Конкурс юрий Хижняков. Партизанский фонарик Наталия Кнушевицкая. На заводе Виктория Задворнова
| Вид материала | Конкурс |
- Особенности паломничества на Афон Что взять с собой на Афон, 40.89kb.
- Лекторий для будущих абитуриентов! «Ученые Омгту о достижениях современной науки», 15.01kb.
- Каталог выступлений владимира высоцкого, 3058.06kb.
- Конкурс эрудитов, 340.28kb.
- 27 мая самые активные участники областного детского фестиваля «Старая, старая сказка», 17.05kb.
- Конкурс молодежных проектов «Перспектива», 438.66kb.
- Карта результативности педагогической деятельности воспитателя Лангепасского городского, 174.11kb.
- Партизанский район г. Минска, 67.66kb.
- Конкурс проводится 25 апреля в 9 часов в следующем составе: Щекалева Виктория председатель, 399.89kb.
- Новая система оплаты труда – ключевой механизм модернизации образования горбачева наталия, 76.45kb.
Крюкова Т.Ш. Смелый кораблик / художник
Н. Соколова. – М.: Аквилегия. – М., 2008.
Крюкова Т.Ш. Паровозик Пых / художник
Н. Соколова. – М.: Аквилегия. – М., 2008.
Тамара Крюкова пишет для детей разного возраста, но независимо от того, кому предназначены её книги, рассказы насыщены сказочными подробностями, строятся на захватывающем, лихо закрученном сюжете. А сказки, напротив, прописаны с реалистическими деталями. В этих сказках чудеса так осязаемы, жизненны, что словно видишь их: говорящих домашних животных, волшебные заводные игрушки. Художница Наталья Соколова изображает героев Тамары Крюковой с подробной тщательностью, рисунки заполняют почти всё пространство листа, становясь фоном для текста, он словно бы «вырастает» из них, из этих иллюстраций.
Небольшие сказочные истории распределены по отдельным большеформатным книгам – с расчётом на начинающего читателя – школьника младших классов. Но, по сути дела, все персонажи сказочной серии («Крошка ёжик», «Автомобильчик Бип», «Смелый кораблик», «Паровозик Пых» и другие) могли бы быть собраны в одном томе, дружно жить под одной обложкой. Не думаю, что это, как указано в аннотации, всего лишь тексты подсказок, которые «помогут понять, что такое хорошо и что такое плохо». Эти сказочные книги дороги своей добротой и человечностью – и тем, что в них изображён мир ребёнка таким, каким он его видит, воссоздаёт. Персонажи названы «автомобильчиками», «паровозиками» и «корабликами», но это не сюсюканье, а создание детской модели мира, копирующей мир взрослых. Мир игрушек, изображённый в сказке, – это тоже модель человеческого общества. Кораблик и паровозик – «новички» в нём, и эта сюжетная линия – «новичка» в окружающем мире, когда всё впервые – и становится ведущей, главной. Для Лёни (маленького хозяина смелого кораблика и паровозика Пыха) мир пока предстаёт именно таким, настоящим, и всё же – игрушечным:
«Однажды Лёне подарили железную дорогу. Всё в ней было совсем как настоящее: и рельсы, и станция с перроном, и переезд, возле которого стоял семафор. Красный огонёк семафора предупреждал: стой! путь закрыт! Зато, когда загорался зелёный свет, можно было ехать дальше.
За переездом начинался лес из пушистых пластмассовых ёлочек. В лесу протекала речка, через которую перекинулся горбатый мостик.
На железной дороге работал красивый, маленький паровозик…»
Даже последняя фраза – не «перебор», а очень точный детский взгляд. Детская интонация вплетается в поэзию сказки. Основное достоинство и своеобразие произведений Тамары Крюковой – умение встать на точку зрения ребёнка, взрослого, фантастического персонажа. И везде мы ощущаем присутствие, сочувствие, иронию или юмор автора.
« – Меня зовут Пых. А ты кто? – спросил паровозик.
– Яков Васильевич Барсиков. Для друзей – просто Яша. Я тут хозяин.
– А я думал, что хозяин – Лёнин папа, а Лёнина мама – хозяйка, – удивился Пых.
– Глупости. Скажи, пожалуйста, кто кому рыбу и мясо носит: он мне или я им?
– Они.
– А кто кого по шёрстке гладит, за ушками чешет?
– Они тебя.
– Вот и выходит, что они у меня в услужении, – сказал Яша».
Сказки о паровозике Пыхе и смелом кораблике почти целиком поданы с точки зрения этих персонажей: это их мечты, надежды и даже сновидения. «Вокруг всё преобразилось, как по волшебству. Возле здания вокзала зажглись фонари. Они освещали платформу. По перрону на задних лапах расхаживал плюшевый пёс в форменной фуражке. За плечами у него была двустволка. За ним семенил маленький котёнок… Паровозик поморгал глазами-фарами и убедился, что не спит. Просто начались чудеса».
Нельзя не сказать о языке произведений Тамары Крюковой. Ничего лишнего, никаких эффектов. Языковая игра в этих сказках представляется вполне естественной, ведь для ребёнка все слова на этом свете оказываются новыми и воспринимаются сначала в прямом, а затем в переносном смысле. Это игра как с формой слова: «Мой друг Ки Ся – иностранец» (так представляет домашний кот Яша другого сказочного кота), так и с его разными значениями: «разбойник – грабитель» и «разбойник – безобразник». «Яша заглянул в вагон. Увидев маленького полосатого котёнка, он воскликнул:
– Так вот ты где, разбойник! А ну, выходи!..
… Пых бежал дальше и думал: «Как же так получается, что котёнок оказался одновременно и разбойником, и самым ценным? Может быть, такое случается только в сказке?»
Повествовательная интонация вполне традиционна: «Жил-был корабль, который мечтал увидеть море. Он часто слышал, как люди говорили о бескрайних морских просторах и свирепых штормах». Это типичный сказочный зачин. Это и привлекает. Так же как и то, что сказки эти очень добрые и человечные. Идея добра заложена в них исподволь и обычно обыгрывается в последних, заключительных фразах: «… путешествовать очень интересно. Но у любого корабля должен быть дом, куда он всегда возвращается…» Так персонажи Тамары Крюковой на протяжении сказки становятся взрослее и мудрее. Вместе с ними взрослеет и маленький читатель.
Что может
азбука сказать…
Брыксина Т.И. Веселимся и умнеем: Забавная азбука. – Волгоград: Издатель, 2008.
В последнее время мне в руки попадало немало азбук – и написанных профессионалами, и любительских творений. «Забавная азбука» Татьяны Брыксиной – один из лучших образцов подобных детских книг. Чем эта книга хороша? Красочная, во-первых, приятно в руки взять. Рисунки стилизованы под детские – и в то же время не совсем уж и детские они, и объёмность в них есть, и тщательность. Все они построены (как за руки держатся) на аллитерациях и ассонансах. Детям такие приёмы неведомы, но само наличие созвучий помогает запомнить повторяющийся элемент.
В городе Уфе,
Около кафе –
Фонарь буквой «Ф»,
А под фонарём –
Кислый, как лимон,
Фонарщик Филимон –
Руки в боки стоит,
Фи-ло-соф-ствует –
Фингал под глазом,
А цепляется к фразам:
– Не фырчи, прохожий,
Я на «Ф» похожий!
Все герои «Забавной азбуки» – очень даже с характером, ухитряются проявить его на протяжении нескольких строчек. Им не сидится на месте и не хочется быть паиньками.
На базу бубнит бычок,
Бабушкин Бориска:
– Дайте мне воды бачок,
Но не стойте близко.
Мне неловко самому,
Что брыкаюсь бойко.
Я брыкаюсь потому,
Что назвали Борька.
Татьяна Брыксина и не стремится никого воспитывать, она несколько отстранённо и с юмором рассказывает, чаще от лица персонажа:
… Хорошо бы взять хлопушку
Да как хлопнуть у доски,
Чтоб Хохлова-хохотушка
Развалилась на куски!
Хорошо бы у химички
Химикат прожёг халат!
Хорошо бы чиркать спичкой
Там, где чиркать не велят!
Хорошо бы хулиганить
На уроке пения –
Хрюкать, хмыкать, барабанить! –
Просто нет терпения!
И есть стихи совсем другие, в которых автор проявляет свою позицию отчётливее. Например, стихотворение «Синие сны»:
… Всем Серёжкам, всем Семёнам
В этот синий снегопад
Пусть не снятся покемоны,
Пусть приснится им солдат!
Таким образом, автор отстаивает русскую классическую традицию в детской литературе, понимая, с каким «конкурентом» приходится сталкиваться: с заграничными мульт-фильмами и их копией на бумаге (текстами комиксов и т.п.).
Но любая мода проходит, а хорошие детские стихи на родном языке остаются, и их читает не одно поколение детей. Тем более что нельзя не заметить, что детские стихи «Азбуки…» написаны поэтом-лириком.
Мягкий знак не сам поёт
И не сам от боли плачет,
Но в словах так много значит –
Он им мягкость придаёт!
Думаю, что эта книга будет интересна и взрослым, и детям ещё и потому, что несёт в себе неповторимый колорит, яркие слова, которые, быть может, и неизвестны современному ребёнку. Пусть расширяет свой кругозор и пополняет словарный запас. Ведь кроме всех прочих достоинств «Забавной азбуки» можно назвать и то, что написана она хорошим русским языком.
«А что было потом?»
Усачёв А.А. Умная Собачка Соня: Стихи, сказки. – М.: Астрель: АСТ; Владимир: ВКТ, 2008.
Эта книга необычна тем, что включает и стихи, и сказки. Причём стихи и сказки равнозначные по степени профессионализма и увлекательности. Очень простые и смешные, эти стихотворения понятны даже самому маленькому ребёнку. Последние строки стихотворения всегда неожиданные:
Потерялась в лесу рукавичка.
– Ты её не видала, синичка?
– Тинь-тинь-тинь! Из твоей рукавички
Вышло тёплое гнёздышко птичке!
В стихах Андрея Усачёва спонтанно возникают неологизмы — не искусственные, нарочно придуманные, а обусловленные игрой слов:
Я сижу в песке, пока
Мама жарит блинчики.
Я из глины и песка
Приготовлю глинчики.
Глинчики песочные,
Вкусные и сочные!
