Geum.ru

Сердце красавицы

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14

За всё надо платить, - решил Вадим Ильич. – Вот я и расплатился сполна: потерял свою единственную любовь и опять остался в одиночестве. Это мне урок на будущее, хотя как-то не верится, что я теперь смогу опять влюбиться по-настоящему. Интрижки не в счёт. У меня их по жизни было великое множество, и ни одна из них не оставила след в душе: так, приятное времяпрепровождение, эротическая гимнастика – и всё.

Ум и сердце находились по разные стороны реальности и постоянно спорили, и это выводило профессора из состояния равновесия. Он рассуждал так: конечно, Лидочка была замужем и ждала ребёнка, но где был теперь её муж? Кто это знает? Может, он сбежал за границу и где-то отсиживается? А если он и вообще никогда не вернётся? А вдруг его выследили и убили? Тогда, может быть, любимая девушка со временем опять его полюбит, кто знает? В этом случае надо будет ждать рождения ребёнка, усыновить его и растить как родного, а там, может, и общего родить. Когда Лидочкин малыш подрастёт, то можно будет учить его музыке… да, но насколько эти планы были реальны? У кого бы спросить? У какого дельфийского оракула?

Сердце же, полное любви, таяло от восторга и продолжало надеяться на взаимную любовь, которая не так давно могла завершиться счастливым браком. Что, если профессору дан ещё один шанс? На этот раз упускать его было бы преступно. Вадим Ильич прекрасно понимал, что другой такой девушки он нигде не найдёт. Ведь не нашёл же он в «долидочкином» периоде своей жизни истинную любовь, а он далеко не мальчик, ему уже пятьдесят лет, и он всегда был в поиске. Конечно, люди влюбляются и в восемьдесят, но это так несерьёзно: на краю могилы нечего надеяться на настоящее, полноценное счастье. Это даже как-то странно, поскольку всё хорошо в своё время. Для молодости и зрелости любовь всем хороша, она возвышает человека и вдохновляет его на разнообразные подвиги. Для старости же необходим покой, душевное равновесие и подведение итогов, а не всплеск сильных эмоций, который может скорее убить, чем тонизировать. Конечно, существует в истории пример восьмидесятилетнего старца Гёте, влюбившегося в семнадцатилетнюю девушку, но он почему-то не радует. С одной стороны – старая афинская развалина, руина, покрытая мхом, а с другой – цветущий розовый куст, усыпанный благоуханными цветами невероятной красоты. Спрашивается – что между ними может быть общего? Какой контакт?

-Мечты, мечты, где ваша сладость? Ушли мечты – осталась гадость, – продекламировал вслух профессор, входя в подъезд. Поднявшись на лифте на свой этаж, он открыл входную дверь и крикнул: «А вот и я, моя дорогая. Ты дома, Лидуша?» Но никто не отозвался, в квартире было тихо, только Мендельсон с заспанным видом вышел в коридор и стал ластиться к хозяину. За ним, как на верёвочке, шла трогательная в своей беззащитности, крошечная, настоящая детская игрушка, Мендельсоня.

Профессор разделся и пошёл на кухню, чтобы поставить чайник, решив, что Лидочка в очередной раз умотала по своим делам. Решив её дождаться, Вадим Ильич поместил торт в холодильник, и потом вошёл в комнату, чтобы переодеться. Он не сразу обратил внимание на большой пакет, а на нём конверт, который лежал на письменном столе около монитора. Когда он это увидел, то в душе шевельнулось нехорошее предчувствие: неужели Лидочка опять исчезла из его жизни, улетела к своему мужу и уже навсегда?..

Достав из конверта листок бумаги, Вадим Ильич прочитал первые строки и решил сесть: ноги его подкашивались. В письме было написано: «Дорогой Вадик! Наконец ты сможешь жить спокойно: у нас всё утряслось. Муж подготовил почву, перевёл бабло на зарубежные счета, сделал поддельные паспорта, и мы навсегда уезжаем из страны. Пока не могу тебе сказать куда, да и надо ли тебе оно? Всё равно каждый из нас живёт своей жизнью. Когда-то мы любили друг друга, но это осталось в прошлом. Мы с Ваней желаем тебе, дорогой дружок, счастья и очень благодарим за помощь. Муж поручил мне отблагодарить тебя, скромный презент находится в пакете. Прости, что причинила тебе неудобства, прости и прощай навсегда, твоя Лидочка. Не ищи меня, не звони и не пиши писем: у меня теперь другая «симка», а всю информу в Скайпе я стёрла – так распорядился Ванечка. Живи и радуйся, а то, что и на твою долю найдётся хорошая, добрая девушка, я не сомневаюсь. Целую. Лида».

-Да, чуда не произошло, - прошептал профессор. – Лидочка опять ворвалась в мою одинокую жизнь, но, к сожалению, только для того, чтобы разбередить старую рану. А я ведь до сих пор её люблю. И почему на небесах решили, что мы с ней не должны жить вместе? Почему ей нашли богатого, и она в него влюбилась, а меня разлюбила? Где найти ответ на этот вопрос?..

