Внимание!!! внимание!!! внимание!!!
| Вид материала | Документы |
- И. М. Сеченова кафедра педагогики и медицинской психологии Ю. М. Орлов внимание и воля, 275.1kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 861.04kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 1257.71kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 651.84kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 293.85kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 475.15kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 434.31kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 489.51kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 1156.17kb.
- Внимание!!! внимание!!! внимание!!!, 1484.03kb.
Коттеджи одиноким пенсионерам
(«Российская газета» 22.08.02)
Владислав ВОРОБЬЕВ
УЖЕ в ближайшее время на Юге России в зоне, пострадавшей от наводнения, должно быть начато строительство социального жилья для одиноких пенсионеров, оставшихся е результате стихийного бедствия без крова.
Как сообщил глава Пенсионного фонда РФ Михаил Зурабов на встрече с Президентом России Владимиром Путиным, в течение последнего месяца уже разработано сразу несколько вариантой проектов. Предполагается, что будут построены коттеджи с четырьмя однокомнатными квартирами и приусадебными участками. На территории новых кварталов планируется открыть аптечные и торговые киоски. Зурабов сообщил, что на данный момент заявки на получение нового жилья уже подали 415 пенсионеров.
К юБИЛЕЮ МОСКВЫ ПОРЯДОК НАВЕДУТ ДАЖЕ
В КВАРТИРАХ ПЕНСИОНЕРОВ
(«Московский Комсомолец» 22.08.02)
Жилища одиноких пожилых москвичей будут бесплатно убраны ко Дню города.
Как сообщили "МК" в Комитете соцзащиты населения Москвы, престарелые горожане могут рассчитывать и на другую помощь по дому, например, на мытье окон, стирку белья, ремонт одежды и обуви. В парикмахерских им сделают новые прически. Талоны, по которым можно безвозмездно воспользоваться бытовыми услугами, станут выдаваться в центрах соцобслуживания и районных управах.
Кроме того, к 855-летию Москвы 5000 пенсионеров, инвалидов и участников ВОВ получат наборы продуктов стоимостью 100—130 рублей. 10000 малоимущих москвичей в ресторанах и кафе столицы попьют чаю со всевозможными десертами или отобедают на 80—250 рублей. 8000 горожан бесплатно накормят в центрах социального обслуживания.
Пенсионерам же представится возможность посмотреть на праздничную Москву во время автобусных и пешеходных экскурсий.
Рынок профсоюзов
(«Новая газета» 22.08.02)
Александр СТЕПАНОВ
Защита прав и интересов работников по сути своей есть обычная услуга. Налицо рынок, хоть и специфичный. Поэтому неудивительно, что и развивается российское профсоюзное движение по классическим рыночным законам.
ФНПР — без преувеличения самый настоящий монополист. В спину дышат ближайшие конкуренты — группа свободных профсоюзов, самые крупные из которых — ВКТ и КТР. Вместе с ФНПР эти профобъединения как самые представительные участвуют в трехсторонней комиссии. За ее бортом оказались более мелкие и стоящие особняком СОЦПРОФ и «Защита труда».
ФНПР изначально была согласна снизить планку социальной защищенности, закрепленную в КЗОТе 1972 года. Как и у любого настоящего монополиста, благосостояние ФНПР зависит от расположения к ней государства больше, чем от клиента — работника. Этому профобъединению досталось огромное наследство ВЦСПС. По некоторым данным, это примерно 6—7 миллиардов долларов. Империя ФНПР — это и многочисленные санатории, более ста гостиниц, в том числе московские «Измайлово», «Салют» и «Спутник», пансионат «Рублево», стадионы и спорткомплексы, Дворец профсоюзов в Москве, полтысячи пионерских лагерей, магазины, автобазы, страховые и туристические компании. Но огромные дивиденды от этого богатства идут не на развитие профсоюзов. Куда они идут — главная загадка. Даже забастовочного фонда в ФНПР нет. Собственность и является тем поводком, на котором государство держит ФНПР. Накануне немногих акций протеста, которые проводит Шмаков, непременно слышатся голоса о том, что пора бы национализировать эту собственность. И акции как-то сами собой затухают.
В отличие от ФНПР, членом которого во многих случаях становишься автоматически, когда поступаешь на работу, в свободных профсоюзах положение дел иное. Они не имеют большой собственности, их руководство не состоит одновременно еще и в советах директоров предприятий, как это нередко практикуется в ФНПР.
