Внимание!!! внимание!!! внимание!!!

Вид материалаДокументы
15 жителей Нововоронежа объявили о начале ГОЛОДОВКИ
Пережившие шок
Под грифом «секретно»
Татьяна Дмитриева
Вы, как министр, тоже его по­лучили?
По-вашему, сейчас парламент умеет слушать других?
Абсурд у турникета
Выходит, мы так и не привык­ли к шоковой терапии?
Татьяна Борисовна, именно такой закон нужен?
Торопись не спеша!
И появился шанс
Что значит принцип солидар­ности в финансировании?
Будем считать, что льготни­кам повезло. А обычные пенсионеры, бюджетники? Что их ждет?
Смотрит, но не лечит
Подобный материал:
1   2   3

Великий чернобыльский пост

15 жителей Нововоронежа объявили о начале ГОЛОДОВКИ


(«Новая газета» 28.04.2005)

Александр ЯГОДКИН

Они — чернобыльские ликвидаторы, которые стали инвалидами, спасая челове­чество от последствий ядер­ной катастрофы. В качестве благодарности российская власть, вопреки всем своим клятвам на Конституции, лишила их с 1 января этого года значительной части компенсационных выплат.

19 июня 2002 года Кон­ституционный суд России вынес постановление об индексации льготных вып­лат инвалидам-чернобыль­цам по прожиточному ми­нимуму. Городской суд Но­воворонежа установил ликвидаторам сумму ком­пенсации на возмещение вреда здоровью: в среднем по 5600 рублей.

Однако с 1 января мес­тный Комитет социальной защиты на основании за­кона о монетизации льгот урезал выплаты бывшим ликвидаторам до 3500 руб­лей. Экономия получилась хорошей: в «городе атом­щиков» живут около тыся­чи ликвидаторов, из них 350 — инвалиды. Общая выручка с них составила около 1,5 миллиона руб­лей. Причем 40%-ное со­кращение выплат на воз­мещение вреда здоровью коснулось только нововоронежцев, а в других райо­нах области льготы оста­лись прежними.

Первая голодовка 15 нововоронежских ликвида­торов началась 7 апреля и продолжалась всего два дня: прокурор области Александр Пономарев вынес предписание главному управлению труда и соцразвития обладминистра­ции «безотлагательно» выплатить инвалидам-чер­нобыльцам отобранные деньги. Начальство управ­ления сказало: в чем же дело? Как только представ­ление прокурора до нас дойдет, так сразу все и выплатим.

Однако в понедельник, когда представление про­курора дошло, «облупртрудисоцзащ» заявило делега­ции чернобыльцев другое: вернем деньги или нет, ре­шим только после консуль­таций в правовом отделе обладминистрации. И тог­да ликвидаторы объявили голодовку. 15 человек по­стелили на пол матрацы в одной из комнат местного Дома культуры. В холле ДК собрались более 300 пред­ставителей Общества инва­лидов Чернобыля и членов их семей. Облпрокуратура предложила чернобыльцам содействие в подготовке необходимых документов для обращения в област­ной суд.

И еще ликвидаторы зая­вили, что верить власти больше не собираются и не пойдут с ней ни на какие договоренности, а голодов­ка продлится до тех пор, пока чернобыльцам не вып­латят все средства в полном объеме. Или пока они не умрут.


Пережившие шок

Татьяна Дмитриева о плюсах и минусах реформы здравоохранения


(«Российская газета» 28.04.2005)

Ирина КРАСНОПОЛЬСКАЯ

Лекарственное обеспече­ние — то звено, за которое, ес­ли правильно потянуть, мож­но вытащить всю службу здо­ровья. Так считает академик РАМН, директор Центра соци­альной и судебной психиат­рии имени Сербского Татьяна Дмитриева, с которой встре­тился корреспондент «РГ».


Под грифом «секретно»

Российская газета | Татьяна Борисовна, вы были министром здравоохранения России. Как оце­ниваете изменения, происходящие сегодня в социальной сфере, в том числе в здравоохранении?

Татьяна Дмитриева | Вы ждете, что я, с одной стороны, стану рез­ко критиковать реформы, а с дру­гой — в силу подчиненности наше­го центра министерству начну петь дифирамбы? Разочарую вас: ни то­го, ни другого. И знаете почему? То, что сейчас происходит, задума­но и начато не Зурабовым и не сей­час. Документ, который диктовал необходимость замены льгот на денежные компенсации, проведе­ния приватизации в системе здра­воохранения, лег на стол членов правительства РФ в 1997 году. Рас­сылался документ секретной по­чтой и под грифом «секретно».

РГ | Вы, как министр, тоже его по­лучили?

Дмитриева | А как же.

РГ | Ваша реакция? Обсуждение последовало?

