Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой
| Вид материала | Документы |
СодержаниеЛавриненко дмитрий федорович |
- Е. В. Ермакова игпи им. П. П. Ершова, г. Ишим, Тюменская обл. Физика в литературных, 96.74kb.
- Тематическая разработка устного журнала для учащихся 7- 9 классов "Женщины в годы Великой, 115.83kb.
- Сочинение на тему: «Сердцем прикоснись к подвигу», 158.76kb.
- Контрольный тест по истории в 9 классе за III четверть, 63.87kb.
- Великой Отечественной Войны Островского района Костромской области и рассказ, 347.49kb.
- Конкурс «Война Ивраг под Сталинградом» (блиц-турнир с вопросами на знание исторических, 243.6kb.
- Задачи: Подвести учащихся к пониманию причин поражений Красной Армии в начале войны;, 78.69kb.
- Класс: 8-11, 17.28kb.
- Шатурского района Московской области Конференция, посвященная битве под Москвой Авторы:, 60.52kb.
- Приграничные сражения красной армии в начале великой отечественной войны, 377.37kb.
| Мы решили наступать на широком фронте стрелковыми бригадами, которые были снаряжены лыжами и маскировочными халатами, а главный удар наносить ближе к шоссе. От исходного положения в районе Нахабина до выхода в тыл врага надо было пройти около 40 километров по глубокому снегу. Первыми вышли в тыл врага разведчики-танкисты под командой лейтенанта Антимонова. К деревне Киселево они подошли незаметно. Местные жители предупредили их, что в соседней деревне Телепнево находятся гитлеровцы. Антимонов решил атаковать и боем разведать силы врага. Следуя скрыто, по лощинам, танки с десантом автоматчиков ворвались в деревню и открыли огонь из пушек. Автоматчики стали прочесывать деревню, очищая дома от фашистов. Через полчаса все было закончено. Разведчики до подхода главных сил вышли на Волоколамское шоссе, отрезали Истру и пути отхода противника. Вечером 12 декабря по радио было передано сообщение Совинформбюро «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы». В нем говорилось, что к исходу 11 декабря «войска генерала Рокоссовского, преследуя 5-ю, 10-ю и 11-ю танковые дивизии, дивизию СС и 35-ю пехотную дивизию противника, заняли город Истра». К 14 часам 13 декабря передовой отряд бригады приблизился к Лукину, но дальше идти не мог. Гитлеровцы густо заминировали дорогу. Мины были поставлены в два яруса, встречались и мины-сюрпризы. [201] Я приказал командиру танкового полка И. Г. Черяпкину не задерживаться у Лукина, а обходить позиции врага полями, смело маневрировать, а не бить «в лоб». Как только мы начали обход Лукина, гитлеровцы бежали. На плечах отходящего врага главные силы оперативной группы вышли на Волоколамское шоссе. Оно было закрыто для фашистов. Жители Подмосковья с радостью встречали наши части, оказывали всевозможную помощь воинам-освободителям. Приведу лишь один пример. Бригада стремительно преследовала отступавшего противника. Однако в селе Ново-Петровском танки вынуждены были остановиться — путь преграждал взорванный мост через реку Истру. Пришлось искать другой путь, и вскоре колонна подошла к броду. В это время танкисты заметили две фигуры, бежавшие им наперерез. Женщина и мальчик лет одиннадцати приблизились с возгласами: «Стойте! Там мины!» Комиссар полка Я. Я. Комлов спросил их, где же тогда перебраться. Женщина ответила: «Лучше вон там, у моего дома. Там речка уже». Дом стоял в центре ложбины, через которую танки могли бы выйти на шоссе. Но напротив дома берега реки были очень круты. Надо сделать мост, да где взять бревна? Услышав это, женщина сказала: «Бревна есть, разбирайте мой дом». Когда ее попытались отговорить, она взяла в руки топор и первая принялась за дело. Через некоторое время переправа была готова, и первый танк вступил на мост. Впереди бежал мальчик, показывая путь. Во время переправы под одной машиной разорвалась мина, и мальчик был ранен. Спустя 23 года Я. Я. Комлов разыскал Александру Григорьевну Кузнецову и ее сына Петра Ивановича. Об их подвиге узнала вся страна. 