Заявленная численность этого профмонополиста — 38 миллионов человек. В реальности, по оценкам независимых экспертов, не превышает 7 миллионов.
Активный конкурент ФНПР — СОЦПРОФ. Это необычный профсоюз. Под знаменами лидера СОЦПРОФа Сергея Храмова объединились работники общественного обслуживания, металлисты, учителя, работники телевидения, так называемые профессиональные писатели, водители, спортсмены, менеджеры и даже... модели — самые настоящие красавицы, судя по портфолио в Интернете. В общей сложности, по данным официальных органов СОЦПРОФа, - 450—500 тысяч человек. Независимая экспертиза дает другие данные — 15—22 тысячи. Завышение численности происходит у всех профсоюзов — таким образом и приобретается так необходимая влиятельность.
В кабинете председателя СОЦПРОФа на самом видном месте красуется лозунг «Нет — булыжнику! Да — коллективному договору!». Говорят, что немногим раньше кабинет украшал портрет российского президента. Но неисповедимы пути Господни, и вот уже сам Храмов считает себя главным российским антиглобалистом.
Трудовой кодекс 2001 года вызвал резкий протест свободных профсоюзов. Показательно, что Храмов, всегда поддерживавший «курс либеральных реформ», вдруг начал делать радикальные заявления. Впрочем, Храмов уже давно имеет репутацию профсоюзного Жириновского. В 1989 году, как поговаривают в профсоюзной среде, он пошел в рабочее движение, чтобы оседлать протест шахтеров, поставив его на службу российской власти (что, в общем, удавалось до 1993 года). В 2001 году Храмов поддержал альтернативный вариант Трудового кодекса, который провалился (по мнению коллег, если бы кодексом не занимался Храмов, шансы были бы несколько выше).
Значительно левее и радикальнее небольшой профсоюз «Защита труда» Олега Шеина. Этот профсоюз создавали активисты коммунистических групп, противостоявшей «умеренной» зюгановской партии. Даже сейчас, когда Шеин, став депутатом, отдрейфовал в сторону прагматизма, в «Защите труда» сильны «ярко-красные» настроения. Именно активисты «Защиты» несколько лет назад пытались установить советскую власть на Выборгском целлюлозно-бумажном комбинате. Сейчас «Защита» тесно сотрудничает с СОЦПРОФом, вместе с которым они вели кампанию против нового Трудового кодекса. Вообще-то партнерство несколько странное. Но обе группы объединяет отрицательная оценка нового трудового законодательства.
Профсоюз летчиков, машинистов, моряков и докеров — это КТР (Конфедерация труда России). Его руководитель Александр Шепель сам раньше работал докером.
Заявленная численность КТР — 1 миллион 250 тысяч человек. Но на самом деле, если суммировать численность входящих в этот профцентр работников, получится значительно меньше — 120 тысяч человек.
КТР в последнее десятилетие всерьез занимался делами Мурманска, Новороссийска, Магадана, Владивостока, то есть всех тех портов, где их приватизация сопровождалась нарушением прав портовых рабочих и моряков. Неудивительно, что по многим вопросам КТР занимает достаточно радикальные позиции.
Второй после ФНПР центр, крупнейший из «свободных», — это Всероссийская конфедерация труда (ВКТ). Костяком при его создании в 1995 году стали НПГ (Независимый профсоюз горняков) и объединение профсоюзов «Норильского никеля», кроме них, в ВКТ вошли профсоюзы металлистов, объединение «Солидарность», работники общественного обслуживания, работники научной и инженерно-технической сферы,
Московского метрополитена и многие другие. ВКТ действует очень осторожно, стараясь не испортить свои отношения с властью. Численность ВКТ составляют примерно 180 тысяч человек, хотя заявляется значительно более крупная цифра — 1 миллион 270 тысяч человек. Профсоюзы ВКТ действуют очень часто на благополучных предприятиях, а потому их склонность к протестным действиям и стачкам невелика. Однако положение меняется. Примером может быть Норильск. Здесь всегда считалось, что профсоюз на «Норильском никеле» вполне лоялен к администрации, которая, в свою очередь, готова серьезно заниматься социальными вопросами. Сейчас это взаимопонимание нарушено. Уже несколько месяцев развивается конфликт между компанией, стремящейся сэкономить на социальных льготах, и рабочими. Профсоюз ведет сложные и жесткие переговоры.
