Geum.ru

Сердце красавицы

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14
Глава 14

Коммерческой зарплаты и небольшой заначки профессору с лихвой хватило на подарки. Из ближайшей лавки, где продавали корма и всяческие прибамбасы для животных, он на следующий же день приволок шикарный пёстренький «кошкин дом». Лидочке было куплено недорогое золотое колечко с искусственными изумрудиками, сыну Андрюше – коллекционный набор машинок, а Марине – французские духи.

Мендельсону домик очень понравился, и он, детально исследовав новое жилище, притащил в новую норку разноцветных игрушечных мышек, которые валялись по всей квартире. Настоящих мышей в профессорском жилище не водилось, ибо оно всегда было тщательно вымыто и вычищено.

Марине и Андрюше их подарки были вручены тридцатого декабря, а Вадим Ильич, в свою очередь, получил от них солидный фирменный набор канцелярских товаров, о котором давно мечтал. Профессор и Лидочка договорились вместе встречать Новый год, но пока было неясно – на чьей территории. Это зависело от старших Синичкиных.

Утром тридцать первого декабря Мюнстерлендер поднялся в отличном расположении духа. Он встал на три часа позже, ибо на работу ехать было незачем: в школе начались каникулы, а в колледже уже прошли зачёты. Экзаменационная сессия начиналась только в январе.

Выпив кофе и накормив кота, профессор по привычке включил радио и тут же услышал сочный баритон: «Я маленькая лошадка, и мне живётся несладко…»

Комментировать услышанное Вадим Ильич не стал, он только развёл руками и в очередной раз удивился всеобщему идиотизму и дебилизму.

-Без комментариев, - пробурчал Мюнстерлендер, дав себе честное слово, что отныне и навеки не будет раздражаться по пустякам. По этой причине, услышав популярную песенку со всем известными крылатыми словами: «Попробуй, м-ма, м-ма, попробуй, джага, джага. Попробуй, у-у, мне это надо, надо…», то это не произвело на Мюнстерлендера никакого впечатления – просто вшивый музон для умственно отсталых имбецилов.

-Я шоколядный заяц, я лясковый мэрзавец, я слядкий на все сто, о-о-о… - принял песенную эстафету симпатичный африканец из «Фабрики звезд». Надо сказать, что профессор не пропускал подобных шоу на ТВ, они ему очень нравились.

Вадим Ильич тут же подхватил на руки мягкого, пушистого и такого родного котика, прижал его к груди и пустился с ним в пляс по кухне и коридору.

-Я шоколядный котик, я лясковый стрекотик, я котик на все сто, о-о-о, - подпевал профессор, переделав слова на свой лад. Мендельсон обречённо закрыл глаза и молча терпел всё это безобразие, давно привыкнув к экстравагантным выходкам папочки.

Продолжая валять дурака под «Шоколадного зайца», Мюнстерлендер не услышал звонка в дверь. Однако после первого раздался второй звонок, потом третий, очень длинный и настырный. Отпустив кота, профессор подошёл к двери, недоумевая: кто бы это мог быть? На банальный вопрос: «Кто там?» Вадим Ильич ответа не получил. Ничего он не увидел и в глазок: кто-то неведомый закрыл его ладонью.

-Как странно, как странно, - речитативом пропел Мюнстерлендер, но всё же решил открыть – будь что будет. Его взору открылась невероятная картина: около двери стоял дед Мороз огромного роста, в традиционной длинной шубе, в красной шапке, надвинутой на белые кустистые брови и с огромной белой ватной бородой.

-С Новым годом, профессор, - каким-то неестественным низким голосом произнёс Дед. – А я к вам в гости припилил, прямо с Северного полюса и с подарками.

Вадим Ильич опустил глаза и увидел, что всё пространство около старика было завалено разноцветными пакетами. Это было невероятно! Такого он не видел никогда, даже в детстве.

-А вы не ошиблись адресом? Вы по заказу? Но здесь нет детей, - фальцетом спросил профессор, ибо горло перехватили спазмы.

-Да нет же, нет, конечно, нет, - фальшивым басом произнёс Дед. – Вы ведь профессор Мюнстерлендер, Вадим Ильич, и у вас есть кот Мендельсон. Точняк?

-Да, да, всё правильно, всё сходится. Спасибо, мерси, данке, вэри гуд, - невпопад зачастил профессор. - Да вы проходите в дом-то, поди, устали с дороги? («Боже, что я несу?» – думал он, проходя в коридор и освобождая место для сказочного гостя).