23 сентября 1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР А. Г. Кузнецова и П. И. Кузнецов были награждены орденами Отечественной войны I степени. Вырос у дороги новый добротный дом. Это народ построил его людям с большим сердцем. На новоселье к Кузнецовым приехали те, кто в грозном 1941 году прошли здесь с боями. Мне доставило большую радость вручить славным патриотам ключи от дома, на одной из стен которого сделана надпись: «Александре Григорьевне и Петру Ивановичу Кузнецовым [202] за подвиг, совершенный в годы Великой Отечественной войны». После освобождения нашими войсками Истры, Клина и Солнечногорска противник отвел свои главные силы в Волоколамск. Этот город, расположенный на горе, был превращен гитлеровцами в крупный узел сопротивления. Здесь они собрали остатки разгромленных советскими войсками 106-й, 35-й, 5-й пехотных и 11-й танковой дивизий. 17 декабря в 21 час на мой командный пункт прибыл офицер связи с приказанием готовиться к захвату города. До Волоколамска было 38 километров. Начальник штаба подполковник П. В. Кульвинский и начальник оперативного отдела Никитин сели за разработку приказа. Мы выходили на тот самый путь, по которому совсем недавно отступали с боями. Знакомая дорога. Знакомые названия — Скирманово, Чисмена, Язвище, Матренино, Горюны, где геройски бился с группой танков старший лейтенант А. Бурда. Мы вспомнили Дубосеково, где сражались 28 панфиловцев. Все было знакомо. Только отходили мы по 5 — 6 километров в сутки, вперед же идем в три раза быстрее. Начались бои на подступах к Волоколамску. Оперативная группа сражалась за район Сычево — Покровское — Гряды — Чисмена. Передовой отряд 1-й гвардейской танковой бригады под командой старшего лейтенанта Д. Ф. Лавриненко ворвался в район Гряды — Чисмена и застиг гитлеровцев врасплох. Не ожидая подхода главных сил, Лавриненко решил атаковать Покровское. Но фашисты, подтянув 10 танков на шоссе, сосредоточились в тылу у отважных советских танкистов и решили отрезать их от основных сил бригады. Тогда Лавриненко развернул свою танковую роту и повел ее на Горюны. В это время подоспела и колонна главных сил нашей оперативной группы. Гитлеровцы сами оказались зажатыми в клещи и бежали. Тогда фашисты обрушили на Горюны огонь тяжелых минометов. И тут осколком мины был убит отважный танкист Д. Ф. Лавриненко. В нашей бригаде все любили Лавриненко. Он родился в станице Бесстрашной, в семье кубанского казака. Отец его — красный партизан — погиб в гражданскую войну. До службы в Красной Армии Лавриненко был учителем. В двадцати восьми боях участвовал герой. Три раза горела [203] его машина, и всегда он выходил победителем. Под Горюнами он уничтожил пятьдесят второй танк врага. Похоронили мы Д. Ф. Лавриненко около шоссе, в районе деревни Горюны. На его могиле поставили столбик с дощечкой: «Здесь похоронен танкист старший лейтенант ЛАВРИНЕНКО ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ, погибший в бою с немецкими захватчиками 10.1Х.1914 — 18.Х11.1941 г.» 19 декабря в 14 часов штаб нашей оперативной группы получил боевое распоряжение. Ставка Верховного главнокомандования приказывала нам овладеть Волоколамском. Приказ запрещал ввязываться во фронтальные бои с противником и атаковать его опорные пункты «в лоб». Удар по Волоколамску предписывалось нанести с северо-востока и севера — войсками группы генерала Ф. Т. Ремизова, с юго-востока и юга — войсками нашей группы. В целях наиболее тесного взаимодействия частей в этой операции танковая группа Ф. Т. Ремизова была подчинена мне. В приказе говорилось, что с фронта необходимо сковывать противника слабыми силами. Для удара по Волоколамску с запада выбросить сильный отряд. Так и было все сделано. 