Законная основа

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• Законная, 876.3kb.
• Список вопросов для зачёта по дисциплине: организационное поведение, 18.13kb.
• Положение о заочном региональном этапе Всероссийского конкурса «Семья основа государства», 71.82kb.
• Положение о заочном региональном этапе Всероссийского конкурса «Семья-основа государства», 69.14kb.
• Псевдонимы, 422.58kb.
• Библиотеки Тамбовской, 1014.71kb.
• Философия как основа, 2740.42kb.
• Управление межличностными отношениями в группе, 232.13kb.
• Александр Поламишев Событие – основа спектакля, 1792.41kb.
• Методологическая основа ландшафтоведения лекция системный подход, 40.48kb.

«Медиация и ее процессуальная форма» состоит из двух подразделов.

В первом подразделе «Понятие медиации в уголовном судопроизводстве и ее связь с материально-правовыми и процессуальными институтами» автор конструирует понятийный аппарат медиации в уголовном судопроизводстве на основе изучения ее элементов и соотношения с другими инсти­тутами.

В работе соискатель предпринимает попытку сформулировать понятие «медиация» исключительно в контексте уголовного судопроизводства на основе имеющихся посылок, принадлежащих к различным отраслям права и сферам деятельности.

Медиация, по его мнению, является более широким терминологическим определением нежели посредничество, обозначающим форму разрешения конфликта, и включает в себя следующие элементы: посредничество, как средство, определяющее природу медиации; конфликт, как необходимая предпосылка и предмет разрешения; процедура или форма, как элемент, аккумулирующий в себе порядок и условия медиации. Такое поглощение семантического толка произошло благодаря широкому использованию этого термина, как юристами, так и специалистами других областей, занимающихся практикой разрешения конфликтов на основе внедрения зарубежного опыта альтернативных средств разрешения споров.

Нейтральность выражается в беспристрастности лица, непосредственно осуществляющего процедуру медиации — медиатора. Условие соблюдения нейтральности в медиации имеет схожие черты с требованиями объективности и беспристрастности в деятельности суда по рассмотрению и разрешению дела, в деятельности органов уголовного преследования, отдельных участников судопроизводства, таких как понятой, специалист, эксперт и стоит в тесной связи с такими процессуальными качествами или требованиями, как независимость (ч. 8 ст. 23, ч. 3 ст. 36, ч. 2 ст. 86 УПК РК), самостоятельность (ч. 8 ст. 23, ч. 3 ст. 63, ч. 5 ст. 64, ч. 6 ст. 66, ч. 2 ст. 67, ч. 1 ст. 76, ч. 2 ст. 80, ч. 4 ст. 83, ч. 5 ст. 249 УПК РК), незаинтересованность (ч. 1 ст. 83, ч. 1 ст. 84, ч. 1 ст. 85, ч. 2 ст. 86, ч. 1 ст. 87 УПК РК), объективность и беспристрастность (ч. 6 ст. 23, ст. 24, ст. 314 УПК РК).

Данное условие может быть соблюдено путем закрепления статуса медиатора, а также посредством совокупности определенных требований к его личности, соблюдением основных принципов его деятельности, направ­ленной на выработку конструктивного решения конфликтующими сторонами, исключающей предпочтение и защиту интересов только одной из сторон.

Добровольность заключается в решающей роли волеизъявления сторон по любому вопросу, касающегося инициативы вступления в медиацию, выборе конкретного медиатора, принятии решений о собственной позиции в переговорном процессе и выхода из него. Поскольку для успешного разрешения любого конфликта необходимо как минимум желание сторон этот конфликт разрешить, то принуждение сторон к участию в медиации не име­ет никакого смысла и лишено целесообразности. Все обязательства, которые могут возникнуть у каждой из сторон в случае завершения медиации путем заключения примирительного соглашения на каких-либо условиях, принимаются на себя сторонами добровольно и не диктуются ни другой стороной, ни медиатором, который вообще не наделен правом принимать самостоятельно какие-либо решения по конфликту.

Конфиденциальность предполагает сохранение в тайне информации, касающейся процедуры медиации каждым ее участником. Данное условие обеспечивает атмосферу доверительности в ходе переговорного процесса и гарантирует неразглашение сведений, обнаруженных в процессе медиации.

Таким образом, медиация — это добровольная и конфиденциальная форма примирения потерпевшего с подозреваемым (обвиняемым), заключающаяся в привлечении нейтрального посредника (медиатора) для разрешения конфликта, вызванного совершением преступления и обеспечивающая восстановление нарушенных прав потерпевшего.

Исследуя взаимосвязь медиации с институтом освобождения от уголовной ответственности, автор отмечает, что затрудняет процесс выявления правовой природы освобождения от уголовной ответственности отсутствие единой точки зрения на вопрос об уголовной ответственности и ее сущности. Однако однозначное понимание уголовной ответственности затруднено не только теоретической дискуссией, но и неоднозначностью ее толкования законодателем. Так, по УПК РК факт осуждения лица еще не означает, что он подвергся уголовной ответственности. Следовательно, казахстанский законодатель в УПК РК, вообще, не включает факт осуждения в понятие уголовной ответственности, подразумевая под ней только наказание (ч. 1 ст. 38, ч. 2 ст. 375 УПК РК). В то же время, законодатель, но уже в Уголовном кодексе РК, наоборот предельно ясно дифференцирует понятия уголовная ответственность и наказание (ч. 2 ст. 76 УК РК).

