Geum.ru

С. Л. Сауытбеков туралы ќысќаша маѓл±мат

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   29

Борис Годунов. Хан Тауекел. «Подданство» казахов Царю Фёдору Ивановичу: к вопросу об имперской «страсти» московских государей


Абдрахманова Б.М., кандидат исторических наук, доцент,

университет «Көкше»


В 1991 году в Кремле состоялась церемония передачи Президентом Российской Федерации Ельциным Борисом Николаевичем главе независимой Республики Казахстан Назарбаеву Нурсултану Абишевичу пакета документов, в которых когда-либо были зафиксированы отношения между Россией и Казахстаном, имевшие смысл подданства населения Казахстана Российскому государству. Перечень документов этого пакета начинался с Грамоты царя Фёдора Ивановича хану Тауекелю о принятии казахов в подданство Московского государя от марта 1595 года (1).

Событие это, значительно само по себе. Для историка же, здесь присутствует довольно интригующий момент. В дореволюционной российской и советской историографии факт начала принятия казахами подданства Российскому государству всегда связывается только с Грамотой императрицы Анны Иоанновны от 19 февраля 1731 года «Киргиз-кайсацкой орды Абулхаир-хану, старшине и всему кайсацкому войску…» (2). Затем, вплоть до конца XVIII, века следовали многочисленные документы о принятии в подданство различных «Жуз»-в, объединений родов, отдельных родов, даже отдельных семей. Были и неоднократные случаи заключения повторных договоров с одними и теми же ханами, султанами, главами родов. Но начало всего этого процесса фиксируется вышеназванной грамотой от 19 февраля 1731 года.

Тогда почему же пакет документов, «отдаваемых» Российским правительством главе Казахстанского государства в 1991 году как акт освобождения от всех обязательств, имевших характер зависимости казахов от Российского государства, начинался с Грамоты царя Фёдора Ивановича 1595 года?

Немного об истории появления этого документа. Официальная версия, т.е. так как это событие представлено чиновниками, – близким окружением Бориса Годунова, такова: - В январе 1594 года, казахский хан Тауекел прислал к царю Фёдору Ивановичу своего посла Кульмухаммеда с просьбой - «…пожаловати приняти под свою царьскую руку с обеими …ордами с Казатцкою и с Колматцкою» (3). В ответ, в Орду Казахов было отправлено посольство во главе с Вельямином Степановым (4). Ему было препоручено довести до казахского хана две грамоты (5) от имени царя Фёдора Ивановича на имя хана Тауекела и на имя султанов Шахмухаммеда и Кучука, где выражалось согласие на просьбу казахского хана в такой форме: - «…Тевкеля-царя, и братью (его, - А.Б.) Шахмагметя-царевича и Кучука-царевича в своём царьском жалованье и во обороне держати хотим ото всех ваших недругов». Казахский хан, в ответ на такое высокомонаршее соизволение, обязывался, - быть «неотступным» от русского царя, пойти войной против «бухарского царя и сибирского Кучюм-царя», привести их «под нашу царскую руку», а Кучума схватить и прислать «… к нашего царьского величества порогу». И ещё Тауекел-хан должен был прислать своего 10-летнего сына Усеинходжу заложником к московскому двору, вместо своего племянника царевича «Уразмагмета Ондановича». Результат этого посольства отражён в «докладе» (6) Вельямина Степанова царю Фёдору Ивановичу, из которого можно узнать, что царские посланники, выехавшие из Москвы 28 марта 1595 года, с великими мытарствами добрались до ставки хана Тауекела 30-го мая этого года, что подарки царя хану он довёз, хан был очень доволен, «чтил», был весьма гостеприимен и отпустил царских посланников обратно вместе со своим «сыном» Муратом царевичем, и, тем же послом Кульмухаммедом с тремя сопровождающими, 30 июля 1595 года. Что касается сути поездки, т.е. вопроса о согласии или какой бы то ни было иной реакции казахского хана с братьями, с содержанием грамот царя Фёдора Ивановича, то из отчёта Вельямина Степанова следует: Хан принял его в своей юрте. При нём был только один человек – «Сутемген-князь». Грамоты Фёдора Ивановича хан распечатал, и сказал, что сам читать не умеет, окружающим себя людям не верит, что умеющий читать мулла при нём, - природный бухарец, и что он уверен в том, что всякая секретная информация, могущая быть в текстах грамот русского царя, сразу же окажется у бухарского «…Абдулы царя в ушех».

