Традиции андрея платонова в философско- эстетических исканиях русской прозы второй половины ХХ- начала ХХI вв
| Вид материала | Автореферат |
- Традиции андрея платонова в философско-эстетических исканиях русской прозы второй половины, 867.93kb.
- Эсхатологическая топика в русской традиционной прозе второй половины ХХ начала ХХI, 793.25kb.
- Удмуртская проза второй половины ХХ начала ХХI века: человек и мир, эволюция, особенности, 1445.54kb.
- Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII начала XIX вв.: генезис,, 872.49kb.
- Тематическое планирование по литературе 11 класс, 114.9kb.
- Эсхатологическая топика в русской традиционной прозе второй половины хх-начала хх1, 876.64kb.
- C алаватовна отечественный мюзикл и рок-опера в контексте жанровых взаимодействий, 1138.99kb.
- Андрей Белый «Петербург»», 7047.26kb.
- История и теория русского авангарда 10-х годов, 157.77kb.
- Константин Баршт Экономика и экономия Андрея Платонова («Счастливая Москва»). (Тезисы), 199.24kb.
В разделе 8 третьей главы рассмотрены традиции повести А. Платонова «Котлован в рассказе В. Шпакова «Железный Ренессанс» (2006). Отмечается, что рассказ «Железный Ренессанс» написан, как свидетельствует сам автор, под влиянием платоновской прозы. «Бывший начальник цеха (экс)» – пенсионер -носит фамилию Платонов. Редактор заводской многотиражки, ныне пенсионер – Николай Федоров – один из инициаторов возрождения заброшенного оборонного комплекса в ходе железного ренессанса и «оживления умерших» из-за недостатка рабочих рук на заводе. Персонажем рассказа является и «безногий инвалид чеченской войны», которого катает в коляске обаятельная Надька, «безногий инвалид» явно перенесен из платоновского «Котлована». Упоминается в шпаковском рассказе и название платоновской повести «Котлован» с явным подтекстом, и возникает фигура оживленного Платонова. В. Шпаков, подобно А.Платонову, в деталях описывает «тревогу» машиностроителей за свой завод и свой город, используя яркие, запоминающиеся тропы. Детальным описанием технических изобретений, приборов, всякого рода технологических новшеств шпаковский стиль напоминает платоновский. На иронии, восходящей к стилю платоновского «Усомнившегося Макара», повести «Сокровенный человек», построены многие ключевые фрагменты рассказа В.Шпакова: трубы завода походили «на стволы с обрубленными ветками и сучьями», «…штукатурка с фасадов отпадала, как короста, на улицах валялся мусор, и после каждого дождя тут и там расползались огромные лужи», «выбитые окна» глядят «черными глазницами». На водочных бутылках – портреты Бунина, Лескова, Тютчева, Толстого – «хотя бы так мы способствуем сохранению в народной памяти великих имен!». Герои рассказа Шпакова – и живые, и «воскрешенные» – проявляют смекалку, природную умелость, подобно героям Платонова – Фоме Пухову, «усомнившемуся Макару» в столкновении с «научными людьми». Пашка Баранов вызывает явные аналогии с платоновским Макаром, изобретшим «строительную кишку»: «во время государственных испытаний сумел объегорить приемную комиссию, заткнув лопнувший топливный провод ветошью». Финал рассказа Шпакова с продолжающимся концертом нон-стоп, с «выделывающим коленца» персонажем, «вроде как изображающим подтанцовку», – это почти цитация финала «Котлована» с описанием «торжества колхоза», Елисея, «затанцевавшего по земле, ничуть при этом не сгибаясь», баб, «весело двигающих ногами под юбками» под «марш великого похода»,«призывающей вперед музыкой». О развенчании Платоновым мифа в эпизоде «торжества колхоза» в «Котловане» писал в свое время Б.А. Можаев. 64 Для демифологизации новой мифологии Шпаков, подобно Платонову, использует прием гротеска. Рассказ Шпакова «Железный Ренессанс» выступает как «производимый» текст по отношению к предшествующему,включается в «вертикальный контекст» художественного универсума.
