Тулин алексей. Уфологическая психология. Том уфология и психология

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 24

Структура, методы и основные теоретические модели развития научного знания.

1.Основные компоненты структуры научного познания. Уровни естественнонаучного познания

Одной из целей теории науки является установление структуры научного мышления, научного поиска. Научное познание включает в себя множество компонентов. Каждый из которых связан с одним из двух уровней эмпирическим или теоретическим.

Основными элементами научного знания являются:

факты твердо установленные и подтвержденные в ходе наблюдений экспериментов и проверок, будучи зафиксированы принятыми в науке способами но превращаются в научный факт. Они составляют эмпирический базис науки, здесь исследователь имеет дело непосредственно с природными и социальными объектами, применяются методы наблюдения описания, измерения, эксперимента;
закономерности, обобщающие группы фактов – существенные, необходимые, устойчивые и повторяющиеся связи явлений, выявляются путем абстрагирования, выведения в обобщенном виде признаков являющихся общим для многих вещей одного класса, но не как простая одинаковость, а как сущностная связь многих предметов, превращающая их в аспекты единой системы. Для этого требуются понятия, которые создаются заново или заимствуются из смежных отраслей знания. В науках которые принято называть описательными, н-р в геологии эмпирические обобщения исследование завершают, теория в этих науках представляет собой эмпирическое обобщение, построенное на чрезвычайно обширном материале
теории представляющие собой системы закономерностей и описывающие некий фрагмент реальности в теории происходит перестройка эмпирического материала на основе некоторых исходных принципов, на теоретическом уровне объектом исследования являются идеализированные объекты (теоретические абстракции, математические модели и т. д., поэтому применяются аксиоматический метод, системный и структурно-функциональный анализ, математическое моделирование; Теория рассматривается как высшая форма организации научного знания, дающей целостное представление о существенных связях и отношениях в какой-либо реальности. Так как разработка теории связана, как правило, с введением понятий, фиксирующих непосредственно не наблюдаемые стороны объективной реальности, проверка истинности теории не может быть непосредственно осуществлена прямым наблюдением или экспериментом. Это приводит к тому что возникает вопрос о том право данной конкретной теории считаться научной, как доказать что она не является чистой спекуляцией Проверка гипотезы строится на несколько иных принципах, В истории науки было предложено два принципа позволяющих провести границу между научными теориями и тем, что наукой не является. 1. принцип верификации любое понятие или суждение имеет научный смысл если оно может быть сведено к эмпирически проверяемой форме, или оно само не может иметь такой формы, то эмпирическое подтверждение должны иметь ее следствия, одна принцип верификации применим ограниченно, в некоторых областях современной науки его использовать нельзя.2. Американский философ К. Поппер предложил другой принцип – принцип фальсификации, в его основе лежит тот факт, что прямое подтверждение теории часто затруднено невозможностью учесть все частные случаи ее действия, а для опровержения теории достаточно всего одного случая с ней не совпадающего, поэтому если теория сформулирована так, что ситуация в которой она будет опровергнута может существовать, то такая теория является научной. Теория неопровержимая в принципе не может быть научной
научные картины мира, рисующие обобщенные образы реальности в целом, в теории допускающие взаимное согласование сведены в некое системное единство.

Таким образом мы можем выделить два взаимосвязанных но самостоятельных уровня научного исследования: эмпирический и теоретический. Они различаются по предмету (вовтором случае он может иметь свойства, которых нет у эмпирического объекта), средствам, методам и результатам (эмпирическое исследование завершается выведением эмпирического обобщения, теоретическое имеет целью выдвижение гипотезы и создание теории). Но несмотря на методологическую ценность выделения эмпирического и теоретического уровней исследования, разделить их в целостном процессе познания невозможно. Невозможно так же говорить о том что какой-то из них является важнейшим ведущим для исследования. Еще на заре развития современной науки Ф. Бекон и Р. Декарт сформулировали две разнонаправленных программы развития науки: эмпирическую, основанную на принципе индукции (такой способ рассуждения при котором общий вывод делается на основе частных посылок) и рационалистическую построенную на дедукции (выведение всей системы знания из некоторых общих положений, который носят самоочевидный характер). Обе эти методологические программы в настоящее время считаются неадекватными требованиям научного исследования. Эмпиризм имеет тот недостаток, что индукция не может привести к универсальным суждениям, поскольку в большинстве ситуаций принципиально невозможно охватить все многообразие частных случаев, рационализм оказался беспомощен при изучении тех областей реальности, для которых ничего самоочевидного не существует. В наше время стандартная модель строения научного знания начинается с установления путем наблюдения и эксперимента различных фактов, если среди них можно установить некую регулярность, то можно говорить об обнаружении эмпирического закона, первичного эмпирического обобщения, если отыскиваются факты, которые не встраиваются в обнаруженную регулярность, то ученый используя свой творческий интеллект, умение мысленно перестроить известную реальность так что бы устранить противоречие. Эмпирически выявить эту новую схемы невозможно, ее необходимо сотворить умозрительно в виде гипотезы, если эта гипотеза снимает противоречие или позволяет предсказать получение новых данных, означает что она нашла подкрепление и превратилась в теорию. Такой метод принято называть гипотетико –дедуктивным.

