Составил святитель Феофан Затворник
| Вид материала | Документы |
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2320.76kb.
- Святитель Феофан Затворник Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное, 2312.06kb.
- План беседы 13 2 Конспект беседы 14 1 Повторение пройденного материала 14 2 Чинопоследование, 336.7kb.
- Свт. Феофан Затворник Монастырь в миру, 135.5kb.
- Феофан (Елисей в миру) Прокопович (1677-1736) выдающийся деятель «Ученой дружины Петра, 248.65kb.
- Р. В. Щипина Святитель Григорий Нисский, 3701.1kb.
- На сегодняшний день проблема оценки эффективности информационных систем встает наиболее, 145.82kb.
- Тихоновский Гуманитарный Университет богословский факультет святитель Филарет (Дроздов), 789.02kb.
- Производство напитков, 53.81kb.
- Составитель доц., к ф. н. Красовский, 41.04kb.
19) Грѣшникъ ты? Не отчаявайся, но вниди (въ церковь) и покайся. Согрѣшилъ ты? Скажи Богу: согрѣшилъ я. Какое затрудненіе сказать: согрѣшилъ я? Развѣ, еслине скажешься грѣшникомъ не будешь ты имѣть діавола обличителемъ своимъ (на судѣ)? Предупреди же, и восхити это его достоинство; ибо осуждать—его достоинство. И почему тебѣ не предупредить его, не сказать грѣха и не изгладить его, когда знаешь, что въ немъ (діаволѣ) имѣешь ты такого обличителя, который молчать не станетъ?—Согрѣшилъ?—Вниди въ церковь, и скажи Богу: согрѣшилъ. Ничего другаго я не требую отъ тебя, кромѣ этого одного. Ибо Писаніе говоритъ: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися (Ис. 43, 26). Скажи грѣхъ, чтобъ разрѣшиться отъ грѣха. Труда въ этомъ нѣтъ, много набирать для этого словъ не нужно, и траты никакой на это не требуется, и ничего подобнаго. Слово изреки, отнесись благоумно къ грѣху своему, сказавъ: согрѣшилъ я. Скажешь: откуда видно, что если я скажу самъ грѣхъ свой, то получу разрѣшеніе въ грѣхѣ? Имѣешь въ Писаніи примѣръ и того, какъ одинъ сказалъ свой грѣхъ, и получилъ прощеніе, и того, какъ другой не сказалъ своего грѣха, и былъ осужденъ. Это Каинъ и Давидъ [2, 285].
20) Молись каждочасно; но не скучай молясь, и не лѣнись испрашивать милости у человѣколюбиваго Бога,— и Онъ не оставитъ тебя за неотступность твою, но проститъ тебѣ грѣхи твои, и дастъ тебѣ то, о чемъ просишь. Если моляся, услышанъ будешь, пребывай въ молитвѣ, благодаря (за милость); а если не будешь услышанъ, пребывай въ молитвѣ, чтобы услышану быть. Не говори: много молился я, а услышанъ не былъ; потому что и это часто бываетъ для твоей же пользы. Знаетъ Богъ, что ты лѣнивъ и себѣ поблажливъ, и если полу-чишь просимое, уйдешь и не станешь больше молиться; почему отлагаетъ услышать тебя, чтобъ, по причинѣ нужды, заставить тебя чаще бесѣдовать съ Нимъ и проводить время въ молитвѣ. Пребывай же въ молитвѣ, и не допускай въ себѣ разлѣненія въ ней. Молитва много можетъ, возлюбленный; почему приступай къ ней, не какъ къ дѣлу маловажному [2, 297].
21) Согрѣшиль? войди въ церковь и изгладь грѣхъ свой (покаяніемъ). Сколько разъ ни упадешь на торжищѣ, всякой разъ встаешь: такъ и сколько разъ ни согрѣшишь, спѣши покаяться, не допускай отчаянія. Еще согрѣшишь, еще покайся; не опускайся и не отпадай отъ надежды полученія предлежащихъ намъ благъ. Хоть ты уже старикъ, и согрѣшилъ,—иди въ церковь, и покайся. Здѣсь врачебница, а не судилище; здѣсь не муки за грѣхи налагаютъ, а даютъ отпущеніе грѣховъ. Богу единому скажи грѣхъ свой: Тебѣ единому согрѣшихъ и лукавое предъ Тобою сотворихъ (Пс. 50, 8), и оставится тебѣ грѣхъ твой [2, 297—8].
