Пятьдесят девятая

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 63

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО СЕДЬМАЯ

в которой речь пойдет о том, как Чжугэ Лян во второй раз представил доклад

о походе против царства Вэй,

и как Цзян Вэй с помощью подложного письма разгромил войско Цао Чжэня

Осенью, в девятом месяце шестого года периода Цзянь-син [228 г.] по

летоисчислению династии Шу-Хань, вэйский ду-ду Цао Сю потерпел поражение от

полководца Лу Суня под Шитином. Цао Сю потерял весь свой обоз, вооружение и

коней. Вернувшись в Лоян, он не мог оправиться от пережитого потрясения и

тяжело заболел. На спине у него появились неизлечимые язвы, и вскоре Цао Сю

умер. Вэйский государь распорядился устроить ему торжественные похороны.

Возвратился в Лоян и Сыма И. Государь встретил его вопросом:

-- Что заставило вас так поспешно вернуться в столицу? Ведь в поражении Цао

Сю в значительной степени виноваты вы!..

-- Теперь, после поражения нашего войска в войне с Восточным У, мне

думается, Чжугэ Лян не замедлит напасть на Чанань, -- отвечал Сыма И. --

Кто же будет защищать город? Я был обязан приехать сюда.

Никто не поверил Сыма И, что Чжугэ Лян действительно может напасть на

Чанань. Слова его вызвали у чиновников только усмешки.

Между тем посол из Восточного У прибыл в царство Шу. Он привез весть о

разгроме войск вэйского полководца Цао Сю и стал уговаривать императора

Хоу-чжу начать войну против царства Вэй. Всемерно восхваляя силу царства У,

он предлагал государю царства Шу вечный мир и союз.

Хоу-чжу был этим весьма обрадован и повелел известить Чжугэ Ляна о прибытии

посла из Восточного У.

К этому времени Чжугэ Лян успел создать могучее войско и заготовить все

необходимое для предстоящего похода. Когда к нему прибыл гонец от Хоу-чжу,

Чжугэ Лян устроил пир для своих военачальников и после веселья созвал

военный совет.

Во время пиршества сильным порывом ветра сломало сосну, стоявшую перед

домом. Дерево повалилось со страшным треском. Военачальники замерли в

испуге. Чжугэ Лян погадал и сказал военачальникам, что знамение это означает

гибель полководца. Никто ему не поверил, но тут Чжугэ Ляну доложили, что

прибыли сыновья полководца Чжао Юня -- старший по имени Чжао Тун и младший

-- Чжао Гуан.

-- Чжао Юнь умер! -- горестно закричал Чжугэ Лян и бросил свой кубок на

землю.

Вошли двое юношей в белых траурных одеждах, поклонились Чжугэ Ляну до самой

земли и промолвили:

-- Вчера ночью наш батюшка умер от тяжелого недуга!..

У Чжугэ Ляна подкосились ноги.

-- Еще одну опору потеряло государство! -- с грустью сказал он. -- Словно

отрубили мне руку!..

Военачальники утирали слезы. Чжугэ Лян приказал обоим юношам ехать в Чэнду и

сообщить печальную весть государю.

Когда Хоу-чжу узнал о смерти старого полководца, у него вырвался горестный

вопль:

-- Скончался Чжао Юнь, который спас нашу жизнь, когда мы были малым

ребенком! Без него мы погибли бы еще во время разгрома войск моего батюшки!

Хоу-чжу указом присвоил посмертно Чжао Юню титул Шуньпинского хоу и звание

великого полководца. По распоряжению государя, старого воина с большими

почестями похоронили у горы Цзиньбин восточнее Чэнду, и поставили там

кумирню, где четыре раза в год совершались жертвоприношения. Потомки сложили

о Чжао Юне такие стихи:

Был воин в Чаншане, свирепый, как тигр разъяренный.

Он в битву бросался, как с гор раскаленная лава.

В прибрежье Ханьшуя доныне гремит его подвиг,

Сияет в Данъяне его непоблекшая слава.

Правителю юному дважды в беде помогал он,

Служить Поднебесной готовый делами своими.

Навеки в историю вписана храбрость героя,

И сто поколений хранят его громкое имя.

