Борцы за великое дело теиирбек жургенев издательство „к а 3 а X с т а н

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

Жургенев, обращаясь к делегатам съезда, призвал учительство республики отрешиться от какого бы то ни было пассивно-созерцательного отношения к этому важному государственному делу. ,

Глубокий анализ состояния дел по ликвидации неграмотности в Казахстане, обобщение опыта работы в этом направлении и определение задач на ближайшее будущее был дан им в докладе «О ликвидации неграмотности в Казахстане», с которым он выступил 26 декабря 1935 года на торжественном пленуме Алма-Атинского городского Совета, посвященном 16-летию ленинского декрета о ликвидации неграмотности. В 1936 году доклад был опубликован отдельной брошюрой2.

1 Т. Жургенев. Казакстанда мэдениет революциясы.

2 Жургенев Тем1рбек. Казакстанда суатсыздыкты жою жумысы" туралы. Алматы, 1936.

68

Лаконично и емко, выделяя самое главное в ленинском декрете—его политическую направленность, интернациональный дух, Жургенев говорил, как за какие-нибудь 15—16 лет общая грамотность в Советском Союзе поднялась с 33 до 92%. Чувашская, Кабардино-Балкарская республики и Московская область в 1935 году стали районами сплошной грамотности. Даже такие в прошлом отсталые национальные окраины, как Казахстан, где до революции общая грамотность не превышала 7,8%, а среди казахов— 1—2%, достигли колоссальных успехов. Общая грамотность в республике к 1936 году поднялась до 60%.

Чтобы еще более оттенить и подчеркнуть преимущества социалистического строя, характеризующегося исключительно высокими темпами развития культуры, Жургенев" сопоставил советские темпы ликвидации неграмотности с темпами самой развитой и «высококультурной» капиталистической державы — Соединенных Штатов Америки. «Если за последние 60 лет Америка повысила общую грамотность населения лишь на 15%, то наша страна,— с гордостью заявлял он,— только за 15 лет подняла грамотность народов СССР ла 59%»'.

Докладчик убедительно показывал, что наши достижения были бы еще более значительными, если бы нам не приходилось делать все заново, идти по неизведанным путям. Вместе .с тем справедливо указывая, что Казахстан

1 Жургенев Тем1рбек. Казакстанда суатсыздыкты жою жумысы туралы. Алматы, 1936.

69

встречает юбилей ленинского декрета внушительными и радостными показателями, он приводил в докладе много фактов, свидетельствующих об огромной тяге трудящихся казахов к свету и знаниям. Теперь уже многие, отмечал Жургенев, не удовлетворяются простой грамотой и умением писать и читать, они требуют создания повышенных школ для взрослых. Так, если в повышенную школу, открытую в Алма-Ате, по плану предполагалось принять 600 человек, то фактически пришлось принять вдвое больше— 1200 человек. -В ликбезы и повышенные школы часто шли люди по возрасту не подлежащие обучению. Ряд областей, районов, отдельных предприятий и колхозов были близки к решению проблемы неграмотности.

Обстоятельно и конкретно вскрывались в докладе причины того, почему, несмотря на такую высокую активность широких масс трудящихся, в республике в канун 16-летнего юбилея исторического декрета оказалось 1048400 неграмотных, то есть 40% всего взрослого населения.

В докладе приводились примеры вопиющей безответственности использования средств, выделяемых на ликбез, на другие цели; бюрократического отношения и равнодушия к культурным нуждам и запросам рабочих, колхозников. Имелись случаи, когда месяцами не выплачивалась зарплата учителям и культар-мейцам, оставлялись без внимания их просьбы и сигналы не только об их материальных затруднениях, но и о положении школ и ликпунк-товг конкретных вопросах учебы в них.

70

Такое положение могло возникнуть только там, где дело ликвидации неграмотности было оставлено на самотек, где партийные, советские и другие общественные организации полностью переложили всю ответственность на органы народного образования. И не случайно среди комсомольцев и членов профсоюза все еще было немало-неграмотных и малограмотных людей.

