Geum.ru

Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   51

Наша атака была встречена огнем орудий и окопанных танков. Часть танков врага стояла в сараях и вела огонь через амбразуры. Из дзотов стреляли по пехоте. Гитлеровцы бросили в контратаку свои танки, завязалась танковая дуэль.

Неожиданно на кладбище у Скирманова появились солдаты в советском обмундировании. Странно — казалось бы, наших там не должно быть. И тут мы увидели, что они ведут огонь по нашей мотопехоте. Это были переодетые гитлеровцы. Тогда мы открыли огонь по кладбищу. Танк Бурды раздавил здесь семь дзотов и одно противотанковое орудие.

Бой длился до ночи. Гитлеровцы понесли большие потери, но, подтянув резервы, удержались. С наступлением [390] темноты мотострелковый батальон под прикрытием танков бросился в штыковую атаку на Скирманово. Этого враг не выдержал и бежал.

К 3 часам утра 13 ноября наша мотопехота закрепилась у Скирманова. Бригада пополнялась горючим, боеприпасами, исправляла повреждения матчасти и готовилась с утра наступать на Козлово.

Утром 13 ноября 1-я гвардейская танковая бригада, взаимодействуя с 27-й и 28-й танковыми бригадами, повела наступление на Козлово. Геройски сражались бойцы мотопехоты. Погиб комиссар батальона Большаков, был ранен командир батальона Передерни. Командование батальоном принял начальник разведки бригады капитан Лушпа. Отличились в этом бою танковые экипажи лейтенантов Самохина, Луппова, Бурды и многие другие.

К 8 часам вечера 14 ноября Козлово было занято.

За три дня ожесточенных боев враг потерял 34 танка, 25 орудий ПТО, 8 тягачей, 26 минометов, 5 тяжелых орудий. Разбито было 13 дзотов, 21 пулеметное гнездо, уничтожено много живой силы.

К утру 15 ноября нас сменили стрелковые части. Бригада вернулась на свои прежние позиции и принялась приводить себя в порядок.

А 16 ноября 1941 года началось второе наступление гитлеровцев на Москву. На волоколамском направлении удар противника пришелся по дивизии И. В. Панфилова, 1-й гвардейской танковой бригаде и корпусу Л. М. Доватора. Нас этот удар не застал врасплох. Мы были готовы, да танков было мало!

Завязались ожесточенные бои. Гитлеровцы заняли Матренино и Горюны. Мы отбросили их контратакой. На участке корпуса Л. М. Доватора гитлеровцы захватили Морозове, Ширяево, Данилково. Совместной контратакой конницы и танков эти пункты были также отбиты.

Враг рвался к деревне Язвище, чтобы перерезать Волоколамское шоссе. Там держали оборону батальон пограничников под командой Самойленко, два танка в засаде — Афонина и Лещишина — и две батареи зенитного дивизиона под командой Афанасенко.

Командир батальона пограничников Самойленко сообщил: [191]

— Идут немецкие танки. Ответ был:

— Совместно с засадами бейте их.

Гитлеровцы пытались окружить батальон Самойленко. Четыре танка выползли на шоссе. Лещишин и Афонин подожгли их. Однако вслед за этим показались еще шесть танков и цепь пехоты гитлеровцев — до батальона. Пограничники не смогли сдержать натиск врага и стали с боем отходить на деревню Гряды. Афонин и Лещишин подбили еще два танка и, ударив с флангов по гитлеровцам, стали давить их гусеницами. Гитлеровцам удалось с тыла залезть на танк Афонина. Они кричали: «Рус, сдавайся». Увидев это, Лещишин из пулемета стал сбивать врагов с танка товарища. В это время Афонин, увидев, что на танк Лещишина также лезут гитлеровцы, в свою очередь, ударил по ним из пулемета.