Так создаётся естественность и ясность того детского мира, которые определяют всё творчество Андрея Усачёва. В то же время многие произведения этого автора не лишены и практически полезных качеств. Вот что написано в предисловии к книге Андрея Усачёва:
«Андрей Алексеевич Усачёв – невероятный придумщик: он придумал много-много книг, причём многие из этих многих-многих не совсем обычные: не просто сборники стихотворений, а учебные пособия, или азбуки, или специальные буквари. Но все эти книги объединяет поэтический талант автора: стихи Усачёва весёлые, неожиданные, иногда это целые стихотворные истории, поскольку Андрею Усачёву свойственно сочинять самые невероятные сюжеты и разыгрывать их в размер и в рифму…» (Михаил Яснов)
Значительную часть книги занимают сказки об умной собачке Соне и о других животных. Интересно, что принцип их построения (написания) тот же, что и у стихов. Это такой наивный, чистый и отстранённый взгляд на мир. Умная Собачка Соня – не обычная собачка, а сказочное существо, воспринимающее всё окружающее с наивной точки зрения. Соня умеет разговаривать на человеческом языке, рисует на обоях, пытается устроить рыбалку в ванной и совершает прочие смешные поступки. Она даже учится читать и обучается правилам этикета. В конце концов, собачка Соня участвует даже в изобретении заглавия сказки: зачёркивает фразу «Глупая собачка Соня» и вместо этого пишет «Умная». Так и появляется эта сказка, наполненная поэзией и юмором. Соне не чужды лирические размышления и самые буйные фантазии: «Хорошо быть деревом, – думала Соня. – Деревья – большие и не боятся холода. Если бы я была деревом, я бы тоже жила на улице и ни за что не вернулась домой…».
Лиричность повествования сочетается с увлекательным сюжетом. Повесть о собачке Соне состоит из нескольких сказок, но все они связаны её образом – и «образом мышления» этой самой собачки. Без её разнообразных поступков и ошибок и сказки не было бы. Собственно, сказка и прерывается по воле главной героини:
«Последний рассказ почему-то оказался недописанным.
– А что было потом? – спросила Соня, когда Иван Иванович вернулся домой.
…– А потом… хозяин так разозлился, что она без разрешения лазит в его стол и пристаёт к нему с глупыми вопросами, что взял большую…
– Нет! – закричала умная собачка Соня. – Не было такого «потом». Всё. Конец.
– Ну вот и отлично! – сказал довольный Иван Иванович. И, придвинувшись к письменному столу, закончил последний рассказ так:
– Ну вот и отлично! – сказал довольный Иван Иванович и, придвинувшись к письменному столу, закончил последний рассказ так:
К о н е ц.
– А что было потом? – спросила умная собачка Соня из-под дивана».
Это также игра: сказка создаётся прямо на глазах у читателя. Герои сами пишут её, а в стихах текст «сочиняет сам себя».
просто жизнь
Евгений
ТКАЧЕНКО
НАЛИМ
Рассказ
Евгений Ткаченко родился в 1947 году в г. Кировске Ленинградской области. Окончил Ленинградский политехнический институт, автор многих изобретений и печатных работ. Пишет прозу. Автор книги «Давно опавшие листья» (СПб, «Реноме», 2009).
НАЛИМ
Просыпаюсь от жужжания назойливых мух, и первое, что ощущаю, это аромат свежего сена. Тут дух перехватывает от радости и счастья, ведь я в деревне и это первые мои школьные летние каникулы. Я окончил первый класс и на целое лето приехал к бабушке. В предвкушении волшебного летнего дня открываю глаза, и… волшебное – вот оно, рядом. Солнечные лучики, пробиваясь в маленькие щели крыши, пронизывают всё пространство полутёмного чердака, выхватывая пятнами света самые неожиданные его фрагменты, и представляют обычный чердак в фантастическом виде. Особенно красиво светятся паучьи сети, которые развешаны старательными чердачными паучками под каждым стропилом. Они поражают своими размерами и, главное, удивительной геометрией. Паучков я считаю своими друзьями, ведь они ловят сетями противных мух, которые мешают спать, особенно утром.
Сладостно тянусь, отходя ото сна, и вдруг окончательно просыпаюсь и резко сажусь на своём ватном одеяле, брошенном прямо на громадную копну сена. Сознание вернулось полностью, и я понял, что проспал. Ведь с вечера договорился с деревенскими мальчишками, что в шесть часов утра встречаемся на речке у моста.
Вечером Мельник сказал нам, что будет поднимать шлюзы. А это значит, что вода в речке, что выше плотины, за ночь уйдёт и на берегу образуются лужи, в которых останется много дремавшей и зазевавшейся рыбы. Конечно, крупную Мельник соберёт ещё затемно, но мелких щурят, окушков и плотвиц он не берёт и оставляет для нас, мальчишек. Мельник – это старый дед, который надзирает за динамомашиной, дающей электроэнергию в деревню. Мельником его называют потому, что когда-то здесь была мельница и он был её хозяином. Мельник старый, и мы знаем, что порой пропускает он и крупную рыбу.
Однако расстройство моё длилось одно мгновение и быстро улетучилось. Я заранее понимал, что в борьбе с местными мальчишками за эту рыбу мне особо и не достанется. Поэтому вчера вечером к ловле подготовился, но только на удочку. Удочка налажена, и в ручье наловлено полбанки шитиков – рыба их очень уважает, наверное, это личинки маленьких стрекозок. (Забавное существо – этот шитик. На вид – обычная серенькая гусеница, только почему-то живёт в воде и строит себе панцирь, наподобие черепашьего, из крупных песчинок, мелких обломков коры и веток. Смотришь на дно ручья, а там ползёт себе кусочек гнилой веточки. Берёшь её, а внутри – шитик.) Кроме того, сходил вчера на ферму и накопал в навозе живеньких красных червячков. Даже вечером не поленился и сделал садок для рыбы. На самом деле – это гибкий ивовый прут с обрезанной внизу веткой в виде крючка. В жаркий день он необходим, поскольку сохраняет рыбу свежей и даже живой. Пойманная рыба нанизывается через жабру и рот на прутик и опускается в воду. В общем, к рыбалке я подготовлен основательно.
Мельник шлюзы, конечно, уже опустил, вода поднялась, и рыба давно ушла в реку. Но сейчас самый раз половить на удочку под плотиной, а там приличной глубины ямы, а в них водятся и окуни, и голавли, и плотва. И вся-то рыба в этой речке какая-то ядрёная, с тёмными, почти чёрными спинками и красными яркими плавниками, наверное потому, что вода в речке чистая, но коричневого цвета, поскольку бежит из болот. Если, например, попадается ёрш, то уж он уникален и по своим размерам, и по выпученным в постоянном
недоумении громадным фиолетовым глазам, и, конечно, по количеству испускаемой слизи.
Сбегаю вниз по чердачной лестнице и уже в прихожей слышу шум самовара. Захожу в комнату. За столом, у самовара, сидит бабушка в своей обычной задумчивой позе: в правой руке блюдечко с горячим-горячим чаем, левой она поддерживает правую руку под локоток. Время от времени левая рука освобождает локоток правой и тянется к конфетнице, берёт маленькую конфетку-подушечку и кладёт её в рот. Я говорю:
– Здравствуй, бабушка.
Бабушка моя, маленькая, сухонькая и сутулая, смотрит на меня своими совсем выцветшими от времени глазами и, поправляя платок на голове, отвечает:
– Здравствуй, внучек. Маленько проспал, ну да ничего.
Продолжая прихлёбывать чай, спрашивает:
– Миша, пшёнку с молоком будешь?
– Буду, – отвечаю я.
Тем временем стреляю глазами на ходики, которые висят на стене, и определяю, что уже 8 утра.
– Чугунок в печи, там и ложка. Положи себе сколько съешь. А на столе вон яичко. Сварено не крутым, в мешочке, как ты любишь.
Я поблагодарил, быстро поел и выскочил во двор. Яркое солнце на мгновение ослепило и притормозило меня, заставив некоторое время понаблюдать за удивительной, бурной жизнью, которая происходила на территории двора и которая существовала сама по себе, совсем не принимая меня во внимание. Минут пять я стоял на крыльце, с интересом наблюдая эту дворовую жизнь. У самого крыльца в цветах копошились деловые пчёлки. В глубине двора над самыми лопухами причудливо моталось в своём хаотическом танце сразу несколько бабочек-капустниц. Курицы глупо и тупо прохаживались, ковырялись в земле, время от времени наклоняя свои головки, пытаясь рассмотреть что-то подробнее. Между ними шнырял деловой пёстрый петух с полуобщипанным хвостом. Должно быть, отношения с соседским петухом у него не очень ладились. Время от времени петух изображал, что нашёл что-то вкусное, отчаянно рыл землю и кудахтаньем созывал подружек. Куры бежали к нему сломя головы со всех сторон, но уже через десяток секунд, не найдя ничего и недовольно квохча, расходились. Через минуту-две петух снова ловил их на эту же тюльку, и они так же отчаянно сбегались. Я перевёл взгляд на кота, который сидел на поленнице, жмурился на солнце, время от времени лениво тёр лапой морду и так же, как куры, не обращал на меня ни малейшего внимания.
Зашёл в сарай, взял удочку, старую потёртую кошёлку, в которую с вечера сложил баночки с наживкой, и быстро зашагал по направлению к плотине самым коротким путём, задами. Шёл я и по пути жалел, что до сих пор не приехал сосед Шурка. Одному скучно, вот и на рыбалку приходится идти одному, а тут ещё тропинка к плотине идёт через деревенское кладбище, и здесь одному ходить совсем
неуютно, а вечером даже и страшно. Хорошо, что кладбище небольшое, и если зажмурить глаза и по тропинке побежать, то не заметишь, как его и пересечёшь.
Спускаюсь под плотину. Конечно, шлюзы давно опущены, и только в щели струйками сочится вода. А когда шлюзы опущены, уровень воды под плотиной падает почти на метр, и появляется там из-под воды целый полуостров из известняковых плит. Рыбаков с удочками я не вижу, но по плитам полуострова бегают два мальчика, в тюбетейках, с сачком для ловли бабочек. Мальчики меньше меня, явно городские, и бабочек сачком они не ловят, а ковыряются им в лужах, между плитами, должно быть, пытаются поймать мелкую рыбёшку. Я иду к самой глубокой яме, которая находится у правого берега, у стены из плитняка, отгораживающей канал для сброса воды с плотины от речки. Размотал удочку, насадил червя и только забросил, слышу: сзади кто-то подошёл. Оборачиваюсь: стоит мальчик, один из тех, кто бегал по полуострову. Руки сзади, смотрит внимательно мне в глаза:
– Мальчик, а тебя как звать?
Отвечаю:
– Миша.
– А меня Саша.
– Миша, а ты большую лыбу можешь поймать?
– Клюнет – поймаю, – ответил я.
