Дипломная работа
| Вид материала | Диплом |
- Дипломная работа по истории, 400.74kb.
- Дипломная работа мгоу 2001 Арапов, 688.73kb.
- Методические указания по дипломному проектированию дипломная работа по учебной дисциплине, 620.15kb.
- Дипломная работа выполнена на тему: «Ресторанный комплекс при клубе знаменитых людей:, 638.16kb.
- Дипломная работа: выполнение и защита методические рекомендации, 248.83kb.
- Дипломная работа Антона Кондратова на тему «Интернет-коммуникации в деятельности предприятия, 1083.86kb.
- Итоги VII всероссийского конкурса «Лучшая студенческая дипломная работа в области маркетинга», 99.02kb.
- Выпускная квалификационная (дипломная) работа методические указания по подготовке,, 629.59kb.
- Дипломная Работа на тему Аспекты взаимодействия категорий Языковая одушевленность неодушевленность, 908.09kb.
- Дипломная работа тема: Анализ удовлетворенности потребителей на рынке стоматологических, 187.27kb.
2.1. Институциональные причины падения результативности научного сообщества
Отвечать на этот вопрос мы уже немного начали в предыдущей главе. В частности была представлена организация научного сообщества и ее взаимосвязей с обществом. Было предложено рассматривать конгломерат ученых или научное сообщество как некую общественную организацию, занимающуюся наукой и взаимодействующую на разных уровнях с государством, рынком и обществом.
То есть ученые – это люди, объединенные под эгидой ОО «Науки», связанные общими целями, занимающиеся общей деятельностью, и обладающие, следовательно, каким-то общими характеристиками. Четко определить эти характеристики мы не можем, поскольку научное сообщество – это институционально сложившееся явление, которое мы, не задумываясь, называем наукой. Однако не факт, что эти понятия равноценны, и все, что происходит внутри научного сообщества, можно охарактеризовать как науку. Александров, например, утверждает, что не обязательно сообщество ученых формируется вокруг научной деятельности. «Сообщество формируется за счет ритуалов, которые поддерживают моральное единство участников. Могут существовать интерактивные ритуалы, создающие сакральные объекты науки: научную истину и др. А могут быть совершенно другие ритуалы, например, большие ежегодные съезды, где вообще нет никакого научного содержания ритуалов. Там конструируются другие сакральные объекты. При этом нам все равно кажется, что существует научное сообщество. Однако на самом деле это сообщество не научное – это сообщество ученых, но сформированное не на научных основаниях, и в нем участвуют как хорошие ученые, так и плохие. И одна из проблем, которая у нас существует, - именно благодаря тому, что у нас воспроизводятся такие сообщества ученых, у нас нет разделения на ученых хороших и плохих, а они все вместе благодаря этой общности выступают одним фронтом» [6].
То есть институциональные рамки научного сообщества выходят далеко за пределы науки, и нам не видно, что собственно там происходит, внутри этой организации. У нее есть название, но мы не можем быть точно уверены, что оно соответствует ее деятельности. Возможно, что внутри уже не осталось науки в ее распространенном понимании, остались одни ученые, которые держат внешнюю оборону, имитируя некую деятельность, которая уже далека от научной. Возможно, что «болезнь» поразила не весь организм, и есть еще отдельные островки, в которых сохраняется бурный рост науки, и совершаются открытия, но и они могут сгинуть в пучине ритуалов и застоя, если им вовремя не помочь.
Сама по себе ОО «Наука» заинтересована в сохранении своего существования, как и любой живой организм. Однако она не заинтересована в потере своих позиций, своего «статуса», в необходимости «выходить в мир» и искать там источники финансирования, делать коммерческую науку, подстраиваться под понятие рынка. Речь идет в данном случае о той части общества, которая именуется фундаментальной наукой, и в которой существует множество гибнущих, в научном плане, институтов. Однако их сотрудники из последних сил держатся за свои места, даже не пытаясь ничего изменить. А так как сами представители науки определяют рамки своей деятельности, и решают, кого допускать, а кого нет, то понятно, что получается. «Инертные и безынициативные работники, даже не занимая «постов», определяют нынешнюю систему организации науки, поддерживая снизу пирамиду «лаборатория-отдел-институт». Цель существования этой пирамиды есть обеспечение выживания псевдоученых как необходимого условия ее же устойчивости» [8]. Усугубляется ситуация отставанием нашей науки от мирового уровня, игнорирование совершенных за рубежом открытий и новых форм регулирования науки, таких как система цитирования и импакт-факторы. Вымерла также традиция научных семинаров, на которых воспроизводилось научное знание, и осуществлялась научная экспертиза. Теперь «осколки легендарных российских семинаров – научные разговоры, которые ведутся на русском языке на всех континентах» [8].
В этом узле переплетено все – и «упорные попытки ПРАН избежать введения «формальных» критериев при аттестации научных сотрудников, и маниакальное расширение сети малосодержательных с научной точки зрения журналов, и персонификация приоритетных направлений»[8].
Молодые сотрудники, приходящие в «организацию», попадают в то же болото, в котором сидят матерые представители нашего научного сословия. Их юношеский максимализм и жажда действия оказываются бессильными перед этой загнивающей средой. С этих позиций общественная организация ОО «Наука» представляется этакой «черной дырой», которая поглощает все, что в нее кидают, переваривает, и получается то, что получается – гибель, загнивание науки.