Серьезной критике были подвергнуты те деятели народного просвещения, партийные, советские и хозяйственные руководители, которые сами не придавали должного значения работе по борьбе с неграмотностью. «В качестве примера,— говорилось в докладе,— приведу один маленький курьезный фактик. Жена секретаря райкома партии одного из районов, борющихся за то, чтобы уже в этом году добиться полной ликвидации неграмотности, сама оказалась неграмотной. Как же может руководить он борьбой целого района с неграмотностью, если долгие годы, живя бок о бок со своим другом жизни, не мог помочь ей избавиться от темноты и невежества?».

Повседневно руководя работой по борьбе с неграмотностью в республике, партия делала все от нее зависящее, чтобы обеспечить миллионы обучающихся необходимыми учебниками и учебными пособиями, создать нормальные материальные условия для работы ликбезов и школ для взрослых. Только накануне съезда деятелей культуры, как сообщал Темирбек Жургенев, для неграмотных было издано 5 учебников и методических пособий тиражом в 25 тыс. экземпляров. Особую заботу Совет-

71

ское государство проявляло о кадрах культ-армейцев и учителей, обучающих неграмотных и малограмотных людей. К концу второй пятилетки грамотность в республике поднялась до 65%, ряд районов, предприятий и колхозов к этому времени превратились в очаги сплошной грамотности Казахстана.

«Пришло время,— отмечалось на съезде деятелей культуры,— о котором мечтал великий русский поэт Некрасов, то времячко, когда народ вместо «Блюхера и Милорда глупого» понес с базара, из книжной лавки и библиотеки Белинского и Гоголя, наших лучших писателей, книги творцов научного коммунизма»1.

Как уже говорилось выше, Жургенев участвовал в создании высшей школы Казахстана, являлся первым ректором Казпедвуза. Тот университет, о необходимости открытия которого он так много писал и говорил в своих статьях и устных выступлениях еще в Ташкенте, ему посчастливилось открывать в 1934 году в Алма-Ате. Развитию высшего и среднего специального образования в республике, проблемам кадров, созданию новой советской интеллигенции он уделял много внимания и в своей практической деятельности и почти во всех своих выступлениях и печатных трудах.

Большие успехи в формировании новой советской интеллигенции Казахстана явились результатом последовательного осуществления Коммунистической партией ленинской национальной политики, плодом победы пролетарской революции и строительства социализма,

1 Т. Жургенев. К,азак,станда мэдениет революциясы.

72

торжеством дружбы народов СССР, бескорыстной братской помощи русского народа отставшим в прошлом нациям и народностям.

Ярким примером тому являлось применение в национальных республиках особой формы подготовки и выдвижения кадров из представителей местных национальностей, так на-. зываемой политики коренизации. Эта политика позволила в короткий срок сделать Советскую власть близкой, понятной и родной для миллионных темных и забитых в прошлом масс народа. Она обеспечила возможность в короткий срок вовлечь в активную общественно-политическую жизнь тысячи рабочих, крестьян, женщин-казашек, узбечек, уйгурок и других некогда бесправных я угнетенных. Уже к началу 30-х годов коренизация позволила перевести «а казахский язык делопроизводство во многих наркоматах и учреждениях, и что показательнее всего — казахский язык стал официальным и деловым в области культуры. В понимании политики коренизации Т. Жургенев последовательно и твердо стоял на позициях пролетарского интернационализма. «Мы не можем,— говорил он,— понимать коренизацию, как просто комплектование штата служащих исключительно из казахов, не взирая на деловую способность данного лица, его специальность и даже идеологию.

Та коренизация, которая сейчас осуществ-л*ена и осуществляется у нас... является большевистской коренизацией, является делом всех народностей, населяющих Казахстан»1.

1 «XV лет Казахской ССР». Алма-Ата, 193.7.

73

Успехи социалистического • строительства, осуществление культурной революции, широкое развитие народного образования привели к тому, что из среды трудящихся казахов, киргизов, уйгуров выдвинулась замечательная прослойка — новая советская интеллигенция. Вчерашние дети кочевников стали учителями, инженерами, врачами.