И всё. На сегодняшний день в историографии русско-казахских взаимоотношений этот сюжет излагается только в форме констатации факта обращения казахского хана Тауекела к Московскому правительству с просьбой о принятии его в подданство и согласии со стороны правительства Фёдора Ивановича (7). Никто ещё не поднимал вопроса, т.е. не задавался вопросом, почему этот, могущественный в тот период Джадикид, игравший одну из главных ролей в силовом пространстве Центральной и Средней Азии, вдруг, обращается к русскому царю с такой просьбой в 1594 году. Всё выглядит так, как будто это следствие, чего то само собой разумеющегося. И вопрос о том, почему данное событие, т.е. определённая таким образом политическая интенция с обеих сторон практически не реализовалась, также пока не стал темой дискурсий. Но сам факт наличия сведений о таком обращении к русскому царю казахского хана Тауекела остался, как видно, своего рода «исторической фактичностью», т.е. «знак», «мета» определённого имплицитного смысла политического действия, не реализовавшегося, в силу определённых объективных обстоятельств на практике, устойчиво удерживают и «выносят на поверхность» смысл события, как если бы оно состоялось.

Излагаю я этот сюжет, родившийся из наблюдения над политическими реалиями последнего десятилетия XX-го века, отнюдь не с той целью, чтобы подчеркнуть какой-то юридический казус или хронологическую несоответственность и т.п. В принципе, когда бы не состоялось юридическое оформление подданства казахов Российскому государству, в конце ли XVI - го, в 30-х годах ли XVIII-го веков, в любом случае, - оно состоялось. Любопытно здесь другое, а именно, - обязательное наличие политико-поведенческой максимы, которая априори предваряет данное явление. – Политические лидеры Российского государства и в конце XVI-го века и в 30-х годах XVIII века обязательно начинают какой бы то ни было диалог с носителями властных полномочий Казахского ханства, говоря современным языком, - с «постановки проблемы» о принятии казахов в «подданство» Российского государя. Даже если отдать должное специфике Времени, то есть допустить, что в 30-е годы XVIII века, политики и дипломаты, выросшие в атмосфере Гения Петра I (7а), иначе себе и помыслить не могли форму обращения со своими азиатскими соседями, то как объяснить такую же позицию, со стороны правительства Фёдора Ивановича, по сути Бориса Годунова? Как могла появиться у практического главы Русского государства в 1595 году, идея о приведении в «подданство» себе казахского хана Тауекела? Такой вопрос исследователями русско-казахских взаимоотношений также никогда не ставился. Опять же всё выглядит так, как будто всё само собой разумеется. Но ведь Борис Годунов, это же не тамплиер какой-то, или Дон-Кихот, чтобы обещать суверенному азиатскому Хану, в достаточной мере ещё неизвестному ему ни с какой стороны, - «жалованье», оборону от внешних врагов и «требовать» чтобы тот «вступил под его царскую руку» и исполнял его приказы? И вообще, какая была необходимость во всём этом российскому государству в конце XVI века, если учитывать внутреннее и внешнее положение государства в этот период? Тем более, что ни при Иване III, ни при Василие III, ни при Иване IV, со стороны казахских ханов – Мурундука, Касыма, Мамаша, Тахира, Буйдаша, Хак-Назара, Шигая, времена властвования которых над казахами совпадали с периодами правления этих московских государей, не было и не могло быть даже малейшего намёка на поиск какой бы то ни было формы сотрудничества с Московским царством, латентно содержащим в себе признак обращения слабого к сильному. Просто, - слишком далеко и обеим сторонам «не до этого». «Слабым» казахское ханство ещё не стало, это будет позднее. Но и Московское государство в 90-х годах XVI века не настолько «Сильное», чтобы так уж сразу и ставить вопрос о принятии в подданство казахов. Даже в первой четверти XVIII века, когда процесс «ослабления» казахского ханства, приобретал уже черты необратимости, что бесспорно для нас, а для казахских правителей и самого социума в тот период, проблема представлялась отнюдь не в таком свете, - они и помыслить пока ещё не могли, что их, столь привычное и любимое, многотысячелетнее номадическое мироустройство начало переживать агонию и, что они должны будут сделать выбор, - добровольно отказаться от своей суверенности, от своих форм жизнеповедения, тем более – потомки Чингис-хана. И, в последней четверти XVII – начале XVIII веков, в отнюдь не лёгкие для казахов периоды, попытки российских властей любого уровня добиться того, чтобы представители верховной власти Казахского ханства подписали бумаги, содержащие фиксацию, каких бы то ни было форм зависимости, не говоря о подданстве, всегда встречали неудачу. Например, Хан Тауке в 1687 году, вежливо отказывает руководству Тобольской администрации, стремившейся подкреплять взаимоотношения с казахами в форме письменного принятия ими присяги, - «…добрая слава меж нами хорошая будет без шерти на свете» - пишет он (8). Это говорит о том, что он ни в коем случае не хотел связывать себя никакими письменными обязательствами, не говоря уже о подписании документа о подданстве. Не допускал в переписке с российской администрацией даже упоминания слова «подданство» и хан Каип, - сын Хосроу, внучатый племянник хана Тауке. Этот хан, также подчёркнуто указывает в своей корреспонденции на имя Казанского губернатора Петра Салтыкова, что ничего кроме союза военного и торгового в отношениях с Россией, он не имеет в виду, - «а с великим государем и с Вами бояры всяково числа вечной мир и союзно и с неприятельми также жить в недружбе. И мне также с Вашими приятели жить в верном союзе, а неприятелями также в недружбе. ..И о том я подписался своею рукою и припечатал своею печатью, и то видели Фёдор Жилин и з башкирцы и со всеми товарыщи» (9). Явно, - Хан Каип подчёркивает, - то что он подписал, удостоверено свидетелями и не должно быть никаким другим способом истолковано. Потому что казахские ханы к этому времени «разгадали» определённые маневры русских с «записью». Сами они ничего не записывали, а образцы их номадического красноречия, своеобразно переведённые на русский язык татарами, затем, коннотированные в соответствии с ценностными ориентирами русских, и, «помеченные» на бумаге, часто потом оборачивались для них неожиданностью.