«Если ВКТ начнет бастовать, то это будет серьезно, это будут успешно работающие предприятия, а не те, что лежат на боку», — говорит Борис Кравченко, международный секретарь профцентра.
Александр Бугаев, руководитель ВКТ, — выходец из «Норильского никеля», очень популярный на этом предприятии человек. Пока ВКТ продолжает проявлять сдержанность, попадая под огонь критики более радикальных коллег. Но претензии к трудовому законодательству и социальной политике здесь те же, что и в других профсоюзах. Здесь критикуют пенсионную реформу, с тревогой относятся к надвигающейся реформе жилищно-коммунального хозяйства. ВКТ пытается добиться своих целей, сочетая переговоры с давлением на власть и предпринимателей. Беда в том, что в России переговоры слишком часто оборачиваются монологом начальства.
ВКТ сейчас стоит перед развилкой. От него как крупнейшего «свободного» профобъединения очень много зависит. Если профцентр не будет жестко отстаивать свои позиции, ему грозит участь второй ФНПР. Это малоприятная перспектива, ибо одна ФНПР у нас уже есть, только с большими ресурсами, деньгами и давно налаженными связями. Если же ВКТ ужесточит свою позицию, профцентру придется столкнуться с массой проблем, которые у нас уготованы всякому, кто решается на конфликт с власть имущими. Но именно это позволит ВКТ подтвердить и закрепить свою роль лидера «свободных» профсоюзов. Ход за Бугаевым и его товарищами.
Сегодня в России профсоюзы сильно отличаются от своих братьев на Западе (именно так обращаются друг к другу в международном профдвижении). Власти их не замечают, работодатели игнорируют, а население равнодушно. Многие, особенно молодые люди, вспоминают о них только после появления проблем со своими работодателями. Но кто в этом виноват?
Только в реальной борьбе за права своих клиентов — работников — можно «купить» авторитет... Сегодняшняя обстановка этому способствует, нет сейчас тепличных условий. Ныне авторитетные у себя на родине и влиятельные европейские профсоюзы в свое время прошли очень суровую школу борьбы. Наши профсоюзы должны стать незаменимой частью гражданского общества, в противном случае безобразия российских трудовых отношений так и останутся «нормой жизни».
Профсоюзная борьба в России. Краткая хроника
• Сентябрь 1998 года. Впервые в истории современной России члены трудового коллектива Ясногорского машиностроительного завода (ЯМЗ) Тульской области взяли власть на производстве, изгнав с территории завода старую администрацию, доведшую предприятие до искусственного банкротства.
• Январь 1999 года. Трудовой коллектив Ленинградского Металлического завода (ЛМЗ) пресек все попытки администрации захватить с помощью своей вооруженной охраны завод. Поводом для конфликта стали действия нового собственника предприятия — «Электромашиностроительной компании», которая начала массовые увольнения рабочих. Всего тогда было уволено 2500 работников, или треть от численности коллектива.
• Октябрь 1999 года. В ночь с 13-е на 14-е работники Выборгского целлюлозно-бумажного комбината (ВЦБК) отразили вооруженную попытку захвата комбината бойцами специального подразделения «Тайфун», используемого для подавления беспорядков в исправительных колониях. Впервые в «демократической» российской истории в работников стреляли по приказанию властей...
• 5 июля 2002 года в Ачинске был похоронен убитый лидер профсоюзной организации СОЦПРОФ Ачинского глиноземного комбината Юрий Смоленцев. За свою принципиальную позицию в отстаивании интересов рабочих он только в течение прошлого года дважды подвергался нападениям молодчиков с кастетами.
безработица
(«Время МН» 22.08.02)
Эрлен БЕРНШТЕЙН
Превышение предложения рабочей силы над спросом. Частный случай ситуации, необходимой для эффективной работы рыночного механизма. Для каждой рыночной сферы существуют цифры оптимального превышения предложения над спросом. Есть они и в трудовой сфере, в каждой стране свои. Оставаясь в пределах 10% от общего числа занятых, они не вызывают особой тревоги, если существенно больше — говорят о проблеме безработицы.
