Дипломатические

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

Глава III. Русско-корейские отношения до заключения договора 1884 года

Первый контакт между русским и корейским народами относится к 13 веку, драматическому для обоих народов. В то время Русь была разорена татаро-монголами и подпала под их иго, а Корея вела партизанскую войну против тех же татаро-монгол.

В 1246 году в столице монголов Каракоруме венчался на ханство Гуюк. На эту церемонию, происходившую в летнем саду Шира Ордо, были вызваны правители всех покоренных татаро-монголами земель, в том числе великий князь Ярослав Всеволодо-вич, отец Александра Невского. Прибыла в Каракорум и делегация Корейского государства, в составе 2 принцев и 10 бояричей. Делегаты являлись одновременно заложниками на период временного перемирия, установленного в корейско-монгольской войне.^¹³⁴ Присутствовавший на церемонии посланник Папы Римского Плано Карпини писал, что при дворе хана с знатным мужем Ярославом, великим князем Руси, с сыновьями царя и царицы грузинской, многими великими султанами, а также с князем солангов(так монголы называли Корею и корейцев) обращались без должного к ним почета.^¹³⁵

Исходя из сведений, сообщаемых Карпини, можно предпо-лагать, что во время пребывания названных делегаций в Каракоруме корейцы и русские не только узнали о существовании друг друга, но и между ними было какое-то общение, которое можно считать первым в истории отношений этих народов. Надо сказать, что эта первая встреча представителей Кореи и Руси не носила официального характера, была случайной и не стала началом постоянных отношений между двумя народами.

В результате татаро-монгольского завоевания Руси и Кореи была создана еще одна возможность общения между народами этих стран. Так монгольская летопись сообщает о том, что в Монголии проживало 30,000 корейцев и много русских кузнецов и оружейников.^¹³⁶ Опять же нельзя не предполагать, что между пленниками двух народов происходили какие-либо контакты.

После названных случаев предполагаемых контактов вплоть до второй половины 17 века никаких сведений о контактах между корейцами и русскими.

Начало более или менее регулярных связей между этими народами было положено освоением русскими казаками Дальнего Востока. Одновременно впервые возникли торговые отношения между российскими и корейскими купцами. Корейские купцы обменивали свои товары(бумажные и шелковые материи, табак, золото и т. д.) на русские меха. Торговля и обмен не носили широкого характера. Но важно то, что русские стали первым европейским народом, установившим торговые отношения с корейцами. Следует также отметить, что зарождавшиеся отношения между двумя народами носили не только мирный характер.^¹³⁷

В 1654 году между ними произошло первое вооружённое столкновение. По просьбе Маньчжурского Цинского Китая, проводившего тогда агрессивную политику в Приамурье^¹³⁸ и потерпевшего поражение от русских войск в битве на р. Ходон, корейское правительство отправило 152 вооружённых ружьями стрелка под командованием генерала Бён Гыб в Нингуту для участия в военных действиях против русских войск.

В марте 1658 года опять же по требованию Китая в Нингуту было отправлено 265 корейских стрелков. При этом корейское правительство должно было поставлять рис в свой отряд, так как Цинское правительство не обеспечило его продовольствием.^¹³⁹ Корейский военный отряд под командованием генерала Син Ю вместе с китайскими войсками принял бой против русских казаков в районе слияния Сунгари и Амура. Это столкновение окончилось победой соединенных войск,^¹⁴⁰ в результате чего весь Хейрунский участок опять подпал под влияние Китая.

В 1684 г. между Россией и Китаем вспыхнули военные действия в Албазине. В 1686 г. Цинское правительство, испытывав большие трудности в проведении военных действий(русские казаки, несмотря на то, что превосходство в силах китайских войск и гибель своего командира, отлично защищали свои крепости) и не надеясь на их успех, стали склоняться к перемирию с Россией. В ноябре того же года в Пекин прибыла русская делегация с письмом своего царя. Представитель корейского правительства Нам Гу-ман, сообщая о подготовке китайцев к встрече русской делегации, писал из Пекина: «Для того, чтобы принять русскую^¹⁴¹ делегацию, Цинское китайское правительство переселило нас из двора, где обычно поселялись не только наша делегация, но и делегации из других стран, в обычный дом в жилом районе столицы и приказало министерству строительства отремонтировать этот двор. Кроме того, китайцы поехали навстречу до самой границы для тёплого и сердечного приёма русской делегации... хотя китайцы говорят, что эта страна является варварской, мне кажется, она огромная и сильная...».^¹⁴²

В 1689 г. начались мирные переговоры и закончились заключением в том же году Нерчинского мирного договора, по которому Россия временно уступила Китаю значительную территорию в Приамурье. Это усложняло возможности развития отношений между Россией и Кореей.

Информируя свое правительство о заключении Нерчинского договора и оценивая его, корейский представитель писал: «Цинский Китай не смог уничтожить Россию, имеющую крепкие войска, и, уступив немалую часть своей территории, с трудом добился заключения с Россией мирного договора».^¹⁴³

О Корее русское правительство впервые узнало от Н. М. Спафария, который в 1675-1676 гг. находился в Китае с дипломатической миссией. Одновременно он собрал общие материалы о соседских с Китаем дальневосточных странах. По возвращении в Москву, он передал собранный им материал в Посольский приказ, где он пролежал более 200 лет и был опубликован лишь в1882 году. В главе 57 его труда рассказывается о Корее. С публикацией этого труда широкая русская общественность впервые узнала о Корее.