– А большую, чёлную лыбу не боишься?
– Налима, что ли? – спросил я. – Нет, не боюсь.
Саша с недоверием смотрит на меня, потом показывает пальцем в сторону полуострова:
– Там, под камнем, сидит в-о-т такая лыбина!
Мальчик расставляет руки на всю ширину.
– Миша, помоги нам её поймать!
Я кладу удочку и иду за Сашей. Вижу, второй мальчик стоит на коленях на плите и не отрываясь смотрит в воду, почти касаясь носом её поверхности. Услышав, что мы подходим, он поднимается и громким шёпотом говорит:
– Сашка, Сашка, он там злится и шевелит головой.
Я наклонился и стал смотреть в воду. Из-под плиты на глубине сантиметров тридцати торчала чёрная тупая морда налима размером с хороший ботинок. Сердце моё от волнения заколотилось, а в животе появился холодок. Быстро распрямился и стал оценивать обстановку. Налим сидел в глубокой луже, под метровой плитой, а из лужи в реку вела протока шириной с полметра и длиной с метр. Быстро сообразил, что налима поймать можно только руками, но он скользкий, и если вырвется, то по этой протоке легко уйдёт в реку.
– Пацаны, – сказал я, – таскаем камни и засыпаем эту протоку.
Работа закипела. Минут через пять дамба надёжно прикрывала отход рыбины в реку. Я снял рубашку и попытался взять налима правой рукой под жабры. Должно быть, от волнения я слишком быстро подводил свою руку к налиму. Он не дался, мощно ворохнулся и ушёл под плиту. Пришлось лечь в лужу и запустить под плиту обе руки по самые плечи. К счастью, пространства там для налима было немного, я его доставал и в какой-то момент изловчился запустить пальцы обеих рук под жабры. Рыбина, конечно, была великовата для меня, отчаянно сопротивлялась, исцарапала в кровь мои руки об камни. Я же, войдя в азарт, ничего не замечал и, вытащив налима из-под плиты, потихоньку пошёл к берегу, продолжая держать его мёртвой хваткой за жабры обеими руками. Сашка радостно скакал рядом, в одной руке держал мою рубашку, а другой иногда дотрагивался рукой до налима и, когда тот дёргался, быстро прятал руку за спину. Второго мальчишки не было, он куда-то незаметно исчез.
С такой громадной рыбой, таким трудом пойманной, расставаться не хотелось, и, когда мы дошли до тропинки на берегу, я посчитал, что раз я её поймал, то она моя.
– Сашка, – сказал я, – давай эта рыба будет моей, ведь это я её поймал. А мы с тобой будем ловить на мою удочку, и всё, что поймаем, будет твоё.
В ответ на моё предложение на глазах у Сашки появились слёзы, а нижняя губа задрожала. Вдруг со стороны плотины послышался крик:
– Баба Тося! Баба Тося! Вон наша рыбина! Вон какую мы поймали!
Сверху по тропинке шёл второй, неожиданно исчезнувший, мальчик и буквально волок за руку к нам здоровенную тётку. Сашка, как только увидел их, тут же кинулся навстречу с криком:
– Баба Тося! Это я поймал! Это я!
Я стоял, крепко держал рыбу за жабры и был в каком-то оглушённом состоянии. Тётка подошла, посмотрела на меня строгим взглядом, отобрала налима, развернулась и пошла назад в окружении прыгающих и галдящих вокруг неё мальчишек.
Мне было тяжело дышать, душила обида, на глаза навернулись слёзы. Потихоньку собрался и вдруг быстро побежал домой, задыхаясь от обиды и почти ничего не различая из-за слёз в глазах. Вбегаю во двор, а там бабушка, как всегда, в передничке, кормит кур. Я бросаю на ходу удочку в траву, утыкаюсь бабушке в передник и даю волю слезам. Выплеснув эмоции, комментирую своё состояние:
– Бабушка! Я поймал громадного налима, а у меня его отняли.
Для убедительности расставляю руки во всю ширь, демонстрируя истинную величину утраченной рыбы.
– Да как же ты его поймал такого? – спрашивает бабушка.
И я сбивчиво начинаю рассказывать, как забросил удочку, как подошёл ко мне маленький мальчик, и как попросил помочь поймать налима, и как это было непросто, и как мне налим исцарапал все руки. А потом пришла злая тётка и налима у меня отняла.
– Глянь какой! И правильно отняла. Налим-то не твой, – сказала бабушка. – А нашёл бы его большой парень? И что? Он бы тебя звал? Поймал бы сам, ты бы и не знал.
Я перестал плакать, успокоился. До меня окончательно дошло то, что и так сидело в глубине души. Дошло, что пытался я претендовать не на свою добычу. Первый порыв был – вернуться к плотине и продолжить ловлю, но оставалась обида на грубость тётки. Я подобрал в траве удочку с кошёлкой и пошёл на речку ловить пескарей.
Юлия
БОРТНОВСКАЯ-МЕДОКС
Василь Тихонович
Бортновская Юлия Вячеславовна (псевдоним Бортновская-Медокс) родилась в Саратове в 1943 году. Окончила биологический факультет СГУ им. Н.Г. Чернышевского. Автор поэтических книг: «Кот-наоборот», «Шаловливый дождик», «Страницы жизни», сборника рассказов и сказок для детей «Помоги, Боженька». Стихи помещены в коллективном сборнике «Цвет памяти». Дипломант конкурса самодеятельных поэтов, посвященного 65-летию Победы. Автор аудиокниг «Кот-наоборот» (2006 г.), «Про ворону Клару» (2007 г.). Её рассказы и сказки помещены в аудиокниге «Сказки современных писателей» (2008 г.). Печатается в московских детских журналах: «АБВГД – сказки, игры и уроки», «Крылья», «Семейное чтение», «Книжки, нотки и игрушки для Катюшки и Андрюшки», «Берегиня дома твоего», «Ухтышка» (Харьков). Член Союза российских писателей.
Незадолго до Нового года мы с папой решили поехать на дачу. Возвратиться мы должны были на следующее утро, а мама нам приготовила еды, как будто мы на три дня уезжали.
Шёл снег. Пушистые снежинки медленно падали и ложились в большие сугробы. Мы с папой дождались рейсового автобуса, вошли и уселись на мягкие, удобные сиденья. Папа, посматривая в окно, рассказывал мне:
– У нас на дачном чердаке лежат старинные красивые новогодние игрушки, от дедушки остались, хочу ими ёлку нарядить под Новый год. Ты, сынок, таких игрушек ещё никогда не видел. Они там с давних пор лежат в большой коробке. Это редкостные игрушки. Всё недосуг было до них добраться, да к тому же есть у нас и новые. А вот вчера вдруг вспомнил о них, и так мне захотелось опять оказаться в детстве... – Папа улыбнулся: – Я совсем маленьким был, когда ими ёлку украшали. Вечером мы с тобой шашлыков приготовим на костре – давно не пробовал, обогреватель включим, переночуем, а утром поедем домой.
Мы вышли из автобуса и направились к нашей даче. Снег уже прекратил сыпать, и мы вдыхали морозный, чистый воздух с великим удовольствием.
– Как будто мы одни во всей Вселенной, сынок, – засмеялся папа, – вокруг – никого, а тишина-то какая!.. – Он остановился и прислушался: – Ни души!
Мы вошли в дачу. Папа включил обогреватель, и вскоре в комнате стало так же тепло, как и в нашей городской квартире.
Потом забрались по лестнице на чердак. Там было много разных уже ненужных вещей: старый диван, на котором я спал года два назад, дырявые плетёные кресла (я такие видел в кинофильмах), сломанные стулья. Папа пробрался в левый угол чердака и достал большую запылённую коробку.
– Ну вот, сейчас спустимся и посмотрим, что в ней. Шары бы не разбились, ведь они такие хрупкие.
Мы открыли коробку, и я с удивлением стал рассматривать ёлочные игрушки. Конечно же, таких украшений я никогда не видел. Особенно меня поразили огромные стеклянные шары. Они были цвета ночного неба, а на небе сияли, все в блёстках, большие звёзды и улыбающийся бледно-лиловый месяц задевал их тонкими рожками.
На дне ящика я обнаружил огромного деда-мороза, с длинной, украшенной такими же блёстками, как и звёзды, бородой, в белой шубе с красным кушаком, в высокой шапке и с мешком, видимо, для подарков. Ростом дед-мороз оказался мне почти по пояс, а я уже был под метр сорок и не считался самым маленьким в нашем четвёртом «Б». В общем, дед-мороз – что надо!
…Что-то сверкнуло среди игрушек. Это были коньки! Они лежали завёрнутые в голубую бумагу, а загнутые их края выглядывали из слегка порванной обёртки. Маленькие, блестящие фигурные коньки, настоящие, серебряные, связанные одной верёвочкой. Я взял их в руки – и коньки, соприкоснувшись, издали волшебно-тихий звон…
– Вот это да! Папа, а когда же такие коньки делали? – спросил я с восхищением.
– Думаю, приблизительно в середине девятнадцатого века… А ты посмотри: там должно стоять клеймо мастера.
Я внимательно исследовал коньки, и на кончике одного из лезвий увидел клеймо с фамилией мастера, с твёрдым знаком на конце, и год – 1888-й.
– Вот это класс! – воскликнул я.
– Да уж, сейчас такие не делают, просто штампуют, а раньше создавали произведения искусства, – сказал папа и тоже начал внимательно разглядывать коньки.
…Потом мы рассматривали другие игрушки: среди них были медвежата с бочонками мёда, хлопушки, разноцветные бусы, настоящие свечи в подсвечниках и ещё множество красивых старинных изделий для ёлки.
Папа аккуратно всё сложил в коробку и сказал:
– Удивишь своих друзей такими игрушками, да и мне приятно будет вспомнить о дедушке. – Папа на минуту задумался: – Пошли шашлыки готовить, а то уже темнеть начинает. Есть хочешь?
– Ещё бы, я уж давно шашлыков не ел, – проглатывая слюнки, отвечал я.
Мы вышли в сад и недалеко от крыльца стали расчищать от довольно высоких сугробов снега место, на котором папа расстелил металлический лист, обложил его кирпичами, принёс из сарая берёзовые поленья.
Уже начинало темнеть. Мы выставили кастрюлю с мясом для шашлыков на веранду, и папа, крупно нарезав лук, начал нанизывать куски мяса и лука поочерёдно на шампуры. Затем он разжёг костёр, и берёзовые поленья весело затрещали, разгораясь.