И тут «дед Мороз», тщательно отработанным жестом сбросил с себя огромный тулуп, шапку и бороду, спрыгнул на пол с табуретки, на которой он стоял и превратился в хохочущую Лидочку. Она была в полном восторге – хлопала в ладоши и заливалась счастливым смехом. Девушка радовалась тому, что розыгрыш удался. Потом она вдруг повисла на профессорской шее и затихла.

Мендельсон неслышно подошёл к обнявшейся парочке, понюхал Лидочкину ногу и так же степенно удалился, выражая всем своим видом высшую степень презрения, присущую только котам-аристократам.

-Димульчик, ты в отпаде, что я припилила? Скажи, ты ведь лопухнулся как малявка, - щебетала девушка, оторвавшись, наконец, от кавалера и нежно гладя его по лицу. – А я подговорила брателло, и он меня сюда притаранил, припёр пакеты и табуретку, а потом помог этот прикид нацепить. Все эти сказочные прибамбасы мы ещё раньше купили. Я ведь долго готовилась и дома всё сто раз репетировала. Скажи, а ты не обделался, когда увидел двухметрового деда? Наверняка не въехал, что это я. Во прико-о-ол! – ликовала Лидочка, которая неожиданно легко обвела вокруг пальца своего немолодого, не по годам наивного друга.

-Я очень, очень рад, дорогая, что ты приехала. Это самый главный сюрприз. Ведь Новый год мы встречаем вместе, а что может быть лучше?

-Ты прав, дарлинг. А знаешь, родаки попилили к будущим сватам. Я ведь тебе говорила, что наш Панкрашка скоро женится на Лике, то есть Анжелике. Вот родители и договорились вместе Новый год встречать, чтобы лучше познакомиться и обсудить все подробности. А меня к тебе отпустили, мой золотой. Мы ведь тоже скоро окольцуемся, правда?..

Профессор кивнул головой и помог Лидочке раздеться, после чего влюблённые принялись за дело: все пакеты и табуретку перенесли в квартиру и расставили в коридоре, комнате и на кухне. Процессом руководила девушка, а Вадим Ильич ей с удовольствием подчинялся.

Лидочка на этот раз превзошла самоё себя. Для новогоднего стола и помолвки ничего не было жалко, тем более что щедрые родители и брат безоговорочно выдали ей кругленькую сумму – на подарки для жениха и деликатесы.

Вытащив продукты, профессор и Лидочка разложили их по жанрам: консервы, свежие овощи, нарезки, заправки для салатов, зелень, морепродукты, хлеб, пирожные. Большую тушку уже размороженной утки положили на поддон и пока убрали в холодильник. Маленькая, шестиметровая кухонька стала похожа на супермаркет, заполненный разнообразной вкусной едой и не менее разнообразными, аппетитными запахами.

Разобравшись с продуктами, Лидочка, одетая в джинсы и водолазку, спросила:

-Вадюш, а где мы будем стол накрывать? В комнате или на кухне?

-Ну конечно в комнате, дорогая, поближе к телевизору. Какой же Новый год без праздничного шоу, тем более что телевизионщики обещают в этом году что-то совершенно невероятное по красоте, с множеством сюрпризов.

-Ну, тогда пили в комнату, и готовь стол, - приказала девушка, быстро войдя в роль хозяйки дома.

Мюнстерлендер безропотно ей подчинился и пошёл в комнату, чтобы поставить на середину стол-книгу, предварительно раздвинув и стерев пыль. Обычно, в собранном виде стол выполнял функцию тумбочки, на которой грудой лежали многочисленные рукописи учёного мужа.

Приведя в порядок стол, Вадим Ильич откопал в гардеробе красивую кружевную скатерть цвета чайной розы, подаренную ему сестрой на вторую свадьбу. Скатерть была совершенно новая и ни разу не использовалась по прямому назначению.

Лидочка, войдя в комнату, оценила красоту картины, открывшуюся её взору.

-Понтово, просто отпад. Дим, а у тебя есть рюмки, тарелки и вилки с ножами?

-Конечно есть, мой зайчик. Я же не совсем нищий и убогий. Да, кстати, давай уж сразу сервировать стол, но сначала надо всю посуду тщательно вымыть и протереть, чтобы избавиться от пыли. Сейчас я этим делом и займусь, а ты что будешь делать, дорогая?

-А я пойду на кухню и буду варить морепродукты и овощи для салатов. Ты, Димыч, посуду помой в ванной, чтобы нам с тобой на кухне локтями не толкаться, лады?

-Естественно, ты не беспокойся, Лидуша, всё так и сделаем. А потом мы с тобой вместе будем ёлочку наряжать. У меня на лоджии стоит очень симпатичное пушистое деревце, я его вчера на базаре купил и ещё не распаковал.

