Geum.ru

Общая характеристика работы

Вид материалаДокументы

Содержание


2.2. Институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в уголовном праве зарубежных государств
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17

2.2. Институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в уголовном праве зарубежных государств




Институт причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании, равно, как и вся система обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном праве зарубежных стран имеют свои особенности, что обусловлено спецификой их правовых систем и различными аспектами становления и развития. В уголовном праве большинства зарубежных стран не существует достаточно четкой системы обстоятельств, исключающих преступность деяния. Исключением, пожалуй, можно считать лишь УК Франции. Кроме того, такие обстоятельства именуются либо оправдывающими обстоятельствами (Англия и США), либо оправдательными фактами, освобождающими от уголовной ответственности (Франция), либо обстоятельствами, исключающими противоправность или вину - (Германия). Юридическая природа этих обстоятельств также имеет свою специфику.

Рассматривая историю становления причинения вреда лицу, совершившему преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния, следует отметить, что уже в Римском праве можно найти отдельные признаки этого института. Право на подобное причинение вреда, однако, существовало в рамках права на неприкосновенность частной собственности. Возможность его реализации проявлялась, в частности, в праве гражданина убить ночного вора: fur nocturnus. XII Tab. «Si nox furtuir factum sit, siim occisit, jure coesus esto» («Если совершивший в ночное время кражу убит на месте, то пусть убийство его будет считаться правомерным»), а также положении: «При свете дня ..., если сопротивляется с оружием в руках, созови народ» [179, с. 85].

В германском праве причинение вреда лицу, совершившему преступление, основывалось на обычае кровной мести. Так, кровный родственник был обязан мстить за убитого. Причем «частная месть допускалась не только в случае убийства, но и за совершение иных преступлений, например, она допускалась при воровстве – краже» [12, с. 116].

Упоминание о действиях по причинению вреда при преследовании преступника содержится в Англосаксонских Правдах (VII - начало XI вв.) средневековой Англии. В ст. 9 Законов короля Инэ (688-695 гг.) говорится о том, что «если кто-нибудь насильственным образом будет преследовать виновного, прежде чем он потребует правосудия, то пусть он вернет то, что отнял у него, и возместит еще раз, и уплатит штраф в 30 шиллингов» [179, с. 335]. Тем самым предпочтение отдается ненасильственному преследованию (задержанию) виновного лица, прежде чем свершится правосудие.

Англосаксонская система права характеризуется рядом специфических черт, одной из которых является почти полное отсутствие кодифицированного законодательства. Поэтому уголовное право Англии не содержит четкого перечня обстоятельств, исключающих уголовную ответственность. Тем не менее, в процессе работы по упорядочению действующего права неоднократно предпринимались попытки образовать систему подобных обстоятельств [25]. В частности, в 1984 г. подкомитет по уголовному праву общества государственных преподавателей права во главе с профессором Смитом представил в Комиссию проект кодекса. В 9 разделе указанного проекта были перечислены обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. На сегодняшний момент судебная практика и доктрина выделяет следующие случаи защиты от уголовного преследования:

1) Необходимая оборона и предупреждение преступления.

2) Необходимость.

3) Исполнение приказа начальника.

4) Согласие потерпевшего [49, с. 75].

Вопрос, касающийся права на задержание лица, совершившего преступление, обойден молчанием в английской судебной доктрине и практике. В то же время можно предположить, что такое обстоятельство, как предупреждение преступления, в определенной мере отражает право лица на применение силы, а вместе с тем и право на причинение вреда в целях предупреждения преступления или произведения ареста.

Английское уголовное право до сих пор не знает четкой регламентации освобождения от уголовной ответственности за причинение вреда при производстве законного ареста преступника или подозреваемого. Вместе с этим, согласно ч. 1. ст. 3 Закона «Об уголовном праве» 1967 г., «не является преступным допустимое применение силы исполнителем, получившим приказ об аресте правонарушителя или подозреваемого» [139, с. 15]. Таким образом, исключение уголовной ответственности причинителя разумной силы (разумного вреда) при предупреждении преступления и производстве законного ареста связывается с субъективным осознанием законности ареста, а при отсутствии такового, по существу переводится в плоскость решения вопроса о невиновном причинении вреда. Следует отметить, что в английской юридической науке в последнее время значительно возрос интерес к уголовной политике «законности и порядка». В связи с этим ряд авторов настаивают на более четком нормативном регулировании ответственности за вред, причиненный при производстве (помощи в производстве) ареста преступника или подозреваемого (как законного, так и незаконного) [15, с. 248-254].

В американском уголовном праве, как и в английском, существует понятие различных видов «защит» от уголовного преследования. К их числу относятся обстоятельства, при которых:
  1. исключается уголовная ответственность;
  2. исключается виновность;
  3. исключается наказуемость деяния.

Так, УК штата Нью-Йорк [137] к первой группе обстоятельств относит недостижение определенного возраста и психическую болезнь. Ко второй группе обстоятельств отнесены физическое или психическое принуждение к совершению преступного деяния, провокация, добровольный отказ. К третьей группе относятся различные случаи применения физической силы: при защите лицом себя самого и третьих лиц, недвижимости, другого имущества, производстве законного ареста и т. д.