Обществу же от науки нужно совсем другое – живая, динамичная наука, обеспечивающая и рост технологий, и развитие фундаментальной науки в перспективных направлениях, высокие стандарты образования, экспертное сообщество, поддержание государственного престижа. Основными «видимыми» результатами успешного функционирования науки являются публикации в высоко-импактовых журналах, проходящих тщательное рецензирование, и развитие технологий, выражающееся в получении патентов и внедрении инноваций на рынке или в промышленности. Если сами ученые не сильно стремятся обеспечить нам «план» по публикациям и инновациям, и по каким-то причинам предпочитают заниматься другими интересными вещами, то мы должны предоставить им внешние стимулы, которые заставят их повысить свою результативность.
Говоря о нас, имеется в виду общество, и не только его государственная составляющая, но и частные инициативы в виде фондов поддержки перспективных исследований, высокотехнологичных корпораций, редакций журналов и т.д. То есть тех организаций, которые предъявляют спрос на науку, тем самым, вместе с научным сообществом, формируя рынок научного труда.
Надо отметить, что сложился он в таком виде, в каком существует сейчас, не так давно, а в нашей стране отдельные его проявления до сих пор игнорируются научным сообществом. Он представляет собой некую соревновательную систему организации научного труда, которая претит нашему «некоммерческому» научному сословию. Однако, будучи новой современной формой организации науки, и охватывая все новые части научного сообщества, он должен быть рассмотрен с точки зрения эффективности системы стимулов и их применимости в нашей российской реальности.
Данный рынок обладает рядом институциональных характеристик, возникающих из-за специфики научной деятельности, которые обеспечивают различные стимулы к повышению продуктивности отдельных ученых. Краткий перечень данных особенностей выглядит следующим образом (рис. №7):
Рассмотрим каждую из этих особенностей более пристально в наших следующих разделах.
2.2. Оценка результативности ученого и способы его вознаграждения
Как любому экономическому субъекту ученому важна денежная мотивация, пусть и не так сильно, как представителям других специальностей. Поэтому вопрос о схемах вознаграждения ученого довольно актуален для последнего. Трудность выбора эффективного способа вознаграждения ученого состоит в том, что существуют два достаточно противоречивых критерия оценки результативности [1].
Один из них предполагает установление оплаты труда в зависимости от образования и опыта работы. За этим стоит убеждение о том, что лучше образованный ученый, имеющий больший опыт работы будет иметь и большую продуктивность.
Другой отдает предпочтение собственно результату, то есть оплачивает конкретный продукт деятельности ученого. Такой способ вознаграждения обеспечивает стимулы научной деятельности, и если победитель получает все, то опоздавшие исследователи – ничего.
«Первый способ (фиксированная оплата труда в зависимости от образования и опыта) известен в экономике персонала как повременная оплата, и имеет очевидные недостатки. Прежде всего, это снижение стимулов к эффективной работе. Однажды получив пожизненную должность профессора, ученый часто теряет мотивацию, если ему не нужно подтверждать вновь прежние достижения.
Второй способ, метод оплаты труда по результатам, как хорошо известно из теории, побуждает работников гнаться за количеством, из-за чего страдает качество. В науке известны примеры многочисленных публикаций одного и того же ученого, отличающиеся лишь названиями, но не новизной. Весьма распространена практика представления результатов одного исследования на десяти конференциях подряд – именно потому, что каждое выступление засчитывается автору как «очки» его результативности» [1].
Также метод оплаты по результатам имеет еще ряд недостатков. Во-первых, не так то просто установить, кто достиг результата первым, поскольку факт публикации не всегда соответствует моменту открытия. Необходимы программы мониторинга, отслеживания результатов отдельных ученых, оценка их вклада в коллективный труд, что делает данный метод весьма затратным.
Во-вторых, такой метод весьма несправедлив к «опоздавшим» ученым, так как их работа, которая поступила не первой, никак не учитывается. Действительно, повторный результат не имеет никакой ценности для науки, важен сам факт открытия, а сколько человек его повторили – неважно. Однако, они все приложили усилия, потратили время, поэтому оставить их без вознаграждения было бы несправедливо [1].
«Вот почему структура вознаграждений в науке не может устанавливаться в прямой зависимости от приоритетов. Поскольку ученый принимает на себя риски, связанные с получением ожидаемого им результата, компенсация труда включает две части, одна из которых не зависит от результатов, и именно она реализует зависимость оплаты от образования и стажа работы, вторая - базируется на приоритете или результате» [1].
Таким образом, создается эффективный стимул для ученого стремиться к новым достижениям, но без болезненного ощущения «гонки с преследованием», когда он чувствует, что остальные ученые наступают на пятки и могут оставить его ни с чем. При комбинированной оплате труда, включающей фиксированную и рисковую части, у ученого всегда есть «страховка» - это его фиксированный оклад. Тем более, зависящий от уровня образования, что стимулирует ученых повышать свою квалификацию и положительно отражается на их результатах.
2.3. Неравенство продуктивности и доходов в науке
Комбинированная оплата труда не спасает от неравенства доходов среди ученых. Ее рисковая составляющая является тому причиной, так как зависит от продуктивности конкретного ученого.
