Составил святитель Феофан Затворник
| Вид материала | Документы |
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2320.76kb.
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2312.06kb.
- План беседы 13 2 Конспект беседы 14 1 Повторение пройденного материала 14 2 Чинопоследование, 336.7kb.
- Свт. Феофан Затворник Монастырь в миру, 135.5kb.
- Феофан (Елисей в миру) Прокопович (1677-1736) выдающийся деятель «Ученой дружины Петра, 248.65kb.
- Р. В. Щипина Святитель Григорий Нисский, 3701.1kb.
- На сегодняшний день проблема оценки эффективности информационных систем встает наиболее, 145.82kb.
- Тихоновский Гуманитарный Университет богословский факультет святитель Филарет (Дроздов), 789.02kb.
- Производство напитков, 53.81kb.
- Составитель доц., к ф. н. Красовский, 41.04kb.
58) Не говори: грѣшенъ я, не имѣю дерзновенія, не смѣю молиться. Тотъ и имѣетъ дерзновеніе, кто думаетъ, что не имѣетъ дерзновенія; какъ наоборотъ, кто думаетъ, что имѣетъ дерзновеніе, отнимаетъ силу у дерзновенія, какъ фарисей. Кто почитаетъ себя отверженнымъ и бездерзновеннымъ, тотъ паче будетъ услышанъ, какъ мытарь. Смотри, сколько на это имѣешь примѣровъ, — Сирофиникиссу, мытаря, разбойника на крестѣ, друга въ притчѣ, три хлѣба просившаго и получившаго ихъ не по дружбѣ, а по неотступности прошенія. Всякій изъ этихъ, еслибъ сказалъ: грѣшенъ я, постыжденъ, и потому не могу приступить съ прошеніемъ, ничего бы и не получилъ. Но какъ каждый изъ нихъ не на множество взиралъ грѣховъ своихъ, но на богатство человѣколюбія Божія, то воздерзновенствовалъ и воспріялъ смѣлость, и будучи грѣшникомъ, сталъ просить того, что выше его достоинства, и получилъ, чего желалъ. Воспоминая все сіе, будемъ молиться непрестанно, съ трезвеніемъ, дерзно-веніемъ, съ благими надеждами, со многимъ усердіемъ. Будемъ молиться и за враговъ и за друзей, и конечно получимъ все благопотребное. Человѣколюбивъ бо есть Даятель, — и не столько мы желаемъ получать, сколько Онъ желаетъ давать [3, 370—1].
59) Хотя и внѣ церкви находишься, взывай и говори: помилуй мя! не губами только шевеля, но изъ сердца вопія. Ибо Богъ слышитъ и молча вопіющихъ къ Нему. Не мѣсто требуется, но благонастроенное сердце. Іеремія во рвѣ тинномъ былъ и Бога имѣлъ съ собою; Даніилъ въ ямѣ со львами сидѣлъ, и Божіимъ покрываемъ былъ благоволеніемъ: три отрока въ пещь огненную вверженные хвалебными пѣснями Бога преклонили на милость; разбойникъ распятъ былъ, но крестъ не помѣшалъ ему рай отверсть; Іовь сидѣлъ на гноищи, и Бога милостивымъ къ себѣ содѣлалъ; Іона—во чревѣ китовѣ былъ, и Богъ услышалъ его. Хоть въ банѣ будешь молись, хоть въ пути, хоть на одрѣ, — и гдѣ бы ты ни былъ, молись. Ты самъ — храмъ Божій, не ищи другаго мѣста для молитвы: нужно только молитвенное настроеніе ума и сердца. Море было впереди, позади Египтяне, посреди Моѵсей. Для молитвы крайнее стѣсненіе, и однакоже молитва была пространнѣйшая. Позади гнались Египтяне, впереди стояло море, посредѣ— молитва. Моѵсей ничего не говорилъ, но Богъ сказалъ ему: что вопіеши ко Мнѣ (Исх. 14, 15)? Уста не говорили, но сердце, вопіяло.—И ты, возлюбленный, всегда и вездѣ такъ прибѣгай къ Богу! Богъ—не человѣкъ, чтобъ идти къ Нему въ известное мѣсто. Онъ всегда и вездѣ близъ есть. Если желаешь о чемъ-либо просить человѣка, спрашиваешь, что онъ дѣлаетъ, занятъ чѣмъ, или отдыхаетъ. Идя къ Богу, ничего такого развѣдывать ненужно. Гдѣ ни приступишь къ Нему и не призовешь Его, слышитъ. Скажи: помилуй мя, — и Богъ уже близъ есть. Еще глаголющу ти, говоритъ Онъ самъ, реку: се Азъ (Ис. 58, 9). 0 гласъ, преисполненный человѣколюбія? Не ожидаетъ и окончанія молитвы; не успѣешь кончить молитвы, какъ уже получишь дарованіе [3, 458—9].60) Когда скажу кому: молись, проси Бога, умоляй Его,—отвѣчаетъ иной: просилъ единожды, дважды, три, десять, двадцать разъ,—и все не получаю просимаго.— Не отступай, брате, пока не получишь. Концемъ моленія да будетъ полученіе просимаго. Тогда перестань, когда получишь; или лучше и тогда не переставай, но все продолжай молиться. Пока не получишь, молись, чтобъ получить; а когда получишь, молись благодаря, что получилъ [3, 458].
61) Многіе входятъ въ церковь, прочитываютъ тысячи стиховъ, и выходятъ; но не помнятъ, что читали. Уста двигались, а слухъ не слыхалъ. Самъ ты не слышишь своей молитвы, а хочешь, чтобы Богъ слышалъ твою молитву?—Я преклонилъ, говоришь, колѣна; но умъ твой блуждалъ внѣ. Тѣло твое было внутрь церкви, а мысль внѣ ея. Уста говорили молитву, а умъ считалъ барыши, обдумывалъ сдѣлки и обмѣнъ товаровъ, обозрѣвалъ поля и прочія имѣнія, и велъ бесѣды съ друзьями. Злый діаволъ, зная, сколь полезна для насъ молитва, наипаче нападаетъ помыслами во время ея. Часто праздно лежимъ мы на одрѣ, и никакихъ не имѣемъ помысловъ. Но пришли помолиться,—и помыслы безчисленны. Это врагъ хлопочетъ, чтобъ мы отошли отъ молитвы ни съ чѣмъ [Тамже].
62) Видишь, возлюбленне, что все въ Божественномъ Писаніи написанное, не для другаго чего предано памяти, какъ для пользы нашей и спасенія рода человѣческаго. Поучаяся въ немъ, всякой изъ насъ находитъ и налагаетъ на раны свои соотвѣтствующія врачевства. Для того всякому открытъ доступъ до него, и всякому желающему удобно найти требуемое для томящей его болѣзни врачевство, воспользоваться имъ и получить наискорѣйше оздравленіе; только пусть не отвергаетъ предлагаемаго врачевства, а съ охотною покорностію приметъ его. Ибо нѣтъ ни одной, изъ схватывающихъ человѣческое естество болѣзней,—ни душевной, ни тѣлесной, — для которой не нашлось бы здѣсь врачевства. И вотъ смотри! Входитъ кто сюда, печалію томимый и житейскими обстоятельствами тѣснимый, и отъ того одолѣваемый малодушіемъ; но вошедши сюда и тотчасъ услышавъ слова пророка: вскую прискорбна еси, душе моя, и вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповѣмся Ему,—спасеніе лица моего и Богъ мой (Пс. 41, 6. 4),—достаточное пріемлетъ утѣшеніе, и отходитъ отрясши всякое малодушіе. Иной, крайнею бѣдностію томимый, скорбитъ и мучится, особенно видя, какъ къ другимъ течетъ богатство, и они надымаются и съ такою виступаютъ пышностію. Но слышитъ онъ слова Пророка: возверзи на Господа печалъ твою, и Той тя препитаетъ (Пс. 54, 23). И еще: не бойся, егда разбогатѣетъ человѣкъ, или егда умножится слава дому его: яко егда умрети ему, не возметъ вся (Пс. 48, 17. 18),—и воодушевляется терпѣть благодушно долю свою. Иной опять скорбитъ, подвергшись навѣтамъ и клеветѣ, и жизнь вмѣняетъ не въ жизнь, нигдѣ не находя человѣческой помощи. Но и этотъ отъ тогоже Пророка получаетъ урокъ, — въ подобныхъ обстоятельствахъ не къ человѣческой прибѣгать оборонѣ, но поступать, какъ онъ говоритъ о себѣ: оболгаху мя, азъ же моляхся (Пс. 108, 4). Видишь, гдѣ ищетъ онъ содѣйствія и помощи? Другіе говоритъ, сплетаютъ козни, клеветы и навѣты; я же прибѣгаю къ стѣнѣ необоримой, къ якорю надежному, къ пристани неволненной,—къ молитвѣ, которою всѣ трудности дѣлаются для меня легкими и удобоодолимыми. Иной еще, будучи отвергнутъ и презрѣнъ прежде ему помогавшими, и оставленъ друзьями, смущается и мятется помыслами. Но и онъ, если захочетъ придти сюда, услышитъ потребныя ему слова блаженнаго сего пророка: друзи мои и искренніи мои прямо мнѣ приближишася и сташа, и ближніи мои отдалече мене сташа: и нуждахуся ищущіи душу мою, и ищущіи злая мнгь глаголаху суетная, и лъстивымъ (ковамъ) весь день поучахуся (Пс. 37, 12. 13). Видишь, какъ тѣ до самой смерти сплетали навѣты и непрестанную вели войну?—Ибо весь день означаетъ—всю жизнь. Что же дѣлалъ онъ, когда тѣ такъ навѣтовали на него и такіе строили ему ковы? Азъ же, говоритъ, яка глухъ не слышахъ, и яко нѣмъ не отверзаяй устъ своихъ: и быхъ яко человѣкъ не слышай и не отверзаяй устъ своихъ (ст. 14. 15). Видишь преизбыточество любомудрія, какъ онъ, противо-положныхъ держась путей, одерживалъ верхъ? Тѣ ковы сплетали, а онъ и уши затыкалъ, чтобъ даже не слышать о томъ. Тѣ все время изощряли языкъ и поучались суетностямъ и кознямъ, а онъ молчаніемъ обезоруживалъ ихъ манію (злые замыслы). Почему же онъ такъ поступалъ, и когда строили противъ него ковы, онъ держалъ себя, будто глухой и нѣмой, не имѣющій ни слуха, ни языка? Послушай, что самъ онъ говоритъ о причинѣ такого любомудрія. Яко на Тя, Господи, уповахъ (ст. 16). Поелику, говоритъ, я на Тебя возложилъ все упованіе мое, то никакой уже у меня заботы нѣтъ о томъ, что тѣ дѣлаютъ. Ибо единое Твое мановеніе довольно къ тому, чтобы разсѣять, и сдѣлать безплодными всѣ ихъ навѣты и ковы, и ничему изъ заготовленнаго ими не дать перейти въ дѣло. Видите, какъ во всякой нуждѣ, бѣдѣ и скорби, можно здѣсь получить пригодное врачеваніе и отойти отсюда отрясши всякую житейскую печаль. Посему я и умоляю васъ: почаще сюда приходить и тщательно внимать тому, что читается здѣсь изъ божественныхъ Писаній, и не только здѣсь внимать Писаніямъ, но и дома брать въ руки священныя книги и усердно усвоять себѣ прочитываемое. Ибо великая отсюда произойдетъ польза [4, 261—2].
