела правонарушитель может быть исправлен и перевоспитан без применения государственного принуждения, при помощи мер воздействия, применяемых товарищескими судами, обществен­ными организациями, трудовыми коллективами (напри­мер, ст. ст. 51—52 УК РСФСР).

Различием непосредственных целей, которое ставит законодатель при формировании санкций запрещающих норм, обусловливается возможность одновременного применения в случаях, когда противоправные деяния содер­жат признаки различных правонарушений, как карательных, так и правовосстановительных санкций. Вместе с тем не вызывает сомнений необходимость единовремен­ного применения любого количества правовосстанови­тельных санкций и одной штрафной, карательной санк­ции в случаях, когда преступлением или проступком правопорядку причинен ущерб, который может быть ус­транен с помощью правовосстановительных санкций. Такое соединение основано на повышенной важности охраны каких-либо общественных отношений, на зако­нодательном признании того, что одно лишь устранение причиненного вреда недостаточно для их защиты. Это также является одной из особенностей санкций запре­щающих норм советского общенародного права.

Однако, как справедливо отмечается в литературе, правовые запреты не во всех отраслях права достаточ­но обеспечены мерами юридической ответственности⁶⁹. С данной точки зрения в дальнейшем совершенствовании,


на наш взгляд, нуждаются меры ответственности особенно за нарушение природоохранительного законодательства. Достижению эффективности природоохра­нительного законодательства мешает в большинстве случаев безнаказанность за действия, причиняющие вред природе. Подчеркивая важность обеспечения правовых запретов санкциями, следует исходить из ленинского тре­бования неотвратимости ответственности за правона­рушение.

Указание на субъектный состав. Этот элемент запрещающих норм права заключается в определении законодателем круга точных их адресатов, если они рассчитаны не на любых лиц, которые могут оказаться участниками вытесняемых общественных отношений. Данная возможная структурная часть запрещающей нормы довольно часто встречается в советском законодательстве. Такое положение обусловливается тем, что наши запрещающие правовые нормы обычно адресуют­ся конкретным категориям лиц; гражданам, достигшим определенного возраста; должностным лицам; военно­служащим; инвалидам и участникам Великой Отечест­венной войны; лицам, проживающим на Крайнем Се­вере, и т. д. Так, в разделе УК РСФСР о должностных преступлениях все запрещающие нормы адресованы должностным лицам, в Положении о Государственной приемке продукции в объединениях и на предприяти­ях, утвержденном Постановлением Совета Министров СССР от 12 мая 1986 г., все запреты адресованы орга­нам Государственной приемки продукции и руководи­телям хозяйственных образований (СП СССР. 1986. № 25. Ст. 141), в Указе Президиума Верховного Сове­та СССР от 24 февраля 1984 г. «Об экономической зо­не СССР» в качестве правонарушения признаются (а следовательно, запрещаются) действия определенных лиц, четко обозначенных в Постановлении Президиума Верховного Совета СССР о порядке применения этого Указа ⁷⁰, и т. д.

Не очень часто в запрещающих нормах встречается указание на цель. Наличие данного элемента в запрещающей норме зависит, как уже отмечалось ранее, главным образом от воли законодателя. Это чаще все­го происходит в тех случаях, когда законодатель счи­тает необходимым оттенить ближайшую социальную Цель данной нормы. Так, в Указе Президиума Верховного


Совета РСФСР от 16 мая 1985 г. «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, ис­коренению самогоноварения» прямо указывается, что предусмотренные в нем нормы имеют целью «... преодоление пьянства и алкоголизма, искоренение самого­новарения»⁷¹.

Проблема формы запрещающих норм, кроме вопро­са об их закономерной внутренней структуре, предпо­лагает рассмотрение способов выражения этих норм вовне, способов, их систематизации и их соотношения с запрещающими нормативно-правовыми предписания­ми и статьями, параграфами или иным образом обособленными частями текстов самих нормативно-право­вых актов, в которых эти нормы излагаются. В данном плане представляется необходимым вкратце отметить следующее.