2.Основные теоретические модели развития науки.

Развитие науки определяется внешними и внутренними факторами. К первым относится влияние государства, экономичеких, культурных, национальных факторов и ценностных установок ученых. Вторые определяются внутренней логикой развития науки. Развитие научного знания отличается своебразной неровностью, причудливым переплетением медленного накопления данных и резкими измененниями связанными с внедрением радикально новых идей вызывающим обвальное изменение всей естественнонаучной картины мира. Внутренняяя логика имеет свои особенности на каждом из уровней исследования, эмпирическому уровню присущь кумулятивный характер, поскольку даже отрицательный результат наблюдения или эксперимента вносит свой вклад в накопление знаний. Теоретический уровень имеет более скачкообразный характер, так как каждая новая теория представляет собой качественное преобразование свей системы знания, как правило новая теория не отрицает предшествующую полностью, а включает ее в качестве частного случаю. Вопрос о смене научных концепций является одним из наиболее интересных в современной методологии науки. В первой половине XX века основной структурной единицей развития науки считалась теория, и вопрос о ее смене ставился в зависимость от ее подтверждения или опровержения. Главной методологической проблемой считалось сведение теоретического уровня исследования к эмпирическому, что в конце-концов оказалось невозможным.

В 60-е Огромное влияние на представления о логике и динамике развития науки оказала американского историка и философа Томаса Куна. Он ввел в методоллогию науки приннципиально новое понятие «парадигма» (от греч. образец). Парадигма фиксирует определенный способ организации знания, подразумевающий набор предписаний задающих видение мира, и т.о. влияющий на определение направлений исследования, в парадигме содержатся так же обще принятые образцы решения конкретных проблем, парадигма это не теория (хотя как правило ее ядро составляет фундаментальная теория), она не выполняет объяснительной функции, парадигма это способ задать систему отсчета, предварительная предпосылка построения и обоснования различных теорий. Это место теоретическое образование, закрепляющее дух и стиль научных исследований. Кун определял парадигму как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решения научному сообществу». Парадигма принятая научным сообществом может на долгие годы определить круг проблем, привлекающих внимание ученых, является официальным подтверждением, подлинной научности получаемых ими данных. В рамках действия одной парадигмы приращение знаний осуществляется по схеме «нормальной науки», смена парадигмы сопровождается «научной революцией». В ходе «научной революции выбор новой парадигмы не является однозначно детерминированной , ен носит линейного характера, выбор парадигмы из числа возможных осуществляется в значительной случайно под воздействием совершенно посторонних факторов, поэтому почти мгновенный акт смены парадигмы не может быть истолкованы строго рационально, Кун даже склонен сравнивать это явление с возникновением новой религии, как некое просветление и озарение, иррациональный акт веры.

Данное положение было подвергнуто критике американским философом венгерского происхождения И. Лакатосом, который предложил в качестве основной единицы развития научного знания не нормальную науку, основанную на той или иной парадигме, «научно-исследовательскую программу».

Структура научно-исследовательской программы:

«жесткое ядро», включающее неопровержимые для сторонников программы исходные положения.
область «негативной эвристики» - это своеобразный защитный пояс ядра программы, состоящий из вспомогательных гипотез и допущений, снимающих противоречия с фактами не согласующимися с ядром программы (например, расхождение между расчетным положением и реальной ситуацией объясняется неточностью измерения, присутствием не установленных возмущающих факторов, но фундаментальные положения сомнению не подвергаются.
«Позитивная эвристика» - правила указывающие как выбирать пути исследования и как по ним следовать то есть, это ряд положений на основании которых можно изменять и пересматривать те варианты исследовательской программы которые оказались под угрозой опровержения, в результате исследовательская программа предстает не как изолированная тория как серия модифицированных теорий в основе которых лежат общие исходные принципы.

Благодаря этому ученые работающие внутри какой-то исследовательской программы могут долгое время обходить противоречащие программе факты, они могут ожидать что данные, не укладывающиеся в программу в данный момент, удастся объяснить со временем, это придает науке стабильность. Однако рано или поздно позитивная эвристика себя исчерпывает, вытеснение одной программы другой представляет собой научную революцию, выбор между двумя программами осуществляется рационально, на основе того что одна из них признается прогрессирующей, а другая регрессирующей, программу признается прогрессирующей если ее теоретический рост превышает ее эмпирический, то есть если она успешно предсказывает новые факты, программа регрессирует тогда когда ее теоретический рос отстает от эмпирического, то есть она только запоздало объясняет случайные открытия или факты, открываемые конкурирующей программой. Таким образом, источником развития науки выступает конкуренция исследовательских программ.

3.Единство интегративный-дифференциальных тенденций развития науки.

Важной закономерностью процессов развития науки принято считать единство процессов диффренциации и интеграции научного знания.

В настоящее время насчитывается не менее 15 тыс. различных научных дисциплин. Такое усложнение структуры научного знания имеет несколько причин, во-первых, в основе всей современной науки лежит аналитический подход к действительности, то есть основной прием познания это расчленение изучаемого явления на простейшие составляющие. Этот методологический прием ориентировал исследователей на подробную детализацию изучаемой действительности. Во-вторых за последние 300 лет резко возросло число объектов доступных для научного изучения, существование универсальных гениев, которые могли охватить все многообразие научного знания стало сейчас физически невозможным, человек способен познать лишь незначительную часть того что известно человечеству. Процесс формирования отдельных научных дисциплин происходил за счет отграничения предмета каждой из них от предметов других наук. Стержнем того или иного предмета исследования являются объективные законы действительности.

