Составил святитель Феофан Затворник
| Вид материала | Документы |
| Во дни бо пощеній вашихъ Очи господни |
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2320.76kb.
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2312.06kb.
- План беседы 13 2 Конспект беседы 14 1 Повторение пройденного материала 14 2 Чинопоследование, 336.7kb.
- Свт. Феофан Затворник Монастырь в миру, 135.5kb.
- Феофан (Елисей в миру) Прокопович (1677-1736) выдающийся деятель «Ученой дружины Петра, 248.65kb.
- Р. В. Щипина Святитель Григорий Нисский, 3701.1kb.
- На сегодняшний день проблема оценки эффективности информационных систем встает наиболее, 145.82kb.
- Тихоновский Гуманитарный Университет богословский факультет святитель Филарет (Дроздов), 789.02kb.
- Производство напитков, 53.81kb.
- Составитель доц., к ф. н. Красовский, 41.04kb.
115) Путь Божій есть ежедневный крестъ. Никто не восходилъ на небо, живя прохладно. 0 пути же прохладномъ знаешь, гдѣ онъ оканчивается [223].
116) Вотъ селеніе Духа—непрестанно понуждать себя быть въ повиновеніи, хотя и есть способъ сдѣлать дѣло въ покоѣ; потому что такова воля Духа: въ комъ обитаетъ Онъ—не пріучаетъ тѣхъ къ лѣности. Напротивъ того Духъ побуждаетъ ихъ не покоя искать, но предаваться паче дѣланію и наибольшимъ скорбямъ. Искушеніями духъ укрѣпляетъ ихъ, и дѣлаетъ, что приближаются они къ мудрости. Такова воля Духа, чтобы возлюбленные Его пребывали въ трудахъ [227].
117) Сердце святыхъ, чрезъ претерпѣніе ими прискорбностей за дѣло Божіе, пріобрѣтаетъ дерзновеніе взирать на Бога непокровеннымъ лицемъ, и просить Его съ упованіемъ. Велика сила дерзновенной молитвы. Потому попускаетъ Богъ, чтобы святые Его искушаемы были всякою печалію и также опытно изведывали помощь Его и то, сколько промышляетъ о нихъ Богъ, потому что въ слѣдствіе искушеній пріобрѣтаютъ мудрость. — Если не бываетъ человѣкъ искушенъ сперва испытаніемъ худаго, то не имѣетъ вкуса въ добромъ [229].
118) Великую пріобрѣтаетъ силу тотъ, кто опытно позналъ какъ немощь естества, такъ и помощь Божеской силы, и уверился въ этомъ. Идущіе правымъ путемъ тогда только познаютъ сіе, когда Богъ, удержавъ сперва силу свою отъ содѣйствія имъ, приводитъ ихъ въ сознаніе немощи своей, трудности искушеній и лукавства вражескаго, а потомъ, показавъ имъ свою помощь и заступленіе, напечатлѣваетъ твердую вѣру, что Божеская сила всегда охраняетъ ихъ и что только ею одною они могутъ являться всегда побѣдителями всѣхъ противностей, и внѣшнихъ и внутреннихъ [230].
119) Человѣкъ, пока въ нерадѣніи, боится часа смертнаго: а когда приблизится къ Богу, боится срѣтенія суда; когда же всецѣло поступитъ въ предняя, тогда любовію поглощается тотъ и другой страхъ [233].
120) Человѣкъ, который сподобился Божественной благодати, вкусилъ и ощутилъ нѣчто высшее, не попускаетъ прираженіямъ входить въ сердце его; потому что вмѣсто ихъ возобладало въ немъ другое, лучшее ихъ вожделѣніе; сердце мертво стало для нихъ и живетъ чѣмъ-то инымъ [236].
121) Пока человѣкъ живетъ, имѣетъ нужду въ трезвенности, попечительности и бодрственности, чтобы охранять свое сокровище. Не до того только времени трудиться должно, пока увидишь плодъ; но надобно подвизаться до самаго исхода. Ибо нерѣдко и созрѣвшій плодъ побиваетъ внезапно градъ [237].
122) Житіе міра сего подобно выводящимъ некоторый только буквы изъ начертанныхъ на таблицѣ; и когда кто захочетъ и пожелаетъ, прибавляетъ къ нимъ и убавляетъ, и дѣлаетъ перемѣну въ буквахъ. А жизнь будущая подобна рукописаніямъ, начертаннымъ на чистыхъ свиткахъ, запечатанныхъ царскою печатію, въ которыхъ невозможны уже ни дополненія, ни выпуски. Потому, пока мы среди измѣненія будемъ внимательны къ себѣ и пока имѣемъ власть надъ рукописаніемъ жизни своей, какое пишемъ своими дѣлами, постараемся дѣлать въ немъ дополненія добрымъ житіемъ, станемъ изглаждать въ немъ недостатки прежняго житія. Ибо, пока мы въ жизни сей, Богъ не прилагаетъ печати ни къ доброму, ни къ худому, до самаго часа изшествія [239].
123) Въ какой мѣрѣ оставляетъ умъ попеченіе о всемъ видимомъ и озабочивается упованіемъ будущаго, въ такой же мѣрѣ утончается онъ и просвѣщается въ молитвѣ. Посему Господь прежде всего повелѣлъ взяться за нестяжательность, удалиться отъ мірскаго мятежа и отрѣшиться отъ попеченія, общаго всѣмъ людямъ. Отклоняетъ насъ Господь отъ всякаго такого попеченія, чтобы въ слѣдствіе сего возжелали мы собесѣдованіе съ единымъ Богомъ. Но молитва имѣетъ еще нужду въ упражненіи, чтобъ умъ умудрился долговременнымъ пребываніемъ въ оной. Послѣ нестяжательности, разрѣшающей наши мысли отъ узъ, молитва требуетъ пребыванія въ оной; потому что съ продолженіемъ времени умъ снискиваетъ навыкъ къ упражненію, познаетъ какъ отражать отъ себя помыслъ, и долгимъ опытомъ научается тому, чего заимствовать не можетъ изъ инаго источника [240-242].
124) Не называй праздностію продолжительность молитвы невысокопарной, собранной и долгой, потому что оставилъ ты при этомъ псалмы. Но паче упражненія въ стихословіи возлюби на молитвѣ поклоны. Молитва, когда подаетъ тебѣ руку, замѣняетъ собою Божію службу [245].
125) Когда во время службы (молитвеннаго правила) дано тебѣ будетъ дарованіе слезъ, услажденіе ими не называй праздностію въ молитвѣ: потому что благодать слезъ есть полнота молитвы.
126) Въ то время, какъ умъ твой разсѣянъ, паче молитвы занимайся чтеніемъ. Но не всякое писаніе полезно. Если можно, чтеніе предпосылай стоянію; ибо чтеніѣ источникъ чистой молитвы.
127) Ни подъ какимъ видомъ (во время псалмопѣнія) не предавайся небрежности (о немъ), трезвись же отъ паренія ума: ибо псалмопѣніе (безъ паренія ума) корень житія. Впрочемъ знай и то, что дѣла тѣлесныя много полезнѣе стихословія, совершаемаго съ пареніемъ ума. А печаль умная превосходитъ и тѣлесный трудъ.
128) Всякая молитва, которую совершаемъ ночью, да будетъ въ очахъ твоихъ досточестнѣе всѣхъ дневныхъ дѣланій. Не обременяй чрева своего, чтобы не помутился умъ твой, и не быть тебѣ въ смятеніи отъ паренія мысли, когда встанешь ночью, и не разслабли члены твои и тебѣ самому не оказаться исполненнымъ женскаго разслабленія, а сверхъ сего, чтобы душа твоя не омрачилась, и не стали потемненными понятія твои, и чтобы, по причинѣ омраченія, не придти тебѣ въ совершенное безсиліе собрать ихъ во едино для стихословія, и чтобы не попортился въ тебѣ вкусъ ко всему, и не перестало услаждать тебя стихословіе псалмопѣнія, тогда какъ умъ при легкости и свѣтлости мысли, съ удовольствіемъ обыкновенно вкушаетъ его разнообразіе. Ибо когда возмущено ночное благочиніе, тогда и въ дневномъ дѣланіи умъ бываетъ смущенъ, и ходитъ въ омраченіи, и не услаждается, по обычаю, чтеніемъ. Удовольствіе, подаваемое подвижникамъ днемъ, истекаетъ въ чистомъ умѣ отъ свѣта ночнаго дѣланія [246].
129) Остерегайся, чтобы не изнемогло слишкомъ тѣло твое, и отъ того не усилилось противъ тебя небреженіе, и неохладило душу твою. Всякому надлежитъ какъ бы на вѣсахъ взвешивать житіе свое. Въ то время, когда насыщаешься, остерегайся давать себѣ и въ маломъ свободу [247].
130) Храни себя отъ самомнѣнія во время добрыхъ въ тебѣ измѣненій. Немощь свою и невѣжество свое въ разсужденіи тонкости сего самомнѣнія рачительно открывай Господу въ молитвѣ, чтобы не быть тебѣ оставленнымъ и не искуситься въ чемъ либо срамномъ.
131) За сомнѣніе Богъ прекращаетъ попеченіе Свое о впадшемъ въ оное. Впрочемъ прекращаетъ сіе попеченіе не за одно возникновеніе помысла, но за то, что умъ оста-навливается на семъ помыслѣ. Ибо не наказуетъ и не судитъ Богъ человѣка за невольное движеніе, если и согласился на время съ помысломъ. Если въ тотъ же часъ прободемъ въ себѣ страсть, и явится въ насъ сокрушеніе, то Господь не взыскиваетъ съ насъ за такое нерадѣніе; взыскиваетъ же за нерадѣніе, которому дѣйствительно предается умъ, такъ что взираетъ на это безчувственно [248].
132) Когда какой либо помыслъ изъ части десныхъ начнетъ почасту появляться въ тебѣ, внушая тебѣ доброе какое предпріятіе, или начинаніе, ты же сомнѣваешься въ немъ и не можешь ясно постигнуть, свой онъ или тать, помощникъ или навѣтникъ; то вооружись на него усиленною молитвою со многимъ бдѣніемъ и день и ночь. Ты и не отталкивай его отъ себя, и не соглашайся съ нимъ; но со тщаніемъ и горячностію сотвори о немъ молитву, и не умолкай, призывая Господа. Онъ покажетъ тебѣ, откуда сей помыслъ [249].
133) Паче всего возлюби молчаніе; потому что оно приближаетъ къ плоду. Сперва будемъ принуждать себя къ молчанію, и тогда отъ молчанія родится для насъ нѣчто, приводящее къ самому молчанію. Да дастъ тебѣ Богъ ощутить что либо раждаемое молчаніемъ. Отъ упражненія въ семъ дѣланіи современемъ рождается какое-то удовольствіе, и насильно ведетъ тѣло къ тому, чтобы пребывать въ безмолвіи. И множество слезъ раждается у насъ въ семъ житіи, и въ чудномъ созерцаніи сердце раздельно ощущаетъ въ нихъ что-то, въ иное время съ трудомъ, а въ иное съ удовольствіемъ; потому что сердце умаляется, дѣлается подобно младенцу; и какъ скоро начнетъ молитву, льются слезы [250].
134) Находилъ я многихъ отцевъ, великихъ и дивныхъ, которые болѣе, нежели о дѣлахъ, прилагали попеченіе о благочиніи чувствъ и о тѣлесномъ навыкѣ; потому что отсюда происходитъ благочиніе помысловъ. Много причинъ встрѣчается человѣку внѣ его воли, которыя заставляютъ его выходить изъ предѣловъ свободы своей. И если не будетъ онъ охраняемъ въ чувствахъ своихъ предварительно снисканнымъ неослабнымъ навыкомъ; то можетъ сдѣлаться, что долгое время не войдетъ онъ самъ въ себя и не обрѣтетъ первоначальнаго своего устроенія [252].