В советском государстве запрещающие правовые нормы объективируются в нормативно-правовых актах, которые служат единственным их юридическим источником. В ранг запрещающих норм права не могут возводиться какие-либо иные запреты (например, моральные, этические и др.), если они не опосредованы государственной волей, не закреплены в действующих нормативно-правовых актах. Больше того, не допускается «выведение» правовых запретов путем расшири­тельного (распространительного) толкования других норм советского права, а равно расширительного тол­кования самих запрещающих норм, прямо зафиксиро­ванных в нормативных актах советского государства,. его органов. Ограничительное же их толкование впол­не возможно, как это, к примеру, происходит при толко­вании ст. 139 УПК. РСФСР. Текстуально эта статья закона предусматривает возможность предупреждения следователем защитника по уголовному делу «о недо­пустимости разглашения без его разрешения данных предварительного следствия» любому лицу, однако, по существу, она не исключает права защитника об­суждать эти данные в той мере, в какой они ему изве­стны по делу, в целях выработки своей позиции по делу и оказания обвиняемому необходимой юридичес­кой помощи.

Запрещающие нормы в нашем обществе могут предусматриваться как в самих законах, так и в подзаконных нормативно-правовых актах. Причем это могут


быть нормативные акты общесоюзного, республиканского, местного и локального уровней. Даже в нор­мативно-правовых актах конкретных предприятий и учреждений (скажем, в коллективных договорах, приказах директора промышленного объединения и т. д.) нередко встречаются запрещающие нормы, рассчитан­ные на укрепление трудовой дисциплины, усиление ох­раны социалистического труда и улучшение условий труда и быта путем вытеснения тех или иных вредонос­ных общественных отношений.

В системе советского права запрещающие нормы могут быть представлены как относительно целостное образование, если эту систему строить по видовым особенностям составляющих ее норм независимо от их отраслевой принадлежности. Эта плоскость системы советского права в имеющейся юридической литерату­ре пока должным образом не изучена, хотя на нее уже обращалось внимание⁷². Специальный ее анализ мог бы способствовать существенному обогащению» наших знаний не только о системе советского общена­родного права, но и об особенностях различных видов правовых норм и о способах их взаимосвязей и взаи­модействия. Но это — сложная проблема, нуждающая­ся в самостоятельном диссертационном или монографическом исследовании.

Что касается вопроса о соотношении запрещающих норм социалистического права, с одной стороны, и запрещающих нормативно-правовых предписаний и относительно самостоятельных подразделений (статей, параграфов, их частей и т. п.) текстов нормативно-правовых актов, в которых эти предписания носят документально-словесное закрепление,— с другой, то он может решаться по-разному. При так называемых композиционных (типичных) нормативно-правовых предписаниях, изложенных в виде отдельных статей (параграфа, пункта и т. д.) нормативных актов и содержащих все необходимые элементы соответствующих запрещающих норм, указанные выше правовые явления по объему совпадают. Здесь можно проводить определенное различие лишь в том плане, что нормативно-правовые предписания, как логически завершен­ные формулировки в тексте закона или подзаконного акта, представляют собой первичную клетку и формы, и содержания советского социалистического права, тогда


как сами запрещающие нормы относятся только к его содержанию.

В остальных случаях соотношение между рассматриваемыми правовыми явлениями может быть самое различное, начиная с того, что в одном нормативно-правовом предписании, изложенном в виде части от­дельной статьи закона или подзаконного акта, воз­можны некоторые элементы двух и более запрещающих норм и кончая тем, что одна запрещающая норма может быть «собрана» из ряда некомпозиционных нор­мативно-правовых предписаний, о чем уже говорилось выше.

§ 3. Функции и социальная ценность запрещающих норм советского права

Современное научное познание со все большей очевидностью подтверждает плодотворность функционального исследования правовых явлений с диалектико-материалистических позиций, обеспечивающих углуб­ленное постижение их свойств, связей, зависимостей. Для установления роли, которую выполняют запрещаю­щие правовые нормы социалистического права в реаль­ном осуществлении стоящих перед обществом задач, представляется необходимым рассмотреть их функции, поскольку это способствует более полному выявлению характера и механизма их позитивного воздействия на общественные отношения и сознание их участников.

В имеющейся юридической литературе функции запрещающих правовых норм специально не освещались. Однако применительно к социалистическому праву в детом давно подмечено, что под его функциями подразумевается «свечение» сущности права в обществен­ных отношениях, «единство двух моментов: назначе­ния права в обществе и основного направления его воздействия на общественные отношения»⁷³, конкрет­ная роль права по организации общественных отно­шений ⁷⁴, основные направления воздействия, выра­жающие «роль права в организации (упорядочивании) общественных отношений»⁷⁵. Такой подход, в основ­ном, согласуется с общесоциологической трактовкой функций как роли, которую определенный социальный институт «выполняет относительно потребностей обще­ственной системы более высокого уровня организации


или интересов составляющих ее классов, социальных групп и индивидов»⁷⁶.