63) Съ постомъ надобно соединять молитву. А что воистину такъ должно, слушай, что говоритъ Христосъ: сей родъ ничимже изыдетъ, токмо молитвою и постомъ (Мѳ. 17, 20). И объ Апостолахъ пишется, что, по утвежденіи въ вѣрѣ душъ учениковъ въ Дервіи, Листрѣ и Ли-каоніи, они помолившеся съ постомъ, предаша ихъ Господеви (Дѣян. 14, 2. 3). Опять и Апостолъ говоритъ: не лишайте себе другъ друга, точію по согласію до времене, да пребываете въ постѣ и молитвѣ (1 Кор. 7, 5). Видишь, какъ постъ имѣетъ нужду въ содѣйствіи съ этой стороны?—И молятся тогда болѣе трезвенно, такъ какъ умъ тогда бываетъ быстро-движнѣе, не будучи тяготимъ злою ношею страстей [4, 279].64) Молитва есть великое оружіе, великое огражденіе, великое сокровище, великое, пристанище, безопасное убѣжище; только если трезвенно приступаешь къ Владыкѣ, и отвсюду собравъ умъ свой, въ такомъ настроеній входъ предъ Него совершаемъ, никакъ не допуская врагу нашего спасенія прокрасться къ намъ. Ибо онъ, зная, что въ это время мы, исповѣдавъ грѣхи свои и показавъ врачу раны свои, можемъ получить совершенное уврачеваніе, сильнѣе на насъ нападаетъ, и всякія употребляетъ хитрости, чтобъ отбить насъ отъ молитвы и ввергнуть въ нерадѣніе и разсѣянность. Почему будемъ трезвиться, умоляю васъ, и, зная козни врага, въ это наипаче время стараться отражать его, какъ бы видя его присущимъ и предъ очами нашими стоящимъ, и отрѣвая всякій помыслъ, возмущающій умъ нашъ, всецѣло простираться горѣ, дѣлая моленіе наше настоящею молитвою, чтобъ не только языкъ произносилъ слова мо-литвы, но и умъ сшествовалъ глаголемому. Если же языкъ будетъ произносить слова, а умъ внѣ будетъ влаяться, то домашнія пересматривая вещи, то торжищныя воображая дѣла, то никакой не будетъ намъ пользы, а паче осужденіе. Св. Павелъ внушаетъ намъ молиться на всяко время духомъ (Еф. 6, 18),—не языкомъ только, но и въ самой душѣ,—духомъ. Духовны да будутъ наши моленія, да трезвенствуетъ при семъ помыслъ и умъ да простирается вмѣстѣ съ словами [4, 280].
65) Великое благо—молитва. Если, разговаривая съ добродѣтельнымъ человѣкомъ, получаемъ не малую пользу; то съ Богомъ бесѣдовать сподобившійся, какихъ не получитъ благъ? Ибо молитва есть бесѣда съ Богомъ. Что это такъ, послушай, что говоритъ Пророкъ: да усладится Ему бесѣда моя (Пс. 103, 84), т.-е., глаголаніе мое съ Богомъ да явится пріятнымъ Ему [Тамже].
66) Развѣ не можетъ Богъ даровать намъ потребное, прежде прошенія нашего?—Но Онъ ожидаетъ моленія нашего, чтобы отъ него взять поводъ праведно сподобить насъ своего особаго промышленія [Тамже].
67) Хотя получимъ просимое, хотя не получимъ, пребудемъ въ молитвѣ. И благодарны будемъ не только тогда, когда получимъ, но и когда не получимъ. Ибо не получить, когда того хощетъ Богъ, не меньшее есть благо; какъ и получить. Ибо мы не знаемъ, что намъ полезно, такъ какъ сіе знаетъ Богъ. Почему и полученіе и неполученіе почитая равнымъ благомъ, за то и другое должны мы благодарить Бога.—Не дивись, что мы не знаемъ, что намъ полезно. И Павелъ, сей дивныхъ таинъ созерцатель, не зналъ, что ему полезнѣе,—и въ невѣдѣніи молился о неполезномъ. Было нѣчто тяготящее его, и онъ молился избавить его отъ того. И не однажды молился, но говоритъ: о семъ трикраты Господа молихъ (2 Кор. 12, 8). Но не получилъ просимаго. Что же? Тяжело это ему было? скорбно? непріятно? Никакъ нѣть. Господь сказалъ ему: довлѣетъ ти благодать моя: сила бо моя въ немощи совершается. И св. Павелъ вотъ чѣмъ отвѣтилъ на это: сладцѣ убо похвалюся паче въ немо-щехъ моихъ (ст. 9). Не только, говоритъ, не ищу избавиться отъ тяготящаго меня, но мнѣ сладко даже хвалиться тѣмъ. Видишь, сколь благодарна эта душа? Видишь, какова любовь ея къ Богу?—Послушай, что еще въ другомъ мѣстѣ говоритъ тотъ же Апостолъ: о чесомъ бо помолимся, якоже подобаетъ, не вѣмы (Рим. 8, 26). Невозможно, говоритъ, намъ людямъ знать все до точности. Почему надобно предоставить Творцу нашего естества опредѣленіе полезнаго для насъ, и то съ радостію и полнымъ удовольствіемъ принимать, что Онъ одобритъ, не на видимость случающагося смотря, а на то, что оно благоугодно Господу [4, 280—1].
68) Нашимъ да будетъ всегдашнимъ дѣломъ прилежать молитвамъ и не унывать при медленности услышанія, но являть терпеливое благодушіе. Будемъ пріучать себя къ тому, чтобъ прилѣпиться къ молитвѣ,—и молиться и днемъ и ночью, особенно ночью, когда никто не докучаетъ дѣлами, когда улегаются помыслы, когда вокругъ все безмолвствуетъ, и умъ полную имѣетъ свободу возноситься ко Врачу душъ. Если блаженный Давидъ, царь вмѣстѣ и пророкъ, столькими озабочиваемый и утомляемый дѣлами, полночь посвящалъ молитвѣ, какъ самъ говоритъ: полунощи востахъ исповѣдатися Тебѣ о судьбахъ правды твоея (Пс, 118, 62): то мы частную и немногодѣльную проводя жизнь, что можемъ сказать въ свое оправданіе, не поступая такъ, какъ онъ? Будемъ же и мы подражать ему, люди простые—царю, проводящіе жизнь немногодѣловую и покойную тому, кто въ діадемѣ и порфирѣ превосходилъ жизнь монаховъ. Ибо слушай, что еще говоритъ онъ въ другомъ мѣстѣ: быша слезы моя мнѣ хлѣбъ денъ и нощь (Пс. 41, 4). Видишь душу, въ непрестанномъ сокрушеніи пребывающую? Пищею, говоритъ, моею, хлѣбомъ моимъ, моею трапезою было не другое что, какъ слезы мои, днемъ и ночью проливаемыя. И еще: утрудихся воздыханіемъ моимъ измыю на всяку нощь ложе мое (Пс. 6, 7). Что прекраснее этихъ очей, какъ маргаритами преукрашенныхъ, такимъ обильнымъ дождемъ слезъ? Видѣлъ ты царя днемъ и ночью предающагося слезамъ и молитвѣ; посмотри теперь учителя вселенной, заключенного въ темницу вмѣстѣ съ Силою, и всю ночь проводящаго въ молитвѣ, несмотря ни на узы, ни на страданія отъ побоевъ, которыя не только не помѣшали молитвѣ, но сдѣлали ее еще болѣе горячею и пламенѣющею любовію ко Господу. Въ полунощи, говорятъ Дѣянія, Павелъ и Сила молящеся пояху Бога (16, 25). Давидъ на царствѣ въ діадемѣ въ слезахъ и молитвѣ всю проводилъ жизнь. Апостолъ, до третьяго неба восхищенный, неизреченныхъ таинъ откровенія сподобившійся, находясь въ узахъ, въ полночь молитвы и пѣсни возносилъ къ Господу. И царь, въ полночь вставая, исповѣдался Господеви; и Апостолы въ полночь совершали пѣснопѣнія и прилежныя молитвы. Имъ будемъ подражать и мы, непрерывностію молитвъ ограждая жизнь свою отъ всего непріятнаго и бѣдственнаго. Всякое мѣсто и всякое время пригодно для такого дѣянія." Если ты имѣешь умъ очищеннымъ отъ нечистыхъ страстей, то будь ты на торжищѣ, будь дома, будь въ дорогѣ, будь въ судилищѣ, будь на морѣ, будь въ мастерской, — и гдѣ ты ни будь, вездѣ призвавъ Бога, можешь улучить просимое [4, 281—2].
69) Анна, мать Самуила, окрыленная любовію къ Богу, возвела умъ свой на небеса, и какъ бы самаго Бога зря, молилась Ему со всею теплотою. Что же говорила она? Сначала ничего, но предъ начатіемъ молитвы положила глубокія воздыханія и раздирающія стенанія, и испустила потоки горячихъ слезъ. Какъ сухая и жесткая земля, ниспадшимъ на нее дождемъ оросившись и умягчившись, дѣлается способною къ порожденію плодовъ, такъ было и съ сею женою. Умягченная плачемъ душа породила сильную молитву: умиленна душею, помолися Господу: Адонаі Господи Елоі Саваоѳъ (1 Цар. 1, 10. 11). Не однимъ призвала она Его словомъ, но многими, къ Нему прикладными, являя свою къ Нему любовь и горячее расположеніе. Самую же молитву внушила болѣзненная скорбь сердца. Она скоро была услышана, потому что прошеніе ея было написано крайне разумно. Таковы обычно бываютъ молитвы, исходящія изъ души раздираемой скорбію. Вмѣсто хартій былъ у ней умъ, вмѣсто пера языкъ, вмѣсто чернилъ слезы. Почему донынѣ читается ея прошеніе: ибо письмена, написанныя такими чернилами, остаются неизгладимыми [4, 640].
70) Ничего нѣтъ равнаго молитвѣ, ничего нѣтъ сильнее вѣры. То и другое показала намъ Анна. Ибо приступивъ къ Богу съ сими дарами, она получила все, чего желала: и естество свое безплодное исправила, и стыдъ безчадія отъяла, и поношенія ревнивой (пары своей) пресекла и къ великому востекла дерзновенію, когда съ камня неплодоносившаго сжала класъ обильный. Вы слышали и знаете, какъ она молилась и просила, какъ умолила и получила, какъ родила, воспитала и Богу посвятила своего Самуила: такъ что не погрѣшитъ, кто эту жену назоветъ матерію и вмѣстѣ отцемъ дѣтища. Ея молитвы, слезы и вѣра были началомъ рожденія, хотя не безсѣменнаго. Ей будемъ подражать мужи, ей подражайте жены. Эта жена есть учитель того и другаго рода. Какія изъ васъ безплодны, не отчаявайтесь; какія стали матерями, воспитывайте дѣтей, какъ она. Всѣ поревнуемъ любомудрію жены сей прежде рожденія, вѣрѣ въ рожденіи, и попечительности по рожденіи [4, 643].