. Ученые производят результаты очень неравномерно. «Известно, что распределение продуктивности научного труда по числу важных результатов имеет пикообразную форму. Этот феномен подтверждается формой распределения публикаций по физике, исследованной в работе A.Лотки (Lotka, 1926). Приблизительно 6% ученых производят около 50% научных трудов» [1].
Такая неравномерность в результативности ученых может объясняться различиями в мотивации и способностях ученых. Но есть еще одно объяснение этому явлению, называемое «эффектом Мэтью», из которого следует, что неравенство – следствие разной степени признания авторов. Тот, кто успел снискать себе признание в научной среде, получает возможность более быстрого роста, так как его работы публикуются и комментируются его коллегами, что позволяет ему реагировать новыми публикациями, поэтому количество его работ стремительно растет. Также его репутация в научной среде позволяет ему получить финансирование для своих последующих работ [1]. То есть главное, вовремя запрыгнуть в поезд, а кто не успел - тот опоздал.
Данный феномен имеет большое влияние на мотивацию ученого и его результативность. Получается, что те ученые, которые должным образом себя не проявили в начале карьеры, попадают в своеобразный «капкан», и уже не могут выбиться из тени своих более успешных коллег. Вместо развития своих теорий, они вынуждены обсуждать работы более удачливых ученых, чтобы был какой-то шанс повысить свой индекс цитирования, и в результате, упускают шансы для своей карьеры. Это негативно отражается не только на их материальном положении, но и на самооценке, что, в свою очередь, выражается в падении продуктивности, замыкая этот порочный круг.
С одной стороны, это явная несправедливость, ведь действительно, тому, кто финишировал первым, могло просто повезти. Но тем самым, он запустил «эффект рикошета», когда каждая его новая работа работает на него. Остальные же, возможно тоже талантливые люди, остались ни с чем. Однако, с другой стороны, наличие такой проблемы заставляет задуматься о некотором ограничении участников научной деятельности, если основной вклад в науку привносят лишь немногие из них.
2.4. Творческий характер работы ученого как компенсация низкой оплаты труда
Следует отметить, что уровень вознаграждения в науке, если речь не идет, конечно, об открытии века, или нобелевской премии, в среднем невысок. Однако множество людей соглашаются работать в науке, несмотря на низкий уровень вознаграждения. Это позволяет предположить, что у ученых есть иные мотивы, нежели денежные, которые заставляют их заниматься наукой.
«Качественно отличный элемент вознаграждения ученого – это удовлетворение, получаемое от научного труда. Исследования для многих являются видом игры, решения задачи-головоломки, в которой наградой выступает само решение. Философ науки Дэвил Халл описывает ученых как любознательных от природы людей, для которых наука - это игра, перенесенная из детства во взрослую жизнь. Иногда даже говорят в шутку, что занятие наукой – это удовлетворение своего любопытства за чужой счет. Этот факт, в частности, имеет подтверждение в российской действительности, когда в 90-ых гг., несмотря на резкое сокращение финансирования, часть результативных ученых, продолжала работать в научных организациях» [1]. Также бытует мнение, что российские интеллектуалы занимались наукой не ради того, чтобы прокормиться, а для того, чтобы самореализоваться и удовлетворять свое любопытство (но за государственный счет), а ''кормились" за счет своих имений и других подобных источников доходов [5].
Из этого можно заключить, что «у людей, склонных к научному труду, особенная функция полезности, в которой, помимо заработка, важным фактором выступает именно творческий характер работы» [1]. Этим объясняется различие в заработках в научном и, например, в промышленном секторе, где люди поставлены на четко обозначенные функции. Ученые в качестве компенсации своей низкой оплаты труда получают возможность свободы действий, творческого подхода к работе, удовлетворения собственного любопытства.
Особенность ученых работать не за деньги, а ради дела, сама по себе является отличным стимулом к эффективной работе. Если человек поистине увлечен своим делом, так что даже согласен заниматься им за небольшое вознаграждение, то можно быть уверенным, что он будет делать его хорошо. Такая практика отбора «настоящих» ученых существует в некоторых странах, где специально ограничивают зарплату ученого, чтобы в науку шли только реально заинтересованные в ней (а не в вознаграждении) люди [9]. Это, кстати, соответствует предложению, сделанному выше, об ограничении количества занятых наукой.
В этом кроется и возможная сложность, что, получив свободу действий, ученый с головой окунется в «изобретение пылесоса», и его будет «не достать» из-под груды расчетов и результатов, которые «удовлетворяют его любопытство», но не привносят никакого значимого вклада в науку. Бывают случаи, когда такие «гении» изобретали действительно стоящие вещи, однако, сколько ненужных научных разработок, вылившихся в шутливую выдачу «Шнобелевских премий», пылятся на полках никому не нужным грузом? Ладно бы просто пылились, а сколько средств и времени в них было вложено?
Поэтому нужна также эффективная денежная мотивация, чтобы скорректировать работу ученого так, чтобы она приносила пользу и обществу. Конечно, полностью избежать бесполезных результатов в науке нельзя, как нельзя и предвидеть, что за, на первый взгляд, бесперспективной идеей кроется великое открытие.