Решив насущные вопросы, каждый занялся своим делом. К середине дня всё было готово: для салатов сварены овощи, мидии и креветки, а стол сервирован по высшему классу. С прежних, благополучных времён у профессора осталась посуда и рюмки из фарфора и хрусталя, а также столовое серебро, оставленное ему в наследство матерью. Всё было очень красиво и стильно, но всё же чего-то не хватало. Обозрев замечательную картину, Вадим Ильич понял, что не хватает цветов. Он не поленился, быстро оделся и съездил к метро. Вернулся профессор с огромным букетов чайных роз, которые были без промедления вынуты из упаковки и помещены в большую хрустальную вазу с водой.

Лидочка, чистившая на кухне овощи и креветки, зашла в комнату и, поцокав языком, сказала:

-Ну, Вадимчик, ты и даёшь, блин. До чего же всё круто и офигенно. Оторвёмся мы с тобой, старичок, по полной. У меня такого не было, чтобы Новый год с женихом встречать. Обычно с родителями или подружками кисла, а это такая скукотища: всю ночь сидишь у телика, ешь и пьёшь, пока не лопнешь или кривляешься под музыку – шерочка с машерочкой. Отстой в натуре, – и девушка, ещё раз поцокав языком, вернулась к своим салатам.

Вадим Ильич, вдохновленный похвалой любимой девушки, принёс с балкона ёлку, распаковал её и поставил на крестовину. Потом с антресолей достал несколько коробок с ёлочными украшениями и позвал Лидочку, чтобы вместе с ней нарядить праздничное деревце. В четыре руки они за полтора часа украсили ёлочку игрушками, гирляндами, лампочками, мандаринами и шоколадными конфетами. Мюнстерлендер наладил освещение, и разноцветные лампочки весело загорелись – под крики «ура», восторженные девичьи вопли и языческие приплясывания около такой чудной красоты. Настроение у влюбленных повысилось ещё на несколько градусов и приблизилось к критическому уровню.

-Ильич, поесть-то как захотелось, просто мочи нет терпеть. У меня, например, урчит в животе, а кишки друг другу кукиши показывают. Пойдем, пожрём, а то мы так от голода умрём и не доживём до праздника. Ты как?

-Очень хорошо, дорогая, я тоже не откажусь перекусить. А, кстати, где Мендель? Я его с утра не видел.

-Я тоже его не видела. Он, видно, спрятался, меня испугался. Ну, ничего, похавать захотит, то есть захочет, тогда и появится.

Профессор не мог не согласиться с любимой девушкой, и пошёл с ней на кухню. Там уже были приготовлены «бутеры» с сёмгой, осетриной, отварным языком и красной икрой. Благоухало это божественно… профессор вызвался сварить кофе «для гурманов»: с коричкой, мускатным орехом, имбирём и кардамоном – всего по чуть-чуть, и парочка с шутками и прибаутками обильно поела.

После трапезы Вадим Ильич прилёг на диван и укрылся пледом, чтобы вздремнуть и к встрече Нового года быть в форме. Лидочка же вернулась к приготовлению пищи. Вскоре профессор заснул, а девушка, войдя в комнату на цыпочках, взяла со стола салатницы и селёдочницы. Она с нежностью смотрела на спящего красавца и думала о том, что квартирка у Вадика, конечно, очень чистенькая, уютная, но такая маленькая. Если немного заглянуть вперёд и представить себе их совместную жизнь с одним или двумя ребятишками, то это будет не жизнь, а сплошное мучение. Надо будет у родителей попросить денег на «трёшечку» и поближе к Центру. Тогда можно и мебель клёвую прикупить, кожаную, и технику современную, типа плазменной панели, и компа. А то смехота: известный профэссор, доктор наук, а тюкает свои книжки на отстойной пишущей машинке. Смехота, да и только. А в гостиной можно будет устроить бар с разными напитками, звать гостей и предлагать им мартини с водкой. Как там Джеймс Бонд любил? Не смешивая? Вот это будет кайф: смотришь киношку с Эдди Мерфи, Беном Стиллером или Вупи Голдберг, ржёшь как скотина и лакаешь напиток Бонда, сидя в кожаном кресле. Это просто вау, В-А-У, блин!

Но тут Лидочка вернулась из заоблачных высей на землю и пошла на кухню, чтобы засунуть утку в духовку, а закуски разложить по тарелочкам и салатникам – ведь время неслось со страшной силой, а надо было проводить ещё и Старый год, который подарил ей такого классного жениха!