71) Умножи молящися предъ Господемъ (1 Цар. 1, 12). Двѣ добродѣтели указываютъ въ Аннѣ слова сіи: терпѣливое пребываніе въ молитвѣ и бодренность ума; первое словомъ: умножи, а второе—словомъ: предъ Господемъ. Всѣ мы молимся, но не всѣ предъ Господомъ. Ибо, если, когда тѣло простерто на землѣ и въ устахъ журчитъ молитва, умъ носится то по дому, то по торжищу; какъ можетъ потомъ сказать таковый, что онъ молился предъ Господомъ? Предъ Господомъ молится тотъ, кто отвсюду собираетъ душу свою, и, разобщив-шись съ землею, весь преселяется на небеса и всякій человѣческій помыслъ извергаетъ изъ души, какъ и эта жена сдѣлала тогда; ибо она, всю себя собравши и умъ простерши къ Богу, такъ призывала Бога изъ наболѣвшей души. Но какъ же говорится: умножи, когда молитва ея была не многословна? Умножи значитъ: часто произносила тоже, одни и тѣже повторяя слова долгое время, не утомлялась и не отступала. Такъ и Христосъ Господь повелѣлъ въ Евангеліи молиться. Ибо сказавши ученикамъ, чтобъ не молились по-язычески, многословя въ молитвѣ, Онъ указалъ мѣру молитвословія (Мѳ. 6, 7),и тѣмъ показалъ, что то, чтобы быть услышану, не отъ множества молитвенныхъ словъ зависитъ, а отъ трезвенности и бодренности ума молящагося. Но какъ же, скажетъ кто, притчею Онъ училъ, что должно всегда молиться и не унывать, если не должно молиться многословно? Какъ и св. Павелъ заповѣдуетъ въ молитвѣ пребывать (Рим. 12, 12), и непрестанно молиться (1 Сол. 5, 17)? Ибо не многословить въ молитвѣ, а между тѣмъ непрестанно молиться, — одно другому противно. Нѣтъ, это нисколько одно другому не противно, а напротивъ одно съ другимъ совершенно согласно. И Христосъ Господь и св. Павелъ велятъ частыя, но краткія, творить молитвы, съ малыми промежутками [4, 645—6].
72) 0 св. Аннѣ пишется, что во время молитвы уста ея двигались, а словъ не было слышно. Это и есть настоящая молитва, когда вопли возносятся извнутрь, когда молитва выражается не тономъ голоса, но устремленіемъ ума. Такъ молился и Моѵсей, которому, когда онъ ничего не произносилъ устами, Богъ сказалъ: что вопіеши ко мнѣ (Исх. 14, 15)? Люди слышатъ только этотъ звуковый голосъ, а Богъ прежде его слышитъ то, что вопіется внутри. Почему возможно и безъ вопіянія быть услышану, и ходя по торжищу молиться умомъ со всѣмъ усердіемъ, и сидя съ друзьями, или другое что дѣлая воплемъ крѣпкимъ призывать Бога,—внутреннимъ, разумѣю,—не дѣлая сего явнымъ никому изъ присущихъ. Это дѣлала тогда и св. Анна. Гласъ ея не слышашеся (1 Цар. 1, 13). Но Господь услышалъ ее. Таковъ былъ ея внутренній вопль [4, 646].
73) И воставши Анна по яденіи ихъ въ Силомѣ, ста предъ Господемъ (ст. 9). Видишь? — Какое время другіе дѣлаютъ временемъ отдыха сладкаго, то она сдѣлала временемъ молитвы, и послѣ трапезы поспѣшила къ мѣсту молитвы и излила потоки слезъ, представляя Богу умъ цѣломудрствующій и трезвенствующій. Она и послѣ трапезы такъ прилежно и усердно молилась, что получила даръ сверхъестественный. Такъ жена сія подаетъ намъ примѣръ — молиться и послѣ трапезы. И сколько было бы пользы, еслибъ мы взялись подражать сему! Ибо помышляющій о молитвѣ послѣ трапезы не станетъ много пить и не допуститъ себя до опьяненія, не станетъ и ѣсть много и не допуститъ себя до пресыщенія. Ожиданіе, что надо будетъ молиться послѣ трапезы, будетъ у него уздою для помысловъ, чтобъ въ мѣру касаться всего предлежащаго: а это и для души и для тѣла будетъ великимъ благомъ. Трапеза, молитвою начинающаяся и молитвою преемлемая, никогда не оскудѣетъ, но обильнее источника всякое намъ доставитъ благо. Гдѣ молитва и благодареніе, тамъ присѣщаетъ благодать св. Духа: оттуда бѣгутъ демоны и вся противная сила отступаетъ. Думающій послѣ трапезы обратиться къ молитвѣ не дерзнетъ во время трапезы сказать что либо неумѣстное, и, если скажетъ, тотчасъ опомнится и раскается. Посему должно и приступая къ трапезѣ, и окончивъ ее, молиться Богу и благодарить Его [4, 650].
74) Возмемъ и мы въ учительницы себѣ св. Анну, будемъ всегда и во всемъ прибѣгать къ Богу и у Него просить себѣ всего потребнаго. Ибо ничего нѣтъ равнаго молитвѣ: она невозможное дѣлаетъ возможнымъ, трудное удобнымъ, стропотное гладкимъ. Ее и блаженный Давидъ всегда держалъ, почему и говоритъ: седмерицею днемъ хвалихъ тя о судьбахъ правды Твоея (Пс. 118, 164). Если царь, мужъ въ безчисленныя погруженный заботы и всюду развлекаемый, столько разъ въ день призываетъ Бога; то какое можемъ имѣть оправданіе или извиненіе мы, такую праздную проводящіе жизнь, что не молимся такъ часто, имѣя притомъ получить отъ сего такіе великіе плоды? Ибо человѣку, съ надлежащимъ усердіемъ молящемуся и Бога часто призывающему, невозможно, никакъ невозможно согрѣшить когда либо. И вотъ почему это такъ. Кто, согрѣвъ сердце свое и душу возбудивъ, весь переселяется на небо, и такъ призываетъ Владыку своего, исповѣдуя грѣхи свои и прося прощенія въ нихъ, тотъ при такихъ расположеніяхъ естественно всякое отлагаетъ житейское попеченіе, окрыляется и становится высшимъ человѣческихъ страстей. Потому послѣ молитвы, врага ли увидитъ онъ, уже не будетъ смотрѣть на него, какъ на врага, женщину ли красивую, не увлекается ея видомъ, потому что огнь, молитвою возжегшійся внутрь, еще пребываетъ въ немъ и отражаетъ всякій неумѣстный помыслъ. Но какъ намъ, человѣкамъ сущимъ, обычно охлаждаться, то когда, по прошествіи двухъ или трехъ часовъ послѣ молитвы, замѣтишь, что породившаяся въ тебѣ теплота начинаетъ мало по малу разсѣяваться и слабѣть,—прибѣгай скорѣе опять къ молитвѣ и согрѣй охлаждающееся твое сердце. Если будешь такъ дѣлать въ продолженіе всего дня, согрѣваясь частыми молитвами чрезъ удобные промежутки, то не дашь діаволу повода или доступа къ своимъ помысламъ. Если будешь такъ поступать, то какіе бы вѣтры ни подули противъ тебя,—искушенія, скорби, непріятныя помышленія, и что бы то ни было тяжелое,—не возмогутъ они повалить и разрушить дома твоего, частыми молитвами тако крѣпко связуемаго.—Скажешь: но какъ же можно человѣку житейскому, или приставленному къ разбирательству дѣлъ судныхъ, по три часа въ день стоять на молитвѣ, и еще въ церковь ходить?— Возможно и очень удобно. Въ церковь ходить не всякому удобно, а молиться всякому и вездѣ можно. Ибо въ молитвѣ требуется не столько гласъ молитвенный, сколько мысль, къ Богу обращенная, не столько рукъ воздѣяніе, сколько души горѣ устремленіе, не столько положеніе молящагося, сколько настроеніе сердца молитвенное. Такъ и дѣлай. Возстенай горцѣ, помяни грѣхи свои, воззри на небо и скажи въ сердцѣ своемъ: Помилуй мя Боже! И ты совершилъ молитву [4, 666—7].
75) Не будемъ прикрываться предлогами, говоря, что нѣтъ вблизи молитвеннаго дома. Насъ самихъ благодать св. Духа благоволитъ содѣвать храмами Божіими, если будемъ трезвенствовать, такъ что намъ повсюду есть полное удобство молиться. Наше служеніе Богу не таково, какое прежде было у Іудеевъ, имевшее много чувственнаго и нуждавшееся въ видимыхъ вещахъ и дѣйствіяхъ. Тамъ молящемуся о чемъ либо надлежало придти въ храмъ, и принести вещество для жертвы, для совершенія коей опять потребны ножъ, огонь, дрова и другое чтонибудь. Здѣсь же ничего такого; но гдѣ бы ты ни былъ, съ собою имѣешь и жертвенникъ, и ножъ, и святилище,— самъ будучи и іереемъ, и жертвенникомъ, и святили-щемъ. Гдѣ бы ты ни былъ, можешь воздвигнуть алтарь, показавъ только трезвенствующее расположеніе; мѣсто не мѣшаетъ, не мѣшаетъ и время; и хоть колѣнъ не преклонишь, хоть въ грудь не будешь ударять, ни рукъ къ небу простирать, а только покажешь теплоту чувства къ Богу,—ты совершилъ, какъ слѣдуетъ, дѣло молитвы. Можно и женщинѣ сидящей за прялкою, или ткацкимъ станкомъ воззрѣть на небо умомъ и тепло призвать Бога. Можно и мущинѣ, на торжище вступившему, или одиноко шествующему прилежныя творить молитвы. И тому, кто сидитъ въ лавкѣ и шьетъ что кожаное, можно душею своею возноситься къ Богу. И слугѣ, когда покупаетъ что, или взбѣгаетъ на верхъ и сбѣгаетъ внизъ по дѣлу услуженія господину дома, или стоитъ предъ очагомъ въ кухнѣ, можно усердныя творить молитвы въ сердцѣ, если некогда сходить въ церковь. Богъ не стыдится мѣста; одного ищетъ,—теплаго сердца и души цѣломуд-ренной.—Итакъ убѣждаю васъ, и въ церковь чаще ходите, и дома на спокоѣ молитесь; когда способно, колѣна преклоняйте, и руки воздѣвайте; а когда случится быть посреди многихъ другихъ, то изъ-за этого не оставляйте молитвы, но тѣмъ способомъ, какой я сей часъ указалъ любви вашей, призывайте Бога, въ уверенности, что тѣмъ не менѣе получите просимое [4, 667—8].
76) Не обиліе словъ умоляетъ Бога, но чистая душа, ревнующая о добродѣланіи. Къ тѣмъ людямъ которые живя порочно надѣются обиліемъ словъ умолить Бога, смотри, что Онъ говоритъ: аще умножите моленіе, не услышу васъ: егда прострете руки, отвращу очи Мои отъ васъ (Ис. 1, 15). Св. Пророкъ Давидъ говоритъ: внегда призвати ми, услыша мя Богъ правды моея (Пс. 4, 2),—т.-е. Богъ, видящій правду мою. Никто пусть не думаетъ, будто онъ превозносится, говоря это. Онъ говоритъ это не съ тѣмъ, чтобы превознести себя самого, но чтобы предложить нѣкое наставленіе и увѣщаніе, весьма полезное для всѣхъ. Дабы кто нибудь не сказалъ: онъ былъ услышанъ, потому что онъ Давидъ, а я не буду услышанъ, потому что я малъ и незначителенъ,—онъ внушаетъ, что и его Богъ слышитъ не безъ причины и тебя не слышитъ не напрасно и не случайно, но всегда смотритъ на дѣла. Если ты имѣешь дѣла, которыя могутъ ходатайствовать за тебя, то конечно будешь услышанъ; и напротивъ, если ты не имѣешь ихъ, то хотя бы ты былъ Давидомъ, не возможешь умолить Бога. Кто къ Богу любящему правду, приступаетъ съ правдою, тотъ не отойдетъ отъ Него ни съ чѣмъ: напротивъ кто приступаетъ къ Нему безъ ней, или осквернившись противоположными ей пороками, тотъ хотя бы просилъ тысячи разъ, не будетъ имѣть успѣха, потому что не имѣетъ съ собою того, что можетъ умолить Бога [5, 40].