22) Имѣешь и другой путь покаянія, не трудный, но очень удобный. Какой же это? Плачь о грѣхѣ своемъ, научаясь сему изъ Евангелія. Петръ, верховный апостолъ, другъ Христовъ, не отъ человѣка пріявшій откровеніе, но отъ Отца, какъ свидѣтельствуетъ о немъ Владыка Хрис-тосъ, говоря: блаженъ еси Симоне, варъ Іона, яко плотъ и кровь не яви тебѣ, но Отецъ небесный (Мѳ. 16, 17),— сей Петръ грѣхъ совершилъ не малый какой, но крайне великій,—отвергся самого Господа,—говорю сіе не въ осужденіе его, но тебѣ въ руководство къ покаянію,—самого Господа, Владыки вселенной, Спасителя всѣхъ отвергся. И когда это? Въ ночь, когда преданъ былъ Христосъ, Стоялъ, говоритъ Евангеліе, Петръ при огнѣ и грѣлся. Подходитъ служанка и говоритъ ему: и ты былъ съ Іисусомъ (Мѳ. 26, 69). Онъ же что? — не вѣмъ человѣка сего (Мр. 14, 68). Потомъ во второй и въ третій разъ тоже. И исполнилось прореченіе Господа. Тогда возрѣлъ на Петра Христосъ и взорами испустилъ гласъ (обличенія ему). Не устами сказалъ Онъ ему слово, чтобъ не обличить его предъ Іудеями и не посрамить своего ученика, но взоромъ испустилъ гласъ (обличенія), какъ бы такъ: Петре! исполнилось, что я говорилъ тебѣ.—Тогда возчувствовалъ Петръ свое паденіе и началъ плакать,—и пла-калъ не просто, но горько, слезами изъ очей второе устрояя себѣ крещеніе. Такимъ горькимъ плачемъ изгладилъ онъ грѣхъ свой. Если же такой грѣхъ изглажденъ плачемъ, то ужели ты, если восплачешь, не изгладишь грѣха своего? Не малъ былъ грѣхъ—отвергнуться своего Владыки и Господа, но крайне великъ и тяжелъ; и однакожъ слезы изгладили сей грѣхъ.—Плачъ же и ты о грѣхѣ своемъ, — и плачъ не просто, и не для вида только, но горько, какъ Петръ. Изъ самой глубины изведи источники слезъ, чтобъ, умилосердясь надъ тобою, Господь простилъ тебѣ грѣхъ твой. Человѣколюбивъ бо есть, какъ самъ сказалъ: не хощу смерти грѣшника, но еже обратитися нечестивому отъ пути своего, и живу быти ему (Іез. 33, 11). Малаго хочетъ Онъ отъ тебя труда, а Самъ тебѣ даетъ великое. Повода ждетъ отъ тебя, чтобы дать тебѣ сокровище спасенія. Принеси слезы, и Онъ даруетъ тебѣ прощеніе; принеси покаяніе, и Онъ подастъ тебѣ оставленіе грѣховъ [2, 298].
23) Какъ преклонить на милость Господа?—Вотъ какъ! Водрузимъ молитву въ сердцѣ своемъ, и къ ней приложимъ смиреніе и кротость.—Ибо Господь говоритъ: научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмъ и смиренъ сердцемъ, и обрящете покой душамъ вашимъ (Мѳ. 11, 29). И Давидъ воспѣлъ: жертва Богу духъ сокрушенъ: сердце сокрушенно и смиренно Богъ не уничижитъ (Пс. 50, 19). Ничего такъ не любитъ Господь, какъ душу кроткую и смиренную. Смотри, брате, и ты не прибѣгай къ людямъ, когда что нечаянно отяготитъ тебя, но, минуя всѣхъ, востеки мыслію своею ко Врачу душъ. Ибо сердце уврачевать можетъ Одинъ Онъ, создавши наединѣ сердца наша и разумѣваяй на вся дѣла наши (Пс. 32, 15). Онъ можетъ войти въ совѣсть нашу, коснуться ума, утѣшить душу. Если Онъ не утѣшитъ сердецъ нашихъ, чело-вѣческія утѣшенія излишни и несмысленны: какъ напротивъ, когда Онъ утѣшаетъ, то, хотя бы люди неисчетныя дѣлали намъ притѣсненія, ни на волосъ не возмогутъ они повредить намъ. Когда Онъ укрѣпитъ сердце, никто не можетъ встревожить его. Зная сіе, возлюбленные, будемъ всегда прибѣгать къ Богу, и хотящему и могущему развѣять налегшія на насъ тучи прискорбностей [2, 304].
