Дипломатические

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

2. Вторая попытка сближения Кореи с Россией

После неудачной миссии А. Н. Шпейера еще более усилилось вмешательство Китая в корейские внутренние дела. Ли Хун-чжан решил вернуть в Корею отца корейского короля Дэвонгуна, с целью контролировать корейского короля, королеву и их окружение, а в случае повторной попытки сближения с Россией, Китай мог бы венчать Дэвонгуна на престол, низложив Кочжонга. 3 октября 1885 г. на китайском корабле под конвоем Юан Ши-кая Дэвонгун был доставлен в город Чжемульпо, а 5 числа того же месяца въехал в Сеул. Корейский король Кочжонг и королева Мин отвели ему отдельный дворец и практически лишили его свободы. Это стало предлогом для открытого вмешательства Китая в внутренние дела Кореи. Первым шагом в этом направлении была замена 30 октября 1885 г. китайского представителя в Корее Чен Шу-тана на Юан Ши-кая, который должен был шире и активнее, чем его предше-ственник, вмешиваться во внешние дела Кореи.^²⁴¹ 17 ноября Юань Ши-кай обосновался в Сеуле. Он просил прежде всего Ли Хун-чжана отозвать Мэллендорффа в Китай, считая последнего инициатором попытки сближения с Россией. Таким образом, суверенитет Кореи фактически был окончательно сведен на нет. В связи с этим недовольство корейских правящих кругов стало увеличиваться. Способствовало росту этого недовольства и то, что китайское правительство, терпевшее в то время поражение в войне с Францией во Вьетнаме, не содействовало корейскому прави-тельству в достижении успеха в ведении переговоров с Англией по вопросу об эвакуации ее войск из порта Гамильтона.^²⁴² В таком положении некоторые сановники стали склоняться к тому, чтобы обратиться за помощью к России для того, чтоб под ее нажимом Англия оставила этот порт. Учитывая рост внимания к России в правительстве и обществе корейский король решил предпринять новую попытку сближения с Россией.^²⁴³

Корейский король и его вассалы, а так же Мэллендорфф, до своего отъезда из Кореи, пытались сблизиться с русским пове-ренным в делах в Корее К. И. Вебером.^²⁴⁴ Но в тогдашних корейских правящих кругах оставалась сильной и прокитайская партия, прежде всего Мин Ённ-ик, глава родственников королевы Мин, и корейский представитель Ким Юн-сик, выступавшие против сближения с Россией.

6 октября 1885 г. К. И. Вебер приехал в Корею. Главными задачами у него были 1)упрочить преобладающее влияние России в Корее путем приобретения полного доверия корейского прави-тельства, 2)удержать корейское правительство от уступок порта Гамильтона Англии и 3)заключить договор с Кореей о сухопутной торговле.^²⁴⁵ Не трудно заметить, что эти задачи совпадали с интересами Кореи.

14 октября произошел обмен ратификационными грамотами, касающимися русско-корейского договора, заключенного 25 июня 1884 г. Вечером 18 октября доверенное лицо корейского короля Хун Чхэ^²⁴⁶ посетил Вебера и сообщил, что Кочжонг с возвращением своего отца Дэвонгуна боится нового хаоса в стране, поэтому просит Россию оказать помощь Корее, которая должна заключаться в том, что должны постоянно стоять на якоре несколько русских военных кораблей в порте Чжэмульпо. Русский посланник Вебер, заявив о готовности России оказать такую помощь, потребовал доказательства, подтверждающего действительное намерение Кочжонга. При этом Вебер незамедлительно телеграфировал Гирсу, что необходимо присутствовать в порте Чжэмульпо хотя бы двум кораблям и в Сеуле 10 матросам.^²⁴⁷

Но это предложение не было принято русским правительством, так как оно было намерено упрочить свое влияние в Корее мирным путем, а посылка военных кораблей могла бы вызвать нежела-тельное в то время для России осложнение обстановки на Дальнем Востоке, повело бы к протестам или более опасной реакции со стороны Англии и Китая. Было еще раз подчеркнуто, что Вебер должен прежде всего установить хорошие отношения с Кореей и, дав корейскому королю надежду на поддержку со стороны России, советовать ему не делать то, что могло бы испортить его отношения с Китаем.^²⁴⁸