77) Если обращающійся съ какимъ-либо дивнымъ мужемъ получаетъ великую пользу отъ самаго сего обращенія; то тѣмъ болѣе—непрестанно бесѣдующій съ Богомъ. Но мы не знаемъ надлежаще, сколько пользы бываетъ отъ молитвы, потому что невнимательно молимся и молитвы совершаемъ, не какъ заповѣдалъ Богъ. Когда мы намѣреваемся говоритъ съ кѣмъ либо изъ людей, которые выше насъ, то напередъ приводимъ въ порядокъ и внѣшній видъ свой, и положеніе тѣла, и одежду, и все, и потомъ уже вступаемъ въ бесѣду: а когда приступаемъ къ Богу, то зѣваемъ, передвигаемся съ мѣста на мѣсто, оглядываемся, скучаемъ, и хоть иногда преклоняемъ колѣна, но мыслями блуждаемъ по торжищу. Когда бы мы съ надлежащимъ благоговѣніемъ приступали къ молитвѣ, помня, что съ Богомъ имѣемъ въ ней бесѣдовать, то узнали бы, еще прежде полученія просимаго, сколь великую пользу получаемъ отъ самой молитвы, яко молитвы. Человѣкъ научившійся бесѣдовать съ Богомъ въ молитвѣ, какъ должно бесѣдовать бесѣдующему съ Богомъ, будетъ наконецъ какъ Ангелъ: душа его отрѣшается при семъ отъ узъ тѣла, такъ помыслъ его бываетъ высоковосходенъ, такъ переносится на небеса, такъ не внимаетъ ничему житейскому, такъ становится предъ самымъ престоломъ царскимъ, хотя бы былъ бѣденъ, хотя бы слуга, хотя бы простецъ и неученый [5, 41].
78) Богъ не требуетъ отъ молящагося красоты рѣчи и искуснаго сложенія словъ, но душевной теплоты и усердія. Если онъ въ такомъ расположеніи изречетъ предъ Нимъ благоугодное Ему; то отойдетъ отъ Него, все получивъ. Видишь, какое удобство? У людей бываетъ такъ, что приступая къ кому-либо съ прошеніемъ, нужно подобрать и особыя слова. А здѣсь ничего такого ненужно; но имѣй ты трезвенный умъ и ничто не помѣшаетъ тебѣ быть близъ Бога. Богъ приближаяйся азъ есмь, глаголетъ Господъ, а не Богъ издалеча (Іер. 23, 23); такъ что если мы далекй отъ Него, тр причиною этому мы сами, а Онъ всегда близъ есть. — Но что я говорю, что здѣсь не нужно заботиться объ искуствѣ въ словѣ? Часто не нужно бываетъ и голоса. Ибо, если и въ сердцѣ своемъ только изречешь Ему нужду свою и призовешь Его какъ должно, то и въ такомъ случаѣ Онъ услышитъ тебя. Такъ услышалъ Онъ Моѵсея, такъ услышалъ Анну [5, 42].
79) Вотъ угодный Богу образъ молитвы! Приступивъ къ Богу съ трезвеннымъ умомъ, съ душею сокрушенною и потоками слезъ, не проси ничего житейскаго, будущаго ищи, о духовномъ умоляй, не молись противъ враговъ и ни на кого не держи злопамятства, изгони изъ души всѣ страсти, сокрушайся о грѣхахъ, держи въ порядкѣ свое внутреннее, изъявляй готовность на всякую уступчивость и на то, чтобъ языкъ свой обращать лишь на добрыя о другихъ рѣчи, не вплетайся ни въ какое дѣло, ни согласіемъ, ни содѣйствіемъ, не имѣй ничего общаго съ общимъ врагомъ вселенной, т.-е. съ діаволомъ. Ибо такимъ образомъ ты будешь праведнымъ; а будучи праведнымъ, услышанъ будешь, имѣя правду своею заступницею [5, 43].
80) Ущедри мя и услыши молитву мою (Пс. 4, 2). Что ты говоришь? Выше поминалъ о правдѣ, а здѣсь обращаешься къ щедротамъ и милости?—И какая тутъ можетъ быть послѣдовательность? — Великая и весьма сообразная съ предыдущимъ. Ибо хотя бы мы сдѣлали безчисленное множество дѣлъ добрыхъ, но услышаны бываемъ по щедротамъ и человѣколюбію; хотя бы мы взошли на самый верхъ добродѣтели, но спасаемся все же по милости. Отсюда научаемся, что съ правдою потребно имѣть сердце сокрушенное. Если кто и грѣшникомъ будетъ, но станетъ молиться со смиреніемъ,—что уже есть часть добродѣтели,—то многое можетъ получить; напротивъ если кто и праведникомъ будетъ, но приступитъ въ молитвѣ къ Богу съ гордостію, то лишится всѣхъ благъ. Тому и другому научили насъ своимъ примѣромъ мытарь и фарисей. Поучись у мытаря, не стыдясь взять себѣ въ учители того, кто такъ прекрасно совершилъ дѣло молитвы, что всего достигъ одними словами. Такъ какъ душа его хорошо была уготована; то и одно слово сильно было отверсть ему небо. Какъ же она была уготована? Онъ самого себя окаявалъ, ударялъ въ грудь, и не дерзалъ даже очей возвести на небо. Если и ты такимъ же образомъ будешь молиться; то сдѣлаешь молитву свою легчайшею пуха [5, 44].
81) Молитвы бываютъ услышаны не просто, какія ни есть, но молитвы, совершаемыя по закону Божію. Какія же это? Тѣ, въ которыхъ испрашиваютъ того, что прилично Богу даровать, а не просятъ того, что противно Его законамъ. Кто же, скажешь, столько дерзокъ, чтобъ просить Бога сдѣлать то, что противно законамъ Его? Тотъ, кто молится на враговъ своихъ: ибо это не согласно съ закономъ, отъ Него положеннымъ. Онъ говаритъ: отпускайте должникамъ своимъ (Мѳ. 6, 14). А ты того самаго, Кто повелѣваетъ тебѣ прощать врагамъ, призываешь на враговъ. Можетъ ли быть, что либо хуже такого безумія? Молящемуся должно имѣть и видъ, и мысли, и чувство просителя. Зачѣмъ же ты принимаешь другое ліще, лице обвинятеля? Какъ можешь ты получить прощеніе собственныхъ грѣховъ, когда молишь Бога быть наказателемъ грѣховъ, содѣянныхъ другими? Итакъ да будетъ молитва твоя кротка, тиха, съ лицемъ радушнымъ и доброжелательнымъ. Только такая молитва достойна слуха Царя небеснаго, достойна небесъ,—только такая есть языкъ ангельскій. Когда она приступаетъ просить за оскорбившихъ и обидѣвшихъ, тогда и Ангелы предстоя слушаютъ ее въ великомъ молчаніи, а когда умолкнетъ, не перестаютъ рукоплескать ей, хвалить ее и дивиться ей. Когда приступаемъ къ Богу въ молитвѣ, не будемъ думать, что это — обыкновенное зрѣлище. Нѣтъ,— это такое зрѣлище, коего зрители — цѣлая вселенная, паче же сонмы горнихъ Силъ небесныхъ, и среди ихъ Царь небесный, готовый услышать молитву нашу. Будемъ же совершать ее такъ, чтобъ она оказалась достойною сего зрѣлища. Пусть ни одинъ гитаристъ, ни одинъ лиристъ не будетъ столько тщателенъ въ приготовленіи къ выступленію на сцену изъ боязни, не допустить бы какого либо непріятнаго звука, сколько мы, намѣреваясь вступить на зрѣлище Ангеловъ. Пликторомъ (чѣмъ ударяютъ по струнамъ), да будетъ у насъ языкъ, который бы не произносилъ ничего непріятнаго, но одно стройное и благозвучное, съ надлежащимъ настроеніемъ души. Приступая къ Богу, прося Его и умоляя, будемъ и ко врагамъ своимъ умилостивлять Его: тогда, и о насъ самихъ молясь, будемъ услышаны [5, 45—6].82) Сынове человѣчестіи, доколѣ тяжкосердіи (Пс. 4, 3)? Сынами человѣческими Пророкъ называетъ людей, преданныхъ однимъ заботамъ житейскимъ и наклонныхъ ко злу. Посему что будетъ значитъ—тяжкосердіи? Плотскіе, привязанные къ землѣ, склонные ко злу, преданные порокамъ, развращенные сладострастіемъ. А что можетъ сдѣлать душу легкою? Дивная жизнь, — такая, чтобы не увлекаться ни чѣмъ здѣшнимъ, и даже къ ногамъ своимъ не прицѣплять ничего, тянущаго внизъ. Изъ вещественныхъ предметовъ одни обыкновенно стремятся внизъ, какъ наприм., камень, дерево и все подобное; а другіе—вверхъ, какъ наприм. огонь, воздухъ, пухъ, легкій по своей природѣ. Если къ вещи легкой привяжешь какую нибудь вещь тяготящую внизъ, то нисколько не поможетъ ей ея природная легкость. Такъ бываетъ и съ сердцемъ. По природѣ своей оно создано легкимъ и стремящимся вверхъ, а мы вопреки его природѣ дѣлаемъ его тяжелымъ, привязывая его къ землѣ. Не будемъ же дѣлать его тяжелымъ, дабы оно не потонуло, подобно кораблю, имѣющему слишкомъ много груза [5, 47].
83) Почему многіе бываютъ не услышаны? Иногда потому что просятъ безполезнаго: въ такомъ случаѣ быть не услышаннымъ лучше, нежели быть услышаннымъ; а иногда потому, что просимъ нерадиво: въ такомъ случаѣ Богъ медленностію подаянія научаетъ насъ усердію къ молитвѣ. Богъ умѣетъ давать и знаетъ, когда дать и что дать (Мѳ. 7, 11).—И Павелъ просилъ и не получилъ; потому что просилъ безполезнаго (2 Кор. 12, 8); и Моѵсей просилъ, но Богъ не услышалъ и его (Исх. 32, 32),
Итакъ не будемъ отступать, когда бываемъ не услыша-ны, не будемъ унывать и ослабѣвать, но продолжать просить съ усердіемъ; потому что Богъ дѣлаетъ все на пользу [5, 48—9].
84) Яже глаголете въ сердцахъ своихъ, на ложахь вашихь умилитеся [Пс. 4, 5]. Что означаютъ сіи слова?— Во время, слѣдующее за ужиномъ, говоритъ, когда ты отходишь ко сну, когда готовишься лечь въ постель, когда въ отсутствіи всѣхъ наступаетъ великое спокойствіе, когда никто не безпокоитъ и бываетъ глубокая тишина: ты начинай судъ совѣсти, требуй отъ нея отчета, и какіе имѣлъ въ теченіе дня порочные помыслы, составляя обманы, или строя ковы ближнему, или до-пуская развратныя пожеланія, все это во время такого спокойствія выставь на видъ, поставь совѣсть судіею этихъ порочныхъ помысловъ, отребляй ихъ, суди, наказывай грѣшащую душу. Это пусть будетъ каждый день, и не прежде засыпай ты, человѣкъ, пока не размыслишь о грѣхахъ, совершенныхъ тобою въ продолженіи дня; тогда, безъ сомнѣнія, на слѣдующій день ты будешь не такъ скоро покушаться на подобное [5, 51].
