Семантика и прагматика русского наречия
| Вид материала | Автореферат диссертации |
СодержаниеТретий параграф В четвертом параграфе |
- Законы существования текстов в обществе, 2470.68kb.
- Восточнославянский мифологический текст: семантика, диалектология, прагматика, 970.28kb.
- Московский университет государственного управления, 36.78kb.
- Дискурс о колдовстве и локальные фольклорные традиции: семантика, прагматика, социальные, 658.72kb.
- Функционально-коммуникативная грамматика русского наречия, 802.21kb.
- Самостоятельная работа 2 часа в неделю всего часов, 34.22kb.
- Ковшова Мария Львовна семантика и прагматика фразеологизмов (лингвокультурологический, 837.03kb.
- Рыков В. В. Информационные технологии в искусстве, 1551.63kb.
- Программа региональной научной конференции семантика и прагматика языковых единиц, 94.44kb.
- Эрдэнэ семантика и функции устаревших слов в идиостиле ю. М. Нагибина (на материале, 515.21kb.
Значительное место в наречном составе сленга занимают также лексикализованные предложно-падежные формы, составляющие переходную зону между лексикой и фразеологией, это, в частности, единицы моделей без + N2 (без балды, без башни, без напряга), до + N2 (до хохоту, до дури, до кучи), от + N2 (от фонаря), в + N4 (в хлам; в тему; вточняк), в + N6 (в реале), на + N4/N2 (нафиг / нафига), по + N3 (по приколу).
Не имеют соответствий в общерусском языке такие модели образования сленговых наречий, как сращение с суффиксацией (невте́мно, многоразно); аффиксация с усечением производящей основы (спеца, спецом ‘специально, намеренно’, налом ‘расплачиваясь наличными деньгами’); усечение конечной части производящей основы (колоссаль ‘отлично’, нормуль ‘нормально’); усечение начальной части производящей основы (стопом ‘автостопом’, надцать ‘много’); контаминация созвучных основ (вермуторно ‘муторно’, внезападно ‘внезапно’, факчительски ‘фактически’). В основе языковой игры находится семантическая неоднородность контаминированных слов. В результате создаются варианты: солидно – солидольно.
Многие из общерусских моделей аффиксального наречного словопроизводства, напротив, не востребованы в сленге, например, отадъективные типа из-/ис-…-а (искрасна, иссиня), на-…-о (надолго, начисто), продуктивные в художественной и разговорной речи, отсубстантивные типа с-…-у (с размаху, с налёту), отнумеративные (вдвоём, втроём; надвое, натрое), отадвербиальные (подолгу, помногу) и др.
Что касается территориальных диалектов, то их словарный состав неоднороден с точки зрения отношения единиц к системе языка в целом, с одной стороны, и к частным его системам, с другой. Если исходить из недифференцированного понимания диалектных явлений, то наречная система конкретного говора предстаёт как органичное единство трёх множеств, разграничение которых носит условный характер – это (1) лексические единицы, имеющие территориально детерминированные особенности в плане выражения (тоемские: веко́м ‘давно’ и ‘никогда’, впере́дь ‘вперёд’ и ‘на будущее’, вё́сну ‘весной’, вопрохо́д ‘часто’, встре́ту ‘навстречу’, нашу́точно ‘кое-как’, напоря́док ‘основательно’; приморские: вверха́х ‘наверху’, на́скосо ‘наискосок’, зло́бом ‘со злостью’, напорядо́вку ‘по порядку’, до за́втрея ‘до завтра’); (2) лексические единицы, имеющие особенности в плане содержания, к числу которых относятся межидиомные омонимы и полисеманты с отличиями в семантической структуре (тоемские: ди́вно ‘довольно много’; круто ‘быстро, сообщая сразу много информации’ – йа кру́то говор’у́; эк ‘так’ образа действия – дак ево́ эг бры́згал’и и ‘так’ степени – эк н’е пjа́нсвовал’и; приморские: крутёхонько ‘сильно’ – крут’о́хон’ко но́гу-то досад’и́ла; пополам ‘зря, неудачно’); (3) слова общеязыкового распространения, включённые в систему говора, с одной стороны, и являющиеся частью общерусской наречной системы, с другой стороны (бесплатно, долго, донельзя, частенько, далеконько, всяко, задаром, навалом, наутро, покато, помаленьку, понемножку, разом, пуще, больно, шибко, эдак). Диалектный характер последних не имманентен, а детерминирован условиями функционирования, территориальной ограниченностью того идиома, к которому они относятся. Единицы третьей группы образуют общий наречный фонд диалектной и общерусской ЧНС.