135) Пусть у тебя всегда беретъ перевѣсъ милостыня. Сердце жестокое и немилосердое никогда не очистится. Человѣкъ милосердый—врачъ души своей; потому что какъ бы сильнымъ вѣтромъ изъ внутренности своей разгоняетъ онъ омраченіе страстей [253].
136) Положи, человѣкъ, на сердцѣ своемъ, что предстоитъ тебѣ отшествіе, и непрестанно говори себѣ: вотъ у дверей уже пришедшій за мною посланникъ. Что же я сижу? Преселеніе мое вѣчно, возврата уже не будетъ [254].
137) Будемъ всегда памятовать о смерти, и въ семъ помышленіи приближаться къ Богу сердцемъ своимъ,— и презренными содѣлаются въ глазахъ нашихъ и мірскія удовольствія [257].
138) Безмолвіе отсѣкаетъ предлоги и причины къ новымъ помысламъ, и внутри стѣнъ своихъ доводитъ до обветшанія и увяденія воспоминанія о предзанятомъ нами. И когда обветшаютъ въ мысли старыя вещества, тогда умъ, исправляя ихъ, возвращается въ свой чинъ [261].
139) Избери себѣ дѣланіе усладительное, непрестанное бдѣніе по ночамъ, во время котораго всѣ отцы совлекались ветхаго человѣка, и сподобились обновленія ума. Въ сіи часы душа ощущаетъ оную безсмертную жизнь, и ощущеніемъ ея совлекается одѣянія тьмы, и пріемлетъ въ себя Духа Святаго [262].
140) Разумная душа, бывъ существенно соединена и сопряжена съ чувствами, и своими помыслами естественно увлекается, если человѣкъ не будетъ бодрствовать въ сокровенной молитвѣ [263].
141) Когда по долгомъ времени, среди дѣлъ труда и храненія того, что сокровенно, и при воздержаніи чувствъ отъ всякой встрѣчи, осѣнитъ тебя сила безмолвія; тогда встрѣтишь радость безъ причины овладѣвающую, по временамъ, душею твоею. И съ сего времени въ душѣ похищается чувство страстей пріятностію сею [264].
142) Любовь есть плодъ молитвы, и отъ созерцанія своего возводитъ умъ къ ненасытимому ея вожделѣнію, когда умъ пребываетъ въ ней безъ унынія, и человѣкъ умомъ только въ молчаливыхъ помышленіяхъ разумѣнія молится пламенно и съ горячностію. Молитва есть умерщвленіе понятій, свойственныхъ волѣ плотской жизни. Ибо молящійся прилежно есть то же, что умершій для міра: и терпѣливо пребывать въ молитвѣ значитъ отречься человѣку отъ себя самаго. Въ самоотверженіи души обрѣтается, наконецъ, любовь Божія [267].
143) Какъ отъ сѣмени пота постовъ произрастаетъ колосъ цѣломудрія, такъ отъ сытости и пресыщенія—нечистоты. При алчущемъ и смиренномъ чревѣ никакъ не проникнутъ въ душу срамные помыслы [268].
144) Какъ просвѣтляется красота твоя, цѣломудріе, возлежаніемъ на голой землѣ, трудомъ алканія, отъемлющаго сонъ, и злостраданіемъ плоти, которая при воздержаніи отъ яствъ, между ребрами и чревомъ дѣлается подобною глубокому рву [269].
145) Пустота чрева и мысли наши дѣлаетъ страною пустынною, нетревожимою помыслами и безмолвствующею отъ всѣхъ мятежныхъ помысловъ [270].
146) При каждомъ сдѣланномъ тобою шагѣ разыскивай, путемъ ли ты идешь, или уклонился съ него и идешь какою нибудь стезею внѣ настоящей дороги. И по однимъ дѣламъ явнымъ не увѣряйся въ томъ, что въ точности совершается тобою житіе истинное [272].
147) Если когда совершаешь службу, бываешь по возможности далекимъ отъ паренія ума, и внезапно пресѣкается стихъ на языкѣ твоемъ и на душу твою налагаетъ оковы молчанія, безъ участія твоей свободы; то знай, что ты простираешься впередъ, и что кротость начала въ тебѣ усугубляться.—Если примѣчаешь въ душѣ своей, что при благихъ помышленіяхъ и созерцаніяхъ глаза твои наполняются слезами, и слезы безъ принужденія текутъ по ланитамъ твоимъ; то знай, что начало совершаться предъ тобою отверстіе преграды на разореніе сопротивныхъ.— Если находишь въ себѣ, что по временамъ мысль твоя, безъ предварительнаго о томъ примышленія, внѣ обычнаго порядка, погружается внутри тебя и пребываетъ въ этомъ состояніи около часа, или сколько нибудь времени,—и миръ царствуетъ въ помыслахъ твоихъ; то знай, что облако начало пріосѣнять скинію твою [272, 273].
148) Подъ вѣрою, которая жизнію заправляетъ, разумѣй не основаніе общаго всѣхъ исповѣданія, но оную мысленную силу, которая свѣтомъ ума подкрѣпляетъ сердце, и свидѣтельствомъ совѣсти возбуждаетъ въ душѣ великое упованіе на Бога, чтобы не заботилась она о себѣ самой, но попеченіе свое во всемъ беззаботно возвергла на Бога [275].
149) Не всѣ страсти ведутъ брань наступательно. Нерадѣніе, уныніе, печаль не нападаютъ наступательно, но только налагаютъ на душу тяжесть. Крѣпость души извѣдывается въ побѣдѣ надъ страстьми, ведущими брань наступательную [279].
150) Сладостная въ сердцѣ теплота имѣетъ двѣ степени: на первой,— изъ сердца исходящее услажденіе, иногда въ часъ молитвы, иногда во время чтенія, и иногда вслѣдствіе богомыслія, согрѣваетъ умъ; на второй—оно бываетъ всего чаще безъ этого всего, многократно во время подѣлія, не рѣдко по ночамъ. Когда найдетъ на человѣка это услажденіе, бьющее изъ сердца, тогда думаетъ онъ, въ этотъ часъ, что царство небесное не иное что есть, какъ это же самое [280].
151) Всегдашнее бдѣніе вмѣстѣ съ чтеніемъ, и вслѣдъ за онымъ частые поклоны, не замедлятъ рачительнымъ подать благо духовнаго преспѣянія (сладость сердечную) [282].
152) Св. Маркъ, послѣдуя св. Макарію, говоритъ: „Измѣненія въ каждомъ бываютъ, какъ въ воздухѣ". Выразумѣй же это слово—въ каждомъ. Естество одно; почему, чтобы не подумалъ ты, будто бы сказалъ онъ это о низшихъ и худшихъ, совершенные же свободны отъ измѣненія, и не уклонно стоятъ на одной степени безстрастныхъ помысловъ, какъ утверждаютъ евхиты, сказалъ: въ каждомъ [285].
153) Когда пріосѣнитъ тебя благодать и приближатся къ тебѣ св. Ангелы, ограждающе тебя, и при семъ приближеніи отступятъ всѣ искушающіе; ты не превозносись и не помышляй въ душѣ своей, что достигъ необуреваемой пристани.... нѣтъ будто уже врага и злой встрѣчи: потому что многіе возмечтали это, и впадали въ опасности, какъ сказалъ блаженный Нилъ [287].
154) Знай, что устоять—не твое и не добродѣтели твоей дѣло, совершитъ же это благодать, которая носитъ тебя на дланяхъ руки своей, чтобы ты не приходилъ въ боязнь [288].
155) Смиреніе и безъ дѣлъ многія прегрѣшенія дѣлаетъ простительными; напротивъ того безъ смиренія и дѣла безполезны. Что соль для всякой пищи, то смиреніе для всякой добродѣтели. Для пріобрѣтенія его потребно непрестанно печалиться мыслію съ уничиженіемъ и разсудительною печалію [289].
156) Покаяніе есть съ исполненною сокрушенія молитвою приближающееся къ Богу неослабное прошеніе объ оставленіи прошедшаго, и болѣзнованіе о храненіи будущаго. Почему и Господь нашъ опору нашей немощи указалъ въ молитвѣ, говоря: бдите и молитеся, да не внидите въ напасть (Мѳ. 26, 41). — Поелику Господь знаетъ, что прежде смерти не отъемлетъ Онъ у насъ возможности къ уклоненію отъ добродѣтели къ пороку; то повелѣлъ быть тщательными и подвизаться во всегдашней молитвѣ [292].
157) Не будемъ нерадѣть о молитвѣ, и не полѣнимся просить помощи у Господа. Твердо положимъ въ мысли своей и то, что, пока мы въ мірѣ семъ и оставлены во плоти, хотя бы вознеслись до небеснаго свода, не можемъ оставаться безъ дѣль и труда, и быть безъ попеченія [297].
158) Что нужно для молитвы? — Свобода и упраздненіе ума отъ всего здѣшняго, сердце, совершенно обратившее взоръ свой къ вожделѣнію уповаемаго въ будущемъ. А кто далекъ отъ сего, тотъ на нивѣ своей сѣетъ смѣшанное сѣмя, и подобенъ впрягающему въ ярмо вмѣстѣ вола и осла (Втор. 22) [299].
159) Исполненные надежды не чувствуютъ уже труда, но дѣлаются безчуственными къ скорбямъ; ежечасно вниманіе ихъ обращено въ лоно отца ихъ; туда простирается все протяженіе ихъ помысловъ, и туда достигнуть поспѣшаютъ всегда. Надежда разжигаетъ ихъ, какъ бы огнемъ, и даетъ имъ свое стремительное теченіе совершать съ радостію. Памятованіе о Богѣ дѣйствуетъ въ сердцахъ ихъ, уповаемыхъ надеждою обѣтованій Божіихъ [303].
160) Безстрастіе не въ томъ одномъ состоитъ, чтобы не ощущать страстей, но и въ томъ, чтобы не принимать ихъ въ себя. Въ слѣдствіе многихъ и различныхъ добродѣтелей, явныхъ и сокровенныхъ, пріобрѣтенныхъ святыми, страсти изнемогли въ нихъ и не легко могутъ воз-стать на душу: и умъ не имѣетъ нужды непрестанно быть въ разсужденіи ихъ внимательнымъ, потому что во всякое время исполненъ мыслями, какія съ сознаніемъ возбуждаются въ разумѣ помышленіемъ и бесѣдою о пре-восходнѣйшихъ нравахъ. И какъ скоро начиняютъ воз-буждаться страсти, умъ внезапно восхищается отъ сближенія съ ними какимъ-то уразумѣніемъ, приникающимъ въ умъ, и страсти, какъ сказалъ блаженный Маркъ, остаются въ немъ какъ бы праздными [305].
161) Святые изобилуютъ созерцаніями, и умъ ихъ никогда не имѣетъ недостатка въ предметахъ разумѣнія, и никогда не бываютъ они безъ того, что происводитъ въ нихъ плодъ духа. Долговременнымъ навыкомъ изглаждаются въ сердцѣ ихъ воспоминанія, которыми возбуждаются въ душѣ страсти, и ослабляется сила діавольской власти. Ибо когда душа не сдружится со страстями помышленіемъ о нихъ, тогда, поелику непрестанно занята она иною заботою, сила страстей не можетъ въ когтяхъ своихъ держать духовныхъ чувствъ ея [306].
162) Кто вдается во многое, тотъ не можетъ пробыть безъ смущенія помысловъ; потому что при многихъ дѣлахъ бываетъ много заботъ и сборище помысловъ многосложенныхъ. И человѣкъ перестаетъ уже въ мирѣ помысловъ своихъ быть выше всѣхъ земныхъ попеченій. Если потребности сіи не перестаютъ удерживать его отъ лучшихъ помысловъ; то отверзается дверь страстямъ, удаляется тишина разсудительности и заключается дверь мира [308].