Глава 15

Вадим Ильич проснулся в начале одиннадцатого. Его чуткий нос ощутил невероятно вкусные запахи. Приподнявшись на локте, он увидел стол, до отказа заполненный блюдами с разнообразной едой. Чего тут только не было: салат из настоящих крабов, а не тошнотворных «крабовых» палочек; красиво оформленное блюдо из тарталеток разной формы, заполненных чёрной и красной икрой; солёные и маринованные овощи – из запасов будущей тёщи; её же великолепные пирожки и разнообразные закуски, типа копченых устриц, буженины, осетрины, угря и колбасы. В духовке запекалась утка с яблоками, возбуждая и без того зверский аппетит. Многочисленные бутылки со спиртными напитками были живописно расположены среди закусок и салатов. Дорогое красное французское шампанское, изысканные вина, а также коньяк и водка не только радовали глаз, но и приводили в восхищение.

-Ва-а-ау, - растерянно произнёс профессор, обозрев всё это великолепие. Так встречать Новый год ему не приходилось очень давно, со времён первой женитьбы на дочери крутого советского номенклатурщика. А то обстоятельство, что на кухне хозяйничала любимая девушка, было невероятно приятно.

-Ну что, май дарлинг, ты уже проснулся? – спросила Лидочка, войдя в комнату. – Давай-ка начнем переодеваться, а то дело к ночи идёт, а мы ещё не упакованы по-праздничному.

Профессор кивнул в знак согласия, встал с дивана, взял из гардероба свои вещи, а потом деликатно вышел на кухню. Лидочка же принесла из коридора пакет со своей одеждой и стала переодеваться, быстро скинув джинсы и водолазку. Минут через десять на ней было длинное чёрное бархатное платье с глубоким декольте и чёрные замшевые туфли на высокой шпильке. Девушка придирчиво осмотрела себя в полированной дверце мебельной стенки и осталась довольна. Достав из сумочки драгоценности и косметичку, она стала накладывать на лицо косметику и красить ресницы. Когда макияж был нанесён, Лидочка надела на шею колье из розового жемчуга, в уши вдела изящные золотые сережки в форме лепестка и тоже с розовыми жемчужинами, а на пальцы надела несколько колечек. После всех этих процедур девушка сделала красивую причёску и щедро окропила себя французскими духами.

Мюнстерлендер за это время уже закончил своё переодевание на кухне. Когда девушка, открыв дверь в комнату, крикнула: «Уже можно, иди сюда, пупсик», - он предстал перед очаровательной дамой в новых вельветовых брюках серого цвета, в светло-серой рубашке с тёмно-серыми полосками и в тёмно-сером вязаном жилете. Все вещи были подобраны со вкусом, хотя и куплены на вещевом рынке.

Увидев Лидочку, Вадим Ильич сначала замер, потом подошёл поближе и встал на одно колено. Он взял в свои руки Лидочкину ручку и нежно поцеловал. Девушка была в восторге от изысканных манер жениха. Она села на корточки, нежно обняла и поцеловала профессора. Потом оба встали, не размыкая объятий, и долго целовались. С трудом оторвавшись от дамы, Мюнстерлендер достал из кармана красную бархатную коробочку и вручил невесте. Она открыла коробочку, достала колечко и зацокала языком, после чего надела украшение на безымянный палец. Колечко подошло ей идеально.

-Лидуша, зайчик, я прошу тебя стать моей женой. Я очень сильно тебя люблю и хочу остаток жизни прожить с тобой, - от волнения не очень удачно сформулировал профессор, но девушка не обратила на это внимания: главным был не возраст пожилого джентльмена, а его предложение. Тем более что ей делали такое предложение в первый раз, а это чего-то стоило! Наконец-то она станет замужней дамой, профессоршей! Да все подружки от зависти сдохнут!

-Да, мой котик, да, да, конечно да, - несколько суетливо произнесла Лидочка. После этого она опять прильнула к профессору и стала осыпать его поцелуями. Естественно, Вадим Ильич стал отвечать, поскольку был не холодной мраморной статуей, а живым человеком с горячей кровью. Про себя он отметил, что Лидочка совершенно не умеет целоваться, а потому через некоторое время взял инициативу в свои более опытные руки.

-Ой, - вдруг сказала девушка, вырываясь из профессорских объятий. – У меня же совсем из репы, то есть бошки, то есть головы выпало. Я же должна преподнести тебе подарок, - и Лидочка упорхнула в коридор, чтобы тут же вернуться с огромным фирменным пакетом из дорогого магазина.

Мюнстерлендер взял пакет и со щенячьим восторгом вытащил из него великолепную тёмно-коричневую дубленку, светло-коричневую норковую шапку, тёплые замшевые перчатки, бежевое кашне и большую обувную коробку. В коробке лежали замшевые зимние сапоги на натуральном меху.

