Кузнецов Н. Г. Курсом к победе
| Вид материала | Книга |
СодержаниеЭскадра возвращается в севастополь |
- «Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов. Курсом к Победе», 88.27kb.
- С. Чекменев, И. Кузнецов «На земле вольные, кавказские». Раскрытие малоизвестных страниц, 490.52kb.
- Приближается великая дата 60 летие Победы, 124.14kb.
- Матвея Сидоровича Кузнецова. М. С. Кузнецов Я, Кузнецов Матвей Сидорович, хочу рассказ, 207.25kb.
- Ия) и когда экспериментальное естествознание, отвечая запросам своего времени, предъявило, 202.57kb.
- Не устану следить, чтобы Вечный огонь не погас, 21.46kb.
- Николай Иванович Кузнецов. Непосредственное руководство, 80.31kb.
- Вот что сказал о Сергее Орехове В. А. Кузнецов, профессор Московского государственного, 16.66kb.
- Комплекс По дисциплине: гистология с курсом цитологии и эмбриологии gist 2205 для специальности, 3800.96kb.
- План приема преподавателей на факультет повышения квалификации и профессиональной переподготовки, 92.03kb.
ЭСКАДРА ВОЗВРАЩАЕТСЯ В СЕВАСТОПОЛЬ
Весна 1944 года знаменовалась возросшими темпами наступления на всех
фронтах. Это, конечно, сказалось и на активизации деятельности флотов,
взаимодействующих с фронтами. Изменился характер морских операций, их целью
стало участие в освобождении побережья и приморских городов. Ставка теперь
уделяла флоту еще больше внимания. Верховное Главнокомандование в директивах
фронтам четко определяло роль флотов.
- Наступило время для более активного действия флотов в море,- сказал
мне Сталин.
Разговор этот происходил, когда вплотную встал вопрос об освобождении
Крыма.
Крым, расположенный в самом центре Черного моря, имел большое
стратегическое значение. Не случайно так держались за него гитлеровцы.
После захвата плацдарма на Керченском полуострове Генеральный штаб
приступил к разработке операции по освобождению Крыма одновременно войсками
4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии.
Начальник Генштаба А. М. Василевский в общих чертах информировал меня о
предстоящей операции и предложил обдумать задачи моряков. Главный морской
штаб разработал наши предложения. Коротко они сводились к тому, что
Черноморский флот будет оказывать фронтам посильную помощь с моря; в период
решительного наступления моряки блокируют с моря Севастополь и другие
крымские порты, парализуют коммуникации противника.
Замысел операции заключался в одновременном наступлении на Симферополь
и Севастополь со стороны Перекопа и с Керченского полуострова. Черноморский
флот и Азовская флотилия должны были содействовать наступлению Отдельной
Приморской армии на первом этапе борьбы и всему фронту - на последнем.
В преддверии Крымской операции, как известно, была освобождена Одесса -
один из важнейших \370\ черноморских портов. В этих боях участвовала лишь
часть сил Черноморского флота, но в результате их действий противник понес
значительные потери на море. По данным, подтвержденным документами - и
нашими и немецкими, в северо-западной части Черного моря были потоплены б
транспортных судов и повреждены эсминец и катер.
Обороне Одессы немецко-фашистское командование придавало большое
значение. Потеря Одессы и всего северо-западного побережья Черного моря
неизбежно привела бы к изоляции с суши крымской группировки. Кроме того, это
означало бы перенесение военных действий на территорию Румынии, поставило
под угрозу румынские порты, что повлекло бы за собой окончательный срыв
снабжения крымской группировки. Оказался бы под ударом и нефтяной район
Плоешти. Словом, со всех точек зрения Одесса была для гитлеровского
командования важным стратегическим плацдармом, утрата которого неизбежно
ускорила бы сдачу Крыма.
Чтобы усилить помощь сухопутным войскам, сражающимся на Черноморском
побережье, командование Черноморского флота предложило перебазировать в
район Каркинитского залива части морской авиации и торпедных катеров.
