Название: Хроноворот моей памяти
| Вид материала | Документы |
- Название воркшопа, 141.03kb.
- Классный час приглашаются папы, дедушки. На доске оформлена выставка «Герои в моей, 86.75kb.
- Светлой памяти моего друга, моей жены, посвящаю эту вещь, последнюю, над которою, 790.87kb.
- Доклад на тему «История моей семьи», 44.14kb.
- Оптимизация подсистемы памяти ядра ос linux для вк эльбрус-3s с поддержкой numa, 72.52kb.
- Краткое содержание Общее представление о памяти. Понятие о памяти. Значение памяти, 621.95kb.
- 1. Общие представления о памяти. Круг явлений памяти, 754.68kb.
- Название мероприятия, 48.25kb.
- Жди меня. Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины, 16.21kb.
- Название Спецификация, технические характеристики, 574.12kb.
– Мне кажется, что твоя тактика работает. На этом уроде третий день лица нет, – звонко злорадствовал Блэк. – Вот увидишь, не пройдет недели, как он сам прибежит выяснять, какого хрена ты не смотришь в его сторону. Надо же быть такой паскудой... Да мне при мысли о том, что, будучи связан с таким человеком, как Эдмонд, он еще и тебе голову заморочил, хочется разорвать его на мелкие кусочки!
– Не смей о нем так говорить. – Почему-то горечь в голосе Поттера ублажала мой слух, как совершеннейшая музыка. – Я же объяснял, что сам во всем виноват.
Честный мальчик. Только лучше бы он вообще не обсуждал меня с кем бы то ни было.
– Позволь заметить, это он тебя трахнул, а не наоборот. Его чертов член встал достаточно, чтобы оказаться в твоей заднице. Ненавижу!
– Ты просто ревнуешь.
Блэк расхохотался.
– Я? С чего бы? Знаешь, сколько любовников и любовниц у меня было? Охренительно много. Я не то что имен, точное количество не помню. Подумаешь, один раз не сложилось, и меня самого обломали. Потерплю, было бы ради кого. Эдмонд, он ведь такой… – его голос стал хриплым от желания. – Да я, черт возьми, даже слов не в состоянии подобрать, чтобы объяснить тебе, какой он именно.
– Такой, что кажется, другого подобного никогда уже не найти?
– Да! Нет! Черт, я знаю, что он не то чтобы неординарный... Сила – это ведь не главная характеристика души человека. Быть сильным тоже можно научиться, и если я буду стараться, то однажды смогу стать таким же, как он… Все смогу. Мне было наплевать на эту дамочку Ивон, о которой все шептались, потому что я знал, что к ней он, как и ко мне, ничего не чувствовал. Я сказал ему все, что думаю, он равнодушно послал меня, и я пошел, потому что на самом деле никогда не верил, что достаточно хорош, чтобы завоевать его сердце. И если он однажды впустит в него кого-то… Мне казалось, что это будет такой потрясающий человек, что я просто признаюсь в собственной беспомощности, в том, что не в состоянии до таких высот допрыгнуть, – Блэк усмехнулся. – Или доплюнуть. Но я никак не ожидал, что это будет равнодушный, ко всему злой, неуравновешенный кретин вроде Снейпа.
Кто бы рассуждал о равновесии. Никогда, ни в одной из жизней я не слышал в голосе Блэка такой самоиронии. Казалось, он намеренно себя терзал. Неужели этот придурок понимает, что со стороны выглядит как полный идиот, и его это бесит? Или он действительно до такой степени влюбился в Малфоя? Не помню, чтобы в прошлой жизни Блэк страдал склонностью к суициду. Влюбиться в Эдмонда… Да большую глупость представить трудно. Это человек сожрет его сердце на завтрак и даже не поморщится. В броне Малфоя имелась лишь одна брешь, и Рэндому в нее не протиснуться. Почему у меня так приподнялось настроение? Гмм… Кажется, теперь я сам начинаю злорадствовать.
– Не говори о нем так. Он хороший человек и не раз спасал мне жизнь.
Я? Ну почему Поттер не мог вовремя заткнуться.