Таким образом, сложность устройства диалектной ЧНС определяется тем, что в её составе вычленяются общерусский компонент, общедиалектный компонент и наречия, характерные только для отдельных говоров, то есть характер территориальных ограничений у наречных лексем может быть различным. Так, не имеют общеархангельского распространения следующие формальные особенности диалектной наречной лексики: (1) местоименные наречия с корневыми морфемами -кул’-, -тул’- (докуль, дотуля, оттуля); (2) отнумеративные наречия на -има, -имо (двоима, восьмерыма); (3) протетический j у указательных наречий на э- (е́во, е́тта, е́там, е́туды); (4) ударный суффикс -а́е в компаративе (быстря́е, веселя́е, дружня́е) и др.
В то же время сопоставление наречных составов двух говоров позволяет сделать ряд общих для диалектных систем выводов, которые могут быть распространены и на другие севернорусские говоры, что обусловлено, прежде всего, близостью диалектной и разговорной речи. Приморский и тоемский говоры, рассматриваемые в оппозиции к общерусскому языку, объединяются с другими русскими говорами рядом общих особенностей, характеризующих наречие. Это в частности: высокая степень активности речевого функционирования, сопряжённая с блокировкой продуктивности деепричастий; нетипичность для говоров наречий, образованных от причастий и отглагольных прилагательных; высокая вариативность морфологической структуры, в частности местоименных наречий; больший количественный состав непроизводных, но производящих наречий, в первую очередь за счёт развитой вариативности; широкая представленность отсубстантивных образований, сохраняющих не только формальную, но и семантическую соотносительность с мотивирующей падежной или предложно-падежной формой имени существительного; бо́льшая склонность к адвербиализации беспредложных форм винительного падежа; наличие собственно наречных аффиксов, которые в настоящее время уже не осознаются как служебные морфемы других морфологических классов (-сь, -ка /-ки, -ча /-че, де, -ва, -е, -омя); регулярность совмещения локативного и транслокативного значения у пространственных наречий; более плотная и симметричная заполненность «клеток» системы (в диалектной речи стремление к симметричности в обозначении сопоставимых признаков наречными средствами выражено ярче, чем в сленге и литературном языке). Устным характером бытования диалектной речи и некодифицированностью нормы территориального диалекта предопределяется бо́льшая (в сравнении с литературным языком) степень свободы реализации семантических и словообразовательных потенций слов в системе местного говора.
Единство частных диалектных систем обеспечивается как представительностью пласта слов общего наречного фонда, так и закономерностями формирования и построения наречных систем говоров. Необходимым условием действенности наречной системы каждого говора является наличие в ней наряду с территориально ограниченными элементами слов общерусского распространения.
Третий параграф «Внутриязыковая лакунарность системы русского наречия» включает характеристику семантических и функционально-грамматических лакун в наречной системе на сленговом и диалектном материале.
Качественные и количественные особенности лексического заполнения наречной системы русского языка проявляются в наличии противопоставленных лексико-семантических различий, устанавливаемых на разных уровнях: 1) на общеязыковом – при сопоставлении разных ЧНС (‘плохо’: плохо, некачественно – негоже, худо – лажово, фигово; ‘в положении стоя’: стоя – стоечью – встояка); 2) на подсистемном – при сопоставлении разных вариантов одной и той же ЧНС, например территориальных диалектов (значение ‘с детских лет’ передают тоемское сызмале́тства и приморское сма́лечка; наречие невдо́лге употребляется в значении ‘вскоре, некоторое время спустя’ в приморском говоре и ‘недавно, некоторое время назад’ в тоемском).