Я посмотрел на небо, там уже стали появляться звёзды. Среди снежных сугробов костёр наш казался волшебным цветком с пылающими лепестками. Мы долго молча сидели и смотрели, как языки пламени становились всё меньше и меньше. Постепенно костёр затухал, и только пламенеющие угли иногда покрывались быстрыми тёмными змейками.
– Минут через десять угли будут в самый раз, – сказал папа, – а потом положим шампуры с мясом на кирпичи и вскоре будем наслаждаться необыкновенно вкусным шашлыком!
– Скорее бы, – вздохнул я.
– Ну, а пока пойдём немного погреемся в даче, – предложил папа.
Мы вошли в комнату, сняли пальто – было тепло.
– Я минут десять вздремну, а ты пока посмотри журналы. – и папа прилёг на диван.
Я достал журналы, которые лежали стопочкой на даче с лета, и стал рассматривать картинки.
Через несколько минут папа поднялся, взял два «заряженных» шампура, и мы, одевшись, вышли в сад.
– Самое то, что нужно: угли отличные. – Папа положил на края кирпичей два шампура. – Пошли за дачу, у меня там две яблони молоденькие посажены осенью, посмотрим, не помёрзли ли почки.
По колено утопая в снегу, мы зашли за дачу, и папа аккуратно потрогал почки яблонь.
– Нет, не похоже, что помёрзли. Пойдём шашлыки проверим.
Мы вернулись к крыльцу и перевернули шампуры так, чтобы и другая сторона мяса поджарилась на углях.
– Давай ещё погреемся, что-то похолодало, минут через пять я ещё разочек посмотрю, как там шашлыки, думаю, что уже будут готовы.
Мы вернулись в дачу, и папа стал рассказывать, как ещё студентом он с туристической группой был на Урале, какие там сказочные места.
– А какие шашлыки мы там готовили! – Папа поднёс к губам сложенные пальцы и изобразил сочный поцелуй. – А о наших шашлыках-то мы забыли!
папа, не одеваясь, выскочил из комнаты. Я надел пальто, вышел следом и с удивлением обнаружил, что, пока мы находились в даче, пошёл снег, пушистыми хлопьями оседая на ветках деревьев.
Папа удивлённо смотрел на костёр: шампуров с шашлыками не было.
– Что это такое? – нагнувшись к костру и внимательно разглядывая его, возмущённо приговаривал папа. – Шашлыки исчезли, да и следов не видно. Мы с тобой вот с этой стороны находились? – спросил он меня.
– Да, с этой, – подтвердил я.
Было очень темно, и невозможно было рассмотреть следы с другой стороны костра, к тому же шёл снег, который мог их запорошить.
Папа вошёл в дачу, взял спички, поджёг оторванный от журнала лист и начал освещать все места возле костра – следов мы не обнаружили.
– Так, сынок, – грустно сообщил папа, – кто-то с нами играет в нехорошие игры. Ну что ж, съедим по паре пирожков – хорошо, мама о нас позаботилась – и пойдём спать. Утром разберёмся.
Мы, укрывшись ватными одеялами, улеглись на диван и вскоре заснули.
Утром мы встали довольно рано и, одевшись, вышли в сад.
– Посмотрим, нет ли следов вокруг? – внимательно оглядывая место возле остывшего костра, уже спокойно рассуждал папа.
Мы обошли весь сад, но, кроме своих, уже прилично запорошённых следов, ничего не обнаружили.
Мы собрали вещи, взяли коробку с игрушками и направились к воротам. Возле ворот стояла наша душевая, а сверху, из небольшого отверстия под крышей, на нас смотрела кошачья морда.
– А, Василь Тихонович, как поживаешь? Мышами промышляешь? – засмеялся папа.
Огромный кот, которого все дачники звали уважительно Василь Тихоновичем, уже третий год жил в этих местах. Он частенько летом заходил в гости ко всем дачникам, и его всегда чем-то угощали. Это был рыжий сильный кот, который разогнал всех котов, раньше живших в этих местах, и чувствовал себя здесь полновластным хозяином.
Василь Тихонович сидел на перекладине и лапой умывал довольную «физиономию». Я посмотрел в сторону забора. Там лежали два пустых шампура!
– Папа! – окликнул я отца и показал на шампуры.
Отец весело рассмеялся:
– Ну, ты, Тихонович, молодец, с голода не помрёшь! – Не переставая смеяться, папа подобрал шампуры. – Василь Тихонович, а давай мы тебя ещё пирожками угостим? У нас остались.
И папа вытащил из сумки свёрток с оставшимися пирожками, развернул бумагу и положил перед душевой. Но кот, видимо, так объелся шашлыками, что не мог сдвинуться с места. Он только посматривал на нас сверху и облизывался.
Мы с улыбкой глядели на кота, и у нас нисколечко не было обиды на него. Папа разломил пирожки:
– Проголодаешься, Тихонович, слезай и доедай пирожки, они с мясом. Это, пожалуй, вкусней, чем твои худые мышки. Теперь жди нас к весне. Уж как-нибудь прокормишься, а там и мы приедем. Будь здоров, Василь Тихонович, до весны!
Я помахал коту на прощанье варежкой, которую ещё не успел надеть на руку, и мы вышли из ворот дачи.
Ирина
ШИН
Старинная клетка
Ирина Шин – художник, постоянный иллюстратор журнала «Волга–ХХI век».
В нашем доме сохранилось много старинных интересных вещей ещё XIX века – это наши семейные реликвии, которые бережно хранились моей прабабушкой, бабушкой, а теперь и мной. Я хочу рассказать о старинной уникальной клетке, в которой когда-то жил огромный зелёный говорящий попугай со странным именем Ляуренька. О нём мне поведала бабушка. Сколько забавных историй с ним происходило!
Появился попугай Ляуренька в нашем доме очень давно. Бабушка говорила, что купила его вместе с клеткой у старенькой немки, которая уже не могла за ним ухаживать. Видимо, поэтому попугай имел такое странное имя и, надо заметить, разговаривал тогда он только по-немецки! Постепенно ему пришлось освоить русский язык, хотя специально его никто не учил. Но немецкое воспитание давало о себе знать. Особенно по утрам! Когда Ляуренька просыпался, весь дом наполнялся его громким криком: «Дайте попке пить и есть! Кофе, сахар!» Так он взывал до тех пор, пока ему не приносили маленькую, детскую чашечку кофе и пару кусочков сахара. Это был его любимый завтрак. Ляуренька слезал с жёрдочки, деловито брал чашечку лапкой, отпивал из неё кофе. Аккуратно поставив её, брал лапкой кусочек сахара и грыз его своим огромным крючковатым клювом!
Но однажды, когда Ляуренька только поселился в нашем доме и ещё не привык к новой обстановке, он решил совершить побег из своей клетки, так как, оказывается, умел её открывать. Хитрый попугай, вырвавшись на свободу, важно прогуливался по коридору и пугал соседей, которые в ужасе разбегались и запирались в своих комнатах. Тогда он ещё не давался в руки своей новой хозяйке, и бабушке пришлось накрыть его большой корзиной и тащить её по полу. Но Ляуренька и тут не растерялся и громко, ужасным голосом начал кричать на весь дом: «Караул!» На следующий день соседи снизу в недоумении спрашивали бабушку: «Что случилось? Кто у вас так кричал?!»
А вообще попугай Ляуренька был весёлым малым и очень любил всех изображать. Особенно удачно он подмечал какие-то яркие, характерные черты в поведении людей. Бабушку часто навещала подружка – весёлая хохотушка. Как только она заходила в комнату, Ляуренька слезал с жёрдочки, раскурыливался и, растопырив крылья, начинал хохотать, приседая при этом. Бабушкина подружка, стоя рядом, просто умирала со смеху, хватаясь за живот, а попугай ещё больше надрывался, копируя её. Так они хохотали друг перед другом, веселя весь дом.
Иногда Ляуренька вёл себя непредсказуемо и необъяснимо. К бабушкиному папе, который занимался в своём домашнем кабинете юридической практикой, часто приходил по делам один лысый господин. Так Ляуренька, завидев его, открывал свою клетку, вылетал из неё, садился к нему на плечо и начинал стучать клювом по лысине. Что он хотел этим сказать, так и осталось для всех загадкой.
Таких забавных эпизодов было ещё много и было бы больше, но судьба попугая оказалась печальной. Однажды к бабушке пришёл цыган с просьбой продать попугая, но она, конечно, отказалась. Как она могла расстаться с тем, кто уже стал полноправным членом семьи и всеобщим любимцем?! Уходя, цыган посмотрел на него недобрым взглядом и сказал, что «скоро твой попугай всё равно сдохнет». Бабушка не поверила в это страшное предсказание, ведь попугай не болел и чувствовал себя замечательно. А через два дня он неожиданно упал с жёрдочки и умер.
Не так давно мне захотелось запечатлеть свои воспоминания об этом необыкновенном попугае на холсте, и наша знаменитая клетка послужила мне натурой для написания картины. Теперь эта картина постоянно экспонируется на выставках, рассказывая всем о былых временах.
Надо заметить, что с этой самой клеткой происходило ещё много всяких историй. Некоторое время она служила убежищем и лазаретом раненым голубям, которых я в детстве часто приносила домой. После выздоровления эти голуби несколько раз возвращались к нам домой сами! И когда я подносила их к клетке, они с радостью забегали в неё, чувствуя там безопасность и предвкушая замечательный обед.
Сейчас эта уникальная, похожая на шатёр клетка висит на стене и ждёт своего часа, словно старый дом — своих обитателей, чтобы потом поведать нам о своих необычайных историях.
в садах лицея
Юлия
БЕЛОМЕСТНОВА
«ДЕЛО О ПРОПАВШИХ ГОЛУБЯХ»
Рассказ-детектив
Юлия Беломестнова – участница литстудии «Фантазёры» ЦДОД Заводского района г. Саратова.
Однажды мы с Вовкой гуляли возле сарая, на крыше которого была небольшая голубятня. Вдруг Вовка схватил меня за рукав и таинственно прошептал:
– Смотри, дверца в клетке открыта, а голубей в клетке нет!
– Странно, – прошептал я ему в ответ, – может быть, они полетать захотели?
– А где хозяин? – Вовка сделал небольшую паузу и вдруг предложил: – Давай детективами станем, «Дело о пропавших голубях» заведём и его расследуем!
– Давай! – согласился я.
Вечером Вовка пришёл ко мне домой с большой картонной папкой в руках.
– Смотри, какую папку я купил!
Я посмотрел на папку, а на ней крупными корявыми буквами нацарапано: «ДЕЛО О ПРАПАВШИХ ГОЛУБЯХ».