В память о заслугах покойного полководца Хоу-чжу пожаловал старшему его

сыну, Чжао Туну, звание полководца Тигра, а второму сыну, Чжао Гуану, --

звание я-мынь-цзян и повелел ему охранять могилу отца.

Через некоторое время приближенный сановник доложил Хоу-чжу, что Чжугэ Лян

закончил подготовку войска и в ближайшие дни собирается выступить в поход

против царства Вэй.

Хоу-чжу спросил придворных сановников, что они об этом думают. Большинство

отвечало, что, по их мнению, выступить в поход пока еще нельзя.

Хоу-чжу заколебался. В это время прибыл военачальник Ян И и привез доклад

чэн-сяна. Хоу-чжу распечатал доклад, разложил его на своем императорском

столе и начал читать:

"Покойный государь Сянь-чжу неоднократно поучал меня, что Ханьская династия

не может терпеть существования злодея Цао Цао и что в государственных делах

нельзя предаваться праздности и лени. Сын неба возложил на меня великий долг

покарать злодея. Император ясным умом своим понимал, что у меня нет больших

талантов и что мне трудно придется в борьбе против сильного врага Цао Цао.

Но все же надо было идти войной на злодея, чтобы спасти государство.

Невозможно было сидеть сложа руки! И наш покойный государь повелел мне не

поддаваться сомнениям!

С тех пор как я принял последнюю волю Сына неба, я потерял покой. Мне не

спалось на моей цыновке, еда мне казалась горькой, на уме у меня были только

думы о походе на север.

Но для того, чтобы пойти на север, мне раньше пришлось покорить юг. Летом, в

пятом месяце, наши войска перешли реку Лушуй и углубились в бесплодные земли

маньских племен. Овладеть ими удалось в короткое время и без больших жертв.

Не забывая о том, что государственные дела в столице царства Шу также не

должны быть в забросе, я, невзирая на все опасности и трудности, все-таки

решил исполнить последнюю волю покойного государя. Но недоброжелатели мои

утверждают, что действую я необдуманно.

Для нас наступил благоприятный момент. Войска противника утомлены западным

походом, и у них еще много дел на востоке.

В "Законах войны" сказано: "Воспользуйся утомлением врага и наступай".

Ниже я почтительно излагаю, как осуществить это наступление.

В древности ханьский император Гао-цзу обладал светлым, как солнце и луна,

умом, и у него было много мудрых и проницательных советников. Однако он в

свое время претерпел много бед и напастей. Лишь после неоднократных неудач

ему удалось установить мир и спокойствие в Поднебесной.

Вы, государь, не можете сравниться с императором Гао-цзу, а советники ваши

не столь дальновидны, как Чжан Лян и Чэнь Пин. Но мы рассчитываем добиться

великой победы и объединить все земли Поднебесной. Это первое, что мне

предстоит решить.

Лю Яо и Ван Лан владели обширными землями. Изучив труды мудрецов, они

рассуждали в спокойствии и строили планы, но души их точили сомнения и

опасения. Это угрожает и нам: не иметь решимости начать войну теперь,

откладывать ее на будущее -- значит дать возможность Сунь Цюаню

провозгласить себя императором и овладеть всеми землями Цзяндуна. Это

второе, что мне предстоит решить.

Цао Цао отличался выдающимся умом и редким коварством. Он владел искусством

войны почти так же, как Сунь-цзы и У-цзы. Но это не спасало его от неудач:

он терпел поражения в Наньяне, в Ухуане и под Лияном; он едва не погиб в

Циляне, военная удача несколько раз изменяла ему в Бэйшане, смерть едва не

постигла его у Тунгуаня -- и все же он добился успеха! Как же мне с моими

ничтожными способностями одержать победу над врагом, не подвергаясь риску?

Это третье, чего я еще не решил.

Цао Цао пять раз тщетно пытался взять Чанба и четыре раза перейти озеро

Чаоху; он прибег к помощи Ли Фу, но тот изменил ему; он поручил это дело

Сяхоу Юаню, а тот погиб. Наш покойный император отзывался о Цао Цао как о

человеке талантливом. Тем не менее Цао Цао испытывал большие поражения.

Можно ли требовать, чтобы я, ничтожный, всегда побеждал? Это четвертое, что

мне предстоит решить.