Между тем в корейских правительственных кругах влияние прорусской партии возрастало. Переводчик Чхэ Хён-сик тайно обещался с русской миссией, что было секретом полишинеля в корейском правительстве. В январе 1886 г. Юань Ши-кай донес об этом Ли Хун-чжану. В мае Ли Хун-чжан отправил в Корею Мэллендорффа с задачей уговорить корейского короля отказаться от идеи опираться на поддержку России и полностью довериться китайской политике. Однако визит Мэллендорффа не увенчался успехом.^²⁴⁹ А в июне 1886 г. прокитайский сановник Ким Юн-сик был уволен корейским королем. 15 июня Юань Ши-кай сообщал Ли Хун-чжану, что в корейском правительстве заметно усиливается антикитайское и прорусское настроения. 18 июня Ли на это ответил, что не следует торопиться с каким-то мерами против этих настроений, а искать весомые доказательства, показывающие попытки сближения Кореи с Россией, имеющие антикитайское направление.^²⁵⁰

5 августа 1886 г. Мин Ён-ик заявил К. И. Веберу, что корейский король желает устранить китайское влияние в Корее и освободить ее от китайского гнета с помощью России. Вебер ответил в соответствии с инструкцией МИД России. Он выразил Мину благодарность за его честное объяснение, сказал, что Россия готова оказать содействие, но в то же время он советовал не портить отношения с Китаем, поскольку Россия тоже желает дружеских отношений с ним.

О разговоре с Вебером Мин Ён-ик сам сообщил Юань Ши-каю. При встрече с ним Мин Ён-ик объяснил свою позицию, сказав, что он не может выступать за Китай и против сближения с Россией, поскольку в корейских правительственных кругах большинство настроено прорусски и оно может даже убить Мина за его прокитайскую позицию. Единственный выход в такой ситуации - добиться принятия корейским правительством курса прокитайской политики, вместо ошибочной для Кореи прорусской политики. Мин Ён-ик сообщил также, что в ближайшем будущем корейские власти могут передать Веберу письмо с обращением к России об оказании помощи Корее. 6 августа Юань Ши-кай в своей телеграмме Ли Хун-чжану предложил отправить в Корею китайские военные корабли с сухопутными войсками с целью низвести с престола нынешнего короля Кочжонга и венчать на него сына Кочжонга. После этого послать в Корею войска уже в составе нескольких тысяч солдат, предупредив тем самым возможную посылку русских войск. Однако эти предложения не нашли поддержку у Ли Хун-чжана.^²⁵¹

9 августа Мин Ён-ик принес Веберу письмо с подписью корейского короля и министра внутренних дел Кореи, Сим Сун-тэк, и с государственной печатью.

О содержании этого письма стало известно китайскому представителю. Китаец Чен, работавший на телеграфной станции в Сеуле, донес ему о том, что на станцию было принесено большое донесение русского поверенного в делах в Корее и оно еще не телеграфировано из-за повреждения телеграфной линии.^²⁵² Юань Ши-кай вызвал Мин Ён-ика и спросил его о содержании этого донесения. Китайский резидент обещал Мину, что он никому не будет говорить, откуда он узнал об этом, и корейский король не будет низведен из-за того, что содержится в донесении. Мин Ён-ик, поверив его словам, сообщил, что согласно донесению, корейский король желает, чтобы Корея больше не была подчиненной кому-либо и для этого он надеется на помощь России, просит прежде всего отправить в Корею русские военные корабли. 13 августа Юань Ши-кай телеграфировал об этом Ли Хун-чжану, отметив, что рост в корейских правящих кругах прорусских настроений является своего рода реваншем за возвращение Китаем отца короля Дэвонгуна.^²⁵³

Тремя днями раньше, 14 августа, Юань Ши-кай на банкете с некоторыми корейскими сановниками в главе с Мин Ён-ик показал фальсифицированную им телеграмму, в которой говорилось, что «в этом 1886 году китайские войска в составе нескольких тысяч солдат будут отправлены в столицу Кореи с целью расправиться с инициаторами сближения Кореи с России». А 16 августа Юань Ши-кай вызвал корейских сановников во главе с министром иностранных дел Кореи Со Санг-у и порицал их за тайную от Китая попытку сблизиться с Россией. Действия китайского представителя сильно испугали корейского короля, и 19 августа Кочжонг через первого премьер-министра Сим Сун-тэка и правого премьер-министра Ким Хонг-чжиба заявил, что король и правительство ничего не знали об очередной попытке сблизиться с Россией и, что эта попытка, как и прежние, якобы являются всего лишь личной инициативой подчиненных короля, поскольку они без его разрешения использовали государственную печать. Юань Ши-кай на этот раз потребовал забрать письмо от Вебера и строго наказать инициаторов этой попытки, угрожая присылкой в Корею многочисленного китайского войска.

