С. В. Куликов Государственноправовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале ХХ в

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

1 Попытка преодоления презумпции виновности сделана в следующих работах: Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России. В 3-х тт. Париж, 1936; Струве П.Б. Социальная и экономическая история России от древнейших времен до нашего в связи с развитием русской культуры и ростом российской государственности. Париж, 1952; Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762 – 1914. М., 1995 (немецкое издание этой монографии вышло еще в 1957, а первое русское – в 1980 г.); [Ананьич Б.В., Анисимов Е.В., Ганелин Р.Ш., Дякин В.С., Медведев И.П., Панеях В.М., Правилова Е.А., Цамутали А.Н., Чернуха В.Г., Черняев В.Ю., Шишкин В.А.] Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996; Ганелин Р.Ш. Российский либералы и сановники о реформаторской альтернативе революции. // Историческое познание: традиции и новации. Мат. межд. теоретич. конф. Ижевск, 26 – 28 октября 1993 г. Ч. II. Ижевск, 1996; Куликов С.В. Правительственный либерализм нач. ХХ в. как фактор реформаторского процесса. // Империя и либералы (Мат. межд. конф.). СПб., 2001. См., также: Walkin J. The Rise of Democracy in Pre-Revolutionary Russia. Political and Social Institutions under the Last Three Czars. N.-Y., 1962; Russia under the Last Tsar. Minneapolis, 1969; Wren M. The Western Impact upon Tsarist Russia. Chicago, 1971; Wortman R. The Development of a Russian Legal Consciousness. Chicago, 1976; Rogger H. Russia in the Age of Modernization and Revolution. 1881 – 1917. L. – N.-Y., 1984; Russia under the Last Tsar. Opposition and Subversion 1894 – 1917. N.-Y., 1999.

2 «Нет ни малейшего сомнения в том, что монархическое начало, - подчеркивал Б.Н. Чичерин, - от первых зачатков политической жизни до наших дней, имело в государственном развитии народов выдающееся значение. Беспристрастный исследователь исторических явлений должен убедиться и в том, что без этого начала государственный быт остается шатким и легко подвергается искажению» (Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3-х чч. Ч. 3. Политика. М., 1898. С. 510 – 511).

3 «В Западной Европе, - констатировал Б.Н. Чичерин, - исключительное господство монархического начала уступило место другой форме, в которой монархическая власть ограничивается народным представительством и таким образом соединяется с свободою» (Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М., 1899. С. 125).

4 По мнению Б.Н. Чичерина, «общий закон политического устройства и развития состоит в том, что чем меньше единства в обществе, тем сосредоточеннее должна быть власть». Поэтому «значение монархического начала в различные эпохи и при различных условиях неодинаково. Оно возвышается особенно там, где общество раздирается ожесточенною борьбою партий» (Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3-х чч. Ч. 3. Политика. М., 1898. С. 551). «В государствах, которые борются за свое существование, - писал В.И. Герье, - монархия является лучшей гарантией их цельности и прочности. По мере того, как общество дифференцируется, т.е. разлагается на различные классы и партии с различными интересами, на монархию выпадает новая роль – блюсти среди них общий интерес, интерес государства» (Герье В.И. О конституции и парламентаризме. М., 1906. С. 7).

5 «Современное течение жизни, - по наблюдениям Б.Н. Чичерина, - ведет не к примирению партий, не к сглажению их различий, а, напротив, к обострению борьбы. Все то зло, которое они в себе заключают, достигает наивысшей степени с появлением социализма на политическом поприще. Тут дело идет уже не о тех или других политических вопросах; тут самое существование общества и все основы гражданственности ставятся на карту. При таких условиях, более, чем когда-либо, важно существование в государстве начала, возвышенного над борьбою партий и представляющего отечество в его постоянных основах и в его высшем единстве. Таким началом является наследственная монархия. Глава республики всегда есть избранник и представитель известной партии. Только наследственный монарх, как живой носитель исторической преемственности государственной жизни, возвышается над временными и односторонними влечениями общества. В нем народ видит твердый центр, связывающий прошедшее с будущим и обеспечивающий правильный переход от одного общественного строя к другому. В эпохи брожения и внутренних раздоров этот прочный центр государственной жизни в особенности важен» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 551).