У нас в 2001 г. среднегодовая численность безработных равнялась, по методологии Международной организации труда (МОТ), 9% от занятого населения, или 6,4 млн человек. В 2005 г. Минтруд обещает 10,3% безработных, а Минэкономразвития — 9,5%. На выплату пособий в 2001 г. было потрачено 9,9 млрд руб. (0,17% ВВП), в этом году планируется выделить 11,4 млрд руб. (0,16% ВВП). В ближайшей к нам развитой стране Запада — Финляндии, на эти цели уходит 4% ВВП. Красноречивые цифры — на пособие до безработице у нас прожить невозможно.
Не доросли. Тем не менее проблемы безработицы у нас нет. Ее просто невозможно вычленить из вороха проблем, возникших при переезде нашей экономики из командно-распределительного пространства в рыночное. Продолжающих возникать и еще предстоящих — например, при вступлении в ВТО.
Наша промышленность до сих пор изобилует крупными структурными перекосами. И каждый из них связан с избыточной рабочей силой. Так, в одной только черной металлургии закрытие неэффективных производств приведет, по данным Минпромнауки, к увольнению 350 000 человек. Впрочем, «...к реалистичности подобных выкладок стоит относиться осторожно. Статистика показывает, что масштабы высвобождения на протяжении последних лет были очень незначительны по сравнению с цифрами ухода по собственному жиланию». (Владимир Гимпелъсон, директор Центра трудовых исследований ВШЭ).
Уход по собственному желанию — он, как правило, вызван поисками пристойной зарплаты. Ибо огромный процент рабочих мест не обеспечивает тем, кто их занимает, возможности хоть сколько-нибудь пристойной жизни. 40 миллионов человек живут за чертой бедности — это в основном работающие люди. В их числе такие необходимые обществу врачи и учителя: если они и не за чертой, то на грани. Работающие и неработающие оказываются в одной корзине голодных, и понятие безработицы перестает быть актуальным.
За безработицу надо бороться. Путем резкого повышения благосостояния тех, кто работает.
Малый бизнес, один из способов борьбы за безработицу" По данным рабочей группы, готовившей принятую Госсоветом Концепцию развития малого бизнеса, до четверти населения «связали свою судьбу и судьбу своих близких с развитием малого бизнеса. Это огромный слой предпринимателей, который работает уже не на принципах переходной, а на принципах рыночной экономики». И неплохо работает. Из отчета рабочей группы вырисовывается вполне привлекательный портрет. Это предприятие численностью примерно 9—10 человек, которое полностью укомплектовано сотрудниками, никаких подставных лиц. А также никаких ненужных технических средств, вообще никакого старья — супермодернизированное производство и стремление к тому, чтобы вести его на постоянно обновляемой основе. Инвестиции направляются только в те секторы экономики, которые принесут прибыль. Производительность труда по малым предприятиям примерно в два раза больше, чем на остальных предприятиях торговли и промышленности. Фондоотдача — в два раза выше.
Работающих на таких предприятиях уже не спутаешь с безработными. И их на самом деле не 25% — много больше. Ибо многие из них — бывшие малые, а теперь вполне большие.
Виктор Макушин начинал в 1992 году с торговли вторчерметом — тогда было много таких фирмочек по два-три человека. Сегодня концерн МАИР занимает пятое место в мире по переработке втортгчных черных металлов с объемом производства до 4 млн тонн в год и годовым оборотом 400 млн долларов.
Основанный ныне покойным Александром Паникиным концерн «Панинтер», выпускающий трикотажную продукцию, начинался с арендованной на Арбате комнатушки, в которой на подержанных машинках работали шесть швей. Сейчас в концерне на новейшем импортном оборудовании работают 1500 человек.
Выпускник новосибирского мехмата Владимир Ващенко начинал в 1991 году один — с подержанным 386-м компьютером. Теперь в софтверной компании «Новософт», владельцем которой является Ващенко, работает 500 оплачиваемых по американским меркам сотрудников.
А концерн «Вимм-Билль-Данн» — крупнейшая продовольственная компания России, в состав которой входит 14 заводов, от Москвы до Владивостока, выпускающих 149 видов соков и 266 видов молочной продукции — начинался в 1992 год с двух дембелей, Сергея Пластннина и Михаила Дубинина. Они решили взять в аренду на Лианозовском молочном комбинате простаивающую разливочную линию, купить концентраты и начать выпускать соки в пакетах.