Прошли годы, как я в Ханьчжуне. За это время мы похоронили Чжао Юня, Ян

Цюна, Ма Юя, Янь Чжи, Дин Ли, Бай Шоу, Лю Го, Дэн Туна и более семидесяти

других военачальников и начальников военных поселений. Умерли многие

военачальники сычуаньских и тангутских войск, мы лишились более тысячи

всадников постоянных войск и ополчения. И это всего за несколько лет!

Это был цвет воинства, собранного со всех концов страны, а не достояние

какого-нибудь одного округа! Пройдет еще несколько лет, и войско наше

убавится на две трети. Чем же тогда воевать? Это пятое, что я должен решить.

Народ истощен, войско устало, но война для нас неизбежна. А раз неизбежна

война, расход сил и средств одинаков, независимо от того, наступать или

обороняться. Если мы не выступим первыми, нам придется воевать силами одного

округа, и тогда вести продолжительную войну будет невозможно. Это шестое,

что я должен решить.

Труднее всего поддаются устройству дела государственные.

Когда войско нашего покойного государя Сянь-чжу потерпело поражение в землях

Чу, Цао Цао потирал руки, считая, что Поднебесная завоевана. Но наш

император объединился с Восточным У, взял Башу на западе, поднял войско в

поход на север, и вэйский военачальник Сяхоу Юань сложил свою голову.

Это было крушением планов Цао Цао, и требовалось еще лишь одно усилие, чтобы

поправить пошатнувшиеся дела Ханьской династии.

Потом княжество У нарушило союз; потерпел поражение и погиб Гуань Юй, за

этим последовал разгром наших войск в Цзыгуе, и Цао Пэй провозгласил себя

императором.

В любом деле -- трудно предусмотреть все заранее. Меня сломила болезнь.

Скоро я умру, и мне не доведется своими глазами узреть плоды собственных

деяний".

Выслушав доклад, Хоу-чжу дал Чжугэ Ляну разрешение на поход против царства

Вэй. Не медля ни одного дня, Чжугэ Лян во главе трехсоттысячного войска

выступил в направлении Чэньцана. Передовой отряд вел военачальник Вэй Янь.

Лазутчики обо всем доносили в Лоян, и Сыма И известил вэйского государя о

выступлении врага. Цао Жуй приказал созвать военный совет, где полководец

Цао Чжэнь доложил:

-- Я охранял земли Лунси и при нападении войск Сунь Цюаня струсил. Виноват!

Желая смыть с себя позор, прошу разрешить мне изловить Чжугэ Ляна. У меня

есть военачальник -- храбрый, как сто тысяч мужей. Он вооружен мечом весом в

шестьдесят цзиней и тремя булавами "Падающая звезда". Ездит он на

быстроногом коне и стреляет из лука без промаха. Из ста выстрелов он сто раз

попадает в цель! Зовут его Ван Шуан, родом он из Лунси. Разрешите мне

назначить его начальником передового отряда.

Цао Жуй выразил желание взглянуть на Ван Шуана и приказал привести его во

дворец. Вскоре вошел богатырь ростом в девять чи, со смуглым лицом и карими

глазами. Государь улыбнулся:

-- С таким воином ничто не страшно!..

Он подарил Ван Шуану парчовый халат, золотые латы и, пожаловав почетное

звание полководца Тигра, назначил его начальником передового отряда.

Цао Чжэнь получил звание да-ду-ду и, почтительно поблагодарив государя за

милость, покинул дворец. Вскоре сто пятьдесят тысяч войска выступило в

поход. Военачальники Го Хуай и Чжан Го, по приказу Цао Чжэня, охраняли

проходы в горах.

Дозор армии Чжугэ Ляна вышел к Чэньцану. Разведав обстановку, воины донесли:

-- В Чэньцане построена крепость, и в ней обороняется вэйский военачальник

Хэ Чжао. Он очень осторожен, окружил лагерь рвами, расставил "оленьи рога",

насыпал высокий вал. Крепость можно обойти по дороге через хребет Тайболин и

выйти к Цишаню.

-- Прежде всего необходимо овладеть селением севернее Чэньцана, -- решил

Чжугэ Лян, -- потом будем наступать дальше.