Спафарий сообщает о том, что географически Корея находится между Ляодунской провинцией(или уездом) и рекой Амур, что она является полуостровной страной и делится на восемь провинций, управляется королем, называемым по-корейски Ван-ом. Касательно международного положения корейского государства говорилось, что «кореани многие брани чинили с китайцами…» и Корея представляет собой вассальную страну Цинского Китая, что она называется в Японии - Корея, а в Китае – Чжосен. Сообщалось также о корейских народных обычаях, о том, что они выращивают и употребляют в пищу рис, разные фрукты и овощи, особенно известен корейский женьшень.^¹⁴⁴ Спафарий составил карту Сибири и восточной Азии, на которой была указана и Корея. Карта была приобретена Багровым(Bagrow L.) и им впервые была опубликована ее репродукция.^¹⁴⁵

В 1698 году выдающимся русским картографом С. Ремезовым была составлена генеральная карта всей Сибири «Чертеж всех сибирских городов и земель». На ней Корея четко обозначена как полуостровная страна, а против нее обозначена «Апония». С. Ремезов уже после того, как составил свою карту, в архиве Сибирского приказа нашел другую карту, неизвестно кем и когда начерченную, но на которой Корея указана тоже как полуостровная страна. На ней была надпись: «На устье Увани торг Кореи с апонцами».^¹⁴⁶

Много интересных сведений об отношениях между русскими и корейцами содержится в дневнике Лоренца Ланга, сопровожда-вшего в 1719-1721 годах капитана Л. Измайлова в поездке в Китай для возобновления прерванных русско-китайских торговых отношений и затем ставшего торговым агентом России в Китае.

Одной из обязанностей Лоренца Ланга было собрать сведения о Корее. Он пишет: «В Пекине меня посетило несколько корейских торговцев… Торговцы вошли в мою комнату, но пробыли у меня недолго, ибо боялись подвергнуться наглостям со стороны приставленных солдат. Вероятно, учтивость, с которой я принял торговцев, сильно расположила их ко мне. 22 февраля они опять подошли к моему дому, но солдаты из стражи не впустили их».^¹⁴⁷ Лоренц Ланг был первым русским человеком, непосредственно контактировавшим с корейцами, и чей контакт зафиксирован документально. Действия Лоренц Ланга стали одной из причин его высылки из Китая и разрыва русско-китайских отношений, но их можно считать в какой-то мере зародышем будущих отношений России с Кореей.^¹⁴⁸

Русско-китайские отношения были восстановлены в 1727 г. по заключению Кяхтинского договора. Согласно 5-ой статье этого договора, тот двор, где раньше жили и русские и корейцы, теперь занимали лишь русские, а корейцев переселили на другой соседний двор. Однако контакты между русскими и корейцами не прервались. В летописи корейской миссии, например, говорится, что «рядом с двором, где корейская миссия поселялась, находится двор для русских. 6 русских, только что начинающих жизнь в Пекине, посетили наш двор. Мы угощали их чаем и водкой. Страна у них находится на северо-западном направлении от границы Китая… Она заключила с Китаем братское соглашение. Эти 6 русских, меняемых через каждые 6 лет, живут здесь по этому соглашению но, кажется, в качестве заложников. Они носят одежду, как китайцы, и у них рост большой. У них страна, по их словам, имеет большую территорию, даже больше, чем территория Китая, и еще систематически управляется, т.е. существует порядок отношений между королем и подчиненными…».^¹⁴⁹

В 1805-ом году русский мореплаватель И. Ф. Крузенштерн впервые обстоятельно исследовал Корейский полуостров. Он собрал новые сведения о Корее, уточнил, исправил и дополнил сведения, собранные в конце XVIII века французом Лаперузом и британским капитаном Броутоном. Крузенштерн отметил, что Корея скоро будет открыта для России и узнает выгоды торговли с ней.^¹⁵⁰

Русский дипломат Е. Ф. Тимковский рассказывает о контактах между русскими и корейцами в Пекине в более поздний период. 20 января 1821-го года Тимковский впервые встретился с корейцами, которые приезжали «от корейского владетеля к китайскому императору с данью, залогом их вассальности». 3-го апреля того же года корейский переводчик Ван посетил Е. Ф. Тимковского. На следующий день тот же Ван уже вместе с Чэ подошли к Тимковскому. Корейцы на китайском языке задали несколько вопросов. Они знали географическое положение России и даже Кяхту. Тимковский, ответив на вопросы, сказал корейцам, что «Наша Северо-Американская компания при счастливейших обстоятельствах могла бы войти в торговые связи с Кореей, основав новый порт где-нибудь на берегу Восточной Азии».^¹⁵¹ Он, по нашему мнению, был первым официальным лицом, которое высказало такое предложение официальным лицам Кореи. К сожа-лению, никаких сведений, подтверждающих контакты Тимковского с корейцами, и исходящих от представителей корейской миссии, до сих пор не найдено.