В п. 2 § 35.15 «Оправдывающие обстоятельства применения физической силы для защиты лица» статьи 35 «Защиты, связанные с оправдывающими обстоятельствами» содержится указание на то, что лицо может применять смертельную физическую силу к другому лицу, если оно разумно полагает, что такое другое лицо применяет или вот-вот начнет применять смертельную физическую силу; однако даже в этом случае деятель не может применять смертельную физическую силу, если он знает, что, отступив, он может с полной безопасностью для себя и других избежать необходимости ее применения; однако деятель не обязан отступать, если он является служащим полиции, должностным лицом, наблюдающим за соблюдением общественного порядка, или лицом, оказывающим помощь служащему полиции или должностному лицу, наблюдающему за соблюдением общественного порядка, по их указанию.

К обстоятельствам, при которых поведение признается правомерным, что, впрочем, не исключает гражданско-правовой ответственности, Модельный УК США 1962 г. относит: 1) крайнюю необходимость; 2) исполнение публичной обязанности; 3) применение насилия при самозащите; 4) применение насилия для защиты других лиц, имущества; 5) применение насилия при исполнении закона; 6) применение насилия лицами, на которых лежит особая ответственность за попечение над другими лицами или за их дисциплину либо безопасность [105, с. 61]. В этой связи следует отметить, что отличительной особенностью норм американского уголовного права, регламентирующих условия правомерности применения физической силы, в том числе причинения телесных повреждений, является их излишняя казуистичность.

Исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что институт причинения вреда при задержания лица, совершившего преступление, глубокого теоретического обоснования и четкого законодательного закрепления в странах англо-саксонской системы права не получил. Он рассматривается в рамках условий правомерности применения оправданной физической силы в различного рода ситуациях.

В странах романо-германской правовой семьи (Германия, Франция, Испания и т. п.), характеризующихся высоким уровнем нормативных обобщений, достигнутых при помощи кодифицированных нормативных актов, имеется специфика в регламентации применения рассматриваемого уголовно-правового института. Одно из первых упоминаний об исследуемом обстоятельстве содержится в Уголовно-судебном уложении «Священной Римской империи германской нации», именуемом «Каролина» в честь императора Карла V и опубликованном в 1533 г. В этом законодательном источнике было достаточно четко сформулировано положение о необходимой обороне как извиняющем обстоятельстве: «Если на кого-либо нападут или набросятся со смертельным оружием или нанесут ему удар и подвергшийся насилию не может путем бегства уклониться от ... опасности для своей жизни, тела, чести и доброй славы, то он может безнаказанно защищать свое тело и жизнь путем правомерной обороны. И если он при этом лишит жизни нападавшего, он в том неповинен и не обязан также выжидать со своей обороной, доколе ему ни будет нанесен удар, невзирая на писаное право и обычаи, сему противоречащие» [179, с. 316].

В ст. CL Каролины были изложены «общие указания о прочих случаях лишения жизни, которые могут влечь оправдание ...» [179, с. 316], к коим причислены: «а) убийство кого-либо для спасения жизни, тела или имущества другого лица, а также когда убивают люди, лишенные разума...; b) если будет убит по причине сопротивления кто-либо, кого поручено задержать по долгу службы, и кто окажет непозволительное опасное и коварное сопротивление; c) ненаказуем тот, кто убьет кого-либо, обнаружив его в ночную пору и при опасных обстоятельствах в своем жилище» [179, с. 318].

Особого внимания заслуживает п. «b» данной статьи. В нем предусмотрен специальный случай правомерного причинения смерти задерживаемому, оказавшему «непозволительное опасное и коварное сопротивление». Несмотря на достаточно неопределенную формулировку и очевидную связь с правилами причинения вреда при необходимой обороне, наличие указанного обстоятельства заслуживает положительной оценки.

Интересен тот факт, что в настоящее время в Германии право граждан на задержание преступника регламентируется не Уголовным, а Уголовно-процессуальным кодексом, принятым еще 1 февраля 1877 г. и действующим ныне (с последующими изменениями и дополнениями в редакции Закона от 7 апреля 1987 г.). Согласно ч. 1 параграфа 127 («Задержание») «если кто-либо застигнут на месте совершения преступления или преследуется, или подозревается в побеге, или не может немедленно удостоверить свою личность, то любой гражданин вправе его задержать без предписания судьи ...» [149, с. 69]. Вместе с тем, правомерность причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании рассматривается немецкими юристами по правилам необходимой обороны.

Так, в юридической литературе в качестве типичного примера правомерной необходимой обороны рассматривается причинение вреда убегающему вору. По мнению Г. Блая, «необходимая оборона допустима, хотя кража к тому времени уже закончена» [16, с. 183]. Если же при этом вору был причинен несоразмерный краже вред здоровью, то действия задерживающего должны оцениваться как превышение пределов необходимой обороны.