163) Когда предстанешь предъ Бога въ молитвѣ, сдѣлайся въ помыслѣ своемъ, какъ бы муравьемъ, какъ бы немотствующимъ младенцемъ. Не говори предъ Богомъ чего либо отъ знанія, но мыслями младенческими приближайся къ Нему, и ходи предъ Нимъ, чтобъ сподо-биться тебѣ того отеческаго промышленія, какое отцы имѣютъ о дѣтяхъ своихъ, младенцахъ. Оказано: храняй младенцы Господъ (Пс. 114, 5) [311].
164) Проси у Бога, чтобы далъ тебѣ придти въ мѣру вѣры. И если ощутишь въ душѣ своей наслажденіе сіе, то нечему уже будетъ отвратить тебя отъ Христа. И не трудно тебѣ будетъ каждый часъ быть отводиму въ плѣнь далеко отъ земнаго, и укрываться отъ этого немощнаго міра и отъ воспоминаній о томъ, что въ мірѣ. 0 семъ молись нелѣностно, сего испрашивай съ горячностію, объ этомъ умоляй съ великимъ раченіемъ, пока не получишь. И молись, чтобъ не ослабѣть. Сподобишся же этого, если прежде съ вѣрою понудишь себя попеченіе свое возвергнуть на Бога, и свою попечительность замѣнить его промышленіемъ. И когда Богъ усмотритъ въ тебѣ сію волю, что со всею чистотою мыслей довѣрился ты самому Богу болѣе, нежели себѣ самому, и понудишь себя уповать на Бога болѣе, нежели на душу свою, тогда вселится въ тебя оная недовѣдомая сила и ощутительно почувствуешь, что съ тобою несо-мнѣнно сила [312].
165) Благодать обучаетъ вѣрующаго въ разсужденіи сокровеннаго, открывая предъ нимъ хитросплетеніе мыслей и помысловъ трудныхъ. И легко сыскивается человѣкомъ значеніе ихъ, взаимная между ними связь и прелесть ихъ, какъ они раждаются одни отъ другихъ и губятъ душу. И благодать посрамляетъ предъ очами его всю злокозненность демоновъ.—Тогда раждается у него отсюда та мысль, что всякую вещь, малую и великую, должно ему въ молитвѣ испрашивать себѣ у Создателя своего [317].
166) Благодать какъ скоро усмотритъ, что въ помыслѣ человѣка начало появляться нѣсколько сомнѣнія и сталъ онъ высоко о себѣ думать, тотчасъ попускаетъ, чтобы усилились и укрѣпились противъ него искушенія, пока не познаетъ свою немощь, не побѣжитъ и не емлется во смиреніи за Бога. Симъ приходитъ человѣкъ въ мѣру мужа совершенна вѣрою и упованіемъ на Сына Божія, и возвышается до любви [318].
167) Господь для того предлагаетъ тебѣ на первыхъ порахъ крестъ, чтобъ ты напередъ опредѣлилъ себѣ смерть, и потомъ уже послалъ душу свою идти во слѣдъ Его. Когда человѣкъ въ мысли своей лишитъ свою жизнь надежды; тогда нѣтъ ничего дерзновеннее его;—никто и ничто побѣдить его не можетъ [320].
168) Надежда покоя во всѣ времена заставляла людей измѣнять, добродѣтели. Если человѣкъ небрежетъ о цар-ствѣ небесномъ, то развѣ по надеждѣ малаго здѣшняго утѣшенія [321].
169) Когда сердце возревнуетъ духомъ, тѣло не печалится о скорбяхъ, не приходитъ въ боязнь и не сжимается отъ страха. Поревнуемъ и мы духовною ревностію о волѣ Іисусовой, и отгнано будетъ отъ насъ всякое нерадѣніе, пораждающее въ мысляхъ нашихъ лѣность; по-тому что ревность раждаетъ отважность, душевную силу и тѣлесную рачительность [323].
170) Пока человѣкъ пребываетъ въ нестяжательности, непрестанно приходитъ ему на мысль преселеніе изъ жизни и прилагаетъ онъ всегда попеченіе свое о жизни по воскресеніи, во всякое время промышляетъ о всякомъ тамъ уготованіи, и пріобрѣтаетъ терпѣніе, бѣгаетъ всякой чести и тѣлеснаго покоя,—даже и смерти не боится. Еслиже случится ему по какой либо причинѣ пріобрѣсти что либо преходящее, то въ сей же самый часъ начинаетъ въ душѣ пробуждаться любовь къ тѣлу; помышляетъ онъ о долгой жизни; ежечасно возникаютъ въ немъ и приходятъ въ силу помыслы о плотскомъ покоѣ, и превозмогаетъ надъ нимъ тѣлесное. За это отнимается у него та твердость сердца, какую пріобрѣлъ онъ, когда въ своей нестяжательности былъ выше міра [326].
171) Прежде всѣхъ страстей—самолюбіе; прежде всѣхъ добродѣтелей—пренебреженіе покоемъ. Какъ невозможно остаться невредимымъ тому, кто щадитъ врага на полѣ битвы; такъ невозможно подвижнику душу свою избавить отъ погибели, если щадитъ онъ тѣло свое [327—329].
172) Какъ иной, принеся великій даръ царю, награждается отъ него ласковымъ взоромъ; такъ и тому, кто имѣетъ въ молитвѣ своей слезы великій царь вѣковь, Богъ прощаетъ всякую мѣру грѣхопаденій и награждаетъ его благоволительнымъ взоромъ [331].
173) Когда пожелаешь стать на службу (бдѣнія), возведи внутренній взоръ ко Господу, и съ печалію умоляй Его укрѣпить немощь твою, чтобы стихословіе твое и мысли сердца твоего содѣлались благоугодными святой Его волѣ [333].
174) Если, когда отправляешь службу (бдѣніе), помыслъ заговоритъ въ тебѣ и станетъ тебѣ нашептывать: поспѣши нѣсколько; не пріобщайся къ сему помыслу. А если сильнѣе будетъ безпокоить тебя этимъ, то воротись тотчасъ назадъ на одну славу, или на сколько хочешь, и каждый стихъ, заключающій въ себѣ видъ молитвы, съ размышленіемъ повторяй многократно. Если и опять будетъ смущать и стѣснять тебя помыслъ, оставь стихословіе, и клади поклоны, сказавъ: я взялся не массу словъ отмѣрять, а Богу молиться [334].
175) Ни стояніе, ни стихословіе однихъ псалмовъ, не есть всецѣлое бдѣніе. Совершаютъ его разно: иной всю ночь проводить въ псалмахъ, другой въ покаяніи, въ молитвахъ умиленныхъ и земныхъ поклонахъ, а иной въ слезахъ и рыданіяхъ о своихъ грѣхопаденіяхъ. Объ одномъ изъ нашихъ отцевъ говорятъ, что сорокъ лѣтъ молитву его составляла одна рѣчь: „азъ, яко человѣкъ, согрѣшихъ; Ты же, яко Богъ, щедръ, помилуй мя." И отцы слышали, какъ онъ съ печалію твердилъ этотъ стихъ, а между тѣмъ плакалъ и не умолкалъ; и сія одна молитва замѣняла у него службу днемъ и ночью [335].
176) Должно погружаться во внутренняго своего человѣка, и тамъ уединенно пребывать, непрестанно воздѣлывая виноградникъ сердца своего. И можетъ быть, что симъ пребываніемъ близъ внутренняго человѣка придемъ въ совершенное соединеніе съ вѣдѣніемъ нашей надежды, живущаго въ насъ Христа [345].
177) Чистота души есть первоначальное дарованіе естества нашего. Безъ чистоты отъ страстей душа не пріобрѣтаетъ славы, утраченной преступленіемъ. Если кто сподобился очищенія, т.-е. душевнаго здравія: то умъ его дѣйствительно пріемлетъ радость (благобытія) духовнымъ чувствомъ [348].
178) Страсти суть дверь, заключенная предъ лицемъ чистоты. Если не отворитъ кто этой заключенной двери, то не войдетъ онъ въ непорочную и чистую область сердца. Терпѣніе съ принужденіемъ себя борется со страстьми за чистоту. Если душа препобѣдитъ страсти, то пріобрѣтаетъ чистоту; а истинная чистота дѣлаетъ, что умъ пріобрѣтаетъ дерзновеніе въ часъ молитвы [367].
179) Не дѣла отверзаютъ заключенную дверь сердца, но сердце сокрушенное и смиреніе души, когда препобѣдитъ страсти смиреніемъ [369].
180) Однимъ изъ святыхъ написано: „кто не почитаетъ себя грѣшникомъ, того молитва не пріемлется Господомъ" [371].
181) Приведемъ въ устройство область сердца дѣлами покаянія и житіемъ благоугоднымъ Богу; Господне же придетъ само собою, если мѣсто въ сердце будетъ чисто и неоскверненно.
182) Сокровенное дѣланіе и заповѣди новыя и духовныя, которыя душа хранитъ, имѣя въ виду страхъ Божій, обновляютъ и освѣщаютъ душу и сокровенно врачуютъ всѣ члены ея [374].
183) Если не будетъ исцѣлена страстная часть души, то душа не пріобрѣтаетъ здравія. Кто дѣланіемъ заповѣдей и трудными дѣлами истиннаго житія (подвигами) препобѣдилъ страсти, тотъ пусть знаетъ, что законно пріобрѣлъ онъ душевное здравіе,—сталъ видимъ въ области духа, и пріялъ его въ себя, миръ новый и несложный [375].
184) Непрестаннымъ молитвеннымъ съ Богомъ собесѣдованіемъ и самоуглубленіемъ въ молитвословія искореняй въ сердцѣ своемъ всякій образъ и всякое подобіе, предварительно тобою воспріятое. Пріучай умъ свой углубляться всегда въ тайны Спасителева домостроительства и оставь просить себѣ вѣдѣнія и созерцанія, которое въ свое время придетъ само собою [379].
185) Если зрѣніе ума не будетъ очищено дѣланіемъ заповѣдей и дѣлами безмолвнаго житія, то не возможетъ онъ дѣлаться истиннымъ зрителемъ божественнаго созерцанія. Всѣ же подобія духовнаго, какія раныне того составляетъ себѣ умъ, называются призракомъ, а не дѣй-ствительностію [387].
186) Крещеніе даруетъ прощеніе грѣховъ туне, и совершенно ничего не требуетъ, кромѣ вѣры; при покаяніи же во грѣхахъ по крещеніи Богъ не туне прощаетъ, но требуетъ трудовъ, скорбей, печалей, сокрушенія, слезъ, долговременнаго плача,—и потомъ уже прощаетъ [397].
187) Тѣлесное дѣланіе предшествуетъ душевному, какъ персть предшествовала душѣ, вдунутой въ Адама. Кто не снискалъ тѣлеснаго дѣланія, тотъ не можетъ имѣть и душевнаго; потому что послѣднее раждается отъ перваго, какъ колосъ изъ голаго пшеничнаго зерна. А кто не имѣетъ душевнаго дѣланія, тотъ лишается и духовныхъ дарованій [399].
188) Кто съ вѣдѣніемъ убѣгаетъ суетной славы, тотъ ощутилъ въ душѣ своей будущій вѣкъ. Кто бѣгаетъ покоя въ настоящей жизни, у того умъ соглядалъ уже будущій вѣкъ [400].
189) Кто говоритъ, что оставилъ все, и препирается съ людьми изъ-за какой либо потребности, чтобы не было у него въ чемъ либо недостатка къ успокоенію его, тотъ совершенно слѣпъ, потому что хотя добровольно оставилъ цѣлое тѣло, однакоже ратуетъ и препирается объ одномъ его членѣ. Не думай, что одно пріобрѣтеніе золота и серебра есть любостяжательность; она есть пріобрѣтеніе чего бы то ни было такого, къ чему привязана воля твоя.
190) Не хвали того, кто злостраждетъ тѣлесно (несетъ тѣлесные подвиги), но у кого дана воля чувствамъ, разумѣю же слухъ, зіяющія и неудержимыя уста и блуждающія очи [401].