-У меня просто нет слов, дорогая. Зачем же ты так потратилась? Ведь это же целое состояние.

-Ну, не это главное, мой дорогой. Давай-ка ты лучше это примерь, а то я всё на глаз подбирала. Если что-то не подойдёт по размеру, то можно будет обменять – я с продавщицей договорилась. Главное, что я все чеки сохранила.

Но волновалась Лидочка совершенно напрасно – шикарная дублёнка сидела на Вадиме Ильиче как влитая. Так же идеально подошли и все остальные вещи. Профессор, как маленький, крутился около зеркала в прихожей и никак не мог взять в толк, что солидный джентльмен, упакованный по высшему классу, - это он и есть. Действительно, выглядел он невероятно респектабельно и теперь на все сто процентов соответствовал своему профессорскому статусу.

Синичкина восторженно смотрела на жениха, не отводя от него сияющих глаз. «Ну, Лидка, и отхватила ты себе красавчика. Да моим подружкам такой мэн и во сне не приснится. Это сто пудов, что старый конь борозды не испортит – моя мама так всегда говорит», - думала она.

Опомнились влюблённые только тогда, когда стрелки часов остановились на отметке «без пяти минут двенадцать». Быстро сняв зимние вещи и расположив их в шкафу, профессор включил телевизор и откупорил шампанское. Президент России уже выступал с традиционными поздравлениями, а парочка сидела в обнимку и млела от восторга: и профессора, и его молодую подружку переполняли нежные чувства. Девушка время от времени посматривала на колечко и душа её трепетала. Она ощущала себя героиней сериала, которая после долгих страданий и мучений обрела, наконец, своё долгожданное счастье.

Потом по ТВ началось шоу, звучали шутки, поздравления, смех. Влюблённые обнимались и целовались, шептали друг другу нежные слова, ну и, конечно, не забывали поесть и попить. Обстановка была на самом деле сказочная: роскошный стол, потрескивание ароматических свечей. Сверкал и переливался всеми цветами радуги хрусталь, мерцали ёлочные украшения, мигали лампочки на ёлке, пахло хвоей, розами и мандаринами. Всё это делало атмосферу совершенно нереальной, сказочной.

Половину ночи Лидочка и профессор веселились и целовались, обсуждали звезд шоу-бизнеса, мелькающих на экране, но вдруг, поддавшись общему импульсу, стали друг друга раздевать, бросая одежду на пол.

-Подожди, дорогая, я сначала раздвину диван и достану постельное бельё – так нам будет комфортнее, - шептал, задыхаясь от нахлынувших чувств, Вадим Ильич. Лидочка быстро разделась и нагишом побежала в ванную, чтобы принять душ. Потом она вернулась и сходу попала в объятья жениха. Алкоголь сделал своё дело: снял напряжение и стеснение, и парочка, удобно устроившись на диване, стала знакомиться поближе…

-------


Мендельсон так и просидел весь день в тайном укрытии под ванной. Он был очень недоволен происходящим и злобно сверкал глазами. После бурной ночи с охами, ахами, сладострастными стонами и воплями, влюблённые заснули, тесно прижавшись друг к другу. Профессор деликатно похрапывал, а Лидочка посапывала, уткнувшись носом в его подмышку. Только тогда кот покинул своё тайное пристанище. В суете и спешке Вадим Ильич забыл положить корм в его мисочку, поэтому Мендельсон был зол вдвойне.

Мягко запрыгнув на стол, кот устроил себе настоящий пир. Закусок оставалось ещё очень много, и Мендельсон тащил куски прямо с тарелок. Голодное животное ело много и жадно, тем более что таких деликатесов оно никогда не пробовало. Разве можно было отказаться от буженины, карбонада, крабов, копчёного угря и жареной утки?! Наконец кот насытился, подошёл к хозяйскому фужеру и вылакал всё шампанское, которое там оставалось.

Хотя Мендельсон наелся и напился, но злость в нём клокотала, поэтому он, выбрав удобное местечко посередине стола, около вазы с розами, сделал большую лужу, а потом стал обдирать когтями роскошную скатерть, сделав на ней массу затяжек. Несколько рюмок со звоном упали, произведя некоторый шум, и кот опасливо оглянулся на спящих, но профессор только перевернулся на другой бок, а Лидочка села на постели, не открывая глаз, а потом со стоном рухнула на подушку.