Непротивопоставленные различия свидетельствуют о межподсистемной внутриязыковой лакунарности в системе русского наречия, которая проявляется в отсутствии вербализации отдельных адвербиальных значений в той или иной ЧНС (не имеют литературных соответствий диалектные ко́йды ‘каким путём’, жи́льмя ‘живя постоянно’, сленговые драйвово ‘вызывая состояние особого эмоционального подъёма’, круто ‘отлично + прагматические осложнители’), в отличиях семантической структуры сопоставимых лексических единиц (литературное дивно ‘прекрасно, вызывая восхищение’ – диалектное дивно ‘в таком количестве, которое осознаётся как достаточно большое для данной ситуации’), а также в особенностях лексической реализации словообразовательных моделей и функционально-грамматических парадигм наречия.
Наречия шести базовых семантических классов (квалификативные, количественные, пространственные, временные, наречия логической обусловленности и модальные наречия) представлены во всех ЧНС, но лексический состав и устройство данных классов в литературном русском языке, территориальных диалектах и сленге существенно различаются.
Ряд семантических классов более низких ступеней членения диагностируют внутриязыковую лакунарность в системе русского наречия. Так, при том, что класс наречий логической обусловленности во всех ЧНС объединяет сравнительно небольшое количество единиц, существенные отличия в структуре данного класса обнаруживает сленг, поскольку, помимо наречий со значениями причины, цели и следования, в нём отмечаются наречия со значением условия (крайком, на крайняк ‘в крайнем случае’, по-любому ‘при любом условии’). В сленге лексически слабо разработаны классы временных и пространственных наречий (актуальна для него наречная лексика, метафорически выражающая только некоторые конкретные пространственные смыслы – ‘дома’, ‘домой’, ‘за границей’, ‘за границу’, не сформирован класс лексики со значением ориентации в пространстве). В то же время лексическим и семантическим разнообразием отличаются группы квалификативно-оценочных и модальных наречий: ‘оценка поведения лица’ – внагляк, в шумную, пофигистки, с понтом, с прибабахами, стёбно, технично; ‘оценка состояния лица’ – балдёжно, драйвово, душевно, кайфно, колбасно, напряжно, оттяжно; ‘эстетическая оценка’ – вкусно, жестоко; ‘оценка по соответствию / несоответствию содержанию разговора’ – в тему, в кассу, не в темак; наречия скорости со значением ‘быстро’: борзо, мухой, по-бырому, пулей, резко; эмоционально-экспрессивно-оценочные наречия, выражающие одобрение или неодобрение – авторитетно, академично, беспонтово, запупенно, лажово, неслабо, нефигово, нехило, ништяк, отстойно, суперски; наречия, выражающие оценку возможностей кого-либо – без вопросов, без проблем, влёгкую, легко, в элементе; эпистемические наречия, основу которых составляют лексемы со значением ‘точно, непременно, обязательно’ – верняк, железно, реально, стопудово. Наречия, называющие оценочные признаки, распределяются по двум областям – ‘хорошо’ и ‘плохо’, которые вместе составляют оценочную шкалу. При этом лексическая разработанность областей ‘хорошо’ и ‘плохо’ имеет разные пропорции в различных семантических классах. К примеру, среди наречий класса ‘оценка поведения’ доля положительнооценочных единиц очень невелика, а среди наречий со значением ‘оценка состояния’ не обнаруживается явного преобладания отрицательно- или положительнооценочных единиц. Значительная часть сленговых наречий семантически аморфна, что создаёт впечатление «широкозначности» данных единиц (реально, конкретно, прикольно).
В целом немногочисленность сленговых наречий и их сгруппированность вокруг всего лишь нескольких семантических категорий является показателем неразвитости смысловой специализации и характеризации действий и состояния субъекта в сленге, что обусловлено диффузностью, недискретностью восприятия объектов и отношений действительности носителями данной разновидности языка. Однако сам факт их образования (и преимущественно по общерусским моделям словопроизводства) – это одно из проявлений актуальной для современного сленга «разработки словарного запаса» (Р.И. Розина) на базе уже существующих ресурсов, которая является результатом более детального и разностороннего освоения и представления в языке актуальных для носителей сленга участков действительности. Появление наречных способов вербализации информации связано ещё и с развитием системы коммуникативно-грамматических средств сленга.