Предложение было одобрено. Вскоре на очищенной от врага Кинбурнской косе в
Скадовске основалась заново сформированная Очаковская военно-морская база. В
ее распоряжение передавалось несколько береговых батарей, выделялась часть
штурмовой авиации. В начале марта в Скадовск была перебазирована 2-я
Новороссийская бригада торпедных катеров под командованием капитана 2 ранга
В. Т. Проценко. Погода не благоприятствовала переходу. И все же катера за 20
часов прошли почти 500 миль. Несколько позже туда же направилась вторая
группа катеров. Катерники начали активные боевые действия в районах Одессы и
Очакова, а позже в районах Ак-Мечети и Евпатории, а также у побережья
Румынии.
1-я бригада торпедных катеров (14-16 единиц) в то же самое время
перешла в маневренную базу, развернутую в Анапе. Отсюда катера выходили на
вражеские коммуникации вдоль южного берега Крыма.
Активизировала свои действия и бригада подводных лодок, располагавшаяся
в Поти, Очамчире и Туапсе. \371\
Операция по освобождению Одессы войсками 3-го Украинского фронта под
командованием генерала армии Р. Я. Малиновского заняла менее трех недель - с
26 марта по 14 апреля 1944 года. В это время Черноморский флот вел
интенсивные действия на морских коммуникациях, срывая вражеские перевозки,
флотская авиация бомбила румынские порты Констанцу и Сулину, уничтожала
вражеские транспорты и боевые корабли.
Одесская операция началась с того, что в Николаеве высадился небольшой
десант, вызвавший панику в тылу врага. В десант входили 55 моряков из
батальона морской пехоты под командованием майора Ф. Е. Котанова и 12
армейцев. На 7 гребных рыбачьих ботах они ночью вышли из села Октябрьского.
Командовал десантом старший лейтенант К. Ф. Ольшанский. Пройдя 15 километров
по Южному Бугу против сильного течения и ветра, смельчаки достигли окраины
Николаева и на рассвете 26 марта скрытно высадились в районе элеватора.
Немцы обнаружили десант только в 8 часов утра, а в 10 часов начали атаковать
его. Против 67 наших бойцов фашисты бросили в бой 3 батальона пехоты, 4
танка, 4 орудия, 2 шестиствольных миномета, несколько огнеметов. Чего только
не предпринимал враг, чтобы одолеть горстку героев! Фашисты забрасывали их
ядовитыми дымовыми шашками. В течение двух суток десантники отбили 18
ожесточенных атак, уничтожили около 700 фашистских солдат, 2 танка и все 4
орудия. Под конец из наших бойцов в живых остались только 12 человек. Но
каждый из них - израненный, обожженный - дрался за десятерых, пока не
подошли наши войска. Правительство высоко оценило подвиг десантников - все
67 человек получили звание Героя Советского Союза.
28 марта части 3-го Украинского фронта, в составе которых действовал
батальон морской пехоты майора Ф. Е. Котанова, прорвали оборону противника и
заняли Николаев. За освобождение этого города батальон Котанова и одно из
гвардейских соединений морской авиации заслужили благодарность Верховного
Главнокомандующего и наименование Николаевских. В Николаеве сооружен
памятник десантникам К. Ф. Ольшанского. Бывая в Николаеве, я всегда видел у
подножия памятника свежие цветы, жители города свято чтут память героев.
Батальон Ф. Е. Котанова был хорошо известен всем черноморцам. Чуть
позже мы встретились с ним в \372\ Констанце. Требовалось выполнить одно
ответственное задание, и я предложил это дело майору Котанову. - На моих
ребят смело можете положиться,- с достоинством и гордостью ответил майор.
После освобождения Николаева войска 3-го Украинского фронта форсировали
Южный Буг и завязали бои на подступах к Очакову. Здесь тоже отличились
морские пехотинцы. 31 марта они на шлюпках и десантных ботах вышли с
Кинбурнской косы и высадились у Очаковского маяка. Шума они подняли много,
немцы бросили к маяку крупные силы, а в это время наши войска начали штурм
города. 31 марта Очаков был освобожден. Десанты в Николаеве и Очакове были
небольшими, но действовали решительно, отважно и умело.
Утром 10 апреля войска 3-го Украинского фронта ударами с востока,
севера и запада освободили Одессу. Им салютовала Москва 24 артиллерийскими
залпами из 324 орудий. Воинские почести освободителям Одессы оказала и
эскадра Черноморского флота.