6 «Монархическая власть, - указывал Б.Н. Чичерин, - играла такую роль в истории России, что еще в течение столетий она останется высшим символом ее единства, знаменем для народа. Долго и долго еще она сохранит первенствующее значение в государственных учреждениях» (Чичерин Б.Н. Конституционный вопрос в России. // Опыт русского либерализма. Антология. М., 1997. С. 56). Полагая, что «политический прогресс должен иметь в России национальный характер», В.И. Герье отмечал, что «русский народ должен осуществлять свой исторический завет в союзе с царской властью, а не упразднением ее» (Герье В.И. Указ. соч. С. 3).

7 Русская история, считал Б.Н. Чичерин, «доказывает яснее дня, что самодержавие может вести народ громадными шагами на пути гражданственности и просвещения. Мы более, нежели кто-нибудь, должны быть убеждены, что образ правления, установленный в государстве, зависит от свойств и требований народной жизни, и что безусловного правила здесь быть не может». По мнению Б.Н. Чичерина, «если злоупотребления неограниченной власти ведут иногда к общему застою, к истощению народных сил, то, с другой стороны, мы видим, что народы крепнут и растут под самодержавным правлением. В доказательство достаточно сослаться на Россию» (Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М., 1899. С. XVI – XVII, 51).

8 «Будучи наследственной властью, - подчеркивал В.И. Герье, - монархия является лучшей блюстительницей исторического права, без которого не может обойтись правовое государство. Эти общие свойства монархии должны быть особенно понятны в России: никакое иное государство не имело такого явственного монархического начала» (Герье В.И. Указ. соч. С. 7).

9 Подчеркивая, что в конституционном государстве необходима «высшая, умеряющая власть», которая «сдерживает стремления» партий, Б.Н. Чичерин писал: «Для того, чтобы эта власть могла исполнить свое назначение, она должна быть поставлена в положение независимое от борьбы партий, т.е. от выбора народных масс или представительных собраний. Эта цель достигается тем, что во главе государства становится наследственный монарх, который есть венец и ключ всего конституционного здания». «Он остается, - подчеркивал Б.Н. Чичерин, - чистым представителем государства и присущих ему начал общего блага» (Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3-х чч. Ч. 3. Политика. М., 1898. С. 234). «Будет ли монарх абсолютным или ограниченным властителем, - отмечал Н.М. Коркунов, - он все-таки имеет право участвовать, так или иначе, во всех проявлениях государственной власти, что и придает ему значение главы и сосредоточия всей государственной деятельности» (Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1909. С. 592).

10 По мнению Б.Н. Чичерина, «представительная монархия, по своей идее, наиболее приближается к совершенному образу правления» (Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М., 1899. С. 127). «То единство воли, которое представляет собой государство, - полагал В.И. Герье, подразумевая представительную монархию, - не находит ни в каком ином образе правления такого наглядного осуществления и выражения» (Герье В.И. Указ. соч. С. 13).

11 «Родовая аристократия», писал Б.Н. Чичерин, «составляет могущественную общественную силу, которой, по этому самому, принадлежит первенствующее место в государственном устройстве» (Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3-х чч. Ч. 3. Политика. М., 1898. С. 250).

12 Согласно Б.Н. Чичерину, «там, где наследственная аристократия создалась и упрочилась историей, она имеет неоспоримые выгоды. Прежде всего, она пользуется положением совершенно независимым, как от монарха, так и от народа, а потому она скорее всего может исполнять принадлежащую ей роль посредника и задержки. Она, вместе с тем, сообщает конституционной монархии все те выгоды аристократического правления, которые мы видели выше: высшую политическую способность, твердость и постоянство в решениях, уважение к законности, исторический ход развития» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 251)

13 Б.Н. Чичерин полагал, что «начало равенства, последовательно проведенное, устраняет начало способности. Все граждане, за исключением женщин и детей, получают совершенно одинакое участие в верховной власти. А так как высшее развитие всегда составляет достояние меньшинства, дела же решаются большинством, то здесь верховная власть вручается наименее способной части общества». Подчинение же просвещенного меньшинства невежественной массе «состоит в коренном противоречии как с требованиями государства, так и с высшими задачами человечества, которые осуществляются в государственном порядке» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 178, 179).