Таких бизнесов — множество. И каждый из них отчленяет работающих от безработных — в отличие от многих бывших советских предприятий, в которых те и другие до сих пор образуют практически гомогенную смесь. Со вступлением в ВТО и на этих предприятиях заработает сепаратор — и мы дорастем до безработицы.
Важно, чтобы к этому времени были отработаны соответствующие нашим условиям способы борьбы с ней.
Девелоперство. Один из способов борьбы с безработицей. Новый тип деятельности, цель которой — забрать у государства непосильное для него исполнение инфраструктурной функции.
Вот пример работы девелопера. Он берет деньги у пенсионного фонда Германии (там выгодно брать кредит), нанимает архитектора в Италии (у него интересные проекты) и строит в соответствующем районе кондоминиумы — жилье для тех, кто потерял работу при закрытии оказавшихся неэффективными градообразующих предприятий. И хотел бы переехать туда, где легче найти работу. Которую тоже может организовать девелопер — неразвитая у нас сфера услуг, например, ждет инициативных людей.
Таким образом, инфраструктурная функция переводится на рыночные рельсы, и первая задача, решаемая в рамках этой функции, — борьба с безработицей.
Рабы в инвалидных колясках
(«Труд» 22.08.02)
Михаил ПОЛЯКОВ
«Уважаемые граждане, помогите кто чем может» — эту стереотипную фразу знает веяний, кто не оторван от реальной жизни, от «улицы». Каждый день на эти самые улицы выходят тысячи нищих, и немалую их часть составляют инвалиды. Кален можно увидеть везде — в подземных переходах, в метро, даже на дорогах с оживленным движением. С Анатолием Кравцовым (настоящее имя по понятным из дальнейшего рассказа причинам назвать не могу) я познакомился у метро «Савеловская». Он всегда в военной форме, увешанной медалями, хотя, по собственному признанию, не воевал, да и вообще не служил в армии. Разговорить его оказалось делом нетрудным —собеседников, которым можно бы излить душу, у несчастного парня немного.
Подать милостыню всегда считалось на Руси богоугодным поступком. Ведь и в Евангелии говорится: просящему у тебя дай... Группа «Мониторинг.ру» провела недавно социологический опрос, задачей которого было выяснить, кто, как и кому подает нынче в Москве милостыню.
В результате опроса выяснилось, что 30 процентов респондентов никогда просящим не подают Москвичи, которые все же делают это, предпочитают подавать милостыню престарелым людям. А именно — 35 процентов предпочитают подать старому человеку, 17 процентов — инвалидам, 12 процентов — без разбора — всем, кто просит, 11 процентов — только одиноким матерям, и всего 2 процента милосердны к бомжам.
Что же касается социально-демографических характеристик, то тут цифры распределились так. Мужчины и женщины едины: независимо от пола большинство респондентов (35 процентов) подают престарелым. Люди в возрасте от 26 до 35 лет (44 процента) готовы помочь старикам и старушкам, к ним присоединяются лишь 30% тех, кто старше 56 лет, кто бы подавал бомжам. Вообще старшее поколение менее благосклонно к просящим. Если 24 процента представителей молодежи в возрасте от 18 до 25 лет вообще не подают милостыню, то среди тех, кому за 56, таких — 35 процентов.
«Подарок судьбы»
Вопреки тому, что написано на грязном куске картона, который Анатолий держит перед собой, ноги он потерял не на чеченской войне. Это случилось на металлопрокатном заводе в Томске. Кравцов работал прессовщиком. Как-то, не удержавшись на наблюдательном мостике, свалился под собственный пресс...
Пособие по инвалидности почти все уходило на лекарства. Анатолий голодал, но не побирался, стыдно было. И хотя почти все из дома продал, не шел на улицу. Вскоре стало совсем невтерпеж — надо было выбирать: или отказаться от лекарств и терпеть страшную боль, но как-то питаться, либо когда-нибудь помирать с голоду, но покупать анаболики. Два раза пытался покончить с собой: включал газ на кухне, прыгал из окна... Газ вовремя отключили явившиеся по вызову соседей! спасатели, а разбиться инвалиду помешала ива, росшая перед домом, и самоубийца не получил ни царапины. Тут судьба и сделала ему новый «подарок». «Как-то прочитал в газете объявление о наборе инвалидов в московскую фирму. Вот, думаю, нашел свою нишу. На следующий же день пришел на собеседование: мне сказали, что в Москве организуется предприятие специально для калек, что-то вроде общества слепых. Зарплата —3—4 тысячи. Я таких денег давно не видел, согласился сразу. Впрочем, почти все, кто пришел, подписали контракты. На следующий день всем нам купили самые дешевые билеты на поезд до Москвы.