85) Подобаетъ предварити солнце на благодареніе Тебѣ (Прем. 16, 28). У царя ты не допустилъ бы, чтобы кто нибудь низшій тебя прежде тебя поклонился ему; а здѣсь, когда уже все поклоняется Богу, ты еще спишь, уступаешь первенство твари, не предъупреждаешь всѣхъ твореній, созданныхъ для тебя, и не воздаешь Ему благодарности, но, вставая и умывая лице и руки, душу свою оставляешь нечистою. Или ты не знаешь, что какъ тѣло очищается водою, такъ душа — молитвою? Итакъ омой прежде тѣла душу свою. Къ ней пристало много пятенъ зла. Смоемъ ихъ молитвою. Если мы такимъ образомъ оградимъ себя съ первыхъ часовъ по пробужденіи, то положимъ доброе основаніе дневной дѣятельности [5, 65].
86) Пещь не разгорится, если не подложишь огня,— не разгорится и похоть, если не дашь ей пищи: не станешь засматриваться на благообразныя лица, не станешь ходить на зрѣлища,—не будешь утучнять плоти пресыщеніемъ, не станешь потоплять ума въ винѣ.—И этого достаточно, скажешь? Нѣтъ, этого одного недостаточно, а нужно присовокупить и нѣчто другое: непрестанныя молитвы, общеніе со святыми, сообразный постъ, постоянное воздержаніе, нудную непраздность,—и прежде всего страхъ Божій, памятованіе о будущемъ судѣ, о нестерпимыхъ мукахъ и обѣтованныхъ благахъ. Соблюдая все сіе, ты можешь обуздать свирѣпеющую похоть [5, 75].
87) Всегда нужно помнить, что должно не просто только молиться, но молиться такъ, чтобы быть услышану. Ибо одна молитва недостаточна для полученія желаемаго, если мы не будемъ возсылать ее такъ, какъ угодно Богу. И фарисей молился, но не получилъ пользы, и Іудеи молились, но Богъ отвратился отъ моленій ихъ; потому что молились не такъ, какъ должно молиться. Что же нужно? Нужны слезы, рыданія, воздыханіе, удаленіе отъ людей порочныхъ, страхъ и опасеніе суда Божія. Окажу вообще: будемъ услышаны, если окажемся достойными получить просимое; если молимся согласно съ законами Божіими о молитвѣ; если молимся непрестанно; если не просимъ ничего, Бога недостойнаго; если просимъ полезнаго; если исполняемъ должное и съ своей стороны. Такимъ образомъ многіе были услышаны: Корнилій былъ услышанъ за жизнь; Сирофиникисса—за не-отступность въ молитвѣ; Соломонъ—за достойный предметъ прошенія; мытарь—за смиреніе, другіе—за другое. Не услышаны бываемъ, когда просимъ безполезнаго,— также когда молясь, не оставляемъ грѣховь своихъ,— и еще когда просимъ отмщенія врагамъ [5, 84—5].
88) Имѣютъ ли силу молитвы святыхъ или онѣ излишни и напрасны? Нѣтъ, не напрасны, но имѣютъ великую силу, когда и ты спомоществуешь имъ. Такъ св. Петръ воскресилъ Тавиѳу не одною своею молитвою, но и въ силу ея милостыни. Симъ же образомъ молитва святыхъ спомоществовала и всѣмъ, кому спомоществовала. Но такъ бываетъ только здѣсь, на землѣ, а тамъ не такъ,—тамъ отъ однихъ дѣлъ спасеніе твое [5, 229].
89) Изъ глубины воззвахъ къ Тебѣ, Господи (Пс. 129, 1). Что значитъ изъ глубины? Не просто устами, не просто языкомъ: ибо слова могутъ изливаться и безъ мысли,—но изъ глубины сердца, съ великимъ усердіемъ и ревностію, изъ самыхъ основаній души. Такія молитвы имѣютъ великую силу и крѣпость, не разсѣяваются и не колеблются, хотя бы діаволъ нападалъ съ великого дерзостію. Какъ дерево крѣпкое, весьма глубоко впустившее корни въ землю и охватившее нѣдра ея, противостоитъ всякому порыву вѣтра, а дерево, держащееся на поверхности, поваливается при маломъ дуновеніи вѣтра, вырывается съ корнемъ и падаетъ на — земъ: такъ точно имолитвы, исходящія изъ нѣдръ души, и имѣющія корень въ глубинѣ ея, пребываютъ крѣпкими и неослабными и не колеблются, хотя бы приступали, безчисленные помыслы и все полчище діавола; а молитвы исходящія изъ устъ только и съ языка, но не происходящія изъ глубины души, не могутъ даже взойти къ Богу, по безучастію въ ней сердца. Кто такъ молится, у того уста издаютъ звукъ, а сердце пусто, и умъ празденъ [5, 373].
90) Молящійся отъ души, еще прежде нежели получитъ просимое, получаетъ уже великія блага отъ самаго дѣствія молитвы. Такая молитва укрощаетъ всѣ страсти, смиряетъ гнѣвъ, изгоняетъ зависть, подавляетъ похоть, ослабляетъ любовь къ вещамъ житейскимъ, доставляетъ душѣ великое спокойствіе, восходитъ на самое небо. Какъ дождь, падая на твердую землю, размягчаетъ ее, или какъ огонь смягчаетъ желѣзо: такъ подобная молитва, еще сильнѣе огня, и лучше дождя, смягчаетъ и орошаетъ ожестѣвшую отъ страстей душу. Душа сама по себѣ нѣжна и воспріимчива: но какъ вода Дуная часто окаменѣваетъ отъ холода, такъ и душа наша отъ грѣха и безпечности отвердѣваетъ и дѣлается камнемъ. Посему намъ потребно много жара, чтобъ размягчить затвердѣлость ея. Это преимущественно совершаетъ молитва. И такъ, когда приступаешь къ молитвѣ, то заботься не о томъ только, чтобы получить просимое, но чтобъ и душу свою сдѣлать лучшею посредствомъ самой молитвы [5, 374].
91) Въ нощехъ воздѣжите руки ваша во святая (Пс. 133, 2). Для чего сказалъ онъ: въ нощехъ? Желая научить насъ, чтобы мы не всю ночь тратили на сонъ, и показать, что тогда молитвы бываютъ чище, когда легче умъ и меньше заботъ. Если же ночью должно ходить во святилище, то помысли, какое можетъ получить прощеніе тотъ, кто и дома не совершаетъ молитвъ въ это время. Пророкъ поднимаетъ тебя съ постели и ведетъ къ храму, заповѣдуя проводить ночь въ молитвѣ; а ты и дома оставаясь, не дѣлаешь этого [5, 386].
92) Что значитъ: и предъ Ангелы воспою Тебѣ (Пс. 137, 1)? — Постараюсь пѣть вмѣстѣ съ Ангелами, буду соревновать имъ, ликовать вмѣстѣ съ горними Силами: хоть я и отличенъ отъ нихъ по природѣ, однако постараюсь усердіемъ сравняться съ ними [5, 407].
93) Мы тогда особенно бываемъ услышаны, когда молитва наша благоугодна Богу. Слѣд. отъ насъ зависитъ, чтобъ мы были услышаны. Когда мы просимъ того, что Богъ достойно можетъ дать, когда просимъ съ усердіемъ, когда сами дѣлаемъ себя достойными полученія, тогда Онъ слышитъ моленіе и подаетъ просимое.
94) Поклонюся ко храму святпому Твоему (Пс. 137, 2). Не малая добродѣтель, когда кто можетъ входить въ храмъ и, входя покланяться съ чистою совѣстію. Не въ томъ дѣло, чтобъ только войти въ храмъ и преклонить колѣна, но въ томъ, чтобы войти съ душею усердною и съ умомъ внимательнымъ, чтобы пребывать въ немъ не тѣломъ только, но и душею [5, 408].
95) Господи, вбззвахъ къ Тебѣ, услыши мя (Пс. 140, 1). Не то выражаетъ Пророкъ, что для того, чтобъ быть услышану, надо быть съ громкимъ и сильнымъ голосомъ; но онъ разумѣетъ здѣсь внутреннее воззваніе, которое произноситъ сердце воспламенѣнное и духъ сокрушенный, которое произнося и Моѵсей былъ услышанъ. Какъ человѣкъ, громкимъ взывающій голосомъ, напрягаетъ всю свою силу, такъ и взывающій сердцемъ напрягаетъ весь свой умъ. Такого воззванія требуетъ Богъ; воззвания, которое происходитъ отъ сердца и не дозволяетъ поющему развлекаться и смотрѣть по сторонамъ. Есть много людей, которые, стоятъ на молитвѣ и не взываютъ къ Богу; уста ихъ взываютъ къ Богу и произносятъ имя Божіе, а умъ не сопровождаетъ вниманіемъ ни единаго слова. Такой человѣкъ не взываетъ, не молится Богу, хотя и кажется молящимся Ему [5, 428].
96) Не уклони сердце мое въ словеса лукавствія непщевати вины о грѣсѣхъ (Пс. 140, 4). Грѣшить—зло; но еще тягчайшее—зло отпираться по совершеніи грѣха. Это въ особенности и есть оружіе діавола. Такъ было и съ первозданными людьми. Тогда какъ Адаму слѣдовало признаться въ грѣхѣ, онъ слагаетъ вину на жену, а она потомъ на діавола. Тогда какъ слѣдовало бы говоритъ: согрѣшихомъ, беззаконновахомъ, иные не только не признаются, но еще составляютъ оправданіе. Ибо діаволъ, зная, что исповѣданіе грѣха есть избавленіе отъ грѣха, склоняетъ душу къ безстыдному упорству. Но ты, возлюбленный, когда согрѣшишь, говори: я согрѣшилъ. Такимъ образомъ и Бога умилостивишь, и себя сдѣлаешь медленнѣйшимъ на грѣхи [5, 437].
97) Помянухъ дни древніе, поучихся во всѣхъ дѣлѣхъ Твоихъ. Воздѣхъ къ Тебѣ руцѣ мои (Пс. 142, 5. 6). Не сказалъ: простеръ, но: воздѣхъ, желая выразить сильное расположеніе сердца, стремившагося какъ-бы вырваться изъ тѣла и удалиться къ Богу. Воодушевившись, говоритъ, воспоминаніемъ великихъ событій, размысливъ о человѣколюбіи, о вразумленіи посредствомъ несчастій и спокойствіи, доставляемомъ по избавленіи отъ нихъ, я прибѣгнулъ къ Тебѣ.—И душа моя, яко земля безводная Тебѣ. Какъ земля изсохшая жаждетъ дождя, такъ и я желаю быть постоянно съ Тобою [5, 453].