В летописи корейской миссии нашла отражение встреча между русскими и корейцами, состоявшаяся 20-го Января 1827. Эта встреча изложена следующим образом: «В комнате был один старый авторитетный человек, который носит черную одежду. Сказали, ему 63 года… Старый человек попросил молодого налить рюмку водки и угостить меня. Его подход был действительно этикетным. Все книги на столе из западного мира. Я, используя китайские буквы, письменно спросил их о размере территории, природе, традициях, продукции, дворце и чинах России. Один из молодых с трудом ответил на мои вопросы китайскими буквами. «Китайцы, написал он, неправильно называют нашу страну Араса. Ее правильное название - Россия. Ее территория простирается с запада на восток 50 тысяч корейских ли^¹⁵², от Балтийского моря до Тихого океана, а с севера до юга 10 тысяч ли. И не далеко от нашей восточной границы до границы Вашей страны(Кореи) - всего только 2 - 3 тысячи ли. У нас очень много известных гор, Уральские, Кавказские, а также текут большие реки, например, Волга, Днепр, Лена и т.д. Если сравнивать нашу продукцию с продукцией Китая, то большой разницы нет кроме того, что у нас нет чая и зинсена. Русский народный характер спокойный, поэтому мы не строим крепости. Существует 14 уровней по чинам, зовут нашего Царя Романовым. Он венчался на царство два года тому назад».^¹⁵³ Эта запись является первым корейским источником, который дает очень четкую информацию о России, о ее географических данных и о ее государственном устройстве.

Дальновидные политические и военные деятели России видели опасность подчинения Китая и Японии западным державам. 20 Февраля 1852-го года генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев в своём письме командующему военно-морским флотом генерал-адмиралу великому князю Константину предупреждал, что «Китай и Япония делаются постепенно добычей англичан и американцев... американские корабли, по проекту Пальмера, в будущем уже году направятся в Японию, вооруженные и готовые к бою». Царское Правительство, получая подобные письма,^¹⁵⁴ а также предупреждения от И. Ф. Крузенштерна, Е. В. Путятина, П. И. Рикорда и Г. И. Невельского решило обратить серьёзное внимание на Дальний Восток и принять ряд мер для укрепления своих позиций на Тихом океане.

24-го Апреля 1852 года был организован особый комитет для обсуждения основных вопросов политики России на Дальнем Востоке. В его состав вошли начальник главного морского штаба А. С. Меншиков, управляющий министерством финансов П. Ф. Брок, военный министр А. И. Чернышев, заместитель министра иностран-ных дел, директор Азиатского департамента Л. Г. Сенявин. Особый комитет рекомендовал царскому правительству отправить экспеди-цию в Китай и Японию во главе с вице-адмиралом и генерал-адъютантом Ефимом Васильевичем Путятиным с целью, сохраняя сухопутную торговлю через Кяхту, получить разрешение китай-ских властей на посещение открытых портов и приступить к переговорам с Японией по поводу заключения торгового договора.

7-го октября 1852 года Е. В. Путятин покинул Кронштадт на фрегате «Паллада», и 10-го августа 1853 года прибыв в Нагасаки, вступил в переговоры. Но ему не удалось достигнуть своей цели из-за того, что переговоры велись, согласно инструкции, в самом дружеском тоне. В то время как американский адмирал М. К. Перри имел успех благодаря тому, что использовал дипломатию корабельных пушек, прибег к военной демонстрации, что ошеломляюще подействовало на правителей Японии. В скором времени такая же дипломатия была применена Америкой для открытия портов Кореи.

9 февраля 1854 г. Путятин покинул Рюкю и посетил Манилу, затем корейский порт Гамильтон(остров Комун). Его фрегат «Паллада» стоял в Гамильтоне со 2 по 7 апреля 1854 г. Е. В. Путятин и экипаж «Паллада» были первыми русскими, посети-вшими Корею.^¹⁵⁵

В первое время пребывания «Паллады» местное население дрожало от страха, была даже ссора между русскими, пытавшимися высадиться на остров, и корейцами, препятствовавшими высадке чужих на остров. Однако в скором времени отношения наладились. Русские моряки часто высаживались на остров и приглашали на свой фрегат корейцев в качестве гостей, угощали их водкой и чаем. Корейцы, используя китайские буквы, спрашивали моряков, откуда они приехали. Выдающийся русский писатель И. А. Гончаров в своих очерках о путешествии «Паллады» написал так об этом: «Наконец, 2-го апреля, пришли и в Гамильтон... Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам со своими признаками боязни. При выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть спокойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.» И. А. Гончаров, не зная, что шляпа является у корейцев символом чина, писал о ней; «Что за шляпа! Тулья у неё так мала, что только и покрывает пучок, зато поля широки, как зонтик. Шляпы делаются из какого-то тростника, сплетенного мелко, как волос, и в самом деле похожи на волосяные, тем более что они черные. Трудно догадаться, зачем им эти шляпы. Они прозрачны, не защищают головы ни от дождя, ни от солнца...» Кроме этого, он считал Корею в политическом отношении самостоятельным государством, а ее отношения с Китаем отношениями между отцом, Китаем, и сыном, Кореей.^¹⁵⁶ И он, узнав, что корейцы совсем не знают Европу(особенно Англию и Францию) и в Сеуле торгуют лишь японцы и то случайно, заключал, что «всего бы удобнее завязывать сношения с ними теперь, когда они еще не закоренели в недоверчивости к европейцам и не заперлись от них и когда правительство не приняло сильных мер против иностранцев и их торговли»^¹⁵⁷

