Geum.ru

Кузнецов Н. Г. Курсом к победе

Вид материалаКнига

Содержание


Бросок в крым
Подобный материал:
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   45

БРОСОК В КРЫМ



Осенью 1943 года блокированные в Крыму вражеские войска могли

снабжаться только морем. Перед нашими моряками особо остро встает проблема

срыва вражеских морских перевозок. Подключаем к этому не только авиацию и

торпедные катера, но и эсминцы.

Эскадренные миноносцы чаще всего действовали в районе между мысом Чауда

и мысом Ай-Тодор. Они выходили из Туапсе вечером, к полуночи подходили к

морским трассам противника, расходились и в течение двух-трех часов вели

поиск. Затем обстреливали береговые объекты, к рассвету соединялись и под

прикрытием истребительной авиации возвращались в базу. Последний такой выход

был совершен в ночь на 6 октября. О нем я обязан рассказать подробнее. Это

был крайне неудачный поход, который закончился гибелью трех кораблей. Я был

в то время на Черноморском флоте и знаю все подробности.

Командующий Черноморским флотом распоряжением от 5 октября 1943 года

поставил перед эскадрой задачу силами 1-го дивизиона эсминцев во

взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота в ночь на б октября

произвести набег на морские коммуникации противника у южного побережья Крыма

и \335\ обстрелять порты Феодосия и Ялта, где разведка обнаружила большое

скопление плавсредств. В набег были выделены лидер эсминцев "Харьков",

эскадренные миноносцы "Беспощадный" и "Способный". Для их прикрытия

выделялись все имевшиеся в наличии истребители дальнего действия. Перед

выходом командующий флотом вице-адмирал Л. А. Владимирский лично

проинструктировал командиров кораблей.

С наступлением темноты отряд под брейд-вымпелом командира 1-го

дивизиона эсминцев капитана 2 ранга Г. П. Негоды покинул Туапсе. У южного

берега Крыма корабли разделились: лидер направился к Ялте, а эсминцы - к

Феодосии. В это время, по-видимому, корабли были обнаружены вражескими

самолетами-разведчиками, которые уже больше не упускали их из виду. В восьми

милях от Феодосии наши эсминцы были атакованы торпедными катерами и

обстреляны береговыми батареями из района Коктебеля. В коротком бою эсминцы

повредили 2 вражеских торпедных катера. Но, поняв, что фашисты подготовились

к отпору, командир отряда отказался от обстрела Феодосии. "Беспощадный" и

"Способный" легли на курс в точку рандеву. Тем временем "Харьков" подошел к

Ялте и с дистанции 70 кабельтовых обстрелял порт. По кораблю открыли огонь

береговые батареи, но вреда ему не нанесли. "Харьков", выпустив несколько

снарядов по вражеским батареям, отвернул от берега и вскоре присоединился к

эсминцам.

Уже светало. Кораблям следовало бы поторопиться с отходом, чтобы

быстрее достичь зоны действия нашей авиации прикрытия. Но в это время

истребители дальнего действия, сопровождавшие корабли, сбили немецкий

самолет-разведчик. Командир отряда приказал "Способному" подобрать из воды

немецких летчиков, а остальным кораблям тем временем охранять "Способный" от

возможных атак подводных лодок. Так корабли задержались почти на 20 минут.

Роковых минут! Когда корабли начали построение в поход, со стороны солнца

появились вражеские пикировщики. Отряд прикрывался всего 3 истребителями.

Наши летчики дрались геройски, сбили 2 вражеских самолета - Ю-87 и Me-109.

Но силы были неравными. Уцелевшие бомбардировщики сбросили бомбы. 3 из них

попали в лидер "Харьков", он потерял ход.

Я был в это время на КП Владимирского. \336\ Командующий флотом

старался чем мог помочь кораблям, выслал к ним еще 9 истребителей - все, что

в готовности находилось на аэродроме.

- Где остальные два корабля? - спросил я.

- Буксируют "Харьков".

- Прикажите им оставить его!

Но было уже поздно. На корабли налетели еще 14 пикирующих

бомбардировщиков. 2 "юнкерса" атаковали "Харьков" и буксировавший его

"Способный". Эсминец "Способный" стал маневрировать вблизи поврежденного

лидера, ведя огонь по самолетам. От близких разрывов бомб на эсминце

разошлись швы в правом борту кормовой части. Морякам пришлось бороться с

течью. Тем временем 10-12 пикировщиков атаковали эсминец "Беспощадный".