24) Когда къ людямъ предлежитъ обращаться съ какою просьбою, надо всячески приспособляться и ко времени, и къ мѣсту, и къ лицу, и рѣчь обдуманно вести; когда же къ Богу приступаемъ, ничего такого не требуется. Взывай только отъ сердца, а не устами одними шевели,—и все тутъ. Егда молишися, вниди, говоритъ, въ клѣть твою, и затворивъ двери твоя помолися Отцу твоему, иже въ тайнѣ, и Отецъ твой видяй въ тайнѣ воздастъ тебѣ явѣ (Мѳ. 6, 6). Видишь преизбыточество чести тебѣ? Когда Меня просишь, пусть говоритъ, никто не видитъ; а когда Я почту тебя (услышаніемъ и даромъ), то всю вселенную сдѣлаю свидѣтельницею благодѣянія. Послушаемся слова Господня, и не будемъ молиться напоказъ; не станемъ также указывать Господу и способа, какъ намъ помочь. Сказалъ ты Ему свою нужду, сказалъ, о чемъ болишь душою? Не говори далѣе и того, какъ тебѣ помочь. Онъ Самъ лучше тебя знаетъ, что полезно тебѣ. Иные много говорятъ въ молитвахъ своихъ: Господи, дай мнѣ здоровья, умножь достояніе мое, отмсти врагу моему. Это преисполнено всякаго неразумія. Надлежитъ намъ, оставя все сіе, умолять Бога словами мытаря: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшному (Лк. 18, 13). А Онъ ужь знаетъ, какъ помочь намъ. Такъ возлюбомудр-ствуемъ въ молитвѣ, молясь съ болѣзнованіемъ сердечнымъ и смиреніемъ, бія себя въ перси, какъ и тотъ (мытарь),—и получимъ просимое. Если же, имѣя на сердцѣ негодованіе и гнѣвъ, будемъ молиться, то мерзкими и ненавистными Богу явимся. Сокрушимъ же сердце свое, смиримъ души свои, — и молиться будемъ какъ о себѣ, такъ и объ оскорбившихъ насъ. Богъ тѣмъ паче внимаетъ и тѣхъ паче прошеніе исполняетъ, которые молятся о врагахъ, которые незлопамятны, которые не возстаютъ противъ враговъ своихъ. И чѣмъ больше они такъ поступаютъ, тѣмъ больше Богъ отмщаетъ врагамъ ихъ,—развѣ только они раскаются [2, 304—5].
25) Ниневитяне въ три дня какое множество грѣховъ отмолили, и какой страшный Божій приговоръ отклонили?? Какъ лѣнивая (не энергичная) душа, хоть много времени проведетъ въ покаяніи, ничего особеннаго не сдѣлаетъ и примиренія съ Богомъ не достигнетъ: такъ напротивъ душа возбужденная, пламенѣющая ревностію и всесокрушенное являющая покаяніе, можетъ изгладить многихъ лѣтъ грѣхи въ короткое время. Не трижды ли отрекся Петръ? И въ третій разъ не съ клятвою ли? И не убоявшись ли противъ словъ ничтожной служанки?— Что же? Много лѣтъ требовалось ему на покаяніе?— Нисколько. Но въ туже нощь и поскользнулся, и всталъ, и рану пріялъ и уврачеваніе получилъ, и въ болѣзнь впалъ, и къ здравію востекъ. Какъ и какимъ образомъ? Плача и раздираясь сердцемъ; не просто плача, но съ большимъ сокрушеніемъ и глубокимъ болѣзнованіемъ сердца. Почему и Евангелистъ не сказалъ: плакася, и только, но: плакася горько. Сколь силенъ былъ плачъ и обильны слезы, этого никакое слово представить не можетъ; но ясно показываетъ исходъ дѣла. Ибо послѣ столь бѣдственнаго паденія, — ибо ничего нѣтъ бѣдственнѣе отреченія отъ Господа,—послѣ такого паденія, Господь опять возвелъ его въ прежнее достоинство. Такъ не падай и ты подъ тяжестію грѣховъ. Пагубнѣйшее въ грѣхѣ есть пребывать въ грѣхѣ и бѣдственнѣйшее въ паденіи есть лежать въ паденіи [2, 308—9].