Учитывая только что отмеченные соображения, следовало бы под функциями запрещающих норм советского права понимать основные направления воздействия на общественные отношения, определяемые их сущностью, целями и назначением в обществе. В данном суждении наиболее существенны следующие моменты.

Прежде всего, функции запрещающих норм советского общенародного права — это основные, в извест­ной степени, отличающиеся друг от друга направления именно их воздействия на общественные отношения и на сознание их участников. Тем социальным объектом (организмом), на который оказывается функциональ­ное воздействие запрещающих правовых норм, вы­ступают вытесняемые общественные отношения, отно­шения-обособления и их участники. Причем речь идет о вытеснении вредных общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности общества — эконо­мической, политической, социальной, духовной. Обособ­ления от них членов общества происходят в той мере, в какой они, попадая в «поле» права, приобретают та­кую важную сторону, которая в правовой среде жизнедеятельности общества развертывается в относительно-самостоятельное правовое отношение.

Само воздействие, олицетворяющее функциональную роль запрещающих правовых норм, в отношении разных слагаемых социального объекта характеризу­ется различными свойствами. Относительно сознания участников упорядочиваемых общественных отношений оно носит информационный, идеологический, воспита­тельный характер, относительно внешнего поведения — властный, регулятивный. Хотя служебная роль запре­щающих норм советского права проявляется во всех результатах информационного, идеологического и ре­гулятивного порядков, тем не менее есть веское осно­вание обратить самое серьезное внимание на отмечен­ные различия. По марксистскому мировоззрению «за­коны, которые делают главным критерием не действия как таковые, а образ мыслей, действующего лица,— это не что иное, как позитивные санкции беззакония» ⁷⁷. Каковы же основные функции запрещающих норм советского общенародного права? Ответ на данный вопрос

фактически вытекает из того, что говорилось выше по поводу назначения и целей этих норм. В запрещаю­щих правовых нормах вербализуются определенные модели вытесняемых вредных общественных отноше­ний, выступающие в качестве указания на действия, которые не следует совершать, информация об этом, доводимая до сведения всех заинтересованных субъек­тов. Соответственно этими нормами осуществляется в первую очередь модульно-информационная функция⁷⁸. Проявляется она в описании образа намечаемой цели, в указании признаков запрещаемого поведения в вы­тесняемом общественном отношении, в обозначении круга (категории) обособляемых от такого вредного отношения лиц и в доведении до их сведения санкцио­нируемых государственной властью мер государствен­ного принуждения за отклоняющееся поведение (правонарушение). Это — принципиально важные моменты, связанные с функциональной характеристикой запре­щающих норм. Без этих моментов полноценное функ­ционирование запрещающих норм было бы невозможно.

Воздействие запрещающих норм осуществляется и путем построения модели вытесняемого вредного общественного отношения, и путем информирования граждан о недозволенном поведении, разъяснении мотивов и целей установления таких запретов, убеждения всех в их необходимости, справедливости и социаль­ной ценности, предупреждения о возможных последст­виях в случае нарушения запретов.

Запрещающие нормы несут в себе заряд информа­ции, адресованной обязанному лицу. «Запрет,— пишет Т. Н. Радько,— это своего рода сигнал, предупреждаю­щий об опасности», «действие запрета выражается не только и не столько в том, что вследствие его наруше­ния должен последовать тот или иной вид принужде­ния, но прежде всего в том, что их наличие в совет­ском праве дает возможность знать о дозволенном поведении»⁸⁰. Запреты, как справедливо указывает А. Г. Братко, являются своеобразным каналом право­вой информации для тех лиц, которые готовы соблю­дать их добровольно. «Более того,— продолжает он,— очень часто лицо заинтересовано в том, чтобы получить такую информацию, ибо она предостерегает его об опасности. Так, водители транспортных средств, соблюдающие


правила движения, постоянно нуждаются в информации, которая доводится до них через запре­щающие знаки, светофоры и т. д. В этих случаях не­достаток информации в личном опыте компенсируется внешней информацией. В отличие от запретов уголов­ного права, которые в большинстве случаев общеизве­стны, здесь запрет должен получить выражение в сло­весной формулировке закона»⁸¹.