– Эх ты, грамотей! – улыбнулся я. – Слово «пропавших» через «о» пишется, а не через «а»!
– Детективам грамотность ни к чему, – отмахнулся от меня Вовка, – их обязанность – жуликов ловить! Идём скорей на голубятню, а то стемнеет скоро!
Залезли мы на сарай, смотрим – дверца в голубятню закрыта, а самих голубей по-прежнему в клетке нет.
– Интересное кино, – сказал Вовка, – кто-то дверцу закрыл! Жулики обычно на место преступления не возвращаются, чтобы двери за собой закрывать!
– Может быть, дверцу дядя Петя закрыл?
– Может быть, – согласился Вовка. – Идём к нему, заодно с него и другие показания возьмём.
Мы слезли с крыши сарая и побрели к дяде Пете, который был хозяином голубятни. Пришли мы к нему и прямо с порога заявили:
– Вы, дядя Петя, не волнуйтесь, но только ваших голубей, простите, кто-то спёр. Украл то есть.
Дядя Петя даже подавился от удивления и волнения. Хочет что-то сказать, а не может, только мычит: «Да я… Да вы, ребятки…»
– Вы не волнуйтесь, – затараторил Вовка, – мы ваших голубей найдём, мы на них даже дело завели!
Дядя Петя после его слов ещё больше заволновался:
– К…какое дело? На к...кого?!
– На жуликов, – объяснил я. – Мы их обязательно поймаем!
Я схватил Вовку за руку и потащил его обратно на улицу.
– А показания с дяди Пети взять?! – закричал Вовка.
– Потом! А сейчас бабушек давай во дворе расспросим!
Мы выскочили из подъезда и прямиком двинулись к старушкам, сидящим на лавочке неподалёку.
– Здрасьте, дорогие бабули! – снова затараторил Вовка. – Мы расследуем дело о пропавших голубях дяди Пети. Не могли бы вы нам рассказать, что вам известно об этом?
– Расскажем, расскажем! – закивали головами старушки.
– Дядя Петя ваш, – начала первой баба Катя, – сроду странный был, а как голубей завёл, так вообще каким-то подозрительным стал.
– Почти что чокнутым, – уточнила баба Валя.
Вовка радостно улыбнулся и быстро-быстро что-то записал в своей папке.
– Ну, хорошо, – сказал я, – стал дядя Петя чокнутым. А что дальше произошло?
– Ничего не произошло, – испуганно косясь на Вовку, пробормотала баба Зина. – Наверное, подлечился наш сосед… Утром, вон, голубей в клеточки маленькие рассовал и куда-то унёс.
– Куда именно, мы не видали! – добавила баба Катя.
Мы поблагодарили старушек за их рассказ и отошли в сторонку посовещаться.
– Эврика! – зашептал Вовка мне на ухо. – Я понял, кто голубей украл!
– Кто?
– Сейчас узнаешь! Идём обратно к дяде Пете!
И Вовка потащил меня, как на буксире, в подъезд.
– С…снова в…вы? – заикаясь, проговорил дядя Петя, открывая нам дверь.
– Мы! – закивал Вовка весело головой. – А ваша песенка спета, дядя Петя! Признавайтесь, это вы похитили голубей?
– Сам у себя?! – опешил «обвиняемый». – Остроумно придумали, ничего не скажешь!
– Всякое на свете бывает! – Вовка снова раскрыл свою папку. – Рассказывайте, как дело было.
– Голубей я не похищал, я их на сохранение знакомому отдал, – сделал чистосердечное признание дядя Петя. – Хочу голубятню старую разобрать, а новую построить. Машины у меня нет, а гараж большой есть. Подарю его моим красавцам! То-то им там раздолье будет!
– Вот это подарочек… – только и смог сказать Вовка.
Выйдя на улицу, Вовка достал из кармана авторучку и крупными корявыми буквами написал на папке: «ДЕЛО О ПРОПАВШИХ ГОЛУБЯХ ЗАКРЫТО».
– Я правильно написал? – спросил он у меня.
– Теперь правильно!
Евгения
МУРЕНИНА
РАБОТА С МЫСЛЯМИ
Евгения Муренина родилась в 1983 году в Костроме. Окончила Технологический университет. С детства занималась театральными домашними постановками, сочиняла для них сказки, писала стихи, увлекалась шахматами, игрой на гитаре, восточными танцами, туризмом. Работает в редакции костромского историко-краеведческого журнала «Губернский дом». В литературно-художественном журнале публикуется впервые.
В ГОСТЯХ У ФОНАРЯ
Когда я был маленьким, я дружил с фонарём. Да-да, с обычным фонарём, который зажигался с наступлением темноты. Родители укладывали меня спать и уходили на кухню, где беседовали о своих взрослых делах. И наступало самое интересное время, когда можно было встать в полный рост на детской кроватке и посмотреть в окно. Вдали виднелись фонари, которых было много, но один светил ярче других. Вот с ним-то я и разговаривал, собственно, даже не разговаривал, а просто здоровался, смотрел на него и думал о том, что на свете много неизвестного, много интересного, есть что-то очень хорошее и что сейчас совсем не спится, а хочется долететь до этого фонаря и посмотреть на него поближе. Фонарь манил ярким белым светом и был совершенно недоступен. Зато он никуда не торопился и мог выслушивать всё что угодно. Самое главное, что была ночь, январская зимняя ночь – самое волшебное время.
Ну хотя бы просто из кровати можно было вылезти. Ночью комната совершенно менялась, превращалась в неизведанный мир. И было немного страшно в него вступить, потому что в каждом тёмном углу, под кроватями и за шкафом, могло ждать неизвестно что. Но я решился перелезть через бортик кроватки, который был высоким и достигал моего плеча. Вот если сейчас зайдёт мама, думал я, пока перелезал, будет мне нагоняй. Ну наконец-то, я стою на полу! Но что это – комната вдруг как-то вытянулась, так, что я видел только окно, а стены пропали из виду. В окно заглянула большая звезда, и всё вокруг засияло.
– Эй, отпусти же меня, отпусти, – захныкал чей-то голос.
– Я тебе сколько раз говорила: не стой у радиатора. Надо слушать старших. Нельзя согреваться, а то потом знаешь что будет?! Лучше всегда быть холодным, как снег, а ещё лучше – как лёд.
– Но я хочу взобраться на окно, а оттуда – на улицу. Я думал влезть по радиатору, – канючил голос.
– Думал он! Ты снеговик или кто? Сначала бывает снаружи тепло, а потом – внутри. Тогда растаешь, дурачок.
– Но это так приятно. Мне кажется, мы родились, чтобы растаять…
– Хватит городить ерунду! Давай искать нормальную дверь, которую мы потеряли по твоей вине! Нам ещё нужно успеть на праздник Летящей Кометы.
И мимо меня протопали два самых настоящих снеговика – большой и маленький. Ого, да это единственный мой шанс добраться до фонаря, а такой шанс упускать нельзя. Ведь они ищут какую-то дверь, которая ведёт на улицу. Значит, я могу выйти с ними. Ах, если бы мама не пришла меня проведать!
Не долго думая я напялил свой прогулочный комбинезон и ботинки (они сушились в комнате на батарее) и тихонько пошёл за снеговиками.
– Ты видел, какой замечательный головной убор приобрёл главный снеговик? А ледяные человечки заново облились водой, чтобы быть чище и сиять на празднике, – сказал большой снеговик.
– Может, мы вернёмся к окну? Там тепло и светит большая звезда, – пискнул маленький.
– Я вижу дверь! Что ты там говоришь? На улице множество таких звёзд, зачем тебе одна? Эх, горе мне с тобой… Ты – снеговик, пойми.
– Мне не нужно множество, мне нужна одна-единственная, моя…
– Ох и ах!
Наконец показалась дверь (не наша входная, как я опасался). Самое интересное, что шли мы до неё минут десять, и я видел предметы, которых раньше в комнате точно не было. Но больше всего поразил меня стоящий около двери старый пингвин.
– Сюда, пожалуйста, – сказал он снеговикам. – Нагулялись уже? Пора домой.
– Да вот его домой не затащишь. Уже перегрелся и всё равно упирается. Вон уже нос потеплел, – пожаловался большой снеговик.
– Да, непослушная нынче молодёжь пошла. Проходите, проходите, – пригласил пингвин. – А тебе куда, мальчик?
– Я… Мне очень нужно к фонарю, – выпалил я.
– А, к фонарю. Пожалуйста, пожалуйста, – нисколько не удивился пингвин.
Я вышел на улицу. Ого, вот это да, как красиво! Снег искрится в свете луны и звёзд. И деревья оделись снегом. Да ведь я в первый раз так поздно ночью на улице. Уже, наверное, полночь. Что-то теперь будет?..
– Ура, ура! Держитесь! – запищало вдруг несколько тоненьких голосков.
Я оглянулся и увидел множество маленьких существ, одетых в пышные белые платьица. Они кружились в хороводе, который выделывал такие причудливые петли и узоры, что невольно привлекал внимание и завораживал. Это же снежинки, весёлые снежинки, догадался я. Какие они беззаботные. Между тем хоровод, кружась, направлялся в ту сторону, куда несколько минут назад ушли снеговики.
– Какие они суетливые. Честное слово, нельзя же всё время только веселиться, – послышалось рядом.
Я повернулся и увидел белую мордочку с острым чёрным носом, выглядывавшую из-под снега.
– Ты кто? – спросил я.
– Я снегоройка, – ответило существо. – Что за странные вопросы? А кто ты?
– Меня зовут Женя, – ответил я. – Я спешу дойти до фонаря, чтобы успеть вернуться, пока меня не начала искать мама. Но я встречаю столько чудес, что уже не знаю, хватит ли мне времени.
– Я тоже иду к фонарю. Сегодня все туда идут, – пояснила снегоройка. – Тебе повезло: именно на эту ночь выпал праздник Летящей Кометы. Сегодня одна комета, которая покровительствует зиме (люди её ещё не открыли), пролетает максимально близко к Земле. Такое бывает раз в сто лет. В ближайшее время ожидаются сильные морозы, снегопады, звездные ночи и приезд множества гостей.
– Ты всё время сидишь в снегу. Тебе не холодно? – забеспокоился я.
– Ну, это просто в высшей степени странный вопрос, я же снегоройка. Всю жизнь рою ходы в глубоком снегу, тем и живу. Когда наступает весна, а зима уходит на север, я рою подснежные ходы по направлению к северу, а по мере наступления новых морозов продвигаюсь обратно на юг. Между прочим, много путешествую по стране, наблюдаю разные обычаи и нравы. Но время идёт, нужно торопиться на праздник. Ты мог бы пойти со мной, если бы умел ходить под снегом. Но ты ведь не умеешь… – с чувством превосходства протянула снегоройка.