Корабль получил сильные повреждения и лишился хода. Командир отряда,

находившийся на "Беспощадном", приказал "Способному" буксировать поочередно

оба поврежденных корабля. Все это происходило в 90 милях от Кавказского

побережья. Г. П. Негода надеялся, что из Геленджика поспеет помощь, и тогда

корабли, держась вместе, смогут эффективнее отражать атаки вражеской

авиации. Моряки лидера "Харьков" ценой героических усилий восстановили одну

машину из трех, дав кораблю ход 9-10 узлов (напомню читателю, что узел- мера

скорости, равная миле- 1852 метра в час). Эсминец "Способный" взял на буксир

"Беспощадного", команда которого самоотверженно боролась за живучесть своего

корабля. Но фашисты не отставали. В небе появились 5 "юнкерсов" под

прикрытием 12 истребителей. "Способный" тотчас дал полный ход и, маневрируя,

открыл огонь. Команда "Беспощадного" тоже героически отражала атаки. Но

неподвижно стоявший корабль не мог уклоняться от ударов. После попадания

нескольких бомб "Беспощадный" затонул. Командир "Способного" немедленно

радировал об этом в базу. К великому сожалению, радиограмма до адресата не

дошла и комфлота не смог действенно вмешаться в ход событий. Пока корабли

поднимали из воды людей с затонувшего "Беспощадного", враг совершил

очередной авиационный налет и потопил лидер "Харьков". После прекращения

воздушной атаки командир "Способного" приступил к спасению моряков

"Харькова". Но последовал еще один, самый крупный налет. В нем участвовали

25 пикирующих бомбардировщиков. "Способный" \337\ затонул от двух прямых

попаданий бомб.

Для спасения команд были высланы торпедные и сторожевые катера,

тральщики и гидросамолеты.

Никогда не забуду напряженной атмосферы на командном пункте флота.

Донесения и распоряжения следовали одно за другим. Но все усилия ни к чему

не привели. Флот потерял 3 прекрасных боевых корабля и несколько сот

моряков. В Туапсе я встретил командира дивизиона Г. П. Негоду. Он спасся

чудом, пробыв несколько часов в холодной осенней воде. Хотел с ним

поговорить. Но он был так потрясен происшедшим, что разговора не получилось

бы.

Позже мне довелось беседовать с участниками тех событий. Ясно одно -

походы к побережью, занятому противником, сопряженные с очень большим риском

требовали особой внимательности. Закончив обстрел берега, командир дивизиона

должен был, не теряя ни минуты, полным ходом отходить в свои базы. Ему ни в

коем случае нельзя было задерживаться, даже когда удалось сбить немецкий

разведывательный самолет. Поврежденный, потерявший ход лидер следовало

покинуть. Сняв с него команду либо оставшись на "Харькове", Г. П. Негода

должен был приказать остальным эсминцам следовать в базу, а сам ждать

усиленного авиационного прикрытия или же подхода наших кораблей.

Случай этот еще раз доказывает, как много значит инициатива командира.

Даже имея с ним связь, командующий с берега не мог повлиять на события.

Морской бой настолько скоротечен, что все зависит от командира, от его

находчивости, решительности, умения оценить обстановку.

На войне потери неизбежны. Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя

оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою

вину, доложил обо всем И. В. Сталину. В ответ услышал горький упрек. Он был

справедлив. Обстрел кораблями побережья Крыма осуществлялся с согласия

генерала И. Е. Петрова. Ему тоже досталось от Верховного. А больше всего,

конечно, командующему флотом Л. А. Владимирскому. Урок был тяжелый - на всю

жизнь.

Я уже упоминал, что в начале октября 1943 года маршал А. М. Василевский

в штабе Южного фронта ознакомил меня с доложенным в Ставку планом овладения

Крымом. По этому замыслу Южный фронт, обходя Мелитополь, должен был быстро

захватить Сиваш, Перекоп, \338\ район Джанкоя и ворваться в Крым.

Одновременно намечалось высадить воздушный десант в районе Джанкоя, а в

Геническе силами Азовской флотилии - морской десант. После этого разговора я

отдал соответствующие распоряжения командующему Азовской флотилией.