«Хозяин»
Человек, который набирал инвалидов, сразу потребовал, чтобы его величали «хозяином». Поначалу был очень внимателен — то и дело предлагал газировку и сок, справлялся о здоровье подопечных. Но по мере приближения к Москве в голосе его начал звучать металл. Развязка наступила за два дня до приезда в столицу. Как-то Груша — безрукая инвалидка назвала хозяина просто по имени. Он неожиданно рассвирепел и ударил ее несколько раз по лицу. Она пыталась сопротивляться, но как себя защитишь без рук? Особенно было обидно за Грушиного мужа — Георгия. Он тоже без рук, и что он мог этому амбалу сделать? Смотрю — а у него слезы катятся. Я, наверное, впервые чувствовал себя таким беспомощным».
По прибытии в столицу «хозяин» отобрал у инвалидов паспорта и объявил: «Делать будете, что скажу, а то прикончу...». Через несколько дней выяснилось, что это не пустая угроза.
Камера пыток в центре Москвы
Поселили их в однокомнатной квартире в двух шагах от Ярославского вокзала. В небольшой каморке ютилось 17 человек. Поначалу кормили плохо — одним хлебом с полупротухшей тушенкой, но потом в рационе инвалидов неожиданно появились мясные и рыбные консервы, апельсиновый сок и чипсы. Загадка хозяйской щедрости мучила новоявленных москвичей недолго — до первого отравления. Оказывается, экономные «хозяева» закупили на одной из толкучек целую партию продуктов с истекшим сроком годности. Вызывать врачей к отравившемуся Анатолию, разумеется, никто не стал . А единственная помощь больному заключалась в том, что ему временно разрешили не «работать».
Остальные к тому времени уже давно «вкалывали» на московских улицах. Каждому выделили участок и назначили «гляделку». Анатолию досталась шустрая Гжеля, которая должна была следить, чтобы у сборщика милостыни было «все в порядке»: не подпускать конкурентов и договариваться с милицией.
Жизнь «рабов» разнообразием не отличалась — поднимали в шесть утра, после чего на грузовом «ЗИЛе» развозили по точкам. За день надо собрать не менее 300 рублей, иначе угодишь в «штрафники». В 10 вечера тот же «ЗИЛ» вез инвалидов обратно в тесную каморку, где хозяин пересчитывал выручку. Всех нищих обряжали в «спецодежду» — военную форму. На нее лепилось все подряд — значки, медали, купленные на толкучке. Все в расчете на незатейливого обывателя, который не очень разбирается в знаках отличия.
«Вместо инвалидной коляски, — рассказал Анатолий, — мне дали простую каталку и два деревянных бруска. Почти каждый день с непривычки появлялись кровавые мозоли на ладонях Несколько раз терял сознание на солнцепеке. Можно без преувеличения сказать, что зарабатывал деньги потом и кровью. За полгода выучил одно правило: хозяйское добро свято и покушение на него гибельно. Некоторые пытались утаить часть денег, чтобы скопить хоть какие-то средства и вырваться из неволи, но всех постигала неудача. После возвращения с «работы» нас безжалостно обыскивали и неизменно находили все припрятанное».
Не только за утаивание денег, но даже за малейшее нарушение «порядка» ожидало жесткое наказание. Сами хозяева жили в соседней квартире: их там было человек 5—6. Ближе к ночи они напивались и шли к нам. Выбирали кого-то из «провинившихся» и начинали его бить. Даже если человек терял сознание, не обращали внимания. Много я повидал за эти полгода, но до сих пор не забуду один из таких вечеров. К нам привезли молодого безногого парня — Павла. Он в отличие от всех нас был москвичом, но родственников у него, кроме матери, не было. У нее было больное сердце, и парень хотел заработать на лечение. Ему тоже наобещали золотые горы и тоже «обломали», как и всех нас. Однако Паша оказался крепким орешком и не делал то, что говорили эти нелюди. Не ходил побираться, квартиру свою им не отдавал. Вот они и стали пытать парня. Скоро Пашу куда-то увезли. В каморке ходили упорные слухи, что исчезли неизвестно куда и Пашины предшественники.
