Geum.ru

Проф. Е. Месснер луцкий прорыв к 50-летию великой победы Всеславянское Издательство Нью-Йорк

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава XI КАК С ЦЕПИ СОРВАЛИСЬ
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15
Глава XI
КАК С ЦЕПИ СОРВАЛИСЬ


Получен приказ – готовиться к наступлению. На этот раз всё уложено в какой-то план и собраны средства. Пред­полагается наступать не голой массой, а только тогда, когда "противление" будет сломлено и проволока разбита артиллерией, которой теперь "видимо-невидимо".

Производим земляные работы на сближение с против­ником по всему фронту. Где же произойдёт удар, неизвест­но; возможно, что ударять будем во многих местах, а развивать успех в удавшихся прорывах.

Прорвать первую полосу с 20-ю рядами кольев крепкой проволоки с электрическим током и минными полями – дело серьёзное, тем более что противник не оскудел артил­лерией и пулемётами в такой пропорции, в какой мы обо­гатились.

Мы всё досконально знаем про противника: воздушная разведка сфотографировала, увеличила снимки и выдала нам карты, где всё – как на семейной фотографии: щели, блиндажи, площадки, ходы и входы.

Калединцы взяли Луцк. Пошли к Ковелю. И слева пош­ли вперёд, к Черновицам, и там помучилась победа. Только мы, 11-я Армия – чтоб сковать противника и, в случае его попытки прорыва здесь, на разжиженном участке, дать ему затрещину, чтоб закачался.

Когда же выяснилось, что противник только защищает­ся и бережет резервы, людские и пушечные, где только мо­жет, и мы, имеющеюся наличностью, перешли в наступле­ние.

Артиллерия, истосковавшаяся по своей нормальной ра­боте, взревела всеми своими калибрами, мощно и умело. Неприятельская полоса с проволокой и окопами разлетелась, блиндажи повалились, щели завалились, а позиция будто осела, потерявши земляную основу. Проволоку не пришлось и резать; на радостях побросали ножницы и вылезли из зем­ли не слепыми кротами, а злыми барсуками. Не огляды­ваясь, ринулись вперед, распихав по флангам пулемёты. А командиры только и искали "метальщиков", чтобы обру­шиться на них огнем и штыком.

Оказывается: всегда все не бывает отлично. Жили ав­стрийцы отлично, спрятались от огня, но, настоящей опас­ности не разглядели, вылезть вовремя не успели. Когда очухались и отплевались от земли, то, вместо света белого, на верху увидали "русса" с гранатами в руке: выходи, мол, и стройся в сибирский поход.

Неприятельское войско, разнеженное на удобствах и любви своего народа, быстро превращалось в пленников. Видя такой оборот дела, даже успевшие вылезть из щелей, не особенно думали, чтобы не попасть под злую руку "рус­са". Больше работали их пулемёты, но и их подавляли ша­гавшие тут же с телефоном наши артиллерийские поручики. А вражеские пушки отскочили и только тяжелые снаряды пытались изображать заграждение.

Карты неприятельского расположения, как заткнули за пояс, так и не вынимали: полоса распоясалась сама. Первую полосу преодолели успешно и скоро. Теперь собирали плен­ных и своих. Хотя сбор пленных передали резервному взво­ду и резервной роте, своих собирать было трудно, коорди­нировать свои действия с действиями соседей и против­ника ещё труднее, так что на вторую полосу пошёл другой батальон. Но случилось то, чего мы, при репетициях, не предвидели: рота ринулась вперёд и её отделения и отдель­ных людей нельзя было остановить.

Генерал Сахаров

– Куда ж вы это так? Как с цепи сорвались!...

– Да мы на Перемышль хочем, чтобы без пересядки...

Очень всем хотелось дорваться до штыка – насчет этого они были натренированы отлично. Даже рядовые солдаты из "малохольных", страшившиеся доблести, гоня­лись, по собственной инициативе, за двумя-тремя противни­ками, здесь, конечно, сказалась не только доблесть, как та­ковая, не только желание бить врага, но и охота раздобыть супостатское курево...

Опасность, смерть куда-то пропали. Мало падало на землю "на совсем" и это переполняло солдат воинственно­стью. Нехотя, хотелось вылезть в герои, так сказать, налегке, пока враг не опомнился.

Стала понятна неспадающая немецкая мощь. Они не устали, они всегда "при себе", с сознанием своего превосход­ства и с вошедшей в плоть и в обиход дисциплиной.

Мы теперь преуспевали, но хуже было бы, если бы от­куда из-за угла или леска появились бы немцы. Пришлось бы опять шлепаться на землю и хорониться за кочку. Но мы, натренировавшись на победителей, не испугались бы и сво­его пугала... а, ну, православные, дёрнем и его под мякитки, отплатим за 15-й год! – Теперь мы с ним на равных правах: сколько он на нас кидает снарядов, столько же и мы ему от­кидываем, да ещё пару в придачу... за прошлый год...

Воюем – Армия генерала Сахарова – уже третью не­делю, набрали уйму пленных, орудия, пулемёты, ушли на десятки верст вперед, а рота ещё не пополнялась и потеряла лишь четверть своего состава. – Вот и скажи, что это не от духа, а от техники. А возможно, что это и то и другое. И душевная страда на христианском начале, и безначальный железный век.

В штыки пойти так и не удалось; новая техника исклю­чала такой кустарный способ уничтожения врага.

К октябрю, набрав около полумиллиона пленных и мас­су военного снаряжения, Фронт наш, не поддержанный ни своими, более оснащенными Фронтами, ни союзниками, стал. Фронт стабилизировался ещё на долгие месяцы.

Армия явила мощь, доказала свою боеспособность и, несмотря на тыловую расхлябанность, стояла на фронте весьма твердо и уверенно.

Враг был испытан и лучше узнан. Его стойкость не яв­лялась несокрушимой и былого страха перед немцем и его военным "струментом" уже не было. "Струмент" появился и у нас.