Но, вернувшись в Москву, я узнал, что Ставка приняла другой план. Было

решено сначала высадкой десантов захватить плацдарм на Керченском

полуострове, а затем совместно с войсками Южного фронта повести решительное

наступление на Крым. В директиве Ставки говорилось: "Задачу по овладению

Крымом надо решать совместными ударами войск Толбухина и Петрова с

привлечением Черноморского флота и Азовской флотилии".

Решение это, безусловно, было правильным. Беда в том, что на подготовку

к крупнейшей операции отводилось мало времени - всего около трех недель.

В двадцатых числах октября Верховный Главнокомандующий приказал мне

вылететь на Черноморский флот.

- Не задерживайтесь там, - сказал он и добавил:

- Там находится Тимошенко,- намекая, что я обязан встретиться с

представителем Ставки.

Я вылетел в Краснодар. И. Е. Петров при первой же встрече пожаловался,

что Черноморский флот не может добиться полного господства в Керченском

проливе и что средств высадки недостаточно, и к тому же они по своим

размерам сильно зависят от погоды.

В Новороссийск, а затем в Геленджик я ехал на машине теперь уже по

хорошей дороге. Остановился у старого знакомого, командира Новороссийской

базы Г. Н. Холостякова. Ему предстояло руководить высадкой десанта в самом

узком месте пролива. В Геленджике находился и комфлота Л. А. Владимирский.

Я подтвердил указание Ставки, что для флота и флотилии предстоящая

операция является главным делом и ей необходимо уделить все внимание и силы.

Покончив с делами в Геленджике, я выехал на Азовскую флотилию. По обеим

сторонам дороги от Новороссийска до Темрюка стояли разбитые, а то и

совершенно исправные немецкие орудия, танки, машины. Да, на Таманском

полуострове гитлеровцы потерпели основательный разгром. Им пришлось оставить

здесь всю свою тяжелую технику.

В Темрюке я встретился с контр-адмиралом \339\ С. Г. Горшковым.

Заслушали доклад начальника штаба капитана 1 ранга А. В. Свердлова.

Помнится, операция представлялась весьма рискованной. Погода в ноябре даже

здесь, на сравнительно малых водных просторах, могла стать помехой для

небольших кораблей. Пляжей, пригодных для высадки, не было. К тому же в

целях внезапности нападения приходилось иногда намеренно выбирать наиболее

"трудные" участки берега, где немцы меньше всего ожидали десант и потому не

создавали укреплений.

Вместе с С. Г. Горшковым мы отправились к командующему армией

генерал-лейтенанту А. А. Гречко. Его штаб размещался недалеко от Темрюка.

Как флотилия, так и армия готовились к крупной и серьезной десантной

операции. В те дни она еще не называлась Керченско-Эльтигенской. Речь шла

просто о высадке десанта на Керченский полуостров и создании там плацдарма.

На Таманском полуострове я встретился с представителем Ставки маршалом

С. К. Тимошенко. Несколько раз мы бывали у него вместе с генералом И. Е.

Петровым и вице-адмиралом Л. А. Владимирским, увязывая вопросы

взаимодействия фронта и флота. Как представитель Ставки, Семен

Константинович обладал большими полномочиями и умением улаживать сложнейшие

проблемы. К тому же острых разногласий между армейским и флотским

командованием в то время еще не было. Они возникли позднее, в ходе самих

боев, и чаще всего объяснялись слишком коротким временем, отведенным на

подготовку к операции.

Опыт учит, что десантные операции бывают лишь тогда удачны, когда

продуманы до конца. Сама высадка - это ведь лишь первый этап. Часто самое

трудное начинается после. Десанту мало высадиться и удержаться на узкой

береговой полосе. Плацдарм создается для дальнейшего наступления. А если это

наступление не удается, теряется весь смысл десанта.

Командование, принявшее решение о высадке десанта, особенно крупного,

обязано детально проанализировать обстановку и предусмотреть все перипетии

дальнейшей борьбы. Иначе операция может застопориться, десант придется

снимать, или, что еще хуже, он будет окружен и погибнет.