Для устранения этой коллизии диссертант, в частности, предлагает: в тексте ч. 1 ст. 38 УПК РК после слов «Суд в таких случаях вправе также постановить обвинительный приговор с освобождением от …» слова «… уголовной ответственности» заменить словом «… наказания», что, по его мнению, будет полностью соответствовать смыслу положений УК РК.

Исследуя вопрос о содержании понятия «примирение», автор анализирует существующие мнения (М. А. Галимова, Л. Н. Лянго, Е. А. Рубин­штейна) и формулирует собственную позицию, заключающуюся в предложении универсальной трактовки: примирение — это юридическое состояние, при котором потерпевший отказывается от требования привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего преступление, а лицо, совершившее преступление не настаивает на таковой. В уголовном праве примирение — это юридически значимая деятельность, заключающаяся в заглаживании вреда лицом, совершившим уголовно-наказуемое деяние, направленная на достижение отказа потерпевшего от требования привлечения его к уголовной ответственности. В уголовном судопроизводстве, поскольку здесь применяются оба вида примирения (как уголовного, так и уголовно-процессуального), примирение — это юридическое состояние, при котором потерпевший отказывается от требования привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего преступления, а само лицо, совершившее преступление, в предусмотренных уголовным законом случаях, заглаживает причиненный вред.

Законодательного закрепления, по мнению соискателя, требует только понятие уголовно-правового примирения, поскольку примирение собственно материально-правовой институт, а в уголовном судопроизводстве он лишь реализуется. Упоминание уголовно-процессуального примирения в уголовно-процессуальном законодательстве не имеет смысла, так как его вид по делам частного обвинения нивелирован институтом отказа от обвинения. В связи с этим, к ст. 67 УК РК им предлагается в качестве примечания закрепить понятие примирения, а также дополнить ч. 2 правилом о запрете на освобождение от уголовной ответственности по настоящей части лиц, ранее судимых за умышленное преступление, если не истекли сроки давности или судимость не была погашена в установленном законом порядке, а также лиц, в отношении которых не менее двух раз принималось решение об освобождении от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, если не истекли сроки давности.

Автор подвергает критике позицию, согласно которой освобождение от уголовной ответственности органом уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям противоречит презумпции невиновности (М. Ч. Ко­гамова, А. И. Макаркина, Н. М. Абдирова). Предложение относительно разрешения вопроса о прекращении уголовного преследования за примирением сторон судом, по мнению автора, может быть поддержано лишь с условием, что реализация института примирения не будет ограничена только судебными стадиями, а сохранит свое существование и на досудебном производстве. При этом, определяющим мотивом, по которому он поддерживает перспективу передачи в компетенцию судов решения о прекращении дел по нереабилитирующим основаниям, служит отнюдь не дискуссия о виновности, а чисто процедурные преимущества, связанные с недостаточной регламентацией процесса примирения⁴, как одного из нереабилитирующих оснований освобождения от уголовной ответственности.

Во втором подразделе «Форма законодательной имплементации медиации в национальное уголовное судопроизводство» автор, опираясь на полученные им выводы, моделирует форму существования института медиации в уголовном судопроизводстве и предлагает собственный вариант законодательного решения.

Подвергнув исследованию категории формы и содержания (Б. Х. То­леу­бе­ковой, Д. К. Канафина, А. С. Тукиева и других) и перенося полученные умозаключения на почву своего исследования, диссертант полагает, что нормы материального права, образующие институт примирения, должны найти свое адекватное выражение посредством уголовно-процессуальной реализации, обрести форму с тем, чтобы завершить диалектическое единство формы и содержания. В действующем уголовно-процессуальном законодательстве институт примирения, по убеждению автора, не получил достаточной реализации, его потенциальная эффективность сужена и ограничена, а медиация может послужить приемлемым инструментом выражения его формы.

Отталкиваясь от воспринятой им трактовки процессуальной формы уголовного судопроизводства (Д. К. Канафина), соискатель подвергает критике предложение ряда авторов (И. Л. Петрухина, Л. М. Карнозовой, М. Г. Фля­мера, Е. А. Рубинштейна) реализовать институт посредничества в виде самостоятельного производства в системе производств уголовного процесса. Примирительная деятельность, распространившись столь широко, до пределов аутентичного производства, искусственно наделяется совокупностью признаков, извращающих сам процесс примирения, при этом возникает риск создать не что иное, как новые препятствия к реализации примирительной инициативы. По мнению диссертанта, все указанные аспекты в исследовании Е. А. Рубинштейна, И. Л. Петрухина, Л. М. Карнозо­вой и М. Г. Флямера бесспорно должны найти свое отражение в законодательстве, однако отнюдь не в виде продукта дифференциации системы про­изводств, а путем расширения потенциальных возможностей, заложенных в общем порядке производства по делу.