Представители местных корейских властей опоздали, явились на место происшествия уже после выхода русского судна в море. За это они были наказаны, особенно руководящий военным делом того района.^¹⁵⁸

7-го апреля Путятин покинул Гамильтон и 8-го прибыл в Нагасаки, чтобы получить ответ японского правительства на вопрос о заключении договора и для встречи с японскими уполномо-ченными по переговорам в г. Аниве. 14-го апреля фрегат «Паллада» покинул Японию. Путятин на «Палладе» обследовал юго-восточное и восточное побережья(от гавани Ульсан до устья реки Тумын) Кореи и южно-уссурийского края. Он назвал гавань в восточно-корейском заливе на 39° 10¢ с. ш. именем известного флотоводца Лазарев(тогда гавань называлась Сонгчжон, а ныне Йонгхынг), под начальством которого Путятин долго служил, а заливу на 42° 30¢ с. ш. присвоил имя своего ближайшего помощника Посьета. Это было первое обследование берегов Кореи европейским судном. Оно внесло существенные поправки в карту Броутона. «…Фигура Кореи, отмечал Гончаров, должна значительно измениться против обыкновенно показываемой до сих пор на картах».^¹⁵⁹

9 мая(27 апреля) 1854 г. Путятин написал письмо корейскому правительству с предложением установить официальные торговые отношения с Россией и открыть для нее корейские порты.

В этом письме говорилось: «Правительству корейскому должно быть небезызвестно, по сношениям его с Пекином, что русские издавна имеют постоянное пребывание в сем городе и состоят в дружеских отношениях к Китаю. Ему нельзя тоже не знать, что Россия, занимая все северные земли, есть одно из самых больших государств в мире^¹⁶⁰; но, может быть, в Корее еще не знают, что в нынешнее время поселения российские отстоят не более как на два или три дня хорошего плавания от северных пределов Кореи со стороны Восточного моря. Поэтому теперь может часто предста-виться судам российским, идущим в свои порты, посещать порты корейские как для снабжения себя водой и необходимыми съестными припасами, так и для исправления повреждений от бурь и других случайностей. За упомянутые предметы русские всегда будут платить корейцам серебром или вещами по предваритель-ному соглашению. Оставлять порты Кореи закрытыми для русских судов, которым теперь открыты порты японские, было бы неблаго-временно, и нижеподписавшийся надеется, что высшее корейское правительство не пренебрежет предложениями, сделанными с доброй целью утвердить навсегда мир и дружбу между двумя госу-дарствами, столь близко одно от другого отстоящими».^¹⁶¹ Через 10 дней после отправления этого письма Е. В. Путятин, находясь в устье реки Туман, отправил новое письмо в Сеул, написанное по поводу переговоров и трагического случая, в результате которого погибли 2 корейца, ряд корейцев^¹⁶² и три русских матроса были ранены.^¹⁶³

Попытка Путятина завязать переговоры с целью создания торговых отношений с корейским государством и открытия портов Кореи не достигла успеха из-за начала Крымской войны.

В 1860 г. Россия заключила с Китаем Пекинский договор, который, сохраняя все права Айгунского договора 1858 г., возвращал России земли по левому берегу реки Амур и включал Приморье в состав территории Российской Империи.

Корейское государство получило от своей миссии сведения о том, что Великобритания и Франция заключили Пекинский договор с Китаем, по которому Китай под давлением своих более сильных противников вынужден был уступить им часть своей территории. Остается непонятным, почему Корея, которая в то время послала свою миссию в Пекин, совсем не знала о заключении русско-китайского Пекинского договора. А этот договор имел для нее более важное значение, чем англо-франко-китайский договор.^¹⁶⁴ С момента заключения этого договора открылся новый этап русско-корейских отношений.

Согласно 1 статье этого договора, впервые в корейской истории была создана граница с европейским государством. Летом 1861 г., когда капитан Турбин проводил маркировку границы в нижнем устье реки Туман, к нему подъехали на лодке несколько корейских чиновников и спросили, «что за люди и зачем пришли». И капитан предложил корейцам прочитать текст Пекинского договора на китайском языке, о котором корейцы ничего не знали. «Чиновники эти, по свидетельству одного из чиновников русской диплома-тической службы, были весьма дружелюбны и приглашали капи-тана Турбина к себе в город. При этом можно заметить, что корейцы, глубоко ненавидящие маньчжуров и китайцев, были очень довольны новым соседством; это предположение подтверждается тем, что они завели торговлю скотом с командиром нашего порта в заливе Посьета, которому поручено закупать оный для снабжения флотилии во время плавания и для постоев в заливе Петр Великий. Корейцы пригоняют к нам волов иногда целым стадом, продают на серебро и променивают на сукно весьма выгодно от 9 - 15 руб. за штуку».^¹⁶⁵

Об установлении границы не было известно и корейскому правительству. Без его ведома Корея потеряла часть свой территории, остров Нокдун, который находится в нижнем устье реки Туман.^¹⁶⁶ В июне 1886 г. Россия и Китай уточнили границу. Согласно Пекинскому договору между Россией и Китаем, граница должна была быть установлена на расстоянии 20 ли от устья реки Туман, а в действительности она прошла в 45 ли от устья этой реки. Для решения вопроса об исправлении границы собрались полномочные представители России и Китая. В итоге граница была передвинута на 27 ли от устья реки Туман. Таким образом была определена поныне существующая граница между Россией, Кореей и Китаем в нижнем устье реки Туман.^¹⁶⁷

С установления русско-корейской границы начинались не только официальные, легитимные отношения между двумя наро-дами, но и отношения неформальные. Корейские крестьяне, стра-давшие от неурожаев, больших налогов, взяточничества и произво-ла местных властей, из-за тяжелого экономического положения, начали нелегально эмигрировать на новую территорию России, где было еще много свободных земель.^¹⁶⁸ В 1863 г. 13 корейских семей тайно переправились через реку Туман на русскую территорию. Их примеру последовало затем много корейских крестьян.