В разделе 9 третьей главы – «Присутствие» платоновского текста в романе В.Г. Сорокина « Голубое сало» (1999) отмечается, что В.Сорокин пародирует повесть «Сокровенный человек», использует ставшие для постмодернизма привычными приемы разрушения стиля – абсурд, гротеск, абсценную лексику, сцены насилия, обыгрывание стереотипов масскульта и соц-арта. В главе «Платонов-3. Предписание» принцип включения «платоновского слова» в текст романа оценивается как пародийный, эпатажный. В.Сорокин буквально следует платоновскому тексту в воссоздании персонажей и сюжета, включает в свой текст значимые платоновские слова и выражения, образы из других художественных текстов, демонстрируя прием римейка, переделки произведений, игру со словом, создавая в своем тексте интертекстуальное пространство. Так же, как у Пухова в повести «Сокровенный человек» есть помощник, слесарь Зворычный, у сорокинского героя Бубнова появляется в кабине ломтевоза кромсальщик Зажогин Федор, который будет «сурово орудовать барбидным ножом, кромсая провяленные трупы врагов революции и закидывая бескостные ломти в запасник», затем будет бросать эти «человечьи ломти в топку». Приемы абсурда, гротеска вносит Сорокин в описание «безногих доноров», пожертвовавших свои ноги ломтевозной флотилии «Коминтерн». Сорокин искажающе травестирует описание Платоновым в повести «Котлован» «безногого инвалида», «урода империализма», «могучего увечного», «калеки», «повредившегося на капиталистическом сражении». Причины обращения В.Сорокина к художественному опыту А. Платонова мы видим в стремлении к «подрыву литературного канона»: «Писатели, как правило, создают свои произведения с помощью литературных и прочих источников, заимствуя из них тот или иной материал, цитируя, пародируя, копируя или каким-либо иным образом»65. Такая попытка подрыва литературного канона и его «священных столпов» оборачивается подчас парадоксом – утверждением «исходного» текста, «тексту исподволь возвращается его звездный статус»66. Интертекстуальность, цитаты в романе В.Г.Сорокина рассматриваются с учетом точки зрения М.Б.Ямпольского – «цитаты – это не просто нуждающиеся в нормализации аномалии, но и указания – сокрытия эволюционного отношения к предшественнику… Декларированная цитата, отсылая к тексту, который камуфлирует истинную зависимость произведения от предшественника, превращается в знак оригинальности и одновременно «искажает» простую преемственность в эволюции. Интертекстуальность, таким образом, работает не только на утверждение предшественников, но и на их отрицание, без которого текст не может конструироваться в качестве «сильного».67
В рассказе «Заплыв», являющемся структурной частью романа, В.Сорокина интересует онтологическая проблематика, тема столкновения отдельного человека с тоталитарным ужасом, угрожающим самой жизни. На первом плане здесь оказывается не идеология, а художественно завершенный, эстетически целостный тоталитарный мир, и Сорокин убедительно показывает, насколько этот организованный по единому шаблону мир, жесток и бесчеловечен к отдельному человеку, рассматриваемому лишь как строительный материал, как винтик. Но различие – в брутальных, шоковых средствах, избранных В.Сорокиным.