При обороне Одессы был высажен десант у Григорьевки. Был он невелик, но

хорошо поддержан сухопутными частями. В результате десантники успешно \340\

выполнили задачу. Противник был отброшен от самого опасного для Одессы

района, откуда он мог обстреливать порт.

В декабре 1941 года были высажены десанты в Феодосии и на Керченский

полуостров. Это было большой помощью для защитников Севастополя, которые в

то время отражали вражеский штурм. Десант, таким образом, выполнил очень

важную, но только одну из своих задач. В январе Феодосию пришлось оставить:

не хватило резервов. Пришлось ограничиться плацдармом на Керченском

полуострове. Он был невелик. Поэтому общего наступления на Крым тогда

организовать не удалось. И причина здесь не только в ошибках командования

фронта. Главное - недооценка возможностей гитлеровской военной машины к

весне 1942 года. Требовалось еще больше измотать врага, чтобы перейти в

общее наступление. Это и свершилось после Сталинграда и Курской дуги.

Керченско-Эльтигенская операция в этом отношении проходила в более

благоприятной обстановке. Противник был блокирован в Крыму, силы его в

значительной мере ослаблены. Но, предвидя наше наступление, немцы укрепляли

свои позиции на всем побережье Крыма. Особо укрепляли Керченский полуостров,

как наиболее вероятное место высадки советских десантов. Мы имели все

основания ожидать самого активного вмешательства немецкого флота в этом

районе.

Поэтому командованию Черноморского флота приходилось думать не только о

переброске войск. Надо было обезопасить десантные средства от нападения

немецких кораблей и авиации еще в пунктах сосредоточения. Вспоминается вызов

меня в Ставку в середине октября - подготовка к операции в те дни уже шла

полным ходом - для доклада о готовности черноморцев к выполнению

поставленных перед ними задач. Мне было приказано лично контролировать

подготовку кораблей и частей к высадке десанта.

Черноморскому флоту и Азовской флотилии предстояло с боем высадить на

Керченский полуостров десант моряков и отборных частей 18-й и 56-й армий, а

затем обеспечивать десанты пополнением, вооружением, боеприпасами до конца

операции.

Было известно, что противник построил на Керченском полуострове целую

систему опорных пунктов, насыщенных огневыми средствами,

инженерно-оборонительными сооружениями, средствами наблюдения и \341\

минными заграждениями. На море он сосредоточил более 30 быстроходных

десантных барж, 37 торпедных катеров, 25 сторожевых катеров и 6 тральщиков.

Все эти силы препятствовали движению наших кораблей вдоль Таманского

полуострова, ставили мины и несли дозор на подходах к Феодосии и в

Керченском проливе. Противник готовился к отчаянному сопротивлению.

В директиве Ставки десантная операция рассматривалась как первый этап

наступательных действий нашей армии по освобождению Керченского полуострова.

Ее основная цель заключалась в захвате двух плацдармов на Керченском

полуострове и последующем накоплении на них основных сил 56-й и 18-й армий.

Десант 56-й армии в составе трех стрелковых дивизий с частями усиления

должен был высадиться северо-восточнее и восточное Керчи и захватить

плацдарм на участке Вардовка, Баксы, Опасная. 18-я армия должна была

захватить плацдарм на участке Камыш-Бурун, мыс Такиль. Местом десанта в

составе стрелковой дивизии с частями усиления был избран поселок Эльтиген,

южнее порта Камыш-Бурун. Поэтому операция получила наименование

Керченско-Эльтигенской.

Главным направлением в десантной операции считалось направление на

Еникальский полуостров (там должен действовать десант 56-й армии), а

вспомогательным - направление на Эльтиген (десант 18-й армии). Высаженные на

обоих направлениях войска двумя сходящимися ударами должны были овладеть

восточной частью Керченского полуострова с портами Керчь и Камыш-Бурун. Эти

порты предполагалось использовать для переправы остальных сил 18-й и 56-й

армий. Ориентировочно высадка десантов и перевозка 5 эшелонов 56-й армии

должна была продолжаться 15 суток, а 18-й армии - 30{56}.