Диссертант полагает, что в уголовно-процессуальном законодательстве необходимо максимально использовать потенциал уже существующих норм, регламентирующих условия и порядок освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. При этом, выделить наиболее важные и имеющие для уголовного судопроизводства положения, образующие процессуальную форму медиации, соответственно, закрепив их в Уголовно-процессуальном кодексе. К их числу следует отнести:

1. понятие медиации в уголовном судопроизводстве;
   
2. статус медиатора (посредника), гарантирующий ему нейтральность по отношению к сторонам примирения в уголовном процессе;
   
3. право лиц, участвующих в уголовном процессе в качестве потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого прибегнуть к процедуре медиации;
   
4. процессуальное основание проведения медиации;
   
5. решение вопроса о движении уголовного дела, приостановлении и возобновлении производства по делу, в необходимых случаях;
   
6. статус мирового соглашения;
   
7. гарантии недопустимости ухудшения положения подозреваемого, обвиняемого вне зависимости от результатов медиации.
   

Все указанные аспекты вполне реализуемы в рамках существующей системы производств и не требуют создания обособленного либо специфического вида производства, связанного с медиацией. В связи с этим, диссертант предлагает комплекс изменений и дополнений к нормам основного уголовно-процессуального закона, в частности:

1. Статью 7 УПК РК дополнить п. 44 следующего содержания.

«44) медиация — это добровольная и конфиденциальная форма примирения потерпевшего с подозреваемым (обвиняемым), заключающаяся в привлечении нейтрального посредника (медиатора) для разрешения конфликта, вызванного совершением преступления и обеспечивающая восстановление нарушенных прав потерпевшего, осуществляемая в соответствии с действующим законодательством».

2. В Уголовно-процессуальный кодекс ввести ст. 88-1 и изложить ее следующим образом:

«Статья 88-1. Медиатор.

1. Медиатор — нейтральное по отношению к участникам уголовного процесса лицо, призванное осуществлять посредничество в примирении подозреваемого, обвиняемого с потерпевшим, а также их представителями, являющееся субъектом в области применения медиации в соответствии с действующим законодательством и привлеченное к участию в деле в качестве медиатора органом, ведущим уголовный процесс;

2. Медиатор обязан: не разглашать сведения об обстоятельствах, ставших известными в связи с его участием в медиации по уголовным делам, за исключением сведений, содержащих информацию об обстоятельствах, пред­ставляющих общественную опасность либо иных нарушениях закона, не связанных с преступлением, являющимся предметом медиации; своевременно сообщать органу уголовного преследования о результатах медиации в установленном законом порядке; прекратить свое участие в качестве медиатора в случае заявленного в отношении него отвода.

3. Медиатор имеет право: знакомиться с материалами уголовного дела о преступлении, которое является предметом медиации; встречаться с потерпевшим и подозреваемым, обвиняемым, являющимися сторонами примирения, также в случаях нахождения их под стражей».

3. Ввести в УПК РК ст. 95-1 следующего содержания.

«Статья 95-1. Отвод медиатора.

1. Медиатор не может участвовать в медиации по уголовному делу:

1) при наличии любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 90 настоящего Кодекса;

2) если обнаружилась его некомпетентность.

2. Предыдущее участие лица в качестве медиатора не является обстоятельством, исключающим его дальнейшее участие в соответствующем качестве в производстве по данному уголовному делу.

3. Вопрос об отводе медиатора разрешается путем заявления соответствующего ходатайства потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого».

4. Дополнить ст. 82 п. 1-2, следующего содержания: «1-2) медиатор — об обстоятельствах, ставших известными ему в связи с исполнением обязанностей медиатора».

5. Часть 6 ст. 75, ч. 7 ст. 68 и ч. 2 ст. 69 УПК РК дополнить словами: «заявлять ходатайство о намерении осуществить медиацию и о привлечении медиатора, а также заявить отвод медиатору».

6. Часть шестая ст. 102 УПК РК должна быть дополнена словами: «Ходатайство потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого об инициировании медиации и привлечении медиатора должно быть удовлетворено органом, ведущим уголовный процесс, и вынесено постановление о привлечении медиатора, копия которого в течение трех дней направляется в орган, уполномоченный осуществлять медиацию в соответствии с действующим законодательством. Удовлетворение ходатайства не допускается, если потерпевший, подозреваемый или обвиняемый против этого возражают».

7. Дополнить основания для приостановления производства по делу, предусмотренных ст. 50 УПК РК, ч. 2-1 и изложить ее в следующей редакции:

«2.1. Производство по уголовному делу органом, ведущим уголовный процесс, может быть приостановлено постановлением суда, следователя или дознавателя в связи с осуществлением медиации, как по собственной инициативе, так и в случае, если потерпевший и подозреваемый, обвиняемый ходатайствуют об этом в связи с их участием в медиации.