191) Если милостивый не бываетъ выше своей правды, то онъ не милостивъ, т. е., милостивый не только даетъ людямъ милостыню изъ своего собственнаго, но и съ радостію терпитъ неправду и милуетъ ихъ. Кто душу свою полагаетъ за брата, тотъ милостивъ, а не тотъ только, кто подаяніемъ оказываетъ милость брату своему [402].
192) Часто и не зная сытости, читай въ книгахъ учителей о Промыслѣ Божіемъ; потому что онѣ руководствуютъ умъ къ усмотрѣнію порядка въ тваряхъ и дѣлахъ Божіихъ, укрѣпляютъ его собою, своею тонкостію пріуготовляютъ его къ пріобрѣтенію свѣтозарныхъ мыслей, и дѣлаютъ, что въ чистотѣ идетъ онъ къ уразумѣнію тварей Божіихъ [407].
193) Чтеніе твое да будетъ въ невозмущаемой ничѣмъ тишинѣ: и будь свободенъ отъ многопопечительности о тѣлѣ и отъ житейскаго мятежа, чтобы ощутить въ душѣ своей при сладостномъ уразумѣніи, самый сладостный вкусъ, превосходящій всякое ощущеніе, и чтобы душа ощущала это по пребыванію своему въ томъ [408].
194) По отсѣченіи и совершенномъ прекращеніи внѣшней бесѣды,—съ молитвою твоею сопряги милостыню,и душа твоя узритъ свѣтъ истины. Ибо душѣ обычно скоро замѣнять одну бесѣду другою, разговоры съ людьми собесѣдованіемъ съ Богомъ, если постараемся показать малую рачительность. А чтобы замѣнить одно собесѣдованіе другимъ, занимайся чтеніемъ Писанія. Ибо когда станешь послѣ сего на молитву и на правило свое, то вмѣсто размышленія о томъ, что видѣлъ и слышалъ въ мірѣ, найдешь въ себѣ размышленіе о божественныхъ писаніяхъ, какое прочелъ, и симъ размышленіемъ приведется въ забвеніе, что памятовалося о мірскомъ, а такимъ образомъ умъ приходитъ въ чистоту [410—411].
195) Ничто не можетъ такъ приблизить сердце къ Богу какъ милостыня; и ничто не производитъ въ душѣ такой тишины, какъ произвольная нищета [412].
196) Когда человѣкъ затворитъ врата градскіе, т.-е., чувства: тогда ратуетъ внутри, и не боится злоумышляющихъ внѣ града [415].
197) Въ то время, когда Богъ внутренно приводитъ сердце твое въ умиленіе, непрестанно твори поклоны и колѣнопреклоненія. Не попускай сердцу своему заботиться о чемъ нибудь, когда демоны начнутъ убѣждать тебя заниматься другими дѣлами; и тогда смотри и дивись, что произойдетъ у тебя изъ этого. Ничто другое въ подвижническихъ бореніяхъ не бываетъ такъ важно и трудно, и не возбуждаетъ такой зависти въ бѣсахъ, какъ если повергаетъ кто себя предъ крестомъ Христовымъ, молясь день и ночь и бываетъ какъ бы съ связанными назади руками. Хочешь ли не охладѣть въ своей горячности, и не обнищать слезами, займись этимъ; и блаженъ ты, человѣкъ, если о сказанномъ тебѣ будешь заботиться день и ночь, и не станешь домогаться ничего другаго. Тогда возсіяетъ внутри тебя свѣтъ, и правда твоя возблистаетъ скоро, будешь, какъ садъ цвѣтущій, и какъ источникъ неоскудѣвающій водою [415—416].
198) Пока внѣшній человѣкъ не умретъ для всего мірскаго, не только для грѣха, но и для всякаго тѣлеснаго дѣланія, также и внутренній человѣкъ—для лукавыхъ помысловъ, и не изнеможетъ естественное движеніе тѣла до того, чтобы не возбуждалась въ сердцѣ грѣховная сладость, дотолѣ и сладость Духа Божія не возбудится въ человѣкѣ, члены его не пріимутъ чистоты въ жизни сей, божественныя мысли не войдутъ въ душу его. И пока человѣкъ въ сердцѣ своемъ не приведетъ въ бездѣйствіе попеченіе о житейскомъ, кромѣ необходимыхъ потребностей естества; дотолѣ не возбудится въ немъ духовное упоеніе и успокоеніе въ Богѣ [417].
199) Кто не удаляется добровольно отъ причинъ страстей, тотъ невольно увлекается въ грѣхъ. Причины же грѣха суть слѣдующія: вино, женщины, богатство, тѣлесное здравіе, впрочемъ не потому, что это суть грѣхи по самому естеству, но потому, что природа удобно склоняется симъ въ грѣховныя страсти; и поэтому человѣкъ долженъ тщательно остерегаться сего [419].
200) Чѣмъ погубилъ ты доброе, тѣмъ снова пріобрѣтай оное. Погубилъ ты цѣломудріе, Богъ не приметъ отъ тебя милостыни, если пребываешь въ блудѣ, потому что хочетъ отъ тебя святыни тѣла [421].
201) Пока проступокъ еще малъ и не созрѣлъ, истреби его, прежде нежели пустилъ вѣтви въ широту и сталъ созрѣвать. Не предавайся нерадѣнію, когда недостатокъ кажется тебѣ малымъ; потому что въ послѣдствіи найдешь въ немъ безчеловѣчнаго властелина. А кто въ на-чалѣ противоборствуетъ страсти, тотъ вскорѣ возгосподствуетъ надъ нею [422].
202) Не хвались никогда въ рѣчахъ своихъ дѣлами своими, чтобы не быть постыжденнымъ. Во всемъ, чѣмъ ни хвалится человѣкъ, Богъ попускаетъ ему измѣняться, чтобы онъ былъ уничиженъ и научился смиренію [423].
203) Безъ нестяжательности душа не можетъ освободиться отъ мятежа помысловъ, и не приведя въ безмолвіе чувствъ, не ощутитъ мира въ мысли [427].
204) Если душа не вкуситъ съ вѣдѣніемъ страданій Христовыхъ, то не будетъ имѣть общенія со Христомъ.
205) Кто милуетъ нищаго, тотъ попечителемъ себѣ имѣетъ Бога. Богъ ни въ чемъ не имѣетъ нужды; но увеселяется, когда видитъ, что человѣкъ упокоеваетъ образъ Его и чтитъ оный ради Него. Когда попроситъ кто у тебя того, что имѣешь ты, не говори въ сердцѣ своемъ: оставлю это душѣ моей, чтобъ упокоиться въ этомъ. Человѣкъ разумно добрый не даетъ чести своей иному, и не попуститъ, чтобы время благодати проходило безъ дѣла. Отославъ отъ себя убогаго, уклонился ты отъ чести, данной тебѣ Богомъ, и удалилъ отъ себя благодать Его. Посему, когда даешь, веселись, и говори: слава тебѣ Боже, что сподобилъ меня найти, кого упокоить! [427, 428].
206) Во всякое время воспоминай о Богѣ, и Онъ возпомянетъ о тебѣ, когда впадешь въ бѣды: какъ близки между собою вѣки на глазахъ, такъ искушенія близки къ людямъ. Богъ предустроилъ сіе для пользы твоей, чтобы ты постоянно ударялъ въ дверь Его, чтобы стра-хомъ скорбнаго вселилось памятованіе о Немъ въ умѣ твоемъ, чтобы къ Нему приближался ты въ молитвахъ, и освящалось сердце твое непрестаннымъ памятованіемъ о Немъ [429, 430].
207) Непрестанно очищай себя предъ Господомъ, имѣй въ сердцѣ своемъ памятованія о Немъ, чтобы, пробывъ долго безъ памятованія о Немъ, не оказаться тебѣ неимѣющимъ дерзновенія, когда приходишь къ Нему. Ибо дерзновеніе предъ Богомъ бываетъ слѣдствіемъ частаго съ Нимъ собесѣдованія и многой молитвы. Долговременнымъ сохраненіемъ памятованія о Богѣ душа по временамъ приводится въ изумленіе и удивленіе [432].
208) Премудрость изрекла: покрываяй грѣхъ свой не будетъ ни къ чему годенъ; а кто исповѣдуетъ грѣхи свои, и оставитъ ихъ позади себя, тотъ сподобится милости отъ Бога (Притч. 28, 13) [434].
209) Тѣлесные труды безъ чистоты ума тоже, что бесплодная утроба и изсохшіе сосцы; потому что не могутъ приблизиться къ вѣдѣнію Божію. Тѣло они утомляютъ, но не заботятся искоренять страсти въ умѣ; а потому ничего и не пожинаютъ [441].
210) Не приноситъ постъ должной пользы. Во дни бо пощеній вашихъ, говоритъ Господь, творите воли ваша (Исаіи 58, 3),—т.-е. лукавыя помышленія ваши, и приносите ихъ, какъ всесожженія идоламъ, т.-е. страстямъ, которыя признали вы за боговъ, и отдаете имъ въ жертву произволеніе свое, драгоцѣннѣйшее изъ всѣхъ куреній, которое вы должны были посвятить Мнѣ при вашихъ добрыхъ дѣлахъ и чистой совѣсти [442].
211) Если душа просіяла памятованіемъ о Богѣ и неусыпнымъ бдѣніемъ день и ночь; то Господь устрояетъ тамъ къ огражденію ея облако, осѣняющее ее днемъ и свѣтомъ огненнымъ озаряющее ночь; во мракѣ ея просіяетъ свѣтъ.
212) Въ сластолюбивомъ тѣлѣ не обитаетъ вѣдѣніе Божіе; и кто любитъ свое тѣло, тотъ не улучитъ Божіей благодати [443].
213) Тотъ монахъ—кто пребываетъ внѣ міра, и всегда молитъ Бога, чтобы улучить будущія ему блага.
214) Если любишь цѣломудріе, отгоняй срамные помыслы упражненіемъ въ чтеніи й продолжительною молитвою; и тогда будешь имѣтъ оружіе противъ естественныхъ побужденій; а безъ сего невозможно увидѣть въ душѣ чистоту [444].
215) Если хочешь узнать, смиренномудръ ли ты; то испытай себя, не приходишь ли въ смятеніе, когда тебя обижаютъ? [445].
216) Когда діаволъ захочетъ осквернить умъ трезвенниковъ блуднымъ воспоминаніемъ; то сперва испытаваетъ ихъ преклоненіемъ къ тщеславію, такъ и устрояя предначатіе сего помысла, чтобъ онъ не представлялся страстнымъ. Когда же симъ способомъ исторгнетъ человѣка изъ твердыни его (трезвенія), и начнетъ онъ бесѣдовать съ первымъ помысломъ и удаляться отъ своей твердыни; тогда срѣтаетъ его чѣмъ либо напоминающимъ о блудѣ, и совращаетъ умъ на предметы непотребные. И если не оскверняетъ его совершенно, то всячески низводитъ съ прежняго достоинства. Но если умъ предупредитъ первое прираженіе помысловъ, служащее причиною нашествія вторыхъ; то удобно можетъ, при помощи Божіей, пріодолѣть страсть [449].
217) Тѣлесный трудъ и поученіе въ божественныхъ писаніяхъ охраняютъ чистоту; трудъ подкрѣпляютъ надежда и страхъ; надежду и страхъ утверждаютъ въ умѣ удаленіе отъ людей и непрестанная молитва [450].