26) Велика сила печали по Богу и великую приноситъона пользу. Желая сіе показать, вотъ что говоритъ Пророкъ Исаія, или паче самъ Богъ чрезъ Исаію: за грѣхъ мало что опечалихъ его, но увидѣвъ, что онъ опечалися и пойде дряхлъ, исцѣлихъ его (Ис. 57, 17). Не какое слѣдовало, говоритъ, положилъ я наказаніе за грѣхъ. Ибо въ воздаяніяхъ за добродѣтели Богъ превышаетъ должную мѣру; а за грѣхи большею частію только обличаетъ, наказаніе же, если иногда и посылаетъ, то всегда гораздо легчайшее сравнительно съ прегрѣшеніями. Но и это отмѣняетъ, коль скоро кто раскается въ грѣхахъ своихъ. На это и указываютъ приведенныя слова. Видишь, какая скорая и какая великая изъ покаянія истекаетъ польза? Не много, говоритъ, наказавъ его за грѣхи, когда увидѣлъ, что онъ опечалился и пойде дряхлъ, и это малое наказаніе простилъ ему. Такъ скоръ и готовъ Богъ на примиреніе съ нами, и ждетъ къ тому только повода, хоть малѣйшаго. Будемъ же всегда подавать Ему случай — показать любовь свою къ намъ, всячески стараясь блюсти себя отъ грѣховъ, а когда падемъ, поспѣшая возстать съ горькимъ плачемъ о грѣхахъ, чтобъ улучить и радость о Господѣ. Если опечалившійся и пошедшій дряхлъ примирилъ себѣ Бога, то чего не сдѣлаетъ приложившій къ тому слезы и прилежно умоляющій Его [2, 651]?
27) У берега Чермнаго моря Богъ говоритъ Моѵсею: что вопіеши ко мнѣ? тогда какъ Моѵсей ничего не говорилъ. Этимъ Богъ вотъ что открылъ: Я Богъ слышащій не только то, что изъ устъ исходитъ, но вѣдающій и то, что есть въ сердцѣ; молитва—не то, что вопіютъ уста, но что движется въ сердцѣ. Что вопіеши ко мнѣ? Уста его ничего не говорили, но сердце вопіяло. Молитва скороуслышная есть та, которая изъ благаго сердца исходитъ, а не однимъ сильнымъ гласомъ произносится [2, 743].
28) Двухъ ради причинъ подобаетъ ублажать св. рабовъ Божіихъ и дивиться имъ,—и потому, что они надежду спасенія своего полагали въ теплыхъ молитвахъ, и потому, что, сохранивъ посредствомъ писанія пѣсни и молитвословія, какія со страхомъ и радостію возносили они къ Богу, и намъ передали сіе сокровище свое, чтобъ и весь послѣдующій за ними родъ привлечь къ подражанію своей молитвенной ревности (ибо образъ жизни учителей долженъ переходить на учениковъ, и слушателямъ Пророковъ надлежитъ являться подражателями ихъ праведности), — чтобъ и мы, все время жизни, подобно имъ, проводили въ молитвахъ, богослуженіи и богомысліи, то жизнію, то здравіемъ и богатствомъ, то верхомъ благъ почитая, чтобъ непрестанно молиться Богу отъ чистой и непорочной души [2, 775].
29) Какъ солнце—свѣтъ для тѣла, такъ молитва—для души. Если для слѣпаго большое есть лишеніе невидѣть солнца; то сколь большое лишеніе для христіанина—не молиться часто, чтобъ молитвою вводить въ душу свою свѣтъ Христовъ? [Тамже].
30) Кто не подивится, и кто не изумится человѣколюбію, какое являетъ къ намъ Богъ, даруя людямъ такую честь, что удостоиваетъ ихъ бесѣды съ Собою въ молитвѣ? Ибо воистину съ Богомъ бесѣдуемъ мы во время молитвы, и чрезъ то соприкасаемся съ Ангелами и далеко отступаемъ отъ прочихъ живыхъ, но неразумныхъ тварей. Молитва—дѣло Ангеловъ; она превышаетъ даже и ихъ достоинство, такъ какъ бесѣдовать съ Богомъ выше ангельскаго достоинства (самаго по себѣ) [Тамже].
31) Ангелы, съ великимъ страхомъ и радостію принося молитвы свои, научаютъ насъ, что и намъ приступая къ Богу въ молитвахъ надлежитъ творить сіе со страхомъ и радостію: со страхомъ, боясь какъ бы не оказаться намъ недостойными молитвы; радости же исполненными при семъ надлежитъ намъ быть по причинѣ величія чести, что нашъ смертный родъ удостоенъ такого и толикаго благоволенія Божія, что ему дано часто бесѣдовать съ Богомъ, въ силу чего мы перестаемъ быть смертными и привременными;—по естеству мы смертны, чрезъ бесѣду же къ Богу переходимъ къ жизни безсмертной. Ибо тому, кто съ Богомъ бесѣдуетъ, нельзя не стать выше смерти и тлѣнія. Какъ тому, кто объемлется лучами свѣта солнечнаго, нельзя не быть далеку отъ тьмы даже малѣйшей; такъ нельзя сподобляющемуся бесѣды съ Богомъ не стать выше смерти. Таковое величіе чести преставляетъ насъ въ область безсмертія (даетъ дохнуть воздухомъ безсмертія). Если тѣмъ, которые съ царемъ ведутъ бесѣду и отъ него чести сподобляются, нельзя быть въ чемъ либо скудными; тѣмъ паче нельзя тѣмъ, которые къ Богу приступаютъ въ молитвѣ и съ Нимъ бесѣдуютъ, имѣть смертныя души: ибо смерть души есть нечестіе и беззаконная жизнь; слѣд. наоборотъ жизнь души есть служеніе Богу и житіе съ тѣмъ сообразное: жизнь же преподобную и съ служеніемъ Богу сообразную уготовляетъ и дивно сокровиществуетъ въ душахъ нашихъ молитва [2, 775].