Вернёмся теперь к начальной точке, - «событию», которое давно уже «запрашивает» своего объяснения. Оно происходило в период властвования над казахами султана, затем Хана Тауекела – 1583 – 1598 гг. Именно это время в истории Казахского ханства является наиболее ярким периодом самообособления, кристаллизации суверенности Джадикидов (10), в середине XVI-го века «отпочковавших» себя, обособивших себя от других династийных «побегов» потомства Джучи, - первенца «золотого рода» Чингисхана, два представителя которого – Керей и Джанибек – основали во второй половине XV -го века на территории Казахстана самостоятельное Казахское ханство. И именно хану Тауекелу, суждено было решить вопрос, - кому господствовать в Степи и держать под контролем Присырдарьинский регион, - Шибанидам или Джадикидам. Он и решил этот вопрос в пользу Джадикидов (11). Так какая «сама собой разумеющаяся» необходимость могла быть у такого правителя, чтобы он в эти же времена, обратился к монарху другого государства с просьбой, - принять его в подданство и покровительство?

С какой стороны ни посмотри, в 1595 году у правителя Русского государства не было никакого основания требовать от Тауекела хана вступления в подданство Фёдора Ивановича, а у того не было необходимости просить об этом. Зато, со стороны русского государя был повод, - весьма хрупкий в стратегическом отношений, но очень сильный – в тактическом. Это, - давление на сугубо человеческие чувства могущественного казахского хана, давление на представления о чести Мужчины, - главы семейства, сына, брата, дяди. Причём «повод» этот был не спонтанный, как только что возникший удобный случай, а, - заранее подготавливаемый, по формуле – «должен пригодиться» в будущем для осуществления существующего «проекта», техники политического поведения московских правителей.

Таким образом, я хочу обратить внимание на то, что этот сюжет из истории русско-казахских взаимоотношений конца XVI в., «излучает» вопросительные импульсы, провоцирующие исследовательский интерес на поиски природы такого «проекта», природы интересов, ценностей, во имя достижения которых целенаправленно проектировалась определённая тактика политического поведения, на поиски генетических корней именно такой техники политического действия, воспринятого московскими правителями с 70-х годов XV века, и, осуществлявшегося чиновниками Боярской думы, Посольского приказа, а позже и Коллегии иностранных дел, для чего ими разрабатывались различные сценарии, жизненные ситуации и т.п.

В рамках одной статьи практический возможно только «обрисовать» такой интригующий объект. Ибо ещё надо приложить большие усилия для того, чтобы выйти из плена «само собой разумеющихся» очевидностей. Поэтому я определяю цель данной работы как только постановку проблемы. К продолжению разговора о сути проблемно-понятийного комплекса, к которому «влекут» имплицитные составляющие данного сюжета, я вернусь позже.

А пока о составляющих сюжета, т.е. о поводе.

У хана Шигая (1580 – 1582) (12) – сына Джадика, - девятого сына одного из основателей Казахского ханства Джанибека, от первой жены – Баим-бике был сын Ондан султан. От второй – Жаксы – бике (13), - сын Токай. Это и есть будущий хан Тауекел. Ещё при жизни отца, хана Шигая, его старший сын от Баим – бике, – Ондан, проявлял себя незаурядной личностью. Красивый и мужественный Ондан-султан «…был храбрым воином, и отменным стрелком, всегда ходил в передовом войске и не происходило битвы, где бы он не отличился», - так пишет о нём Султанов Т.И. (14). Он погиб в одной из битв в 1585 году. От его жены, - Алтын-ханым, остались – сын Ораз-Мухаммед, родившийся в 1572 году, дочь – Татты-ханым и от второй, – сын Кучук.