– Подожди, а что же ты ешь?
– Питаюсь подснежным кормом, – донёсся голос уже скрывшегося зверька.
– Вот это да! Ой, я же не спросил, как пройти к фонарю. Ладно, пока можно направляться в ту сторону, куда ушли все.
Однако не успел я повернуть за угол дома, как увидел старичка, одиноко сидевшего в тележке и держащего вожжи.
– Здравствуйте, – сказал я. – А можно узнать, где ваша лошадь?
– Хотел бы я и сам это знать, – грустно ответил старичок. – Ни на кого нельзя надеяться в этом мире, решительно ни на кого. Она обещала, что «только на минутку» зайдёт к знакомой лошади, которая живёт в том деревянном доме. И её уже так давно нет. По её вине я опаздываю на праздник!
– Но в том доме не живёт никакая лошадь, я совершенно точно знаю, – сказал я.
– Не знаю, сто лет назад, когда мы здесь были в последний раз, жила, – уверенно сказал старичок.
– А позвольте узнать, вы кто? – я решил не ввязываться в объяснения.
– Меня зовут Глазок. Я смотрю за снежинками. Иногда они слишком разгуливаются, дают волю чувствам, так сказать, и тогда начинаются обильные снегопады. Надо же когда-нибудь прекращать их безобразия, а то и проехать-то невозможно будет. Не надобно, внучек, волю чувствам давать, неблагодарное это дело, потом хлопот не оберёшься. Вот я это им объясняю, объясняю, так они, молодые, не внимают совершенно. Эх, что говорить… Поживут с моё, увидят… Узнают ещё…
– А мне кажется… – начал я.
– Эх, смотри, моя лошадь! – радостно вскричал сторож снежинок.
– Пардон, любезный хозяин, – с достоинством сказала лошадь. – Хэлло, молодой человек.
– Где ты была? – насупился Глазок.
– Я случайно встретила Снежного человека, он спешит на праздник прямиком из Норвегии. Вы же знаете, он очень интересный собеседник…
– Значит, они существуют! – вскричал я. – Только вчера папа смотрел передачу «Правда и ложь о Снежном человеке».
– Конечно, – лошадь с сомнением посмотрела на меня, её длинные ресницы были усыпаны снежной пылью. – Кстати, моя знакомая лошадь из деревянного дома пребывает в добром здравии.
– Может, мы наконец поедем? Мы отстали даже от Снежного человека, а он всегда опаздывает, – проворчал старичок. – Ты, внучек, можешь идти рядом.
– Разве я успею за вашей чудесной лошадью? – спросил я.
– На праздник нужно появиться неспешно, суета здесь, как и в любом другом деле, совершенно ни к чему, – пояснил старичок. – Когда же есть необходимость, моя лошадка несётся как ветер.
– Скажите, а Деда Мороза случайно не будет на празднике? – поинтересовался я.
– Нет. Он напутешествовался во время Нового года и сейчас гостит у Санта-Клауса, – отвечал Глазок. – Между прочим, он обещал пригласить нас в гости и взять на себя все расходы и хлопоты…
– Любезный хозяин, ведь у высшего руководства могли найтись важные дела, – с укором произнесла лошадь. – Дед Мороз добр и справедлив, просто несколько забывчив…
Между тем нас обгоняло множество белых и серых зайцев.
– Мы боимся, что нас не заметят. Или, наоборот, будут слишком обращать внимание. Или нас потеснят…– слышались встревоженные голоса.
– Маленькие глупышки, – прокомментировал Глазок. – А ведь так непременно и случится. Вечно они всего боятся. Не надо никогда бояться, внучек. Поверь моему опыту.
– Послушать вас, любезный хозяин, так ничего нельзя делать: ни любить, ни бояться, ни волноваться. И даже глупости делать нельзя, – возразила лошадь. – Жить чувствами и быть мудрым – две разные вещи. Правда, я не знаю, что лучше.
– Поспорь мне ещё! Волнение вредно для сердца. И поверь опыту моей долгой жизни…
– Здравствуйте, здравствуйте! – донеслось сзади.
Нас догонял человек в красном комбинезоне и шапочке с помпоном. Он ехал на лыжах, и снежные искры из-под его лыж летели в стороны. Он был весел, румян, дышал здоровьем и оптимизмом.
– А, господин Лыжник, как ваше здоровье? – осведомился старичок. – Ой, простите, это такой глупый вопрос. Просто меня опять отвлекла спорами моя лошадь.
– Блестяще! Сегодня я прошёл двести пятьдесят километров –
своеобразный рекорд за последнюю неделю, – с ослепительной улыбкой ответил Лыжник.
– А какой груз на этот раз в вашем рюкзаке? – спросила лошадь.
– О, я увеличил его на пару бивней мамонта, я ведь прямо с севера, – отвечал Лыжник.
– А не слыхали, явятся ли белые медведи?
– Они обещались быть непременно.
И, изящно оттолкнувшись палкой, Лыжник оказался далеко впереди.
– Блестящая партия для госпожи Снежной Феи, – задумчиво сказал Глазок.
– Он чересчур пышет здоровьем, – опять возразила лошадь, а старичок, к моему удивлению, промолчал.
– А кто такая Снежная Фея? – в очередной раз спросил я.
– Раньше она была волшебницей и могла творить чудеса. И как-то раз ради шутки она решила пообщаться с людьми, и произошло неслыханное и непоправимое: она влюбилась в обычного человека. Тогда Фея добровольно отдала свою волшебную силу, так как чувствовала, что может применить её, а делать этого было нельзя. Теперь она заботится о лесных зверях, и её доброта порой походит на чудо, поэтому она осталась Феей, – пояснил Глазок.
– Только некоторые непонятливые продолжают искать ей какую-то партию, – прошептала лошадь мне на ухо. – Быть верным мечте или начать жить заново – право, я не знаю, что лучше.
Между тем фонарь уже приближался, то там то сям виднелись изящные коляски, повозки и множество различных следов. Праздник уже начался, и мы подъехали как раз во время приветствия главного звездочёта. Он был одет в усыпанный звёздочками остроконечный колпак, и его длинная борода по-волшебному искрилась. Лошадь пояснила, что звездочёт ведёт счёт времени, следит за наступлением праздников.
– Время – оно такое, его терять нельзя, – поддакивал старичок, ехидно поглядывая на лошадь.
– Время есть четвертая координата, которая наряду с длиной, шириной и высотой… – пространно рассуждала лошадь.
Потом было очень весело. Все здоровались, встречались, царило всеобщее радушие. Разговоры об искусстве вели между собой снежных дел мастер (он, кстати, вдыхал жизнь в снеговиков) и зимний художник (он-то расписывает окна и украшает деревья). Каждый из гостей представил коронный номер, даже несмелые зайцы показали какую-то сценку из своей заячьей жизни.
– Я, между прочим, согласна с ними и считаю, что храбрость – понятие относительное, – прокомментировала лошадь. – Они, зайцы, может, преодолевают себя гораздо чаще, чем белые медведи, и в этом их неоспоримая заслуга…
Между тем в толпе гостей произошло волнение и замешательство, какая-то новость передавалась из уст в уста.
– Господин главный Лыжник сломал свою лыжу, – донеслось до нас. – Неслыханное и небывалое дело! Такого не было со времени рождения Деда Мороза и основания Снежного королевства…
На этот раз даже лошадь ничего не сказала. Все как-то быстро собрались на поляне, и появился сконфуженный Лыжник действительно со сломанной лыжей.
– Друзья, не будем расстраиваться, – сказала Снежная Фея, – господин снежных дел мастер уже получил в срочном порядке заказ на изготовление новой пары лыж. Это дело поправимое. Интереснее было бы знать, почему так случилось… Господин звездочёт, вы не ошиблись с годом и временем праздника?
– Как можно, прекрасная Фея?! – протянул звездочёт.
– Может быть, есть незваные гости? – подал идею кто-то.
– Кто не спит в волшебную ночь и спешит на праздник, не может быть нежданным, – сказала Фея. – Может быть, среди нас человек?
Я поспешно и испуганно отступил в тень. Неужели всё случилось из-за меня?
– Человек не мог попасть на наш праздник, – послышалось отовсюду. – Волшебница зимней ночи специально произнесла заклинание…
– Иногда встречаются особенные люди, – грустно сказала Снежная Фея.
Я поднял голову и встретил взгляд Феи. Её большие тёмные глаза были задумчивы.
Тогда я сделал шаг вперёд и в тишине услышал свой голос.
– Я – человек. Я не знал, что мне нельзя. Я шёл в гости к фонарю…
– Незнание не освобождает от ответственности, – сказал главный Лыжник.
– Господин Лыжник, как можно?! Я вижу, что это хороший мальчик. Просто они, люди, сложны, противоречивы, и даже хорошие несут в себе частичку разрушительного. А он не спал в волшебную ночь… И вообще иногда должно что-то случаться…
И Фея внимательно посмотрела на меня. Я увидел сидевшего в повозке старичка, спешащего с праздника снежных дел мастера, блестящие глазки зайцев и весёлых, звенящих снежных человечков. Между тем снег засыпал поляну, засыпал всех гостей, и я видел их всё менее чётко. Последнее, что я запомнил – это прощальный взгляд лошади. А Фея всё так же неотрывно смотрела на меня. На минуту сознание моё помутилось, и я оказался около двери, через которую вышел на улицу некоторое время назад. Я постучал, и заспанный старый пингвин, глядя с удивлением, пропустил меня, не сказав ни слова. Я дошёл до своей комнаты и торопливо подбежал к окну. Шёл густой снег. «Как же звёздная праздничная ночь?» – подумалось мне. Отвернувшись от окна, я увидел, что комната опять стала прежней, уменьшилась до нормальных размеров. Тут меня непреодолимо потянуло в сон, и я едва добрался до кровати.
Утром я проснулся позже обычного от маминого голоса.
– Почему вещи валяются на полу, я вчера сама повесила их на батарею. Наверное, опять стащила кошка. Вставай, сынок, ночью намело такие сугробы, но сейчас опять светит солнышко и небо голубое.
С тех пор я часто видел их во сне: и добрую Фею, и смешного старичка, и важную лошадь, и суетливую снегоройку. Не понимаю, как можно за несколько часов так полюбить кого-то, но я их очень полюбил. Надеюсь, главный Лыжник нашёл себе хорошие лыжи и у них ещё будет много весёлых праздников. Правда, я больше никогда не попаду на такой добрый праздник, ведь людям туда нельзя. Кроме того, праздник Летящей Кометы у моего фонаря бывает раз в сто лет. Но я иногда в звёздную зимнюю ночь выхожу на балкон, к фонарю, желаю им спокойной ночи и говорю спасибо.