Общее руководство всей операцией осуществлял командующий войсками

Северо-Кавказского фронта генерал-полковник И. Е. Петров, штаб которого

находился в Варенниковской. Его помощником по морской части был командующий

Черноморским флотом вице-адмирал Л. А. Владимирский (оперативная группа

штаба Черноморского флота располагалась в Геленджике). Высадкой десанта

частей 18-й армии руководил командир Новороссийской военно-морской базы

контр-адмирал Г. Н. Холостяков, а частей 56-й армии - командующий Азовской

военной флотилией контр-адмирал \342\ С. Г. Горшков.

Перед началом операции, как всегда, была проведена большая работа.

Собирались данные о расположении войск противника, уточнялись места высадки.

На нашем берегу строились причалы, перебазировались артиллерия и авиация,

подтягивались воинские части. До мелочей было продумано

навигационно-гидрографическое, материальное и техническое инженерное

обеспечение.

Десанты высаживать всегда трудно, но высаживать в местах, где противник

их ожидает, особенно сложно. А противник понимал, что, не имея большого

количества крупных десантных средств, мы будем наносить удар через

сравнительно узкий Керченский пролив.

Я вспоминаю, как уже после того как наши войска с потерями занимали и

расширяли эльтигенский плацдарм, мы задавались вопросом, не лучше ли было

выбрать другое место для высадки? И приходили к выводу, что другого выхода у

нас не было.

Дело не только в недостатке высадочных средств. Главное, что здесь нам

можно было действеннее поддержать десант огнем артиллерии с нашего берега.

И вот мы и фашисты стояли лицом к лицу, разделенные узким Керченским

проливом. Они, конечно, догадывались, что мы готовим удар, а у нас не было

возможности скрыть свои приготовления: слишком близко мы находились от

противника. Несмотря на превосходство Черноморского флота на море, здесь, в

узком и мелководном Керченском проливе, мы оказались в весьма

затруднительном положении. Крупные корабли в проливе плавать не могли из-за

минной опасности и угрозы с воздуха. Немцы же к этому времени сосредоточили

в районе Керчи несколько десятков быстроходных десантных барж (БДБ). Я уже

говорил, что эти небольшие суда, специально построенные для действий в

узкостях, были хорошо бронированы и имели сравнительно сильную артиллерию.

Наши катера были слабее их в вооружении, и нам приходилось считаться с этим.

Не случайно командующий флотом вице-адмирал Л. А. Владимирский в пылу

полемики однажды официально донес в Ставку и мне, что ему приходится в

Керченском проливе "драться телегами против танков". Но с БДБ мы справились

бы, бросив на охранение десантов кроме торпедных и сторожевых катеров

авиацию, а где позволяла обстановка - и эсминцы. \343\

Основная трудность была с высадочными средствами. В качестве их нам

пришлось привлекать часто совсем не приспособленные для таких операций

гражданские суда вплоть до шлюпок. И это в штормовую погоду!

Моряки в короткий срок собрали и подготовили целую армаду небольших

судов, катеров, шлюпок. На моряков же ложилась задача подвести эти суденышки

к берегу, высадиться с первым броском десанта и смелым ударом захватить

плацдарм, принять на себя самые сильные контратаки противника.

Конечно, не одним морякам предстояло драться за кромку берега.

Командование фронта, в свою очередь, тщательно отбирало людей, способных

вынести тяжесть первого броска.

Керченско-Эльтигенскую операцию по плану разделили на четыре этапа:

первый, подготовительный, - сосредоточение в определенных местах войск,

кораблей и высадочных средств, завершение строительства пристаней и

причалов, пристрелка целей; второй - посадка войск и переход их морем;

третий - высадка десанта; четвертый - бои за плацдарм. Высадку десанта

предполагали произвести в ночь на 28 октября. Но неожиданно резко ухудшилась

погода, и десантирование перенесли на 1 ноября 1943 года. Но и на этот раз

одновременная высадка десантов не получилась: снова помешало сильное

волнение. Переброска десанта севернее Керчи была отменена, и корабли

вернулись в базу.

Высадка в Эльтигене удалась, хотя и с большими трудностями. В Тамани и

у озера Соленое с наступлением темноты 31 октября началась посадка 1, 2, 5,

6 и 7-го отрядов и погрузка техники. В это время высадочные средства 3-го и

4-го десантных отрядов пока еще были в пути из Анапы в Кротово. Погрузка

сильно затянулась и была закончена только в 23 часа 50 минут. Еще хуже

обстояли дела в 3-м и 4-м отрядах, задержавшихся на переходе из-за плохой

погоды. Всего было принято 5752 солдата и офицера передового отряда 18-й

армии, оружие, боеприпасы. Передовым отрядом шел 386й отдельный батальон

морской пехоты под командованием капитана Н. А. Белякова.