2.5. Уровень защиты интеллектуальной собственности
Важным фактором мотивации ученого, занятого в технологическом секторе, или изобретателя, является уровень защиты интеллектуальной собственности. Он определяет, сколько причитается автору изобретения от дохода компании, полученного благодаря его изобретению. С одной стороны автор заслуживает многого, ведь это благодаря его изобретательности весь мир может пользоваться чудесным новшеством, и компании-производители из года в год обогащаются. С другой стороны, иногда доходы таких изобретателей зашкаливают выше всяких норм, а разоряется на этом мирное население.
«С точки зрения экономической теории, развитое законодательство в области охраны авторских прав, которое позволяет автору изобретения получить вознаграждение, адекватное его вкладу в экономический рост, является необходимым условием повышения благосостояния общества. С одной стороны, наличие законов об охране интеллектуальной собственности и патентное право, стимулирует деятельность изобретателя и, следовательно, государство должно устанавливать вознаграждение за инновационную деятельность таким образом, чтобы развивать инновации. С другой стороны, такие вознаграждения увеличивают неравенство доходов и, следовательно, могут приводить к социальной нестабильности. Поэтому тогда, когда в большинстве стран мира вознаграждение инноваторов может достигать значительных размеров, возможно законодательное ограничение прав на интеллектуальную собственность» [1].
«Таким образом, вечный конфликт между эффективностью и равенством охватывает новую область интеллектуальной деятельности. Многие люди считают несправедливыми доходы богатейшего человека в мире Билла Гейтса и полагают правильным установить высокие налоги на эти доходы. Следовательно, возникает вопрос о том, будет ли справедливо установление более высоких налогов на интеллектуальную собственность, если это даст возможность бедным людям потреблять продукты высоких технологий по более низким ценам. Например, население бедных стран не имеет доступа к новейшим лекарствам из-за того, что продукты, защищенные патентом, продаются по монопольно высоким ценам» [1].
Отсюда перед государством возникает дилемма: «с одной стороны, необходимы патентная защита и законодательство по интеллектуальной собственности, которые защищают изобретателя от изъянов рынка, таких как внешние эффекты и минимальные издержки распространения, с другой - вознаграждения собственников патентов не должны усиливать экономическое неравенство и противоречить социальной справедливости» [1].
На мотивации ученого эта дилемма отражается следующим образом: при повышении уровня защиты интеллектуальной собственности научная карьера становится более привлекательной, и, следовательно, появляется большее количество людей, конкурирующих за совершение открытий. При введении налогов на интеллектуальную собственность она для многих теряет свою привлекательность, и они переходят в какой-нибудь другой вид деятельности.
Как это отражается на качестве интеллектуальной деятельности? «Согласно теории человеческого капитала, существует некий пограничный уровень способностей и квалификации человека, когда он может выбрать вид деятельности: высококвалифицированный рутинный труд или создание новых знаний» [1]. На рис. №8 видно, что с введением налогов на ИС, покидают научную сферу люди с
Рис. 8. Компромисс между направлениями государственного воздействия на доходы инноватора [1]. более низким уровнем способностей, которых привлекало в основном денежное вознаграждение. Люди же, являющиеся фанатами своего дела и обладающие высокими способностями все равно остаются в науке, так как для них, как мы уже обсуждали выше, денежное вознаграждение – не главное. Проблема здесь в другом, а именно в том, что повышение налогов на ИС не решает проблему неравенства доходов. Как видно на рисунке, снижение количества людей, занятых интеллектуальной деятельностью, снижает уровень конкуренции между ними, и их доходы растут быстрее, чем при высоком уровне защиты ИС, что усиливает неравенство. Поэтому снижение уровня защиты ИС не является оптимальным вариантом выравнивания доходов.
Обратная ситуация, когда уровень защиты интеллектуальной собственности повышается, приводит к следующему: растет число людей, занятых в ИС, привлеченных потенциальными выигрышами, и все они вступают в так называемую «патентную гонку», где опять же победитель только один.
«Во многих случаях гонка за патентами соперничающих групп приводит к неэффективному распределению общественных ресурсов. Эта неэффективность проявляется в избыточном дублировании исследовательских усилий или слишком быстрых шагах исследователей на переднем крае знаний. Поскольку приоритет есть форма права собственности на открытие или изобретение, погоня за приоритетом или патентная гонка часто приводит к «излишнему» с точки зрения оптимального распределения ресурсов вниманию научных групп к направлениям, обещающим наиболее привлекательные или быстрые результаты. Отсюда возникает вопрос: не слишком ли много исследователей трудится в некоторых направлениях? Возможно, этот общественный товар может быть создан меньшим числом участников?» [1].
Существует понятие «множественности в научных открытиях», введенное Робертом Мертоном, охарактеризованное им как «игра внутри игры». Он утверждал, что множественные открытия преобладают в науке и являются «доминирующим способом получения открытия, по сравнению с одиночным вариантом» [1].
Множественность открытий – следствие неопределенности в научных исследованиях, когда ученые не знают, кто еще работает над их темой и ожидают, что они будут первыми. Обычно много ученых трудится над наиболее перспективными направлениями, поэтому в них в основном и происходят множественные открытия. Этот феномен в какой-то степени является стимулом для ученых, которые хоть и не знают, но могут подозревать, что они не единственные разработчики данной задачи, и трудиться быстрее. Однако такая тенденция ученых концентрироваться в наиболее перспективных областях приводит к неэффективному использованию людских ресурсов, которые могли бы более удачно использоваться в других областях [1].