В свете сказанного требует некоторого уточнения бытующая у нас информационная характеристика запрещающих норм советского права. Порою приходится слышать, что если дозволяющие и обязывающие нор­мы дают индивиду «программу поведения», которую он должен или волен выполнить, то запрещающие нормы, как правило, позитивной программы не дают. При этом приводится довод, что запрещающие нормы признают наказуемыми определенные действия, но конк­ретно не указывают, как человек должен поступать в той или иной .ситуации. Однако такая характеристика, думается, является несколько односторонней. Она дается без учета того обстоятельства, что непосредственным предметом регулирования социалистических за­прещающих норм являются отношения-обособления, отграничивающие субъектов права от вредоносных, вы­тесняемых такими нормами общественных отношений. Информация относительно этого отношения содержит некую «программу поведения».

С информационной и психологической точки зре­ния запрещающие нормы оставляют субъекта «наеди­не с конфликтом», указывают негативные последствия незаконного пути решения такого конфликта. Угроза санкций — весьма важное в данном случае связующее звено между запрещающей нормой и сознанием индивида, имеющее сдерживающее значение. Но в случае глубокого конфликта сила этой угрозы может оказать­ся недостаточной. Поэтому правовые запреты всегда сопровождаются глубокими, профилактическими мера­ми ⁸². Субъект права может фактически не знать о существовании тех или иных законов. Такие ситуации являются, однако, исключением.

Модулированная в нормах социалистического права программа должна воплощаться в жизнь, осуществ­ляться в реальных действиях реальных лиц. Этому предназначению соответствует регулятивная функция,

заключающаяся во властном воздействии на складывающиеся в обществе общественные отношения, во властном направлении внешнего поведения их участ­ников по тем общим образцам и велениям, которые установлены или санкционированы государством. Дан­ная функция ограничена сферой реального поведения, ибо в соответствии с материалистическим мировоззре­нием любой индивид подвластен законодателю лишь постольку, поскольку он внешне проявляет себя, со­вершает те или иные поступки, вступает в область дей­ствительного ⁸³.

Регулятивная функция запрещающих норм проявляется в вытеснении вредных общественных отношении посредством указания на запрещенность определенных действий. Это — одно из основных направлений их возможного действия на социальный организм, благо­даря которому вытесняются вредные общественные от­ношения, предупреждается возможность их возникно­вения в будущем и тем самым создается надлежащая нормативная база для оптимального сочетания стати­ки и динамики упорядочиваемых общественных отно­шений в том русле, которое соответствует материаль­но обусловленной воле трудящихся масс во главе с ра­бочим классом.

В этой связи представляется недостаточно оправданным то обстоятельство, что некоторыми авторами при рассмотрении функций норм советского права на­ряду с регулятивной выделяется функция охраны об­щественных отношений⁸⁴. Данный канал воздействия правовых норм, в том числе и запрещающих, по суще­ству, является выражением регулятивной функции, фиксируемым при ее дроблении. Ставить ее в один ряд с регулятивной функцией — значит не только игнори­ровать соотношение между общим и особенным, но и ставить под сомнение бесспорное положение о том, что в рассматриваемой среде любая норма служит регулятором общественных отношений.

В этом плане представляется более неоправданной позиция тех авторов, которые считают, что запрещаю­щие нормы не регулируют общественные отношения, а только их охраняют⁸⁵. Будучи магистральным на­правлением властного воздействия на регулируемые отношения-обособления и вытеснения вредных об­щественных отношений, регулятивная функция запрещающих

норм способствует организации, упорядочива­нию всей системы регулируемых правом обществен­ных отношений, развитию социалистической демокра­тии, усилению социальной однородности людей, утверж­дению и углублению социалистического образа жизни.

Принципиально важной является и идеологическая, воспитательная функция запрещающих норм советско­го права. Наш строй силен, как подчеркивал В. И. Ле­нин, сознательностью широких народных масс, для него считается достигнутым «только то, что вошло в культуру, в быт, в привычки»⁸⁶. Это ленинское поло­жение становится все более актуальным в современ­ных условиях, когда всемерно возрастает роль «чело­веческого фактора» в обновлении социализма. XXVII съезд партии в новой редакции Программы КПСС указал, что «партия придает большое значение воспи­танию высокой гражданственности личности, уважения к советским законам и правилам социалистического общежития, непримиримости к любым нарушениям со­циалистической законности, готовности активно участ­вовать в охране правопорядка»⁸⁷. В выполнении этой программной задачи партии велика роль и рассматри­ваемой функции норм советского общенародного права.