Поскольку наказать короля, королеву и ее родственников было затруднительно, то дело ограничилось наказанием четырех чиновников, Чжо Чжэ-ду, Ким Ка-чжина, Ким Хак-у и Ким Янг-мука, которые служили посредниками между корейским королем и К. И. Вебером. Они были арестованы и сосланы в провинцию.^²⁵⁴ Кроме этого правительство Кореи потребовало от Вебера вернуть письмо. На это требование Вебер ответил категорическим отказом, заявив, что он такого письма не получал от корейского правительства, а китайский резидент в Корее не имеет права на вмешательство в внешнюю политику Кореи. Ответ опытного дипломата Вебера был по душе корейскому королю и правильным для России, так как если он отдал бы это письмо, то оно стало бы решающим доказательством попытки короля сблизиться с Россией. Последствием стало бы, во-первых, низложение корейского короля, во-вторых, еще большее вмешательство Китая во внутренние дела Кореи, в-третьих, угроза срыва намерения России добиться преобладающего влияния в Корее мирным путем,^²⁵⁵ в-четвертых, осложнение отношений России с Китаем.

Юань Ши-кай, получив такой ответ от Вебера, потребовал, чтобы корейское правительство заявило Веберу, что король и правительство Кореи не знали о письме, поэтому это фальси-фицированное письмо не имеет действительную силу. 17 августа русскому поверенному в делах в Корее было сделано такое заявление министерством иностранных дел Кореи. Корейский король и корейское правительство, как они уже делали раньше, объявили, что это дело их не касается.

22 августа К. И. Вебер отправил в министерство иностранных дел Кореи официальное письмо, в котором он писал, что ссылки невиновных чиновников могут «вредить взаимным дружеским отношениям между Россией и Кореей». 24 августа корейское правительство ответило, что это чисто внутреннее дело и в него нельзя вмешиваться иностранной державе. Тем не менее в тот же день корейский король приказал освободить троих из четырех сосланных.^²⁵⁶

Между тем, Ли Хун-чжан, получив донесение от Юань Ши-кая, приказал 13 августа по телеграфу китайскому посланнику в Санкт-Петербурге сообщить правительству России следующее: Во-первых, Корея является вассальным государством Китая в течение нескольких тысяч лет, во-вторых, существуют дружественные отношения между Россией и Китаем. Учитывая это, России не следует слушать просьбу Кореи и отправлять в нее туда военные корабли. 18 августа Ли Хун-чжан опять же по телеграфу приказал китайскому посланнику в Санкт-Петербурге сообщить русскому правительству, что письмо от корейского короля не имеет силы, так как оно инспирирована несколькими чиновниками, и поэтому России не следует принимать его всерьез. Товарищ министра иностранных дел России А. Е. Влангали ответил, подобно Веберу, что министерство никогда не получало такого письма. 22 августа китайский посланник в Санкт-Петербурге сообщил об этом ответе Ли Хун-чжану. В тот же день Ли Хун-чжан телеграфировал посланнику в Санкт-Петербурге, чтобы он просил министерство иностранных дел России уничтожить это фальсифицированное письмо, если оно придет в министерство от Вебера. 25 августа посланник успокоил Ли, сообщив что товарищ министра иностран-ных дел России согласился удовлетворить эту просьбу.^²⁵⁷ Позиция, занятая министерством иностранных дел России, также как и позиция Вебера, была наиболее подходящей для корейского короля, и способствовала сохранению его благосклонного отношения к России.