Гитлеровцы продолжали наступать на деревню Гряды и станцию Чисмена, где находился мой командный пункт. Бригаде было придано два бронепоезда, которые вели огонь по скоплению противника в районе деревни Лысцово. В это время на станцию Чисмена налетело около 30 бомбардировщиков. Они повредили пути. В бронепоезда бомбы не попали, но боевые площадки наклонились, и пушки смотрели в землю. Мы выделили рабочую команду для помощи экипажам бронепоездов, и дело закипело. Но тут враг усилил натиск. Батальон пограничников снова вступил в бой. Две наши зенитные батареи открыли огонь по танкам и пехоте врага. Атаку удалось отбить. Вскоре полотно железной дороги было починено, и бронепоезда стали боеспособными.

17 ноября гитлеровцы бросили 30 танков на правый фланг дивизии И. В. Панфилова. Им удалось занять Голубцово, Ченцы, Шишкино, Лысцово. 8-ю гвардейскую (бывшую 316-ю) стрелковую дивизию И. В. Панфилова на этом фланге поддерживал первый батальон нашей бригады под командой капитана В. Гусева. Генерал Панфилов приказал полку восстановить положение и вернуть Лысцово. Гусев придал полку три танка Т-34 и три — БТ-7. Возглавил группу Д. Лавриненко. Отважной шестерке пришлось действовать против 18 танков врага. Бой длился всего минут семь. Гитлеровцы зажгли две наши машины и две повредили, но, потеряв семь танков, отступили. Наши танки ворвались в Лысцово [192] и начали громить врага. Вслед за нами туда вошел и мотострелковый полк.

Не успел Лавриненко доложить о выполнении задачи, как ему сообщили из штаба, что прорвавшиеся вражеские танки окружили деревню Мишине. Лавриненко с оставшимися танками пошел наперерез врагу. Скоро показалась вражеская колонна — примерно до двух десятков тяжелых и средних танков. «На стороне фашистов сила, а на нашей — внезапность», — решил Лавриненко. Танки из засад неожиданно ударили по колонне. Уничтожив в получасовом бою шесть танков противника, наши машины скрыто отошли и соединились со своими частями у деревни Гусенево.

19 ноября вражеская пехота с 20 танками начала обходить Гусенево, где находился командный пункт генерала И. В. Панфилова. Вокруг рвались мины и снаряды. Панфилов вышел из землянки, чтобы отдать распоряжение, и был убит осколком мины{2}. Это была огромная потеря, и мы, танкисты, разделяли глубокую скорбь 8-й гвардейской дивизии. С панфиловцами мы крепко сдружились в боях и помогали друг другу чем могли.

Внезапно у деревни Гусенево появились восемь фашистских танков.

— В танк, — скомандовал старший лейтенант Д. Ф. Лавриненко своему механику Бедному и сам сел за пушку.

Семь снарядов выпустил Лавриненко в упор по врагу, и семь танков запылало.

— Это вам, сволочи, за Панфилова! — кричал Лавриненко.

Но тут и в его танк попал снаряд. В это время из горящих вражеских машин выскочили четыре офицера и бросились к лесу. Лавриненко погнался за ними с пистолетом и уничтожил всех. Наша машина горела. С большим трудом Лавриненко и Федотов вытащили из танка умирающего радиста Шарова. Спасти механика Бедного не удалось — в танке стали рваться снаряды.

Справа отходили части 8-й гвардейской стрелковой дивизии. Слева покидали свои рубежи кавалеристы Л. М. Доватора. Создавалась угроза окружения нашей бригады. Я получил [193] приказ отойти на Федюково — по Волоколамскому шоссе. Левофланговые части бригады стали отходить. Когда подошла очередь правофланговых, пришло распоряжение — сосредоточиться в Ново-Петровском.

К моменту получения второго приказа 11 танков бригады с батальоном пограничников уже вступили в бой в районе Федюкова. Остальной состав бригады — мотострелковый батальон, зенитный дивизион и шесть танков вышли в Ново-Петровское и во взаимодействии с подошедшей 33-й танковой бригадой вступили в бой с противником. Таким образом, наша бригада оказалась на некоторое время разделенной и вела бой на разных участках.