Для социалистического общенародного государства весьма значимо не только властное обеспечение соот­ветствия внешнего поведения людей установленным нормам, но и благоприятное влияние этих норм на их сознание и психологию, формирование у них необходи­мых ценностных установок и ориентации, внутренней потребности соблюдать правовые запреты с полным пониманием их существа, необходимости, назначения и ценности⁸⁸. Этому должна способствовать именно данная функция запрещающих норм социалистическо­го права.

Воспитательное воздействие запрещающих норм осуществляется путем разъяснения мотивов и целей установления государством таких запретов, убеждения в их необходимости, предупреждения о возможных последствиях в случае нарушения запретов.

Воздействие запрещающих норм на сознание лю­дей, и это одна из их особенностей, осуществляется с момента их установления. Некоторые запрещающие нормы советского права фактически в жизни не при­меняются или применяются очень редко. Если правонарушение


не встречается или почти не встречается, то это не означает, что такие нормы «мертвы». Наобо­рот, это свидетельствует о том, что наряду с другими факторами запрещающие нормы успешно выполняют свою роль.

Запрещающими нормами социалистического права выполняется еще одна важная, а именно оценочная функция, так как содержащиеся в них масштабы поведения и связанные с ними властные веления служат специфическим мерилом возможности, приемлемости того или иного поведения, его юридически значимых свойств, квалификационных признаков, а равно — дозируемых государством мер принудительного воздействия за содеянное⁸⁹. Правовая «цена» всякого поведе­ния в глазах окружающих опять же определяется по функционирующим в данном обществе нормам. На них же основываются органы, в обязанность которых входит дача рациональной оценки поведения, нано­сящему ущерб обществу.

Все вышерассмотренные функции запрещающих норм социалистического права не только взаимосвязаны, но и взаимопереплетены. В современных условиях, скажем, любая информация об общественных явлени­ях не отделена от идеологии и социальной психологии, ибо она не может быть по отношению к ней индиффе­рентной. Сознание и внешнее поведение человека в рамках тех или иных упорядочиваемых общественных отношений также органически взаимосвязаны: по марк­систско-ленинскому мировоззрению «сущность челове­ка не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»⁹⁰.

Нет непроходимой грани и между модуляцией, регулированием и оценкой социальных процессов. Но тем не менее разграничение указанных выше основ­ных направлений воздействия запрещающих норм советского права на общественные отношения и созна­ние их участников имеют существенное познавательное и практическое значение. Оно позволяет выявить наи­более важные, относительно самостоятельные каналы нормативного воздействия со стороны государства на вытесняемые общественные отношения, выявить их специфику, дифференцировать объект, пределы и ме­тоды оказываемого воздействия, более предметно анализировать


их, попытаться определить степень исполь­зования заложенных в них возможностей, наметить меры по их оптимизации ⁹¹.

Соображения, изложенные в предыдущих параграфах данной главы нашей работы относительно сущно­сти, содержания и функций запрещающих норм совет­ского общенародного права, вплотную подводят нас к проблеме их социальной ценности, без освещения ко­торой представляется невозможным получение более или менее целостного о них представления.

Проблема ценности нормативных установлений в известной мере изучена применительно к советскому праву в целом⁹². Касательно запрещающих норм права она до сих пор не была предметом сколько-нибудь значительного внимания. Между тем изучение аксеологических аспектов запрещающих норм социалистического права позволяет глубже вскрыть их место и назначе­ние в условиях общенародного государства, повысить их роль в решении тех сложных задач, которые стоят перед советским народом.

В марксистско-ленинской философии понятие «цен­ность» используется для указания на человеческое, со­циальное и культурное значение определенных сторон действительности⁹³. Ценность — суть предмета, явле­ния и их свойств, которые нужны людям, их общностям и образованиям для удовлетворения своих потреб­ностей и интересов, вытекающих из закономерного хо­да процессов общественного развития ⁹⁴.