14 Подразумевая демократию, Б.Н. Чичерин подчеркивал, что «для умов, глубже вникающих в существо государственных отношений, она не может представляться идеалом» (Чичерин Б.Н. Конституционный вопрос в России. // Опыт русского либерализма. Антология. М., 1997. С. 63). Демократия, считал он, «способна отвечать наличным потребностям тех или других обществ, но, как общее явление, она может быть только преходящею ступенью исторического развития» (Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3-х чч. Ч. 3. Политика. М., 1898. С. 179).

15 По мнению Б.Н. Чичерина, «низшие слои не заключают в себе никаких неведомых сокровищ. Получив преобладание, они дают только поддержку тому, что ближе подходит к их уровню, т.е. полуобразованию». Поэтому демократия «ведет только к искажению парламентского правления. Ей главным образом следует приписать то разочарование в парламентских учреждениях, которое ныне постигло умы даже в просвещенной Европе» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 202, 208).

16 Б.Н. Чичерин писал, что, «как историческое явление, демократия совершила свой круговорот и выказала все, что в ней содержится. Нынешний век был периодом ее роста; будущий, без сомнения, представит нам картину ее упадка». «Высокой политической способности», по мнению Б.Н. Чичерина, демократия «никогда не достигнет, но она научается уже тому, что для правильного ведения государственных дел нужно подчиниться руководству высших классов; иначе конституционному порядку грозит падение» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 209, 265)

17 Критикуя социализм и связанную с ним государственную благотворительность, Б.Н. Чичерин отмечал: «Благотворительность есть, по существу своему, дело частное. Государство вступается лишь тогда, когда зло принимает такие обширные размеры, что оно грозит нарушить общественный порядок и подорвать общее благосостояния». По мнению Б.Н. Чичерина, «в свободном обществе каждый должен стоять на своих ногах и заботиться сам о своей судьбе. Обращение к помощи государства, к регламентации сверху, водворяет систему опеки, которая прилична при крепостном праве, а никак не в общегражданском порядке. В обществе, недавно вышедшем из крепостного состояния, такое воззрение является остатком старого времени». «Чем выше развитие общества, - писал Б.Н. Чичерин, - тем более самодеятельность и самоответственность становятся коренными основами общественной жизни. Все, что ведет к ослаблению этих начал, что заставляет человека полагаться не на себя, а на государство, должно рассматриваться как зло и может причинить только вред» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 436).

18 «“Политика”, - писал Б.Н. Чичерину сенатор А.Ф. Кони в 1898 г., подразумевая столичное чиновничество, - читается здесь многими с великим сочувствием» (А.Ф. Кони – Б.Н. Чичерину. 15 ноября 1898 г. // Кони А.Ф. Собр. соч.. Т. 8. Письма. М., 1969. С. 145). А.Ф. Кони отнюдь не льстил маститому мыслителю. В компилятивном сборнике, подготовленном Государственной канцелярией для нужд бюрократического реформаторства 1905 – 1906 гг., цитаты из работ Б.Н. Чичерина, по сравнению с остальными юристами, занимали самое большое место (Самодержавие. История, закон, юридическая конструкция. Б.м, б.г. С. 5). Выступая в мае 1909 г. в Думе по вопросу о свободе совести, на Б.Н. Чичерина сослался П.А. Столыпин. Указав на то, что «естественное развитие взаимоотношений церкви и государства» привело «к оставлению за собой государством полной свободы в деле определения отношений церкви к государству», премьер заявил: «Наука государственного права вполне подтверждает правильность такого порядка вещей. Говоря о господствующем исповедании, наш известный ученый Чичерин указывает на то, что государство, конечно, вправе наделять господствующую церковь и политическими, и имущественными правами» (Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906 – 1911. Сост. Ю.Г. Фельштинский. М., 1991. С. 212).