Как много зависело от первого броска, понимали все. Не случайно на

причале Кротово десантников провожали командующий 18-й армией

генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе и начальник политотдела армии полковник Л.

И. Брежнев. Они сумели найти слова, которые зажгли \344\ людей, наполнили их

решимостью. Солдаты и матросы с воодушевлением отправились в тяжелый и

опасный путь. Люди действовали дерзко и решительно. Мы гордимся тем, что из

58 участников десанта, удостоенных звания Героя Советского Союза, 13 морских

пехотинцев. Этого высокого звания был удостоен также 21 катерник.

Десантные отряды, состоявшие из катеров и других малых судов, включая

даже гребные шлюпки, насчитывали в общей сложности 162 единицы. Отрядами

командовали капитаны 3 ранга Д. А. Глухов, А. А. Жидко, Н. И. Сипягин,

капитан-лейтенанты М. Г. Бондаренко и Г. И. Гнатенко.

Десантные отряды на переходе и в момент высадки прикрывал отряд из 12

торпедных катеров под командованием капитана 1 ранга А. М. Филиппова.

Поскольку высадка войск 5б-й армии в ту ночь не состоялась, противник с

наступлением рассвета все свои резервы бросил против эльтигенского десанта.

На десантников устремились вражеские пехота и танки. Благодаря поддержке

артиллерии и авиации наш десант отбил атаки, хотя и пришлось сузить

захваченный плацдарм до 1,5-2 километров в глубину и 4-5 километров по

фронту. Дальнейший ход борьбы зависел от быстроты наращивания сил.

1 ноября с наступлением темноты началась высадка последующих эшелонов.

Она проходила с немалыми потерями, но все же за ночь высадилось 2370

человек. А всего на плацдарме к исходу 3 ноября сражалось 9418 человек.

2 ноября враг предпринял до 20 контратак, но ничего не добился. В

следующую ночь на плацдарм прибыло новое пополнение. Противник все усиливал

нажим, блокировал десант с моря. А тут еще шторм. Доставлять необходимые

грузы на плацдарм стало совершенно невозможно. Черноморцы пытались прорвать

блокаду. Флотская авиация наносила массированные бомбоштурмовые удары по

вражеским кораблям. Наша артиллерия обрушила огонь по порту Камыш-Бурун, где

базировались немецкие БДБ и катера. В результате часть блокадных сил была

уничтожена. Но окончательно снять вражескую блокаду все же не удалось.

Каждый рейс наших кораблей к Эльтигену был связан с огромными трудностями.

В ночь на 3 ноября наши войска высадились в районе Глейки, Жуковка,

Опасная. Часть своих сил \345\ противнику пришлось перебросить сюда. Это

немного облегчило положение эльтигенского десанта. Но как только фашистам

удалось приостановить наступление наших войск восточное Керчи, контратаки

против эльтигенцев возобновились с особой силой. До 1 декабря десант под

командованием Героя Советского Союза В. Ф. Гладкова успешно отражал атаки и

удерживался на занятых рубежах. Но, подтянув к Эльтигену 6-ю кавалерийскую

румынскую дивизию и сводный немецкий полк, враг ценой больших потерь прорвал

оборону десанта. У наших бойцов иссякали боеприпасы.

К этому времени эльтигенцы выполнили свою основную задачу обеспечения

высадки войск 56-й армии на главном направлении. Командующий операцией

приказал десанту эвакуироваться с плацдарма. Кораблям не удалось подойти к

пунктам высадки. Тогда десант прорвал вражеский заслон и направился на

соединение с главными силами по суше. 7 декабря он вошел в Керчь.

Появление советских войск в Керчи ошеломило гитлеровцев. Опомнившись,

они повели наступление на гору Митридат, где закрепились десантники. Нашим

бойцам пришлось отойти в порт и занять оборону у причалов.

В Керченско-Эльтигенской операции важную задачу выполняла Азовская

флотилия, которая высаживала войска 5б-й армии. В первый бросок шли моряки и

отборные части армии. Им предстояло с боями занять сначала кромку береговой

черты, чтобы обеспечить высадку и продвижение вперед более крупных

подразделений.