Военачальнику Вэй Яню был дан приказ взять селение. Он несколько дней подряд

безуспешно пытался выполнить приказ и в конце концов, явившись к Чжугэ Ляну,

доложил, что городок взять невозможно. Чжугэ Лян разгневался и хотел предать

смерти Вэй Яня, но один из военачальников, стоявших у шатра, вышел вперед и

сказал:

-- Господин чэн-сян, разрешите мне поехать в Чэньцан и уговорить Хэ Чжао

сложить оружие. Я давно служу вам и должен хоть чем-нибудь отблагодарить вас

за все милости...

Это был советник Инь Сян.

-- Как же ты сумеешь уговорить его? -- заинтересовался Чжугэ Лян.

-- Мы с Хэ Чжао уроженцы Лунси, -- сказал Инь Сян. -- И в детстве были

друзьями. Я растолкую ему, в чем его выигрыш и в чем проигрыш.

Он послушается меня.

-- Хорошо, поезжай! -- разрешил Чжугэ Лян.

Инь Сян верхом поскакал к стенам Чэньцана.

-- Хэ Чжао! Твой старый друг Инь Сян приехал к тебе! -- закричал он.

Воины, находившиеся на городской стене, вызвали Хэ Чжао. Ворота открылись,

Инь Сян въехал в город и поднялся на стену.

-- Говори, друг, зачем приехал? -- спросил Хэ Чжао.

-- Хочу поговорить с тобой, -- отвечал Инь Сян. -- Я служу в царстве Шу

военным советником, и Чжугэ Лян относится ко мне с почетом. Он послал меня

к тебе...

Хэ Чжао вдруг изменился в лице.

-- Чжугэ Лян злейший враг нашего царства! Прежде с тобой мы были друзьями,

а сейчас стали врагами: ты служишь царству Шу, а я -- царству Вэй. Уходи из

города! Не желаю тебя слушать!..

-- Друг мой... -- начал было Инь Сян, но Хэ Чжао повернулся к нему спиной и

скрылся в башне.

Воины подхватили Инь Сяна, посадили на коня и вытолкали за городские ворота.

Инь Сян, обернувшись, вновь увидел Хэ Чжао и, указывая на него плетью,

воскликнул:

-- Друг мой Хэ Чжао! Почему ты так суров?..

-- Ты знаешь законы царства Вэй! -- отвечал Хэ Чжао. -- Наш государь

милостив ко мне, и я готов за него умереть! Молчи! Скажи Чжугэ Ляну -- пусть

берет город штурмом! Я не боюсь его!..

Инь Сян возвратился в лагерь и доложил Чжугэ Ляну, что Хэ Чжао не дал ему и

слова сказать.

-- Попытайся еще раз поговорить с ним, -- предложил ему Чжугэ Лян.

Инь Сян опять поскакал к стенам города и вызвал Хэ Чжао. Тот поднялся на

сторожевую башню.

-- Хэ Чжао, друг мой! Выслушай меня! -- закричал Инь Сян. -- Что ты

держишься за какой-то жалкий городишко? Неужели ты думаешь сопротивляться

несметным полчищам Чжугэ Ляна? Сдавай город сейчас же, а то позже будешь

раскаиваться! Неужели ты пойдешь против воли неба? Понимаешь ли ты, в чем

твоя выгода? Подумай!..

-- Я уже сказал тебе свое решение! -- отвечал Хэ Чжао, угрожающе поднимая

лук и натягивая тетиву. -- Довольно болтать! Уходи, пока цел!..

Инь Сян вернулся к Чжугэ Ляну и передал ему разговор с Хэ Чжао.

-- Вот неотесанная дубина! -- воскликнул Чжугэ Лян. -- И он еще смеет

оскорблять меня! Думает, я не смогу взять этот городишко!

Чжугэ Лян велел привести местных жителей и стал их расспрашивать:

-- Сколько войск в Чэньцане?

-- Точно сказать не можем, но приблизительно тысячи три, -- отвечали

жители.

-- И такая капля собирается обороняться! -- рассмеялся Чжугэ Лян. -- Взять

город немедленно, пока не подошла к нему подмога!

В войске Чжугэ Ляна были припасены "облачные лестницы". На площадке такой

лестницы умещалось по десятку воинов. Кроме того, у каждого воина была

короткая лестница, веревки и деревянные щиты. По сигналу барабанов войско

пошло на штурм.

