Гималайскими тропами
| Вид материала | Документы |
| Джим Корбетт Джим Корбетт |
- Мэрия Новосибирска Управление образованием Дворец творчества детей и учащейся молодежи, 620.44kb.
- Программа воспитания классного коллектива «окольными тропами к душе ребёнка: прогулки, 311.63kb.
- Урок литературы, русского языка, природоведения, обж "Васюткиными тропами", 84.31kb.
- Презентация книги «Природа Вологодской области», 131.93kb.
- Тропами горного Черноморья Ефремов, 4476.42kb.
- Уроки в 6 классе по теме: «выживание в условиях автономного существования человека, 64.16kb.
- Ржке ряда благотворительных фондов разработана и накануне праздника Великой Победы, 2225.19kb.
- Ричард Бах. Мост через вечность Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного, 3742.74kb.
Джим Корбетт
«Двадцать паломников с трудом тащились по дороге к Бадринатху. К вечеру они добрались до небольшой стоявшей на дороге лавки. Отпустив паломникам все необходимое, лавочник настаивал, чтобы они поскорее отправлялись дальше. Он говорил, что светло еще будет достаточно долго и они успеют достигнуть убежища, находящегося в четырех милях дальше по дороге, где смогут получить пищу и найдут надежное укрытие. Но усталым людям не захотелось уходить. Они сказали, что проделали сегодня очень длинный переход, слишком утомились и не могут пройти еще четыре мили; все, что они хотят, - это иметь возможность приготовить себе ужин, кроме того, они просят разрешения спать на помосте, примыкающем к лавке. Лавочник не соглашался, весьма энергично возражая. Он сказал паломникам, что к его дому часто приходит людоед и что спать снаружи, на открытом помосте - значит играть со смертью.
В то время как спор достиг апогея, на сцене появился один садху, шедший по пути из Матхуры в Бадринатх. Он поддержал паломников, сказав, что если лавочник предоставит у себя убежище женщинам, то он будет спать на помосте вместе с мужчинами и, если леопард-людоед или какой другой хищник осмелится напасть, он схватит его за разверстую пасть и разорвет пополам.
На это предложение лавочнику пришлось через силу согласиться. Поэтому десять женщин из группы спали в лавке - там была одна комната с запиравшейся дверью, а десять мужчин легли в ряд на помосте с садху в середине.
Когда паломники утром проснулись, они увидели, что садху исчез, одеяло, на котором он спал, было смято, а простыня, которой он укрывался, испещрена пятнами крови и свешивается с помоста. Слыша возбужденные возгласы паломников, лавочник открыл дверь; ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Когда поднялось солнце, он отправился в сопровождении мужчин-паломников по кровавым следам. Сойдя с горы, люди пересекли три террасы полей и вышли к низкой
межевой ограде. Здесь они нашли садху - он лежал на меже, большая часть его тела была съедена».
«Леопард из Рудрапраяга», 1926-1926 г.
Название Рудрапраяг происходит от «Рудра» – одного из имен Шивы. «Prayag» – на языке хинди означает «слияние». Индусы почитают праяги. Не просто река рождается в каждом таком слиянии. Мы посетили храм. Храм посвящен божествам, покровительствующим обеим рекам – Кали и Хануману. От храма вниз со скалы ведет длинная крутая лестница. Она спускается в воду, погружаясь своими ступенями сразу в оба потока на самом мысу. Стайка молодых индианок благоговейно притрагивалась к свежерождающейся священной смеси.
После мы узнали, что мост в Рудрапраяге, на котором мы фотографировались, и есть то место (описанное в книге), где впервые удалось подкараулить страшного зверя. Однако в тот раз леопард прыгнул с моста и скрылся.
Горы – пушистые. Так кажется. Растительность – влажно-зеленая. Откосы открывают бездну. Необыкновенное ущелье.
Джим Корбетт
«Если вы подниметесь на возвышенность к востоку от Рудрапраяга, вы увидите большую часть тех пятисот квадратных миль, в границах которых действовал Рудрапраягский леопард-людоед. Эта территория разделена на две более или менее одинаковые части рекой Алакнанда, которая ниже Каранпраяга течет на запад к Рудрапраягу, где и встречается с рекой Мандакини, текущей с северо-востока. Часть территории между двумя реками, имеющая форму треугольника, менее гориста, чем левый берег Алакнанды, и гуще заселена.
С вашего наблюдательного пункта в отдалении видны посевы, кажущиеся бороздами, тянущимися по склонам больших гор. Эти линии - террасированные поля - варьируют по ширине от одного до пятидесяти и более ярдов в отдельных случаях. Как вы заметите, строения в деревне неизменно расположены на верхнем участке обрабатываемой земли. Делается это для того, чтобы была возможность просматривать и охранять посевы от отбившегося от стада скота и диких животных. Лишь в редких случаях можно встретить ничем не огороженное поле.
Коричневые и зеленые пятна неопределенной формы, составляющие основу ландшафта, являются соответственно лесами и пастбищами. Некоторые деревни окружены лугами, другие - лесом.