Дмитриева | Обсуждение было, нов очень узком кругу среди тех, у кого был допуск к секретной доку­ментации. И наш, то есть Минздра­ва, основной ответ был такой: мы не отвергаем необходимость реа­лизации подобных решений. Но и с политической, и с экономиче­ской точки зрения тогда присту­пать к ним было преждевременно. Документ, в частности, предпола­гал конструктивный диалог меж­ду представителями различных ветвей власти как на федераль­ном, так и на региональном уров­не. А время, напомню, было, мож­но сказать, почти анархическое: каждая губерния строила свою си­стему здравоохранения, социаль­ной поддержки. Да и сама соци­альная поддержка была сведена к минимуму. Предприятия не имели никаких оборотных средств. По сути экономика постепенно спол­зала к бартеру. Парламент слушал только себя, и любые начинания правительства принимались в штыки.

РГ | По-вашему, сейчас парламент умеет слушать других?

Дмитриева | Он стал более циви­лизованным и научился идти, ко­гда надо, на разумный компро­мисс.

РГ | И что, теперь время такое, что можно проводить в жизнь предложения, которые были в том секретном документе? Почему же такое повсеместное неприятие реформ? Почему они так болезнен­ны?

Дмитриева | Потому что любую, даже самую хорошую идею можно запросто угробить. Так случилось, что последние нововведения пока­зали наше неумение просчитывать ходы. Прежде всего неумение по­нимать элементарную человече­скую реакцию на перемены. Я при­веду лишь пример. Одной рукой были подписаны два закона. Один — о том, что с первого января 2005годавсе уровни власти долж­ны приступить к реализации 122-го Закона о монетизации. И тут же нам преподнесли «новогодний по­дарок» — десятидневные рождест­венские каникулы.


Абсурд у турникета

РГ | Не поняла, какая тут связь?

Дмитриева | А такая, что вместо реализации с первого января ново­го закона страна впала в спячку. Абсурд? Далеко не безобидный. Представьте на минуточку: чело­век возвращается после новогод­ней ночи в лучшем расположении духа. А в метро, троллейбус, авто­бус его не пускают. Оказывается, пока он праздновал, настали новые времена, ему не понятные. В луч­шем случае некоторым это напом­нило знаменитый рязановский фильм: не оказались ли они в дру­гом городе, а может, в другом госу­дарстве? У других возникло подоз­рение, что в стране очередной пе­реворот. А кончилось все известно чем: люди вышли на улицы — нача­лись многотысячные протесты. От обид, унижений, непонимания. Сработало классическое: хотели как лучше, а получилось как всегда. Я психиатр и могу поставить точ­ный диагноз: это была шоковая ре­акция на стресс.

РГ | Выходит, мы так и не привык­ли к шоковой терапии?

Дмитриева | К шоку привыкнуть невозможно. Кроме того, у рус­ского человека буквально в крови постоянное ожидание неприят­ностей, особенно от власти. И власть, увы, как всегда, оправдала эти ожидания. Тем самым дискре­дитировала очень нужный и очень важный закон. Стрелочни­ка нашли мгновенно — господина Зурабова, который, если по боль­шому счету, принял на себя весь удар.

РГ | Татьяна Борисовна, именно такой закон нужен?

Дмитриева | Представьте себе, да. Он не от хорошей жизни. Он от нашего многолетнего неумелого латания дыр. Эти дыры латали предоставлением льгот, они были сродни наградам за какие-то за­слуги, за работу в определенных отраслях: сегодня — работникам милиции, завтра — шахтерам, по­слезавтра — железнодорожни­кам... Две трети населения страны оказались льготниками. При этом многие даже об этом не ведали, так как большая часть льгот остава­лась лишь на бумаге. То, что буча началась из-за транспорта, понят­но: именно этой льготой, особен­но в больших городах, люди дей­ствительно пользовались. Но по­думайте, кто пользовался: вовсе не только и даже не столько неиму­щие, пенсионеры, инвалиды, а ра­ботники жилищных хозяйств, во­еннослужащие, вплоть до генера­лов, работники транспорта и так далее. Перечень на десятки. Ниг­де, ни в одной экономически раз­витой стране такой льготной каши нет. Не заметили, смирились с тем, что само понятие «льготы» у нас воспринимается именно как на­града, как высшее поощрение за хорошую работу, проявленный ге­роизм, как приманка в некоторые отрасли, например в милицию. Во всех экономически развитых странах нет понятия «льготы как награда». Там речь идет о мерах социальной поддержки неиму­щих. Там о льготах не принято распространяться, в этом есть не­что унизительное, значащее, что человек не вполне состоялся, не смог обеспечить себе достойную жизнь и достойную безбедную старость. Сегодня, когда мы все-таки хотим

быть свободными людьми в сво­бодной стране, нам необходимо отказаться от льготных подачек. Другое дело, что государство обя­зано защитить, особенно в пере­ходный период, тех, кто в силу объективных причин, созданных нашим прошлым, оказался в бед­ственном положении. 122-й Закон по сути переворачива­ет все наше сознание. Ставит все с головы на ноги. Однако огромное «но». О его осуществлении надо было думать заранее, очень посте­пенно, очень, если угодно, индиви­дуально подготовить людей к та­ким переменам и, соответственно, выстроить работу служб, которые их стали проводить.


Торопись не спеша!

РГ | Но не было же такого?