Хэ Чжао, стоя на сторожевой башне, приказал стрелять огненными стрелами, как

только лестницы будут придвинуты к стенам.

Чжугэ Лян не ожидал, что противник подготовится к обороне и встретит его

войско тучами огненных стрел. Лестницы воспламенились, воины гибли, объятые

пламенем. Шуская армия отступила.

-- Ну что ж! -- говорил Чжугэ Лян. -- Хотя лестницы мои и сгорели, но я

протараню городские стены.

Ночью все тараны были наготове, и на рассвете под грохот барабанов войско

вновь двинулось на штурм.

Однако Хэ Чжао тоже не терял времени даром. По его приказу на стенах были

заготовлены камни с просверленными дырами, в которые были продеты веревки.

Как только тараны придвинулись к стенам, по их крышам стали бить тяжелыми

камнями. Так все тараны были выведены из строя.

Тогда Чжугэ Лян приказал воинам таскать землю и засыпать городской ров.

А военачальник Ляо Хуа должен был за ночь прорыть ход под землей и провести

свой отряд в город.

Но Хэ Чжао успел прорыть вдоль стен ров двойной глубины, и подземный ход

оказался бесполезным.

Двадцать дней продолжалась осада, но город взять не удавалось. Чжугэ Лян

задумался. Неожиданно ему донесли, что с востока на помощь врагу идет войско

со знаменами, на которых написано: "Вэйский полководец Ван Шуан".

-- Кто вступит с ним в бой? -- спросил Чжугэ Лян.

-- Разрешите мне! -- вызвался Вэй Янь.

-- Нет, ты стоишь во главе передового отряда, -- отказал Чжугэ Лян. --

Кто еще?

Вперед вышел военачальник Се Сюн. Чжугэ Лян выделил ему отряд из трех тысяч

воинов.

-- Кто еще? -- опять спросил он.

-- Пошлите в бой меня, -- отозвался младший военачальник Си Ци.

Чжугэ Лян дал и ему три тысячи воинов. Опасаясь, как бы Хэ Чжао не

предпринял неожиданную вылазку, Чжугэ Лян приказал отойти от города на

двадцать ли и расположиться там лагерем.

Се Сюн вел свой отряд вперед. Вскоре они столкнулись с Ван Шуаном, и в

первой же схватке Ван Шуан зарубил Се Сюна мечом. Воины его бежали без

оглядки. Ван Шуан бросился преследовать бегущих, но налетел на Си Ци и тоже

убил его. Разгромленный отряд вернулся в лагерь Чжугэ Ляна.

Встревоженный Чжугэ Лян выслал навстречу противнику военачальников Ляо Хуа,

Ван Пина и Чжан Ни.

Вскоре шуские войска встретились с воинами Ван Шуана. Противники выстроились

в боевые порядки друг против друга. Ван Пин и Ляо Хуа стали по сторонам

своих войск, а на поединок с Ван Шуаном выехал Чжан Ни. Завязался яростный

поединок, но противники не могли одолеть друг друга. Тогда Ван Шуан пустился

на хитрость: он притворился побежденным и бросился бежать. Чжан Ни погнался

за ним.

-- Стой! -- закричал ему Ван Пин, разгадавший хитрость Ван Шуана.

Чжан Ни поспешил повернуть назад, но Ван Шуан успел метнуть булаву "Летающая

звезда", и она попала Чжан Ни в спину. Чжан Ни склонился на шею коня, и конь

унес его к своим. Ван Шуан поскакал было за ним, но Ляо Хуа и Ван Пин стали

на его пути.

Войско Ван Шуана перешло в наступление. Шуские войска потеряли много воинов

убитыми и отступили.

Чжан Ни несколько раз рвало кровью. Он с трудом добрался до лагеря Чжугэ

Ляна и рассказал ему о геройстве Ван Шуана.

А Ван Шуан тем временем подошел к Чэньцану, построил укрепленный лагерь с

двойной стеной, обнес его глубоким рвом и занял оборону.

Дух шуских войск упал, Чжан Ни был ранен, и Чжугэ Лян, вызвав к себе Цзян

Вэя, сказал:

-- Нам нужно что-то придумать. Очевидно, по Чэньцанской дороге нам не

пройти...