Во Франции в течение более 180 лет основным источником уголовного права был уголовный кодекс Наполеона 1810 г. Согласно этому законодательному акту, к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, относились:

1) невменяемость;

2) недостижение 13-летнего возраста;

3) принуждение к совершению преступления;

4) ошибка в праве;

5) исполнение предписания закона или приказа законного органа власти;

6) правомерная защита;

7) состояние необходимости [48, с. 55].

УК Франции в принципе сохранил подобную классификацию обстоятельств, исключающих преступность деяния, но не предусмотрел в качестве одного из них причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании. Поэтому вопросы правомерности подобных действий рассматриваются во Франции по правилам правомерной защиты.

Уголовное законодательство Испании расценивает действия, направленные на задержание лица, совершившего преступление, и причинение ему при этом вреда, как правомерные в рамках исполнения приказа, освобождающие причинителя вреда от уголовной ответственности [151, с. 17-20].

В уголовном законодательстве бывших социалистических стран (ГДР, ПНР, ЧССР, ВНР и других) отсутствовала должная правовая регламентация рассматриваемого института [89]. Это связывалось, прежде всего, с затягиванием решения вопроса о самостоятельной уголовно-правовой природе последнего в бывшем СССР, хотя «указанные действия по задержанию преступника и причинения ему вреда рассматривались в уголовно-процессуальном законодательстве указанных государств» [9, с. 26].

Новое уголовное законодательство названных стран существенных изменений в вопросе правовой регламентации рассматриваемого института не претерпело. Например, в Уголовном кодексе Республики Польша, вступившем в силу с 1 января 1998 г., в числе обстоятельств, исключающих преступность деяния, перечисленных в главе 3, норма о правомерном причинении вреда при задержании отсутствует [158, с. 13-15].

Таким образом, в законодательстве ряда бывших социалистических стран Восточной Европы причинение вреда при задержании преступника так и не заняло должного места в ряду обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, знаком и уголовному законодательству ряда восточных государств, что, очевидно, явилось следствием европейского влияния (колониального изначально, затем - политического, культурного, правового).

Определенный интерес в этой связи вызывает уголовное законодательство Афганистана, основанное на нормах шариата (то есть действенность уголовно-правовых норм зависит от их соответствия постановлениям шариата). Основным уголовно-правовым актом, составляющим систему афганского уголовного права, является Закон о наказаниях 1976 г. (по форме представляющий собой типичный уголовный кодекс с Общей и Особенной частями). Уголовное законодательство Афганистана предусматривает четко очерченные законом обстоятельства, как исключающие преступность и наказуемость деяния, так и освобождающие лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом деяние, от наказания. Среди обстоятельств первой группы можно найти и задержание лица, совершившего преступление (если оно происходит с соблюдением правил, предусмотренных законом) [73, с. 525].

Подводя итог краткому обзору зарубежного законодательства о причинении вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании, можно сделать вывод о том, что рассматриваемый институт в современном законодательстве большинства зарубежных стран не нашел самостоятельной регламентации. Но это не означает, что данная проблема осталась без внимания со стороны зарубежных юристов. Наоборот, различные аспекты оценки причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании получили свое развитие и могут принести пользу при выработке правильных решений в процессе применения ст. 35 УК Республики Беларусь и дальнейшей работе по совершенствованию ее редакции.

В заключение настоящего параграфа целесообразно остановиться на вопросе о месте института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в международном уголовном праве. Со времени Нюрнбергского процесса он начал получать нормативное закрепление в международных нормативно-правовых актах. Это особенно важно, так как в настоящее время в подавляющем большинстве стран действует положение о прямом действии международно-правовых норм во внутригосударственном законодательстве, в том числе и в уголовном. Более того, как правило, международное право обладает приоритетом над предписаниями внутреннего права цивилизованных государств [60, с. 10-11].

Так, должностные лица по поддержанию правопорядка при проведении правомерного задержания лиц, совершивших преступления, или иные лица при оказании помощи в таком задержании вправе применять силу, которая является разумно необходимой при данных обстоятельствах, и «в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей» [40, с. 72]. Когда задерживаемый оказывает вооруженное сопротивление либо другие меры, имеющие менее исключительный характер, для задержания недостаточны, допускается применение оружия [40, с. 72-73]. Под должностными лицами при этом понимаются любые должностные лица, обладающие полицейскими полномочиями [40, с. 72]. Эти и другие подобные рекомендации международного сообщества были в определенной мере использованы в рамках отечественного законодательства, в частности, в ст. ст. 10 – 12 Закона Республики Беларусь от 03.06.1993 г. «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Республики Беларусь» [76], наделяющих правом военнослужащих внутренних войск применять физическую силу, специальные средства и оружие, а также в разделе V Закона Республики Беларусь от 26.02.1991 г. «О милиции» [79], где говорится о применении сотрудниками милиции физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия.

Таким образом, анализ зарубежного уголовного законодательства показывает, что указанный институт в большинстве стран по существу не входит в систему обстоятельств, исключающих преступность деяния, а в некоторых из них вообще рассматривается за рамками уголовного законодательства и регламентируется уголовно-процессуальными нормами. Несмотря на это, специальная уголовно-правовая регламентация рассматриваемого института в отечественном законодательстве, на наш взгляд, заслуживает безусловно положительной оценки.