В Заключении подводятся итоги и делаются выводы, которые сводятся, в основном, к следующему. Слияние устремлений человека с другими людьми – это один из главных вопросов всего творчества А. Платонова. Ни техническим прогрессом, ни диктатом сверху эта гармония не достигается. Стержень общего блага, по Платонову, – в людях, которые «долго не держатся на свете, а свет на них стоит вечно». Действительность открылась Платонову в 20-начале 30-х гг. во всей неоднозначности и зачастую – трагичности. Связанная с этим трансформация мировоззрения Платонова отразилась в его публицистике, в литературно-критических статьях, и более всего – в художественном творчестве. Философские идеи Платонов стал вкладывать в уста героев, проверяя в дискуссионных диалогах их истинность. В творческом диалоге с предшественниками и современниками Платонов вырабатывает художественно-философские установки, которые оказываются созвучными идеям многих писателей и философов будущего. Главной темой в его творчестве является тема трудового человека, одухотворенного «идеей жизни», поисками путей «выхода в счастье». Нравственно-эстетические искания А.Платонова, его художественно-философские установки оказываются очень продуктивными, их усваивают писатели второй половины ХХ – начала ХХI вв. Воздействие произведений А.Платонова на развитие отечественного литературного процесса широко и масштабно. Природа традиций А. Платонова в русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI вв. обусловлена продуктивностью его художественных решений, связанных с глубиной постановки и разрешения онтологических, нравственно-этических, сущностных проблем бытия, гуманистическим пафосом, вниманием к внутреннему миру человека, с нравственно-философскими и эстетическими исканиями писателей.
Установлены два ряда внутрилитературных связей прозы А.Платонова с прозой писателей второй половины ХХ – начала ХХI вв.: контактные и типологические. При контактных связях писатели, опираясь на опыт своего предшественника А.П. Платонова, используют этот опыт, развивают дальше определенные традиции его прозы – философских поисков, характера гуманистических устремлений, этической концепции семьи, детства, этичности науки и др. Типологические связи прозы Платонова с прозой анализируемых в диссертации авторов возникают объективно, независимо от того, порождены ли они внутрилитературными контактами или возникли самостоятельно в результате родственных или аналогичных условий общественной и идеологической жизни. Типологические связи прозы А. Платонова и писателей в постплатоновском пространстве дали возможность классифицировать их творчество по сходству идейного звучания произведений (Платонов – Белов – Казаков – Трифонов, Шукшин – Распутин – Бородин – Березин – Шпаков); по своеобразию творческого метода, по стилю, способу конструирования художественных образов (Платонов- Казаков, Платонов – Шукшин, Платонов – Бородин, Платонов –Березин), композиции произведений, характеру сюжетных линий, способу психологического раскрытия характера (Платонов – Трифонов; Платонов – Распутин). Понятие «традиция» обосновывалось и в новаторстве писателя, включающего в свою творческую парадигму наиболее важные элементы традиции, креативную деятельность человека в любой области, ценностные ориентации.
Специфическим, ярко индивидуальным в прозе Ю.Казакова, реалистической в своей основе, являются романтические и импрессионистические черты, делающие его «поэтом в прозе», «собирателем прекрасных мгновений».
Преемственные связи, как контактные, так и типологические, объединяют повесть В. Белова «Привычное дело» с прозой А. Платонова. Близки принципы художественного познания мира писателей, методология взаимоотношения автора как творческого субъекта и отражаемой им действительности, и отношения к ней. Чудом спасшийся с плавучей баржи смерти Александр Шустов в романе «Год великого перелома доберется к месту поселения, будет мечтать о возвращении в родные места, в свою Ольховицу, готовить дочь в школу.На вопрос Дуняши, есть ли бог, он отвечает: «Кто же и что тогда есть, ежели нету Бога?».
Стремление уяснить онтологические вопросы жизни, смерти, любви, отношения к детям, связей между людьми, веры и безверия объединяет героев В.М. Шукшина и А.П. Платонова. Шукшин, как и Платонов, обладает величайшим милосердием к судьбе человека. Оба писателя, обращаясь к мотиву «души», «сердца» утверждают духовность характерной чертой русского национального характера. Во многом сходным является видение жизни героями Платонова и Шукшина – в диалектическом единстве «прекрасного и яростного мира». В ряде произведений Шукшина, как и в прозе Трифонова, ощущается присутствие идеи Н.Федорова в платоновском ее понимании о бессмертии. Общие, энергетические сгустки культуры выражают концепты писателей: Платонов: «Даешь душу», «Сеять души в людях»; Шукшин: «Разумная душа», «История души. Жизнь души человека – потаенная дума его, боль, надежда».