Кроме названных Ли Хун-чжан принимал и другие меры. Он приказал адмиралу флота северного моря, находящемуся тогда в Нагасаки, крейсировать возле порта Чжемульпо. Однако этот при-каз не был исполнен из-за проблемы с японской милицией. Данную функцию пришлось исполнять не столь устрашающему эскадрен-ному отряду из четырех военных кораблей.^²⁵⁸ Ли Хун-чжан также отправил в Корею китайского чиновника, чтобы он, вместе с Юань Ши-каем, помогал Дэвонгуну свергнуть корейского короля Кочжон. Осуществить этот план не удалось, так как Дэвонгун, находился в политической изоляции и не пользовался сколько-нибудь значи-тельным влиянием. К тому же Мин Ён-ик, не желая стать свиде-телем этого события в пользу Китая, сбежал из Сеула в Гонконг.

В итоге Ли Хун-чжан, учитывая согласие России на просьбу Китая о уничтожении МИД-ом России фальсифицированного письма от корейского короля,^²⁵⁹ политическую изоляцию Дэвонгуна, побег единственного свидетеля Мин Ён-ика и возможное обостре-ние международной обстановки на Дальнем Востоке в случае при-менения Китаем военной силы против корейского правительства,^²⁶⁰ а также то, что нет убедительных доказательств тому, что корейский король имеет прямую связь с этим событием, приказал Юань Ши-каю закрыть дело.^²⁶¹

3 сентября под давлением Юань Ши-кая министерство иностранных дел Кореи известило иностранные миссии о том, что корейские официальные письма, не утвержденные печатью министерства иностранных дел Кореи, не имеют действительной силы, хотя бы на них и имеется уже государственная печать. Положительно отреагировала на это известие только Германия. Представители России, Англии, Японии и США не удосужились каким-либо образом ответить на него.^²⁶²

Корейское правительство послало в Китай делегацию, во главе с Со Санг-у. Она должна была оправдать попытку сближения Кореи с Россией. Со Санг-у доказывал министерству иностранных дел Китая официальную непричастность правительств Кореи и России к этой попытке, что Юань Ши-кай, не имея никаких доказательств по этому делу, фальсифицировал его. Кроме этого Со Санг-у выразил недовольство корейского правительства на вызывающие действия Юань Ши-кая в Корее. Министерство иностранных дел Китая сообщило Ли Хун-чжану, чтобы он предостерегал Юань Ши-кая от недостаточного обдуманных действий. Благодаря этому по-литическое давление Юань Ши-кая на корейское правительство уменьшилось.^²⁶³

Безусловно, это был положительный результат для корейского правительства. Но, с другой стороны, в рассматриваемом событии вскрылась неспособность Кореи защитить свою независимость. Международной авторитет Кореи был снижен, ее вассальные отношения с Китаем были подтверждены не только самой ею, но и другими державами. Выявилась также, кроме нерешительности, и неспособность корейского короля и правительства достаточно адекватно оценивать международную обстановку и вести эффекти-вную дипломатическую политику. Позиция корейских правящих кругов объяснилась в значительной мере тем, что в них не было единства, что они делились на две партии, прокитайскую и нацио-нальную(партию за независимость). Китай же в рассмотренном эпизоде продемонстрировал перед Россией, Англией и Японией достаточную твердость и решительность. Он даже готов был при-менить вооруженную силу для защиты своих интересов в вассальной стране и благодаря этому добился большого успеха. Правда, подобная политика Китая в немалой степени вдохно-влялась поддержкой Англии, не желавшей освобождать корейский остров Гамильтон и укрепления России на Тихом океане, и Японии, видевшей в России своего самого мощного потенциального противника.

В сентябре 1886 г. Денни, американский советник корейского короля, прибыл в Тяньцзинь. Он объяснил Ли Хун-чжану, что из-за захвата Англией острова Гамильтон корейское правительство испытывает беспокойство.^²⁶⁴ Узнав об этом, Ли Хун-чжан несколько изменил свою позицию. Он стал считать возможным обращение Кореи к другой державе с просьбой о создании протектората над ней, пока Китай не решит вопрос о выводе английских военных кораблей с острова Гамильтон.^²⁶⁵ Он даже согласился переговорить с Россией о сближении Кореи с нею на условиях обеспечения территориальной целостности Кореи. Отметим, что это совпадало с позицией России, которая в то время тоже была намерена сохранить независимость Кореи.