98) Молитвы святыхъ однѣ не помогутъ, если сами не дѣлаемъ себя достойными услышанія и не молимся. Сіе давая разумѣть, и Пророкъ сказалъ: брать не избавитъ (Пс. 48, 7),—будь онъ Моѵсей, будь Самуилъ, будь Іеремія. Ибо послушай, что самъ Богъ говоритъ къ св. Іереміи: не молися о людяхъ сихъ;—ибо не услышу тебя (Іер. 11, 14). И не дивись, что тебя не хочу слушать. Еслибъ даже и Моѵсей присоединился къ тебѣ и Самуилъ, и тогда не послушаю молитвы вашей о людяхъ сихъ (Іер. 15, 1). Такъ Моѵсей и за сестру молился, но не былъ услышанъ. — Не будемъ же на другихъ смотрѣть, сами опустивши руки. Молитвы святыхъ очень великую имѣютъ силу, но когда и сами мы каемся и исправную являемъ жизнь. Если же сами нерадимъ, то чрезъ другихъ ничего не получимъ и не будемъ спасены. Богъ болѣе готовъ даровать намъ потребное ради нашей молитвы, чѣмъ ради молитвы другихъ. Это я говорю не потому, чтобъ не слѣдовало намъ молиться святымъ, а для того, чтобъ мы не предавались нерадѣнію, и, предавшись сну и безпечности, не возлагали всего на другихъ [7, 59—60].
99) Таково свойство духовнаго огня, что онъ не допускаетъ имѣть пристрастіе къ чему-либо здѣшнему, но преисподняетъ насъ любовію къ другому міру. Возлюбившему же его, хотя бы надлежало ради его потерять все имѣніе, хотя бы разстаться со всѣми утѣхами и славою, хотя бы даже душу свою отдать, онъ сдѣлаетъ все сіе съ охотою и безъ замедленія. Ибо теплота того огня, вошедши въ душу, свергаетъ тяготу лѣности, и дѣлаетъ всякаго легчайшимъ пера. Таковый, все наконецъ презрѣвши, пребываетъ въ непрестанномъ сокрушеніи и уми-леніи, источая всегда обильные источники слезъ, и въ этомъ находя сладостное утѣшеніе. Ничто такъ не прилѣпляетъ къ Богу и не соединяетъ съ Нимъ, какъ слезы. Таковый и посредѣ града живя, пребываетъ будто въ пустыни, въ горахъ и пещерахъ, не внимая ничему на-стоящему, и сытости не находя въ плачѣ и слезахъ, за себя ли ихъ изливаетъ, или за другихъ [7, 68].
100) Егда молишися, вниди въ клѣтъ твою (Мѳ. 6, 6). Но прежде еще затворенія двери клѣти твоей, Господь хощетъ, чтобъ ты заключилъ двери ума твоего и сердца. Когда приступаешь къ молитвѣ, тогда, все оставя, къ Тому единому взирай, Кто власть имѣетъ даровать тебѣ просимое тобою. Если же, Его оставя, будешь всюду блуждать и кружиться умомъ, то отойдешь съ пустыми руками. Если такъ у тебя будетъ, то хоть въ клѣть войдешь и дверь заключишь, никакой отъ этого не будетъ тебѣ пользы. Не будемъ ограничивать молитву свою положеніемъ тѣла, но паче будемъ возсылать ее изъ горящаго сердца, со всякою тихостію, сокрушеніемъ умиленнымъ и слезами.—Но ты болишь душею и не можешь не взывать?—Но скорбящему-то наипаче и свойственно такъ молиться, какъ я сказалъ. И Моѵсей скорбѣлъ ду-шею, но молился симъ образомъ,—и былъ слышанъ; почему и сказалъ ему Господь: что вопіеши ко Мнѣ? И Анна опять, при неслышности голоса, испросила, чего хотѣла, потому что сердце ея вопіяло. Стенай и ты, какъ они,—не воспрещаю. Раздери, какъ повелѣлъ Пророкъ, сердце твое, а не одежду (Іоиля 2, 13). Изъ глубины души призывай Бога, подражая св. Давиду, который говоритъ: изъ глубины воззвахъ къ Тебѣ Господи (Пс. 129, 1). Изъ глубины сердца возводи гласъ, держа молитву свою сокровенною. Ты стоишь въ хорѣ Ангеловъ, общникъ еси Архангеловъ, и поешь съ Серафимами. Но всѣ сіи сонмы великое соблюдаютъ благочиніе, Богу, Царю всяческихъ, съ трепетомъ возсылая свои сокровенные гимны. Къ нимъ сопричисли себя моляся и ихъ таинственному соревнуй благобразію. Не человѣкамъ молишься, но Богу, всюду сущему, прежде взыванія твоего слышащему, и тайны сердца твоего ведущему. Поелику самъ Онъ невидимъ, то хочетъ, чтобъ такова же была и молитва твоя [7, 276—7].
101) Будемъ благодарить Бога всегда. Ибо крайне неумѣстно, каждодневно на дѣлѣ наслаждаясь Его благодѣяніями; даже словомъ не исповѣдывать Его благодати и притомъ тогда, какъ такое исповѣданіе новое опять приноситъ намъ благо. Богъ ни въ чемъ нашемъ не имѣетъ нужды, а мы имѣемъ нужду во всемъ Его. Благодарѣніе Ему ничего не придаетъ, а насъ дѣлаетъ болѣе своими Ему. Если, содержа въ памяти благодѣянія людей, сильнѣе согрѣваемся любовію къ нимъ; тѣмъ паче, непреетанно помня цеисчетныя благодѣянія къ намъ Владыки нашего и Господа, теплѣйшими къ Нему и ревностнѣйшими къ заповѣдямъ Его содѣлаемся. Почему и Павелъ говорилъ: благодарни бывайте (Кол. 3, 15). Блюденіе дара благодѣянія есть наилучшая память о благодѣяніи и истинно всегдашнее благодареніе, дѣломъ являемое. И святыя Тайны Христовы, страшныя и преисполненныя спасительныхъ силъ, совершаемыя въ каждое церковное собраніе, называются Евхаристіею, потому, что суть воспоминаніе о многихъ и великихъ благодѣяніяхъ, и сами являютъ главизну и верхъ Божественнаго о насъ попеченія. Если родиться отъ Дѣвы есть веліе чудо; то заклатися въ жертву за насъ, гдѣ, на какой степени высоты поставимъ? Какъ назовемъ распятіе за насъ и крови Своей пролитіе, и Себя самого дарованіе намъ въ пищу и насыщеніе духовное? Будемъ же непрестанно благодарить Его. Да предшествуетъ всегда и словамъ и дѣламъ нашимъ благодареніе. Благодареніе же будемъ творить не за себя только, но и за другихъ. Чрезъ это зависть въ себѣ истребимъ, и любовь содѣлаемъ тѣснѣйшею и искреннѣйшею. Ибо тебѣ неумѣстно уже будетъ завидовать тому, за кого благодареніе приносишь Господу. Почему и іерей, предъ предлежащею оною страшною жертвою, благодарить Бога призываетъ насъ и о прежде бывшихъ и о нынѣ живущихъ отцахъ и братіяхъ нашихъ. Сіе насъ и отъ земли отрѣшаетъ, и на небо преселяетъ, и изъ человѣковъ дѣ-лаетъ Ангелами. Ибо и Ангелы, хоръ составя, благодарятъ Бога за блага Его, на насъ изліянныя, поя: слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе (Лк. 2, 14). Что имъ до насъ, когда они не на землѣ и не человѣки суть? Но они примѣръ намъ показываютъ и научаютъ насъ любить сорабовъ Богу, и ихъ благо почитать своимъ. Почему и Павелъ во всѣхъ посланіяхъ своихъ благодаритъ Бога за благодѣянія ко всей вселенной. Будемъ и мы всегда благодарить Бога и за свои блага и за блага къ другимъ, и за великія и за малыя. Пусть и невелико то, что даровано, но оно велико потому, что даровано Богомъ. Ничто, отъ Него бывающее, не мало; но и такихъ благодѣяній отъ Него, которыя по свойству своему велики, и не потому только, что отъ Него суть, множество, песокъ превосходящее числомъ. Минуя все другое, что можетъ сравниться съ домостроительствомъ спасенія нашего? Кто былъ драгоцѣннѣе Ему всѣхъ,—Сынъ единородный,—Того далъ Онъ за насъ, враговъ бывшихъ,—и не далъ только, но, давши, и въ трапезу Его намъ предложилъ, все Самъ за насъ дѣлая,—и то, чтобъ даровать, и то, чтобъ благодарными насъ содѣлывать за дарованіе. Помышляя о семъ, гдѣ найдемъ достойныя слова для выраженія полнаго благодаренія? Чувство многообъятнѣе слова и ума, но и ему не досягнуть до высоты, глубины и широты сего неизреченнаго блага [7, 331—2].
102) Кто слушаегъ, или читаетъ слово Божіе и любитъ бесѣды о духовныхъ предметахъ, тотъ доставляетъ душѣ великія и спасительныя блага. Заботою о семъ можемъ мы угодить Богу, и уста наши, когда упражняемъ ихъ духовными бесѣдами, не осквернятся укоризнами, осужденіемъ, срамословіемъ и ругательствами. Мы сдѣлаемся страшны для демоновъ, когда вооружимъ языкъ свой такими бесѣдами. Мы въ большей мѣрѣ привлечемъ на себя благодать Божію, и взоръ нашъ содѣлается проницательнѣе; зрѣніе, уста, слухъ и всѣ члены научатся служить Богу истинно, говорить и дѣлать одно угодное Ему. Ему возсылать непрестанныя пѣсни хвалы и благодаренія. Какъ тѣло, наслаждаясь чистымъ воздухомъ, бываетъ здоровѣе, такъ и душа, питаясь сими занятіями, дѣлается мудрѣе [7, 29].
103) Многіе говорятъ: когда бываемъ здѣсь въ храмѣ, и слышанное принимаемъ къ сердцу, тогда приходимъ въ себя; а какъ скоро удалимся отсюда, становимся опять другими, и огнь ревности въ насъ гаснетъ. Чѣмъ же предотвратить сіе? Устраненіемъ того, отъ чего это происходитъ. А отъ чего оно происходитъ? Отъ того, что, по выходѣ отсюда, занимаемся, чѣмъ не должно, и проводимъ время съ худыми людьми. По выходѣ изъ церкви не слѣдуетъ намъ приниматься за дѣла, непристойныя церкви, но, пришедши домой, надобно, взять книгу Пи-саній, и вмѣстѣ съ женою и дѣтьми привести на память, что было говорено, потомъ уже приступать къ дѣламъ житейскимъ. Если вышедши изъ бани, не хотимъ идти на торжище, дабы тамъ не лишиться пользы отъ бани; то не гораздо ли болѣе долженъ ты остерегаться сего, вы-шедши изъ церкви? Но мы поступаемъ напротивъ, и отъ того теряемъ все. Еще не утвердилось въ насъ то, что было полезнаго въ сказанномъ, какъ сильное круженіе внѣшнихъ предметовъ, устремляясь въ насъ, все низвра-щаетъ и извергаетъ вонъ, и оставляетъ въ душѣ одну пустоту [7, 55].
104) Не только самимъ должно все тщаніе имѣть объ исполненіи заповѣдей, но призывать на то помощь и свыше, которая непремѣнно придетъ и облегчитъ наши подвиги и все сдѣлаетъ для насъ легкимъ. Почему Господь и просить повелѣлъ, и исполненіе прошенія обѣ-щалъ. Впрочемъ повелѣлъ не просто просить, но съ великимъ тщаніемъ и усиліемъ. Ибо это значитъ: ищите; такъ какъ кто ищетъ, тотъ, выбросивъ изъ головы всѣ другія мысли, къ тому только напрягаетъ свое вниманіе, чего ищетъ, и ни о чемъ стороннемъ не помышляетъ. Сіе-то означаетъ Спаситель словомъ: ищите. А сказавъ: толцыте, показываетъ, что должно приступать съ крѣпкою рѣшимостію—просить съ терпѣніемъ и неотступностію, чтобъ если и не скоро отверзетъ Онъ двери милосердія, не отчаяваться, не опускать рукъ, но ждать съ упованіемъ. И такъ проси съ терпѣніемъ,—и непремѣнно получишь [7, 312].