Подобная специализация полезна и неизбежна. Дифференциация научного знания позволяет более глубоко изучить, отдельные аспекты реальности. Она облегчает труд ученых, оказывает влияние на саму структуру научного сообщества. Данный процесс продолжается и по сей день, генетика относительно молодая наука, но в ней уже наметилось целое семейство дисциплин: эволюционная, популяционная, молекулярная. Продолжают дробиться и более старые науки, например, в химии появились квантовая химия, радиационная химия и т. д. Но в то же время дифференциация научного знания несет в себе и опасность, разложения единой научной картины мира. Отпочковавшись от системы протознания, дисциплины оказывались в изоляции друг от друга, элементы науки (отдельные научные дисциплины) становились самодовлеющими в своей автономности, естественные связи между ними нарушались, структурные взаимодействия исчезали. Это было характерно не только для отношений между крупными отраслями знания, но и внутри отраслевых рамок отдельных наук. В результате наука из целостной системы знания все больше превращалась в суммативную. Взаимное размежевание наук, дифференциация изоляционистского типа была ведущей тенденцией в сфере науки в плоть до XIX века, это привело к тому, что не смотря на большие успехи достигнутые наукой на пути прогрессирующей специализации, происходил рост рассогласования научных дисциплин. Возник кризис единства науки. Но уже в рамках классического естествознания постепенно утверждается идея принципиального единства всех явлений природы, а следовательно и отражающих их научных дисциплин, поэтому начали возникать смежные научные дисциплины например, физическая химия, биохимия. Границы проведенные между оформившимися научными дисциплинами становятся все более условными, фундаментальные науки так глубоко проникли друг в друга, что возникает проблема формирования единой науки о природе, то есть интеграции научного знания.

Термин интеграция (от лат. восстановление, восполнение), как правило используется для обозначения объединения каких-то частей в единое целое, при этом подразумевается так же преодоление дезинтегрирующих факторов ведущих к разобщенности системы, к чрезмерному росту самостоятельности элементов или частей, что должно повысить степень упорядоченности и организованности системы. сейчас этот термин уже утвердился в качестве общенаучного понятия: некоторые исследователи даже предлагают рассматривать его как философскую категорию. В основе решения проблемы интеграции научного знания лежит философский принцип единства мира. Поскольку мир един его адекватное отражение должно представлять единство; системный целостный характер природы обуславливает целостность естественнонаучного знания, в природе нет абсолютных разграничительных линий. А есть только относительно самостоятельные формы движения материи, переходящие друг в друга и составляющие звенья единой цепи движения и развития, по этому науки изучающие их могут обладать не абсолютной, а только относительной самостоятельностью.

в организации исследований на стыке наук. Результатом являются «пограничные» науки, но такая интеграция возможна только между смежными дисциплинами
в разработке междисциплинарных научных методов, которые могут применяться в различных науках (спектральный анализ, хроматография, компьютерный эксперимент, еще боле широкую интеграцию позволяет осуществлять применение математического метода)
в поиске объединительных теорий и принципов, к которым можно было бы свести бесконечное разнообразие явлений природы (единая теория поля, глобальный эволюционный синтез в биологии, физике химии и т.д.)
разработка теорий выполняющих общеметодологические функции в естествознании. В результате возникаю синтезирующие дисциплины объединяющие ряд далеко отстоящих друг от друга наук. (кибернетика, синергетика).
изменении самого принципа выделения научных дисциплин. Появился новый тип проблемных наук, они по большей части становятся комплексными, привлекающими для решения одной проблемы сразу несколько дисциплин (онкология и пр.).

В настоящее время можно проследить в науке одновременно и процессы дифференциации и процессы интеграции, но последние судя по всему пересиливают, интеграция стала ведущей закономерностью развития научного прогресса. К настоящему времени в науке действует множество интегрирующих факторов, которые позволяют утверждать, что она стала целостным системным образованием, в этом отношении наука вышла из кризиса, и проблема состоит теперь в достижении еще большей организованности и упорядоченности. В современных условиях дифференциация наук уже не приводит к дальнейшему разобщению, а наоборот к их взаимному цементированию. Однако разобщение еще далеко не преодоленно, а на отдельных участках оно даже усиливается. При этом следует учитывать что интеграция и дифференциация не взаимоисключающие, а взаимодополняющие процессы.

4.Особенности современных методов научного познания. Применение научных методов в естествознании.

Структура научного познания, о которой мы говорили выше, представляет собой способ научного познания или научный метод. Метод это совокупность действий, призванных помочь достижению желаемого результата. Современная наука основывается на определенной методологии – то есть совокупности используемых методов и учений о методе. Система методов научного исследования включает в себя, во-первых, методы применяемые не только в науке, но и в других отраслях знания, во-вторых, методы применяемые во всех отраслях науки и. В-третьих, методы специфические для отдельных определенных разделов науки, отдельных научных дисциплин.