В начале 1864 г. 5 русских прошли через границу в провинцию Хамгён, приграничный с Россией район Кореи, и предъявили письмо, в котором просили буса(начальника) Гёнхын(название округа) начать торговые отношения. Губернатор провинции Ли Ю-вон, получив донесение об этом, приказал найти корейцев, которые помогли русским. О происшедшем было извещено центральное правительство. По его приказу в мае того же года 2 корейца, обвиненные в проведении 5 русских на корейскую землю, были казнены.^¹⁶⁹

Русские военные власти Восточной Сибири, понимавшие, что будет легче обеспечить свои войска привезенным из соседних стран продовольствием, чем из европейской России, видели выгоду в установлении торговых отношений с Кореей. В конце 1865 г. в Корею был отправлен штабс-капитан П. А. Гельмерс с письмом военного губернатора Приморской области к корейской местной власти. В этом письме тоже содержалось предложение открыть сухопутные торговые отношения в приграничном районе (провин-ции Хамгён).^¹⁷⁰ Русская сторона просила Корею ответить на это письмо в течение 90 дней. Однако корейское правительство отказа-лось откликнуться на предложение и приказало строго наблюдать за границей.

После этого Россия предпринимала еще ряд подобных попыток для открытия торговых отношений с Кореей, но они также не увенчались успехом. Однако, несмотря на изоляционистскую политику корейского правительства, неофициальная торговля между жителями обоих народов в приграничном районе постепенно развивалась «мирно, не нарушаемая никакими враждебными столкновениями».^¹⁷¹

В 1866 г. французы вторглись в Корею под предлогом защиты католиков, подвергавшихся гонениям. Они требовали также и открытия ее портов.^¹⁷² Россия, не ощущая насущной необходимости открытия корейских портов для себя из-за недостаточно развитой экономической силы на Дальнем Востоке, решила, что пока лучше не конкурировать в этом вопросе с другими европейскими державами и США на Корейском полуострове.^¹⁷³

В 1869 г. из-за голода в связи с неурожаем несколько тысяч корейских крестьян эмигрировали в российское Приморье. Корейское правительство по этому поводу предъявило протест, Россия, не желавшая осложнений в отношениях с Кореей, со своей стороны тоже просила корейские власти принимать решительные и строгие меры к прекращению переселения.^¹⁷⁴ Для решения этого вопроса велись переговоры, которые стали первыми официальными переговорами между двумя государствами.

После этого корейское правительство с целью прекращения такой небывалой в своей истории массовой эмиграции приняло ряд мер как для улучшения материального положения своего населе-ния, так и военного характера для более строгого наблюдения за границей.

Китайское правительство, получив донесение о нелегальной эмиграции корейских крестьян на новую землю России, также пыталось препятствовать этому, и просило Россию возвратить корейских переселенцев на родину. В апреле 1866 г. английский посланник в Пекине тоже попросил русского посланника объяснить, существуют ли какие-нибудь сношения с китайском правительством по поводу переселения. На этот вопрос русский посланник ответил, что по этому вопросу никаких отношений с Китаем нет, так как «тут нет ничего противного трактатам». Корейцы добровольно переехали, поэтому Россия наделила их землей. Так она будет относится и к переселенцам из других стран, если переселенцы будут подчиняться законам России. Преступники же согласно русско-китайскому договору приниматься не будут.^¹⁷⁵ Благодаря такой политике России, переселение корейцев, терпевших тогда жестокий голод, продолжалось. В результате, уже к 1884 г. корейцев(10,137) в общем составе населения(92,708) Приморской области стало больше чем русских(8,358).^¹⁷⁶

27-го февраля 1876 г. корейское правительство заключило первый в своей истории международный, но неравноправный, договор с Японией,^¹⁷⁷ а 24 августа того же года были подписаны «Торговые правила» и «Дополнительные статьи к договору 1876 г.». В первой статье этого договора, которая вызвала протест со стороны Цинского Китая, Корея была признана японской империей независимым государством. Этот маневр Японии был первым шагом для превращения Кореи в колонию Японии. Но и этот дого-вор не обеспокоил Россию. После его заключения Министерство иностранных дел России, считая, что «настоящий японский трактат также не вызывает необходимости принимать новые меры», решило держаться своей прежней выжидательной политики. Однако в использовавшейся нами записке министерства оговаривалось, что в случае попытки других иностранных держав утвердиться в Корее, России, как соседней с последней державы, нельзя было бы остаться безучастной зрительницей совершающегося в этой стране переворота», и при заключении даже одной какой-либо другой державой трактата с Кореей, России следовало бы требовать подобного же трактата и со своей стороны, дабы тем оградить свои пограничные с Кореей и будущие торговые интересы.^¹⁷⁸ Такая выжидательная политика Царского правительства порождалась не только тем, что оно было занято ближневосточным кризисом, на Балканах, затем Русско-турецкой войной, но и недостаточной информированностью об истинных целях японской агрессивной политики.^¹⁷⁹