11 апреля Ставка утвердила директиву, в которой ставилась задача
освобождения Крыма. Я приведу дословно только ту ее часть, которая касается
непосредственно флота:
Народному Комиссару Военно-Морского Флота
адмиралу тов. Кузнецову
Командующему Черноморским флотом
вице-адмиралу тов. Октябрьскому
копия: Командующему 3-м Украинским фронтом
Командующему ОПАрм тов. Александров){58}
Ставка Верховного Главнокомандования Черноморскому флоту на 1944 год
ставит задачи:
1) Систематически нарушать коммуникации противника в Черном море, а в
ближайший период нарушение коммуникации с Крымом считать главной задачей.
Для действия на коммуникациях использовать подводные лодки, бомбардировочную
и минно-торпедную авиацию, а на ближних коммуникациях -
бомбардировочно-штурмовую авиацию и торпедные катера.
2) Быть готовым к высадке в тыл противника тактических десантов силой
батальон - стрелковый полк.
3) Охранять побережье и приморские фланги армии, содействовать
фланговым частям армий при их продвижении огнем береговой и корабельной
артиллерии мелких кораблей. \373\
4) Повседневно расширять и закреплять операционную зону флота в Черном
море путем уничтожения минных полей, открытия и поддержания своих фарватеров
и маневренных районов, безопасных от мин.
5) Обеспечить свои коммуникации от воздействия противника, в частности
организовав надежную противолодочную оборону.
6) Путем систематического траления в первую очередь создать возможность
плавания по фарватерам с дальнейшим переходом к сплошному тралению
загражденных минами районов.
7) Крупные надводные корабли тщательно готовить к морским операциям,
которые будут при изменении обстановки указаны Ставкой.
8) Быть готовым к перебазированию флота в Севастополь и к организации
обороны Крыма.
9) Быть готовым к формированию и перебазированию Дунайской военной
флотилии.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин (Антонов){59}.
В основу этой директивы легли предложения, разработанные Главным
морским штабом. Я был приглашен в Ставку, когда директива рассматривалась
Верховным Главнокомандующим. Помнится, она не вызвала сомнений, но попутно
зашел разговор об использовании крупных кораблей. И. В. Сталин дал прямое
указание не рисковать ими. Именно в это время Верховный подробно
расспрашивал меня о корабельном составе флотов. Чувствовалось, что он все
ближе к сердцу принимал флотские дела.
Из 650 боевых самолетов морской авиации для участия в Крымской операции
было выделено свыше 400. Они производили минные постановки у Севастополя и в
Сулинском канале, наносили удары по транспортам противника в море, а также в
портах - в Севастополе, Феодосии, Киик-Атламе, Судаке, бомбили скопления
войск в районах Армянска, Ишуни, Керчи.
Для ударов по вражеским судам использовались все типы самолетов. Причем
широко применялся новый, так называемый топ-мачтовый способ
бомбометания{60}. Он характеризовался большой точностью и был особенно
опасен для конвоев, шедших, как правило, с небольшой скоростью.
Результативность топмачтового бомбометания оказалась примерно в 5 раз выше
обычного. Фашисты стали нести большие потери. Это \374\ заставило их усилить
прикрытие конвоев с воздуха. Жаркие бои завязывались над морем, и от их
исхода часто зависела судьба транспортов. В этих воздушных схватках
противник потерял более 80 самолетов, А на дне морском оказались 68 судов,
среди них 42 транспорта, десантные баржи, буксиры, тральщики. Много
фашистских судов получили повреждения.
Морским летчикам, особо отличившимся в боях за освобождение Крыма, было
присвоено звание Героя Советского Союза. В числе их гвардии майоры В. А.
Дегтярев, И. И. Ильин, майоры В. А. Лобозов, А. И. Фокин, капитаны В. П.
Рукавицын, А. Д. Рыхлов. В. А. Скугарь, старший лейтенант Н. И. Николаев.
Важные задачи были поставлены перед бригадой подводных лодок. "Во
взаимодействии с авиацией уничтожать транспорты и плавсредства противника на
его коммуникациях в северо-западной части Черного моря" - гласил приказ
наркома ВМФ{61}.