218) Пока человѣкъ не пріиметъ Утѣшителя, потребны ему божественныя Писанія для того, чтобы памятованіе добраго напечатлѣвалось въ мысли его и непрестаннымъ чтеніемъ обновлялось въ немъ устремленіе къ добру, и охраняло душу его отъ тонкости грѣховныхъ путей: потому что не пріобрѣлъ еще онъ силы Духа, которая удаляетъ прелесть. Ибо когда сила Духа низойдетъ въ дѣйствующую въ человѣкѣ душевную силу; тогда вмѣсто закона Писаній укореняются въ сердцѣ его заповѣди Духа, и тогда втайнѣ учится у Духа, и не имѣетъ нужды въ пособіи вещества чувственнаго; потому что, пока сердце учится отъ вещества, за ученіемъ слѣдуетъ забвеніе, а когда ученіе преподается Духомъ, тогда памятованіе сохраняется невредимымъ.
219) Бываютъ помыслы добрые и изволенія добрыя; бываютъ же помыслы лукавые и сердце лукавое. Первая степень есть движеніе, происходящее въ душѣ подобно вѣтру, воздвигаемому въ морѣ и воздымающему волны; вторая степень есть опора и основаніе. И по твердости основанія, а не по движенію помысловъ, бываетъ воздаяніе за добро. (Не по случайнымъ измѣненіямъ души, добрымъ ли, или худымъ, а потому, что лежитъ во глубинѣ ея, и составляетъ основу ея характера, суди въ себѣ) [451].
220) Неоперившаяся птица тотъ умъ, который, чрезъ покаяніе, недавно вышелъ изъ путъ страстей; и во время молитвы усиливается возвыситься надъ земнымъ, но не можетъ, а напротивъ того пресмыкается еще по лицу земли, не имѣя силъ летать. Однакоже съ помощію чтенія, дѣланія, страха и попеченія о множествѣ добродѣтелей, собираетъ во едино помышленія свои; потому что не способенъ знать что либо, кромѣ сего. И это на короткое время сохраняетъ умъ не оскверненнымъ: но въ послѣдствіи приходятъ воспоминанія, и возмущаютъ и оскверняютъ сердце; потому что человѣкъ не ощутилъ еще того спокойнаго воздуха свободы, въ которой на короткое время, забвеніемъ о земномъ вводитъ онъ умъ, ибо пріобрѣлъ тѣлесныя только крыла, т.-е. добродѣтели, которыя совершаются наружно, но не видѣлъ еще добродѣтелей созерцательныхъ, и не сподобился ощущенія ихъ; а онѣ суть тѣ крыла ума, на которыхъ человѣкъ приближается къ небесному, и удаляется отъ земнаго [451].
221) Пока человѣкъ служитъ Господу чѣмъ-либо чувственнымъ, дотолѣ образы сего чувственнаго отпечатлѣваются въ помышленіяхъ его, и Божественное представляетъ онъ въ образахъ тѣлесныхъ. Когда же получитъ онъ ощущеніе внутренняго, тогда по мѣрѣ ощущенія его и умъ, отъ времени до времени, будетъ возвышаться надъ образами вещей [452].
222) Очи господни на смиренныхъ сердцемъ, и уши его въ молитву ихъ (Пс. 33, 16). Молитва смиренномудраго какъ бы прямо изъ устъ въ уши.
223) Когда душа твоя приблизится къ тому, чтобы выйдти изъ тьмы; тогда вотъ что будетъ для тебя признакомъ: сердце у тебя горитъ, и, какъ огнь, распаляется день и ночь; а потому цѣлый міръ вмѣняешь ты въ уме-ты и пепелъ, не желаешь даже пищи отъ сладости новыхъ, пламенѣющихъ помысловъ, непрестанно возбуждающихся въ душѣ твоей. Внезапно дается тебѣ источникъ слезъ; какъ потокъ, текущій безъ принужденія, и примѣшивающійся ко всякому дѣлу твоему, т.-е., во время чтенія твоего, молитвы твоей и размышленія твоего, когда принимаешь пищу и питіе, и во всякомъ дѣлѣ твоемъ оказывается, что у тебя сорастворены съ этимъ слезы. И когда увидишь это въ душѣ своей, будь благонадеженъ, потому что переплылъ ты море; и столько будь прилеженъ къ дѣламъ своимъ, такъ тщательно содержи стражу, чтобы благодать умножалась въ тебѣ со дня на день. А пока не встрѣтишь въ себѣ этого; ты не совершилъ еще пути своего; и не вступилъ на гору Божію. Если же и послѣ того, какъ обрѣлъ и пріялъ ты благодать слезъ, онѣ прекратятся, и горячность твоя охладѣетъ безъ измѣненія въ чемъ либо въ другомъ, т.-е., безъ тѣлесной немощи; — то горѣ тебѣ. Что погубилъ ты, впавъ или въ самомнѣніе или въ нерадѣніе, или въ разслабленіе [452—453].
224) Влажены тѣ, которые препоясали чресла свои простотою и непытливымъ нравомъ, и не обращаютъ ребта. Они скоро спасаются въ пристань царствія, упокоеваются, получаютъ отраду и преисполняются веселіемъ своего упованія. А изъ тѣхъ, которые составляютъ много умствованій, желаютъ быть очень мудрыми, предаются замедленіямъ и боязни помысловъ, пріуготовляютъ себя и хотятъ предусматривать вредоносныя причины, большая часть оказываются всегда сидящими при дверяхъ своего дома [455].
225) Желающіе быть во всемъ мудрыми, ни въ чемъ не могутъ положить начала. А невежда, пускаясь въ плаваніе, переплываетъ съ первою горячностію, ни малой не прилагая заботы о тѣлѣ, и не разсуждая самъ съ собою, будетъ или нѣтъ какой успѣхъ отъ сего труда. Избытокъ мудрости да не будетъ у тебя поползновеніемъ душѣ и сѣтію предъ лицемъ твоимъ; напротивъ того, возложивъ упованіе на Бога, мужественно полагай начало пути, исполненному крови, чтобъ не оказаться тебѣ скуднымъ всегда и лишеннымъ Божія вѣдѣнія. Когда хочешь положить начало дѣлу Божію, сдѣлай прежде завѣщаніе, какъ человѣкъ, которому уже не жить въ этомъ мірѣ, какъ приготовившійся къ смерти и отчаявшійся въ настоящей жизни, какъ достигали времени срока своего. И дѣйствительно имѣй это въ мысли, чтобы надежда продлить настоящую жизнь не воспрепятствовала тебѣ подвизаться и побѣдить; потому что на-дежда продлить сію жизнь разслабляетъ умъ. По сему никакъ не умудряйся до излишества, но вѣрѣ дай мѣсто въ умѣ своемъ. Съ мужествомъ начинай всякое доброе дѣло, а не съ двоедушіемъ приступай къ таковымъ дѣламъ, не колеблись сердцемъ твоимъ въ упованіи на Бога, чтобы трудъ твой не сталъ безполезенъ и дѣланіе твое обременительно [456].
226) Дѣланія жительствующихъ по Богу бываютъ слѣдующія: одинъ цѣлый день ударяетъ своей головою въ землю, и дѣлаетъ это вмѣсто совершенія службы, т.-е., часовъ. Иной съ постояннымъ и продолжительнымъ колѣнопреклоненіемъ соединяетъ число молитвъ. Другой множествомъ слезъ своихъ замѣняетъ для себя Божіи службы, и довольствуется тѣмъ. Иной старается вникнуть въ смыслъ читаемаго, и совокупляетъ съ тѣмъ опредѣленное ему правило. Иной, ревностно изучая Псалмы, дѣлаетъ службу свою непрерывною. Иной проводитъ время въ чтеніи, и согрѣвается сердце его. Иной отдается въ плѣнъ, домышляясь божественнаго смысла въ божественныхъ Писаніяхъ.—Всегда съ радостію и усердіемъ пола-гай начало Божію дѣлу. И если будешь свободенъ отъ колебаній сердца, то Самъ Богъ возведетъ тебя на вершину, и поможетъ тебѣ, и умудритъ тебя сообразно съ волею Его [457].
227) Отъ напряженнаго дѣланія раздается безмѣрная горячность, распаляемая въ сердцѣ горячими помышленіями, вновь появляющимися въ умѣ. А сіе дѣланіе и храненіе утончаютъ умъ своею горячностію, и сообщаютъ ему видѣніе, или созерцаніе. Созерцаніе усугубляетъ го-рячность. Отъ сего раждается слезный потокъ, сначала вмалѣ съ перерывами, а потомъ непрерывный. Отъ непрерывныхъ слезъ душу пріемлетъ умиреніе помысловъ: отъ умиренія же помысловъ возвышается до чистоты ума, а при чистотѣ ума человѣкъ приходитъ въ видѣніе таинъ Божіихъ [459].
228) Путь приближенія къ Богу таковъ. Началомъ служитъ благое предъ Богомъ приднамѣреніе. За этимъ слѣдуетъ отсѣченіе и удаленіе себя отъ дѣлъ житейскихъ, и опредѣленіе на дѣла Богоугожденія и подвижничества кои суть: алканіе, чтеніе, всенощное и трезвенное бдѣніе, по мѣрѣ силъ каждаго и множество поклоновъ, которые полезно совершать въ часы дневные, а не рѣдко и ночью. Мѣрою пусть будетъ—положить поклоновъ тридцать, а потомъ поклониться честному кресту и кончить. Но есть и такіе, которые, по мѣрѣ силъ своихъ, увеличиваютъ сіе число поклоновъ. Иные же въ единой молитвѣ проводятъ три часа, имѣя умъ трезвенный, и повергшись лицемъ на землю, безъ принужденія и паренія помысловъ. Какой иной есть способъ молитвы и пребыванія въ ней свободнаго отъ принужденія, узнаешь, когда пройдешь описаннымъ выше путемъ [460].
229) Діаволъ, соображаясь съ настроеніемъ лица, измѣняетъ способъ ратоборства. Которые лѣнивы произволеніемъ и немощны помыслами, на тѣхъ съ самаго начала сильно нападаетъ, чтобы съ перваго подвига объяла ихъ болѣзнь, путь ихъ показался имъ неудобопроходимымъ, и они сказали въ себѣ: „если начало пути такъ тяжко и трудно; то можетъ ли кто до самого конца его выдержать большія предстоящія на немъ боренія?"—И не долго діаволъ ведетъ съ ними брань, чтобы обратить ихъ въ бѣгство. Лучше сказать, самъ Богъ попускаетъ діаволу превозмогать ихъ, и ни въ чемъ не вспомоществуетъ имъ; потому что съ сомнѣніемъ и холодностію вступили въ подвигъ Господень.—Поелику въ самомъ началѣ были они нерадивы и разслабленны и не рѣшились предать себя на смерть; то показываются во всѣхъ браняхъ не мужественными.—Діаволъ сначала узналъ, каковы они, т.-е. что они боязливы, самолюбивы и болѣе всего щадятъ тѣло свое; посему какъ бурею гонитъ ихъ, ибо не видитъ въ нихъ душевной силы, какую обыкъ видѣть во святыхъ (462—463). Это первый способъ вражеской брани!
230) А которые мужественны, ни во что вмѣняютъ смерть, исходятъ на дѣло съ великою ревностію; на встрѣчу тѣхъ не вдругъ выходитъ діаволъ, сдерживается и не вступаетъ съ ними въ брань. Дѣлаетъ же сіе, не ихъ самихъ устрашаясь, но боится онъ окружающей ихъ бо-жественной силы. Посему, пока видитъ ихъ таковыми, не осмеливается даже прикоснуться къ нимъ до тѣхъ поръ, какъ увидитъ, что охладели они въ ревности своей и, какія уготовали себѣ въ мысляхъ своихъ оружія, сложили съ себя измѣненіемъ божественныхъ словесъ и памя-тованій, содѣйствующихъ и вспомоществующихъ имъ. Во время же разлѣненія ихъ обращаетъ на нихъ злые очи свои, — когда они уклонятся нѣсколько отъ первыхъ помысловъ своихъ, и сами отъ себя начнутъ изобрѣтать то, что служитъ къ одолѣнію ихъ въ нихъ же источающи-мися ласкательствами мудрованія ихъ, и сами отъ себя искапываютъ ровъ погибели, отъ лѣности происходящимъ пареніемъ помысловъ, отъ которыхъ въ нихъ, т.-е. въ мысляхъ и сердцахъ ихъ, воцарилась холодность [465].231) Исходящій въ слѣдъ Бога, человѣкъ, во время подвига своего помни всегда начало и первую ревность при началѣ пути, и тѣ пламенѣющіе помыслы, съ какими исшелъ ты въ первый разъ изъ дому своего и вступилъ въ воинскіе ряды. Такъ испытывая себя каждый день, чтобы горячность души твоей не охладѣла въ какомъ либо изъ оружій, въ какія облеченъ ты, и къ ревности, воспламенившейся въ тебѣ при началѣ твоего подвига. И непрестанно возвышай голосъ свой среди воинскаго стана, ободряй и поощряй къ мужеству чадъ десной страны, т.-е. помыслы свои, а другимъ, т.-е. сторонѣ сопротивника, показывай, что ты трезвенъ.—А между тѣмъ призывай непрестанно Бога, плачь предъ благодатію Его, проливай слезы и трудись, и—защитительный покровъ Божій всегда будетъ осѣнять тебя (467—468). Это второй способъ вражеской брани.