В октябре 1877 г. корейский король Кочжонг запросил у Ли Хвэ-чжонг, бывшего тогда губернатора пограничной с Россией провинции Хамгён, последнюю информацию о России. Губернатор ответил, что «корейские крестьяне по своей воле переехали в Россию и там создали несколько сел. Россия же, нуждающаяся в рабочей силе, принимала этих крестьян для того, чтобы использовать их с целью освоить свои новые земли».^¹⁸⁰ Обсуждения, проведенные в корейских правительственных кругах по поводу переселений в Россию своих крестьян, положили начало обсуждению глобального вопроса об установлении отношений с Россией. Однако ход этих обсуждений был искривлен Цинским Китаем, манипулировавшим информацией.

28 августа 1880 г. Ким Хонг-чжиб, корейский делегат в Японии, послал корейскому королю донесение о России. В нем говорилось, что «в последние дни Россия поставила 16 военных кораблей рядом с нашим восточным берегом и на каждом корабле есть около 3 тысяч солдат. Эти войска пока остаются на этом берегу и затем будут нападать на Пекин через Шандунский берег… если случится такая ситуация, то и Корея и Япония должны будут терпеть убытки. Европейские страны боятся России, как тигра…».^¹⁸¹ Кроме этих сведений, Ким Хонг-чжиб привез из Японии книгу «Чжосончекряк (Стратегия Кореи)», полученную от помощника китайского посланника в Японии, и представил ее своему королю. В этой книге говорится: «На нашей планете существует огромная страна. Она называется Россией… Она имеет хорошо подготовленные войска, в состав которых вошло около миллиона солдат и приблизительно 200 больших военных кораблей... Россия расположена на севере, вследствие этого погода там холодная и земля бесплодная… С периода правления своего бывшего императора Россия начала нападать на новые земли и освоила новые земли в десять раз больше своей территории… Россия, должно быть, хочет включить Корею в свою стратегическую территорию… посему в настоящее время для Кореи защита своего суверенитета от посягательств со стороны России представляет собой самый важный вопрос. Для разрешения такого жизненного вопроса Корея должна поддержи-вать дружественную внешнюю политику с Китаем и заключить союз с Японией и Америкой… Америка раньше входила в состав Великобритании, а лет сто назад стала независимой страной… Она является учтивой страной, соблюдающей принцип бывших правителей. Она, конечно, не нападает на другую территорию, не грабит другие народы и не совершает интервенцию… Америка, заключив договор с Японией, советовала последней развивать торговые отношения и усилить армию для обороны государства… Корея, обращая свое внимание на такие факты, должна стараться, чтобы Америка стала дружественной ей страной…».^¹⁸²

Поскольку в то время Корея еще не имела никаких прямых отношений с другими европейскими государствами и США, информация, собранная делегатами и занимавшими высокую должность государственными деятелями, играла важную роль в решении вопросов внешней политики. Эта информация не свидетельствовала о том, что Россия угрожает безопасности Кореи. В этом находится причина того, что Корея заключила договор с Россией значительно позже других европейских стран.^¹⁸³

Объяснение тому, зачем Цинское правительство передало корейскому правительству искаженную в пользу своей политики информацию, можно, по нашему мнению, найти в следующем. Согласно договорам, заключенным в 1858 г. и 1860 г., Россия и Корея стали соседними странами. С тех пор Китай считал Россию страной, которая может угрожать безопасности Китая.^¹⁸⁴ Цинское правительство считало Манчжурию первой буферной зоной для обороны Китая, а Корея должна была играть важную роль в обеспечении безопасности Манчжурии.^¹⁸⁵

В 1871 г. Россия внезапно овладела Кульджой(ныне Инин)^¹⁸⁶ и обещала вывести свои войска из этого региона, когда в нем будет установлен порядок. Однако это обещание не было выполнено в 1877 – 1878 гг. Китай собирался начать военные действия против России, чтобы вернуть себе Кульджу. Но Россия, не желавшая военного столкновения, зимой 1878 г. вступила в переговоры с Цинским правительством, и 20 сентября 1879 г. был заключен Ливадийский договор между Россией и Китаем. Но последний был неудовлетворен этим договором и вскоре отказался признавать его условия и продолжал открыто готовиться к войне. Однако переговоры между двумя государствами возобновились в конце концов 12-го февраля 1881 г. был заключен Петербургский договор. По этому договору, большинство территории Кульджи было отдано обратно Китаю.^¹⁸⁷ Цинский Китай, терпевший потери в отношениях с Россией, начал считать ее своим потенциальным врагом. Вследствие этого, хотя Россия заверила Китай в том, что она не имеет никаких претензий к Корее и «сношения с иностранцами не спасли бы Корею, если кто-либо серьезно думал о ее завоевании»,^¹⁸⁸ Китай не доверял России и не переставал уговаривать корейских сановников подписать договор с другими державами.