Экипажи подводных лодок получали от воздушной разведки сведения о
движении судов противника. В соответствии с этими данными заранее
обусловливались позиции, где маневрировали лодки.
Враг применял всевозможные средства противолодочной обороны. На Черном
море только за время Крымской операции фашисты сбросили на наши подводные
лодки более 1500 глубинных бомб. Не обходилось без потерь среди подводников.
И все же наши подводные лодки постоянно выходили к берегам Румынии и
Болгарии. Я уже не говорю о побережье Крымского полуострова, где они
действовали наиболее активно. Особо отличились экипаж подводной лодки "А-5"
под командованием капитан-лейтенанта В. И. Матвеева, потопивший транспорт
"Дуростор" и шхуну "Сейферд", и экипаж "Щ-201" под командованием капитана 3
ранга П. И. Парамошкина, только за один выход потопивший транспорт
"Гейзерикс", тральщик и повредивший десантную баржу.
Активно действовали торпедные катера. Обычно они выходили в море ночью.
Во-первых, в темноте меньше опасности со стороны вражеской авиации, а
во-вторых, ночью легче устраивать засады и ловушки для судов противника.
Катерам часто помогали самолеты-разведчики.
Несколько катеров были вооружены реактивными установками. Знаменитые
"катюши" и на море показали \375\ себя мощным оружием. Между прочим,
реактивные снаряды на флоте появились еще до войны. Помню, они испытывались
под руководством А. Н. Туполева, создателя первых торпедных катеров. Конечно
же, установки были мало похожи на грозные "катюши". Но факт остается фактом:
первые эрэсы стояли на катерах. В годы войны "катюши" нашли широкое
применение на флотах: сначала на бронекатерах, а позднее и на торпедных
катерах. Энтузиастом этого дела, как уже говорилось, был флотский
артиллерист Г. В. Терновский, Герой Советского Союза.
За время Крымской операции торпедные катера потопили несколько
самоходных и сухогрузных барж, повредили 3 сторожевых катера, десантную
баржу и охотника за подводными лодками. За боевые успехи катерники
капитан-лейтенанты С. Н. Котов, К. Г. Кочиев, А. И. Кудерский, старшие
лейтенанты А. Г. Кананадзе, В. С. Пилипенко, Г. А. Рогачевский, А. Е. Черцов
заслужили звание Героя Советского Союза.
Потери противника в результате действий различных сил Черноморского
флота были значительными. Даже по признанию бывшего гитлеровского адмирала
Ф. Руге, "при эвакуации погибло 50 судов, в том числе много небольших,
частично в крепости, большая же часть в результате воздушных атак. Особенно
тяжелые потери были понесены при гибели пароходов "Тотила" и "Тейя"..."{62}.
Но надо сказать, что гитлеровский адмирал значительно преуменьшил свои
потери на море. В действительности были уничтожены 78 боевых кораблей и
транспортных судов. А гибель транспортов "Тотила" и "Тейя", на которых
находилось свыше 4 тысяч гитлеровцев, была особо ощутимой.
Кульминацией борьбы на коммуникациях были дни 5-12 мая, когда разбитые
немецкие части скопились в Севастополе и на Херсонесском мысу, а советские
войска и флот громили их на берегу и в море.
Сражение за Крым началось утром 8 апреля наступлением войск 4-го
Украинского фронта (командующий - генерал армии Ф. И. Толбухин). Два с
половиной часа тысячи орудий, минометов и сотни бомбардировщиков сокрушали
оборону противника на Перекопском перешейке и на южном берегу Сиваша. Вслед
за артиллерией, еще продолжавшей громить первые линии вражеских траншей, на
всех \376\ направлениях одновременно двинулись в атаку пехота и танки. Враг
отчаянно сопротивлялся, но задержать лавину наших войск не мог. А 10 апреля
отход фашистов с Перекопского перешейка превратился в беспорядочное бегство.
Не менее успешно развернулось наступление Отдельной Приморской армии
(командующий - генерал армии А. И. Еременко), большую помощь которой в
перевозке через Керченский пролив ее войск и вооружения оказала Азовская
военная флотилия.