19 декабря наши передовые части вышли к окраинам Волоколамска. А к полудню следующего дня город был очищен от гитлеровцев. Тяжелая картина открылась нам. В центре Волоколамска стояла виселица, на которой было повешено восемь человек — шесть мужчин и две женщины. Это были московские комсомольцы, перешедшие линию фронта, чтобы установить связь с партизанами. Командир мотострелковой роты мотострелкового батальона 1-й гвардейской танковой бригады Рябов, первым вошедший в город, вместе со своими бойцами снял трупы казненных гитлеровцами патриотов. Сто пять километров от Крюкова до Волоколамска войска группы прошли с боями за 11 дней. Много населенных пунктов было освобождено от фашистских захватчиков. Тысячи и тысячи гитлеровцев нашли себе могилу на полях Подмосковья. Не русский мороз, как писали немецкие генералы, доконал гитлеровцев, а советские войска вышибали дух из фашистского воинства и гнали его на запад. [204] Отброшенный от Волоколамска противник создал сильную оборонительную полосу на западном берегу реки Ламы. Его передний край проходил по линии Алферьево — Сидельницы — Захарино — Тимково — Лудина Гора — Полудино — Спасс-Рюховское. Ключом рубежа была Лудина Гора, господствовавшая над местностью в радиусе до 10 километров. Как потом выяснилось, на этой высоте у противника были сосредоточены 94 пулеметные и минометные позиции, 10 орудий ПТО, 73 блиндажа, соединенных глубокими траншеями. Начальник немецкого гарнизона доносил своему командованию: «Лудина Гора неприступна, обход невозможен. Все подступы под нашим огнем». Вот обращение командира 23-й немецко-фашистской пехотной дивизии к своему командному составу: «Господа командиры! Общая обстановка военных действий властно требует остановить быстрое отступление наших войск на рубеже реки Ламы. Позиция на реке Ламе должна защищаться до последнего человека. Под личную ответственность командира требую, чтобы этот приказ нашего фюрера и верховного главнокомандующего был выполнен с железной энергией и беспощадной решительностью. Если противнику удастся прорваться на нашем фронте, то необходимо во что бы то ни стало продолжать оборону населенного пункта. Каждый прорыв должен быть ликвидирован, а населенные пункты должны быть удержаны. Эту задачу каждый командир решает самостоятельно, без приказа сверху. Русский недостаточно силен, чтобы делать большие операции... У каждого воина должны снова пробудиться воля к обороне и вера в наше превосходство. Настоящий кризис должен и будет преодолен. Вопрос поставлен о нашей жизни и смерти. После оповещения этот приказ уничтожить». Тщетно искала наша разведка слабое место в обороне Лудиной Горы. Перед высотой лежали глубокий овраг и минные поля. Идти «в лоб» означало понести бесполезные потери. Обо всем этом было доложено командованию армии. По приказу командующего оперативная группа была переведена с левого фланга на правый. 25 декабря штаб группы расположился в селе Ивановском, в подвале ветеринарного техникума. Группе была поставлена задача в обход левого фланга оборонительной полосы гитлеровцев нанести удар по центральной группировке фашистов в районе Тимково — Тимонино и захватить деревню Михайловну. За ночь саперы расчистили проход в минных полях. Утром 26 декабря мотострелковый батальон с танками начал наступление. Бойцы ворвались в Михайловну и взяли ее. В этой атаке погиб командир мотострелковой роты Рябов, первым вошедший в Волоколамск. Его похоронили в деревне Возмище. Одновременно