Среди всеобщих методов, характерных для всех сфер человеческого познания можно выделить такие методы как:

анализ – расчленение целостного предмета на составные части (стороны признаки отношения) с целью их более глубокого изучения.
синтез – соединение ранее выделенных частей предмета в единое целое.
абстрагирование – отвлечение от ряда несущественных для данного исследования свойств и отношений с одновременным выделением интересующих нас свойств и отношений.
обобщение – прием мышления – в результате исследования, в результате которого общие свойства и признаки целого класса объектов.
индукция.
дедукция.
аналогия – прием познания при котором на основе сходства объектов по одним признакам делается заключение об их сходстве по другим.
моделирование – изучение объекта (оригинала) путем создания и исследования его копии (модели), воспроизводящей оригинал с определенной точки зрения интересующей исследователя.
классификация – разделение всех изучаемых предметов на отдельные группы в соответствии с каким-либо важным для исследователя признаком ( особое значение имеет в описательных науках6 геологии, географии, некоторых разделах биологии).

Научный метод как таковой разделяется на методы используемые на каждом уровне исследования. Таким образом, выделяются эмпирические и теоретические методы.

Эмпирические методы:

наблюдение – целенаправленное восприятие явлений объективной действительности.
описание – фиксация средствами естественного или искусственного языка сведений об объектах.
измерение – сравнение объектов по каким-либо сходным свойствам или сторонам.
эксперимент – наблюдение в специально создаваемых и контролируемых условиях, он позволяет восстановить ход явления при повторении условий.

Научные методы теоретического уровня исследования:

формализация – построение абстрактно-математических моделей, раскрывающих сущность изучаемых процессов действительности.
аксиоматизацию – построение теорий на основе аксиом (утверждений доказательства истинности которых не требуются).
гипотетико-дедуктивный метод – создание систем дедуктивно связанных между собой гипотез, из которых выводятся утверждения об эмпирических фактах.

В конце XVII-XVIII веках сначала физика в исследованиях И. Ньютона, затем химия в лице Лавуазье встали на путь количественного исследования, затем то же произошло и в других естественно научных дисциплинах. Применения математики, столь же характерно для современного естествознания как применение экспериментальных методов, логическая стройность, строго дедуктивный характер построений, общеобязательность выводов математики, делали ее прекрасной опорой для естествознания. Достоинство математизации естество знания чрезвычайно многообразны. Во-первых, во многих случаях математика играет роль универсального языка естествознания, прекрасно подходящего для лаконичной и точной фиксации различных положений. Во-вторых, математика может служить источником моделей, алгоритмических схим, для связей, отношений и процессов, составляющих предмет естествознания. Разумеется любая математическая модель это своего рода упрощение, но упрощение в данном случае не тождественно огрублению, это скорее выявление сущностных особенностей объекта. Поскольку в математических формулах и уравнениях воспроизведены некие общие связи и отношения, реального мира, они могут повторяться в разных его областях. На этом построен метод естественно научного исследования, который называют математической гипотезой, в ней не создают математическое описание природных объектов, а пытаются готовой математической модели подобрать соответствие в природе. Часто исходная математическая формула заимствуется из смежной и даже не смежной области знания, в нее подставляются значения, иной природы, а затем проверяют, совпадение рассчитанного и реального поведения объекта. Разумеется, применимость этого метода ограничена теми дисциплинами, которые уже накопили, достаточно богатый математический арсенал. В целом значение математики в современном естествознании невозможно переоценить, сейчас ни одна теоретическая интерпретация не считается полностью завешенной, если не удается создать математическую модель изучаемого явления. Однако не следует думать, что все естествознание может быть сведено к математике, построение формальных систем, моделей, алгоритмических схем, это только метод, одна из сторон научного поиска. Развивается наука прежде всего как содержательное, неформализованное, неалгоритмизироанное знание.

Большое значение в современной науке приобрели статистические методы, позволяющие определять средние значения характеризующие всю совокупность изучаемых явлений или предметов. Применение статистического метода не позволяет ученым предсказывать поведение отдельного индивида в совокупности, можно лишь утверждать, что он будет вести скбя определенным образом с определенной вероятностью. Статистические законы применяются только к большим совокупностям.

О недобросовестной практике научных исследований

Согласно элементарному здравому смыслу, если человек может быть обвинен в преступлении, что поставит под угрозу его репутацию и уклад жизни в целом, ему необходимо точно знать, где проходит грань между запретным и дозволенным. Теоретически это должно относиться и к недобросовестной практике научных исследований. К сожалению, организациям, которые пытались дать точное определение данному проступку, не удалось прийти к единому мнению. Ни одно из определений недобросовестной практики научных исследований, которые читатель может найти в приложении, не позволяет нескольким независимым друг от друга рецензентам во всех случаях согласиться в вопросе о том, имело место нарушение, или нет.

Приходится признать, что универсальное определение недобросовестной практики научных исследований невозможно в принципе, хотя это отнюдь не означает, что мы должны примириться с подобными явлениями. Сами попытки найти ответ углубляют наше понимание проблемы. Полезны и споры, разгорающиеся вокруг каждого определения, поскольку в спорах рождается истина, которая, увы, никогда не бывает абсолютной.