32) Дѣвство ли кто возлюбилъ, или ревностно чтитъ брачное цѣломудріе, гнѣвъ ли кто укрощать и кротость сожительницею своею имѣть положилъ, отъ зависти ли чистымъ себя блюсти, или другое что подобающее дѣлать кто возревновалъ,—легко и удобно совершитъ благочестное теченіе свое, если пріиметъ въ руководительницы молитву и ею напередъ будетъ углаждать таковый путь жизни. Ибо кто проситъ у Бога цѣломудрія, пра-ведности, кротости и милостивости, тому невозможно не получить просимаго. Просите, говоритъ Господь, и дастся вамъ; ищите и обрящете; толцыте и отверзется вамъ. Всякъ бо просяй пріемлетъ и ищай обрѣтаетъ, и толкущему отверзется. Или кто естъ отъ васъ человѣкъ, егоже еще вопроситъ сынъ его хлѣба, еда камень подастъ ему? Или аще рыбы проситъ, еда змію подастъ ему? Аще убо вы лукави суще, умѣете даянія блага даяти чадомъ вашимъ, кольми паче Отецъ вашъ небесный дастъ блага просящимъ у Него (Мѳ. 7, 7—11),— или, какъ въ другомъ мѣстѣ говорится, дастъ Духа Святаго просящимъ у Него (Лк. 11, 13). Такими слова-ми и такими обѣтованіями Господь всѣхъ убѣждаетъ насъ прилежать молитвѣ; намъ же надлежитъ, повинувшись Его божественному внушенію, проводить жизнь свою въ пѣснопѣніяхъ и молитвахъ, ревнуя наиточнѣйшимъ образомъ благоугождать Богу. Только такъ живя, будемъ мы жить настоящею человѣческою жизнію [2, 776].
33) Кто не молится и не имѣетъ желанія наслаждатьсячастымъ бесѣдованіемъ съ Богомъ, тотъ мертвъ, бездушенъ и непричастенъ ума. То самое, что онъ не любитъ молитвы и не почитаетъ смертію для души, если она не покланяется Богу, есть вѣрный знакъ отсутствія въ немъ ума. Какъ тѣло наше, когда лишается присутствія въ ней души, мертвымъ становится и зловоннымъ: такъ и душа, неимѣющая возбужденія, подвигающаго къ молитвѣ, находится въ горькомъ состояніи, мертва есть и смердяща. Что горшимъ смерти зломъ надо почитать то, если лишаемы бываемъ молитвы, сіе добрѣ показалъ намъ Даніилъ, великій пророкъ, рѣшившійся лучше умереть, нежели три только дня пробыть безъ молитвы. Ибо царь Персидскій не совсѣмъ нечествовать ему повелѣвалъ, а желалъ, чтобъ онъ на три дня только пресѣкъ свои молитвы [2, 776].
34) Безъ Божія мановенія и призрѣнія на насъ ничего добраго не войдетъ въ души наши. Божіе же мановеніе на наши низходитъ труды и ихъ добрѣ облегчаетъ, если видитъ, что мы любимъ молитву, часто къ Богу обра-щаемся съ прошеніями, и чаемъ оттолѣ низойти къ намъ всякому благу. Почему, когда вижу я кого не любящаго молитвы и не имѣющаго теплаго и сильнаго къ ней расположенія, то изъ этого явнымъ для меня бываетъ, что человѣкъ тотъ ничего благороднаго и высокаго въ душѣ своей не имѣетъ. А когда вижу кого ненасытно емлющимся за богослуженіе и лишеніе частой молитвы почитающимъ однимъ изъ величайшихъ потерь и ущербовъ, то удостовѣряюсь, что онъ есть вѣрный подвижникъ всякой добродѣтели, есть храмъ Божій. Ибо если одѣяніе мужа, и смѣхъ зубовъ и стопы (поступь) человѣка возвѣщаютъ яже о немъ (Сир. 19, 27),—по слову Премудраго; тѣмъ паче молитва и служеніе Богу есть знакъ всякой Праведности, будучи убранствомъ нѣкіимъ духовнымъ и божественнымъ, которое великое благообразіе и красоту сообщаетъ помышленіямъ нашимъ, жизнь каждаго благоустрояетъ, не допускаетъ держать на умѣ что либо неумѣстное и дурное, внушаетъ благоговѣинствовать къ Богу, и чтить честь, коею Онъ благоволилъ почтить насъ, научаетъ отвращаться отъ всякаго суевѣрнаго волхвованія, изгоняетъ срамные и пустые помыслы, и душу всякаго настраиваетъ презирать плотскія сласти. Сія единая гордость приличествуетъ чтущимъ Христа, не рабствовать ничему срамному, но блюсти душу свою въ свободѣ отъ всего и въ непорочной жизни [2, 776—7].