Опыт организации высших учебных заведений, подготовки квалифицированных кадров в Узбекистане и других среднеазиатских республиках помогал увидеть недостатки в работе институтов и техникумов республики, а главное 'Своевременно находить пути и эффективные средства их преодоления. Так, серьезной критике была подвергнута в корне неправильная практика разрешения проблемы набора в вузы и техникумы необходимых контингентов. Дело в том, что ввиду отсутствия в средних и неполных средних школах Казахстана 9—Ш-х и 6—7-х классов вузы и техникумы сплошь и рядом комплектовались лицами, имеющими незаконченное среднее и даже начальное образование. В результате разваливалась средняя и неполная средняя школы, а вузы и техникумы превращались в проходной двор, ибо принятые учащиеся в большинстве не могли одолеть программы вуза или техникума и бросали учебу. Это было присуще не только для Казахстана, но здесь указанные недостатки проявлялись особенно уродливо. Вот почему вскоре повсеместно создаются особые курсы по подготовке контингентов для вузов и техникумов, куда принимались в основном люди, имеющие жизненный

74

опыт, достаточные знания, настойчивость и умение бороться с трудностями. Временно пришлось ради этого несколько сократить план приема, но зато резко снизился отсев студентов, повысилась успеваемость, улучшилась

дисциплина.

Особую заботу Народный комиссариат просвещения проявлял о развитии высшего и среднего педагогического образования. И это не случайно. В те годы проблема учителя была одной из самых острых и первоочередных, от решения которой зависели многие успехи и средней, и самой высшей школы республики. Уже к концу второй пятилетки число педагогических и учительских институтов достигло 12, работало несколько десятков педтехнику-мов и училищ; педагогов готовил и Казахский государственный университет; при многих педвузах и техникумах были открыты заочные отделения, учителей готовили даже старшие классы некоторых крупных и образцовых средних школ. Но, пожалуй, самым выдающимся успехом в развитии педагогического образования в Казахстане, было открытие в ряде педагогических институтов и почти во всех средних педагогических учебных заведениях казахских отделений, где преподавание многих дисциплин стало вестись на родном казахском языке.

Казахский язык, объявленный буржуазными националистами и шовинистами бесперспективным и обреченным на скорое вырождение и гибель, в условиях социализма и духов-'ного расцвета казахской социалистической нации стал полноправным государственным

75

языком, могучим рычагом и фактором дальнейшего общественного прогресса казахов.

Нелегко и далеко не безболезненно происходило формирование сбвременного казахского литературного языка, письменности и казахской научной терминологии. Богатый и самобытный язык казахов до революции не имел соответствующего его природе графического обозначения. Арабский алфавит совершенно не отвечал природе тюркских языков. Неоднократные попытки приспособить арабское письмо к ним, путем всевозможных реформ и упрощений, были малоэффективны.

В условиях страшного бескультурья, все более широкого проникновения ислама (в самой его примитивной и невежественной форме), углубления процесса колонизации края казахский язык становился объектом «нашествия» малограмотных людей, религиозных фанатиков, невежественных переводчиков и миссионеров. Они безжалостно коверкали и засоряли его архаизмами, арабизмами, фар-сизмами, искаженными русскими и прочими словами. Конечно, и в тот период, несмотря на это, шел процесс творческого обогащения словарного фонда и грамматического строя языка. Но он происходил крайне медленно и уродливо.

Великий Октябрь открыл новую эру развития казахского языка и письменности. Уже в начале 20-х годов передовые представители интеллигенции тюркоязычных народов СССР стали на путь поисков. В качестве переходной формы к соответствующей природе их языков письменности они избрали латинский алфа-

76

вит. Эта реформа была высоко оценена В. И. Лениным, который назвал ее подлинной революцией на Востоке1.

Однако осуществление этой реформы и развитие современного казахского языка и письменности встретило на своем пути серьезные трудности и в советскую эпоху, ибо на первых порах оставались и культурная отсталость, и старые языковые традиции, и заскорузлые привычки прошлого.

Казахстан одним из последних среди ряда республик Советского Востока осуществил латинизацию алфавита2. Несмотря на то, что постановление КазЦИК о переходе на латинизированный алфавит было принято еще в декабре 1928 года, многие люди, в том числе деятели культуры, литературы и искусства, продолжали пользоваться арабской графикой и несколько лет спустя. Так, в 1933 году на VI пленуме Казкрайкома партии тов. Исаев У. И. вынужден был сделать замечание некоторым поэтам и писателям республики, составившим свои выступления, используя,арабский шрифт.

Серьезные трудности и неразбериха царили в вопросах казахской терминологии, орфографии, переводческом деле.