Наступление развивалось. 13 апреля была освобождена Евпатория, днем
позже - Ак-Мечеть и Саки, а еще день спустя войска достигли внешнего обвода
Севастопольского укрепленного района. На востоке соединения Отдельной
Приморской армии к этому времени заняли Судак, Ускут, прижав отступавшие
части фашистов к Алуште, и затем тоже вышли к внешнему обводу
севастопольских укреплений.
Штурм севастопольской крепости по плану нашего командования
предполагалось осуществить одновременными ударами с трех направлений:
севера, востока и юго-востока. Главные удары наносились с востока (Сахарная
головка - Инкерман) и юго-востока (Балаклавские высоты - Сапун-гора). Сжать
потуже кольцо блокады с моря и воздуха возлагалось на Черноморский флот.
Штурм начался утром 5 мая. До 200 орудий на каждом километре фронта и
сотни самолетов взламывали оборону врага и прокладывали путь пехоте. Каждый
метр пришлось брать с боем. 8 мая войска подошли к окраинам Севастополя.
Установив на Северной стороне дальнобойные орудия, артиллеристы прямой
наводкой топили корабли противника в бухтах. Ожесточенные схватки не
ослабевали ни днем ни ночью.
В 19 часов 9 мая 1944 года Севастополь был освобожден. Остатки
вражеских войск в панике бежали к причалам бухты Казачьей и на мыс Херсонес.
Но нигде им не было спасения. Наши танкисты ворвались на мыс вслед за
противником. 12 мая враг сложил оружие.
При штурме Севастополя фашисты потеряли убитыми более 20 тысяч человек.
Свыше 24 тысяч солдат и офицеров, в том числе 2 генерала, попали в плен.
Всего же за время боев в Крыму противник потерял убитыми и плененными, не
считая погибших на кораблях, 111 587 человек. \377\
Итак, Севастополь - свою последнюю опору в Крыму - гитлеровцы смогли
оборонять только 5 дней, а осаждали в 1941- 1942 годах 250 дней.
Я побывал в только что освобожденном Севастополе. На всю жизнь запомнил
развалины города. Каждый камень говорил об упорном сопротивлении
севастопольцев в 1941-1942 годах, о вошедшей в историю героической эпопее.
Еще дымились развалины последних боев и груды трофейной техники лежали на
берегу, а флотские строители уже приступали к восстановлению причалов.
Командование флота торопило меня с разрешением эскадре вернуться в
Севастополь. Работники же Главного морского штаба настаивали на более
тщательном разминировании всех гаваней и фарватеров. А это была большая и
опасная работа. Коварные электромагнитные мины подчас не поддавались
тралению, и их приходилось уничтожать механическими средствами и глубинными
бомбами.
Наконец пришел долгожданный день и час. Линкор "Севастополь", крейсеры,
эсминцы, прибранные, чистые, заново подкрашенные, заняли свои места в строю
и под флагом командующего флотом взяли курс на Севастополь. Строй кораблей
растянулся на несколько миль. Учащенно бились сердца не только
моряков-черноморцев, но и всех жителей города-героя при виде входившей в
Северную бухту эскадры. Это было 5 ноября 1944 года около 14 часов. Над
кораблями шли истребители - на этот раз, конечно, свои. Они несли почетную
вахту эскорта. Очевидно, у стоявших на палубах матросов и офицеров всплыли
воспоминания, как трудно было прорываться им в эту гавань в 1941-1942 годах.
21 залпом из 100 орудий возвестила эскадра о своем возвращении в главную
военно-морскую базу Черноморского флота. Незабываемые часы!
Когда в начале февраля 1945 года я снова приехал в Севастополь, то
корабли уже стояли на своих штатных местах. Мне доставило немало
удовольствия побывать на многих из них. И о чем бы ни заходил разговор,
офицеры и матросы часто начинали его словами: "Когда мы вернулись в
Севастополь...", будто именно с этого дня возобновился счет времени для
всего Черноморского флота. И в этом был известный смысл. Все берега Черного
моря к этому времени были уже очищены от противника. Пусть Севастополь лежал
еще в \378\ развалинах, еще кое-где взрывались мины, но он снова являлся
главной базой Черноморского флота.