Типологические связи между прозой Ю.Трифонова и А.Платонова обнаруживаются и в сходном подходе к герою, идее связи человека с родом, семьей. Доминантные идеи прозы писателей – верность себе, обретенье «самостоянья», поиск «выхода в человеческое счастье». Ю.Трифонов становится своего рода связующим звеном между А.Платоновым и современными писателями. Традиции Ю.Трифонова в исследовании бытия человека в тесной связи с его бытом («Слово «быт» – это какая-то вселенская связь») преемствуют и развивают в современной прозе А.Битов, В.Маканин, А.Кабаков, В.Токарева.
Взаимодействие прозы А.Платонова и В.Распутина сложное и многоплановое. В основу этики и эстетики Распутина положены платоновские идеи любви и памяти, ценности всего живого, слышны отзвуки платоновских философем – «как велика жизнь, в каких маленьких местах она приютилась и надеется». Характерно, что определяя магистральную тему платоновского творчества как онтологическую – «Главная и всеобъемлющая тема Платонова – скорбь по миру и человеку», – Распутин полагает, что современный писатель «призван считывать судьбу и душу народа». «Пронзительность выражения поэзии и трагедии русской жизни в сращенности с русской природой и речью»68 придают уникальность, неповторимую индивидуальность творческому облику В.Распутина, закладывают новые традиции.
Анализ произведений А. Платонова и Л. Бородина позволяет говорить о едином направлении творческих поисков писателей, о попытке их героев, говоря словам Л.Шубина, «осмыслить свою жизнь, жизнь других людей». Сходными являются концепты писателей, в философско-обобщенной форме фокусирующие энергетические сгустки их прозы: «Сила сердца питает мозг» (Платонов); «Каждому с рождением дается какой-нибудь аванс, нужно только умно распорядиться собой» (Бородин). Для выявления характерных черт русского характера Бородин, как и Платонов, прибегает в прозе к мотивам «сердца» и «души», разработанными в соответствии с библейскими архетипами.
Проза Л.Бородина представляет традиционное, реалистическое направление, обновившееся поэтикой постмодернизма. Субъектная организация текста, интертекстуальность, обращение к символике снов, использование христианской символики, мотива игры позволяют Л.Бородину раскрыть сложность, многогранность, трагизм бытия.
В.Березин преемствует и развивает платоновскую традицию житейского опыта человека с его приоритетом жизни. Речь идет и о различных сторонах художественного содержания романа Березина, и о словесно-художественных средствах, реминисценциях из прозы Платонова. Как и эстетика А.Платонова, эстетика Березина обостренно передает дисгармонические надломы и гротески истории, культуры, психики, но не имеет, как у В.Сорокина, пародийного харак- тера. В плане выявления специфического, индивидуального в стиле В.Березина характерным является воспроизведение примет иного времени, иной реальности, меткая ирония, пронизанная болью, диалог с культурным пространством. В качестве ярко специфического в стиле романа выступает поэтика интертекста. Внимательный, взыскующий взгляд героя на происходящее и увиденное, реакция на прочитанное и услышанное не упускает ничего, становится предметом размышлений, соотнесения всего с «житейскими нуждами» людей.
Понимание искусства как жизнетворящей деятельности актуализирует платоновские традиции в рассказе В. Шпакова «Железный Ренессанс». Писателя привлекает не только яркое, самобытное слово А. Платонова, но и гуманистическая направленность его прозы. Взаимосвязь наблюдается и в сходстве идейного звучания, в способе конструирования художественных образов, сюжетных ситуаций, прямого воссоздания стиля Платонова в отдельных фрагментах рассказа.
Рассматривая вопрос о внимании В. Сорокина к платоновскому опыту в романе «Голубое сало», вопрос о характере отношения «потомка» к «исходному» тексту, повести А.Платонова «Сокровенный человек», мы отметили попытку изменения семантики произведения, ставшего «материалом» для новых художественных синтезов.