«Вопросы научной терминологии казахского языка,— пишет А. С. Ситдыков,— до 30-х годов не были определены четкой принципи-

1 См.: И. Хансуваров. Латинизация — орудие ленинской национальной политики. М., 1932, стр. 21.

2 См. статью Т. ЖУргенева. О языке, школе и борьбе за кадры работников культуры, «Казахстанская правда», 1935, 5 июня.

77

альной линией. Работа терминологической комиссии при НКП ограничилась обсуждением возникающих у отдельных переводчиков затруднений в передаче отсутствующих в языковой практике категорий, понятий или названий»1.

И по должности, и по чисто личным побуждениям тонкого ценителя и глубокого знатока казахского языка, отличного стилиста, показавшего в своих работах высокие образцы современного литературного и публицистического слога, Жургенев не мог остаться равнодушным ко всем этим недостаткам и безобразиям в языковом строительстве Казахстана.

Создавались новые и укреплялись уже существовавшие комиссии и комитеты по орфографии и терминологии казахского языка. К работе в них были привлечены крупные ученые и специалисты разных отраслей науки, техники и производства,, писатели, деятели искусства, учителя. Особенно активизировалась работа в этом направлении в преддверии I съезда деятелей культурного строительства. «В целях подготовки этого вопроса к съезду,— писал в 1935 году профессор X. К. Жубанов,— Гостерминком провел свою расширенную сессию и проработал свыше 10 тысяч терминов. К подготовке были привлечены также научные работники институтов и научно-исследовательских учреждений»2.

1 «Ученые записки Научно-исследовательского института педагогических наук Министерства просвещения Казахской ССР», вып. I, 1966, стр. 92.

2 Худайберген Жубанов. Исследования по казахскому языку. Алма-Ата, 1966, стр. 280.

78

Народный комиссариат просвещения республики только с января 1935 года опубликовал четыре номера «Бюллетеня Гостерминко-ма», в которых были напечатаны проекты по орфографии и образцы терминов казахского литературного языка по многим отраслям знаний. В «Бюллетенях» с научными статьями выступили видные ученые-лингвисты, деятели культуры Казахстана, такие, как X. К- Жубанов, Ш. X. Сарыбаев, С. Б. Баймаханов и

другие.

Т. К, Жургенев постоянно контролировал и направлял работу ученых и практиков, к нему стекалась самая разнообразная информация из многих научных учреждений и учебных заведений о ходе работы в области казахского языка и письменности.

Темирбек Караевич и сам принимал активное участие в обсуждении языковых проблем. Последним посвящены два больших раздела его работы «Культурная революция в Казахстане», где он подверг серьезной научной критике сторонников «имманентной теории» языкового процесса, ярко и убедительно показал исторические корни, преемственность «новых» и старых взглядов и концепций в практике словообразования, введения чужеродных терминов и перевода на казахский язык различных иноязычных слов и сочетаний.

Т. Жургенев конкретно доказывал, какой значительный ущерб наносят делу 'Строительства социализма и его культуры извращения и ошибки в вопросах казахской орфографии и терминологии. Имманентная теория и практика противоречат природе национальных язы-

79

ков, которые для своего развития и обогащения нуждаются в самом широком творческом взаимообщении и взаимовлиянии с другими языками.

«Мы впредь должны,— говорил, обращаясь к участникам съезда культуры, Т. Жур,ге-нев,— взять в свои руки дело развития языковой культуры, ибо вопросы языка относятся к наиболее сложным и вместе с тем жизненно важным проблемам. Мы должны тщательнейшим образом пересмотреть все термины, вплоть до вывесок, чтобы устранить все безобразия, допущенные здесь. Наряду с этим нам необходимо тщательно пересмотреть орфографию, устранить все несуразности письменности, заново написать полную грамматику казахского языка. Мы обязаны создать богатый, содержательный современный литературный язык, который бы был в состоянии полно и ярко отражать величие современной эпохи, борьбы и труда вступающей в пору своего расцвета казахской социалистической нации, казахских -трудящихся, строящих социализм»1.

После I съезда деятелей культурного строительства Т. Жургенев неоднократно возвращался к проблемам казахского языка, выступал на страницах газет и журналов с большими дискуссионными статьями2.

