Н. И. Фалеев Цели военного наказании Диссертация

Вид материала

Диссертация

Содержание § 35. Оценка нашей военно-карательной системы.

Подобный материал:

• Становление теории авиации: эпистемологический анализ, 368.29kb.
• Диссертация на соискание учёной степени кандидата юридических наук, 1614.07kb.
• Портрет Дориана Грея»), А. Камю («Посторонний»), Р. Брэдбери («Наказание без преступления»)., 350.82kb.
• Свобода и несвобода в бытии, 2069.65kb.
• «военного коммунизма», 55.38kb.
• Институционализация террологии в россии как философско-эпистемологическая проблема, 773.75kb.
• Механизм уголовно-правового регулирования режима военного положения, 651.42kb.
• Парадигмы образования в социокультурном пространстве современного российского общества, 783.53kb.
• Государственное управление системой высшего военного образования в современной россии, 417.84kb.
• Роль Президента Российской Федерации в формировании системы государственного оборонного, 399.31kb.

§ 35. Оценка нашей военно-карательной системы.

Обращаясь к оценке нашей военно-карательной системы⁴, следует заметить, что одним из ее недостатков является излишняя сложность, которая ведет к целому ряду недоумений и уничтожает всякое представление о последовательности наказаний.

В отношении уголовных наказаний наибольшее сомнение вызывает заточение. В воинском уставе не содержится каких-либо определительных постановлений, дающих возможность признать за заточением характер такого воинского наказания, которое применяется на одинаковых основаниях ко всем военнослужащим. Устав указывает, что заточение сопровождается всегда исключением из службы с лишением чинов, (см. 18), а так как этот правопоражающий придаток находится в перечень наказаний для офицеров, то можно думать, что заточение не имеет характера общей для всех меры. При пересмотре воинского устава в начале 90-х годов составитель мотивов к проекту говорил, что "ни в действующем уставе, ни в сборнике работ не высказано в точности, что заточение в крепости может быть применяемо и к нижним чинам⁵". Само появление подобного замечания в официальной записке уже доказывает, что эта карательная мера не имеет, действительно, прочных оснований в законодательстве. Но, исходя из исторической конструкции этого наказания, надо признать, что заточение – мера общая, применимая к нижним чинам и к офицерам. В самом деле, хотя проект кодификационной комиссии и исключал заточение из лестницы наказаний для нижних чинов¹, тем не менее Высочайше учрежденное совещание в заседании 19 февраля 1866² года установило, что наказание это должно быть применяемо и к нижним чинам; поэтому ссылка составителя мотивов на отсутствие в сборнике законодательных работ основана на недостаточном знакомстве его со сборником³.

Таким образом, ст. 18 действующего устава по его редакции представляется крайне неудовлетворительной, а это влечет к заблуждению даже в официальных записках.

Далее, заточение, по мысли совещания, должно было представлять собой благодетельную военно-карательную меру, которая могла бы заменять собой и смертную казнь без праволишения, и ссылку на каторжную работу, когда осужденному даруется жизнь или представляется "неудобным" за воинское преступление применять каторгу. Но, устанавливая эту заменяющую меру, совещание вместе с тем убило в зародыше саму возможность его применения: срок заточения оно определило в 10-20 лет; поэтому военные суды отказывались от этой меры⁴, "признавая низший срок заточения в 10 лет слишком продолжительным для того, чтобы ходатайствовать о замене им каторжных работ, обыкновенно уже собственной властью суда смягченных до сроков, мало превышающих или вовсе не превышающих 10 лет".

Из других недоумений, которые вызываете заточение, следует отметить отсутствие точных правил о способе замены смертной казни и каторги заточением⁵ и примеры случаев, когда заточение могло бы иметь место⁶.

Система исправительных наказаний для офицеров является в сущности собранием наказаний или однородных по существу, или установленных по тяжести.

Внизу этой лестнице поставлены: 1)заключение в крепости от 2 месяцев до 16 мес., 2) отставление от службы и содержание на гауптвахте.


№1

VII. VIII. IX.

Заключение Отставление Содержание

в крепости от службы на гаупвахте


Ограничение некоторых прав и преимуществ.

1ст. 8м. - 1г. 4 м. Лишение права поступать

2ст. 4м. - 8 м. на службу в течении 1ст. 4м. - 6м.

3ст. 2м. - 4 м. 3 лет. 2ст. 3м. - 4м.


В отношении правопоражающих придатков все три вида наказаний совершено тождественны (если не считать факультативного правоограничения при гауптвахте): они влекут ограничение некоторых прав и преимуществ по службе. Но, так как ст. 58 разрешает заменять заключение в крепости на срок менее года и четырех месяцев содержанием (в течение того же срока) на гауптвахте, то, следовательно, и по способу отбытия крепость и гауптвахта сходятся вполне. Но, что касается сроков наказания, то крепость, назначаемая от 2 месяцев, должна быть поставлена ниже гауптвахты, низшая степень которой превышает низшую степень крепости.