Ценность выступает определенным свойством запрещающих норм. Как справедливо указывается в литературе, «это возможное, однако отнюдь не имманентное, неотъемлемое свойство того или иного типа права и его составных частей»⁹⁵. Ценность любого правового явления, в том числе и запрещающих норм, определяется только в данной системе общественных отношений. Она выступает как момент практического взаимодействия субъекта и объекта⁹⁶, своеобразное их единство.

Наличие и величина ценности зависят не только от органических качеств самого объекта, но и от отноше­ния субъекта, однако первичным из этих двух перемен­ных остается объективное, обеспечивающее в конечном счете и отношения субъекта, признание или непризна­ние им в данном объекте носителя ценности ⁹⁷.


Запрещающие нормы оцениваются субъектами, которым они адресованы, по-разному. Только преломляясь через «индивидуальную шкалу оценок», запрещаю­щая норма в состоянии эффективно повлиять на само­сознание и поведение личности.

Всякая личная шкала оценок, будучи, несомненно, продуктом социальной среды, отражает в себе многие позиции и критерии шкалы общественной, однако отражает их не механически, а всякий раз индивидуально. При этом соответствующие нормы используются личностью как эталоны, масштабы, меры, критерии. С их помощью человек вырабатывает отношение к себе и другим, через их призму оценивает и формирует отношения к своему поведению и поведению других членов общества.

Ценность запрещающих норм разнохарактерна по своему содержанию. Однако она — всегда классовое явление. Как и правовое регулирование и право в це­лом, запрещающие нормы используются господствую­щим классом в своих интересах. Истории человеческо­го общества хорошо известны факты широкого использования правовых запретов эксплуататорскими клас­сами для увековечивания своего экономического и по­литического господства, для предотвращения или, по крайней мере, для сдерживания социального прогрес­са. Это — довольно распространенная практика современного империализма, монополистической буржуазии. Достаточно указать на запреты заниматься определен­ной профессией в ФРГ, где все шире проявляется ан­тиконституционная практика «беруфсфербота» — отка­за от приема на работу и увольнения с работы про­грессивно настроенных слоев трудящихся масс. Та­ким образом преследуются не только немецкие комму­нисты, но и члены других прогрессивных организаций, в том числе немецкого союза мира — НСМ, борющего­ся против гонки вооружений и милитаризации космо­са, за оздоровление международной обстановки⁹⁸.

Социальная ценность социалистических запрещаю­щих норм выражается прежде всего в том, что они свя­заны с охраной важнейших сфер общественной жизни, их соблюдение служит одной из основных гарантий укрепления законности и правопорядка, развития личности.

Закономерностью социализма является постоянное


возрастание возможностей для всестороннего развития личности. Одновременно повышаются требования к ней со стороны общества, усиливается нетерпимость советских людей к любым отступлениям от принципов со­циализма, к нарушениям норм социалистической мора­ли и советских законов. На XXVII съезде КПСС ука­зывалось: «Необходимо поднимать активность трудящихся, всех и каждого в созидательной работе, в пре­одолении недостатков, злоупотреблений, любых болез­ненных явлений, отступлений от норм нашего права и морали»⁹⁹. В этой связи социальная ценность этого фактора запрещающих норм все более возрастает.

Запрещающие правовые нормы, как и все правовые нормы, думается, относятся к разряду явлений, кото­рые могут рассматриваться в одной сфере как «пред­метные», в другой — как «субъективные» ценности. Субъективные, ибо содержащиеся в них веления, на ос­нове которых производится оценка волеизъявлений участников вытесняемых общественных отношений, в идеальном виде входят в общественное сознание. Пред­метные, поскольку эти масштабы зафиксированы в соответствующих нормативно-правовых актах.

Социальная ценность социалистических запрещаю­щих правовых норм зиждется на их объективной необходимости для вытеснения вредных общественных от­ношений, предупреждения их возникновения в будущем в целях успешного решения задач рабочего клас­са, руководимых им трудящихся масс во всех основных сферах жизнедеятельности нашего общества. Это — принципиально важное исходное положение, поскольку именно «понимание необходимости явления вызывает, естественно, совершенно иное отношение к нему, уменье оценить его различные стороны» ¹⁰⁰.

Олицетворяя материально детерминированную волю и интересы трудящихся масс во главе с рабочим классом, являясь специфическим проводником соответствующей им политики партии, государства, запрещаю­щие нормы советского права принимают непосредствен­ное активное и пока ничем не заменимое участие в вы­теснении антисоциальных явлений, обеспечивая тем самым движение экономических, политических, со­циальных и духовных процессов в стране по заданно­му курсу.