Профессор ещё долго сидел в полной неподвижности, с головой погрузившись в горькие мысли. Он забыл о внушительном пластиковом пакете, который пока лежал и ждал своей очереди. Наконец, стерев с лица слёзы, Вадим Ильич вспомнил о подарке, встал с кресла и развернул упаковку. В пакете лежали ключи от машины, документы на неё и деньги, много денег. Банковская упаковка с них была сорвана: видимо, Лидочка решила их пересчитать – как обычно, на всякий случай. «Надо посчитать», – решил Мюнстерлендер, сел за стол и стал неторопливо отсчитывать тысячные купюры. Он считал и сбивался, потом опять начинал считать и опять сбивался, пока не решил по-настоящему сосредоточиться и разложить деньги кучками: по десять тысяч в каждой. Вскоре денежные кучки заняли всё свободное пространство, а тысячных купюр в пакете оставалось ещё очень много. От «зелени» начало рябить в глазах, и Вадим Ильич решил пойти в ванную и умыться холодной водой, а потом выпить чаю с тортом, который стоял в холодильнике.

В ванной Лидочкиных вещей не было: исчез махровый халатик, тапочки, зубная щётка и косметика. На зеркальной полочке розовой помадой было написано: «Прости и не поминай лихом», и эта деталь опять больно ударила профессора. На глазах навернулись слёзы, и Вадим Ильич долго умывался и сморкался, а потом долго и тщательно вытирал полотенцем мокрое лицо и руки.

Выпив чаю с тортом, вкуса которого он не ощутил, Мюнстерлендер машинально убрал коробку в холодильник, вымыл посуду, а потом вернулся в комнату, чтобы разобраться, наконец, с теми сокровищами, которые так неожиданно свалились на его голову. Пересчёт денег занял часа четыре, потому что пришлось опять раскладывать их кучками по десять купюр, а потом соединять, в свою очередь, по десять кучек, в которых было уже по сто тысяч. В общей сложности, в пакете оказался миллион и сто тысяч рублей. Сто тысяч пущу на расходы, а миллион поделю на две части и после праздников отнесу в два разных банка, положу под процент – все умные люди так делают, – решил Вадим Ильич. То, что он вдруг стал миллионером, хоть и рублёвым, его нисколько не радовало. Денег на скромную жизнь ему и так хватало, а покупать любовницам дорогие подарки и кутить в ресторанах он давно перестал.

-Да, а что делать с машиной? Может, купить новую или не стоит? А может, эту продать? Зачем она мне? – вслух рассуждал профессор. – Хотя нет, я не прав. Лидочка говорила, что эта тачка с импортными кишками может спокойно прослужить ещё много лет, если за ней ухаживать. Всё, решено, запишусь в автошколу и начну учиться. А что, я всегда мечтал о машине, но никак руки не доходили до её покупки. Всё и всегда упиралось в деньги. Вот ещё что: завтра же пойду в супермаркет и куплю одним махом новую стиральную машину, инверторную печку, большой телевизор с плоским экраном и с цифровой функцией и отличный, дорогой двухкамерный холодильник. Старые вещи отправлю Марине на дачу, и доставку оплачу. Думаю, что в сто тысяч я уложусь без проблем, а миллион положу под хороший процент, но снимать не буду. Буду считать, что у меня этих денег, которые свалились мне на голову, в буквальном смысле слова, нет. Лет через десять уйду на пенсию, и буду жить на проценты, поскольку на одну пенсию прожить невозможно – это всем известно. Кстати, за десять лет и проценты поднакопятся, так что в результате у меня будет не миллион, а намного больше. Хоть это радует: не сложилась личная жизнь, так, по крайней мере, деньги появились. Эх, да что об этом говорить! Хотелось бы в рай, да грехи не пускают, а устроить личную жизнь давно надо, но с кем? Где та девушка, которая предназначена для меня? Где та девушка, которая будет любить только меня – простого, немолодого и небогатого препода, а не смотреть на сторону, выискивая миллионеров и не исчезая в туманной дали при первом удобном случае?..

-Ладно, в конце концов, каждый получает то, чего достоин, - произнёс профессор, обращаясь, на сей раз, к денежной пирамиде, лежавшей на столе. Он принёс с кухни ещё один чистый пакет и разложил деньги поровну в два пакета, по ходу дела ещё раз пересчитав, чтобы не заниматься этим в банке, у всех на виду. Вадим Ильич выбрал два надёжных, с его точки зрения, банка, в которых решил открыть счета.