232) Третій способъ. Врагъ видя, какъ сила Божія, осѣняя ревнителя, не подпускаетъ его къ нему съ искушеніями, начинаетъ изобрѣтать способы, какъ бы отдалить отъ этого человѣка помогающаго ему Ангела. И въ этомъ успѣваетъ онъ, если удастся ему ослѣпить умъ его и возбудить въ немъ помыслы гордыни, чтобы подумалъ онъ въ себѣ, будто бы вся крѣпость его зависитъ отъ его собственной силы, и самъ онъ пріобрѣлъ себѣ это богатство, своею силою, сохранялъ себя доселѣ отъ противника и убійцы. Но если благоразумный человѣкъ удержится отъ такихъ помысловъ, лучше же сказать, удержитъ памятованіе о Содѣйствующемъ ему, и око сердца своего не престанетъ устремлять къ небу, чтобы не видѣть нашептывающихъ въ немъ это; то врагъ снова предпріемлетъ изобрѣтать новые способы [469].
233) У него осталось еще одно средство къ брани (четвертое), именно, угнетать человѣка естественными его нуждами, людскою непріязнію, и видимыми своими нападеніями, и обольстительными и страшными [470 и д.].
234) Содѣйствующая намъ сила непреодолѣвается. Ибо Господь,—всемогущъ, и крѣпче всѣхъ, и во всякое время бываетъ побѣдителемъ въ смертномъ тѣлѣ, какъ скоро снисходитъ къ подвижникамъ во время брани. Если же бываютъ они побеждены; то явно, что побѣждаются безъ Него. И это суть тѣ, которые удалили отъ себя Бога безпечностію ума своего, или гордостію и неблагодарностію.—Въ такомъ случаѣ они и сами чувствуютъ себя лишенными обычной силы къ преодолѣнію брани; видятъ, что паденіе ихъ представляется пріятнымъ и сладостнымъ въ очахъ ихъ, и что трудно имъ выдержать жестокость борьбы со врагомъ ихъ, которую прежде съ ревностію рѣшительно преодолѣвали стремленіемъ естественнаго движенія, сопровождающимся въ то время горячностію и быстротою. И этого не находятъ они теперь въ душѣ своей [474].
235) Блаженъ человѣкъ, который позналъ немощь свою; потому что вѣдѣніе сіе дѣлается для него основаніемъ, корнемъ и началомъ всякой благостыни. — Но никто не можетъ ощутить немощь свою, если не будетъ попущено на него хотя малаго искушенія тѣмъ, что утомляетъ или тѣло или душу. Тогда, сравнивъ свою немощь съ Божіею помощію, тотчасъ познаетъ ея величіе.—Но кто позналъ,что имеетъ нужду въ помощи Божіей, тотъ совершаетъ множество молитвъ. И въ какой мѣрѣ умножаетъ ихъ, въ такой смиряется сердце его [476].
236) Какъ скоро человѣкъ смирится, немедленно окружаетъ его милость. И тогда сердце ощущаетъ Божественную помощь; потому что обрѣтаетъ возбуждающуюся въ немъ нѣкую силу уверенности. Когда же человѣкъ ощутитъ, что Божественная помощь дѣйствительно вспомо-ществуетъ ему, тогда сердце его мгновенно исполняется вѣры. Изъ сего уразумѣваетъ онъ, что молитва есть прибѣжище ищущимъ помощи, источникъ спасенія, сокровище упованія, свѣтъ пребывающимъ во тмѣ, щитъ избавленія во брани, стрѣла изощренная на враговъ. Отнынѣ услаждается уже онъ молитвою веры; сердце его дѣлается свѣтлымъ отъ упованія; и отъ великаго веселія, видъ молитвы своей измѣнитъ онъ въ благодарственные гласы. Не съ трудомъ и утомленіемъ молится тогда человѣкъ; какова всякая иная молитва, какою молится человѣкъ до ощущенія сей благодати; но съ сердечною радостію и удивленіемъ непрестанно источаетъ благодарственныя движенія, при неисчислимыхъ колѣнопреклоненіяхъ и отъ множества возбужденія къ удивленію предъ благодатію Божіею внезапно возвышаетъ гласъ свой пѣснословя и прославляя Бога.—И отнынѣ да престанетъ онъ помышлять суетное, да пребываетъ не отступно предъ Богомъ въ непрестанной молитвѣ съ боязнію и страхомъ, чтобы не лишиться великой Божіей помощи (477—479).
237) Познавшій свою немощь, по великому желанію помощи Божіей, приближается къ Богу въ молитвѣ. И въ какой мѣрѣ приближается онъ къ Богу желаніемъ своимъ, въ такой мѣрѣ и Богъ приближается къ нему дарованіями своими, и неотъемлетъ у него благодати за великое его смиреніе и потому, что какъ вдова предъ судіею, неотступно вопіетъ защитить его отъ соперника. Поэтому же щедролюбивый Богъ удерживаетъ отъ него дары благодати, чтобы служило сіе для человѣка причиною приближаться къ Богу, и чтобы ради потребности своей человѣкъ неотлучно пребывалъ предъ Источающимъ служащее на пользу. И нѣкоторыя прошенія его Богъ исполняетъ скоро, именно же тѣ, безъ которыхъ никто не можетъ спастися; а другія медлитъ исполнить. И въ иныхъ обстоятельствахъ отражаетъ отъ него и разсѣеваетъ палящую силу врага, а въ другихъ попускаетъ впадать въ искушеніе, чтобы это испытаніе служило для него причиною приблизиться къ Богу, и чтобы научился онъ, и имѣлъ опытность въ искушеніяхъ [479].
238) Посему-то Господь оставляетъ святымъ причины къ смиренію и къ сокрушенію сердца въ усильной молитвѣ, чтобы любящіе Его приближались къ Нему посредствомъ смиренія. И не рѣдко устрашаетъ ихъ страстями ихъ естества и поползновеніями срамныхъ и нечистыхъ по-мышленій, а часто укоризнами, оскорбленіями и заушеніями отъ людей, иногда же неудачами и болѣзнями тѣлесными, и въ другое время нищетою и скудостію необходимыхъ потребностей, то мучительностію сильнаго страха, оставленіемъ, явною бранію діавола, чѣмъ обыкновенно устрашаетъ ихъ, то разными страшными про исшествіями. И все это бываетъ для того, чтобъ имѣтьимъ причины къ смиренію, и чтобъ не впасть имъ въ усыпленіе нерадѣнія [481].
239) Когда случится, что душа твоя внутренно наполняется тьмою, и подобно тому, какъ солнечные лучи закрываются на землѣ мглою облаковъ, душа на нѣсколько времени лишается духовнаго утѣшенія, и свѣтъ благодати внутри померкаетъ, по причинѣ осѣняющаго душу облака страстей, и потому, что умалена въ тебѣ нѣсколько радостотворная сила, и умъ пріосѣнила необычная мгла; ты не смущайся мыслію и не подавай руки душевному разслабленію, но терпи, читай книги учителей, принуждай себя къ молитвѣ, и жди помощи. Она придетъ скоро, чего и не узнаешь ты [490].
240) Пока не достигнешь слезъ, знай, что еще міру служитъ сокровенное твое, и Божіе дѣло дѣлаешь ты внѣшнимъ человѣкомъ, внутренній же твой человѣкъ еще безплоденъ; потому что плодъ его начинается слезами. Когда достигнешь области слезъ, тогда знай, что умъ твой вышелъ изъ темницы міра сего, поставилъ ногу свою на стезю новаго вѣка, и началъ обонять воню чуднаго новаго воздуха. Слезы источаться начали, потому что приблизилось рожденіе духовнаго младенца. Общая всѣхъ матерь, благодать вожделѣваетъ таинственно въ душѣ произвести на свѣтъ будущаго вѣка божественный образъ.—И у всякаго, пребывающаго съ Богомъ, бываетъ по временамъ сіе утѣшеніе, т.-е., слезы, то когда онъ въ умственномъ созерцаніи, то когда занятъ словами Писаній, то когда бываетъ въ молитвенномъ собесѣдованіи. Но я говорю не о семъ чинѣ слезъ, а о томъ, какой бываетъ у плачущаго непрерывно день и ночь. У такого очи уподобляются водному источнику до двухъ и болѣе лѣтъ; а потомъ приходитъ онъ въ умиреніе помысловъ; по умиреніи помысловъ входитъ въ тотъ покой, о которомъ сказалъ св. Павелъ (Евр. 4, 3); по семъ же мирномъ упокоеніи умъ начинаетъ созерцать тайны. Тогда Духъ Святый начинаетъ открывать ему небесное, и вселяется въ немъ Богъ, и человѣкъ начинаетъ ощущать въ себѣ, хотя неясно и гадательно, то измѣненіе, какое пріиметъ внутреннее естество при обновленіи всяческихъ (491—493).
241) Три чина, въ которыхъ человѣкъ преуспѣваетъ: чинъ новоначальныхъ, чинъ средній, и чинъ совершенныхъ.—Кто въ первомъ чинѣ, у того, хотя образъ мыслей наклоненъ къ добру, однакоже движеніе ума бываетъ въ страстяхъ.— Второй чинъ есть нѣчто среднее между состояніемъ страстнымъ и безстрастіемъ: и десные и шуіи помыслы возбуждаются въ человѣкѣ одинаково, и не перестаетъ онъ источать свѣтъ и тьму. Если прекратитъ онъ не надолго частое чтеніе Божественныхъ Писаній и воображеніе въ умѣ божественныхъ умопредставленій, съ внешнею осторожностію, отъ которой раждаются и внутреннее храненіе и достаточной мѣры дѣла, то увлекается человѣкъ къ страсти. Если же естественную свою горячность будетъ онъ питать сказаннымъ выше, и не оставитъ исканія, но, по мановенію чтенія Божественныхъ Писаній, будетъ питать въ себѣ благія помыслы, и, удерживаясь отъ уклоненія въ страну шуюю и отъ пріятія какого либо діавольскаго всѣянія, съ любовію хранитъ душу свою и проситъ Бога съ терпѣніемъ въ неусыпной молитвѣ; то Богъ самъ исполнитъ ему прошеніе его, и отверзетъ ему дверь Свою особливо за смиреніе его. Если умретъ онъ въ семъ упованіи, то, хотя и не узритъ вблизи оную землю, однакоже, думаю, наслѣдіе его будетъ съ древними праведниками, уповавшими достигнуть совершенства, и неузрѣвшими онаго, по Апостольскому слову (Евр. 11, 39). И они всѣ дни свои трудились, и почили на упованіи [494].