Спрыгнув со стола, кот обнюхал Лидочкины вещи, валявшиеся на полу: платье, колготки, трусики и лифчик. Немного подумав, он частями перетащил это добро в санузел, где основательно пометил и изодрал когтями, превратив дорогие фирменные вещи в грязные и рваные тряпки. Потом всё было засунуто глубоко под ванну. Забравшись на кухонный подоконник, Мендельсон тоскливо посмотрел в тёмное окно, потом спрыгнул на пол и забрался в своё гнездо в домике. Потоптавшись, он там и затаился – до поры, до времени.


Глава 16

Проснулись влюблённые около одиннадцати утра. Сначала по очереди сбегали в туалет, а потом вместе долго принимали душ, где, конечно, опять занялись любовью. Профессор чувствовал себя как восемнадцатилетний мальчишка, забыв о многочисленных хворях, а Лидочка, испытавшая за эту ночь множество разнообразных ощущений, оказалась в совершенно неведомом ей доселе чувственном мире. Вадим Ильич был человеком очень опытным в сексе и имел связи с женщинами разного типа, с разными потребностями и разным темпераментом. По этой причине он доставил неискушенной девушке наслаждение, о котором та и понятия не имела. Немногочисленные и невразумительные опыты с одноклассниками (ещё во время учебы в школе) не имели ничего общего с изысканными ласками пожилого ловеласа. Профессор же, изголодавшийся по любимому делу и молодому женскому телу, которое моментально отзывалось на любое его прикосновение, опьянел от забытых чувств и теперь ощущал себя олимпийским богом.

После принятия душа Мюнстерлендер взял хохочущую девушку на руки и принёс в комнату, осторожно опустив на постель.

-Димуль, а что это за вонизм такой кошмарный в квартире? – поинтересовалась Лидочка.

Вадим Ильич, который ещё не совсем вернулся из мира грёз, потянул носом и понял, что в его чистенькой и ухоженной квартирке не просто плохо пахнет, а страшно воняет кошачьей мочой и экскрементами, как в самом грязном и отстойном подъезде. Посмотрев на пол, Мюнстерлендер с ужасом увидел, что по его дорогому во всех отношениях ковру нагло разъезжает на хвосте Мендельсон, оставляя на нежном бежевом фоне омерзительные коричневые полосы. На середине ковра возвышались кучки жидкого кала. Кота, который объелся деликатесами, совершенно не предназначенными для кошек, утром основательно пропоносило, и он, не долго думая, при первых же позывах побежал не в туалет, а в комнату, на ковёр. Это был его второй опыт подобного рода, но в первый раз он был неразумным котёнком, не ведавшим, что творит, а на этот раз это была совершенно осознанная акция протеста.

-Ба-а-а, да что же это такое де-е-е-елается? – прохрипел профессор, с отвращением глядя на виновника. Хитрый кот, встретившись глазами с хозяином, моментально исчез, забравшись в очередное тайное укрытие, где его невозможно было найти.

-Убью гада, вот сволочь поганая! – кипятился Вадим Ильич, нарезая по комнате круги, в чём мать родила.

-Вадимчик, старичок, не надо, умоляю. Разве ты не врубился, что котяра просто ревнует тебя ко мне?! По-моему, это и ежу понятно. Это я во всём виновата – я и исправлю, а ты только все задеребасишь. Видишь, котик включил третью и слинял – он испугался. Сейчас оденемся, и я всё уберу. А потом знаешь, у нас дома всегда коты жили. Последний, Барсик, не так давно отбросил адидасы от старости, двадцать один год у нас прожил. Тоже был тот ещё паскудник – вредный и ревнивый до ужаса. Так что, Дубровский, не волнуйся: твоя Маша найдет к Мендику подход. Мы ещё с ним лучшими корефанами станем. Я же знаю, что все коты устроены одинаково (как и мужики) – любят ласку и хорошую еду. Дай ему шанс, ну пли-и-из, милый!

Профессор замолчал, молча кивнул головой, надел, наконец, трусы и включил телевизор. Первое, что увидели влюблённые, было выступление Макаревича и Леонидова, которые с драйвом исполняли симпатичную песенку с не очень приличными словами в припеве: «Тонкий шрам на любимой попе – рваная рана в моей душе».

-Лидуш, а у тебя есть шрам на попке? – почему-то пришла в профессорскую голову интересная мысль.

-Да, есть, а почему ты об этом знаешь? Вроде, я тебе не говорила… - растерялась девушка.

-Неужели есть?

-Смотри, - и Лидочка повернулась к жениху и продемонстрировала небольшой косой шрам на левой ягодице.

-Откуда же он у тебя взялся, моя красавица? – спросил Вадим Ильич, осторожно дотрагиваясь до «украшения».