приданная нашей группе 64-я бригада морской пехоты под командой И. М. Чистякова при поддержке шести танков освободила деревню Владычино. Клин в оборону врага был вбит. Противник не примирился с этим. Он решил срезать клин, который мы создали, овладев Михайловкой и Владычином. Удар он направил на село Ивановское. Сначала налетела авиация. Затем последовал огневой налет артиллерии и минометов. После этого полк фашистской пехоты с танками, как на параде, по чистому полю двинулся на Ивановское. Сил у нас в Ивановском было всего штабная группа, комендантский взвод, пункт аварийных машин, несколько транспортных машин, минометная рота и неполный дивизион реактивной артиллерии — «катюш». По моей команде комендантский взвод и все шоферы развернулись в цепь. Ремонтники сели в подбитый танк, зарядили пушки и пулеметы. Реактивные установки тоже ждали команды. Я забрался на чердак, откуда мне было все видно. Основной штаб группы войск с начальником штаба П. В. Кульвинским находился в поселке Ленино. Я послал ему записку с приказанием все, что есть под рукой, бросить мне на помощь. Гитлеровцы шли тремя цепями. Мы подпустили их и открыли огонь почти в упор. Наступавшие остановились. Затем ударили «катюши». Первая цепь была сметена словно ураганом. Заговорила минометная рота, открыл огонь наш единственный танк. Гитлеровцы, оставив на поле боя до 500 трупов, откатились назад. Атака на Ивановское была отбита до подхода подкрепления. Но беспокоило положение наших частей в Михайловке. Там находились мотострелковый батальон капитана И. В. Голубева, несколько танков и зенитная батарея. Связи с ними не было. Вернувшиеся связные доложили, что дорога на Михайловку занята противником. [206] Положение отрезанного мотобатальона было неважным» Рота автоматчиков врага проникла на западную окраину Михайловки и засела в одном из домов. Но Голубев был мужествениым командиром. Он спокойно отдал нужные распоряжения. Противотанковые орудия лейтенанта Соколова разбили дом, где засели автоматчики врага. Комиссар батальона Олизаренко и начальник штаба батальона Кудин подняли бойцов в контратаку и выбили гитлеровцев из деревни. Два раза враг пытался бомбить Михайловку, но зенитная батарея беспрерывно вела огонь из всех орудий и сбила один бомбардировщик Ю-88. Затем последовала новая атака. Тогда два наших орудия стали бить по самолетам, а два другие — по пехоте врага. И эта атака захлебнулась. Вскоре подошли несколько танков с десантом автоматчиков, и положение было восстановлено. Утром 30 декабря мы получили боевой приказ: совместно с тремя стрелковыми батальонами ликвидировать тимковскую группу противника. Трудное это было дело. Во всех домах гитлеровцы оборудовали огневые точки и блиндажи. Их поддерживали артиллерийским и минометным огнем с Лудиной Горы. Но Тимково надо было взять во что бы то ни стало. Атаковал противника приданный нам стрелковый полк при поддержке пяти танков старшего лейтенанта Бурды. Танкам удалось ворваться в Тимково, но пехоту гитлеровцы отсекли огнем. Она залегла на окраине деревни. Гитлеровцы вели огонь из противотанковых орудий. Первым был подбит танк лейтенанта Семенова. Снаряд пробил броню, убил водителя и попал в бак с горючим. Танк загорелся. Тогда за рычаги управления сел Семенов. Но передняя передача не работала. Не растерявшись, отважный танкист повел машину задним ходом. Он отходил от поля боя все дальше. Подбежавшие товарищи погасили огонь. Семенов умирал. Он успел только сказать: «Спасите танк». Нашим танкам удалось подавить противотанковые орудия, сжечь склад с боеприпасами. Но пехота из-за обстрела не могла двинуться в атаку. Тогда старший лейтенант А. Бурда вернулся к пехоте и поднял ее. Солдаты