РАБОТА С МЫСЛЯМИ
Везде продают так много разных газет, подумала Тата, и там столько объявлений о работе. И все объявления похожи. А мне бы найти что-нибудь этакое, чтобы и интересно было, и нужно кому-то… Ой, какое интересное название попалось – газета «Выше нос». Так, куда же здесь люди требуются? Офис, кабинет, компьютер, компьютер, компьютер, официант. Ого, оригинальное объявление: «Необходим человек для уборки города от плохих и грустных мыслей, график свободный, позитивное настроение – обязательно. Обращаться в любое время по указанному телефону».
Что ж, в любое время, так в любое время. И Тата устроилась на работу в этот же вечер. Каждое утро она выходила на улицу с совочком и метлой и тщательно выметала из всех закоулков плохие, печальные и ненужные мысли. Тут нужна была внимательность, потому что самые нехорошие, мешающие счастливо жить мысли прятались в щели, подползали к самым стенам домов и забирались в подворотни. Зато какое удовольствие Тата получала, когда выметала такую жирную мысль из какого-нибудь угла! Очень много было ленивых мыслей, мыслей, смирившихся с горькой участью, а уж недовольных своей жизнью и занятиями мыслей…
Тата сначала хотела работать по вечерам, чтобы вышеназванные мысли не задерживались в городе до утра и, не дай Бог, не забрались в чей-то дом, но вечером мысли были агрессивными, свежими и очень проворно убегали. Поэтому, несмотря на их явную опасность для общества, убирать приходилось по утрам, когда они были заспаны и ленивы. Коэффициент полезного действия, выражаясь языком физики, был выше.
Итак, Тата заметала их на совочек, а затем складывала в ведёрко. Содержимое ведёрка она выбрасывала в большой ящик. Однако вскоре Тата заметила, что место в ящике кончается. Она как могла утрамбовывала грустные мысли, уминала их, как вещи в рюкзаке, но ящик всё равно наполнился до краёв.
Что же делать, думала Тата. Вот натравлю на них злую собаку, так они разбегутся и станут ещё злее. Потрясу их как следует, так кинетическая энергия перейдёт в потенциальную, и Бог знает, что тогда получится. А если поварю их на медленном огне, могут взорваться, они ведь и так злые и раздражённые. И выбросить их нельзя. Буду я лучше читать им самые добрые сказки, которые знаю. Благо, в этом нет недостатка.
И Тата принесла много книжек и начала читать. Мысли сначала явно негодовали: что за ерунду их заставляют слушать?! Некоторые затыкали уши, но потом ленились сидеть в неудобной позе и покорялись. Каково же было удивление Таты, когда через месяц она обнаружила, что в ящике не осталось ни одной плохой мысли! Оказывается, всегда можно что-нибудь придумать!
Правда, Тата из-за чтения сказок несколько забросила работу по уборке новых злых мыслей на улицах, и надо было вновь приниматься за дело. К сожалению, доброму и хорошему всегда бывает противовес, по-другому не получается. Иначе бы и смысла в жизни не было…
Анна
МАРТЮКОВА
ДОМ ДЛЯ ЛЯГУШАТ
Анна Мартюкова — ученица 6-го класса средней школы № 51, пишет стихи
и прозу.
Вот и прошло лето – весёлое, стремительное, яркое. Каждый год я обещаю себе запомнить дни каникул, не дать им промчаться так быстро. Не получается! Да и как можно удержать на ярко-синем небе это рыжее солнце, которое зажигает вишни на даче колдовским светом, а каждый листик, каждая травинка будто бы приглашены на праздник; как удержишь летние дождики с хрустальными гвоздиками-каплями – я люблю бегать под ними босиком, промокнуть до нитки, а потом греться под старым пледом, высунув наружу только нос. Почему-то именно в такие моменты я понимаю, как сильно люблю свой дом, маму, бабушку…
Этим летом я удивлялась и причудливому узору облаков, и странным рисункам на хвостах ящериц, и капелькам прозрачной смолы на старых вишнях. А больше всего, пожалуй, мне нравилось кататься на велосипеде по кривой просёлочной дороге в тот странный предвечерний час, когда деревья окутаны вечерней дымкой и лучи низкого солнца какие-то особенно-золотистые. Красота всего, что меня окружало, спокойствие и мудрость природы заставляли меня иногда останавливаться и просто радоваться тому, что всё это есть.
Именно таким вечером на узкой дорожке между садов я и сделала свою находку. В маленьких лужицах, которые никак не высыхали после давнего дождя и портили жизнь всем прохожим, вывелись лягушки. Сначала, проезжая мимо, я услышала только всплеск, а потом разглядела двух маленьких лягушат. Как они смогли оказаться от воды так далеко – неизвестно, наверное, лягушачьи икринки попали сюда вместе с дождём, а может быть, с водой для полива садов. Так или иначе, но лягушата смирно сидели на краю лужи, таращили глаза и прыгали в грязь при малейшей опасности. А надо сказать, что я очень люблю лягушек и могу долго наблюдать за ними, щекотать их длинным стебельком и даже слушать разноголосые лягушачьи концерты. И всегда мне кажется, что в их глазах отражается столько понимания и мудрости!
Я очень удивилась, полюбовалась лягушатами и поехала дальше – меня ждали подружки, чтобы поиграть в прятки. Но, отъехав совсем немного, встревожилась. Ведь лужица совсем мелкая, высохнет вот-вот! И куда лягушатам тогда деваться? Без воды высохнут их лаковые спинки с весёлыми бликами, исчезнет пища – и всё? Как же так, такие милые, лупоглазые, на этих своих слабых смешных перепончатых лапках, беззаботные и глупые, как все дети, знающие только светлую сторону жизни и не подозревающие об опасности, которая им грозит…
Я вернулась, прутиком проверила лужи на глубину и, выбрав самую подходящую, пересадила лягушат. Они перепугались, забились куда-то в грязь, и я скорей уехала, чтобы не волновать их лишний раз, но на душе у меня стало очень неспокойно. И чем бы я ни занималась этим вечером, лягушата не шли у меня из головы. Вдруг по той дороге поедет машина и им некуда будет деться от тяжёлых безжалостных колёс? Или какой-нибудь глупый человек захочет кинуть в них камнем – видела я и такое… Надо было что-то делать, я не знала, что, а вечер был всё таким же золотистым, и я понимала, что всё это великолепие разобьётся вдребезги, если что-то случится с лягушатами. У меня всё валилось из рук, не хотелось играть и смеяться. Я переживала.
Неудивительно, что и ночью мне снились лягушки – маленькие и большие, зелёные и коричневатые. Они жили в огромном бассейне с мутной водой и были какими-то домашними, мягкими, как мой кот, и приятно пахли сеном. Их спинки светились каким-то космическим светом, а я гладила их лапки и была совершенно счастлива, потому что понимала: они в безопасности. Я играла с ними, а в самом конце сна даже пыталась спеть в их хоре…
Утром, посмотрев на меня, забеспокоилась мама. Она померила мне температуру, проверила нос и горло, и у неё были такие встревоженные глаза, что я рассказала ей обо всём: об этих пересыхающих лужах, о ничего не чувствующих машинах, о злых людях, о том, что если что-то случится с лягушками, погибнет часть красоты, которая окружает меня этим летом, исчезнет безвозвратно… Я волновалась, что мама меня не поймёт и начнёт рассказывать о естественном отборе, о приспособляемости животных или ещё о чём-то очень умном и очень далёком от погибающих лягушат. Но она сразу поняла.
Мы взяли красное пластмассовое ведёрко, налили на дно воды и отправились в сад. Наш план был очень простым: взять лягушат и отнести их на заброшенный пруд, примерно в километре от нашей дачи. Подойдя к луже, я нашла только одного лягушонка – он прятался от меня, пришлось вылавливать его из грязи. Посадив его в ведро, мы пошли по тропинке мимо заброшенных садов, а день был такой солнечный, и я радовалась, что мы идём вот так с мамой и что этот глупый лягушонок скоро обретёт настоящий дом. А он всё пытался выбраться по стенкам ведёрка, но слабые лапки с растопыренными пальчиками всё скользили и скользили по гладкой пластмассе. И я думала о том, что он такой хрупкий, как всё живое, и что надо совсем немного, чтобы погубить эту жизнь, и о том, как же беззащитна красота и каким тусклым станет мир без неё…
Мы спустились к пруду по крутой тропинке, сбегающей прямо к воде. Берега заросли камышом, совсем рядом плавали дикие утки, а крупные, довольные жизнью лягушки сидели на поваленных стеблях и грелись на солнышке. Маленький мой лягушонок, попав в воду, испуганно замер на месте, не поверив, наверное, своему счастью, а потом припустил куда-то изо всех сил. А мне стало легко-легко, и так приятно было смотреть на него!
Обратный путь показался совсем коротким, но я снова повела маму той же дорогой, через лужицы с мутной водой, и нашла второго лягушонка. Пришлось нам снова идти к пруду – братья ведь должны жить вместе, и всю дорогу я разговаривала с этим лупоглазым существом, а мама смеялась.
Я не хотела уходить от воды и могла бы наблюдать за утками и лягушками до самого вечера, да нас уже ждали дома и волновались. Но я знаю, что мы сходим туда ещё не раз, и, может быть, тогда я пойму, как маленькие и слабые лягушата смогли заставить нас, таких больших и сильных, думать о них, защищать их от опасности, отбросить все дела и изменить свои планы…
В этом, наверное, сила и самой природы – в хрупкости, в невозможности оживить погибшее, склеить, пришить…
Анастасия
ОЛЕЙНИК
УКРОМНОЕ МЕСТЕЧКО
Анастасия Олейник – ученица 7-го класса средней школы № 2 г. Саратова, пишет прозу и стихи.
Маленький посёлок Красный Текстильщик стоит на реке Волге. Хорошо там летом! Зелёная трава, свежий воздух…
Прошлым летом там, в небольшом Берёзовом переулке, жила девочка Ася с бабушкой и маленькой кошечкой Дусей.
Ася – это я! Я заводная девчонка с длинной косичкой, и я всегда добиваюсь своей цели.
По соседству жили мои друзья: Лиля, Данила, сёстры Вика и Таня. Лиля – весёлая и задорная, Данила – озорной и немножко стеснительный, Вика и Таня вообще прикольные.