Сходство между недобросовестной практикой научных исследований и недобросовестной медицинской практикой

С трудностями при выработке точных определений приходится сталкиваться не так уж редко. Например, непросто дать определение недобросовестной медицинской практики, за которую в Великобритании врач может быть исключен из реестра Главного медицинского совета (ГМС) — основного органа, регулирующего деятельность медицинского сообщества в этой стране. Отношение к серьезным нарушениям принципов и правил медицинской практики меняется по мере развития медицинской науки, социальных и экономических отношений, но в настоящее время врач может быть обвинен в недобросовестной медицинской практике только после выполнения стандартной процедуры расследования. Каждый такой случай фиксируется и уточняет наше понимание того, что следует относить к серьезным профессиональным проступкам. ГМС существует уже более 100 лет и на протяжении длительного времени участвует в создании прецедентного права по вопросам недобросовестной медицинской практики.

В настоящее время в Великобритании и во многих других странах началась работа по выработке определения недобросовестной практики научных исследований. Осознавая, что эта работа никогда не даст окончательного результата, мы должны продолжать ее, но для этого следует систематизировать наш опыт и знания. В обсуждениях и спорах должны принимать живейшее участие сами исследователи. Они могут ссылаться на то, что крайне трудно найти четкую информацию о принципах добросовестной практики научных исследований, но незнание не освобождает от ответственности. Ведь границы представлений о недобросовестной медицинской практике также размыты и непостоянны, однако врачи прекрасно понимают, что обязаны быть в курсе современных требований.

По аналогии с деятельностью ГМС (эта аналогия здесь вполне уместна, поскольку этот регулирующий орган хорошо известен многим участникам дискуссий об этике биомедицинских исследований) мы должны не столько систематизировать проступки и нарушения, но и разрабатывать рекомендации по добросовестной практике научных исследований. Недавно ГМС обнародовал свое мнение о том, что следует понимать под качественной медицинской помощью. Любой посвятивший себя улучшению общественной, политической или экономической системы знает, что куда эффективнее оказывается попытка поднять все элементы этой системы до желаемого уровня, чем простое признание их несоответствия стандарту. Совет по медицинским исследованиям и Международная конференция по гармонизации совместно с другими организациями разработали рекомендации по добросовестной практике научных исследований, а Комитет по этике научных публикаций — рекомендации по добросовестной практике научных публикаций.

Современные определения недобросовестной практики научных исследований

Приводятся 7 определений недобросовестной практики научных исследований, опубликованных в период с 1991 по 1998 г.; 2 из них были разработаны в Великобритании, 1 в США, 4 в скандинавских странах. У американцев вопрос о недобросовестной практике научных исследований вызвал бурную реакцию, поэтому их определение самое длинное. В США больше всего спорили именно о том, насколько широким должно быть определение недобросовестной практики. В скандинавских странах, напротив, формальным определениям придают куда меньшее значение. M. Nylenna et al. так охарактеризовали результаты работы национальных комитетов по недобросовестной практике научных исследований: "В Скандинавии точные определения никогда не считали решающим или просто важным фактором в борьбе с недобросовестной практикой научных исследований, поскольку ее проявления варьируют в широком диапазоне — от незначительных отклонений до серьезных проступков. Определение научной недобросовестности может носить лишь общий характер, а обвинения в недобросовестности должны базироваться не на определениях, а только на обоснованном суждении о тяжести проступка".

Самым прагматичным из всех является, пожалуй, определение Совета по медицинским исследованиям , которое и было принято к действию Комитетом по недобросовестной практике научных исследований ГМС. Это определение также нельзя назвать предельно четким, поскольку упоминаются "недостоверные факты… в отчете об исследовании". Означает ли это, что включение в список авторов лиц, которые таковыми не являются, или публикация статьи в нескольких журналах без уведомления редакторов о дублировании (а подобные действия встречаются на каждом шагу) относятся к недобросовестной практике научных исследований? Мною была предпринята попытка проверить, какие из проступков или недостатков можно расценить в качестве признаков недобросовестной практики научных исследований и публикаций, используя при этом все современные определения. Сразу же стало понятно, что эти определения нельзя применять в качестве рабочего инструмента, они не позволяют получить однозначный ответ (лишь использование вымышленных данных во всех случаях расценивается как недобросовестная практика научных исследований).

Связь между незначительным и серьезным нарушением принципов добросовестной практики научных исследований

Спор об определении недобросовестной практики научных исследований обусловлен разным отношением к двум вопросам. Неизвестно, какой из двух кривых в действительности описывается связь между частотой и тяжестью нарушений принципов добросовестной практики научных исследований. Многие считают, что между незначительными и серьезными нарушениями существует некий барьер. Однако более вероятно плавное перерастание одного в другое, что часто наблюдается в биологических системах. Продемонстрировать это можно на примере с плагиатом: автор может "позаимствовать" у других пару слов, абзац, главу или статью целиком.