35) Что безъ молитвы никакъ невозможно имѣть сожительницею себѣ добродѣтель и съ нею тещи путемъ жизни, думаю, для всякаго само собою ясно. Ибо какъ бы кто сталъ подвизаться въ добродѣтели, не приступая и не припадая часто къ Тому, кто есть податель и дарователь добродѣтели? Кто бы даже желаніе быть цѣломудреннымъ и праведнымъ въ себѣ постоянно питать былъ силенъ, не держа съ удовольствіемъ бесѣды съ Тѣмъ, кто требуетъ отъ насъ и это, и еще большее того? Но я берусь доказать короткимъ словомъ, что молитвы (возродясь въ насъ или бывъ начаты нами), хотя бы застали насъ преисполненными всякихъ грѣховъ, скоро очищаютъ отъ нихъ. И въ такомъ случаѣ что будетъ болѣе молитвы велико и боже-ственно, если она окажется цѣлительнымъ врачевствомъ для тѣхъ, которые болятъ душею? Се—Ниневитяне первые являются молитвою очистившимися отъ многихъ своихъ предъ Богомъ грѣховъ. Какъ только взяла ихъ молитва (на свое попеченіе), тотчасъ сдѣлала и праведными,—и городъ, привыкшій жить въ непотребствѣ, лукавствѣ и всякомъ беззаконіи, быстро исправила, пересиливъ устарѣлые худые навыки, и небесные водворивъ законы, приведши съ собою и цѣломудріе, и человѣколюбіе, и кротость, и попеченіе о бѣдныхъ. Безъ этихъ добродѣтелей она и не водворяется въ душѣ; но обыкновенно въ какую душу вселяется она, ту дѣлаетъ полною всякой праведности, — настроиваетъ ее на всякую добродѣтель, а всякое худо изгоняетъ изъ ней. Еслибъ въ то время кто либо изъ знавшихъ хорошо Ниневію прежде вошелъ въ нее, то не узналъ бы этого города: такъ скоро перешелъ онъ отъ жизни непотребной къ благочестію [2, 777].
36) Можетъ быть кто нибудь изъ лѣнивыхъ и нехотящихъ усердно и тщательно молиться вздумаетъ оправдывать себя словами самого Господа: не всякъ глаголяй ми: Господи, Господи, внидетъ въ царствіе небесное, но творяй волю Отца моего, иже на небесѣхъ (Мѳ. 7, 21).— На это скажу, что еслибъ я почиталъ одну молитву достаточною ко спасенію, то справедливо бы иной могъ воспользоваться этими словами противъ меня. Но какъ я говорю, что молитва есть глава всѣхъ добродѣтелей, корень и основаніе спасительной жизни: то никто пусть не прикрываетъ своей къ молитвѣ лѣности такими словами. Ни цѣломудріе одно не можетъ спасти безъ другихъ добродѣтелей, ни попеченіе о бѣдныхъ, ни благость, ни другое какое изъ похвальныхъ дѣлъ; но надобно, чтобъ всѣ добродѣтели стеклись въ нашу душу, а молитва чтобъ какъ основаніе и корень лежала подъ ними. Какъ корабль и домъ нижнія части дѣлаютъ крѣпкими и сплоченными: такъ и жизнь нашу молитвы скрѣпляютъ; безъ нихъ же ничего въ насъ небываетъ добраго и спасительнаго. Почему св. Павелъ настоятельно повелѣваетъ намъ прилежать молитвѣ, говоря: въ молитвѣ пребывайте, бодрствующе въ ней со благодареніемъ (Кол. 4, 2); въ другомъ мѣстѣ—говоритъ онъ: непрестанно молитеся, о всемъ благодарите: сія бо есть воля Божія (Кол. 5, 17. 18): и въ другомъ еще мѣстѣ: всякою молитвою и моленіемъ молитеся на всяко время духомъ, и въ сіе истое бдяще во всякомъ терпѣніи (Еф. 6, 18). Такъ многими и божественными словами увѣщаваетъ насъ въ молитвѣ сей вождь апостольскій. Почему намъ, ученикамъ его, надлежитъ съ молитвою тещи путемъ жизни нашей и ею чаще орошать и напаять душу свою: ибо всѣ мы не менѣе имѣемъ въ ней нужду, чѣмъ дерева въ водѣ. Ни они не могутъ приносить плодовъ, если не будутъ впивать корнями своими воды, ни мы — источать многоцѣнные плоды благочестія, если не будемъ напаяемы молитвами [2, 778—9].