– Ладно, – согласился Блэк. – Это повод не считать его мразью. Но ты подожди еще немного. Вы с ним не особо знакомы, а у меня от этого типа зубы сводит всякий раз, как он появляется в замке. Вечно он свой нос задирает, смотрит на нас всех, как на стадо ослов.
– Так уж и на всех?
– Ну, на Эдмонда не смотрит, – подумав, признал Рэндом и зло добавил: – Скотина.
Если кто и заслуживал оскорблений, то это Малфой, в очередной раз явивший миру свои "прекрасные" душевные качества, характеризующие его как пронырливого ублюдка. Представляю, сколько проблем доставлял ему этот горячий поклонник. Значит, он воспользовался заблуждениями Поттера, чтобы отделаться от Блэка с моей помощью? Хороший план, вот только стоит мне понять чужие правила игры – как сразу возникает желание закончить партию. Я устал быть марионеткой в прошлом, так что в этой жизни обойдусь без манипуляций очередного кукловода. Что касается Блэка, то, как бы ни противно мне вообще было о нем думать, я, пожалуй, буду осторожнее ходить по коридорам. От этого типа можно ожидать любой гадости.
– Не нужно так отчаиваться. Ты же сам сказал, что если мы будем действовать сообща, то у нас все получится.
Блэк и Поттер сообща? Снова? Похоже, в замке нужно объявлять срочную эвакуацию: долго он не выстоит. Это хуже, чем любые агенты Инквизиции вместе взятые, и попахивает полным апокалипсисом.
– Сказал. И у тебя, кажется, и в самом деле все идет неплохо. У Снейпа на лице написано, что он беспокоится. – У меня? Да когда такое было? Все, что меня волнует, – это странности мальчишки, о которых рассказала Иона, и ровным счетом ничего больше. – А вот Эдмонду по-прежнему на меня наплевать.
– А чего ты хочешь от него? Нет, ну в самом деле? Он же глава Сопротивления, у него наверняка масса важных занятий. Может, тебе стоит стать немного поспокойнее?
– Таким же скучным и вечно раздраженным, как Снейп? Мерлин упаси. Да я скорее с собой покончу.
– Зря ты так. Раздраженности и в тебе самом с избытком, что до Северуса, то он умный и интересный собеседник, если, конечно, сочтет за труд с тобой поговорить. А еще у него классное чувство юмора. Немного необычное, но мне нравится.
Черт, сейчас заплачу от умиления. Или лучше войду в комнату и придушу юного негодяя. Ну правда, почему ему так трудно просто помолчать?
– Ты считаешь смешными его издевки?
– Считаю.
– Значит, ты тоже извращенец.
– Возможно. Просто, в отличие от тебя, я не пытаюсь вылить ведро грязи на Эдмонда только потому, что он нравится Северусу больше, чем я.
– Это потому, что у него нет недостатков, – буркнул Блэк.
– Есть. У каждого они есть. Я мог бы сказать, что ваш предводитель – слишком заносчивый человек. Что я лучше уже потому, что моложе и у меня нет уродливого шрама на лице. – Какое самомнение. Я чуть не рассмеялся. – Но я же так не рассуждаю. – Вот уж действительно, слава Мерлину. – Я вижу, что у Северуса отношения с человеком, который наверняка умнее и могущественнее меня. Вместо того чтобы изливать на него свое разочарование, я стараюсь стать лучше.
– Так ты поэтому с утра до ночи торчишь в библиотеке и зубришь все, что задает нам Нильсон?
– Можно сказать, что это одна из причин.
– А в чем вторая?
Мальчишка помедлил с ответом.
– Я тебе уже говорил о своих странных ощущениях.
– Ну да, я помню. Только зря ты из-за них психуешь. В твоей жизни за последнее время столько всего произошло, что, поверь мне, немного тронуться умом – не самое худшее в этой ситуации.
– Я тоже так думал, но сегодня произошло нечто очень странное. Нильсон рассказывал нам про влияние созвездий на процесс изготовления зелий и эффективность тех или иных чар и сказал, что если мы хотим лучше понять, о чем он говорит, то можем ночью сходить на Астрономическую башню. Там еще сохранилась пара телескопов. Ну, я и решил узнать, как на нее подняться, днем, чтобы ночью не путаться в коридорах и лестницах. Ты-то со мной явно не пойдешь.