Вся эта весьма неровная часть страны изрезана бесчисленными глубокими оврагами, ущельями, лежащими между крутыми скалами. На всей территории только две дороги: одна берет начало в Рудрапраяге и идет до Кедарнатха, другая, основная дорога паломников, - в Бадринатх. Обе дороги были узкими и каменистыми, и никогда ни одна из них не испытывала прикосновения колеса».
«Леопард из Рудрапраяга», 1926-1926 г.
Водитель предложил смотреть отели, не доезжая до конечной точки – Гаурикунда. Его аргументы звучали вполне убедительно: там столпотворение, мест в гостиницах нет, все дорого. Лучше остановиться за несколько километров, а приехать в Гаурикунд наутро, без труда проделав эти последние расстояния. Сначала с гостиницей вышла осечка. Комнаты на 4-х человек по 500 рупий нам не приглянулись. Нет душа. Проехали еще немного. В местечке под названием Сонпраяг просят уже 200 рупий за номер. Тоже на 4-х человек, но с душем. Выгрузились. Обслуживающий персонал говорит только по-индийски. Ничего удивительного: индуистские святыни, по всей видимости, мало интересны иностранцам. Только занесли вещи – обнаружили, что нет воды. Воду, кстати, не обещали. Речь шла про душ. Душ на месте. Толстый старик в папахе не понимает наших криков отчаяния. Мы ему про воду, а он в ответ «no english». Просто один в один, как я. Потом появился другой, шустрый. Он, помнится, развязывал веревки, забравшись на багажник, и все держал одной рукой над головой зонт. Дождь все усиливается. Тут принято: разгрузка скарба производится работниками гостиницы. Они же заносят вещи. Мы этого никак не хотим усваивать. Помогаем. Переносим. Тот второй, который шустрый, вроде бы, понял, что мы хотим воду. Но ничего делать не стал. Мы нервничаем. Отсутствие воды парализует жизнь. Возникает идея искать другой отель. Снова просим воду. На удачу рядом оказывается наш ученый водитель. Он переводит наши обращения. Шустрый заходит в ванную и качает головой: нет воды. Все удаляются. Никого нет. Воды нет. Потом вода пошла. Не везде, правда, но в некоторых источниках появилась. Мы удовлетворены.
Отправились по поселку искать, где можно перекусить. Поселок называется Сонпраяг. Совсем небольшой. Можно сказать, единственная площадь в центре, окруженная гостиницами, а те, в свою очередь, горами. Здесь горы уже совсем тесно подступают к нам со всех сторон.
Ничего не найдя, решили сделать заказ прямо у себя в гостинице. Это стандартная услуга. На гостинице часто можно видеть приглашение покушать. Правда, часто, как и нашем теперешнем случае, далеко не всегда понятно, где находится помещение для трапезы. Возможно, столики стоят где-нибудь на крыше, но нынче по случаю промозглой погоды такой вариант совсем не воодушевляет. Хочется тепла и сухости.
Пока готовится еда, продолжили экскурсию. Когда Гаури покупала фрукты-овощи на одном из лотков, к этому же лотку подошел человек из нашей гостиницы. Это он пришел картошку покупать для приготовления нашего ужина. Мы заказали жареную картошку. Мы теперь постоянно заказываем жареную картошку по причине скудной своей фантазии и еще более скудного выбора знакомых нам блюд. Пока наш кормилец затаривался, возникла идея предложить им поджарить кабачок. Тут же у лотка в неформальной обстановке и предложили. Тут же в лавке и выбрали сообща длиннющий кабачок протяженностью около метра. Только как его жарить, объяснить не удалось. Индийская сторона ничего такого прежде не приготавливала. Хотите, верьте – хотите, нет. В жареном виде кабачки здесь не употребляют. В представлениях местных жителей, эти овощи имеют иное предназначение. Тогда Лена сказала, что все сама сделает и им покажет. Все с радостью соглашаются.
Лена начинает процесс в маленькой коморке, где приготавливают еду. В готовку охотно включается водитель. Он делает это столь мастерски, что Лена в оцепенении проливает масло. Соединив усилия интернационального коллектива, они творят. Водитель режет салаты, жарит кабачки. Местные обитатели оттеснены. Мы ждем. Иногда посылаем разведчика. Но там один ответ: все готово, подождите полчасика. Ждем еще… Водитель не на шутку увлекся новым блюдом. Даже сказал, что теперь откроет русский ресторан. Несчастные, мы ожидали завершения процесса несколько часов. Когда в двери показалась наша картошка, послышались единодушные аплодисменты. Нам принесли огромное блюдо с жареной картошкой, 2 блюда с нарезанными помидорами и 5 тарелочек с томатным супом. Пить такой суп – дело непростое. Больно много остроты. К тому же, заказывали только 3, а принесли 7 да еще здоровенную миску с добавкой. Несоизмеримо быстрей (в сравнении с созданием кулинарного шедевра) вся эта восточно-европейская еда оказалась заглоченной измученным экипажем. Вот настоящая русская кухня. Ура! Так мы отметили День Независимости Индии.