20 ноября бригада собралась в районе Ново-Петровского. Ослабленная 33-я танковая бригада не могла вести бой, а для нас фронт был не по силам. О сложившейся обстановке мы доложили К. К. Рокоссовскому. В ответ получили приказ отойти и занять оборону в районе Назарове — Медведки — Филюжино.

Днем 21 ноября в нашу бригаду приехал член Военного совета 16-й армии А. А. Лобачев и вручил нам гвардейское знамя. Бойцов мы собрать не могли — они находились на позициях. Для приема знамени были выделены представители частей.

В связи со сложившейся на участке армии обстановкой бригаде было приказано к утру 22 ноября перейти на новый рубеж обороны, в районе Саввино — Железниково. Мотострелковый батальон и батальон пограничников расположились на рубеже Синево — Мартюшино — Семенково — Филатове — Глебово — Бухарево — Зенькино. Это была полукруговая оборона. Бригаде был придан также кавалерийский полк из состава корпуса Л. М. Доватора.

Помимо обороны занятого рубежа на бригаду возлагалась задача во взаимодействии с двумя стрелковыми дивизиями не допустить прорыва гитлеровцев на север и северо-восток через Волоколамское шоссе в районе Холуяниха — Ябедино. Мы прикрывали западный берег реки Истры и Истринское водохранилище. Протяженность фронта достигала 20 километров. Сплошную оборону нельзя было построить, поэтому она была организована очагами на опасных направлениях — танковая засада и немного пехоты. К этому времени мы получили воззвание командования Западного фронта. [194] «Ни шагу назад, позади Москва», — говорилось в нем. Поздней ночью работники политотдела ходили от засады к засаде и доводили воззвание до всех бойцов.

В последующие двое суток бригада вела напряженные бои на своем рубеже, прикрывая отход частей армии на восточный берег реки Истры и Истринского водохранилища.

22 ноября гитлеровцы силами в 30 танков и до полка пехоты заняли Чаново, вытеснив оттуда наш кавалерийский полк. Необходимо было восстановить положение. Для этого мы выделили пять танков под командой Бурды и взвод автоматчиков Красильникова. Сил было мало. Успех могла принести только внезапность удара. Мы нашли местных ребятишек, знавших лесные дороги к Чанову, и на рассвете 23 ноября один из них вывел танки, автоматчиков и кавалерийский полк в нужный район. Завязался бой. Огонь автоматчиков с фланга, удар танков и кавалеристов были для врага неожиданными. Помогла и соседняя танковая бригада, действовавшая из района Ядромина. В итоге задача была выполнена. Но гитлеровцы, поняв, что наши силы незначительны, пошли в контратаку и к ночи 23 ноября снова заняли Чаново, а затем выбили наш эскадрон из Глебова. Одновременно танки противника и его пехота вышли через Семенково на восточную окраину деревни Мартюшино.

24 ноября гитлеровцы предприняли «психическую атаку». Они шли из деревни Высоково с зажженными фарами, освещали местность ракетами. Их танки и автоматчики вели огонь с ходу. Однако, встреченные огнем, фашисты поспешили закончить свою иллюминацию и отошли.

По приказу К. К. Рокоссовского в ночь на 26 ноября бригада отошла на восточный берег реки Истры и стала во второй эшелон армии. Нам срочно нужно было отремонтировать матчасть — у нас было повреждено 13 боевых и 5 транспортных машин. Сборный пункт находился в деревне Снигири, в 6 километрах от линии фронта.

Шел десятый день наступления противника. Фашисты, теряя сотни танков и тысячи людей, рвались к Москве. Враг был в 60 километрах от столицы. Надо было остановить его любой ценой.