Результатом такой неэффективности является увеличение конкуренции и, как следствие, падение доходов исследователей, участвующих в гонке, что может вызвать отток рабочей силы из интеллектуальной сферы.
Таким образом, уровень защиты интеллектуальной собственности, как средство повышения эффективности не снискал признания, есть существенные недостатки, вызываемые как его повышением, так и его снижением. Используя этот инструмент на рынке интеллектуальной собственности, государству всегда придется искать компромисс между научной эффективностью и неравенством доходов.
2.6. Преимущества формирования исследовательских коллективов и научных школ
Быть ученым-одиночкой не всегда выгодно, как велико ни было бы желание присвоить себе все лавры победителя. Гораздо выгоднее может быть работа в команде, так как шансы стать победителями увеличиваются. Есть еще несколько важных причин, по которым формируются научные коллективы.
Одна из них вытекает из концепции когнитивных затрат, связанных с открытием. Концепция гласит, что помимо особых способностей для успешной работы ученого важно качество научной базы. Одному трудно уследить за всей приходящей информацией, тогда как в коллективе эта проблема легко решается. Более того, образование коллективов, или научных школ обеспечивает эффективную передачу знаний от более взрослых ученых молодым [1].
«Существует, однако, опасность того, что избыток знаний может препятствовать открытию, загромождать смысл исследования. Известно, что в некоторых случаях молодые ученые, не обремененные большим опытом, делали успешные открытия именно потому, что не знали о трудностях, с которыми сталкивались опытные исследователи в этой области» [1].
Таким образом, команда, состоящая из ученых различных возрастов, сочетает важность новаторского подхода к решению проблем с традиционным научным анализом с опорой на информацию и опыт.
«Существует еще два важных обстоятельства, из-за которых ученые предпочитают работать в коллективе. Во-первых, это стремление минимизировать риски путем диверсификации портфеля исследований (у большой команды всегда есть несколько параллельно разрабатываемых проектов). Эта необходимость происходит из-за неопределенности, связанной с процессом открытия. Результат научного труда сложно представить заранее, и он может оказаться не связанным с той целью, которую ставил перед собой исследователь. Фундаментальные исследования часто обеспечивают ответы на вопросы, которые вовсе не ставились изначально. Риски таких исследований могут быть снижены путем корректировки первоначальных целей ученого в ходе работы. Однако такая стратегия подходит для ученых, работающих в фундаментальных областях, но не годится для тех, кто работает в прикладных исследованиях, направленных на получение прибыли.
Во-вторых, качество совместных исследований, как правило, выше. Анализ научной продуктивности показывает, что у ученых, работающих в соавторстве, она выше, и в целом они производят «лучшую науку», чем работающие в одиночестве» [1].
2.7. Важность института реферирования
Однако в существовании научных школ и коллективов есть свои минусы. Они связаны с потерей беспристрастности и объективной оценки производимого знания. То есть, работы, пишущиеся в пределах научной школы, не проходят должной экспертизы, поскольку люди, которые в ней работают, хорошо друг друга знают и строят отношения по принципу «ты мне, я тебе» [6]. Поэтому, оценивая работы друг друга, они больше рассчитывают на выгоду для себя, чем обращают внимание на объективность оценки.
Объективная же оценка, или экспертиза предлагаемых публикаций очень важна, поскольку обеспечивает контроль качества и создает рынок репутаций. Репутация является неявным благом для ученого, однако косвенно работает на него. Если он проходит экспертизу и печатается в журналах с высоким импакт-фактором, его часто цитируют другие ученые, то его рейтинг в научной среде растет, что сказывается на его вознаграждении уже прямо. «Таким образом, репутация служит для оценки и признания работ ученого финансирующими агентствами. Боязнь за свою репутацию также служит стимулом научной честности для ученых, желающих использовать результаты других без надлежащих ссылок или проверки результатов» [1]. Однако очень важно, чтобы экспертиза проводилась независимыми лицами, поскольку между учеными-коллегами существует практика обмена цитатами, которая незаслуженно завышает их рейтинг.
Таким образом, институт экспертизы или реферирования (на западе он носит название peer-review) «предотвращает плагиат и фальсификации в науке, способствует соблюдению этических норм в научной среде, помогает ученым поверить в свои силы, заставляет исследовать работы научных предшественников» [1].
Институт реферирования, по словам американского историка Пола Дэвида, зародился с началом науки нового времени, то есть еще в 19 веке. «Принимая решение, кого нужно приглашать ко двору, патроны науки, нанимающие ученых, были вынуждены опираться на экспертное мнение сообщества ученых, позже названное «республикой писем», то есть на мнение людей, которые были конкурентами. Таким образом, система peer review, на которой держится вся современная наука, была заложена еще в самом начале Нового времени» [6].
В наши дни институт реферирования является эффективным стимулом для улучшения качества работы ученых, причем задействует и рыночные (вознаграждение) и нерыночные (репутация) выгоды. Его недостатком все же является то, что выше было описано эффектом Мэтью. Один раз получив признание, ученый «попадает в поток», и наращивание количества его публикаций происходит уже без особых усилий.