-Да понимаешь, в детстве (лет пять мне было) мы с ребятнёй гоняли по двору, а потом один до ужаса вредный мальчишка отнял у меня лопатку и толкнул. Ну, я со всей дури и села на какую-то острую железку, которая из земли торчала. Сколько было кровищи, ты бы знал. Я заорала, а детишки испугались и убежали. Хорошо ещё, что наши соседи у дома парковались и увидели весь этот отстой. Они-то меня в тачку запихнули и в больницу отвезли, а то бы мне хана, каюк, пишите письма на тот свет. В больнице меня сразу – на операционный стол, зашивать и уколы делать от столбняка, а я ору, всю больницу на уши поставила. Мама с папой все белые туда примчались, очень за меня переживали. Ну вот, с тех пор у меня метка и осталась – на всю оставшуюся жизнь.

-Лидочка, девочка моя, да это же здорово, очень сексуально. Видишь, и песенка про тебя и меня есть, прямо в десятку. Кто бы только мог подумать. Иди сюда, моя куколка, я тебя в шрамик поцелую, пожалею мою девочку…

Но девушка пока не привыкла к такому эротичному и утончённому обхождению, она застеснялась и убежала в ванную, закрывшись изнутри. Там она немного поплакала, вспомнив о том, что ей пришлось пережить много лет назад, в нежном возрасте, а потом умылась, надела халат Вадима Ильича, вышла и села на диван рядом с профессором, который тут же её обнял и поцеловал в лобик, как ребёнка.

-------


После плотного завтрака на кухне влюблённые доели часть закусок, оставшихся от праздничного стола, а остальные убрали в холодильник. Лидочка надела джинсы и водолазку и взялась за уборку. Профессор мыл посуду и уговаривал себя не выбрасывать под горячую руку негодного кота на помойку, а послушать Лидочку и попытаться его простить. Ему было до слёз жаль кружевную скатерть, но делать было нечего, поэтому он свернул растерзанные останки, завернул в газету и спустил в мусоропровод. Девушка в это время приводила в порядок ковёр, вооружившись целой армией тряпок и щёток. Очень скоро загаженный шерстяной ковер приобрёл первозданную чистоту и стал ещё чище и красивее, чем раньше. Мендельсон же, затаившись, сидел на антресоли, среди старых газет и журналов и никак не реагировал на призывы своего хозяина и его новой подружки.

Лидочка была в недоумении – подобрав с пола одежду Вадима Ильича и свои туфли, она не могла понять, куда делась её одежда. Она исчезла бесследно. Девушка несколько раз обошла квартиру, хотя точно помнила, что в пылу страстей они с Вадиком побросали всё около дивана. Но вещей не было нигде – ни под диваном, ни около стенки, ни в коридоре, ни на кухне.

«Наверное, Мендик учудил», - решила Лидочка, поняв, какую гигантскую работу по установлению контакта с «усатым-полосатым» ей придётся проделать.

Профессор совершенно успокоился, перестал сердиться и теперь наслаждался свободой и любовью лучшей во всём мире девушки, которая так неожиданно, по прихоти капризной Фортуны досталась именно ему. Ревность кота ему теперь была понятна и даже, до некоторой степени, приятна, несмотря на все издержки – раз ревнует, значит, любит, паршивец этакий

Лидочка позвонила родителям и радостно сообщила, что профессор сделал ей предложение. Родители её поздравили и разрешили остаться у жениха ещё на две недели, то есть на всё каникулярное время. Вадиму Ильичу приходилось периодически уходить из дома, чтобы принимать экзамены в колледже, а Лидочка в его отсутствие, чтобы не скучать, вылизывала квартиру, хотя она и так содержалась Мюнстерлендером в образцовом порядке.

Как-то раз, решив вымыть пол в ванной, девушка раздвинула дверки экрана и просунула швабру глубже, стараясь захватить побольше пыли и грязи. Она выгребла какие-то грязное тряпьё, в котором с ужасом узнала останки своих пропавших вещей. Хорошо ещё, что профессора не было дома, и Лидочка с отвращением взяла вонючие тряпки в руки, положила их в пакет, а потом спустила в мусоропровод.

Запах под ванной стоял убойный, поскольку Мендельсон устроил там себе туалет. Когда швабра доставала до него, он шипел и дрался, с остервенением выпуская когти и терзая тряпку.

-Ну, Мендуля, ну, чувачок, топай сюда, не боись, - пыталась уговорить строптивого кота Лидочка. – Кис-кис, ты же помрёшь с голоду, и твой папочка будет очень переживать. Неужели тебе не жалко папулю?.. Ну ладно, не хочешь слушать добрых советов, тогда катись ко всем чертям, дрянь такая, мерзкий, паршивый, грязный котяра, грязная ж… - всё это девушка произносила ласковым тоном, поскольку знала, что животные редко понимают человеческие слова, зато очень чутко реагируют на интонацию. По этой причине можно было использовать весь арсенал ругательств, чтобы облегчить душу, и в то же время не спугнуть капризного кота.