Из вышесказанного логично вытекает второй вопрос: может ли исследователь, допускающий незначительные погрешности в своей работе (а это встречается довольно часто), совершить серьезное нарушение? Или эти поступки вызваны совершенно разными мотивами? Данный спор напоминает рассуждения о том, можно ли "баловаться" легкими наркотиками, не опасаясь стать наркоманом. Вопрос очень важен, поскольку при наличии тенденции к нарастанию тяжести проступков малейшие нарушения следует пресекать в зародыше. И пусть мы не знаем точного ответа на этот вопрос, можно предположить, что пренебрежение "второстепенными" правилами добросовестной практики научных исследований рано или поздно приведет к серьезным нарушениям, а последние редко возникают на пустом месте. И в других областях человеческой деятельности, например в финансовой, с мелкого мошенничества часто начинается путь к грандиозным обманам. Тема незаметного превращения хорошего человека в негодяя сотни раз поднималась в литературных произведениях, таких как шекспировский "Макбет".

Чтобы лучше понять связь между незначительным и серьезным нарушением принципов добросовестной практики научных исследований, необходимо накапливать соответствующие данные.

Классификация нарушений принципов добросовестной практики научных исследований

В табл. 2 представлена классификация нарушений принципов добросовестной практики научных исследований по мере убывания их тяжести. Нельзя утверждать, что список этот полный, а его порядок правильный. Классификация не может заменить определения, она нужна для того, чтобы начать связное обсуждение проблемы, и может оказаться полезной в поисках ответа на вопрос: "Что же понимать под недобросовестной практикой научных исследований?". Ни одно определение, ни одна классификация не могут претендовать на абсолютную точность.

Фабрикация данных (использование вымышленных наблюдений или данных), фальсификация данных (сознательное искажение данных) и плагиат (заимствование идей, данных или текста без разрешения автора) упоминаются во всех определениях недобросовестной практики научных исследований. Самым серьезным из этих нарушений признают первое, в этом случае приговор категоричен: использование вымышленных наблюдений или данных не может быть признано оправданным ни при каких обстоятельствах.

Вопрос о фальсификации данных более сложен. Их искажение может быть невольным ("добросовестная ошибка") или сознательным, доказать последнее порой очень трудно.

Как уже отмечалось выше, тяжесть такого проступка, как плагиат, зависит от размеров "заимствования", хотя, будучи доказан, он заслуживает всяческого порицания. Однако следует отметить, что плагиат также может быть невольным, а в некоторых областях знания, культуры или искусства он может и не считаться проступком. Так, Бертольд Брехт вообще не видел большой проблемы в заимствовании идей и текстов у других авторов.

По мере продвижения к концу списка ситуация становится все туманнее. Здесь не лишним будет вспомнить слова американского специалиста по статистике Джона Бэйлара, произнесенные им в 1997 г. в Праге на 3-м Международном конгрессе по проблемам рецензирования: "Полная правда — это почти панацея". По иронии судьбы, я не знаю, в каком журнале эта фраза была напечатана и была ли напечатана вообще, поэтому сам могу подвергнуться нападкам за плагиат.

Можно ли отнести к примерам недобросовестной практики проведение исследований на человеке без разрешения этического комитета? Если автор получил информированное согласие участников, но не имел возможности получить согласие этического комитета (которые, кстати, предусмотрены далеко не во всех лечебных учреждениях и регионах), он нарушил не столько этические, сколько бюрократические нормы. К тому же часто сложно определить грань, за которой кончается работа аудиторского характера, не требующая разрешения этического комитета, и начинается исследование. Некоторые редакции требуют наличия такого разрешения для публикации любых оригинальных статей, а перегруженные работой этические комитеты отказываются от рассмотрения аудиторских работ, утверждая, что в этих случаях никакого разрешения не нужно.

Сокрытие факта отсутствия некоторых данных, игнорирование данных, существенно отличающихся от остальных, и отсутствие в отчете данных о нежелательных эффектах вмешательства так широко распространены, что призыв к порицанию подобных действий как несоответствующих принципам добросовестной практики может показаться странным. Соответствуют ли они определению Совета по медицинским исследованиям о "недостоверных фактах ... в отчете об исследовании"? Очевидно, да. Могут ли они иметь нежелательные последствия для медицинской науки и практики? Безусловно. Отбрасывая часть данных, исследователь ослабляет доказательность своих выводов. Информация о больных, выбывших из исследования, которую кто-то посчитал ошибочной, на самом деле может послужить ключом к ускользающей истине. О побочных эффектах должны знать врачи и больные, выбирающие оптимальный метод лечения.

Проведение исследований на людях без их информированного согласия на первый взгляд может показаться нарушением принципов добросовестной практики научных исследований, но как можно получить согласие у больных, состояние которых исключает эту возможность (например, при тяжелых травмах)? Как относиться к обработке архивных материалов, результаты которой не позволяют узнать конкретного человека? И можно ли рассказать об испытании участникам контрольной группы, которые получают стандартное лечение, если это увеличит вероятность систематической ошибки? Жарким спорам о целесообразности информированного согласия не видно конца, двойные стандарты для научных изысканий и медицинской практики раздражают исследователей. Врач назначает лечение, которое считает наилучшим, даже если этому нет убедительных доказательств. Ученый, стремящийся выяснить, какой метод терапии предпочтительнее, обязан испросить разрешение у этического комитета, разъяснить больному принцип рандомизации и получить его информированное согласие на проведение испытания и лечения (или его имитации).