В случаях, предусмотренных частью первой статьи 38 настоящего Кодекса, приостановление производства не допускается ранее момента привлечения в качестве обвиняемого, а также в случаях, когда хотя бы один подозреваемый, обвиняемый находится под стражей либо если преступление было совершено в соучастии несколькими подозреваемыми, обвиняемыми, а медиация относится не ко всем, либо когда по делу имеются несколько потерпевших, а в медиации принимают участие не все из них».

8. Часть 1 ст. 268 УПК РК дополнить п. 3: «3) потерпевший, подозреваемый или обвиняемый отказались от участия в медиации, а равно подозреваемым, обвиняемым не выполнены условия мирового соглашения, согласно отчету медиатора».

Приводимые соискателем предложения, касающиеся изменения и дополнения текста УПК РК, по его мнению, имеют смысл лишь в комплексном законодательном решении, то есть только наряду с принятием предлагаемого им законопроекта «О медиации». В этом сочетании, как представляется автору, и заключается необходимый компромисс, позволяющий не облекать институт медиации в уголовном судопроизводстве в форму самостоятельного производства. Более того, предложив лишь соответствующие дополнения к уголовно-процессуальному законодательству, автор, возможно, пошел бы по пути наименьшего сопротивления, однако неоправданно сузил бы сферу применения медиации, которая выходит за рамки уголовного процесса, что не позволило бы считать достигнутым искомый научный результат, который в широком смысле заключается в органичном имплементировании института медиации в систему национального законодательства.

Также, соискатель считает, что термин «мировое соглашение» не нуждается в раскрытии по тексту УПК РК, так как это документ, который должен иметь общеюридическую силу договора, неограниченную рамками уголовно-процессуального законодательства, и, указав его в законе «О медиации», автор достигает этой цели. Так, мировое соглашение — нормативный документ, имеющий силу договора, заключаемый между сторонами примирения, а равно между подозреваемым, обвиняемым либо их законными представителями и потерпевшей стороной при достижении примирения.

Диссертант предлагает создание специального государственного органа — Государственной службы медиации при Министерстве юстиции Республики Казахстан, полагая, что это ведомство обладает наиболее приемлемым потенциалом, как в организационно-структурном, так и в кадровом отношении, и отнести в его компетенцию аттестацию медиаторов, предусмотрев также их штатные должности, мониторинг результатов медиации, а также ряд организационных полномочий.

В заключении автором отмечается, что в процессе проведения диссертационного исследования получены следующие научные результаты:

• проведен сравнительный анализ зарубежного опыта реализации институтов примирения и медиации в уголовном судопроизводстве;
  
• сформирована система факторов, оказывающих влияние на возможность и форму имплементации медиации в национальное уголовное судопроизводство;
  
• исследованы исторические предпосылки, детерминировавшие возникновение институтов примирения и посредничества в праве;
  
• разрешена коллизия норм материального права и уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих институт примирения, как основание освобождения от уголовной ответственности;
  
• расширена категория криминального конфликта и определены закономерности его влияния на судопроизводство;
  
• исследованы связи и соотношение таких явлений современной уголовно-процессуальной науки как восстановительное правосудие, альтернативы уголовному преследованию и способы альтернативного разрешения конфликтов (споров);
  
• теоретически раскрыты и сформулированы виды примирения потерпевшего с подозреваемым (обвиняемым);
  
• разработаны предложения по совершенствованию законодательства и практики его применения, в сфере реализации института примирения;
  
• установлена правовая сущность и содержание института медиации и его соотношение с другими материально-правовыми и процессуальными институтами;
  
• сформирован понятийный аппарат медиации;
  
• создана универсальная модель имплементации института медиации в национальное уголовное судопроизводство.
  

Теоретические выводы, законодательные предложения и практические рекомендации, полученные в результате исследования, сформулированы в рамках каждого раздела, подраздела диссертации. Диссертантом достигнуты намеченные цели и решены поставленные задачи по развитию учения о медиации в уголовном судопроизводстве.


3. ПАВЛИКОВ С.Г. "КОНЦЕПЦИЯ МИРОВОЙ ЮСТИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА СОВРЕМЕННОМ ИСТОРИЧЕСКОМ ЭТАПЕ" //Мировой судья, 2006, N 10)

(Павликов С.Г., кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного права Российской академии правосудия.)


Как показывают социологические исследования, статистические данные, мировые судьи субъектов РФ (констатировать наличие мировых судов по-прежнему невозможно) характеризуются в обществе и государстве следующим образом:

1) федеральные органы государственной власти воспринимают их как нижестоящее звено судебной системы, рассматривающее "мелкие" дела; наличия каких-либо "особых" индивидуальных признаков у мировых судей ее представители не усматривают;

2) судейское сообщество видит в мировых судьях прежде всего кадровый потенциал для федеральных судов, чиновников, которые, положительно себя зарекомендовав, могут рассчитывать на продвижение по службе;

3) к сожалению, чаще всего представители органов государственной власти субъектов РФ относятся к изучаемому судебному звену как к дополнительному объекту финансирования, который необходимо обеспечить помещениями, техникой и т.п. Интервьюирование чиновников показывает, что мировые судьи не ассоциируются у них с органами государственной власти субъектов;