2.8. Способы финансирования научных организаций и отдельных ученых
Вернемся к денежным стимулам, влияющим на производительность ученого. Помимо оплаты труда, состоящей из фиксированной и рисковой частей, ученые могут финансироваться косвенно, через институт, как принято во многих станах Европы, или с помощью системы грантов, которая более распространена в США [1].
«Преимущества финансирования организации в том, что такой способ гарантирует ученым проведение работ по собственному графику, они могут следовать своим представлениям о важности отдельных направлений исследований в течение длительного времени, они экономят время, необходимое для поиска финансирования, и снижают административные расходы» [1].
Однако есть и ряд недостатков: при институциональном финансировании не корректируется исследовательский план, который составляется директором, тем самым исчезает возможность для молодых ученых включить в него свои перспективные исследования. Более того, гарантированные ресурсы отрицательно влияют на мотивацию работников, которые расслабляются и не оправдывают сделанные вложения [1].
Система грантов устраняет эти недостатки, так как учитывает результативность отдельных ученых, в результате чего все имеют равные права на получение финансирования. Средства, таким образом, распределяются в пользу самых перспективных ученых, что обеспечивает высокое качество исследований. Система также побуждает специалистов поддерживать качество работ на высоком уровне в течение всей научной карьеры. Она также несколько устраняет систему неравенства, поскольку не только учитывает прошлые достижения, но и оценивает каждое новое поступившее предложение, что дает шанс тем, кто не добился ранее каких-либо существенных достижений. Таким образом, система грантовой поддержки наиболее полно учитывает особенности рынка научного труда и обеспечивает эффективное распределение средств [1].
Несколько недостатков все же имеется – это дороговизна самой процедуры, поскольку необходимо содержать штат экспертов; затрачивание учеными большого количества времени на подготовку предложений; стимулирование развития краткосрочных проектов, которые гарантированно могут быть выполнены в течение периода получения гранта [1]. «Тем самым закрываются перспективные долгосрочные исследования. Типичные ситуации при этом способе финансирования - тиражирование удачных результатов и представление на грант практически готовых работ, при этом на полученные деньги финансируются совершенно другие работы» [1].
2.9. Работа ученых в коммерческих фирмах и их роль в развитии отраслей промышленности
Одним из стимулов для повышения эффективности работы ученого является возможность работы в коммерческом секторе. Это не означает, что ученый изменяет свою профессию, скорее он совершает тактический ход по улучшению условий своего труда и повышения собственной результативности. Ведь очень заманчиво не только повысить свою зарплату, но и получить доступ к новейшему оборудованию, а также воочию увидеть прикладные результаты своей работы [1]. Такую возможность работать в коммерческих лабораториях получают, как правило, наиболее результативные ученые, что служит дополнительным стимулом повышения их результативности.
«Для активно работающих ученых, получающих значимые теоретические и, особенно, прикладные результаты, рынок труда, таким образом, расширяется – это не только сфера академических исследований (университеты, государственные исследовательские центры), но и бизнес.
Результаты исследования показывают, в частности, что в США наименее продуктивная группа ученых работает только в университетах; самые выдающиеся исследователи («звезды») совмещают работу в академическом секторе и в бизнесе, а целиком и полностью отдают себя работе в коммерческих фирмах ученые достаточно продуктивные, но не первой величины» [1].
Таким образом, переход или совмещение своей работы с бизнесом является хорошим вариантом для ученого, имеющего, что сказать науке, желающего добиться интересных результатов и готового к переменам. Но самое интересное, что не только ученые выигрывают от такого перехода. Они сами оказывают оживляющее действие на фирмы, в которых они работают, привлекая новые идеи, перспективных людей, и, как следствие, повышение доходности и престижа фирмы.
По данным Л.Цукера и М.Дерби выдающиеся ученые, или «звезды» имеют очевидную тенденцию концентрироваться в отдельных фирмах и исследовательских центрах [1]. Это связано с упомянутыми преимуществами работы в команде, которые тем более возрастают, если команда состоит из выдающихся людей. Вместе звездные участники обмениваются опытом, генерируют новые идеи и обеспечивают их развитие и претворение в жизнь, создают «элитную науку», являясь своего рода «катализаторами» работы друг друга.
Более того, своими достижениями и технологическими успехами, они привлекают ресурсы в отрасль, которая становится более перспективной, «модной» и обретает широкие направления для развития. По тем же данным Л. Цукера и М. Дерби, «там, где концентрация «звезд» превышает среднюю величину в два и более раза, вероятность появления новых фирм увеличивается более чем в 12 раз» [1].
Это подтверждает способность выдающихся ученых содействовать не только развитию науки, но и целых отраслей в экономике. Основой для этого является качество их исследований, амбициозность и смелость идей, которые привлекают нужные ресурсы и людей.