Побег из жизни
Средняя «цена» инвалида в Москве — 1000 долларов. Это в том случае, если он продается вместе с «точкой» — местом на улице. Бывает и дороже. Возле крупных торговых центров и базаров она может подняться до пяти-шести тысяч «зеленых». Человек же дается «в нагрузку», новый хозяин смотрит лишь, здоров ли он и способен ли выполнять обязанности нищего. Чтобы убедиться в этом, новые хозяева нередко устраивают «новобранцам» тест. Заставляют выпрашивать у себя деньги, жалобно стонать. Если «игра» калеки кажется хозяину убедительной, он бросает ему мелкие деньги —значит сделка совершена.
Весной в подземном переходе заработала воспаление легких и заболела одна из нищих — Груша. Ее решили перепродать, пока она не «скопытилась». Покупатель нашелся неожиданно быстро, и на следующий же день больную увезли. Узнав о том, что Грушу продали, ее муж — Георгий решил покончить с собой: перерезал сонную артерию. Узнав об этом, прибежал разъяренный хозяин. Он бросился к потерявшему уже сознание инвалиду, схватил его за плечи и закричал: «Ты моя собственность, слышишь? Ты товар, товар!». Гришу спасти не удалось...
Выбраться из этого ада почти невозможно. К милиции нищие обращаться боятся.
«На моей памяти только один инвалид смог уйти отсюда, да и то случайно. Звали его Федор. Он в отличие от всех нас действительно воевал в Афгане, но его положение ничем не отличалось от нашего, разве что ордена на кителе были настоящими. Он, насколько я помню, сидел на Рублевском шоссе. И как-то не вернулся с точки. Событий у нас не так уж и много, и это все заметили. А недели через две надсмотрщица Дуся рассказала нам, что случилось. Оказывается, Федю узнал парень, с которым вместе служили, и все мытарства для него закончились. А у нас был уговор, что если кто-нибудь выберется на волю, то должен связаться с милицией. Но так ничего и не произошло. Мы ждали около месяца — никто нам не помог. Может, испугался человек или что-то еще помешало ему исполнить обещание. Не знаю, но понять его можно: о таком кошмаре лучше просто забыть».
...После беседы с Анатолием я попытался что-то для него сделать — несмотря на слезные уговоры позвонил в милицию, вызвал «скорую». Но когда машины с мигалками приехали — инвалида уже не было. Не появился он и на следующий день. Может, его перевели на другую точку или ушлая надзирательница, которой он так опасался, прознала что-то и «сдала» его. Ответ на этот вопрос мне, наверное, не получить...
ВМЕСТО КОММЕНТАРИЯ
Организованное попрошайничество в Москве — дело, к сожалению, не новое, А пресечь своеобразную «куплю-продажу» несчастных инвалидов, по откровенному признанию некоторых работников соцзащиты и ГУВД, практически невозможно. Поймать «рабовладельца" с поличным и уличить его в незаконных действиях милиционерам, в принципе, нетрудно. Но вот доказать преступность его действий — вряд ли удастся. Те же запуганные «рабы»—калеки, боясь возмездия, как показывает практика, не хотят свидетельствовать против своих хозяев — напротив, будут еще и именовать их «благодетелями».
Гораздо важнее другое, и об этом со знанием дела говорит зам. председателя правительства Москвы Людмила Швецова:
— Есть экономические рычаги во всей этой ситуации с попрошайничеством. Надо, чтобы люди поняли, что они своим подаянием нередко поддерживают криминальный бизнес.
Попрошайничество — явление социальное, оно существует во всех странах мира. Задача же российских правоохранительных органов, да и общества в цепом, — лишить преступников возможности наживаться на детях и инвалидах. Однако, как утверждают юристы, действующий ныне Уголовный кодекс, к сожалению, не предоставляет правоохранительным органам необходимого правового поля. И милиция лишена возможности активно бороться с теми, кто в корыстных целях занимается эксплуатацией «рабов» в инвалидных колясках...
На тему борьбы с организованным попрошайничеством в ближайших номерах «Труда» будет опубликовано интервью с одним из руководителей московского РУОП.