4) местное население положительно восприняло появление мировых судей; позитивные отклики об их деятельности связываются:

- с отсутствием очередей на прием к судьям;

- более быстрым рассмотрением споров;

- значительная часть граждан также отмечает более благожелательное, по их мнению, отношение к ним;

5) законодатель охарактеризовал мировых судей одновременно как судей общей юрисдикции субъектов РФ (ч. 1 ст. 1 Федерального закона "О мировых судьях в РФ") и как "суды субъектов РФ" (ч. 4 ст. 4 Федерального конституционного закона "О судебной системе РФ"). Таким образом, в одном случае под мировым судьей подразумевается физическое лицо, обладающее определенным статусом, в другом - звено судебной системы. При наличии такой довольно противоречивой позиции отечественного законодателя наблюдается и двойственный подход к фигуре мирового судьи <1>. Кроме того, единый орган - мировой суд - в соответствии с действующим законодательством фактически разделен на две самостоятельные структуры: мировых судей, входящих в компетенцию Российской Федерации и финансируемых из федерального бюджета и аппарата мировых судей, который является государственным учреждением субъекта РФ и финансируется из регионального бюджета <2>.

--------------------------------

<1> Ученые обоснованно полагают, что правомерно называть судом субъекта РФ мировой суд, а судьей этого суда субъекта РФ - мирового судью. См.: Кононенко В.И. Мировой суд: опыт становления и развития (уголовно-процессуальный аспект): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 8.

<2> См.: Семенов С. Создание, развитие и проблемы мировой юстиции в Амурской области // Мировой судья. 2005. N 4. С. 7.


Автор полагает необходимым более подробно охарактеризовать вышеобозначенные факторы, поскольку они предопределяют процесс становления и перспективы развития российской мировой юстиции.

Прежде всего следует отметить, что мировые судьи действительно рассматривают больше всего дел, не представляющих особых сложностей при их разрешении. Так, среди гражданских дел это прежде всего дела о расторжении брака, взыскании алиментов и т.п. Вместе с тем любой спор носит достаточно уникальный характер <3>. Достаточно часто автору приходилось сталкиваться с тем, что при расторжении брака возникает необходимость в разделе совместно нажитого имущества супругов, определением места жительства несовершеннолетних детей (в последнем случае мировой судья принимает заявление к производству и передает дело на рассмотрение районного суда). Но главное, что к числу подсудных мировому судье дел отнесены такие, которые практически всегда вызывают значительные трудности в рассмотрении. В их числе:

--------------------------------

<3> В качестве примера можно привести следующее дело. Так, решением мирового судьи Амурской области по Ивановскому судебному участку N 2 от 14 февраля 2003 г. взыскано с ответчика Д. в пользу истицы Д-й задолженность по алиментам, ранее взысканным районным судом. Ответчик Д. обжаловал данное решение в порядке надзора, указав, что не работает, имеет на иждивении ребенка от другого брака. Определением судьи Амурского областного суда в передаче данного дела в суд надзорной инстанции было отказано. См.: Абрамова С. Судебная защита семейных прав мировыми судьями. Вопросы теории и практики // Мировой судья. 2005. N 4. С. 12.


1) дела о разделе совместно нажитого имущества, особенно если предмет спора - жилое помещение;

2) дела об определении порядка пользования имуществом (опять же наибольшие трудности вызывают споры, связанные с определением порядка пользования жилыми помещениями);

3) иные категории споров в сфере жилищных правоотношений;

4) дела о защите прав потребителей.

Что касается уголовных дел, то помимо дел частного обвинения ряд других дел также не совсем соответствует сложившемуся представлению об их формальном характере. В частности:

1) мировые судьи вправе применить к обвиняемому, подсудимому (в случае если дело находится в их производстве) такую меру пресечения, как содержание под стражей. Думается, что сложность принятия такого решения и его правовые последствия не нуждаются в комментарии;

2) законодатель явно не предусмотрел, что на практике мировые судьи будут вынужденно выходить за определенные для них "ограничительные рамки" - назначение не более строгого наказания, чем три года лишения свободы. В частности, в случае назначения наказаний по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ) или по совокупности приговоров (ст. 70 УК РФ).

Также можно констатировать наличие дел об административных правонарушениях, наказание за совершение которых может иметь чрезвычайно строгий характер (административный арест, лишение специального права (прежде всего права управления транспортными средствами)); соответственно, мировые судьи сталкиваются с серьезными трудностями при их рассмотрении.