242) Бываетъ надежда на Бога прекрасная, и бываетъ ложная. Когда человѣкъ всю рачительность свою обращаетъ на добродѣтели и угожденіе Богу, тогда прекрасно и разумно надѣется онъ на Господа. Таковый достоинъ, чтобы на немъ особеннымъ образомъ показалъ Богъ свою попечительность. Но человѣкъ, у котораго сердце погребено въ земномъ, который никогда не печется о благоугодномъ Богу, какъ осмѣлится обратиться къ Богу? — Будучи стѣсняемъ скудостію, или смертію, и подавленъ плодами своихъ беззаконій, можетъ быть и онъ скажетъ: „возложу упованіе на Бога, и Онъ поможетъ мнѣ". — До сего часа не воспоминалъ ты о Богѣ, безразсудный, но оскорблялъ Его непотребствомъ дѣлъ своихъ, и имя Божіе ради тебя хулимо было невѣрующими; а теперь осмѣливаешься говоритъ отверстыми устами: „на Него возложу упованіе; Онъ мнѣ поможетъ". Не обольщайся; надежда на Бога предваряетъ трудъ для Бога и пролитый къ дѣланію потъ [497—500].
243) Ничто не отдѣляетъ насъ столько отъ міра, не умерщвляетъ въ насъ страстей, не возбуждаетъ и не оживотворяетъ насъ для духовнаго, какъ плачь и сердечное съ сокрушеніемъ болѣзнованіе. Напротивъ, ничто не дѣлаетъ насъ столько сообщниками міра, какъ смѣхотворство и, при вольности въ обращеніи, пареніе мыслей.—И это есть дѣло блуднаго демона [503].
244) Умоляю остерегаться злобы врага, чтобы буесловіемъ не устудить тебѣ въ душѣ своей горячности любви ко Христу, ради тебя вкусившему желчъ на древѣ крестномъ, и чтобы врагъ, вмѣсто сладостнаго онаго упражненія и дерзновеній предъ Богомъ, не сталъ во время бодр-ствованія твоего наполнять душу твою многими мечтами, а во время сна твоего плѣнять и нелѣпыми грезами, зловонія которыхъ не терпятъ святые Ангелы Божій. Принуждай себя подражать смиренію Христову, чтобы возгорѣлся скорѣе огнь, Имъ въ тебя вложенный, которымъ искореняются всѣ движенія міра, убивающія новаго человѣка и оскверняющія дворы святаго и всемогущаго Господа. Ибо осмѣливаюсь сказать со святымъ Павломъ, что мы — храмъ Божій (1 Кор. 3, 16). Посему, какъ чистъ самъ Богъ, очистимъ храмъ Его, чтобъ Онъ возжелалъ вселиться въ немъ. И какъ самъ Онъ святъ, освятимъ и храмъ; украсимъ его всякими добрыми и честными дѣлами, облагоухаемъ его благоуханіемъ покоя воли Божіей, чистою и сердечною молитвою, какой невозможно пріобрѣсти общеніемъ въ частыхъ мірскихъ волненіяхъ. И такимъ образомъ, облако славы его возсіяетъ внутри сердца, и исполнятся радости и веселія всѣ обитатели селенія Божія, а наглые и безстыдные исчезнутъ отъ пламени Святаго Духа [503—504].
245) Укоряй себя самаго непрестанно, говоря: горѣ мнѣ, бѣдная душа! Приблизилось время отрѣшенія твоего отъ тѣла. Для чего увеселяешься тѣмъ, что сегоже дня должна будешь оставить, и чего не увидишь во вѣки? Обрати вниманіе на прежнюю свою жизнь, разсуди, что ты дѣлала, почему такъ дѣлала, и каковы дѣла твои, съ кѣмъ провела дни жизни своей, или кто воспользовался трудомъ дѣланія твоего на землѣ, кого возвеселила ратоборствомъ своимъ, чтобы вышелъ онъ въ срѣтеніе твое при изшествіи твоемъ изъ міра, кого усладила во время теченія своего, чтобы упокоиться тебѣ въ пристани его, для кого бѣдствовала, трудясь, чтобы придти къ нему съ радостію, кого пріобрѣла другомъ въ будущемъ вѣкѣ, чтобы пріялъ тебя во время изшествія твоего, на какомъ полѣ работала по найму, и кто отдастъ тебѣ плату на западѣ солнца при розлученіи твоемъ? [504].
246) Должно поставить себя предъ лицемъ Божіимъ и всегда непреложно возводить око свое къ Богу, если истинно хочешь охранять умъ свой, дознавать, прекращать и отклонять даже малыя, вкрадывающіяся въ него движенія и въ тишинѣ помышленій различать входящее и исходящее [507].
247) Безъ освобожденія отъ заботъ не ищи свѣта въ душѣ своей, ни тишины и безмолвія при розслабленіи чувствъ своихъ [508].
248) Какъ человѣкъ благородный и почтенный, когда упіется, забываетъ свое благородство, и безчестится его состояніе: такъ и цѣломудріе души возмущается лице-зрѣніемъ людей и бесѣдою съ ними; человѣкъ забываетъ свою осторожность, въ мысли у него изглаждается намѣреніе воли его и искореняется всякое основаніе къ похвальному устройству жизни [509].
249) Испареніе, исходящее изъ чрева, не позволяетъ уму принимать въ себѣ божественное познаніе, но омрачаетъ его подобно туману, подымающемуся изъ влажной земли, и помрачающему воздухъ [510].
250) Если бы тѣло не могло поститься, то умъ однимъ бдѣніемъ можетъ привести въ благородство душу. Посему, тебя, желающаго пріобрѣсти трезвенный предъ Богомъ умъ и познаніе новой жизни, умоляю, во всю жизнь твою не быть нерадивым къ пребыванію во бдѣніи. Когда оскудѣютъ силы, то, хотя сидя, бодрствуй и молись сердцемъ, но не засыпай, и всѣ мѣры употреби безъ сна провести ночь, сидя и занимаясь добрыми мыслями [514, 515].
251) Всегдашнее безмолвіе вмѣстѣ съ чтеніемъ, умѣренное вкушеніе снѣдей и бдѣніе скоро возбуждаютъ мысль къ изумленію, если не будетъ какой причины, нарушающей безмолвіе [516].
252) Когда тѣло твое укрощено воздержаніемъ, бдѣніемъ и внимательностію къ безмолвію, но почувствуешь, что въ тѣлѣ твоемъ безъ естественнаго движенія возникаетъ блудная страсть; то знай, что искушенъ ты помыслами гордыни. Дознай же, о чемъ ты помышлялъ и кайся. И потрудись въ семъ, пока снова не пріобрѣтешь смиренія и не успокоится сердце твое въ Богѣ [516, 517].
253) Кто любитъ поводы къ страстямъ, тотъ невольно и нехотя становится подручнымъ и порабощается страстямъ. Невозможно человѣку оставить навыкъ грѣ-ховный, если не пріобрѣтетъ прежде вражды ко грѣху и невозможно получить отпущеніе прежде исповѣданія прегрѣшеній. Если не возненавидимъ того, что достойно порицанія; то пока носимъ это въ душахъ своихъ, не можемъ ощутить зловонія и смрада въ дѣйственности всего этого. Пока, не отринешь отъ себя того, что неумѣстно, до тѣхъ поръ не узнаешь, какимъ покрытъ ты стыдомъ, и сколько долженъ краснѣть отъ того [521].
254) Остерегайся собственной своей свободы, потому что она предшествуетъ рабству. Остерегайся утѣшенія, потому что оно предшествуетъ брани. Помни, что за всякимъ удовольствіемъ слѣдуетъ омерзеніе и горечь, какъ неразлучные спутники [523].
255) За упокоеніемъ членовъ слѣдуетъ помысловъ изступленіе и смѣшеніе; за неумѣреннымъ дѣланіемъ—уныніе и за уныніемъ — изступленіе. Но одно изступленіе различно отъ другаго. За первымъ изступленіемъ, которое отъ упокоенія слѣдуетъ брань блудная, а за вторымъ, которое отъ унынія—оставленіе безмолвной своей келіи, и прехожденіе съ мѣста на мѣсто. Умѣренному же и ревностно продолжаемому дѣланію цѣны нѣтъ [524].
256) Страсти подобны неболынимъ псамъ, которые привыкли быть на мясныхъ рынкахъ и убѣгаютъ отъ одного голоса, а если не обратятъ на нихъ вниманія, наступаютъ, какъ самые болыніе львы [525].
257) Пока не пріобрѣлъ еще ты силы истиннаго созерцанія, занимай себя чтеніемъ писаній и псалмовъ, памятованіемъ о смерти и надеждою будущаго. Все это собираетъ умъ во едино и не позволяетъ ему кружиться, пока не придетъ истинное созерцаніе; потому что сила духа могущественнее страстей. Въ надеждѣ же будущаго занимай себя памятованіемъ о Богѣ и остерегайся всего внѣшняго, что побуждаетъ тебя къ вожделѣніямъ [526].
258) Никто не можетъ побѣдить страсти, развѣ только добродѣтелями ощутительными и видимыми, и паренія ума никто не можетъ преодолѣть, развѣ только изученіемъ духовнаго вѣдѣнія. Умъ нашъ легокъ; и если не связанъ какимъ-либо размышленіемъ, не прекращаетъ паренія. Страсти служатъ преградою сокровеннымъ добродѣтелямъ души, и если не будутъ онѣ низложены добродѣтелями явными, то за ними невидимы добродѣтели внутреннія. Никто не видитъ солнца во мраке и добродѣтели въ естестве души, при продолжающемся мятежѣ страстей.
259) Молись Богу, чтобы далъ тебѣ ощутить желаніе Духа и вожделѣніе Его. Ибо когда пріидутъ въ тебя это созерцаніе и вожделѣніе Духа, тогда удалишься отъ міра, и міръ отступитъ отъ тебя. Сего невозможно кому-либо ощутить безъ безмолвія, подвижничества и упраздненія въ опредѣленномъ для сего чтеніи. Каждая добродѣтель есть матерь другой добродѣтели. Если оставишь матерь, раждающую добродѣтели, и пойдешь искать дочерей прежде нежели отыщешь матерь ихъ, то оныя добродѣтели оказываются для души ехиднами [527].
260) Любовь къ Богу естественно горяча, и когда нападетъ на кого безъ меры дѣлаетъ душу ту восторженною. Вотъ признаки сей любви: лице у человѣка дѣлается огненнымъ и радостнымъ, и тѣло его согрѣвается. Страшную смерть почитаетъ онъ радостію; созерцаніе ума его никакъ недопускаетъ какого-либо пресѣченіявъ помышленіи о небесномъ. Хотя и дѣлаетъ что, но совершенно того не чувствуетъ; такъ какъ умъ его паритъ въ созерцаніи и мысль его всегда какъ бы бесѣдуетъ съ кѣмъ другимъ. Симъ духовнымъ упоеніемъ упоевались нѣкогда Апостолы и мученики [528].
261) Если до вшествія въ градъ смиренія примѣчаешь въ себѣ, что успокоился ты отъ мятежа страстей, то не доверяй себѣ. Врагъ готовитъ тебѣ какую-либо засаду и послѣ этого покоя жди великой тревоги и великаго мятежа [529].
262) Подвижничество есть матерь святыни. Доброту цѣломудрія твоего угладь слезами, постами и уединеннымъ безмолвіемъ. Малая скорбь ради Бога лучше великаго дѣла, совершеннаго безъ скорби. Умъ не спрославится со Іисусомъ, если тѣло не страждетъ за Христа. Слава тѣла—цѣломудріе; слава ума—истинное умозрѣніе о Богѣ. Два есть способа взойти на крестъ; одинъ распятіе тѣла; а другой вхожденіе въ созерцаніе; первый бываетъ слѣдствіемъ освобожденія отъ страстей; а второй слѣдствіемъ дѣйственности дѣлъ духа. Умъ не покоряется (Богу), если непокорится ему тѣло. Царство ума есть распятіе тѣла [530—532].