рванулись вперед, и решительной атакой Тимково было занято. Но тут из соседней деревни гитлеровцы открыли по Тимкову огонь из тяжелых орудий. Один снаряд попал в танк сержанта П. С. Молчанова. Любимец бригады, отважный танкист погиб, а командир орудия Махараблидзе и механик-водитель Панов были ранены. Политрук второй роты первого танкового батальона И. И. Ищенко вынул из гимнастерки документы Молчанова. В комсомольском билете лежал листок бумаги: «Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии большевиков. Если погибну в бою, считайте меня коммунистом, честным, преданным сыном нашей Советской Родины. Сержант Молчанов». Когда мы получали танки на заводе, Молчанов сказал: «Хотя мой танк в батальоне по счету десятый, но в бою он будет первым!» За шестьдесят три дня боев танк сержанта Молчанова уничтожил 11 танков врага, 13 орудий ПТО, 10 пулеметных гнезд, много минометов и до роты пехоты. Тело Молчанова мы привезли на командный пункт в село Ивановское. Отважного танкиста похоронили около здания техникума. Поперек могилы мы положили гусеницу от танка, а на железном листе написали: «Здесь похоронен Герой Отечественной войны танкист МОЛЧАНОВ ПЕТР СЕМЕНОВИЧ, дважды орденоносец». Группа вражеских войск в Тимкове была уничтожена. Приказ армии мы выполнили. В ночь под Новый, 1942 год на окраине села Ивановского собрались танкисты первого батальона. Не было среди нас наших дорогих боевых друзей Лавриненко, Молчанова, Лакомова, Лескина, Семенова, Ракова, Рябова. Они погибли в тяжелых боях. В госпитале лежали раненые Загудаев, Кукарин, Борисов. Мы помянули павших товарищей. А потом запели нашу любимую песню о 1-й гвардейской танковой бригаде. Ее слова написали танкисты Гурьев и Фролов, музыку мы подобрали сами. У нас ее знали все и пели в минуты отдыха: Мы с песней в бой идем и побеждаем, Наш порох сух, снаряда точен лёт, Броня крепка, и сердце крепче стали, Без устали врага бьет пулемет. [208] Прибыли подарки от трудящихся и письма. Приехали к нам поэт Сергей Алымов и исполнительница народных песен Иванова. Они выступали перед бойцами в нескольких сотнях метров от окопов врага. Угостили мы гостей чаем из жестяных кружек, черным хлебом с солью и чесноком и поднесли им по сто граммов водки — фронтовой паек. Ничего лучшего у нас в то время не было. С 1 по 10 января 1942 года бригада вела бои, стремясь углубить прорыв в обороне врага. Были заняты Биркино, Ананьино, Посадинки. 7 января вверенная мне группа получила приказ: 10 января перейти в наступление, прорвать оборону противника на рубеже Захарино — Голоперово — Калеево — Тимонино и наступать на запад, в гжатском направлении. Бригаде была придана артиллерийская группа, по тем временам довольно мощная: в ней имелись гаубицы и дальнобойная пушечная артиллерия. Начальником артиллерии был назначен А. Кожухов. Это был опытный командир, которого все мы любили и уважали за глубокое знание дела, неустрашимость и веселый нрав. После овладения Волоколамском произошло перераспределение разграничительных линий, и мы расстались с 16-й армией. Наша группа войск вошла в состав 20-й армии. Начальником штаба 20-й армии был Л. М. Сандалов, прекрасный работник. Много помогал нам и начальник артиллерии армии П. С. Семенов. 10 января под покровом темноты войска группы вышли в исходное положение и в 10 часов 30 минут после мощной артподготовки перешли в наступление. Танки и пехота, следуя за разрывами наших снарядов, двинулись в атаку. Такой порядок движения в бою лишал противника возможности изготовиться и встретить атакующих огнем. Пехота тащила на лямках самодельные сани с орудиями ПТО для стрельбы прямой наводкой по целям, мешающим нашему движению. Оборона гитлеровцев на Ламе была взломана. За двое суток мы освободили 12 населенных пунктов. Пала под ударом с тыла и Лудина Гора. После прорыва обороны мы не давали противнику закрепиться нигде и преследовали его безостановочно. Всего с 1 по 23 января 1942 года нами было освобождено 40 населенных пунктов. Пришел Указ Президиума Верховного Совета о [209] награждении 120 рядовых, сержантов и офицеров 1-й гвардейской танковой бригады. 