Начавшееся в стране после апрельского (1985 г.)


Пленума ЦК КПСС нравственное оздоровление общества, казалось бы, открыло новые возможности для более эффективного воздействия на состояние правопорядка. В 1985—1986 гг. было намечено даже сниже­ние преступности, однако уже в 1987 г. стало видно, что ситуация изменяется не в лучшую сторону. В пер­вом полугодии 1989 г. зарегистрировано свыше миллиона преступлений — на 32% больше, чем за тот же период прошлого года. Серьезно обостряет обстановку организованная преступность. Только в текущем году выявлено 1320 групп, бандитских формирований, кото­рыми совершено почти 9000 опасных преступлений.

В преодолении этих негативных явлений большие надежды возлагаются на Общегосударственную программу борьбы с преступностью, которая позволила бы сконцентрировать усилия всех заинтересованных органов, ведомств, общественных организаций ¹⁰¹. Все это требует также глубокой перестройки всей системы управления, дальнейшего развития социалистической демократии, серьезного улучшения хозяйственного механизма, совершенствования распределительных отношений, дальнейшего укрепления порядка и дисципли­ны, усиления эффективности идейно-воспитательной ра­боты. У нас должна быть дисциплина одна для всех, закон один для всех.

Вытесняя вредные общественные отношения в различных сферах жизни общества, запрещающие нормы способствуют развитию, укреплению позитивных отно­шений, всестороннему и планомерному совершенствованию социализма, ускорению социально-экономиче­ского и духовного развития страны. В этом плане за­прещающие нормы способствуют претворению в жизнь огромной важности установки XXVII съезда КПСС о том, что «стратегия ускорения нашего развития вклю­чает в себя дальнейшее совершенствование обществен­ных отношений, обновление содержания, форм и мето­дов работы политических и идеологических институтов» ¹⁰².

Ценность запрещающих норм советского общенародного права возрастает и в связи с осуществлением в стране социалистического самоуправления народа на основе активного и действенного участия граждан в решении вопросов производственной, государственной и общественной жизни.


Величина нравственного потенциала запрещающих норм социалистического права, характеризующая их подлинную социальную ценность, ярко выражена так­же в том, что они, вытесняя вредные общественные от­ношения, тем самым охраняют жизнь, здоровье, честь и достоинство советского человека и гарантируют реа­лизацию его субъективных прав и обязанностей. Уста­навливая обязанность воздерживаться от действий, причиняющих вред интересам личности и общества, запрещающие нормы обеспечивают прогрессивную ор­ганизацию и упорядочивание совместной жизни лю­дей, гармонического развития личности и повышения социальной активности.

Ценность запрещающих норм выражается также в том, что они оказывают большое предупредительное воз­действие на поведение неустойчивых граждан.

Запрещающими нормами выполняется и задача психологического воздействия, возбуждения такого мотива поведения людей, которые вступали бы в борьбу с анти­социальными мотивами. Человек, который и без наличия подобного запрета не совершил бы общественно опас­ных либо вредных действий, воспринимает установление запрета одобрительно, как подтверждение правильнос­ти понимаемых им целей и задач поведения в обществе, семье, быту, на производстве. Колеблющемуся человеку запрет помогает сформировать устойчиво правильное поведение. Именно здесь психологическое принуждение оказывает свою решающую роль. «А у человека, зара­женного антиобщественными установками, эгоистично ведущего себя по отношению к обществу, запрет вызы­вает несогласие, отчуждение, внутреннее сопротивле­ние и т. п.» ¹⁰³. В условиях, когда КПСС и Советское го­сударство принимают решительные меры по дальнейше­му наведению порядка, очищению нашей жизни от чуж­дых явлений, от любых посягательств на интересы об­щества и его граждан, по укреплению социалистической законности данный ценностный аспект запрещающих норм советского права проявляется наиболее явно.