В сентябре 1886 г. в Тяньцзине поверенный России в Китае Н. Ф. Ладыженский вступил в переговоры с Ли Хун-чжаном по вопросу об эвакуации английских войск с острова Гамильтон. Главной задачей Ладыженского было удержать Китай «от принятия крайних и немедленных мер по отношению к Корее и приоста-новить развитие событий».^²⁶⁶ Поэтому Ладыженский заявил Ли Хун-чжану, что Россия не стремится оккупировать какую-либо часть территории Кореи. В ответ Ли Хун-чжан сказал Ладыженскому, что если Россия гарантирует территориальную неприкосновенность Кореи, то Китай в таком случае потребует от Англии эвакуировать ее военные корабли с острова Гамильтон. Но Россия должна подтвердить в письменной форме свое заявление о территори-альной неприкосновенности Кореи.^²⁶⁷ Министерство иностранных дел России, получив просьбу Ли Хун-чжана, подтвердило, что Россия не имеет «своекорыстных видов на Корею» и выразило желание заручиться от китайцев обязательством, что они также воздержатся от нарушения порядка, существующего в Корее, и ее неприкосновенности. Н. Ф. Ладыженскому было сообщено и то, что «письменное согласие возможно лишь под условием полной искренности китайцев».^²⁶⁸ 25 сентября Ли Хун-чжан, снова потребо-вал от России письменной гарантии в том, что она не займет остров Гамильтон после вывода оттуда английских кораблей. Иначе Англия этого не сделает. На требование Китая освободить остров, она будет ссылаться на то, что после ее ухода, остров захватят русские.

29 сентября Ли Хун-чжан, заверив Ладыженского в том, что Китай не будет нападать на корейскую территорию, если Корея навсегда признает вассальные отношения с Китаем, предложил ему заключить секретное соглашение с Россией по вопросу о Корее. Н. Ф. Ладыженский согласился на заключение соглашения о неприкосновенности Кореи, но не пообещал никакой гарантии в том, что Россией не будет занят остров Гамильтон. 1 октября Ладыженский передал Ли Хун-чжану проект соглашения между Россией и Китаем, по которому обе стороны брали на себя обязательства: не изменять существующие отношения Кореи с Китаем и другими державами, сохранять целостность территории Кореи, признавать самостоятельность корейского короля, а в случае внутренних осложнений в Корее рекомендовать ей решать их самостоятельно, или в случае необходимости, совместно с Россией и Китаем. Поскольку в этом проекте не содержалось прямого признания вассальной зависимости Кореи от Китая, Ли Хун-чжан не согласился с проектом. 6 октября Ладыженский передал Ли Хун-чжану новый вариант проекта с незначительными изменениями содержания. Однако и он был отвергнут Ли Хун-чжаном и главной причиной было опять же то, что Ли Хун-чжан не желал отказываться от сюзеренного права над Кореей.^²⁶⁹ В итоге дело так и не дошло до обмена нот между ними, ограничившись лишь словесным обещанием, данном сторонами 14 октября, о сохранении целости территории Кореи. В России это обещание известно как «устное(Тяньцзиньское) соглашение 1886 г.». Китайское прави-тельство, исходя из этого соглашения, передало английскому посланнику в Пекине Джону Валшаму(John Walsham), что Россия дала обещание не занимать никакую корейскую территорию. Англия, заявив, что Китай несет всю ответственность за выполне-ние Россией данного обещания.^²⁷⁰ 27 февраля 1887 г. освободила остров Гамильтон.

К. И. Вебер, согласно данной ему инструкции, должен был заключить договор о сухопутной торговле с корейским госу-дарством, которая нужна была населению южно-уссурийского края, а так же для обеспечения продовольствием русских войск, находившихся в этом регионе. Сразу же по прибытию в Корею в 1885 г. Вебер начал вести переговоры по этому вопросу. Он предъявил проект соглашения министру иностранных дел Кореи Ким Юн-сику, представлявшему на переговорах корейскую сторону. В первой статье этого проекта предлагалась свободная и беспошлинная торговля на 50 верст с обеих сторон по реке Туман, составляющей границу между Россией и Кореей. Кроме этого предусматривалось открыть один порт для России, считать русским населением корейцев, переехавших на территорию России до 1884 г. и создать почтовый узел со стороны Кореи.^²⁷¹