Люди, которые перевозили десанты в штормовую погоду и под огнем

неприятеля, проявили себя настоящими героями.

В 14 часов 2 ноября в Темрюке была закончена посадка 1-го гвардейского

полка 2-й гвардейской Таманской дивизии и 369-го батальона морской пехоты.

Пять отрядов состояли из малых кораблей: катерных тральщиков, малых

охотников, сейнеров. На сторожевом катере "МО-0712" находились командование

и штаб высадки первого десанта: капитан 3 ранга П. И. Державин, начальник

штаба капитан-лейтенант Н. А. Шатаев и заместитель командира по политической

части Е. С. Пинский. Свежий северо-восточный ветер затруднял построение и

движение катеров. А идти нужно было узким фарватером в минных полях,

малейшее отклонение грозило гибелью. \346\

Отряды десантных кораблей следовали за четырьмя штурмовыми группами

бронекатеров. В 21 час 45 минут они прибыли на линию старта. К этому времени

была готова к действию и авиация, предназначенная для обеспечения высадки.

Немного позднее к линии тактического развертывания подошло 28 кораблей

с десантом. Остальные еще находились в пути, когда заговорила наша

артиллерия. 420 орудий, 2 полка гвардейских минометов 56-й армии и авиация

4-й воздушной армии начали обработку районов высадки.

Среди героев этих боев мне хотелось бы назвать лейтенанта В. Н.

Денисова, младшего лейтенанта Н. П. Кириллова, капитан-лейтенанта В. И.

Лаческого, старшего лейтенанта К. И. Воробьева. Героизм был настолько

массовым, что невозможно перечислить всех отличившихся.

Переправа на Керченский полуостров всего десанта 56-й армии закончилась

только к 20 ноября. В тот же день согласно директиве Ставки ВГК

Северо-Кавказский фронт был реорганизован в Отдельную Приморскую армию.

Наращивание сил на керченском плацдарме происходило в исключительно

сложной обстановке. Причалы и пути через пролив находились под

неослабевающими ударами противника. Нам постоянно мешала погода: стояла

глубокая осень и пролив мог вот-вот замерзнуть. К тому же у нас не было

достаточно плавсредств для перевозки танков, артиллерии, автомашин. И все же

под руководством командующего флотилией С. Г. Горшкова к 4 декабря на

Еникальский полуостров было перевезено 8 эшелонов войск. Всего Азовская

военная флотилия переправила 75 040 человек, 2712 лошадей, больше 450 орудий

разного калибра вплоть до 152-миллиметровых гаубиц, 187 минометов, 764

автомашины (из них 58 с установками PC), 128 танков, 7180 тонн боеприпасов,

2770 тонн продовольствия и большое количество других грузов{57}.

Трудностей было не перечесть, особенно когда на малых кораблях

приходилось перевозить тяжелую технику. Но моряки находили выход из любого

положения. Многое сделали инженерные части армии, которые совместно с

моряками иногда, казалось, чудом грузили и выгружали тяжелые орудия и танки.

Противник всеми силами старался сорвать наши перевозки, но \347\ ничего не

смог сделать. Вновь организованная Приморская армия приводила себя в порядок

и готовилась к наступлению.

Командующий армией решил подбросить подкрепление эльтигенскому десанту,

сражавшемуся в Керчи. Преодолев ожесточенное сопротивление врага, моряки

доставили туда 83-ю бригаду морской пехоты. Свежее подкрепление усилило

десант. Но враг подтянул сюда большие силы, самоходную артиллерию, захватил

господствующие высоты. Тогда командующий Отдельной Приморской армией

приказал эвакуировать десант. Несмотря на ураганный огонь врага, основные

силы десанта были переправлены в Тамань.

На этом Керченско-Эльтигенская операция была закончена. Войска

Отдельной Приморской армии перешли к обороне, чтобы подготовиться к

решительному наступлению.