105) Никто не стыдись достопокланяемаго знаменія нашего спасенія,—сей главизны духовныхъ благъ, — о немъ же живемъ, о немъ же и есмы. Но какъ вѣнецъ, будемъ носить Крестъ Христовъ; ибо имъ совершается все въ дѣлѣ нашего спасенія. Родиться ли свыше по-требно—присущь Крестъ; напитаться ли таинственною оною пищею (тѣломъ и кровію), или хиротонисаться, или другое что совершить,—вездѣ предстоитъ намъ сіе знаменіе побѣды. Посему мы со всякимъ тщаніемъ начертываемъ его и на домахъ, и на стѣнахъ, и на дверяхъ, и на челѣ, и на сердцѣ. Ибо Крестъ есть знаменіе нашего спасенія, общаго избавленія и милосердія нашего Владыки. Потому когда знаменаешься Крестомъ, то преставляй все значеніе его, погашай гнѣвъ и всѣ прочія страсти. Когда знаменаешься Крестомъ, исполняй чело (умъ) свое полнымъ упованіемъ и душу дѣлай свободною. Ибо не просто перстами должно его изображать, но наипаче произволеніемъ съ полною вѣрою. Если такъ изобразишь его на челѣ своемъ; то ни одинъ изъ нечистыхъ духовъ не возможетъ приблизиться къ тебѣ, видя тотъ мечъ, которымъ онъ уязвленъ, видя то оружіе, отъ котораго получилъ смертельную рану. Не стыдись же толикаго блага, да не постыдитъ и тебя Христосъ, когда придетъ во славѣ своей, и когда сіе знаменіе явится предъ Нимъ свѣтлѣйшимъ самыхъ лучей солнечныхъ. Сіе знаменіе, и при праотцахъ нашихъ и нынѣ, отверзало заключенныя двери, отнимало силу у вредоносныхъ веществъ, дѣлало недѣйствительнымъ ядъ и врачевало смертоносныя угрызенія звѣрей. Напечатлѣвай же его въ умѣ своемъ и сердцемъ обнимай сіе спасеніе душъ нашихъ. Сей Крестъ спасъ вселенную, изгналъ заблужденіе, возстановилъ истину, землю обратилъ въ небо, людей содѣлалъ Ангелами. Силою его демоны уже не страшны и смерть не смерть. Крестомъ все враждебное намъ низложено и попрано [7, 537—8].
106) Какъ возможно, скажешь, чтобъ мы, находясь здѣсь, предстояли престолу Божію горѣ? Также какъ и Павелъ, будучи на землѣ, былъ тамъ, гдѣ Серафимы ит Херувимы. Если захотимъ, и намъ это будетъ возможно. Йбо еслибы Господь отдаленъ былъ мѣстомъ, то имѣлъ бы ты причину сомневаться; если же Онъ вездѣприсущъ, то близокъ и ко всякому, кто устремляетъ къ Нему умъ свой. Посему и Пророкъ сказалъ: не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 20, 4); и Самъ Богъ говоритъ: Богъ приближайся Азъ есмь, а не Богъ издалеча (Іер. 23, 25). И о Немъ сказано: еще глаголющу ти, речетъ: се пріидохъ (Ис. 58, 9). Какой отецъ когда либо бывалъ такъ внимателенъ къ дѣтямъ? Ты еще не кончишь, говоритъ, своихъ прошеній, а Богъ уже услышалъ и приближается къ тебѣ. Будемъ же всегда призывать Его, какъ Онъ того хощетъ [7, 538—9].
107) Нѣкоторые разговариваютъ въ церкви, когда совершается молитва. 0 дерзость! Какъ же можемъ чаять спасенія? Какъ умилостивимъ Бога?—Какъ на лирѣ, составленной разнообразно и вмѣстѣ стройно, отъ благоустройства каждой изъ составныхъ частей происходитъ благозвучіе: такъ точно и здѣсь изъ всѣхъ должно бы составляться одно стройное согласіе. Ибо мы составляемъ одну Церковь, стройно сочетанные члены одной главы; всѣ мы—одно тѣло; если одинъ какой нибудь членъ будетъ оставленъ въ пренебреженіи, то все тѣло пренебрегается и растлѣвается. Такъ безчинствомъ одного нарушается благочиніе всѣхъ. — Развѣ ты не знаешь, что стоишь вмѣстѣ съ Ангелами? Съ ними поешь, съ ними возсылаешь хвалы,—и, стоя здѣсь, смѣешься? Предстоитъ Царь, смотритъ воинство (небесное); а ты предъ глазами ихъ смѣешься? Когда же воздержатся отъ смѣха смѣющіеся въ столь грозный часъ? Когда удержатся отъ пустословія разговаривающіе во время благословенія? Неужели они не стыдятся присутствующихъ? Неужели не боятся Бога? Для насъ не довольно душевной не-внимательности, не довольно того, что молясь блуждаемъ мыслями повсюду; мы привносимъ еще смѣхъ и хохотъ. Развѣ здѣсь зрѣлище?! [9, 190].
108) Когда св. Петръ заключенъ былъ въ темницу и приговоренъ къ смерти, въ ночь предъ тѣмъ собрались всѣ вѣрующіе во едино и молились о немъ (Дѣян. 12, 5). Гдѣ теперь жены, спящія всю ночь? Гдѣ мужи, не хотящіе даже поворотиться на ложѣ? Видишь, какъ бодр-ственна душа ихъ? Съ женами и дѣтьми и служанками они воспѣвали, отъ скорби сдѣлавшись чище неба. Нѣтъ ничего свѣтлѣе тогдашней церкви. Будемъ же подражать ей, будемъ соревновать. Не для того дана ночь, чтобы мы всю ее спали и бездействовали. Свидѣтели тому ремесленники, погонщики муловъ, торговцы, церковь Божія, возстающая среди ночи. Встань и ты, посмотри на ходъ звѣздъ, на глубокую тишину, на великое безмолвіе,—и удивляйся дѣламъ Господа твоего. Тогда душа бываетъ чище, легче и бодрѣе, бываетъ особенно способна воспа-рять и возноситься горѣ; самый мракъ и совершенное безмолвіе много располагаютъ къ умиленію. Преклони же колена, воздохни и моли Господа твоего быть милостивымъ къ тебѣ. Онъ особенно преклоняется на милость ночными молитвами, когда ты время отдохновенія дѣлаешь временемъ плача. Вспомни о царе, который говоритъ о себѣ: утрудихся воздыханіемъ моимъ, измыю навсяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6, 7). И въ другомъ еще мѣстѣ: полунощи возстахъ исповѣдатися Тебѣ о судьбахъ правды Твоея (Пс. 118, 62). Дѣлай тоже и ты—мужъ, и ты— жена. Пусть домъ вашъ сдѣлается церковію. Не считай препятствіемъ къ этому того, что ты мужъ только одинъ, и что она жена только одна. Идѣже бо еста два собрани во имя Мое, ту есмь посредѣ ихъ, говоритъ Господь (Мѳ. 18, 20). А гдѣ Христосъ, тамъ и Ангелы и Архангелы и прочія Силы. Посему вы не одни, когда съ вами Господь всѣхъ. Коли у тебя есть дѣти, то подними и дѣтей, и пусть во время ночи весь домъ сдѣлается церковію. Нѣтъ ничего прекраснѣе жилища, въ которомъ совершаются такія молитвы [9, 202—3].
109) Но когда я говорю: посвящайте часть ночи на молитву, иной скажетъ можетъ быть: я очень утомился въ продолженіи дня и не могу. Это—отговорка и предлогъ; ибо сколько бы ты не трудился, не потрудишься болѣе ковача мѣди, который, работая такимъ тяжелымъ молотомъ и по всему тѣлу пропитываясь дымомъ, проводитъ однакожь въ этомъ большую часть ночи. И вы жены, ходящія въ собраніе, знаете, какъ тамъ легко проводятъ всю почти ночь безъ сна. Такъ и у тебя пусть будетъ духовная ковальня, чтобы устроять не котлы и сковороды, но душу твою, которая гораздо лучше всякаго издѣлія изъ мѣди и золота. Ее, устарѣвшую отъ грѣховъ, ввергни въ горнило покаянія; ударяй ее, какъ молотомъ, исповѣданіемъ грѣховъ; воспламени огнь Духа. Такое художество — гораздо лучше. Ты устрояешь незолотые сосуды, но душу, драгоцѣннѣйшую всего золота. Ты не вещественный приготовляешь сосудъ, но освобождаешь душу отъ всякаго житейскаго попеченія. Пусть предстоитъ предъ тобою свѣтильникъ, не этотъ сгарающій, но тотъ, который имѣлъ у себя пророкъ, какъ самъ говоритъ: свѣтильникъ ногама моима Законъ твой (Пс. 118, 105). Воспламени душу молитвою. Если увидишь, что она уже довольно разгорѣлась, вынь ее и обдѣлывай, какъ хочешь. Повѣрь мнѣ, не столько огнь истребляетъ ржавчину металла, сколько ночная молитва—ржавчину грѣховъ нашихъ [9, 203—4].
110) Для чего самъ Христосъ провелъ на горѣ цѣлую ночь (Лк. 16, 12)? Не для того ли, чтобы подать намъ Собою примѣръ? Будемъ же подражать Ему, хотя отчасти, чтобы не напрасно украшаться именемъ Его. Когда, скажи мнѣ, растенія возстановляютъ свои силы? Во время ночи. Тогда особенно и душа еще болѣе ихъ имѣетъ нужду принять въ себя росу. Что днемъ попаляется солнцемъ, то освежается ночью. Ночныя слезы лучше всякой росы нисходятъ и на пожеланія, и на всякое пламенное разженіе, и не попускаютъ потерпеть ничего вреднаго. Если она не будетъ питаема и освѣжаема этою росою, то со временемъ вся сгоритъ [9, 204].
111) Иной говоритъ: мы содержимъ церковь, службы у насъ идуть обычнымъ порядкомъ, мы собираемся и молимся. Чего еще?!—Все это хорошо; но не однимъ этимъ надо хвалиться, а тѣмъ, если отъ этого среди васъ возвышается благочестіе, если всякой разъ отходимъ изъ церкви домой съ пользою, собравъ болѣе или менѣе плодовъ. Сдѣлался ли кто лучше, бывая такъ многократно въ церкви? Вотъ о чемъ надо заботиться. Когда бываете вы въ церковныхъ собраніяхъ, къ вамъ бесѣдуютъ Пророки, Евангелисты, Апостолы,—и всѣ они предлагаютъ вамъ спасительные догматы и убѣждаютъ къ исправленію нравовъ. Что же? Насколько уроки сіи вошли въ вашу жизнь? Воинъ, приходя на мѣсто ученія, становится искуснѣе въ воинскомъ дѣлѣ; борецъ, приходя на зрѣлище борющихся, дѣлается опытнѣе въ борьбѣ; изучающій врачебное искусство, приходя къ учителю, становится болѣе свѣдущимъ, больше узнаетъ, большему научается; а вы какую пріобрѣтаете пользу отъ пребыванія въ церкви? Или вы считаете верхомъ благочестія одно хожденіе въ церковь?! Нѣтъ,— этого мало. Церковь есть какъ-бы красильня; если вы всегда отходите, не получивъ никакой окраски (не принявъ добрыхъ намѣреній), то какая польза отъ того, что вы часто здѣсь бываете? Радуюсь тому, что вы часто бываете въ церкви; но прошу и умоляю, старайтесь не о томъ только, чтобы приходить въ церковь, но чтобы и отходить домой, получивъ какое-либо врачество противъ своихъ страстей [9, 217—8].