Я предложил комиссару бригады М. Ф. Бойко:

— Давай напишем ремонтной роте письмо, чтобы они ускорили выпуск танков. [195]

Так и сделали. Ремонтники, правда, и без того не жалели своих сил. Стояли холода, руки на морозе прилипали к металлу, но люди не щадили себя. В ответ на наше письмо они обещали день и ночь работать в любых условиях, но поставленные задачи выполнить. И выполнили. За пять суток отремонтировали 11 танков. Особенно отличились ремонтники. Петров, Капульский, Миткус, Меликов, Игнатов, Швец.

Фактически бригада все время принимала участие в боевых действиях.

26 ноября положение стало очень серьезным — враг угрожал правому флангу и тылу 16-й армии. Контратаковать и восстановить положение — такая задача была поставлена перед бригадой.

В 7 часов 26 ноября пять танков и рота мотострелкового батальона во взаимодействии со стрелковым полком повели наступление на Духанино, Степаньково, Куртасово. Эту группу возглавил начальник химической службы капитан И. И. Морозов, погибший в 1945 году в Берлине, за два дня до конца войны. Пять танков с ротой мотострелкового батальона, которым командовал И. В. Голубев, пошли в атаку на Сысоево, Никольское, Максимовку. Три — на Андрейково. Два танка в засаде прикрывали левый фланг бригады, остальные находились в резерве. Таким образом, контратака велась на фронте в 10 — 12 километров.

Сражение продолжалось трое суток. Группа И. И. Морозова наступала с боем из Духанина на Степаньково и заняла северную окраину деревни. Танк Лещишина ворвался туда первым и стал за скирдой соломы. В его экипаже находился политрук второй роты первого батальона Ищенко. Вражеская батарея засекла расположение танка Лещишина и открыла по нему огонь. Началось единоборство танка с артиллерийской батареей. Ищенко подавал снаряды, а Лещишин вел огонь. Шестьдесят снарядов выпустили они. Поединок закончился победой танка, который уничтожил четыре вражеских орудия. Танк Лещишина двинулся по деревне, догнал машину с пехотой противника и раздавил ее. Три орудия ПТО и две грузовые машины разбил танк Молчанова. Гитлеровцы отступили из Степанькова на Куртасово.

Прежде чем атаковать Куртасово, капитан И. И. Морозов выслал разведку. Она установила, что в деревне находятся [196] 30 танков и батальон пехоты противника, которые, в свою очередь, собираются атаковать Степаньково.

Узнав об опасном положении Морозова, я послал к нему на помощь три тяжелых танка КВ под командой старшего лейтенанта Бурды.

Бойцы давно не ели, а походная кухня запаздывала. Между тем со стороны врага тянуло запахом обеда; было видно, что к его позициям подошла походная кухня. Тогда Бурда обратился к Морозову:

— Разрешите для обеда использовать местные ресурсы?

— Какие ресурсы?

— А вот увидите.

Бурда собрал группу автоматчиков и направил их лощиной к опушке леса, где расположилась немецкая кухня. Приблизившись, автоматчики открыли внезапный огонь. Гитлеровцы разбежались. Захватив кухню, автоматчики привезли товарищам трофейный обед. Все хорошо подкрепились.

С утра 28 ноября, после минометного обстрела, 27 немецких танков в сопровождении противотанковых орудий пошли в атаку на Степаньково. Они были встречены огнем наших танковых засад. Разгорелся напряженный бой. Гитлеровцы сосредоточили огонь орудий ПТО на танке лейтенанта Стрижевского. В танк попало 29 снарядов. Но он отважно сражался, уничтожив восемь орудий и два танка противника. Наконец гитлеровцы подожгли его, но экипаж сумел благополучно отвести машину в тыл. Танк был спасен.