– Делать мне больше нечего. Но спросить-то ты мог.
– Я спросил у Бес, потому что ты сразу ушел. Она рассказала мне, как туда пройти. Я и пошел наверх, а на седьмом этаже меня окликнул портрет.
– Знаю. Это необычно и они жутко навязчивые. Я сначала тоже дергался всякий раз, когда толстуха на входе требовала от меня какой-то пароль. Но потом к этому быстро привыкаешь.
– Я не о том. Понимаешь, рыцарь на картине назвал меня Гарри Поттером.
– И что? Услышал от кого-то, что у нас новенький, вот и решил познакомиться.
– Он сказал: "С возвращением, Гарри Поттер". Прозвучало так, словно мы встречались раньше, и он меня узнал. – Я застыл, вслушиваясь в каждое слово. – Уверен, что ему никто обо мне не рассказывал, ты же сам говорил, что на верхние этажи почти никто не ходит.
– Ну, он мог сходить в гости к другому портрету. Бес же объясняла тебе, как у них все устроено. Может, он разыграл тебя. Решил состроить из себя этакого провидца.
– Да, но… В общем, не знаю. Мне кажется, человек с таким именем существовал, и он что-то значил для Северуса. Он иногда, когда злится, называет меня Поттером, а ведь это даже не моя настоящая фамилия, он сам мне ее дал. И я начинаю думать, что потому, что я чем-то похож на того человека.
– Ну, не знаю, что тебе сказать. Никогда о таком не слышал, но я в Сопротивлении всего три года. Может, тебе старожилов наших поспрашивать? Поговори с Ионой, она, правда, немного чокнутая, но в замке практически с момента основания Сопротивления.
– Кстати, именно она сегодня помешала мне расспросить рыцаря с портрета. Мне показалось, что он не хочет говорить при посторонних, он исчез, едва услышал ее шаги.
– Ты же не думаешь, что она нарочно.
– Нет, конечно. Сегодня ночью я вернусь в тот коридор и еще раз расспрошу портрет обо всем. А уже потом стану наводить справки.
Окончание разговора я слушать не стал, бесшумно спустившись по лестнице. Почему-то при мысли, что Поттер сможет отыскать какие-то крохи правды о той своей, первой жизни, мне становилось физически плохо – меня начинало тошнить и странно кружилась голова. Покинув гриффиндорскую башню, я поднялся на седьмой этаж. Портрет висел на том же месте, на котором я имел сомнительное удовольствие созерцать его не в одной жизни.
– А, самозванец, – поприветствовал меня сэр Кэдоган со своего порядком заплесневевшего холста. – Я молча снял картину со стены и бросил на пол. – Что за произвол?!
Мне было не до разговоров. Взмахом палочки я испепелил холст вместе с рамой, вторым – уничтожил все следы пожара. Никто не имеет права знать, какой я на самом деле дурак, особенно Поттер.
Затем я нанес визит в библиотеку. Заведовавший ею парень, с которым мы тоже пересекались в одной из жизней, вот только имя его я так и не удосужился запомнить, предоставил мне каталог. В маленьком сообществе людей слухи распространяются быстро. Впервые я оценил преимущество того, чтобы слыть чьим-то любовником. Мне, как фавориту Эдмонда, не стали перечить и даже разрешили самому просмотреть все книги, которые меня интересуют, хотя к их сохранности в замке относились очень бережно. Не помню, чтобы меня когда-то так радовало созерцание полупустых стеллажей, я бродил среди них, листая список, пока не убедился, что среди жалких остатков некогда богатейшей в магической Британии библиотеки лишь одна книга может меня выдать. Глядя на полуразвалившееся ветхое переиздание псевдоисторического романа Скитер, я усмехнулся. С пожелтевшей, но все еще умудряющейся подмигивать колдографии на меня смотрела женщина, чья фантазия извратила само понятие "история". Я перевернул книгу и изумленно взглянул на нарисованного черноволосого красавца, почему-то облаченного в шелковую мантию. Судя по всему, надетую на голое тело, иначе почему она, будучи распахнутой, почти до пупка обнажала загорелый мускулистый живот человека, который имел со мной столько же общего, сколько его найдется у павлина с вороной. Слава Мерлину, он был изображен только по пояс, но от похабной улыбки этого существа меня затошнило еще больше.