Существовала и другая причина. В 80-х годах 19 в. произошли изменения во внешней политике Великобритании и США. Они не желали, чтобы Россия, одна из великих европейских держав, освоила незамерзающие дальневосточные порты и стала преобладающей морской силой на Тихом океане. Обе страны пытались, используя Японию, заключить договоры с Кореей для того, чтобы препятствовать усилению России на Дальнем Востоке. Но этот план не удался, и Великобритания выбрала нового партнера, Китай. Вэйд, посланник Великобритании в Китае, предупреждал китайских правителей о том, хотя Корея экономически не имеет большего значения для Китая, но в случае ее выхода из сферы влияния Китая, он будет в большой опасности».^¹⁸⁹ Американский генерал Шуфельдт пугал Ли Хун-чжана(министр северной части Цинского Китая), что «Россия хочет овладеть северо-восточной частью Кореи, включая гавань Йонгхынг (Лазарев)».^¹⁹⁰ Ввиду этого Ли Хун-чжан, сыгравший важную роль в открытии портов корейского государства западным державам, говорил корейскому сановнику Ли Ю-вон, что «если Корея заключит договоры с другими европейскими державами и США, то она без сомнения сможет защищать свою независимость от угрозы со стороны России, как, например, европейская страна Бельгия сохраняет свой суверенитет между великими державами».^¹⁹¹

Внешняя политика Великобритании и Цинского Китая имела успех. Корея заключила договоры с США(22 мая 1882 г.), Великобританией(6 июня 1882 г.) и затем Германией(26 ноября 1883).^¹⁹²

Хотя корейские порты для России не были пока открыты, однако контакты между Кореей и Россией в этом направлении не прерывались. 17-го февраля 1882 г. корейское правительство согласилось на просьбу России о том, чтобы предупреждать друг друга в случае возникновения инфекционных заболеваний в пограничной провинции, но ответило отказом на другую просьбу найти переводчика русского языка.^¹⁹³

В апреле1882 г. министерство иностранных дел России, получив сначала сведения о скором подписании договора Кореи с США, а затем предложение от поверенного в делах в Пекине Е. К. Бюцова о том, чтобы вступить в переговоры через посредство Китая, который готов оказать содействие, решило заключить договор с Кореей. Царское правительство, понимая недостаточность для России заключения договора с Кореей лишь по морской торговле, через китайское правительство предложило Корее заключить договор, содержащий дополнительные статьи о сухопутной торговле и различных пограничных вопросах. Россия предлагала также вести переговоры поблизости от границы. Но Корея, обсудив предло-жения России совместно с китайским дипломатом Ма Цинчуном, по совету последнего, ответила отказом и на включение в договор дополнительных статей(о сухопутной торговле) и о ведении переговоров на границе между Россией и Кореей. Россия, получив такой ответ со стороны Кореи, согласилась пока ограничиться договором, тождественным корейско-американскому договору.^¹⁹⁴

Русский консул К. И. Вебер в Тяньцзине был назначен полномочным представителем для заключения с Кореей договора о дружбе и торговле, но его отправка в Сеул была задержана из-за того, что началось восстание корейских солдат и народа^¹⁹⁵ в столице Кореи. После подавления Цинским Китаем этого восстания, китайское правительство приняло ряд мер с целью укрепления своих позиций на корейском полуострове. Это обеспокоило корейское правительство и послужило одной из причин сближения Кореи с Россией.

После подавления восстания 30 августа 1882 г. был заключен Инчонский(порт на западном берегу Кореи, находится недалеко от Сеула) договор между Кореей и Японией, по которому Корея должна была выплатить Японии 500 тыс. иен за ущерб, нанесенный ей во время восстания и еще 50 тыс. иен раненым и семьям убитых японцев, Япония получила также право послать в Сеул свои войска для охраны японской миссии.

Китайское правительство со своей стороны стремилось рядом мер еще более укрепить свои политические и экономические позиции в Корее, чтобы противостоять Японии. 13-го сентября 1882 г. Цинским правительством было приказано разместить китайские войска в Корее, а 4-го октября того же года были подписаны «Правила для морской и сухопутной торговли». Эти правила должны были дополнительно подтвердить вассальную зависимость Кореи от Китая. В восьмой статье правил говорилось о том, что корейский король по делам пересмотра и аннулирования правил должен обращаться к министру северной части Китая (тогда эту должность занимал Ли Хун-чжан). Выходило, что Корея и эта часть Китая приравнивались по своему статусу. А над ними властвовал богдыхан. Кроме этого устанавливался порядок, согласно которому без особого разрешения корейского государства китайские корабли могли свободно плавать или стоять в любых корейских портах с целью обороны корейского моря. Китайцы получали также права на приобретение на корейской территории недвижимой собствен-ности, свободной торговли в открытых портах, Сеуле и Янгхва-чжине и право консульской юрисдикции.

4 декабре 1882 г., по рекомендации Китая, немецкий дипломат П. Г. Мэллендорф^¹⁹⁶ был назначен вице-президентом корейского министерства иностранных дел, главным инспектором корейской таможни и советником внешней политики. С тех пор китайское правительство смогло контролировать не только внутреннюю, но и внешнюю политику Кореи.^¹⁹⁷ С этого же времени в корейском обществе начало усиливаться и сопротивление давлению Китая.