Таким образом, роль мирового судьи вовсе не сводится к рассмотрению "простых", "мелких" дел с целью "разгрузки" федеральных судебных инстанций. Они разрешают на практике значительное количество споров, существенным образом влияющих на конституционные права и свободы граждан. Соответственно, необходимо учитывать это обстоятельство при назначении (избрании) кандидатов на должность мирового судьи, а также при их последующей деятельности. Соответственно:

1) неприемлемым в силу указанной причины представляются предложения о снижении для них установленных цензов (возраста, стажа работы и т.п.);

2) необходимо ввести и законодательно закрепить обязательную стажировку кандидатов в мировом суде перед назначением на должность (думается, что ее срок вряд ли может быть менее трех месяцев);

3) необходимо изменить подход к статусу мирового судьи среди членов судейского сообщества. Представляется, что мировых судей нужно стимулировать не к занятию должности федерального судьи, а к длительной и качественной работе в своей должности. Только в этом случае можно будет обеспечить появление мировых судей-профессионалов, умеющих работать среди местного населения, примирять стороны и т.п. Среди конкретных мер стимулирования можно отметить:

- систематическое повышение мировых судей в квалификационном классе;

- введение должностей председателя и заместителя председателя мирового суда, звания "Почетный мировой судья";

4) следует рассмотреть в максимально короткие сроки вопрос о снижении нагрузки на мировые суды. Здесь, думается, уместным будет привести следующие статистические данные.

Согласно данным Главного управления организационно-правового обеспечения деятельности судов Судебного департамента при Верховном Суде РФ, мировые судьи рассмотрели большую часть всех гражданских дел. Так, за 2002 г. принято к производству исков и заявлений граждан на 79% больше, чем в 2001 г., что составило 2356 тыс. дел (в 2001 г. - 1316 тыс. дел). В 2001 г. ими принято к производству 1233 тыс. исков и заявлений; разрешено дел: 170 тыс. - о расторжении брака; 116,6 тыс. - о взыскании алиментов; 143 тыс. - об оплате труда; 1,1 тыс. - о приватизации жилой площади; 8,5 тыс. - в сфере торговли и оказания услуг; 58,3 тыс. - о нарушении налогового законодательства; 3,3 тыс. - о возмещении ущерба, причиненного дорожно-транспортными происшествиями. В 2003 г. мировые судьи приняли к производству уже 3031 тыс. гражданских дел. При этом дела искового производства составили в 2002 г. 2175 тыс., или 94,3%, а в 2003 г. - уже 94,5% от общего количества гражданских дел, рассмотренных судами общей юрисдикции <4>.

--------------------------------

<4> В основном это дела: возникающие из брачно-семейных отношений (в 2002 г. - 603,7 тыс., или 26,2% от общего числа рассмотренных гражданских дел; в 2003 г. - 742,1 тыс. дел, или 24,8% от общего числа рассмотренных гражданских дел); трудовые споры (в 2002 г. - 363,7 тыс. дел, или 15,8%; из них об оплате труда - 316,2 тыс., или 14,5%; в 2003 г. - 500,1 тыс., или 16,7% от общего числа рассмотренных гражданских дел, из них споры об оплате труда - 439,9 тыс. дел); споры о взыскании детских пособий (в 2003 г. - 146,7 тыс. дел, или 6,4% от общего числа оконченных производством дел); споры, связанные с возмещением ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортных происшествий (в 2003 г. - 32,7 тыс., или 1,45% от общего количества дел, рассмотренных судами общей юрисдикции); дела о взыскании платы за жилую площадь и коммунальные платежи (в 2003 г. - 454 тыс. дел, или 19,7%); о защите прав потребителей (в 2003 г. - 30 тыс. дел).


В первом полугодии 2004 г. мировыми судьями субъектов РФ окончено производством 1815999 дел, т.е. 63,6% от общего количества гражданских дел, рассмотренных судами общей юрисдикции.

Количество уголовных дел, рассмотренных мировыми судьями, в 2002 г. возросло на 34% и составило 244,9 тыс. дел (в 2001 г. поступило 162,6 тыс. дел). В 2003 г. число уголовных дел, поступивших на рассмотрение мировым судьям, составило 298,4 тыс. дел, т.е. возросло, по сравнению с аналогичным периодом 2002 г., на 18%. Всего было рассмотрено в 2002 г. 235,3 тыс. дел, в том числе с вынесением приговора - 98,3 тыс. дел, или 42% от общего числа дел, оконченных производством; в 2003 г. рассмотрено 119,6 тыс. дел с вынесением приговора, что также составляет 42% от общего числа оконченных производством дел <5>.

--------------------------------

<5> При этом основную часть из оконченных дел составили: дела частного обвинения: в 2002 г. - 62,5 тыс. дел, или 26,6% от общего количества оконченных мировыми судьями дел, в 2003 г. - 74,1 тыс. дел; преступления в сфере экономической деятельности: в 2002 г. - 42,2 тыс. дел, или 17,9%, в 2003 г. - 47,1 тыс. дел; преступления против личности: в 2002 г. - 3,9 тыс. дел, или 1,7%; в 2003 г. - 11,7 тыс. дел; преступления против общественной безопасности и общественного порядка: в 2002 г. - 26,7 тыс. дел, или 11,4%; преступления против государственной власти, интересов государственной службы: в 2002 г. - 5,1 тыс. дел, или 2,2%.


Всего в 2002 г. вынесены судебные постановления в отношении 225,4 тыс. чел., из которых: осуждено 98,6 тыс. чел., или 43,7%; оправдано 2,9 тыс. чел., или 1,3% (из них по делам частного обвинения - 2,4 тыс., или 1,1%); прекращены дела по реабилитирующим основаниям в отношении 2,7 тыс. лиц, или 1,2%, по не реабилитирующим основаниям - 121,2 тыс. чел., или 53,8%.