263) Основаніе всего добраго заключено въ слѣдующихъ двухъ способахъ: собрать себя во едино и всегда поститься, т.-е. премудро и благоразумно поставить для себѣ правиломъ воздержаніе чрева, неисходное пребываніе на одномъ мѣстѣ, непрестанное занятіе Богомыс-ліемъ. Отсюда покорность чувствъ, отсюда трезвенность ума, отсюда укрощеніе свирѣпыхъ страстей, возбуждающихся въ тѣлѣ, отсюда свѣтлыя движенія мысли; отсюда рачительность къ дѣламъ добродѣтели, отсюда память смертная, отсюда свобода истиннаго человѣка... (534).
264) Если же кто вознерадитъ о сихъ двухъ способахъ, то поколеблетъ и самое основаніе всѣхъ добродѣтелей. Ибо кто отступитъ и удалится отъ нихъ, тотъ придетъ къ симъ двумъ противоположнымъ тому порокамъ, разумѣю,—тѣлесное скитанье и безчестное чревоугодіе, кои даютъ въ душѣ мѣсто всѣмъ страстямъ [535].
265) Діаволъ усиливается сначала сдѣлать, чтобы оставлена была непрестанная сердечная молитва; а потомъ внушаетъ пренебреженіе къ установленнымъ временамъ молитвы и правила совершаемаго тѣлесно. И такимъ образомъ въ началѣ помыслъ предается слабости вкусить прежде времени какую-нибудь малость пищи и что-нибудь самое незначительное и ничтожное... А потомъ возстаетъ уже въ немъ и прочее одно за другимъ [541].
266) Врагъ днемъ и ночью стоитъ у насъ предъ глазами и высматриваетъ, какимъ отверзстымъ входомъ чувствъ нашихъ войти ему. И когда допущено нами нерадѣніе въ чемъ-либо одномъ, тогда этотъ хитрый и безстыдный песъ пускаетъ въ насъ стрѣлы свои [542].
267) Однажды нѣкто изъ любомудрыхъ, покачнувшись отъ слабости и ощутивъ то, немедленно сѣлъ, приведя себя въ прежнее положеніе; другой посмотрѣвъ на него, разсмѣялся на это. Но онъ отвѣчалъ: „не этого я убоялся, но боюсь небреженія: потому что малая небрежность нерѣдко ведетъ къ великимъ опасностямъ". Вотъ любомудріе—человѣку, что ни дѣлаетъ онъ и въ маломъ, и въ не значительномъ быть всегда трезвеннымъ. Онъ уготовляетъ себѣ великое успокоеніе [543].
268) Человѣкъ боязливый даетъ о себѣ знать, что страждетъ двумя недугами,—животолюбіемъ и маловѣріемъ. Но кто пренебрегаетъ симъ, тотъ удостовѣряетъ о себѣ, что всею душей вѣруетъ Богу и ожидаетъ будущаго [544].
269) Человѣкъ не можетъ пріобрѣсти надежды на Бога, если прежде по мѣрѣ своей не исполнялъ воли Его. Ибо надежда на Бога и мужество сердца раждаются отъ свидѣтельства совѣсти, и только при истинномъ свидѣтельствѣ ума нашего имѣемъ мы упованіе на Бога. Свидѣтельство же ума состоитъ въ томъ, что человѣка ни мало не осуждаетъ совѣсть, будто бы вознерадѣлъ онъ о чемъ-либо такомъ, къ чему обязанъ по мѣрѣ силъ своихъ. Если не осудитъ насъ сердце наше, дерзновеніе имамы къ Богу (1 Ін. 3, 21). Дерзновеніе бываетъ слѣдствіемъ преспѣянія въ добродѣтеляхъ и доброй совѣсти [545].
270) Высшая причина молчанія и безмолвія есть, когда человѣкъ внутри себя имѣетъ нѣкое божественное собесѣдованіе и умъ его влечется къ оному [546].
271) Умъ и безъ дѣлъ тѣлесныхъ можетъ совершать доброе. Но человѣкъ Божій, когда находитъ удобство къ совершенію добраго дѣла, не утерпитъ, чтобъ не доказать любви къ Богу трудомъ дѣланія своего.
272) Когда человѣкъ памятуетъ прежніе свой грѣхи и наказываетъ себя; тогда Богъ прилагаетъ попеченіе о томъ, чтобы упокоить его. Богъ радуется, что за уклоненіе отъ пути Божія самъ онъ наложилъ на себя наказаніе, что служитъ знакомъ покаянія. И чѣмъ больше дѣлаетъ онъ принужденія душѣ своей, тѣмъ паче пріумножается Богомъ честь его [551].
273) Добродѣтели одна другой преемственны, чтобы можно было преуспѣвать въ нихъ по порядку и находить въ этомъ для себя облегченіе. Ибо никто не можетъ пріобрѣсти дѣйствительной нестяжательности, если не убѣдитъ и не уготовитъ себя къ тому, чтобы съ радостію переносить искушенія. И никто не можетъ переносить искушеній кромѣ увѣрившагося, что за скорби можно пріять нѣчто, превосходящее тѣлесный покой [551, 552].
274) Пріобрѣсти опытъ значитъ—не подойти только человѣку къ какимъ-либо вещамъ и посмотрѣть на нихъ, не пріявъ въ себя вѣдѣнія о нихъ, но по долгомъ обращеніи съ ними ясно ощутить на опытѣ ихъ пользу и вредъ. Ибо нерѣдко вещь наружно кажется вредною, но внутри ея все оказывается исполненнымъ пользы. И наоборотъ [553].
275) Соразмѣрно съ искушеніями опредѣлены Богомъ и дарованія, по Его премудрости, которой не постигаютъ созданные Имъ. Не приходитъ искушеніе, если душа не пріиметъ сперва втайнѣ величія паче мѣры своей, и Духа благодати, пріятаго ею прежде. Такъ угодно было Богу благому творить со всѣми [555].
276) Тѣлесное житіе по Богу составляютъ дѣла тѣлесныя; дѣлами же тѣлесными именуются тѣ, которыя для очищенія плоти въ добродѣтельной дѣятельности совершаются явными дѣйствіями, которыми человѣкъ очищается отъ плотской нечистоты. Житіе умное есть дѣло сердца, непрестанно продолжаемое съ заботливою мыслію объ угожденіи въ чувствахъ Богу, вездѣсущему и всевидящему, также непрестанная молитва сердца и храненіе себя отъ страстей тайныхъ, чтобы не встрѣчалось ничего страстнаго въ области сокровенной и духовной. Все это есть дѣло сердца; оно-то и называется житіемъ умнымъ [563].
277) Житіе духовное есть удивленіе Богу,—предначатіе безсмертной жизни по воскресеніи. Природа человѣческая не престанетъ тамъ всегда удивляться Богу, вовсе не имѣя никакого помышленія о тваряхъ; ибо если бы было что подобное Богу, то умъ могъ бы быть подвигнутъ къ этому. Но поелику всякая красота твари, и въ будущемъ обновленіи, ниже красоты Божіей: то какъ можетъ умъ воззрѣніемъ своимъ устраниться отъ красоты Божіей? [564].
278) Очищеніе плоти есть неприкосновенность къ плотской сквернѣ, очищеніе души есть освобожденіе отъ тайныхъ страстей, возникающихъ въ умѣ. Очищеніе же ума совершается откровеніемъ тайнъ. Самъ Богъ сподобляетъ созерцать Его непокровеннымъ умомъ [566].
279) Вѣра есть дверь таинствъ. Какъ тѣлесныя очи видятъ предметы чувственные, такъ вѣра духовными очами взираетъ на сокровенное. У насъ два духовныхъ ока: однимъ видимъ тайны Божіей славы, сокровенныя въ естествахъ; другимъ же окомъ созерцаемъ славу самаго святаго естества Божія [567].
280) Какъ благодать на благодать, людямъ по крещеніи дано покаяніе; потому что покаяніе есть второе возрожденіе отъ Бога. Покаяніе есть дверь милости, отверстая усильно ищущимъ его; сею дверію входимъ въ милость Божію; кромѣ этого входа не обрѣтемъ милости. Покаяніе есть вторая благодать, и раждается въ сердцѣ отъ вѣры и страха; страхъ же есть отеческій жезлъ, управляющій нами пока не достигнемъ духовнаго рая благъ [568].
281) Рай есть Любовь Божія, въ которой наслажденіе всѣми блаженствами. Плоды древа сего возбранены Адаму по умышленію діавольскому. Древо жизни есть любовь Божія, отъ которой отпалъ Адамъ; и съ тѣхъ поръ не встрѣчала его радость, но работалъ и трудился онъ на землѣ терній. Лишенные любви Божіей, если и въ правотѣ ходятъ, ѣдятъ тотъ хлѣбъ пота въ дѣлахъ своихъ, какой повелѣно есть первозданному по паденіи его. Пока не пріобрѣтемъ любви, дѣланіе наше на землѣ терній; и хотя сѣяніе наше бываетъ сѣяніемъ правды,—и сѣемъ и пожинаемъ мы среди терній и ежечасно уязвляемся ими и что, ни дѣлаемъ къ своему оправданию, живемъ въ потѣ лица. А когда обрѣтемъ любовь, тогда станемъ питаться небеснымъ хлѣбомъ и укрѣпляться въ силахъ безъ работы и труда [569].
282) Какъ невозможно переплыть море безъ корабля и ладіи, такъ никто не можетъ безъ страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и мысленнымъ раемъ можемъ перейдти только на ладіѣ покаянія, на которой есть гребцы страха. Покаяніе есть корабль, а страхъ— его кормчій, любовь же—божественная пристань. Страхъ вводитъ насъ на корабль покаянія, перевозитъ по смрадному морю жизни и путеводствуетъ къ божественной пристани, которая есть любовь. И когда достигнемъ любви, тогда достигли мы Бога,—и путь нами совер-шенъ, и пришли мы къ острову тамошняго міра, гдѣ Отецъ, Сынъ и Духъ Святый [570].
283) Есть вѣдѣніе, предшествующее вѣрѣ, и есть вѣдѣніе, пораждаемое вѣрой. Вѣдѣніе предшествующее вѣрѣ есть вѣдѣніе естественное; а пораждаемое вѣрой есть вѣдѣніе духовное (благодатное). Естественное вѣдѣніе Богъ вложилъ въ разумную природу нашу, и имъ естественно безъ науки распознаемъ мы добро и зло. Оно и есть путь къ Богу. Естественное вѣдѣніе, т.-е. различеніе добра и зла, вложенное въ природу нашу Богомъ, само убѣждаетъ насъ въ томъ, что должно вѣровать Богу, приведшему все въ бытіе. А вѣра производитъ въ насъ страхъ; страхъ же понуждаетъ насъ къ покаянію и дѣланію (по заповѣдямъ). А отъ дѣланія раждается и духовное вѣдѣніе [571—573].
284) Первая мысль, которая, по Божію человѣколюбію, входитъ въ человѣка и руководствуетъ душу въ жизни, есть западающая въ сердце мысль объ исходѣ сего естества. За симъ помысломъ естественно слѣдуетъ пренебреженіе къ міру; и этимъ начинается въ человѣкѣ всякое доброе движеніе, ведущее его къ жизни. Сатана весьма ненавидитъ сей помыслъ, и всѣми силами нападаетъ, чтобы истребить его въ человѣкѣ [539].
285) Тотъ—храмъ благодати, кто въ единеніи съ Богомъ и всегда озабоченъ мыслію о судѣ Его. Водруженіе нами въ себѣ памятованія о Богѣ есть вселеніе въ насъ Бога [608].
286) Дѣланіе сердца служитъ узами для внѣшнихъ чувствъ. И если кто съ разсудительностію занимается онымъ, по примѣру жившихъ до насъ отцевъ; то сіе бываетъ явно по слѣдующимъ въ немъ тремъ явленіямъ: не связанъ онъ тѣлесными выгодами, не любитъ чревоугодія и совсѣмъ далека отъ него раздражительность [611].