25 января в деревне Спас-Вилки нам были вручены правительственные награды. Помню, на улице поставили стол. Награжденных построили. Получил орден Ленина я, затем вручили такую же награду комиссару М. Ф. Бойко. Хотя мы с Бойко были награждены раньше, но ордена до этого дня еще не получили, так как шли бои. Был зачитан указ о присвоении звания Героя Советского Союза капитану А. А. Рафтопулло, который только под Волоколамском уничтожил 20 фашистских танков. Получили награды и многие мои боевые друзья-танкисты. Затем награды получали зенитчики, мотострелки, разведчики, саперы, связисты, ремонтники, сделавшие много для укрепления и поддержания боеспособности бригады. Были награждены врачи Черновалов, Постников, Кукуладзе, спасшие много солдатских жизней. К этому времени части оперативной группы на своем участке изгнали врага из пределов Московской области и вышли на территорию Смоленщины. Здесь противник сумел перейти к обороне. Начались бои местного значения. Стояла суровая зима, выпал глубокий снег. У гитлеровцев было мало сил, но и мы поизмоталмсь. К нам подошел кавалерийский корпус, которым после гибели Л. М. Доватора командовал И. А. Плиев. Мы воевали в тесном взаимодействии с кавалеристами. Один раз гитлеровцы пошли в атаку и стали теснить кавалерию к лесу, окруженному колючей проволокой. Группа танкистов бригады, видя тяжелое положение соседей, бросилась на выручку. Фашисты частично были истреблены, а остальные бежали. После этого случая наша боевая дружба еще больше укрепилась. Мне казаки подарили бурку и папаху. С этим подарком я дошел до Берлина и храню бурку как священную реликвию, как память о незабываемых днях Великой Отечественной войны. ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта А. П. Белобородов Генерал армии, бывший командир 9-й гвардейской стрелковой дивизии Сибиряки в великой битве за Москву 14 октября 1941 года был получен приказ, которого мы так ждали. Нам надлежало сдать участок на дальневосточной границе и вывести дивизию для погрузки в эшелоны. Через два дня мы уже ехали на запад. Равномерно стучат колеса. И под их стук думаю о пережитом, о том, что ожидает впереди. Свыше полутора десятков лет мне пришлось служить в войсках, стоявших на берегах Тихого океана и Амура, на страже неблизкого, но нашенского, родного, советского Дальнего Востока. Нелегкой была эта служба. Тысячи километров, отделяющие нас от центральных районов Родины, сложная политическая обстановка на дальневосточных границах, наконец, суровая природа края... Мы настойчиво, днем и ночью, в пургу и бесконечные приморские дожди учились и укрепляли пограничные районы. Обучение проходило в обстановке, максимально приближенной к боевой. Наши стрелки, артиллеристы, саперы, связисты больше времени проводили в поле и в тайге, чем на зимних квартирах. Мы учились форсировать реки на подручных [211] средствах, совершали стремительные многокилометровые марши в пешем строю. Все это дало нам настоящую солдатскую закалку, оказавшуюся такой необходимой в дни Великой Отечественной войны. Когда фашистская Германия напала на нашу Родину, дивизия вышла на дальневосточную границу и заняла на берегах Уссури боевой участок. Но наши помыслы были там, на западе, где шли тяжелые бои с гитлеровцами. И вот приказ получен. Идут составы на запад... |