20 августа 1888 г. после долгих переговоров договор был заключен. По этому договору открывался, вдобавок к открытым по договору 1884 г., гёнхынский узел для торговли между Кореей и Россией и Россия получала право создать там консульство. Налог на импортные и экспортные товары устанавливался в размере 5% от стоимости этих товаров. Корейским и русским судам разрешалось свободное плавание по реке Думан. Но вопрос о переселенцах из Кореи в Россию не был решен.^²⁷² Благодаря этому договору русские войска в южно-уссурийском крае могли обеспечиваться продо-вольствием и не опасаться за то, что Россия будет отрезана Китаем от Кореи.^²⁷³

После заключения этого договора опять популярным стали слухи о заключении секретного договора по поводу создания протектората России над Кореей. В этот раз такие слухи исходили от министерства иностранных дел Англии. Английский посланник в Санкт-Петербурге сообщил в свое министерство о том, что якобы такой договор уже заключен, что корейское правительство в качестве вознаграждения предоставило России привилегию и об этом даже опубликовано в газетах. Видимо, таким путем Англия не только хотела проверить содержание договора о сухопутной торговле между Россией и Кореей, но и предупредить Китай о возможной экспансии России на юг.

Ли Хун-чжан, получив эту информацию через китайского посланника в Лондоне, приказал китайскому посланнику в Санкт-Петербурге и резиденту в Корее, чтобы они ее проверили. Русское правительство официальным заявлением отрицало эти слухи.^²⁷⁴ Резидент Китая в Корее Юань Ши-кай сообщил, что существуют такие слухи, но их трудно проверить. К тому же ему кажется, что и эта попытка установления протектората России над Кореей является личным заговором корейского короля, королевы и Мин Ёнг-ик, которому в этот раз содействует американский советник Денни. Точно узнать об этом можно путем вызова Денни и Мин Ёнг-ика в Китай или привлечения корейского правительства к ответственности за нарушение корейским посланником в США правил вассальных отношении Кореи с Китаем.^²⁷⁵ Но беспокойство Англии и Китая было напрасными. В договоре Кореи с Россией речь шла только об условиях торговли между этими странами и не существовала никакой секретной статьи об установлении над Кореей протектората России.

Все эти события называются в Корее «Попытки заключения тайного договора между Кореей и Россией». Как и в первом, рассмотренном выше случае, эти попытки успеха не имели. Общенациональную задачу освобождения Кореи от китайской зависимости путем создания протектората России над Кореей не удалось решить и на этот раз. Главной из причин тому был нерешительный характер короля, Кочжонга. К тому же он не совсем правильно представлял международную обстановку и слишком догматично верил в ту истину в сфере международных отношений, что великие державы не нападают друг на друга и защищают свой суверенитет на основе баланса сил, а мелкие государства получают безопасность в зависимости от баланса сил между этими великими державами.^²⁷⁶ Сказался и такой фактор, как чрезмерная самостоятельность бюрократического аппарата. Неограниченная власть короля на деле являлась теоретическим феноменом. Представители высшей бюрократии временами, пре-следуя свои личные или корпоративные интересы, тормозили или даже противодействовали власти короля.^²⁷⁷ В свете этого становится объяснимым то, что корейские чиновники устраивали утечку информации при попытке сближения корейского короля с Россией.

Россия, не желавшая осложнения международной обстановки на Дальнем Востоке из-за своей неготовности к ведению военных действий в этом регионе, со своей стороны не проявляла надлежащей решительности и активности в том, чтобы удовле-творить просьбы корейского короля. В числе причин неуспеха сближения Кореи с Россией было и нежелание этого другими державами, прежде всего Японией, Англией и Китаем. Япония временно, до завершения своей модернизации и военной подготовки, была заинтересована в сохранении статус-кво в регионе. Англия, как уже отмечалось, тоже придерживалась такой позиции, оставив о. Гамильтон под условием, что Китай никому не разрешит занять хотя бы часть Кореи. Сам Китай в рассмотренных эпизодах достаточно твердо заявил о том, что готов решительно защищать свое господствующее положение в Корее.^²⁷⁸ Англия согласилась эвакуировать свои суда с гарантией Китая не разре-шить никакой державе занять часть корейской территории. Китай успешно показал другим державам свое твердое решение защищать свои интересы в вассальной стране, Корее. Все эти факты были причинами неуспеха второй попытки сближения Кореи с Россией.

Blog

Дипломатические