– Не рекомендую это читать, – услужливо заметил библиотекарь.
Да я не стал бы этого делать даже под страхом мучительной смерти. Боюсь даже представить взгляд Риты Скитер на мое существование.
– Кто-то в замке брал эту книгу?
– За те пять лет, что я на этой должности, – только мисс Иона.
Представляю, как она в душе иронизирует по поводу моего выбора псевдонима. Я, кажется, теперь до конца дней буду стесняться смотреть ей в глаза. Впрочем, Малфой тоже наверняка читал. Он перечитал все книги в библиотеке. Черт, этих двоих мне, видимо, придется убить.
– Я забираю эту книгу с собой.
– Простите, но это строжайше запрещено. Нельзя ничего выносить из библиотеки. – Я смотрел на него, не мигая, стараясь придумать убедительные доводы и вспомнить имя. Должен же я был хоть раз за все эти годы его слышать. Он как-то не так понял мой взгляд и тяжело вздохнул. – Ладно, полагаю, в вашем случае я могу отступить от правил, только проинформируйте Эдмонда.
– Непременно.
Да, у роли фаворита определенно есть плюсы.
Я поднялся в комнаты директора. Малфоя не было, но камин в кабинете горел ярко, потому что его обладатель испытывал какую-то особенно острую неприязнь к холоду. Я швырнул том в огонь и разворошил кочергой древесные угли.
– Следы какого из своих многочисленных преступлений ты уничтожаешь?
Ну, разумеется, Люциус не мог не возвратиться в самый неподходящий момент. А еще у него была дурная привычка двигаться совершенно бесшумно.
Я отошел в сторону. Глупо было устраивать какой-то спектакль.
– Если тебе интересно.
– Более чем. – Он взял у меня кочергу и выгреб из золы пылающую обложку. Скитер на ней подмигивала так часто, словно у нее начался нервный тик. – О! Мне, пожалуй, стоит еще раз внушить своим людям, что приказ есть приказ, кого бы он ни касался. – Малфой подкинул в камин пару поленьев и тем же тоном добавил: – Дурные вести из Лондона. Сегодня утром по приказу Совета была затоплена старая канализация.
Что я мог сказать?
– Выжившие есть?
– Пока не знаю. Наверняка они перекрыли все выходы, но теоретически кто-то мог спастись. Мы с Солом сейчас отправляемся на базу в городе, попробуем выловить из сети какую-нибудь информацию, хотя без поддержки Алана получить точные сведения довольно сложно. В последнее время Совет усилил защиту. Взламывать базы данных все сложнее и сложнее.
– Ты очень рискуешь.
– Знаю.
– Я уже сообщал, что считаю владельца гостиницы ненадежным?
– Да. Как раз решим вопрос, оставить все как есть или его пора зачистить.
– В городе полно сканеров.
– Для этого я и беру с собой Сола. При необходимости он заглушит целый район.
– Сейчас не самое подходящее время играть на нервах Инквизиции.
– Я это понимаю, но у нас с оборотнями договор. Я дал слово и намерен держать его, даже если они утратили свою полезность.
– Гуманно.
– Не в этом дело. Они часть мира, что мы пытаемся сохранить. Без них он не будет прежним. Пока меня не будет, приказы отдает Иона, но я хочу, чтобы ты внимательно следил за всем происходящим. Да, и сходи на свое свидание. Я очень не люблю, когда один из моих источников информации неожиданно исчезает. Нападение на оборотней – крайне несвоевременное событие.
– Свидание?
Он ухмыльнулся.
– Твоя дама даже платье на вечер раздобыла. – Он встал и, прежде чем покинуть комнату, усмехнулся. – Не изменяй мне.