Наконец, Лидочкино терпение лопнуло, и она пошла на кухню, чтобы к приходу профессора приготовить обед. Дверцы экрана девушка сдвигать не стала: пусть Мендельсон знает, что его простили, и он может спокойно выйти и вволю поесть.

Чуть позже, отмывая кастрюли и сковородки, Лидочка боковым зрением увидела, что отощавший кот, весь в пыли и грязи, по-пластунски, с прижатыми к голове ушами, ползёт к своей кормушке. Девушка стала ещё громче стучать посудой и делать вид, что она ничего не замечает. Тем временем Мендельсон с жадностью съел изрядную порцию «Кискаса» и выпил воды, а потом стрелой метнулся в ванную.

«Слава богу, процесс пошёл, - с облегчением подумала Лидочка. – Теперь уже точно котяра коньки не откинет», - и добавила в кошачью миску несколько кусочков свежей рыбки и варёного языка. Она пошла в комнату, чтобы посмотреть по телевизору интересное шоу, а когда вернулась, то миска была пуста и даже вылизана до зеркального блеска. Это означало, что кот прекратил, наконец, свою итальянскую забастовку и готов пойти на перемирие.

Естественно, об этой маленькой победе было доложено профессору, который очень обрадовался: он очень скучал без пушистика и хотел поскорее его увидеть и приласкать.

Вечером, после ужина, когда влюблённая парочка обнявшись сидела на диване у телевизора, появился Мендельсон. Шёл он очень медленно и тащил в зубах что-то большое и мягкое. Увидев его, Вадим Ильич ухмыльнулся и сказал:

-Смотри, дорогая, мерзавец бабу свою тащат. Сейчас начнётся эротическое шоу, какого ты наверняка никогда не видела.

Кот положил на пол большое и пушистое нечто, которое оказалось старой шерстяной кофтой, сложенной вчетверо и для верности прошитой суровыми нитками. Тут началось самое интересное: оказывается, кофта заменяла Мендельсону кошку, с которой он развлекался, как мог. Он использовал разные позиции – сверху, снизу, сбоку, стоя, лежа…

Лидочка не могла отвести глаз от этого безобразия. Она периодически вздрагивала, смущённо хихикала и шептала: «Ну ни фига себе, просто атас. Прям, «Кама сутра» для котов».

Вадим Ильич, между тем, ввел её в курс дела:

-Видишь ли, дорогая, своего котика в детстве я кастрировать не стал, пожалел, но он всё время сидит дома, с кошками не общается, а потребности у него, как у любого мужика, есть. Вот я и придумал сделать своеобразное чучело кошки из старой Андрюшкиной кофты. Так что бы ты думала? Подлец любит потрахивать свою «бабу» исключительно при публике и способами, для кошек совершенно не характерными. И где он этого набрался, представить себе не могу… нет, ну каков гад, даже я бы так не смог, - отреагировал Мюнстерлендер на очередной пассаж своего любимца.

Мендельсон бросил опасливый взгляд на папочку, но, увидев в его глазах только любовь и поощрение, так же степенно удалился, таща за собой «партнёршу». Через несколько минут он вернулся, запрыгнул на диван и устроился на Лидочкиных коленях, предварительно на них потоптавшись и спрятав когти подальше.

-Умница ты моя, девочка золотая, - нежно прошептал Вадим Ильич и поцеловал Лидочку в маленькое аккуратненькое ушко. – До чего же ты всё правильно рассчитала, ведь и вправду получилось так, как ты говорила. А то, что безобразник показал тебе свою бабу, так это высшая степень доверия. Думаю, что теперь у нас всё пойдет как по маслу.

-Да, Вадичек, всё очень клево, - ответила девушка, гладя кота. – Но мне его очень жалко: мы с тобой вдвоём, а он один. Надо бы ему кошечку хорошую найти, как ты думаешь?

-Ой, не знаю, не знаю. Ну, допустим, мы возьмём в дом кошку, а куда потом котят будем девать? Топить я их не смогу – рука не поднимется, а пристраивать в хорошие руки – это так непросто. Я же не пойду к метро торговать котятами «за десять рублей ведро». Я ведь профессор, доктор наук, и мне такие вещи ни к лицу.

-Не боись, дарлинг, это мой геморрой, не бери в голову – прорвёмся, - обнадёжила профессора его молодая подружка.