2.10. Обсуждение особенностей рынка научного труда в контексте российской реальности
Для подведения итогов будет полезно еще раз кратко перечислить существующие стимулы повышения результативности труда и их недостатки:
Выяснилось, что идеальных методов стимулирования результативности ученых, которые отвечали бы всем особенностям данного рынка, не существует. Каждый метод содержит в себе ряд, как достоинств, так и недостатков, поэтому необходимо грамотное их сочетание и удерживание оптимального положения. Тем не менее, всегда есть опасность «обратного эффекта» в ответ на какой-либо стимул, поэтому необходимо дальнейшее совершенствование этих стимулов, развитие системы независимой экспертизы и объективной оценке ученых, упрощения процедур подачи заявок на гранты, развития достоверного рынка репутаций.
Мы дополнительный раз убедились в том, что наука – это высоко соревновательная отрасль. Поэтому ученые в нынешнее время, чтобы добиться реальных результатов в науке, должны не только пассивно обладать высоким уровнем способности, но и уметь эффективно их применить. Найти оптимальный способ решения, чтобы обойти своих соперников, заниматься перспективными направлениями в науке, или искать способы финансирования своих собственных разработок, направлять заявки на гранты, искать возможности работы в коммерческом секторе, направлять свои разработки на независимую экспертизу, повышать свой уровень репутации и т.д. Поэтому к ученым вполне применима народная мудрость: «Хочешь жить – умей вертеться». Представления о науке, как о башне из слоновой кости, тихой гавани и безопасном пристанище могут быть забыты, сейчас наступили совершенно новые для науки времена. Беда многих наших представителей научной профессии в том, что они не успели перестроиться, или не захотели, ведь они когда-то соглашались совершенно на другое.
Но вернемся к нынешней ситуации на рынке. В принципе выжить ученым можно, особенно если они действительно помимо научных талантов обладают еще и предпринимательской жилкой, то есть способной их правильно вложить. Хотя и в этом случае существует опасность быть опереженным, и денежный куш может уплыть прямо из-под носа. Отсюда следует необходимость, чтобы в ученых сохранилась их одержимость работой, преданность своему делу, согласие работать не ради денег. То есть, чтобы денежные стимулы не были для них решающими. Если ученые стадами будут бегать за деньгами, то не будет никакой науки, будет лишь гонка с преследованием. Ученые будут перебегать из одной области в другую, туда, где выигрыш больше, толпами корпеть над одной и той же проблемой, а результат будет один – единственный победитель и масса недовольных проигравших, которым не досталось денег. Такая антиутопия звучит устрашающе, поэтому попробуем обратиться к светлой стороне.
Деньги привлекали, и будут привлекать людей, поэтому большие денежные вознаграждения в науке будут привлекать туда людей, не совсем для нее предназначенных. Эта дилемма уже обсуждалась выше, когда говорилось о том, что чем выше уровень защиты ИС, тем больше людей приходит в науку, начинается конкуренция, множественное повторение одних и тех же исследований, неэффективная растрата людских ресурсов в борьбе за приз. Более того, доходы в связи с конкуренцией, начинают падать, что снижает привлекательность этой отрасли. Если же происходит отток людей из науки, вследствие, например, введения налогов на ИС, то остается меньше людей, и доходы их стремительно растут, что приводит к новому витку – притоку людей в науку и так далее.
Если специально ограничивать доходы в науке, чтобы избежать неэффективности, можно поплатиться тем, что действительно стоящие ученые уйдут в другие, более перспективные области, и останутся одни аутсайдеры, которым просто некуда идти. Можно, конечно, надеяться, что снижение доходов не повлияет на людей, истинно созданных для науки, фанатов своего дела, и тогда рынок придет в равновесие. Останутся только истинные ценители науки, и будут работать за гроши во имя отечества. Такая ситуация, наоборот, утопична, поскольку все же в современном мире стремление к материальному достатку не чуждо никому, и каждый имеет право на адекватное вознаграждение своих способностей. Тем более, судя по нашей стране, в старой системе науке остаются все-таки по большей части не совсем успешные ученые. «Подвижные» же нашли способ выживания, и сотрудничают либо с фирмами, либо с западными организациями, либо с престижными институтами [8]. Однако, таких людей меньшинство. «Куда более типично в российском сообществе пассивное поведение: не пытаться заработать приличных денег, поскольку с советских времен известно, что их должно платить государство; ничего всерьез и не делать в ожидании гипотетической манны небесной; считать, что критерии научной результативности действуют только при определенном уровне дохода. Выход из порочного круга в открытый мир, самореализация вне академической деятельности – крайне важный элемент функционирования мировой системы фундаментальной науки, но в России он воспринимается как жизненная катастрофа. Условный рефлекс неизменно ведет в родные институты, где перестали платить деньги. Нынче этот рефлекс и паническую боязнь самостоятельности стали называть «патриотизмом». Очевидно, что данная версия патриотизма приводит к категорическому неприятию всех, «преодолевших рефлекс» - как оставшихся, так и уехавших» [8].