Обращение к генетическим и типологическим схождениям открыло возможность продемонстрировать укорененность творчества А.Платонова в пространстве традиционной духовной русской мысли. Художественное наследие А.Платонова задает важнейшие линии развития философско-эстетических исканий русской прозы второй половины ХХ – начала ХХI вв., писателей наших дней. Удаленное во времени творчество А.Платонова находится в едином историко-литературном пространстве с художественной практикой писателей наших дней.
Перспективными для дальнейшего исследования особенностей рецепции творчества А.Платонова в историческом ракурсе являются произведения таких писателей, как В.Астафьев («Пролетный гусь»); А.Битов («Внук 29-го апреля»); А.Варламов(«Рождение»); В. Личутин («Вдова Нюра»); Е. Носов («Яблочный Спас»); Б.Екимов(«Продажа»,«Пастушья звезда»); О.Павлов («Конец века»).
Публикации в периодических научных изданиях, включенных в перечень ВАК на соискание ученой степени доктора наук.
1. Серафимова В.Д. Метафорический язык произведений В.Маканина. Статья // Русская речь. – М., 2002, №2. – 128 с.; усл.8 п.л.; СС. 34-42. усл. 0,5 п.л.
2. Серафимова В.Д. Слово в художественном мире В.Распутина. Статья // Русская речь. – М., 2002, №6. – 128 с.; усл.8 п.л.; СС. 24-30; усл. 0,4 п.л.
3. Серафимова В.Д. Поэтика повести Л.Бородина «Ловушка для Адама». Статья // Русская речь. – М., 2005, № 5. – 126 с.; усл.8 п.л.; СС. 33-44; усл. 0,7 п.л.
4. Серафимова В.Д. Библейские мотивы и образы в творчестве М.Волошина, А.Платонова, Б.Пильняка. Статья // Русская речь. - М., 2006, №3.–128 с.; усл. п.л. 8; СС.14-22; усл. 0,5 п.л.
5. Серафимова В.Д. Авторская идея в прозе В.Распутина и изобразительно-выразительные средства языка. Статья // Русская словесность.– М., 2009, №1.– 80 с. СС .37-42; усл. 0,4 п.л.
6. Серафимова В.Д. Проблемы нравственности и гуманизма в «женской прозе» (на материале отдельных произведений В.Токаревой). Статья // Русский язык за рубежом. – М., 2009, №1.– 128 с.; 8 п.л.; СС. 101-105; усл. 0,3 п.л.
7. Серафимова В.Д. В поисках констант бытия. «Лаз»,«Предтеча», «Отставший»В.Мака- нина, «Новые Робинзоны (Хроника конца ХХ века)» Л.Петрушевской. Статья // Вестник МГОУ.Серия: «Русская филология».– М. Изд. МГОУ,2009, №3, С. 158-164; 0,4 п.л.
8. Серафимова В.Д. «Сиротства человек не терпит…» Тема семьи, детства в прозе Андрея Платонова. Статья // Русская речь. – М., 2009, №2. С. 29-32; усл. 0,3 п.л.
9. Серафимова В.Д. Исторические, фольклорные источники повести Л.Бородина «Царица смуты». Поэтика. Доминантные идеи // Вестник МГОУ. Серия: «Русская филология». – М.: Издательство МГОУ, 2009, №2. –236 с.; СС.151-160; усл. 0,5 п.л.
Монографии:
10. Серафимова В.Д. А.Платонов и философско-эстетические искания русской литературы 2-й половины ХХ века (В.Шукшин, В.Распутин, Л.Бородин). Монография. – М.: Прометей, 2006. – 388 с.; 24, 25 п.л. Рецензенты – д-р филол. н., профессор Сигов В.К., д-р филол. н., профессор Скороспелова Е.Б.