Точно также не имеется соответствия между тем же заключением в крепость и отставлением от службы. Та и другая мера влекут за собой одинаковые правопоражения; но в то время как заключенный, отбыв срок наказания, снова возвращается в армию, отставленный в течение трех лет со времени отставления лишен права вступать в службу¹. Таким образом, по существу заключение в крепость должно быть поставлено ниже и отставления от службы, и содержания на гауптвахте.

Что касается разжалования в рядовые, стоящего выше исключения из службы без лишения чинов, то необходимо заметить следующее.


№ 2

V VI

Разжалование в рядовые Исключение из службы без

лишения чинов

1. Лишение чинов и орденов 1. Лишение права вступать на

службу в течение 3 лет.

2. Лишение права на награды 2. Принятие на службу рядовым.

в течение 3 лет.

Разжалование влечет за собой лишение чинов и знаков отличия и разжалованный только через три года может получить прощение²; наоборот, исключение из службы без лишения чинов имеет для виновного следствием признание его неспособным к несению государственной службы или службы по выборам, причем, по истечении трех лет, он может поступить на службу, но не иначе, как рядовым³. Таким образом, исключенный из службы без лишения чинов может быть снова принят на службу рядовым, т.е. лишаясь чинов при реабилитации и в тот момент, когда разжалованный в рядовые, не покидавший вовсе службы, получает прощение штрафа.

Точно также и исключение из службы с лишением чинов поставлено выше заключения в крепости (от 1 г. 4 м. до 4 л.) по недоразумению.


№ 3

III IV

Потеря некоторых особенных прав по состоянию

Исключение из службы Заключение в крепости до 4 лет

с исключением из службы

- С лишением чинов. - без лишения чинов.


В самом деле оба эти наказания влекут для виновных потерю некоторых особенных прав и преимуществ, но высшее наказание – исключение, кроме того, к нему присоединяется еще и долгосрочное лишение свободы. Из всего этого остается лишь практически безразличный придаток – лишение чинов, который при исключении из службы значительного влияния на существо карательной меры оказать не может.

Наконец, сравнивая исключение из службы с лишением чинов и без лишения их, видно, что лишенный чинов, поступая на службу, совершенно сравнивается с нелишенным чинов, несмотря на то, что между обеими формами исключения из службы в лестнице значится еще два вида наказаний.


№ 4

III VI

Исключение из службы Исключение из службы

С потерею некоторых особенных прав по состоянию

с лишением чинов без лишения чинов

с лишением права вступать в государственную службу в течение 3 лет после чего

могут быть приняты рядовыми.

Необходимо отметить, что отделение III гл. I установило иную последовательность наказаний, а именно: после поселения на житье следует заточение в крепости с потерей и ограничением прав, а не исключение из службы; затем заточение на гауптвахте, при чем исключение из службы, разжалование и отставление поставлены ниже всех остальных.

В лестнице наказаний для нижних чинов бросается в глаза их неравномерность. В самом деле, все непривилегированные нижние чины, при осуждении в военную тюрьму, переводятся в разряд штрафованных, т.е. подвергаются самому тяжкому, по своему существу, правоограничению, между тем как привилегированные изъяты от этого и отбывают те же наказания без перевода в разряд штрафованных. Между дисциплинарными батальонами и одиночным заключением в военной тюрьме слишком мало общего, чтобы можно было приводить их в соответствие¹; к тому же, в большинстве случаев, срок заключения в дисциплинарном батальоне искупается меньшей тяжестью самого наказания, почему для большинства виновных переход от дисциплинарных батальонов к военной тюрьме может явиться не уменьшением, а усилением наказания. Наконец, перевод в разряд штрафованных, стоящий в самом низу лестницы исправительных наказаний для непривилегированных нижних чинов, является для них лишнею ступенью, которой не имеется в лестнице для привилегированных нижних чинов.

Проводя параллель между лестницами наказаний для офицеров и нижних чинов, видно, что для офицеров преимущественное значение приобретают правоограничительные меры, а для нижних чинов - наказания лишением свободы. Если для подобной конструкции военная служба и дает некоторые основания, то наоборот само богатство карательных мер для офицеров представляется излишним, потому что создает несоответствие, которое красной чертой проходит черев все три лестницы наказаний.

В самом деле восьми видам наказаний для офицеров (см. таблицу 1) соответствует два вида в лестнице для нижних чинов, при чем исключение из службы, заключение в крепости с исключением из службы и разжалование приравниваются отдаче в дисциплинарные батальоны, а остальные наказания– военной тюрьме². Нетрудно видеть, что это соответствие - чистая фикция, так как тяжесть наказаний для офицеров или несоизмеримо выше³, или ниже⁴ наказаний для нижних чинов.