В запрещающих нормах, как, впрочем, и во всех нор­мах советского права, в кристаллизованном виде выра­жена квинтэссенция духовного мира советских людей, их прогрессивные чаяния и идеалы не только выражаются вовне, но и доводятся до сведения каждого гражданина. Осуществляя регулятивное воспитательное воздействие


на упорядочиваемые общественные отношения, запрещающие нормы оказывают большое влияние на формирова­ние правосознания и правовой культуры людей, их общностей и образований, всего общества в целом. Норма­тивное воздействие способствует целенаправленному пе­реводу общих правил поведения и связанных с ними властных велений в усвоенные личностью ориентации, установки и мотивы соответствующей человеческой деятельности ¹⁰⁴.

С другой стороны, возрастание правовой культуры, представляющей собой единство правовых знаний, навы­ков, опыта, готовности следовать накопленным знаниям и умение влиять на других, собрать, сплотить и вести их за собой ¹⁰⁵, положительно сказывается на правовой ак­тивности людей, на добровольном участии в вытеснении вредных, антисоциальных явлений.

Вытесняя вредные общественные отношения, запрещающие нормы содействуют развитию способности чело­века действовать в соответствии со своими целями и интересами, опираясь на познание объективной необходи­мости всестороннего укрепления законности и правопо­рядка. Информируя о недозволенном поведении, запре­щающие правовые нормы тем самым создают необходи­мый простор принимать решения со знанием дела, выби­рать линию поведения в различных, порою в достаточ­ной степени сложных жизненных ситуациях с учетом личных и общественных интересов, с полным понимани­ем ответственности за свои поступки, воспринимать, производить и воспроизводить подлинные человеческие ценности ¹⁰⁶. Вместе с тем эти нормы направлены на обеспечение организованности, порядка во всех сферах общест­венных отношений — этого ключевого фактора жизне­деятельности общества.

Большая ценность запрещающих норм советского права выражается не только в их отмеченных выше свой­ствах, но и в том, что они являют собой глубоко нрав­ственно-эстетическую систему, нацеленную на обеспече­ние прогрессивного развития общества. Вбирая в себя моральные, нравственные и этические ценности в рам­ках упорядочиваемых общественных отношений и тесно взаимодействуя с моральными запретами, эти нормы вносят в общественную жизнь известную гармонию, оп­тимальность, справедливость и другие истинно гуман­ные начала, способствуют прочному их утверждению в


повседневной деятельности людей, их государственных и общественных организаций, всех субъектов социалистического общенародного права.

Коммунистическая партия указывает на необходимость последовательного проведения линии на укрепле­ние социальной справедливости в распределении мате­риальных и духовных благ. Эта линия встречает полное одобрение и поддержку всего советского народа. «Дело теперь за тем, чтобы разработать конкретные меры по очищению распределительного механизма от уравнилов­ки и нетрудовых доходов, всего того, что противоречит экономическим нормам и нравственным идеалам нашего общества, обеспечить прямую зависимость материаль­ного положения каждого работника и каждого коллекти­ва от результатов их труда. Партия и впредь будет вести самую решительную борьбу со всеми негативными явле­ниями, чуждыми социалистическому образу жизни, на­шей коммунистической морали» ¹⁰⁷. Уже приняты Постановление ЦК КПСС от 15 мая 1986 г. «О мерах по уси­лению борьбы с нетрудовыми доходами», Указ Президиу­ма Верховного Совета СССР от 23 мая 1986 г. «Об уси­лении борьбы с извлечением нетрудовых доходов» и По­становление Совета Министров СССР от 15 мая 1986 г. «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами» (СП СССР. 1986. № 21. Ст. ст. 119—121). Этими актами запрещены самовольное использование в корыстных це­лях транспортных средств, машин либо механизмов,, принадлежащих предприятиям, учреждениям и органи­зациям; скупка в государственных или кооперативных магазинах печеного хлеба, муки, крупы и других пище­вых продуктов для кормления скота и птицы; необоснованные списания в учреждениях, предприятиях и органи­зациях материальных ценностей и некоторые другие по­добные действия, причиняющие вред социалистическим общественным отношениям. Одновременно сняты ограни­чения количества и видов продуктивных животных в личных подсобных хозяйствах граждан (СП СССР. 1986. № 21. Ст. 121), продажи садоводам сжиженного газа в баллонах, кирпича, извести, гравия, щебня и других строительных материалов (СП СССР. 1986. № 22. Ст. 122) и т. д. Все эти меры, в осуществлении которых активно задействованы социалистические запрещающие нормы, способствуют проведению в жизнь экономиче­ской и социальной политики, намеченной КПСС ¹⁰⁸.