Каков же итог этой очень трудной операции? Десанты нанесли противнику

большой урон. В боях с 31 октября по 11 декабря 1943 года гитлеровцы

потеряли тысячи солдат, более 100 самолетов, до 50 танков, до 45 различных

батарей. Войска Отдельной Приморской армии, захватив Еникальский полуостров,

оттянули на себя с перекопского направления значительные силы крымской

группировки врага. Тем самым они облегчили наступление войскам 4-го

Украинского фронта со стороны Перекопа. Изолированные на Крымском

полуострове фашисты оказались под ударами одновременно с двух направлений -

с севера и востока.

Керченско-Эльтигенская операция была одной из крупнейших по размаху:

она осуществлялась войсками целого фронта с участием Черноморского флота и

Азовской военной флотилии. Она еще раз показала, как важно в подобных

случаях четкое взаимодействие армии и флота. Несмотря на некоторые недочеты

в организации взаимодействия, усилия всех родов войск направлялись к одной

цели, и это обеспечило успех.

Конечно, не все шло, как хотелось бы. Случались и разногласия между

сухопутным и флотским командованием. "Раздоры", как называет их С. М.

Штеменко в своих воспоминаниях, возникали, на мой взгляд, потому, что

общевойсковые командиры подчас недооценивали трудностей, связанных с

высадкой крупного десанта на не приспособленных для этого судах, и упрекали

моряков, будто они смотрели на высадку десанта как \348\ на второстепенную

задачу.

На самом же деле, могу заверить, моряки делали все зависящее от них,

чтобы с наименьшими потерями доставить подразделения десанта и все

необходимое для успешных действий войск на плацдармах. Нужно помнить, что у

флота было много и других задач на необъятном морском театре, задачи эти

ставились Верховным Главнокомандованием и подлежали неуклонному решению.

Некоторые товарищи порой забывали об этом. И не раз бывало, когда флот

оперативно подчинялся фронту (а иногда и армии), а границы прав оперативного

начальника не были точно обусловлены, от флота требовали сосредоточения всех

сил и средств для действия только в интересах сухопутных войск. Тем временем

нарком ВМФ и Главный морской штаб, выполняя директивы Ставки, требовали от

моряков решения и других задач. Командование флота оказывалось в

затруднительном положении. Но на этот раз мы добивались от командования

флота сосредоточения всех усилий на помощи Северо-Кавказскому фронту. Для

обеспечения десанта выделялись все наличные высадочные средства и лучшие

люди для первого броска. И если не всегда и не все у нас получалось гладко,

это не вина моряков. Слишком много было трудностей, которые приходилось

преодолевать всем участникам этой большой и сложной операции.

В Керченско-Эльтигенской операции снова ярко проявился героизм наших

воинов-армейцев, моряков, авиаторов, артиллеристов. Сухопутное командование

высоко оценило мужество и отвагу личного состава кораблей и морской пехоты.

А флоту повезло в том отношении, что в его ряды всегда отбирались

лучшие по грамотности и поведению молодые призывники. Это было фундаментом

для будущего их воспитания и обучения. Корабль и море еще больше закаляли и

сплачивали людей, сказывалось и то, что на флоте служили пять лет - дольше,

чем в остальных войсках. Немудрено, что люди здесь оказывались более

подготовленными. Заслуга в том и флотских офицеров - превосходных моряков и

умелых воспитателей, поборников строгого уставного порядка.

Когда началась война и почти полумиллиону моряков пришлось воевать на

сухопутье, они и там оказались в числе лучших - по отваге, выносливости,

сплоченности. И нередко моряки в пехотных частях \349\ становились костяком,

к которому тянулись, с кого брали пример менее опытные солдаты.

Ну а в таких операциях, как десантные, моряки по долгу службы

оказывались в первых бросках; кому как не им было идти впереди и вести за

собой бойцов, впервые столкнувшихся с морской стихией и с яростным боем за

кромку берега...

Упорные бои за Керчь продолжались много дней. Официально считается, что

Керченско-Эльтигенская десантная операция завершилась 11 ноября 1943 года.

Как отмечалось. Ставка сочла нужным переформировать Северо-Кавказский фронт

в Отдельную Приморскую армию, которая теперь сражалась в Крыму. Но высадка

ее частей закончилась лишь 20 ноября, да и после этого продолжалась

перевозка войск под вражескими ударами и шла напряженная борьба за плацдарм.

При освобождении Керчи наши люди проявили величайшее мужество. Поэтому

заслуженно Керчи ныне присвоено почетное звание "Город-герой".