37) Воставъ съ одра, надлежитъ намъ всегда упреждать восходъ солнца служеніемъ Богу, и къ трапезѣ приступая надо молиться, равно какъ и отходя ко сну. Но и каждочастно надо приносить нѣкую молитву Богу, ровнымъ теченіемъ проводя время дня. Зимою большую часть ночи надо проводить въ молитвѣ, и съ великимъ страхомъ преклоняя колѣна усердно внимать молитвѣ, блаженными себя имѣя, что служимъ единому истинному Богу. Скажи мнѣ, какъ воззришь ты на солнце, непоклонившись прежде Пославшему сей сладчайшій для очей твоихъ свѣтъ? Какъ вкусишь отъ трапезы, не поклонившись Дарителю и Подателю сихъ благъ? Съ какою надеждою погрузишься ты въ мракъ ночи? Какіе чаешь встрѣтить сны, не оградивъ себя молитвами, но предавшись сну не огражденнымъ? Презрѣнъ будешь ты (за безмолитвіе) и удобоемлемъ для злѣйшихъ демоновъ, которые всегда вертятся вокругъ насъ, выжидая время, когда кто остается обнаженнымъ отъ покрова молитвеннаго, чтобы захватить насъ и восхитить внезапно. Итакъ, когда увидятъ, что мы ограждены молитвою, тотчасъ отскакиваютъ, какъ воры и злодѣи, когда въ головахъ воина увидятъ висящимъ мечь. Но если случится кому быть нагу отъ покрова молитвеннаго, такого восхитивъ демоны увлекаютъ ко грѣхамъ и злодѣяніямъ. Боясь сего, будемъ всегда ограждать себя молитвами и пѣснопѣніями [2, 779].
38) Въ пророческихъ видѣніяхъ Ангелы представляются съ великимъ страхомъ приносящими свои хвалебныя пѣсни Владыкѣ всяческихъ: они отъ великаго благоговѣинства покрываютъ лица свои и ноги, и когда нужно летать, совершаютъ сіе съ великимъ трепетомъ. Въ этомъ примѣръ и урокъ, какъ и намъ надлежитъ совершать молитвы свои [2, 779].
39) Во время молитвы подобаетъ намъ забывать свое человѣческое естество, и объемлясь теплымъ къ Богу устремленіемъ, въ союзѣ съ благоговѣйнымъ страхомъ, ничего не видѣть изъ сущаго долу, но думать, что стоимъ среди Ангеловъ и одинаковую съ ними совершаемъ службу Богу всевышнему [Тамже].
40) Всѣ другія принадлежности у насъ и Ангеловъ,— какъ-то: природа, образъ бытія, мудрость, вѣдѣніе, и все, чего бы ты ни коснулся, —различны: а молитва есть общее дѣло—Ангеловъ вмѣстѣ и человѣковъ,—и въ этомъ отношеніи ничего нѣтъ посредѣ ихъ и насъ (одинъ хоръ). Но кто всеусердно прилежитъ молитвѣ и сердца къ Богу устремленію, тотъ скоро уподобится имъ и въ вѣдѣніи, и въ мудрости, и благородстве, и въ образѣ жизни (Тамже).
41) Если имѣющій случай разговаривать съ мудрыми мужами, отъ частой бесѣды съ ними усвояетъ себѣ ихъ мудрость и дѣлается похожимъ въ ней на нихъ; то что сказать о тѣхъ, которые съ Богомъ часто бесѣдуютъ въ усердныхъ молитвахъ своихъ? Какою мудростію, какою добродѣтелію, какимъ вѣдѣніемъ, благодобротіемъ, цѣломудріемъ и благонравіемъ не преисполнитъ ихъ молитва и непрестанное съ Богомъ обращеніе! Такъ что не погрѣшитъ, кто скажетъ, что молитва есть источникъ всякой добродѣтели и праведности, и что въ душу, пустую молитвою и моленіемъ, не можетъ внити ничто содѣйствующее благочестію [2, 780].