Например, исключение из службы с лишением чинов и разжалование в рядовые, соответствующие первой и второй степени дисциплинарных батальонов, как две величины, равные порознь третьей, совпадают, и наказание, стоящее на две степени ниже, становится равным стоящему на две степени выше. То же соображение относится и к заключению в крепость. Некоторые особенности представляет собой исключение из службы без лишения чинов, которое соответствует 3 и 4 степеням дисциплинарных батальонов. Результатами такого "соответствия" может явиться для нижних чинов весьма нежелательное явление. Например, понижая первую степень дисциплинарных батальонов, соответствующих исключению из службы с лишением чинов, на две степени, придется назначить дисциплинарные батальоны по той же высшей степени.

Еще больше путаницы вносит в систему наказаний искусственная пригонка одиночного заключения в военной тюрьме к четырем видам и 8 степеням офицерской лестницы наказаний. Военная тюрьма, соответствующая отставлению, должна быть назначена в высшем размере, нежели низшая степень стоящего выше наказания, т. е. наказание низшее строже наказания высшего. Точно также легко усмотреть, что трем различным наказаниям для офицеров (V-VIII) соответствует военная тюрьма на одни и те же сроки, так что при увеличении или понижении наказаний легко может получиться обратное явление.

Само собой разумеется, что сложность и противоречивость системы наказаний по воинскому уставу не могли не вызывать затруднений при практическом осуществлен наказаний, и когда в начале 90-х годов зашла речь о пересмотре устава, главное внимание было обращено на приведете в порядок нашей военно-карательной системы.

Что касается наказаний уголовных, то они были оставлены без всякого изменения. Главное внимание обратили на себя наказания исправительные, которые и подверглись пересмотру. При этом был возбужден вопрос о том: не следует ли отказаться совершенно от лестничной системы и принять систему максимума и минимума¹, но это "мнение не было поддержано прочими членами совещания".

Критикуя замечания на проект устава, составитель "разбора замечаний" находил, что "в пользу системы германского военного кодекса можно провести много веских соображений", но она неприменима к нам в настоящее время потому, что, во-первых, уложение построено по системе лестничной, а во-вторых, допускаемая германским уставом широкая власть суда в избрании наказаний «объясняется существующими там законами судоустройства и судопроизводства, по которым военные начальники и во главе их Император-Король являются влияющими на суд и его решения в мере, близкой с правом конфирмации приговоров, господствовавшим у нас по военно-уголовному уставу, в мере, выраженной формулой: начальник есть владетель суда (Gerichtsherr.) При нашем же обвинительном процессе необходимо, чтобы уголовный закон нормировал наказания в более тесные рамки, не предоставляя суду разнообразить таковые безотчетно в пределах около 5-ти и более существующих степеней наказания».

Таким образом, автор сам признает соображения в пользу системы германского устава вескими; поэтому нам остается выяснить только значение приводимых им доводов². Эти последние едва ли состоятельны. В самом деле, принятие за образец германского кодекса и обоснование возражений на почве только германского права является плодом какого-то странного недоразумения, так как повсюду на Западе за исключением Италии, принята система максимума и минимума. Оправдание же системы германского кодекса процессуальным положением военных начальников вызывает также значительные недоразумения. Сравнивая положение Gerichtsherr'a по Militar-strafgerichts-Ordnung'y³ 1845 года и военных начальников по уставу военно-уголовному⁴ 1839 г., ясно видно, что эти величины несоизмеримые и ничем не похожие одна на другую. Что же касается "формулы" – начальник есть владетель суда, то это не более, как дурной перевод слов Gerichtsherr⁵ и основывать на нем возражения представляется невозможным. Наконец, замечание автора, будто при нашем процессе необходимо ставить наказания в тесные рамки и не позволять суду "безотчетно разнообразить" таковые, противоречит самой существенной задаче законодателя – соразмерить наказание с различными оттенками конкретной вины и обнаруживает недоверие к суду, выразившееся в свое время в словах Екатерининского наказа: "судья должен только силлогизм сделать, в котором первое предложение – закон, второе изъявляет действие, заключение, оправдание или наказание, не зависящее от ложного какого рассуждения или от дурного расположения его судьи¹".

Созданная при пересмотре система являлась только редакционным исправлением действующей. Самым важным ее недостатком была излишняя дробность объектов наказания на четыре группы: (см. таблицу 2) 1) офицеров, гражданских чиновников, подпрапорщиков, эстандарт-юнкеров, подхорунжих и кандидатов на классную должность; 2) нижних чинов, пользующихся особенными правами состояния; 3) нижних чинов 1-й категории, т. е. пользующихся правами по образованию или особыми преимуществами, приобретенными службой или знаками отличия, жалуемыми за личные заслуги, и 4) нижних чинов 2-ой категории, т. е. не пользующихся вышеуказанными правами и преимуществами.

Подобное разделение, не вызываемое ни условиями военной службы, ни другими какими-либо основаниями, создало излишние наказания, повторило старые и выдвинуло принцип искусственного соответствия. К счастью, работы во время приостановились и проект не вошел в жизнь: уголовный закон наиболее консервативен, а потому позволительно желать, чтобы пересмотр в результате был не повторением старых ошибок, хотя бы и под другими формами, а действительным улучшением и упрощением военно-карательной системы, в чем так нуждается наша армия.