Начинающих исследователей могут обвинить в недобросовестной практике, если они публикуют результаты анализа post hoc, не заявив о вторичном характере анализа и не имея ни малейшего представления, почему это так важно. Представьте себе, что в ходе сравнительного испытания гипотензивного препарата и плацебо первичный анализ данных показал, что их эффективность одинакова. После проведения серии вторичных анализов оказалось, что препарат имеет преимущества перед плацебо у курящих женщин, о чем автор и поведал медицинской общественности, не сообщив, каким образом была получена информация. Нарушил ли он принципы, исказив и утаив факты? Скорее всего ведь при достаточном числе вторичных анализов в конце концов будет обнаружена подгруппа больных, в которой между исследуемым вмешательством и его имитацией обнаружатся статистически значимые различия. Однако эти различия будут отражать тенденцию, а не истинные изменения. Многие молодые ученые, обладающие отрывочными знаниями об организации исследований, даже не ведают об этом. Вот еще один пример того, как можно избежать нареканий, сказав всю правду.

Ложное авторство, отказ от включения других авторов в соответствующий список, публикация статьи в нескольких журналах без значительных изменений и уведомления редакторов о дублировании и сокрытие конфликта интересов относятся к нарушениям принципов добросовестной практики научных публикаций и распространены очень широко. Можно ли назвать их недобросовестной практикой научных исследований? Многие эксперты считают, что можно, поскольку исследование логически завершается публикацией отчета. Комитеты по недобросовестной практике научных исследований скандинавских стран чаще всего разбирают тяжбы об авторстве. Дублирующие публикации вводят читателей в заблуждение относительно эффективности метода, а конфликт интересов признан самым весомым из всех факторов, влияющих на выводы исследования, включая методологическое качество последнего.

Понятно желание обособить последние 4 нарушения, но делать этого не стоит, поскольку накопление данных, их обработка и публикация статьи составляют единый процесс.

Далее мы должны перейти к отказу от публикации отчета о завершенном исследовании, который еще труднее признать недобросовестной практикой, ибо в подобных нарушениях замешаны почти все авторы. Однако отсутствие полных отчетов о некоторых завершенных исследованиях приводит к искажению научной правды, потому что чаще всего авторы отказываются обнародовать "отрицательные" результаты исследований. Такая практика заслуживает осуждения, так как "отрицательные" результаты порой не менее важны для медицинской науки, чем "положительные". Кроме того, на проведение исследования были потрачены немалые деньги, определенный отдачи требуют также время и добрая воля больных, принимавших участие в этой работе.

Отказ от поиска проведенных ранее исследований перед началом нового тоже можно расценивать как нарушение принципов добросовестной практики, поскольку в таких случаях подвергаются ненужному риску больные, расходуются общественные средства, и все лишь для того, чтобы продублировать уже полученные результаты.

От осуждения недобросовестной практики научных исследований к поощрению должной

Если слишком увлечься определениями и классификациями нарушений добросовестной практики научных исследований, может показаться, что этим грешат чуть ли не все исследователи. Недопустима и другая крайность — считать в порядке вещей включение в список авторов лиц, не принимавших никакого участия в исследовании (которым даже нельзя выразить формальную благодарность за финансовую или техническую поддержку). И почему мы не можем требовать от исследователей обязательно го предоставления информации о наличии конфликта интересов, если требуем этого от политиков, судей и прочих выборных представителей?

На вышеупомянутом конгрессе в Праге Джон Бэйлар утверждал, что ученый должен служить примером честности для каждого гражданина. Он должен проверять и при необходимости разрушать построенные им гипотезы и теории. Поверить в них вопреки фактам он может только при все более глубоком погружении в болото фальсификаций. При проведении клинических исследований ученый часто имеет дело с уязвимыми категориями больных и щекотливыми обстоятельствами. Поэтому от ученых ожидают более строгого отношения к соблюдению морально-этических норм, чем от "среднего" обывателя, хотя на деле это отношение часто бывает далеким от идеала.

Именно на этой ноте хочется перейти от описания недобросовестной практики научных исследований к выработке определений должной практики, ее пропаганде и поощрению. Появляется все больше руководств по добросовестной практике научных исследований и публикаций. Ей следует обучать студентов медицинских институтов, широко обсуждать данные вопросы в каждом лечебном учреждении, где проводятся научные исследования, так как никакой свод правил не может быть важнее возникающей вокруг него дискуссии.

Меры, позволяющие выработать новые определения

Эти меры включают в себя:

— систематический поиск материалов по недобросовестной практике научных исследований;

— систематический обзор примеров того, что можно расценить как недобросовестную практику научных исследований;

— подготовку приблизительного списка нарушений по результатам систематического обзора;

— рассылку этого списка исследователям, представителям финансирующих организаций, сотрудникам учебных учреждений и редакторам, которые выскажут свое мнение о его полноте и тяжести отдельных нарушений;

— внесение изменений и дополнений в этот список с последующим повторным его представлением на рассмотрение того же круга лиц, причем каждый из них получит возможность ознакомиться с предложениями коллег;

— публикация систематического обзора и окончательного варианта списка нарушений принципов добросовестной практики научных исследований.