42) Какъ городъ, неогражденный стѣнами, легко подпадаетъ подъ власть враговъ, по отсутствію всякой къ занятію его препоны: такъ и душу неогражденную молитвами діаволъ легко беретъ въ свою власть и наполняетъ ее всякими грѣхами. Около же тѣхъ, которые приле-жатъ молитвѣ, онъ не имѣетъ никакого успѣха. Видя душу, огражденную молитвами, онъ не дерзаетъ близко подходить къ ней, боясь силы, какую молитвы сообщаютъ душѣ, питая ее болѣе, чѣмъ хлѣбъ питаетъ тѣло. Ктомуже молящіеся усердно не допускаютъ въ себя ничего недостойнаго молитвы, но благоговѣинствуя предъ Богомъ, съ которымъ только что бесѣдовали, тотчасъ отражаютъ всякія козни лукаваго, приводя себѣ на мысль, какъ неумѣстно и худо тому, кто только что просилъ въ молитвѣ у Бога цѣломудрія и преподобія, тотчасъ переходитъ на сторону врага, позволяя душѣ вожделѣвать срамныхъ сластей и тѣмъ давать діаволу входъ въ сердце, которое только что присѣщалъ Богъ (Тамже).
43) Человѣку безъ содѣйствія Духа Святаго невозможно, какъ слѣдуетъ, вести божественную бесѣду; почему прежде всего надо молиться, да благодать Его будетъ при-сущею намъ и наитствуетъ нашъ молитвенный трудъ, когда входимъ въ церковь или дома въ клеть свою, чтобъ преклонить колѣна и вознести къ Богу наши молитвы и моленія. Когда же удостовѣришься, что, совершая молитвы, ты и съ Богомъ бесѣдуешь и содѣйствіе Духа Святаго пріемлешь; то уже никакъ не допустишь діаволу имѣть доступъ къ душѣ своей, освященной Духомъ [2, 781].
44) Кто скажетъ, что молитвы суть нервы души, тотъ скажетъ сущую правду. Ибо какъ, при цѣлости нервовъ, тѣло держится въ строѣ и живетъ, стоитъ и ходить, съ пресѣченіемъ же ихъ совершенно разстраивается: такъ и души при дѣйствіи молитвъ благоустроенны бываютъ, тверды и легко текутъ путемъ благочестія; если же ты лишишь себя молитвы, то сдѣлаешь тоже въ душѣ, что дѣлаетъ въ тѣлѣ пресѣченіе нервовъ,—она замретъ,—или, по другому сравненію, это будетъ тоже, что рыбу вынуть изъ воды, ибо какъ для рыбы жизнь — вода, такъ для души твоей—молитва [2, 781].
45) Желая привлечь людей къ молитвѣ и представить душамъ нашимъ, сколь великое благо есть молитва, Христосъ Господь вводитъ нѣкоего судію злаго и жестокаго, всякой стыдъ предъ людьми потерявшаго и страхъ Божій изъ души изгнавшего. Достаточно бы было предположить лице правдивое и милостивое и, сопоставивъ его правдивость съ человѣколюбіемъ Божіимъ, показать чрезъ то силу молитвы. Ибо если человѣкъ добрый и кроткій милостиво принимаетъ обращающихся къ нему съ прошеніемъ; не тѣмъ ли паче Богъ, великость человѣколюбія Коего не только нашъ превышаетъ умъ, но недомыслима и для самыхъ Ангеловъ. Итакъ довольно было, говорю, предположить лице судьи праведнаго; но Господь вводитъ судью жестокаго, нечестиваго, безчеловѣчнаго, сказывая при семъ, что и онъ, во всѣхъ случаяхъ являющій неукротимую лютость, не выдерживалъ сего характера предъ усерднымъ и неотступнымъ прошеніемъ, но явился тутъ благимъ и кроткимъ. Чего же ради такъ сдѣлалъ Господь?—Чтобъ дать тебѣ разумѣть, что прошеніе и моленіе и злое естество легко превращаетъ въ доброе и милостивое,—и чтобъ такимъ образомъ ни для кого уже не оставалась невѣдомою сила молитвы. Для этого Онъ, поставивъ вдову предъ злѣйшимъ всѣхъ судіею и показавъ его, не по естественному его характеру, человѣколюбивымъ, отъ него, злаго, переноситъ слово къ Отцу своему, благому, кроткому, человѣколюбивому, превосходящему беззаконія, прощающему грѣхи многіе, хулимаго и сносящаго хулу, видящаго чествованіе демоновъ и оскорбленіе Себѣ и Сыну Своему и неотмщающаго. Если теперь Онъ, хулимый, такъ кротко переноситъ оскорбляющихъ Его: то, когда мы съ подобающимъ страхомъ припадемъ къ Нему, не помилуетъ ли Онъ насъ и скоро и всещедро?