112) Въ древности всѣ сходились и пѣли вмѣстѣ: это мы дѣлаемъ и нынѣ; но тогда во всѣхъ бѣ сердце и душа едина (Дѣян. 4, 32), а нынѣ даже въ одной душѣ не видно такого согласія, но вездѣ—великая брань. И нынѣ предстоятель церкви желаетъ мира всѣмъ, но тогда какъ имя мира повторяется часто, самого дѣла (мира) нигдѣ нѣтъ. Тогда и домы были церквами, а нынѣ и церковь стала домомъ, или даже хуже всякаго дома. Въ домѣ можно видѣть всякое благочиніе; госпожа дома сидитъ на сѣдалищѣ со всякимъ благоприличіемъ, служанки прядутъ въ молчаніи, и каждый изъ домашнихъ имѣетъ въ рукахъ ввѣренное ему. А здѣсь—великій шумъ, великій безпорядокъ; собраніе наше ничѣмъ не отличается отъ гостинницы; здѣсь такой же смѣхъ, такой же шумъ, какъ въ баняхъ, какъ на торжищахъ, гдѣ всѣ кричатъ и производятъ шумъ. И это бываетъ только здѣсь; а въ другихъ мѣстахъ непозволяется въ церкви даже слова сказать близъ-стоящему, хотя бы кто встрѣтилъ давно невиданнаго друга,—и весьма справедливо. Церковь — не лавка, не торжище, но мѣсто Ангеловъ, мѣсто Архангеловъ, царство Божіе, самое небо. Еслибы кто-нибудь отверзъ небо и ввелъ тебя въ него, то ты не осмѣлился бы разговаривать, хотя бы увидѣлъ отца, хотя бы брата: такъ точно и здѣсь не должно ни о чемъ говоритъ: ибо здѣсь—небо. Коли не вѣришь, то посмотри на эту трапезу, вспомни, для Кого и для чего она поставлена: помысли, Кто приходитъ сюда,—и страшись даже прежде того времени. Кто увидитъ только сѣдалище царя,—тотчасъ отрезвляется въ душѣ своей, ожидая выхода царя, такъ точно и ты, еще прежде страшнаго времени (совер-шенія таинства), страшись и, бодрствуй, и еще прежде нежели увидишь поднятыя завѣсы и предшествующій сонмъ Ангеловъ, возносись къ самому небу [10, 313].
113) Что говорятъ многіе?—Не слышу, что читается, не понимаю, что говорится. Но это потому и есть, что ты разговариваешь, потому что шумишь, потому что не приходишь съ душею, исполненною благоговѣнія. Не понимаю, говоришь, что читается. Но потому самому и слѣдуетъ быть внимательнымъ, чтобы понять. Ты не понимаешь того, что говорится? Молись же, чтобы понять. Или лучше сказать,—невозможно, чтобы ты не понималъ всего; потому что многое и само собою понятно и ясно. Но хотя бы и всего не понималъ, и въ такомъ случаѣ слѣдуетъ тебѣ молчать, чтобы не изгнать слушающихъ внимательно и чтобы Богъ, видя твое молчаніе и благоговѣніе, сдѣлалъ неясное для тебя яснымъ. Но ты не можешь молчать? Выйди же вонъ, дабы не причинять вреда другимъ. Въ церкви всегда долженъ быть слышимъ одинъ голосъ, такъ какъ она есть одно тѣло [10, 314].
114) Будемъ тщательно собираться въ церковь на молитву и молиться другъ за друга. Дѣлая сіе, мы и заповѣдь исполнимъ (Іак. 5, 16), и въ любви преуспѣемъ, и научимся усерднее благодарить Бога. Ибо кто за благодѣянія, другимъ оказанныя, благодаритъ Бога: тотъ тѣмъ паче за свои будетъ благодарить Его. Такъ поступалъ Давидъ; ибо говоритъ: возвеличите Господа со мною, и вознесемъ имя Его вкупѣ (Пс. 33, 4). Тоже и мы должны дѣлать, — проповѣдывать предъ всѣми благодѣянія Божіи, дабы всѣхъ возбудить къ прославленію Бога. Напередъ будемъ молить святыхъ, чтобы они благодарили за насъ Бога, но и сами другъ за друга будемъ благодарить Его. Правда, это особенный долгъ священниковъ; почему приступая къ Богу, мы прежде приносимъ благодареніе за вселенную и за общія блага. Но и каждый долженъ принимать участіе въ этомъ благодареніи за всѣхъ. Ибо хотя и всѣхъ вообще касаются благодѣянія Божіи, впрочемъ въ числѣ всѣхъ и ты получилъ спасеніе. Такъ, хотя Господь и не для тебя одного, а для всѣхъ возжегъ солнце; однако и ты пользуешься имъ столько же, сколько и всѣ. Почему и ты обязанъ такою же благодарностію, какую должны воз-давать Ему всѣ вмѣстѣ [10, 398].
115) Всегда должно имѣть предъ очами судъ Божій, и всѣ — самыя неистовыя — страсти умолкнутъ. Такимъ же образомъ и во время молитвы можемъ удерживать трезвенное вниманіе, ежели будемъ помнить, съ Кѣмъ бесѣдуемъ. Смотри же, не позволяй ни одному помыслу занимать въ сіе время твою душу. Молитва есть жертва Богу. Припомни, что и Авраамъ при своемъ жертвоприношеніи не позволилъ быть ни женѣ, ни рабу, ни другому кому. Такъ и ты не оставляй при себѣ никакой страсти; но одинъ,—отрѣшенный отъ всего,—взойди на молитвенную гору. Если же какіе изъ недостойныхъ помысловъ и будутъ усиливаться взойти сѣ тобою на сію гору, запрети имъ сіе, какъ господинъ ихъ, и скажи: сядите здѣ, азъ же и дѣтищъ, поклонившеся возвратимся (Быт. 22, 5). Все, что есть безсловеснаго и неразумнаго,—и осла, и рабовъ,—оставь при подошвѣ горы: взойди, взявъ съ собою только разумное, какъ Авраамъ Исаака. Такъ, какъ онъ, устрой и жертвенникъ, отрѣшившись отъ всего человѣческаго и ставъ выше своего естества; ибо и онъ, еслибъ не сталъ выше своего естества, не рѣшился бы заклать сына. Итакъ ничто да не возмущаетъ тебя въ сіе время, но будь выше самихъ небесъ. Горько плачь и стенай, принеси вмѣсто жертвы исповѣданіе грѣховъ и сердечное сокрушеніе. Жертвы сіи не превращаются въ пепелъ, не исчезаютъ съ дымомъ; не нужны для нихъ ни дрова, ни огонь, нужно только умиленное сердце. Это—дрова, это—огонь, который объемлетъ дрова пламенѣмъ, а не сжигаетъ ихъ. Ибо кто съ пламеннымъ усердіемъ молится, тотъ горитъ, и не сгараетъ,—но подобно золоту, искушаемому огнемъ, дѣлается только чище и свѣтлѣе [10, 432].
116) Отъ благодати Духа, говоритъ Апостолъ, поюще въ сердцахъ вашихъ Господеви (Кол. 3, 16). Не устами только заповѣдуетъ пѣть, но и сердцемъ: ибо это собственно и значитъ пѣть Богу, а то—воздуху, такъ какъ голосъ разливается въ воздухѣ. Такъ пѣть можно на всякомъ мѣстѣ. Будь ты хоть на торжищѣ, можешь обратиться внутрь себя и тамъ пѣть Богу, не будучи никѣмъ слышимъ. Такъ молился Моѵсей и былъ услышанъ. Что вопіеши ко мнѣ, говоритъ ему Богъ? А онъ ничего не говорилъ словомъ, но взывалъ мысленно съ сокрушеннымъ сердцемъ. Ничто не мѣшаетъ и во время пути молиться сердцемъ и быть горѣ. И все еже аще творите словомъ или дѣломъ, вся во имя, Господа Іисуса Христа, благодаряще Бога и Отца (Кол. 3, 17). Если мы будемъ такъ поступать, то тамъ, гдѣ призывается Христосъ, не будетъ мѣста ничему мерзкому, ничему нечистому. Ешь ли, пьешь ли, отправляешься ли въ путь,—все дѣлай во имя Божіе, т. е. призывая Бога въ помощь. Берись за дѣло, прежде помолившись Богу. Хочешь ли что сказать? Напередъ сдѣлай это. Все совершай во имя Господне, и все у тебя будетъ благополучно [11, 364].
117) Аще поминахъ тя на постели моей, на утреннихъ поучахся въ Тя (Пс. 62, 7). Хотя и всегда нужно памятовать о Богъ, но особенно тогда, когда умъ находится въ покоѣ, т. е. ночью. Днемъ, если и стараешься помнить о Богѣ, приходящія заботы изглаждаютъ это памятованіе, а ночью можно памятовать постоянно: тогда душа бываетъ въ мирѣ и спокойствіи. Слѣдуетъ и днемъ памятовать о Богѣ; но тутъ вы развлекаетесь житейскими дѣлами. Посему воспоминайте о Богѣ, по крайней мѣрѣ, на ложѣ, размышляйте о Немъ въ утреннее время. Если мы будемъ заниматься этимъ поутру, то безопасно можемъ выходить на дѣла свои. Намъ нужно оружіе, а молитва есть великое оружіе. Пусть же будетъ у насъ каждая ночь всенощнымъ бдѣніем; будемъ стараться, чтобы намъ, вышедши днемъ, не подвергнуться осмѣянію. Предъ нами сидитъ одесную Отца самъ Подвигоположникъ, внимательно слушающій, не скажемъ ли чего-нибудь непристойнаго, или ненужнаго, ибо Онъ есть судія не только дѣлъ, но и словъ нашихъ [12, 115, 116].
118) Христосъ совершалъ молитвы, не имѣя нужды въ молитвѣ, но желая научить тебя — быть постоянно внимательнымъ къ молитвѣ, совершать ее непрестанно, трезвенно и съ великою бодренностію. Подъ бодренностію я разумѣю не только то, чтобы пробуждаться ночью, но чтобы и днемъ трезвенствовать въ молитвахъ. Бодрственъ въ молитвѣ человѣкъ, когда душа бываетъ устремлена къ Богу, когда помышляетъ о томъ, съ Кѣмъ бесѣдуеть и къ Кому слово ея, когда содержитъ въ умѣ, что и Ангелы предстоятъ Ему со страхомъ и трепетомъ, и тѣмъ оживляетъ свое благоговѣинство. Будемъ прилежны къ молитвѣ. Она есть великое оружіе, если совершается, усердно, безъ тщеславія, отъ искренняго сердца,—паче же со смиреніемъ. Если будемъ молиться со смиреніемъ, если будемъ ударять себя въ грудь по-добно мытарю, если будемъ подобно ему съ сокрушеніемъ взывать: Боже милостивъ буди мнгъ грѣшному (Лк. 18, 14); то получимъ все. Много намъ нужно каяться, возлюбленные, много молиться, много терпѣть, многое оказывать усердіе, дабы получить обѣтованныя намъ блага [12, 189].