Кроме защиты ИС есть и другие способы стимулирования ученых, например, система независимой экспертизы, или институт реферирования. Эта система довольно перспективна и широко используется в развитых странах. Она наиболее объективно оценивает ученого исходя из его личных заслуг, создает ему репутацию, основу для получения финансирования для своих исследований, или предложения о работе в коммерческом секторе. Данный институт пока не развит у нас в стране, где как раз наоборот распространены традиции научных школ, «дружеского реферирования», или отсутствие такового вообще. Однако производятся попытки по созданию данного института и у нас. Например, уже существую списки имен наиболее цитируемых российских ученых, имеющих публикации в высоко импактовых журналах, которые можно посмотреть, например, на сайте scientific.ru, в рамках проекта «Кто есть кто в российской науке», существующего уже пять лет благодаря усилиям Б.Е.Штерна [8]. Многие видят в развитии института реферирования в России путь к спасению отечественной науки, или хотя бы того, что от нее осталось [6,8]. Если будут созданы такие списки, аналогичные западным, то можно будет реально оценить деятельность тех или иных ученых, у них будет реальное основание подавать заявки на гранты в различные фонды, их имя, возможно, зазвучит на западе, появится возможность выхода на международный уровень, не покидая страны. Российская наука тоже возможно поднимет свой статус в глазах запада, если результаты наших ученых будут документально подтверждены на мировом уровне.
Однако чтобы воспользоваться всеми этими возможностями, нашим ученым надо реально изменить свой менталитет, который годами формировался при совсем другой науке. Вплоть до недавнего времени наука представлялась российской интеллигенции своеобразным «убежищем от буйства и насилия российской социальной жизни» [5]. «Поскольку «буйство» продолжается и поныне, российская интеллигенция вынуждена использовать науку, как психологическое убежище, где можно укрыться непреходящими ценностями» [5]. Вдобавок, сформировавшийся в таких условиях менталитет научного сообщества России, лишенный прагматизма, культивирующий оторванность от реальности и вольное творчество во благо отечества [5], плохо сочетается с необходимыми сейчас качествами для успешной научной карьеры - деловой хваткой, самостоятельностью, открытостью реальному миру, и свободному с ним взаимодействию.
То, что наука принадлежит именно таким людям, не подлежит сомнению. В ней добиваются успеха те, кто сумел доказать свою эффективность, нашел способы рассказать о себе миру, сформировать свою репутацию и повысить уровень своего труда. Только успешные ученые получают возможность работать в корпорациях, пользоваться новейшим оборудованием, оказаться в среде подобных им удачливых коллег, с которыми они образуют «точки роста» инновационной деятельности, создают новые рынки и способствуют развитию экономики. Если же ученый работает не в технологичной сфере, то он повышает свой рейтинг, публикуясь в мировых журналах с высоким импакт-фактором, преподает в престижных вузах, получает грантовую поддержку, дает своим коллегам пищу для написания публикаций, поддерживая и развивая науку.
Можно сказать, что будущее науки – в тесном взаимодействии с миром бизнеса, поскольку все тенденции к этому видны уже сейчас. Между коммерцией и наукой уже не лежит непреодолимая пропасть, они уже давно работают бок о бок друг с другом. Корпорации финансируют не только технологические разработки, но и публикации в фундаментальной науке, поскольку это повышает их репутацию и создает им рекламу. Для науки такой поворот событий очень выгоден, так как если кто и располагает деньгами, так это корпорации, и если они готовы взять на себя роль новых заказчиков, пусть и с основной целью рекламы, то надо этим пользоваться. Среди наших ученых сильно предубеждение против «коммерческой науки», они воспринимают ее как «продажную», а людей, которые занимаются коммерческими разработками, «проституирующими» науку. Тем не менее, когда разговор заходит об их собственном материальном статусе, реакция бывает очень болезненная. Поэтому сломать этот лед неприятия очень не легко. Основная масса нашего научного сообщества когтями вцепилась в идеалы прошлого и друг в друга, удерживая тем самым всю ОО «Науку» от масштабной реструктуризации и переориентации на новые правила. В чем-то, конечно, не только их вина, структура некоторых институтов и специфика научных исследований не позволяет их коммерциализации. Поэтому государственная поддержка науке все же необходима. Но если наиболее технологичные направления перейдут на обеспечение корпораций, то у государства останется больше свободных средств, чтобы финансировать остальные отрасли.
Однако даже если ученые примут идею о переходе в коммерцию, то это не означает, что коммерция их возьмет. Им нужно уметь доказывать, что ей стоит это делать, пусть не из-за мгновенных результатов, но из-за перспективности направления, эффективных методов исследований, создания хорошего имиджа компании среди общества. То есть, доказывать что-то все-таки придется. А этого гордые ученые хотят меньше всего, поэтому их собственные проекты больше напоминают сюжет «возвращение в родимый лес», чем покорение новых просторов.
Остается уповать на то, что все еще может измениться, а те ученые, которые обладали передовыми взглядами и реальным видением мира, уже нашли себя в новой реальности, и, так или иначе, приносят свой вклад в науку.
Итак, плавно мы придвинулись к теме нашего дальнейшего исследования. Несмотря на сложную ситуацию на рынке научного труда, обостряемую кризисным состоянием науки в России, существуют возможности для успешной карьеры ученого, зависящие от активных действий самого ученого. Однако кто-то добивается успеха, а кто-то нет, у кого-то дела идут лучше, у кого-то хуже. Резонно предположить, что люди, которые добились успеха, обладают личностными качествами, которых не хватает их менее удачливым коллегам. Возможно дело не в пресловутом менталитете российских ученых, который препятствует успешному развитию их карьеры? Возможно, неудачливые ученые обременены какими-то особенными чертами характера, несовместимыми с наукой? Поговорим об этом подробнее в нашей следующей главе.