11. Серафимова В.Д. «Серебряный век» русской поэзии. Монография. – Тирасполь:
Приднестровский ГосУниверситет, 1997. – 76 с.; 5,5 п.л.;
Содержание диссертации отражено в следующих публикациях.
Учебники:
12. Серафимова В.Д. Русская литература (1-я половина ХХ века) / Учебник-хрестоматия для старшеклассников – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС.1997.– 528 с.; 33 п.л. Диплом Министерства народного образования. Решение конкурсной комиссии Министерства образования Российской Федерации. Протокол №9 от 7.09. 1995 г.
13. Серафимова В.Д. Глава в учебнике для вузов: «В.Маканин» // История русской литературы. ХХ век. В. 2 ч.Ч. 2: Учебник для студентов вузов / В.В.Агеносов и др.; под ред. В.В. Агеносова.– М.: Дрофа. 2007.Усл. п.л.34,0.; СС. 448- 466; условно 2 п.л. Гриф Министерства образования и науки Российской Федерации в качестве учебника для студентов, обучающихся по специальности русский язык и литература.
Решением Ученого Совета МПГУ от 31.3.2008 г.(протокол №6 от 31.3. 2008) авторы награждены «Дипломом 1 степени» за учебник для студентов вузов в двух частях «История русской литературы. ХХ век» с присуждением звания Лауреата 1-ой степени конкурса на лучшую научную работу МПГУ гуманитарного цикла.
Учебно-методические пособия:
14. Серафимова В.Д. Андрей Платонов – журналист, литературный критик, прозаик, драматург. Программа, материалы спецкурса.– Воронеж: Издательско-полиграфический комплекс АНО «Институт» ИТОУР», 2007. – 75 с.; 4 п. л.
15. Серафимова В.Д. Русская литература ХХ в.(вторая половина): Учебные материалы: 10-11 классы: В 2 ч. – М.: Гуманитарный издательский центр Владос. 2002. Переиздано учебное пособие в 2003.Часть 1 –288 с. ; 17,46 п.л; часть 2 –335 с.; 20,37п.л. Всего – 37 п.л.
16. Серафимова В.Д. В соавторстве: Жигалова О.В., Серафимова В.Д. «Самоистребительная диалектика души» по роману Б.Пастернака «Доктор Живаго». Пособие для студентов-иностранцев старших курсов: Методические рекомендации и вспомогательный материал к проведению деловой игры. По материалам научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Б.Л.Пастернака, проведенной Домом советской науки и культуры в Праге; Институтом русского языка им. Пушкина 20 янв. 1990 г. в Праге. – Алма-Ата: КазПТИ, 1991. – 81 с.; Авторск. вклад Серафимовой – 2,7 п.л.
17 . Серафимова В.Д. Главы: М.Горький; И.А.Бунин; А.Блок; А.Ахматова; А.Платонов; А.Солженицын; В.М.Шукшин; А.Вампилов; В.Г.Распутин; В.Маканин // Диарова А.А., Иванова Е.В., Серафимова В.Д. Русская литература с основами литературоведения. Русская литература ХХ века; под редакцией В.Д. Серафимовой. Учебное пособие для студентов педагогических вузов. – М.: Прометей. 2004. – 283 с.; Всего 17, 75 п.л. Авторский вклад Серафимовой - 6,5 п.л. Рекомендовано УМО по специальностям педагогического образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям 031600 – сурдопедагогика.
18 . Серафимова В.Д. Главы: Предисловие; М.Горький; И.А.Бунин; А.Блок; А.Ахматова; А.Платонов; А.Солженицын; В.М.Шукшин; А.Вампилов; В.Г.Распутин; В.Маканин // А.А. Диарова, Е.В.Иванова, В.Д.Серафимова. Литература с основами литературоведения. Русская литература ХХ века: Учебное пособие для студентов фак. дефектологии пед. вузов; под ред. В.Д.Серафимовой. – М.: Издат. центр «Академия», 2007. –300 с