19 Об общественном либерализме начала ХХ в. см.: Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905 – 1907 гг. М., 1985; Шелохаев В.В. 1) Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. 1907 – 1914 гг. М., 1991; 2) Либеральная модель переустройства России. М., 1996; Гоголевский А.В. Очерки истории русского либерализма 19 – нач. 20 в. СПб., 1996. Fisher G. Russian Liberalism: From Gentry to Intelligentsia. Cambridge, 1958; Galai Sh. The Liberation Movement in Russia: 1900 – 1905. N.-Y., 1973; Rosenberg W.G. Liberals in the Russian revolution. Princeton, 1974. См., также: Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. Мат. межд. науч. конф. Москва, 27 – 29 мая 1998 г. М., 1999; Либеральный консерватизм: история и современность. Мат. науч.-прак. конф. Ростов-на-Дону, 25 – 26 мая 2000 г. М., 2001; Essays on Russian Liberalism. Columbia, 1972. Характерно, что тематика этих сборников, которые подытожили изучение российского либерализма отечественными и западными историками, почти не касается правительственного либерализма начала ХХ в.

20 Правый кадет В.А. Маклаков указывал на то, что кадеты являлись не либералами, а «типичными французскими радикал-социалистами» (В.А. Маклаков – И.И. Тхоржевскому. 27 марта 1936 г. // Тхоржевский И.И. Последний Петербург. Воспоминания камергера. СПб., 1999. С. 150). В памяти члена кадетского ЦК А.В. Тырковой лидер кадетов П.Н. Милюков запечатлелся как «правоверный радикал» (Тыркова А.В. То, чего больше не будет. На путях к свободе. М., 1998. С. 380).

21 В октябре 1905 г., на первом съезде Кадетской партии, П.Н. Милюков отметил, что ее программа, «несомненно, является наиболее «левой» среди всех программ, выдвинутых подобными политическими группами Западной Европы» (Карпович М.М. Два типа русского либерализма. Маклаков и Милюков. // Опыт русского либерализма… С. 398, 400). Левизна Кадетской партии, по мнению ее идеолога, проистекала из того, что она «сходится с социализмом» (Новгородцев П.И. Идеалы Партии народной свободы и социализм. // Опыт русского либерализма… С. 298). Именно поэтому, по мнению современника, Кадетская партия «была не только оппозиционная, но даже, несомненно, революционная» (Толстой И.И. Дневник. 1906 – 1916. СПб., 1997. С. 218).

22 Кадеты, по мнению С.Ю. Витте, «хотели не конституционную монархию, а республику с наследственным президентом, да и то до поры до времени, покуда существует “монархический предрассудок” в народе» (Витте С.Ю. Воспоминания. В 3-х тт. М., 1960. Т. 2. С. 373). Подразумевая, прежде всего, кадетов, В.А. Маклаков указывал, что освободительное движение «развратило русское общество, изуродовало русский либерализм. Ведь на словах оно противопоставляло самодержавию “конституционную монархию”, а на деле противопоставляло ему Учредительное собрание, т.е. легальную революцию» (В.А. Маклаков – И.И. Тхоржевскому. 27 марта 1936 г. // Тхоржевский И.И. Указ. соч. С. 150).

23 Представительные монархии, писал Н.М. Коркунов, «могут принимать две различные формы: монархии дуалистической и монархии парламентарной» (Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 136). «С точки зрения отношений, существующих между правительством и парламентом», указывал Н.И. Лазаревский, монархии «делятся на два основные типа, допускающие, впрочем, много переходных ступеней: монархии конституционные, или дуалистические, и монархии парламентарные» (Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1. Конституционное право. СПб., 1910. С. 474). «Всякая современная представительная монархия, - по мнению К.Н. Соколова, - принадлежит или к парламентарной или к дуалистической группе, и нет такой представительной монархии, в которой можно было бы юридически констатировать наличность еще какого-либо другого, третьего уклада отношений между правительством и парламентом» (Соколов К.Н. Парламентаризм. Опыт правовой теории парламентарного строя. СПб., 1912. С. 420).