В первом полугодии 2002 г. количество уголовных дел, рассмотренных мировыми судьями, возросло в 2,3 раза по сравнению с аналогичным периодом 2001 г. и составило 29,4 тыс. дел.

В 2003 г. число осужденных мировыми судьями составило 119,2 тыс. чел., оправданных - 3,9 тыс. чел.; при этом только 3,8% приговоров мировых судей было отменено и только 6,5% дел было рассмотрено с нарушением сроков (для сравнения: в районных судах этот показатель составляет 7,5%) <6>. В первом полугодии 2004 г. мировыми судьями субъектов РФ окончено производством 145011 уголовных дел, а в первом полугодии 2005 г. - 204,7 тыс. дел <7>.

--------------------------------

<6> См.: Уголовный закон в практике мирового судьи: научно-практическое пособие / Ред. А.В. Галахова. М., 2005. С. 5.

<7> См.: Судья. 2006. N 1. С. 57.


Количество дел, возникающих из административно-правовых отношений, рассмотренных мировыми судьями субъектов РФ, составило в 2002 г. 945,1 тыс. дел. Как правило, административное дело возбуждалось по факту: мелкого хулиганства (29,8% дел); распития спиртных напитков и появления в пьяном виде в общественных местах (7,2% дел); злостного неповиновения требованиям должностного лица при пресечении нарушений общественного порядка (6,3% дел). Остальные категории административных дел (мелкое хищение чужого имущества, нарушение правил торговли и т.п.) составили менее 4,3% от общего количества дел, рассмотренных мировыми судьями субъектов РФ.

В 2002 г. 28,2 тыс. правонарушителей были подвергнуты административным взысканиям; из них: административным штрафам - 14,3 тыс. человек; административному аресту - 12,7 тыс. чел.; предупреждению - 0,4 тыс. чел.; лишению специального права (чаще всего, права управления транспортными средствами) - 0,2 тыс. чел.; конфискации имущества - 47 чел. <8>.

--------------------------------

<8> По итогам 2002 г. число дел об административных правонарушениях, рассмотренных мировыми судьями, возросло по сравнению с 2001 г. более чем в 26 раз и составило 945,1 тыс. дел.


В 2003 г. количество административных дел увеличилось почти в три раза и составило 2649 тыс. Основную их массу в 2003 г. составили: правонарушения в области дорожного движения - 838,2 тыс. дел; мелкое хулиганство - 654,8 тыс. дел; распитие спиртных напитков и появление в пьяном виде в общественных местах - 598,5 тыс. дел; правонарушения в области финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг - 139,2 тыс. дел; осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или специального разрешения - 98,9 тыс. дел; неповиновение распоряжению сотрудника милиции и невыполнение законного предписания компетентного органа - 35,0 тыс. дел; продажа товаров ненадлежащего качества или с нарушением санитарных норм - 21,5 тыс. дел; незаконная торговля запрещенными товарами - 121,6 тыс. дел; прочие дела - 41,2 тыс. дел.

В первом полугодии 2004 г. мировыми судьями субъектов РФ окончено производством 1499763 дела об административных правонарушениях (т.е. 83,1% от общего количества дел, рассмотренных судами общей юрисдикции) с назначением наказания 1257920 правонарушителям.

Таким образом, в 2003 г. мировыми судьями субъектов РФ окончено производством 287886 уголовных (из них с вынесением приговора - 119656) дел, 2994821 гражданских и 2648865 дел об административных правонарушениях. Соответственно, в 2003 г. мировые судьи рассмотрели около трети уголовных, почти две трети гражданских и 81% дел об административных правонарушениях от общего количества дел, рассмотренных судами общей юрисдикции. За первые девять месяцев 2004 г., например, в Центральном федеральном округе было рассмотрено 1047263 дела, что составило 61,4% от общего числа всех дел (1706854), рассмотренных судами общей юрисдикции. Мировыми судьями здесь рассмотрено: уголовных дел - 41910 (25,8% дел), гражданских - 521763 (59,1%), дел об административных правонарушениях - 483590 (73,2% дел) <9>. В целом по итогам 2004 г. 5,8 тыс. мировых судей действовали во всех субъектах РФ (кроме Чечни и Ненецкого автономного округа). Ими рассмотрено 3351 тыс. уголовных дел (на 10,9% больше, чем в 2003 г.); при этом осуждено 134 тыс., оправдано 4,9 тыс. лиц. Мировыми судьями принято 3809 тыс. исков и заявлений по гражданским делам (на 778,9 тыс. больше, чем в 2003 г.) и окончено производством 3766288 гражданских дел. В анализируемых судах рассмотрено 84,7% от общего числа административных дел - 3216,3 тыс. дел (на 567,4 тыс. больше, чем в 2003 г.) <10>.

--------------------------------

<9> Данные обнародованы на конференции "Проблемы становления и развития мировой юстиции Центрального федерального округа в рамках судебной реформы в Российской Федерации" // Мировой судья. 2004. N 2. С. 28.