Всё, о чём вы сейчас прочитаете, случилось со мной и моими друзьями.
***
Целые дни проводила Ася с друзьями. Иногда они заходили к ней, чтобы поиграть с шалуньей Дусей. Однажды ребята, как всегда, играли во дворе, и вдруг Асина бабушка позвала их к себе.
– Асенька, ты не видела Дусю?
– Нет, не видела. А что случилось?
– Да вот уже час ищу её и не могу найти! – взволнованно сказала бабушка.
– А давайте её искать вместе! – предложила Лиля.
Все согласились.
Ребята взяли велосипеды и начали поиски.
– Дуся, Дуся! – кричали все, заглядывая на чердак и в подвал. Даже на пруд ездили…
Ася уже чуть не плакала. Ребята осмотрели весь посёлок, но Дуси нигде не было. Они расстроились и вернулись обратно. Уже безнадёжно опустили ребята головы, как вдруг...
– Ребята, ребята! Смотрите! – закричала Вика.
Ася стремглав бросилась к ней.
– Вот она, вот Дуся! – задыхаясь, кричала Вика.
И все увидели, что пушистая любимица забралась под перевёрнутое корыто, которое лежало на самом видном месте, и преспокойно спит.
Все ребята стали ласкать кошечку. И всем сделалось весело, ведь нашлась, нашлась проказница!
Как достать ягоды?
Во дворе, где играли друзья, было немало интересного. Например, в нём рос огромный тутовник.
– В июле можно будет есть его ягоды, – важно сообщил Данила.
– А какого цвета будут ягоды, когда поспеют? – разглядывая тутовник, спросила Ася.
– Чёрного, – вмешалась в разговор Лиля. – Они будут очень вкусными!
С этого момента Ася стала мечтать о ягодах, о том, какими они будут вкусными, когда созреют.
Тутовник действительно поспел в июле. Ребята решили им полакомиться.
– Ой, спелые ягоды очень высоко! Нам не достать их! – огорчилась Лиля и уже собралась уходить…
– Стой! Я могу залезть туда! – отозвалась Ася.
Уж очень хотелось ей попробовать необыкновенные ягоды.
– Ну, посмотрим, – хмыкнула Лиля.
Отважная сладкоежка полезла на дерево. Поднималась всё выше и выше. Ещё чуть-чуть, и она достала бы до ягод тутовника, но остановилась.
– Это можно сделать проще, – вдруг решила Ася.
– Но как? – спросил Данила.
– Легко! Несите большую ненужную простыню! – скомандовала она.
Лиля быстро сбегала домой:
– А что теперь?
– Расстилайте её под деревом! – сверху руководила Ася.
– А теперь что? – нетерпеливо спросила Лиля.
Ася схватила толстую ветку тутовника и начала её раскачивать. Спелые ягоды градом посыпались вниз.
– Ура! Молодец, Ася! – закричали в один голос ребята. – Давай ещё!
Когда набралось предостаточно ягод, Ася спустилась с дерева. Друзья позвали Вику с Таней и бабушку Аси на угощенье.
Всем понравился тутовник.
– Вкусно, очень вкусно! – говорила Лиля. – Не так-то просто было достать ягоды. Ты молодец, Ася!
ВОЛШЕБНЫЙ КАМЕНЬ
В посёлке Красный Текстильщик есть лесок, а за ним высокая гора. Однажды мама Лили предложила прогуляться по лесу. Лиля, Данила, Ася и Асина бабушка приняли её предложение. По пути они собирали необыкновенные, большие букеты цветов.
– Какие красивые цветы! – восклицала Ася.
– Это ещё что, а в лесу и на горе красивее цветочки! – говорила Лиля.
По пути они встретили коз и коров, которые брели в сторону горы. И только одна чёрная коза отставала от своего стада. Вскоре путешественники увидели бревно, лежащее под осиной, в теньке.
– Давайте передохнём здесь, – предложила Ася.
Все согласились. Взрослые присели, а дети продолжили собирать цветы.
– Ой, да это же чёртов палец! – воскликнула Лиля, увидев на дороге какой-то некрасивый вытянутый камень с острым концом.
– Ух, ты! Я думал его можно найти только в горах, – удивлённо сказал Данила.
Ася ничего не спросила: камень был ей совсем не интересен. А Лиля спрятала его в карман куртки.
– Ребята, пойдёмте! – услышали они голос Лилиной мамы и тронулись дальше.
Их путь лежал в гору.
– Смотри сколько здесь чёртовых пальцев! – восхищался Данила.
Ася не выдержала и спросила:
– А что это за камень? Зачем он нужен?
– Если его приложить к ранке и держать по десять минут каждый день, то любая ранка быстро пройдёт! – ответила Лиля.
– Ой! Для этого созданы мази и йод, – хмыкнула Ася и не захотела собирать камни.
– Ну и зря! От йода и мазей ранки заживают дольше, а йод ещё жжётся, – сказала Лиля.
Но Ася её слова пропустила мимо ушей.
На следующий день, катаясь на велосипеде, Ася упала, споткнувшись о кочку.
Оказалось, что дома ни мази, ни йода нет. Но вскоре Асю пришли навестить Лиля и Данила.
– Тебе поможет чёртов палец! – сказала Лиля и дала ей камень.
И действительно: ранка Аси зажила на глазах.
– Спасибо вам! Вы настоящие друзья! – благодарила ребят Ася.
– Мы же тебе говорили, что чёртов палец пригодится. Это волшебный камень!
Теперь Ася всегда собирает волшебные камни во время прогулки на гору.
Безвыходное положение
Около дома Данилы рос большой раскидистый орех. Его ветви с огромными листьями свисали до самой земли.
– Знаешь, Ась, мы любим строить шалаши. Я предлагаю построить шалаш под каким-нибудь деревом, – оглядывая двор, предложил Данила.
– Но под каким? – спросила Ася.
– Под тутовником, – указав на дерево, предложила Лиля.
– Не подходит! Надо, чтоб ветки до самой земли свисали и листья большие были, – размышлял Данила.
– Да вот подходящее дерево! – воскликнула Ася и подбежала к ореху. – Ветки крепкие и к земле близко.
– И в самом деле подходит, – согласились Лиля и Данила.
Они раздвинули ветки – там было небольшое пространство.
– Надо сделать только крышу и стену с левой стороны, – сказал Данила. – Нужны доски!
И ребята принялись за работу. Крышу они соорудили без труда, а стена с левой стороны ну никак не получалась. Друзья решили закончить работу завтра.
На следующий день ребята опять начали с неё, но ничего не получалось.
– Ну как же нам поставить эту стену?! – разозлился Данила.
– Может, мы попали в безвыходное положение? – предположила Лиля.
Ребята сели на лавку и стали размышлять.
– Придумала! – закричала Ася. – Надо сломать прочные ветки и оставить только… ну, примерно пять сантиметров. Потом положить наверх отломанные ветки, доску, а после класть на неё другие доски по вертикали. Доска, которая лежит на ветках, будет поддерживать другие доски, чтоб они не упали!
И работа закипела. Через час всё было готово. Ребята вошли в шалаш. Там было уютно и тепло. Сделали стулья из кирпичей и накрыли их большим тёплым платком. Ребята принесли в шалаш много настольных игр и чай с печеньем. Наконец-то всё было готово. И вдруг начался дождь.
– Идёмте скорей в шалаш! – поторопил друзей Данила.
Все вошли, стали пить чай с печеньем и играть в шашки.
– Безвыходных положений не бывает! – убедительно сказала Лиля.
Дождь лил весь день. И, когда он кончился, ребята попрощались и разошлись по домам.
– Бабушка, мы такой хороший шалаш построили! Там так уютно и тепло! – рассказывала Ася бабушке.
– Молодцы! – похвалила бабушка ребят. – Вы хорошо поработали!
– А безвыходные положения бывают? – спросила Ася.
– Нет. Не бывают. Это ещё Барон Мюнхгаузен сказал! – пояснила бабушка.
Анна
УДАЛОВА
«ГРАФИНЯ, КУПЧИХА,
КРЕСТЬЯНКА…»
Анна Удалова до ноября 2009 года училась в СОШ № 11, затем перешла в лицей № 107. С 2007 года занимается в литературном клубе «Проба пера» на базе СОШ № 11.
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А.С. Пушкин
Всё это обо мне: и графиня, и купчиха, и крестьянка – если вспоминать о моих предках. Дело в том, что последние три года я очень серьёзно занимаюсь исследованием своей родословной.
Первые же результаты меня просто поразили.
Оказалось, что в моём роду шесть национальностей. По метрикам (и по ощущению) я, конечно, русская. Но среди моих предков оказались и персы (иранцы), и поляки, и украинцы, и евреи, и сербы… За три года мне удалось составить свою родословную, в которой уже атрибутированы более 200 человек и более 20 фамилий. Рассказывать обо всех – это надо целую книгу писать. Возможно, когда-нибудь и напишу.
Насколько интересными оказались мои поиски, покажу на примере трёх ветвей моей родословной (всего их я
выявила семь). Одну из них я условно назвала «Ветвью графа Кудрявцова». Именно благодаря ей я имею право считать себя графиней, так как с Кудрявцовым я нахожусь в прямом родстве, а графский титул передавался по наследству. «Купеческая ветвь» связана с моим персидским предком Абдуллой Мухамедовичем Усеймовым. а по линии одного из моих прапрадедов, Сергея Пронина, я – крестьянка…
Но – обо всём по порядку.
«Графиня Кудрявцова»
Эта ветвь идёт по линии моей мамы, Елены Евгеньевны Удаловой, в девичестве Удаловой (мой отец при вступлении в брак взял фамилию жены. Тоже, кстати, интересная история, но о ней – не в этот раз…). Моя бабушка по линии мамы – Лидия Сергеевна Удалова, в девичестве Пронина. А уже моя прабабушка, мать Лидии Сергеевны – Дина Николаевна Кудрявцова являлась прямым потомком (дочерью) графа Николая Кудрявцова. В детстве я не раз слышала от своей бабушки, что у моего прапрадедушки Николая Кудрявцова был даже свой дворянский герб, в центре которого был изображён единорог. В те годы книги с изображениями дворянских гербов не издавались, Интернета не было, и увидеть, как выглядел этот герб, я, естественно, не могла. Да и вообще в советские времена афишировать свои дворянские корни было делом небезопасным.
В 2007 году я попыталась найти изображение герба Кудрявцовых в Интернете – и попытка удалась: есть такой герб! И единорог на нём – тоже есть! И все цвета совпадают! А самое главное – фамилия владельца была написана правильно: Кудрявцов. Не Кудрявц