Основной смысл этих статей сводился к

1 Т. Жургенев.. Казакстанда мэдениет революциями. Алматы, 1935.

2 Т. Жургенев, О чуждых явлениях в казахском литературном языке. «Казахстанская правда», 1935, 17 и 18 мая; его же. Вопросы терминологии казахского языка. «Большевик Казахстана», 1935, № 6.

80

Критике самой главной и опасной консервативной тенденции в языковом строительстве тех лет, которая выражалась в отрицании необходимости нормального развития казахского языка, прогрессивного процесса проникновения в него иноязычных слов и терминов, каких-либо изменений структурно-грамматического строя, постоянного пополнения словарного фонда. На ярких и убедительных фактах Жургенев показывал, к чему ведет такая абсолютизация самобытности языка казахов. Она вела к тому, что казахский язык, то есть литературный язык, особенно в переводных произведениях, становился все более и более «непонятным для широких казахских масс»1. Казахский народ не нуждался в ненужных и нелепых переводах дорогих, понятных и близких им слов, как «коммунизм», «революция», «социализм». Его не устраивали и обреченные на неудачу попытки во что бы то ни стало перевести на казахский язык все международные научные термины, включенные в лексикон многих народов без всяких изменений. Кроме всего прочего, такие попытки, писал Жургенев, очень часто приводили их авторов к нелепым и смехотворным результатам. Так, незадачливые переводчики международному термину «музыка» решили дать казахский адекват «куши». В результате музыкальная драма «Кыз-Жибек» оказалась драмой «упитанной»2.

1 «Большевик Казахстана», 1935, № 6.

2 Кюй — инструментальная пьеса. Это слово они и попытались использовать для перевода термина «музыка». Но результат получился неожиданный, ибо «новое» словообразование «куйлеу» чаще употреблялось'в про-

6 — 257

81

Слово «психология» они перевели словом «жан жуйес!», «коммунист»—«ортакшыл» (общительный, сторонник обобществления) и т. д.

Вместе с тем Т. К- Жургенев не являлся сторонником огульного и бездумного введения иноязычных слов и выражений, он считал также, что не все термины и не во всех случаях должны вводиться в казахский язык без каких-либо изменений. «Отдельные термины,— писал он,— следует принимать ограниченно лишь для определенного круга дисциплин, не распространяя их на другие... И не все «чужие» слова нужно терминировать. Только тогда мы дадим возможность свободно подбирать из запаса казахских слов более образные слова, могущие вполне выразить отсутствовавшие до сих пор понятия, и путем свободного и умелого подбора слов отдельными авторами создавать даже новые термины».

К сожалению, в своих статьях и выступлениях Жургенев иногда противоречил этим правильным положениям, допускал ошибочные утверждения. Так, он считал, что из казахского языка следует выбросить слова «келш» (невестка), «кундестж» (соперничество), так как они де были связаны с патриархально-феодальным бытом. Непереводимыми на казахский язык он несправедливо считал такие слова, как «тема», «образ», «зрелость» и другие, тогда как на самом деле в казахском языке существовали вполне удовлетворитель-

сторечье в смысле нагулять жиру, состояние готовности скота к случке и т. п.

82

ные адекватные слова, способные передать во всем объеме эти иноязычные слова и термины.

Общепризнанна исключительно плодотворная роль Т. К. Жургенева в подъеме литературы и искусства Казахстана 30-х годов. «Это было время,— вспоминает видный казахский писатель Габит Мусрепов,— когда стали наполняться все жизненные артерии Казахстана. Оживляются и растут многие экономические клеточки общественного организма. Особенно благоприятные условия создаются для быстрого подъема литературы и искусства. Культурный фронт становится первостепенным... Тогда сектор искусства существовал при Нар-компросе, а я был его заведующим. В новом народном комиссаре Темирбеке Жургеневе мы сразу ощутили человека глубоко принципиального, настойчивого и целеустремленного. Беседуя со мной, он особенно упорно рекомендовал мне в течение года содействовать открытию музыкально-драматического театра. Обидно, говорил Жургенев, что богатейшая казахская музыка, песни, великолепный народный эпос крайне слабо' используются нашим искусством»1.

Blog

Борцы за великое дело теиирбек жургенев издательство „к а 3 а X с т а н