<10> Данные опубликованы: Рос. юстиция. 2005. N 6. С. 31 - 33; Мировой судья. 2005. N 9. С. 2.


Работа российских мировых судей может быть и еще более продуктивной при условии совершенствования правовых основ их деятельности, а также дальнейшей популяризации изучаемого института среди населения. Так, согласно проведенному автором интервьюированию граждан примерно 60 - 65 процентов от их числа получили информацию о работе судебного участка от федерального судьи, около 10 - 15 процентов - из объявлений, размещенных в районных судах; не более 20 процентов граждан изначально знали о возможности обращения к мировому судье, причем подавляющее их большинство (более 70 процентов) узнали об этом от лиц, ранее побывавших в районном суде. Только 10 процентов обратившихся за судебной защитой лиц получили необходимые сведения из официальных источников. К сожалению, нередко отсутствуют сообщения о том, что в непосредственной близости от места жительства гражданина создан и функционирует судебный участок. Думается, что разумным и последовательным шагом в этом плане было бы размещение соответствующей информации не только в районных судах, но и в органах загс, организациях, оказывающих услуги населению, и т.п. <11>. Содействие гражданам в предоставлении таких сведений могли бы оказывать и другие предприятия, учреждения, а также средства массовой информации.

--------------------------------

<11> Автор отмечает, что в целом единичны случаи недовольства граждан при обращении к мировому суду: отсутствие очередей, максимальная приближенность участка к месту жительства способствуют этому. Вместе с тем недоумение (и даже обиду) вызывает у человека обоснованный отказ судьи в предоставлении ему консультации, помощи в составлении искового заявления, разъяснении непонятного правового вопроса. Аппарат судьи, как представляется, должен разъяснить, что подобные действия должностного лица законны и иное его поведение привело бы к нарушению прав и интересов ответчика и иных участников гражданского судопроизводства, поставило под сомнение объективность и беспристрастность суда.


Должны быть на участке сведения и о том, где можно получить адвокатские услуги, в какие органы, по какому адресу необходимо обратиться, поскольку реализовать все потенциальные возможности мировых судов можно лишь при обеспечении граждан доступной юридической помощью, что и предусмотрено ст. 48 Конституции РФ. В этом плане Европейский Суд по правам человека неоднократно обращался в своих решениях к теме бесплатной юридической помощи, рассматривая ее в контексте ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. И хотя ч. 3 ст. 6 Конвенции устанавливает гарантии предоставления бесплатного защитника только обвиняемым в уголовных делах, Европейский Суд расширил толкование этой статьи, используя принцип равенства сторон в состязательном процессе.

Например, в деле "Эйри против Ирландии" Европейский Суд отвел аргумент правительства страны о том, что заявительница могла реализовать свое право на доступ к правосудию без помощи адвоката. После этого решения стало очевидно, что Европейский Суд предполагает ответственность любого государства за соблюдение принципа равенства при предоставлении юридической помощи в контексте реализации права на доступ к правосудию <12>.

--------------------------------

<12> См.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. С. 273.


Совет Европы за время своего существования выработал ряд принципов и правил в области реализации права на доступ к правосудию и разработал возможные схемы оказания юридической помощи, которые могли бы помочь национальным законодательным органам при подготовке и принятии нормативных актов для решения этой проблемы. Так, в Рекомендации от 8 января 1993 г. N R (93) 1 "Об эффективном доступе к праву и правосудию для самых бедных" Комитет министров Совета Европы предложил правительствам государств, входящих в Совет Европы, предпринять шаги для улучшения системы юридической помощи <13>. Эти шаги должны включать в себя принятие мер для посвящения юридического сообщества в проблемы самых бедных, создание для них служб юридической помощи.

--------------------------------

<13> См.: Резолюция Комитета министров Совета Европы от 18 февраля 1996 г. N 76 (5) "О юридической помощи по гражданским, торговым и административным делам" // Рос. юстиция. 1997. N 6; Резолюция Комитета министров Совета Европы от 2 марта 1978 г. N 78 (8) "О юридической помощи и консультациях"; Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 8 января 1993 г. N R (93) 1 "Об эффективном доступе к праву и правосудию малообеспеченных" (текст официально опубликован не был); Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 14 мая 1981 г. N R (81) 7 "Комитет министров - государствам-членам относительно путей облегчения доступа к правосудию" // Рос. юстиция. 1997. N 6.


Представляется, что приближение мировых судов к местам проживания граждан, сокращение сроков судебного разбирательства вкупе с обеспечением населения доступной и качественной юридической помощью будет способствовать тому, что российская мировая юстиция в самом ближайшем будущем станет надежным гарантом интересов граждан, общества и государства. У мировых судей субъектов РФ имеется реальная перспектива обеспечить возможность быстрого и вместе с тем законного и обоснованного разрешения подавляющего большинства споров и конфликтов, эффективность защиты конституционных права человека. Подобный вывод подтверждается судебной практикой, статистическими данными и главное - мнением российского населения, которое в своем большинстве положительно оценивает деятельность нового судебного звена.