Квалификативные наречия с аспектным значением ‘с точки зрения чего-либо’ (духовно, литературно, математически) активно функционируют только в общерусской ЧНС. Не имеют однословных эквивалентов в составе нейтральной лексики наречные термины (музыкальные, живописные, типографские, финансовые), сфера функционирования которых ограничена специальной речью.
Среди диалектных единиц не имеют соответствий в общерусском языке и сленге пространственные наречия со значением ‘каким/тем путём’: то́йды, э́тойды, ко́йды (ко́йды бл’и́же на с’ено́кос-о попада́т’; обойд’и́ э́тойды а ту́т йа́ попол’ева́йу); ‘где (относительно дома и его частей)’ (назаде́, напереде́, и́знизу, заогоро́дки); временные наречия со значением ‘в истекший период времени (суток или года) до наступления аналогичного следующего’: вечо́р ‘вчерашним вечером’, ноче́сь ‘прошедшей ночью’, у́тре ‘сегодня утром’; вё́снусь ‘прошлой весной’, зи́му́сь ‘прошлой зимой’, ле́тось ‘прошлым летом’, осене́сь ‘прошлой осенью’; да́ве ‘незадолго до настоящего момента речи (в пределах одних суток)’; ‘именно в это время, одновременно с этим’ (вту́порь, вте́поры, то́йпорой); количественные наречия со значением ‘характеристика ситуации по признаку большого количества кого-чего-либо’: лю́дно, дро́вно, дождё́во, о́водно (в магаз’и́н’е л’у́дно наро́ду-то; ак ет’ пошо́л кос’и́т’-то о́вадно ну́ко).
Общерусской является тенденция к ослаблению или утрате семантической связи производного наречия с мотивирующей базой при образовании интенсификаторов (общеупотребительные сказочно богат, нечеловечески устал; диалектные не́людски запросилась, мертво́ ись захотела; сленговые дико интересно, обалденно красивый).
Формальная лакунарность затрагивает область функциональной омонимии наречия. Так, собственно диалектными, лексически не реализованными ни в общерусском языке, ни в сленге, являются функционально-грамматические парадигмы типа Adv–Adj1 (большо́е, ново́е), Adv–Inst–Adjстяж (глу́боко, неу́мно, привы́чно, уста́вно), Adv–Num5 (двои́ма, трои́ма). В говорах шире область лексической реализации парадигмы типа Adv–N4 (лето ‘летом’, вёсну ‘весной’, вечер ‘вечером’, большинство ‘преимущественно’).
Наречия на -о включаются в состав парадигм разных типов даже в пределах одной ЧНС, но интересно, что в общерусском языке регулярной для них является омонимия типа Adv–Inst–Adjкратк, в сленге развивает регулярность парадигма Adv–Interj, в говорах Adv–Inst–Adjстяж.
Расхождения в лексическом составе и устройстве общерусского, сленгового и диалектного вариантов наречной системы, проявляющиеся в отсутствии узуальной лексической объективации того или иного понятия, обусловлены различиями в концептуализации реального мира в разных формах существования языка.
Следующие разделы работы посвящены анализу конкретных наречных единиц и групп наречий в проекции на функционально-социальную стратификацию языка.
В четвертом параграфе третьей главы разрабатываются вопросы, связанные с выявлением функционально-семантической значимости наречий, относящихся к общему наречному фонду. Конкретной единицей описания выступает наречная лексема как многосторонняя единица языка со своим означаемым, означающим, синтактикой и прагматикой (Ю.Д. Апресян).
Отдельное наречие, взятое за исходную единицу описания в интегративном представлении наречной системы русского языка, в пределах разных ЧНС обнаруживает особенности, определяющие его прагмасемантический потенциал, который включает в себя систему речевых реализаций слова в разных значениях, совокупность закреплённых за ним типовых и нетиповых употреблений, а также комплекс функционально-семантических связей слова. Эти особенности рассматриваются на примере конкретных наречных единиц и классов. Специальному прагмасемантическому анализу в данном разделе работы подвергаются наречия опять, по-русски, по-быстрому.