-- Да, действительно, Чэньцан не возьмешь: Хэ Чжао обороняется стойко, на

помощь ему пришел Ван Шуан, -- согласился Цзян Вэй. -- Пусть кто-нибудь из

военачальников останется здесь, а другой прикроет нас от удара со стороны

Цзетина, и мы обрушимся на Цишань. Тогда сам Цао Чжэнь попадет в наши руки.

Чжугэ Лян согласился с Цзян Вэем и приказал Ван Пину и Ляо Хуа занять малую

дорогу, ведущую к Цзетину. Вэй Янь остался под Чэньцаном, а Чжугэ Лян,

поставив Ма Дая во главе передового отряда и Чжан Бао во главе тылового,

вступил с главными силами в долину Сегу и направился к Цишаню.

Сейчас мы оставим Чжугэ Ляна и обратимся к Цао Чжэню, который все еще не мог

забыть, как в прошлом Сыма И перехватил его славу, и твердо решил на этот

раз не прозевать. Цао Чжэнь прибыл в Лукоу и поручил оборону города Го Хуаю

и Сунь Ли, а Ван Шуана послал на помощь в Чэньцан. Весть о том, что Ван Шуан

убил двух военачальников Чжугэ Ляна, доставила Цао Чжэню немалую радость.

В это время ему доложили, что в горной долине изловили неприятельского

шпиона. Пойманного привели и поставили перед Цао Чжэнем на колени.

-- Я не шпион, -- вскричал неизвестный, -- я послан к полководцу Цао Чжэню

по секретному делу, но дорогой меня схватили дозорные. Мне приказано

говорить с господином полководцем только с глазу на глаз...

Цао Чжэнь попросил всех удалиться.

-- Я -- доверенный военачальника Цзян Вэя, -- продолжал воин, --

и удостоился его поручения отвезти вам письмо.

-- Где письмо? -- спросил Цао Чжэнь.

-- Вот оно... -- Воин вытащил письмо из-под нижней одежды и передал его

Цао Чжэню. Тот вскрыл письмо и начал читать:

"Провинившийся военачальник Цзян Вэй сто раз почтительно кланяется и

обращается к великому ду-ду Цао Чжэню.

Долгое время служил я царству Вэй, но не по заслугам пользовался его

милостями: неумело охранял пограничный город. Недавно я попался в ловушку,

расставленную Чжугэ Ляном, с этого и начались мои беды. Но у меня нет сил

забыть о своей прежней службе! Ныне Чжугэ Лян выступил в поход. Он уверен,

что сражаться с ним будете вы. И я прошу вас во время боя притвориться и

бежать, а я тем временем сожгу провиант и все запасы шуского войска. Как

только увидите огонь, возвращайтесь и снова вступайте в бой. Вы захватите

самого Чжугэ Ляна.

Не подвига я жажду -- хочу лишь искупить свою позорную вину. Если вы

согласны -- дайте мне ваши указания".

-- Небо желает, чтоб я совершил подвиг! -- вскричал Цао Чжэнь, прочитав

письмо.

Наградив посланца, Цао Чжэнь приказал ему возвратиться к Цзян Вэю и сообщить

назначенный день встречи. Затем Цао Чжэнь вызвал Фэй Яо и рассказал ему обо

всем.

-- Чжугэ Лян хитер, и Цзян Вэю тоже нельзя отказать в сообразительности, --

предостерег Фэй Яо. -- Возможно, что это коварный замысел -- Чжугэ Лян

надоумил Цзян Вэя вас обмануть!

-- Наш военачальник Цзян Вэй сложил оружие по принуждению, -- возразил Цао

Чжэнь. -- Какой тут может быть обман?

-- И все же вам самому не следует идти в бой! -- продолжал настаивать Фэй

Яо. -- Оставайтесь в лагере, а я пойду навстречу Цзян Вэю. Если все

окончится успешно, мы оба явимся к вам, а если здесь кроется хитрость, все

беды упадут на меня.

Цао Чжэнь не стал возражать, и вскоре Фэй Яо повел пятьдесят тысяч воинов к

долине Сегу.

Пройдя два-три перехода, Фэй Яо остановил войско и выслал вперед

разведчиков. После полудня они вернулись и доложили ему, что в долине стоят

шуские войска. Фэй Яо тут же вступил в долину, но враг отошел без боя. Фэй

Яо двинулся следом. К шускому войску подошел еще один отряд. Фэй Яо

приготовился к бою, но противник опять отступил. Так повторялось три раза.