Пока он надевал пальто, я задумчиво признал:
– И в мыслях не было.
Кое-что осталось недосказанным. Нападение на оборотней было не просто хорошо организовано, но и выманило из замка Люциуса. Если Дидобе намерен избавиться от Драко, то лучшего шанса ему потом долго может не представиться.
– Распорядись, пусть Иона и Кельвин будут постоянно находиться рядом с твоим сыном. Проконтролировать ситуацию в замке я смогу и в одиночку, – предложил я.
– Звучит разумно, но будь готов среагировать в любой момент. Даже вдвоем они могут не выстоять против Дидобе.
– Конечно.
Поймать агента Инквизиции – в моих интересах. Это, может быть, снимет с моих плеч хоть часть тревог, что возложил на них Поттер.
***
Она действительно где-то раздобыла платье. Женщины в Сопротивлении, за исключением Ионы, предпочитали более функциональную одежду. В Большом зале под сводами обычного потолка, потому что никто уже не помнил о традиции его зачаровывать, вечерами всегда было людно. Домовых эльфов было мало, и право на роскошь обедать в своих комнатах Малфой оставил только за собой. Все остальные ели по часам, однако, учитывая то, что в Сопротивлении состояли разнополые люди, склонные иногда к романтике и уединению, бывший стол Слизерина придвинули еще ближе к стене, а над ним устроили несколько конструкций вроде шатров из полусгнивших факультетских знамен, которые делили его на зоны, создавая некое подобие уединения. Несмотря на популярность этих эксклюзивных мест, Тельме как-то удалось занять одно из них, и она ждала меня около желтого шатра, отгоняя всех желающих посягнуть на эту территорию. Идя к ней, я почувствовал на себе пристальный взгляд и обернулся. Поттер, сидящий за общим столом рядом с Блэком, уже смотрел в другую сторону, но обиженно опущенные вниз уголки рта его полностью выдавали. Чертов мальчишка. Мне отчего-то захотелось преодолеть разделяющее нас расстояние и хорошенько встряхнуть его за плечи, задав вопрос: ну кого ты пытаешься обмануть? Какие неуместные мысли в столь опасный час. Форменное сумасшествие. Разумеется, я смог подавить в себе этот дурацкий порыв, однако возникшее раздражение требовало выхода, и я выплеснул его на Уизли.
– Это совершено неуместно.
Не знаю, ожидала ли она комплимента своему внешнему виду, но его отсутствие ее совершенно не смутило.
– Скорее всего, вы правы. Но знаете, я в последний раз носила платье, еще будучи совсем маленькой девочкой. Мне просто захотелось его надеть.
– Мне нет дела до того, что вы носите.
Она отступила в сторону, пропуская меня вперед.
– Я вас чем-то обидела?
– Вы полагаете, что можете меня обидеть?
Я посмотрел на уже расставленные на столе тарелки и кувшин, в котором, судя по запаху, содержался тот яд, что Малфой называл виски. Если она – Дидобе, то каковы мои шансы быть отравленным? Минимальные, учитывая специфику нашего ужина. Слишком много свидетелей, к тому же многие маггловские яды сделаны на основе все тех же наномашин, а они в замке не работают.
Я сел за стол, она обошла его и вошла в шатер с другой стороны, заняв место напротив меня.
– Отвечая на ваш вопрос – нет, я так не думаю.
– Хорошо.
Некоторое время мы ели молча, пока она не решилась нарушить тишину.
– Я сегодня была на вечерних занятиях.
– Это ваш выбор.
Она отодвинула в сторону тарелку.
– Давайте говорить начистоту. Я сделаю все, чтобы мне позволили сражаться с магглами. Ошибка, которую я совершила… Ее мог бы сделать на моем месте любой, и я, хоть убейте, не чувствую особого раскаяния. Если бы тот парень был из чужих, люди, которые осуждают меня, были бы мертвы.
– Вы все еще живы, Тельма, именно потому, что все это понимают.
Она кивнула.
– Хорошо, но мне этого мало. Я видела Эдмонда и остальных в деле. Они еще могущественнее, чем о них говорят. Мне нужно стать такой же, я должна научиться.