В предмет исследования входит изучение прагмасемантического потенциала наречной лексики, которое в русле реализации идей когнитивной лингвистики предполагает описание различных аспектов (граней) содержательной структуры единиц данной части словаря и грамматики. К числу важнейших из них относятся следующие: 1) категориальное значение наречной лексемы, определяющееся его местом в функционально-семантической классификации (для установления характера отображения знаний о действительности в языке важно выявить, какие категории познания лежат в основе данной классификации и какая модель познания определяет её состав); 2) коммуникативно-прагматические характеристики наречной лексики (ситуативная обусловленность выбора определённых единиц для построения высказывания – с одной стороны, и моделируемость, программируемость ситуаций употребления конкретных единиц – с другой стороны); 3) развитие и различные виды варьируемости наречной семантики, частными проявлениями чего являются взаимонаправленные процессы деморфологизации и адвербиализации грамматических форм, включённых в систему средств специализации способов объективации в языке характеризующего сегмента когнитивно-смыслового пространства; 4) системные семантические связи наречной лексемы. Обозначенные аспекты содержательной структуры наречных единиц составляют основу прагмасемантического описания русского наречия в настоящей работе.
Анализ конкретных наречных единиц (опять, по-русски, по-быстрому, а также раньше, теперь, направо, налево и др. в следующих разделах работы), свидетельствует о том, что системные семантические связи наречий (в частности, синонимическая парадигматика) реализуются диахроническими, территориальными, социально-функциональными вариантами, имеющими существенные отличия друг от друга. В разных типах дискурса действуют различные механизмы порождения дополнительного смысла у наречных лексем, базовые компоненты значения во многих случаях осложняются оценочными коннотациями социокультурного характера. Прагмасемантический потенциал наречных единиц в полной мере не поддаётся лексикографической фиксации, однако возможна выработка такой схемы словарного описания наречий, которая давала бы представление об инвариантной составляющей их семантики и функционирования.
В связи с тем, что в диссертационной работе наречия и их группы рассматриваются при освещении различных вопросов и решении разных задач, объём и последовательность прагмасемантического описания разных наречных лексем не совпадают. Однако в анализе находит применение закрепившаяся в современной семантике методика выявления прототипического значения и «кругов употребления» лексемы, которая проецируется и на функционально-социальное (в том числе территориальное) варьирование адвербиальной системы.
В основу обсуждения проблемы концептуальной значимости наречной лексики русского языка положен анализ наречных компонентов репрезентации концептуальных оппозиций ‘раньше’ vs. ‘теперь’ и ‘правое’ vs. ‘левое’ в аспекте ценностного видения мира человека (пятый параграф), а также циркумфиксальных наречий (шестой параграф) и иноязычных наречий (седьмой параграф). В заключительном параграфе главы рассматривается вопрос о динамике семантико-синтаксических свойств наречия, проявляющейся в изменении их сферы действия в семантической структуре высказывания.
Наречная лексика включена в процессы формирования определённых образов в представлении реципиента, особенности её употребления свидетельствуют о характере восприятия действительности и степени детализации её феноменов. Соответственно, наречия входят в разветвлённую систему вербальных средств объективации концептов и концептуальных оппозиций. Изучение их деривационных и семантических связей способствует решению задач описания парадигматической репрезентации знания о мире в языке.
Для определения концептуальной значимости единицы плана выражения, и в частности наречия, важен тип передаваемой концептуальной информации. С этой точки зрения показательны проанализированные в работе абстрактно-временные, относительные и оценочные смыслы наречных единиц, объективирующих указанные выше концептуальные оппозиции; концептуальная и метаконцептуальная значимость отантропонимных наречий (ср. прецедентно отмеченные и не отмеченные имена: по-ломоносовски, по-наполеоновски, по-пушкински и по-Серёжкиному, по-постоевски); корреляция семантики наречных музыкальных терминов со специализированными знаниями человека в области музыки (ср. сложность шкалы темпа и шкалы силы звука, объективируемых иноязычными наречиями); специфика означивания наречными ксенизмами концептуально значимых участков смыслового пространства русского языка).
Особое место в словарном фонде языка, его грамматическом строе занимают циркумфиксальные отадъективные наречия. В общеупотребительном варианте языка и территориальных диалектах, в отличие от сленга, образование наречий по моделям