-Не надо с этим тянуть, - обратился Мюнстерлендер к Мендельсону, который подошёл к нему и стал ласкаться. – Ты согласен, друг мой усатый, что такие бабки опасно хранить дома? Кроме того, деньги должны делать деньги. В общем, пока уберу их в хозяйственную сумку и подниму на антресоль, засуну за старые газеты, а завтра отпрошусь из колледжа и съезжу сначала в один банк, а потом в другой, чтобы не нервничать и не торопиться на работу. Скажу, что у меня приступ вегето-сосудистой дистонии и мне надо отлежаться, а лучше всего, позвоню-ка я сейчас декану и попрошу меня заменить. Вот это самый хороший вариант. Скажу Ваське, то есть, Василию Ивановичу, что у меня срочное дело образовалось, а потом отработаю или возьму один день за свой счёт – как скажет. Решено, звоню…

Вадим Ильич сначала убрал деньги подальше от греха, а вернее, от кошачьих когтей, а потом набрал номер декана, с которым находился в приятельских отношениях. Эту проблему друзья решили очень быстро, и профессор, положив трубку, стал планировать завтрашний день:

-Так, встаю, завтракаю, кормлю кошек и иду с пятьюстами тысячами сначала в один банк, который находится в соседнем квартале. В деталях узнаю, какой вклад лучше всего открыть и всё оформляю. Да, надо паспорт в сумку положить, чтобы не возвращаться. Отлично. Потом иду домой, обедаю, кормлю кошек и с другой половиной денег еду в другой банк, который находится около метро. Там опять узнаю о видах вкладов и помещаю туда денежки на хороших условиях. Ещё надо будет на обратном пути купить продуктов, о которых я в суете совсем забыл. Я ведь теперь опять один, позаботиться обо мне некому и надо воспользоваться случаем, чтобы забить холодильник. Кстати, и кошачьего корма надо купить побольше. Хорошо бы завтра же зайти в магазин электроники и купить холодильник, микроволновку, телевизор и стиральную машину. А успею я все это сделать за один день? Не устану от бесконечной беготни? Надо постараться, а то другой такой возможности не будет: в школе я работаю пять дней в неделю, один день в колледже, а в воскресенье у меня частники. Доставку закажу на утро в воскресенье: вся неделя забита работой, а во второй половине воскресенья мне к корейцам надо ехать. Пропускать уроки я не могу: и им это не понравится, и мне накладно.

Определившись со своими планами, Вадим Ильич постепенно успокоился, убрал пакеты с деньгами в антресоль, Лидочкино прощальное письмо, документы на машину и ключи – в письменный стол, а потом стал готовиться ко сну: разобрал диван, на котором не спал больше месяца, убрал надувной матрац на лоджию и включил телевизор.

-Да, надо позвонить Маринке и сказать по поводу старых вещей, - сказал сам себе профессор и созвонился с бывшей женой. Марина с удовольствием согласилась, тем более что ей это ничего не стоило. Она не стала спрашивать, откуда у бывшего мужа вдруг появились такие деньги – это её не интересовало.

Повесив трубку, Мюнстерлендер покормил кошек, помыл кюветку Мендельсони, насыпал в неё чистый наполнитель, а потом вымыл всю грязную посуду, накопившуюся в мойке. После этого он принял душ, почистил зубы, выключил телевизор и улегся спать, настраиваясь на завтрашний день, ещё не один раз прокручивая в голове сценарий, оттачивая детали. Незаметно для себя он уснул. Профессору снилось, что он – тенор с мировым именем и поёт в миланском оперном театре «Ла Скала». Голос у него невероятной красоты и выступает он в роли герцога Мантуанского в опере Джузеппе Верди «Риголетто».

-Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер мая… - соловьём заливался Мюнстерлендер. В реальной жизни у него никогда не было вообще никакого певческого голоса, а тем более – оперного, поэтому ему было странно, что именно его организм издает такие дивные, чарующие звуки.

-С нежной улыбкою плачут, смеются, плачут, смеются, нам изменяют… - продолжал дефилировать по сцене тенор Мюнстерлендер, с удовольствием играя роль красивого юного мерзавца и развратника шестнадцатого века. На нём был роскошный бархатный костюм эпохи Возрождения, расшитый золотом, который сидел очень ловко и в котором он чувствовал себя невероятно комфортно.

-Плачут, смеются, нам изменяют, но изменяю им первый я. Да-да, да-да, им первый я. Да-да, да-да, им первый я, - пел Вадим Ильич, с эффектными телодвижениями заканчивая свою арию. Не успел он спеть последнюю ноту, как раздался шквал аплодисментов и крики «браво», «брависсимо». На сцену полетели охапки цветов, зрители в едином порыве вскочили со своих мест. Они кричали и хлопали в ладоши, а Мюнстерлендер кланялся, посылая во все стороны воздушные поцелуи. Ему было не просто приятно от хорошо сделанной работы, его душа трепетала от восторга, он купался в волнах зрительской энергетики. То, что он отдал во время исполнения, ему постоянно и многократно возвращалось. Никогда ещё профессор не испытывал таких чувств, никогда ему не снились такие чудные сны. Он на минутку проснулся и прошептал: «Надо будет в мобильник закачать эту мелодию», а потом опять заснул, но уже без сновидений.


-------