– Вы уже учитесь.
Она стукнула кулаком по столу.
– Чему? Этот старик, что вел занятие, только и делал, что болтал о контроле. Я хочу сражаться.
Я покачал головой.
– Нет, Тельма, вы хотите убивать. Это разные вещи. Месть магглам за тех, кого вы потеряли, – не сражение. Воюют за будущее во имя цели, а топят в крови обычно потому, что жить уже незачем. Можете пойти к Эдмонду и сказать, что внутри вы уже мертвы. Он научит вас накладывать Аваду и даст портключ, который выкинет вас в месте, где будет много магглов. Прежде чем вас убьют, вы уничтожите десяток, если очень повезет – то сотню. Это то, чего вы хотите?
– Нет. – Она задумалась. – Могу я задать вам личный вопрос?
Я покачал головой.
– Нет, не можете. Потому что я знаю, о чем вы хотите спросить. Вас интересует, ради чего я еще живу. Мой ответ вам ничего не даст, тут каждый находит мотивы исключительно для себя.
Она кивнула.
– Я поищу. Просто все это сложно, когда на меня все вокруг косятся.
– Не можете это выносить – отправляйтесь назад к оборотням.
Она сказала без запинки:
– Вы же сами говорили, что это бессмысленно, раз они скоро будут здесь.
И бровью не повела. Мой маленький тест провалился. Либо эта девушка была непричастна ко всей этой истории со шпионами, либо мне пора аплодировать ее актерскому таланту.
***
– Эти нитки я зачаровал так, что если с одним из нас что-то случится, остальные немедленно об этом узнают. Белая – Иона, красная – вы, Кельвин. Зеленая – моя. Если человек, с которым связана нить, умрет, – она почернеет. Если вы будете ранены – начнет темнеть. Повяжите каждый все три на запястье.
– А свою зачем? – полюбопытствовала Иона. – Я точно замечу, если меня ранят.
– Она работает как маяк, передающий сигнал о вашем состоянии другим нитям. Еще вопросы есть?
Бледный Кельвин в улыбке обнажил клыки. Я невольно вспомнил, как еще недавно в кабинете судьи Аманды Питерсон размышлял о том, что в Англии, скорее всего, уже не осталось вампиров. Этот, похоже, присоединился к Сопротивлению недавно. Я не знал, где Малфой его откопал и почему доверял этому типу, но что-то подсказывало, что дело тут не только в его особенной физиологии.
– У меня два замечания, а не вопроса. Первое: я уже мертв. Второе: выбирать красный цвет для вампира – это бестактно и пошло.
– У дамы, которая одолжила мне нитки, был еще розовый. Сожалею, что не обсудил с вами этот выбор, но теперь его уже поздно менять. Что до вашего состояния, то я его учел.
Вампир явно собирался что-то сказать, но Иона скомандовала:
– Заткнись, Кельвин, и делай что сказали.
Подавая пример, она повязала себе три нитки. Вампир нехотя сделал то же самое.
Провожая меня в коридор, девушка, закрыв дверь, заметила:
– Не обращайте на него внимания. Кельвин ведет себя как придурок, и днем от него никакого толку, зато ночью как боец он стоит двух таких, как я.
– Откуда он вообще взялся?
– Из Восточной Европы. Эдмонд посылал меня туда на переговоры с их Сопротивлением, а я привезла вот такой подарок.
– Где же вы его нашли?
– Не поверите, в маггловском зоопарке. Они держали его в специальной клетке, как животное, и продавали билеты на ночные представления. А днем на потеху публике выгоняли из ящика, заменявшего ему гроб. Маленькие дети стояли и смеялись, глядя, как на теле Кельвина под воздействием ультрафиолета появляются страшные пузырящиеся ожоги. Дикое скотство. Я не смогла на это спокойно смотреть. – Она вздохнула. – Не стану скрывать, что ненавижу ту политику, которую магглы проводят в отношении нас. Кажется, они нарочно сводят нас к положению бесчувственных тварей, чтобы потом было легче резать. Каким вырастет ребенок, который смеется, глядя на такое?