На следующий день Степаньково подверглось обстрелу из автоматических пушек, минометов и орудий ПТО. Затем в воздухе появились бомбардировщики и стали пикировать на лес, где стояли наши танковые засады. Стрелковые части получили приказ отойти. Танки остались на месте для прикрытия пехоты. В бою они сожгли еще два танка врага.

Пока группа капитана И. И. Морозова вела бой за Степаньково, мотострелковый батальон с двумя танками выбил врага из Ермолина.

Фашисты стали бомбить район расположения бригады силами 30 пикирующих бомбардировщиков. Зенитчикам удалось сбить три самолета. На следующий день пикировщики прилетели снова, но они сбросили свой бомбовый груз впустую — зенитчики переменили позиции.

В ночь на 29 ноября наша бригада по приказу отошла и заняла новый оборонительный рубеж.

Сражения были тяжелые, и много потеряли мы в эти дни своих боевых товарищей. Еще пять суток пытались гитлеровцы пробиться к Москве, но встречали сильный отпор. Все эти дни танкисты вели напряженные бои.

За время оборонительных боев бригада приобрела богатый опыт. Мы приспосабливались к обстановке, на ходу овладевали новыми тактическими приемами, рожденными на поле боя. Никогда не игнорировали мы мощь врага, но и не переоценивали ее. Несмотря на превосходство противника в численности танков, бригада все время вела активную оборону. Иногда гитлеровцам казалось, что они уже достигли цели, но именно в это время наши контратакующие части наносили им внезапный удар. В нашей бригаде не было случая отхода без приказа командования не только частей, но и отдельных танковых экипажей.

За 14 дней немецко-фашистского наступления 1-я гвардейская танковая бригада уничтожила 106 танков, 37 орудий ПТО, 16 тяжелых орудий, 16 минометов, 3 минометные батареи целиком, 8 тягачей, 13 дзотов, 27 пулеметных гнезд, 55 автомашин, 51 мотоцикл и до 3 полков солдат и офицеров противника, потеряв при этом 7 танков. 26 танков, подбитых на поле боя, были восстановлены. Несмотря на потери, бригада сохранила свою боеспособность. Таков был итог наших действий в оборонительных боях на волоколамском направлении.

Опыт, приобретенный в оборонительных боях, пригодился нам, когда мы перешли в наступление.

К началу декабря 1941 года советские войска, измотав врага активными оборонительными боями, стали постепенно брать инициативу в свои руки.

Большую опасность для Москвы представляли вражеские клинья, глубоко врезавшиеся в нашу оборону. Один из таких клиньев находился в районе Каменка — Крюково. Здесь соединились группы вражеских войск, наступавшие на клинском и волоколамском направлениях. На этом участке фронта действовали 5-я танковая и 35-я пехотная дивизии гитлеровцев. До 60 танков находилось только в Крюкове, некоторые были зарыты в землю. Гитлеровцы хорошо здесь укрепились. Каменные строения они использовали [193] под дзоты. Местный кирпичный завод был также приспособлен к обороне. Гитлеровцы густо минировали местность, поставили орудия ПТО.

3 декабря командующий армией К. К. Рокоссовский приказал бригаде принять участие в операции по освобождению Крюкова — Каменки.

Главный удар здесь наносила 8-я гвардейская стрелковая дивизия. Нам предстояло оборонять участок влево от Крюкова — Каменки и некоторой частью сил поддерживать атаку наступающих. Взамен откомандированного батальона пограничников нам придали отдельный танковый батальон под командованием Герасименко.

Первые дни наступления не увенчались успехом. Атака, начатая без достаточной артподготовки, сорвалась. Огневые точки противника не были подавлены. Тогда командование дивизии решило атаковать врага ночью. Силы нашей бригады были рассредоточены для поддержки пехоты, но не было создано танкового ударного кулака и танкистам не предоставили должной инициативы. В итоге ночная атака также не имела успеха. Бригада потеряла подбитыми девять танков, семь из которых удалось вывезти с поля боя. Танк лейтенанта Платко подорвался на мине, но экипаж не покинул машину и, пока были патроны и снаряды, вел огонь. На третьи сутки ночью саперы разминировали проход, и машина была эвакуирована. В резерве у меня оставалось всего четыре танка.