24 Гессен В.М. Основы конституционного права. Пг., 1918. С. 413, 415. «Конституционная монархия, - писал В.И. Герье, - представляет собой, как и парламентарная монархия, вполне законченный самостоятельный образ правления» (Герье В.И. Указ. соч. С. 3).

25 «С точки зрения, сохранившейся у немецких государствоведов и действительно гармонирующей с общим, так сказать, стилем их воззрений, - констатировал С.А. Котляревский, - конституционная и парламентарная монархии суть два типа, имеющие гораздо больше различий, чем сходств» (Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. М., 1912. С. 179).

26 Подразумевая парламентарную и дуалистическую системы, К.Д. Кавелин указывал: «Всюду, где существуют и процветают конституционные учреждения, верховная власть только по имени разделена между государем и народом, на самом деле она сосредоточена в руках или правительствующих политических сословий (например, во Франции, Англии, Америке), или государей» (Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Т. 2. СПб., 1898. С. 933). По мнению Н.М. Коркунова, различие «двух форм представительной монархии заключается в различии объема власти парламента» (Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 136). Подразумевая дуалистические и парламентарные государства, В.И. Герье писал: «Несмотря на все внешнее сходство между ними – в каждом из этих государств есть король и есть народное представительство – различие между конституционной монархией и парламентаризмом весьма существенно: в первом случае верховная власть и правительство находятся в руках государя, во втором случае она принадлежит парламенту» (Герье В.И. Указ. соч. С. 4).

27 «Если конституционная и парламентарная монархии, - подчеркивал В.И. Герье, - отличаются тем, что у них разные носители правительственной власти – король и парламент, то они различаются и по способу возникновения их конституций. Парламентарные монархии ведут свое начало от революций; в конституционных монархиях конституция исходит от законной традиционной власти, поэтому в конституционных монархиях власть монарха не подорвана, а ограничена учреждениями, введенными данной конституцией, и предоставленными в ней этим учреждениям полномочиями. В конституционных монархиях конституция вытекает из королевской власти, в парламентарных – конституция иногда предшествует появлению монарха, и он из нее выводит свои полномочия» (Герье В.И. Указ. соч. С. 6 – 7).

28 В конституционной монархии, по мнению А.С. Алексеева, «ни один закон не может получить своего совершения без утверждения короля, а король не может утвердить ни одного закона, который не был заранее обсужден и принят народным представительством» (Алексеев А.С. Русское государственное право. М., 1892. С. 174). «В дуалистической монархии, - подчеркивал Н.М. Коркунов, - власть парламента охватывает собою только законодательную и финансовую функции» (Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 136). По наблюдениям Н.И. Палиенко, в конституционной монархии законодательная власть «осуществляется совместно двумя органами, монархом и парламентом, даже в государствах с преобладающим монархическим началом» (Палиенко Н.И. Суверенитет. Ярославль, 1903. С. 328). «В конституционных государствах, - утверждал Л.А. Шалланд, - законодательная власть является поделенной между двумя высшими государственными органами, и закон носит характер соглашения между монархом и законодательным корпусом. Роль монарха по отношению к каждому вопросу, подлежащему законодательной нормировке, сводится к тому, что он может или согласиться, или, наоборот, не согласиться с мнением большинства палаты и никакое другое мнение или проект не может быть утвержден им в качестве закона» (Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев, 1908. С. 814).

29 «Верховное руководство, - писал о дуалистической монархии Б.Н. Чичерин, - по необходимости исходит от монарха» (Чичерин Б.Н. Указ. соч. С. 248). «Собственно управление остается исключительно функцией монарха, - характеризовал дуалистическую монархию Н.М. Коркунов. - Оно осуществляется при посредстве министров, свободно им выбираемых, хотя и ответственных пред парламентом… Парламент при этом действует не иначе, как совместно с монархом, санкция которого необходима для всякого законопроекта. Монарх же в сфере управления действует самостоятельно, без содействия парламента, лишь с обязательством соблюдать закономерность» (Коркунов Н.М. Указ. соч. С. 136 – 137). «В дуалистическом государстве, - отмечал С.А. Корф, - глава государства выбирает министров по своему усмотрению» (Корф С.А. Русское государственное право. Ч. 1. М., 1915. С. 300).