В бухтах, на хорошо знакомых мне местах или бочках, стояли крейсеры и
эсминцы.
Бывая на кораблях, я невольно вспоминал мирные дни этого города, из
бухт которого мы выходили на различные большие и малые учения, не думая
тогда, что Севастополю вторично придется пережить осаду и снова подниматься
из пепла. Тогда, в тридцатые годы, мы осматривали памятники Севастопольской
обороны прошлого века, теперь, в 1945 году, предстояло прежде всего
приступить к восстановлению города и порта, а затем подумать о памятниках в
честь новых героев.
Недаром геройски дрались с врагами моряки. Слава тем, кто погиб, и
пусть лучшим памятником для них будет сам возрожденный Севастополь.
Обходя корабли, я жалел, что рядом со мной нет адмирала Льва
Анатольевича Владимирского, много лет возглавлявшего Черноморскую эскадру.
Он служил на другом флоте. Это был интереснейший человек. Я осмеливаюсь
утверждать, что Лев Анатольевич за свою почти пятидесятилетнюю службу на
флоте оставил за кормой больше миль, чем любой другой адмирал.
Я помню его еще курсантом военно-морского училища. Новобранцев еще не
успели переодеть. Владимирский щеголял в кожаных галифе и поношенной куртке.
Но он уже браво маршировал в строю. Это было в 1924 году.
В конце 1926 года, когда я прибыл на Черное море, чтобы начать службу
на крейсере "Червона Украина", Л. А. Владимирский был уже старшим вахтенным
начальником, и я оказался в его подчинении. Крейсер стоял еще у стенки
завода, а личный состав жил в казармах, километрах в пяти. По утрам Лев
Анатольевич быстрым шагом спешил на корабль и, завидя меня, приглашал
пройтись вместе. Я предлагал воспользоваться трамваем.
- Нет, нет,- возражал он.- Пешком лучше.
И он шагал в любую погоду - легко, стремительно, я еле поспевал за ним.
Эти утренние прогулки стали его привычкой даже на корабле. Шагает по
палубе, разминается, а заодно зорко оглядывает все вокруг, и боцманы знали:
ни одно упущение не укроется от его глаз. \379\
Такие ежедневные прогулки, не считаясь с погодой, Владимирский совершал
и в последнем своем плавании, которое продолжалось полгода.
Это был превосходный моряк. После службы на крейсере он командовал
сторожевиком типа "Шторм". Небольшой и очень валкий на волне корабль
требовал особого искусства от командира. Л. А. Владимирский, следуя однажды
в кильватер крейсеру, в очень свежую погоду, несмотря на сильнейшую качку,
отлично вел корабль и заслужил похвалу комфлота.
Когда однажды зашел с ним разговор о его дальнейшей службе.
Владимирский без колебаний ответил:
- Где угодно, только на кораблях.
Великая Отечественная война застала его командующим эскадрой. Перед
высадкой известного десанта у Григорьевки погиб корабль, на котором шел
Владимирский. Поднятый из воды раненый командующий эскадрой дал перевязать
себя и сейчас же взошел на мостик. На протяжении всей операции Владимирский
оставался на посту. В госпиталь он лег, когда эскадра вернулась в базу.
Л. А. Владимирский участвовал почти во всех трудных операциях на Черном
море. Когда требовалось оказать помощь осажденному Севастополю, он на
линейном корабле входил в Северную бухту, чтобы бить по врагу из 12-дюймовых
орудий линкора. Огромный тяжелый корабль на большой скорости входил в
боновые ворота. В тесной бухте он тоже обходился без буксиров, а
отстрелявшись, столь же стремительно возвращался в море. Умелый маневр
спасал корабль от ударов вражеской авиации. Когда мы с Владимирским уже
после войны вспоминали действия кораблей, он справедливо упрекал тех
командиров, которые не использовали маневр как средство защиты от авиации.
В героической обороне Севастополя немалая заслуга Л. А. Владимирского.
Участие кораблей эскадры помогло отбить все три ожесточенных вражеских
штурма. Плавать на кораблях, доставлявших все необходимое для защитников
города - пополнение, боеприпасы, продовольствие, было тяжело и опасно.