Неудача наступления объяснялась тем, что предпринятый главными силами удар был нацелен «в лоб». Обсудив положение, решили взять противника в клещи с флангов. Удар слева осуществляла наша бригада во взаимодействии со стрелковой дивизией.

Для изучения направления, на котором нам предстояло атаковать, я выслал группу разведчиков-добровольцев под командой старшего сержанта Устьяна. В белых халатах, с автоматами и противотанковыми гранатами, разведчики незаметно обогнули Каменку и вышли к тылам врага, фиксируя его огневые средства и изучая местность. Уничтожив по дороге вражескую машину с солдатами, разведчики вернулись в свою часть и принесли ценные сведения.

Несколько танков пришлось придать стрелковым частям, но главные силы были сведены в одну группу для удара. [199] Перед началом наступления в бригаде были проведены короткие партийные и комсомольские собрания. К рассвету мы были готовы идти в бой.

Утром 7 декабря началось наше наступление. Ударная танковая группа состояла из двух групп танков, которыми командовали А. Бурда и Д. Лавриненко. За танками Бурды шел кавалерийский полк, а за Лавриненко — стрелковый. Левее наступали танковый батальон Герасименко и мотострелковый батальон И. В. Голубева.

Сначала открыла огонь артиллерия. Следуя за разрывами наших снарядов, в атаку двинулись танки, за ними — пехота и кавалерия. Атака удалась. Все — и танки, и пехота, и кавалерия — дрались отважно. Клещи сжимались, и гитлеровцы не выдержали — отступили. К исходу 8 декабря Крюково и Каменка были очищены от врага.

Боевой счет 1-й гвардейской танковой бригады теперь уже имел две графы: «уничтожено» и «захвачено». В захваченных нами вражеских машинах было много награбленных гитлеровцами у населения вещей: женская и детская обувь, одежда. Все это танкисты раздали жителям Крюкова и Каменки.

До 11 декабря наша танковая бригада и 8-я гвардейская стрелковая дивизия закреплялись на занятом рубеже. Разведка доносила, что враг отходит на западный берег реки Истры и Истринского водохранилища и там закрепляется. Этого нельзя было допустить. Нужно было окружить истринскую группировку противника и уничтожить ее.

В начальный период Великой Отечественной войны корпуса были расформированы. Между тем боевая обстановка требовала наличия больших соединений всех родов войск. Поэтому формировались временные соединения всех родов войск, называемые оперативными группами. По приказу К. К. Рокоссовского в нашей армии был создан ряд таких оперативных групп. Командующим одной из них был назначен я. Нашей группе были приданы 40-я и 50-я отдельные стрелковые бригады.

12 декабря было получено боевое распоряжение, в котором сообщалось, что 35-я пехотная, 5-я и 10-я танковые дивизии противника и дивизия СС оказывают упорное сопротивление нашим частям на рубеже Поварово — Марьино — Адуево — Павловское. Войскам вверенной мне группы приказывалось [200] переправиться через реку Истру в районе Павловской слободы и выйти в район Петровского, отсюда наступать в направлении Давыдовское — Буньково — Ябедино — Мыканино — Зенькино и во взаимодействии со стрелковой дивизией уничтожить противника на западном берегу реки Истры. В дальнейшем, наступая вдоль шоссе в направлении Ядромино — Румянцево, отрезать пути отхода противнику на запад и юго-запад.

Немецко-фашистские войска, пытавшиеся закрепиться на истринском рубеже, уже утратили свой воинственный дух. Потери их были очень велики. Пленный сапер 240-го пехотного полка 106-й пехотной дивизии показал 9 декабря, что в ротах его части осталось по 50 — 70 человек вместо полагающихся 160.