Дмитриева | Не было. А вот сей­час, по-моему, уже есть. Михаил Зурабов подписал недавно приказ о дополнительном лекарственном обеспечении льготных категорий граждан. Вступает он в действие лишь с первого июля. И уже сейчас и на федеральном, и на региональ­ном уровне идет подготовка к вы­полнению этого приказа. А когда выпускали 122-й Закон, знали, что нет банка данных даже о количест­ве тех, кто получает льготы, — об инвалидах, репрессированных, чернобыльцах. Зная об этом, на всякий случай подстраховались дополнительными денежными средствами от Минфина. Были уве­рены, что этих денег хватит на тех, кого не смогли учесть в предвари­тельных расчетах. Но при этом да­же не предполагали, какое может возникнуть протестное настроение. И только когда люди вышли на улицы, перекрыли дороги, только тогда впервые за все време­на на социальную поддержку, осо­бенно на льготные препараты, бы­ли брошены такие средства, кото­рые нам и не снились. Можно сказать, что сегодня имен­но народ заставил власть подумать о здоровье населения. Я считаю, что сейчас сделан первый серьез­ный шаг на том пути, где здравоох­ранение действительно может стать эффективным, качествен­ным, доступным.


И появился шанс

РГ | Выможете это доказать?

Дмитриева | Могу. Во врачевании очень многое зависит именно от лекарств. То, что я сейчас скажу, мало кто знает. В нашей службе здоровья из-за постоянной нище­ты мы вынуждены были пользо­ваться только теми лекарствами, которые мало, стоили. Они, давай­те это честно признаем, и мало по­могали. Сейчас впервые через льготные списки у здравоохране­ния появился новый шанс. В эти списки впервые внесены совре­менные высокоэффективные средства последних поколений. Применение таких препаратов в первичном звене, то есть не на уровне поликлиник, наверняка снизит потребность в госпитали­зации, снизит количество трудопотерь (выход на больничный лист, инвалидность), повысит ка­чество жизни пациентов, умень­шит летальность. Сегодня каждый из нас может жить на 12—16 лет больше, и лекарства в этом играют далеко не последнюю роль. Но пока через 122-й Закон и через принцип солидарности в финанси­ровании «облагодетельствованы» только льготники. Они оказались первой колонной, которая, с одной стороны, пережила тот самый шок, а с другой — получила надежную защиту здоровья. Остальные кате­гории населения пока в проигры­ше.

РГ | Что значит принцип солидар­ности в финансировании?

Дмитриева | Это по сути один из главных принципов страхования. В данной ситуации каждый льготник при страховании через соцпакет на 350 рублей, если есть необ­ходимость, может получить лекар­ственных препаратов на сумму до десяти тысяч долларов. Поверьте, это достаточно для самого совре­менного лечения. И добавлю: речь только об амбулаторном лечении.

РГ | Будем считать, что льготни­кам повезло. А обычные пенсионеры, бюджетники? Что их ждет?

Дмитриева | Минздравсоцразвития просто обязано сейчас сделать следующий шаг: распространить новую систему лекарственного страхования на те категории, о ко­торых вы сказали. Следует поду­мать об участии в этом процессе ра­ботодателей, а также самих паци­ентов, которые относятся к более обеспеченным слоям населения. Вот жилье или автомобиль мы страхуем почти обязательно. Так может, стоит обзавестись лекарст­венной страховкой? И тогда, запла­тив за нее, например, сто рублей, можно будет при необходимости приобрести лекарств на тысячи.

РГ | А сами медики готовы к пере­менам, о которых мы говорим?

Дмитриева | Пока нет. Но, думаю, жизнь заставит нас овладеть сов­ременными лекарственными тех­нологиями. Мы не настолько бога­ты, чтобы пользоваться дешевыми лекарствами. Экономисты и меди­ки доказали: применение дорогих, но эффективных препаратов в де­сять раз выгоднее пользования ус­таревшими.


Смотрит, но не лечит

В Псковской области начали работу врачи общей практики


(«Парламентская газета» 28.04.2005)


Их подготовка теперь проходит на кафедре постдипломного обучения врачей Санкт-Петербургской медицинской академии. Кстати, об­ластному бюджету она обошлась бы в 600 тысяч рублей.

Главный врач Псковской обла­стной больницы Виктор Антонов считает, что наиболее эффективной система врачей общей практики за­рекомендовала себя на селе, где не хватает специалистов, в городе же система здравоохранения должна быть разноплановой. «Один врач не может работать одновременно и за хирурга, и за педиатра, и за гинеко­лога», — пояснил он.

Сами же врачи общей практики считают, что их существование вы­годно как пациентам, так и всей си­стеме российского здравоохране­ния. Пациент посещает не двух-трех врачей, а только одного и бес­платно. Но при этом, подчеркивают врачи, узких специалистов — педи­атров, гинекологов, лоров и дру­гих — сокращать нельзя. «Мы толь­ко смотрим пациентов, лечат их специалисты», — пояснила врач об­щей практики Вера Николаева.


Конец выпуска