Корабли подвергались атакам вражеских самолетов, иногда и гибли со всем
личным составом, но эскадра продолжала выполнять свою задачу.
Какое бы дело ни поручалось Л. А. Владимирскому, я всегда был уверен,
что он и его подчиненные будут действовать умело и отважно. \380\
Служба Льва Анатольевича протекала не всегда гладко. Бывали и неудачи.
Я уже писал, как стечением обстоятельств флот в 1943 году потерял три
корабля, выполнявших задачу по обстрелу вражеского побережья. На
Владимирского, как командующего флотом, легла определенная тень. Пришлось
ему выслушать нарекания и за неполадки во время высадки десантов в районе
Керчи.
Иногда освобождение высоких должностных лиц происходило по прямому
указанию Ставки, или, точнее говоря, И. В. Сталина, и я не всегда знал
истинные причины таких перемещений. Так, С. М. Штеменко в своей книге
"Генеральный штаб в годы войны" пишет, что генерал И. Е. Петров, который
"целыми днями, а порой и ночами пропадал в войсках", был освобожден, когда
возглавляемая им Приморская армия была уже готова к наступлению, а причины
замены "остались неизвестными". Одной из причин, по мнению Штеменко, были
"раздоры с командованием флота". Никаких "раздоров", как я уже говорил, не
было, но командующий флотом Л. А. Владимирский подчас с присущей ему
горячностью отстаивал свое мнение.
Я случайно был в кабинете Сталина, когда он читал какое-то донесение.
- Уж слишком много они спорят,- недовольно проговорил Верховный.
- Кто? - спросил я.
- Петров и ваш Владимирский.
Вскоре я узнал, что И. Е. Петров освобожден от командования Отдельной
Приморской армией. Почти в то же время без совета со мной, как наркомом, был
освобожден и командующий флотом Л. А. Владимирский. Ни Генштаб, ни Наркомат
ВМФ не вносили предложений о смене командования Приморской армии и
Черноморского флота. С. М. Штеменко пишет, что для него остается
неразгаданной причина снятия И. Е. Петрова, а для меня до сих пор не ясна
причина освобождения от должности Л. А. Владимирского.
Вице-адмирал Л. А. Владимирский вынужден был оставить Черное море,
морской театр, который он отлично знал, и отправиться на Балтийский флот.
Здесь он, командуя эскадрой, встретил День Победы. Позднее служил в
Военно-морской академии, а выйдя в отставку в 1971 году, снова не усидел на
берегу, отправился в океан во главе экспедиции \381\
научно-исследовательских кораблей. Последний его поход длился полгода. До
самой кончины Лев Анатольевич не расставался с морем.
Владимирский был прямым и честным. Всегда открыто высказывал свои
взгляды, смело брал на себя ответственность за все происходящее. Мягкий,
добрый, он в то же время был неуклонно требователен. Я не раз наблюдал, как
он разъясняет задачу подчиненным: старательно, настойчиво, чтобы каждый
понял, что от него требуется, никогда я не слышал, чтобы он повысил голос,
высказал какую-нибудь угрозу. Он всех мерил своей меркой, уверенный, что
каждый отдаст делу все силы, как всегда поступал сам.
Впечатление об адмирале Л. А. Владимирском у меня осталось самое
хорошее. Он всю свою жизнь без остатка отдал нашему Военно-Морскому Флоту.
Еще продолжались бои. Враг, бешено сопротивляясь, откатывался на запад.
А в Севастополе, как и на всей освобожденной от фашистских захватчиков
земле, уже начиналась новая жизнь. "Восстановим славный Севастополь!" -
читал я на алых полотнищах, а то и прямо на закопченных стенах разрушенных
зданий. Среди руин кипела работа. Прошло немного времени, и на берегу моря
снова поднялся Севастополь, еще более красивый, чем прежде. Загорелся Вечный
огонь на Малаховом кургане, потоки экскурсантов ныне с благоговением
осматривают восстановленную знаменитую панораму Ф. А. Рубо "Оборона
Севастополя" и не менее впечатляющую диораму народного художника СССР П. Г.
Мальцева "Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года". Появились новые дома - дворцы
из белого инкерманского камня. Город-герой на всю страну славится чистотой и
порядком.