Корейские правители после открытия своих портов, после первых официальных визитов в Японию и европейские страны, где они, в отличие от визитов в Китай, принимались как представители суверенного государства, начали понимать, что такое суверенитет государства, а также несправедливость в отношениях между Кореей и Китаем. Например, после посещения Европы корейский делегат Мин Ёнг-ик сказал посланнику США Foote так: «Я родился в темноте, увидел новый свет и снова возвратился в такую же темноту. Пока я не вижу моего пути, но надеюсь на то, что он скоро будет ясным».^¹⁹⁸ Кроме того, экономическое состояние корейского государства и его народа ухудшилось из-за свободной торговли на корейской территории китайских купцов,^¹⁹⁹ установленной «Прави-лами для морской и сухопутной торговли». Корейский народ, терпевший до тех пор тяжелую экономическую жизнь, стал открыто заявлять о своем недовольстве. Избавление от полити-ческого и экономического гнета Цинского Китая стало важнейшим общенациональным вопросом для Кореи. Для достижения этой цели корейское правительство обратилось за покровительством сначала к США, затем к Великобритании. Однако эти страны, считая это покровительство экономически для себя невыгодным, отказали в просьбе.^²⁰⁰ В такой ситуации, по рекомендации советника внешней политики Кореи П. Г. Мэллендорффа,^²⁰¹ в корейских правительственных кругах было решено сближаться с Россией, заключив с ней договор. Таким образом идея об агрессивных наме-рениях России в отношении Кореи больше не принималась в серьез корейским правительством. Более того, с помощью России Корея надеялась выйти из-под гнета Китая.^²⁰²

После заключения договоров между корейским, английским и германским правительствами, царское правительство тоже пыта-лось начать, в отличие от попытки 1882 г., непосредственные переговоры с корейским правительством. В начале 1884 г. король Кореи лично отправил чиновника Ким Гван-сон в Новокиевское к пограничному комиссару в Южно-Уссурийском крае Н. Г. Матюнину с запросом: не желает ли Россия заключить трактат с Кореей, который окончательно избавит Корею от китайского сюзеренитета.^²⁰³

В начале 1884 г. в Корее были получены сведения об осложнении отношений между Китаем и Францией и об уступках Китаем Франции в вопросе о Вьетнаме. Это вызвало сомнение со стороны Кореи в возможностях Китая, как сюзеренного государства.

Эти события, по мнению министерства иностранных дел России, могли стать причиной вмешательства в корейские дела Японии, стремившейся к усилению своего влияния в Корее. Усиление позиций Японии в Корее было нежелательно для России. Россия имела свои виды в отношении Кореи. Министр иностранных дел России Н. К. Гирс писал, что «Корея сопредельна с нашими владениями на Тихом океане, где средства наши далеко еще не достигли надлежащего развития, что она обладает портами, имеющими преимущества, и что она же служит единственным рынком, где население Южно-Уссурийского края может запасаться продовольствием и скотом».^²⁰⁴

Руководствуясь каждая своими интересами, Корея и Россия начали вести переговоры о заключении договора. Полномочным представителем России для ведения переговоров был назначен К. И. Вебер, приехавший в Сеул 24 июня 1884 г. Через 2 недели после его приезда 7 июля того же года корейское правительство подписало договор о дружбе и торговле с Царской Россией, своей единственной пограничной европейской державой.

Согласно договору с Россией, Корея открывала порты Инчон, Вонсан и Пусан и еще города Сеул и Янгхвачжин. Русские имели право «нанимать или покупать землю или дома и строить дома, склады или фабрики». Было признано также право передвижения без паспорта на расстоянии до 100 корейских ли(около 40 км.) из открытых портов или мест, а в случае получения паспорта от русского консула с печатью и подписью корейских местных властей расстояние передвижения вообще на ограничивалось. Военным кораблям обеих сторон было предоставлено право заходить во все порты, в том числе неоткрытые для иностранной торговли, производить в них съемки и промеры. Запасы для потребностей русского флота разрешалось выгружать в открытых портах Кореи и хранить на складах под надзором русского прави-тельственного лица, и т. п.^²⁰⁵

Вместе с тем, в этом договоре не был решен вопрос о сухопутной торговле. Было выражено лишь согласие на заключение отдельного договора по этому вопросу.

По случаю подписания договора, корейский король послал письмо русскому императору, в котором говорилось, что «Корея до сего времени есть страна подвластная(вассальная) Китаю, но с древнейших времен в делах ее внешних сношений король самодержавен. По договору, который ныне имеет быть заключен между Кореей и Россией, оба правительства в сношениях между собой соблюдают во всем полное равенство, и я, король Кореи, сим положительно утверждаю, что с моей стороны все статьи договора будут исполнены со всей справедливостью и истиной, согласно моей самодержавной власти и законам международного права. Что же касается до того, что Корея есть страна подвластная(вассальная) Китаю, то все вообще обязательства, вытекающие из такого положения, до России не имеют ни малейшего отношения».^²⁰⁶

Поражение Китая в войне с Францией за Вьетнам вызвало возбуждение в корейском обществе. В декабре 1884 г. произошел политический переворот в главе с Ким Ок-кюном. После этого переворота русско-корейские отношения вступили в качественно новую стадию.

Blog

Дипломатические

Глава III. Русско-корейские отношения до заключения договора 1884 года