Ожидая нападения Чжугэ Ляна, вэйские воины сутки не отдыхали. Наконец

усталость взяла свое -- они остановились и начали готовить еду. И вот тут-то

раздались крики, загремели барабаны, затрубили рога -- враг перешел в

наступление.

В центре расположения шуских войск раздвинулись знамена, и вперед выехала

колесница, в которой, выпрямившись, сидел Чжугэ Лян. Он сделал знак воинам

пригласить Фэй Яо на переговоры.

Глядя на Чжугэ Ляна, Фэй Яо предвкушал близкую победу и в душе ликовал. Не

умея скрыть свою радость, он сказал военачальникам:

-- Как только враги начнут наступать, бегите! Но когда за горой вспыхнет

огонь, поворачивайте назад и переходите в наступление! Я буду с вами...

Подняв коня на дыбы, Фэй Яо дерзко закричал:

-- Эй, битый полководец! Как ты посмел явиться еще раз?

-- Пусть выходит на переговоры сам Цао Чжэнь, -- крикнул в ответ Чжугэ Лян.

-- Цао Чжэнь -- золотая ветвь и яшмовый лист, не пристало ему разговаривать

с мятежником!

В этот момент Чжугэ Лян махнул рукой, и на вэйцев одновременно напали Ма Дай

и Чжан Ни. Вэйские войска не выдержали натиска и обратились в бегство.

Отступив на тридцать ли, они вдруг увидели, как за горой, в тылу врага,

подымается дым. Фэй Яо принял это за условный сигнал и дал команду войскам

повернуться и напасть на противника. Тот начал отступать. Фэй Яо с

обнаженным мечом мчался на коне впереди своих воинов, направляясь к тому

месту, откуда подымался дым.

Внезапно загремели барабаны, затрубили рога, и на отряд Фэй Яо слева напал

Гуань Син, а справа Чжан Бао. С горы дождем сыпались стрелы. Фэй Яо понял,

что попался в ловушку. Он стал отходить, но войско едва передвигалось от

усталости, а Гуань Син гнался за ним со свежими силами.

Вэйские воины отступали, давя друг друга. Многие из них погибли в горной

реке. Сам Фэй Яо пытался спастись бегством в горы, но натолкнулся на Цзян

Вэя.

-- Изменник! Нет тебе веры! -- в ярости закричал Фэй Яо. -- По несчастью я

попал в твою западню!

-- Я хотел поймать самого Цао Чжэня, а попался ты! -- засмеялся Цзян Вэй.

-- Слезай с коня и сдавайся!

Фэй Яо, хлестнув коня, бросился в долину, но там бушевал огонь и не было

пути вперед, а позади настигали преследователи. Оказавшись в безвыходном

положении, Фэй Яо сам лишил себя жизни, а воины его сдались в плен.

Тем временем Чжугэ Лян вывел войско к Цишаню и расположился лагерем. Здесь

он собрал все войска и щедро наградил Цзян Вэя.

-- Жаль, что мне не удалось захватить самого Цао Чжэня! -- сокрушался

Цзян Вэй.

-- Да, досадно, что в большую сеть поймали мелкую рыбешку! -- согласился с

ним Чжугэ Лян.

Цао Чжэнь, узнав о гибели Фэй Яо, горько раскаивался в своем легковерии.

Решив отступить, он позвал на совет Го Хуая.

А сановники Сунь Ли и Синь Пи доложили вэйскому правителю Цао Жую о

поражении Цао Чжэня и о выходе шуских войск к Цишаню. Встревоженный дурными

вестями, Цао Жуй вызвал к себе Сыма И:

-- Цао Чжэнь отступил с большим уроном, а Чжугэ Лян снова вышел к

Цишаньским горам! Как же теперь отразить врага?

-- Я уже обдумал это, -- отвечал Сыма И. -- Чжугэ Лян сам уведет свои

войска.

Поистине:

Отважный Цао Сю таланты показал свои,

И вдруг прекрасный план предложен Сыма И.

О том, что сказал вэйскому государю полководец Сыма И, вы узнаете в

следующей главе.

Blog

Пятьдесят девятая

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО СЕДЬМАЯ