***

Дать точное исчерпывающее определение недобросовестной практики научных исследований трудно. Вместе с тем некоторые вопиющие нарушения однозначно признаются примерами такой недобросовестной практики, и в настоящее время назрела необходимость в расширении и углублении наших представлений о границах дозволенного в науке. Этот процесс неизбежно начнется и станет набирать силу по мере того как правительства и различные медицинские учреждения будут разрабатывать и внедрять стандартную процедуру расследования случаев недобросовестной практики. В результате систематического поиска информации о недобросовестной практике научных исследований и обсуждения предварительного списка нарушений международной медицинской общественностью будет создана классификация подобных нарушений. Помимо этого будут разрабатываться и совершенствоваться рекомендации по добросовестной практике научных исследований.

***

Определения недобросовестной практики научных исследований

Королевская коллегия врачей, Лондон, Великобритания, 1991 г.

К недобросовестной практике научных исследований относятся интеллектуальное пиратство, плагиат и мошенничество.

Интеллектуальным пиратством считается корыстное использование чужих идей без указания ссылки на автора идеи.

Плагиатом считается копирование чужих идей, данных, текста в различных сочетаниях без разрешения и ссылки на первоисточник.

Мошенничеством считается сознательное искажение данных, обычно их измышление.

Датский комитет по недобросовестной практике научных исследований, 1992 г.

К недобросовестной практике научных исследований относятся искажение научной информации, присвоение чужих или переоценка своих заслуг, независимо от того, произошло это умышленно или по халатности.

Норвежский комитет по недобросовестной практике научных исследований, 1992 г.

К недобросовестной практике научных исследований относятся все серьезные нарушения общепринятых этических норм организации, проведения и публикации результатов исследований.

Комиссия США по добросовестной практике научных исследований, 1996 г.

Недобросовестной следует считать такую практику научных исследований, которая способствует несправедливому присвоению интеллектуальной собственности или заслуг, замедлению прогресса медицинской науки во всем мире, искажает научную правду и подрывает принципы добросовестной практики. Недобросовестная практика безнравственна и недопустима на всех этапах организации, проведения и публикации результатов исследований, а также при рецензировании предварительных или полных отчетов об исследованиях. Примеры недобросовестной практики включают (но не ограничиваются):

Незаконное присвоение . Исследователь или рецензент не имеет права умышленно или по халатности:

— выдавать за собственные идеи или тексты, которые принадлежат другим людям, без ссылки на первоисточник, подобающей способу представления информации.

— использовать в корыстных целях любую конфиденциальную информацию, которая может содержаться в рукописях, представленных для публикации, или конкурсных работах, представленных для получения финансовой помощи.

Незаконное использование. Исследователь или рецензент не имеет права умышленно и без соответствующего разрешения: изымать, хранить или повреждать чужую собственность, так или иначе связанную с исследованием, включая (без ограничений) оборудование, химические и биологические материалы, рукописи, данные, элементы электронных устройств и программное обеспечение, а также любые другие инструменты или продукты исследования.

Неправильное представление. Исследователь или рецензент не имеет права умышленно или по невнимательности:

— представлять ложные материалы в какой бы ни было форме;

— умалчивать о фактах, которые, будучи представлены вместе с остальной информацией, изменили бы ее смысл.

Британский совет по медицинским исследованиям, 1997 г.

Недобросовестная практика научных исследований, или мошенничество в научных исследованиях, означает использование вымышленных данных, искажение фактов, плагиат или использование недостоверных данных при планировании, проведении или публикации результатов исследований, а также умышленное или халатное отклонение от общепризнанной практики научных исследований либо поведение, которое может повлечь за собой такое отклонение. К нарушениям принципов добросовестной практики научных исследований относится отказ от выполнения одобренного протокола, если это влечет за собой неоправданный риск или ущерб людям, другим позвоночным или окружающей среде и способствует распространению недобросовестной практики за счет активного участия других авторов или с их молчаливого согласия. Кроме того, недобросовестная практика научных исследований включает умышленное неразрешенное изъятие или порчу чужой собственности, так или иначе связанной с исследованием, включая оборудование, химические и биологические материалы, рукописи, данные, элементы электронного устройства и программное обеспечение, а также любые другие инструменты или продукты исследования. К нарушениям принципов добросовестной практики научных исследований не относятся искренние заблуждения; различия в структуре, ходе исследования, интерпретации данных; оценке методов исследований, результатов или нарушения, включая серьезные, если они не имеют непосредственного отношения к научному процессу.

Шведский комитет по недобросовестной практике научных исследований, 1997 г.

К недобросовестной практике научных исследований относятся умышленное искажение процесса исследования за счет использования вымышленных данных, кражи или присвоения данных, текста, гипотезы или методов другого исследователя, изложенных в рукописи, конкурсной работе или опубликованной статье, а также иные извращения научного процесса.

Финский комитет по недобросовестной практике научных исследований, 1998 г.

К недобросовестной практике научных исследований относятся представление сфабрикованных, фальсифицированных, незаконно присвоенных наблюдений или результатов исследования, а также менее серьезные нарушения.

Blog

Тулин алексей. Уфологическая психология. Том уфология и психология

Структура, методы и основные теоретические модели развития научного знания.