В 1588 году в Западной Сибири, воеводой Данило Чулковым был захвачен в плен, известный в русских источниках под именем «Сейдяк», - Саийд-Ахмад, - бек из династии кыпчакских правителей Сибирского ханства. В его свите, именно в тот момент, оказался 16 – летний юноша Ораз-Мухаммед. Вместе с ним были его бабушка, - «Ази-царица» (15), то есть мать Ондана султана, жена хана Шигая, а значит, по неписаному закону тюрков - кочевников и монголов, символический, - и мать Тауекела; Алтын-ханым, - жена Ондана султана, - мать Ораз – Мухаммеда, старшая невестка - «женге» (16) Тауекела; единоутробная сестра Ондана, а значит и сестра Тауекела по отцу – также Алтын-ханым и две племянницы Тауекела - Бахты-ханым и Кунь-ханым. Все они были пленены, привезены Данилой Чулковым к московскому двору и, долгие годы, то есть 6 лет до событий, о которых идёт речь (1595), содержались со всеми почестями, подобающими монаршим особам. «Каким образом и почему он оказался в свите Саийд-Ахмада неизвестно», - пишет Султанов Т.И. (17). Действительно, в историографии русско-казахских взаимоотношений, на сегодняшний день, ситуация эта не прояснена. Ниже я изложу определённые сведения, которые мне удалось собрать из совершенно разных по целям и задачам, исследований.

Саийд – Ахмат, «Сейдяк» – сын Бекболата из династии Махмета Тайбуги (18), предводителя властной элиты тюрков – кыпчаков (одно из крупных племенных объединений, входящих в состав нынешних казахов), имевших большое влияние в Сибири в XIV – XVI веках. Тюрки-кыпчаки Западной Сибири, во главе с представителями этой династии правителей, ранее завоёванные монголами, на протяжении XIV века, постепенно ассимилировали своих завоевателей, подчинили себе угорские, самодийские и др. племена (19). На протяжении всего XV века тайбугинцы соперничали за влияние в Сибири с потомками Чингис-хана, - Хаджи –Мухаммедом и его внуком Ибаком, основавшими и, превратившими в весьма сильное политическое образование, - Тюменское ханство (20). Хан Ибак, претендовал на золотоордынский престол. В конце концов, в союзе с ногайскими князьями, убив зимой 1480 года небезызвестного хана ещё «Золотой» Орды – Ахмата, который «стоял» на Угре против Ивана III, разграбив и разрушив Сарай, перевёз купцов, - «…а ордабазар поведе в Тюмень не грабя», - из древней столицы Золотой Орды в Тюмень (в то время – Чимги-Тура), тем самым подчёркивая, что теперь Тюмень является новой столицей Золотой Орды. Между 1480-м и 1495-м годами, упорно противостоял русским в Западной Сибири, и даже пытался угрожать Ивану III (21). Но в 1495 году, извечные противники чингизидов в Сибири, - беки тайбугинцы, его убили. В начале 16 века тайбугинцы объединили улусы на Тоболе и Иртыше и перенесли столицу из «Чимги-Туры», т.е. Тюмени в Кашлык (22).

В середине XVI века в Сибири появился Кучум – шибанид, сын бухарского правителя Муртазы. В 1563 году, Кучум, в результате битвы взял в плен, и приказал убить – Едигера и Бекболата, беков – тайбугинцев, - соправителей Тюменского ханства после убийства хана Ибака (23). Возможно, Кучум наказал их за убийство, далеко не второстепенного чингизида. Но ярость его в отношении Едигера и Бекболата, скорее всего усугублялась ещё и тем, что в 1555 году, боясь Кучума, они обратились к Ивану IV, - злейшему врагу этого знаменитого чингизида в борьбе за Сибирь, чтобы тот «…всю землю Сибирскую взял во своё имя и от сторон ото всех заступил и дань свою на них положил и даругу своего прислал, кому дань собрать» (24). Так вот этот Саийд-Ахмат, - «Сейдяк», захваченный в плен в 1588 году Д. Чулковым, и есть сын Бекболата, убитого по приказу хана Кучума. Естественно, что он должен был мстить Кучуму за смерть своего отца. Так оно и было, -он был ярым противником Кучума. Женщины и дети, - члены семьи казахского хана Шигая, во главе с его старшей женой, находились в свите Саийд - Ахмата как пленники, вероятно перехваченные им в пути, когда они ехали к своим близким родственникам, - в стан к Ахмад-Гирею, брата хана Кучума, - мужа одной из дочерей Шигай-хана (25), т.е. дочери, сестры, тёти всех этих женщин и детей. Данило Чулков (26), воевода, долгие годы перед тем являвшийся активным игроком на политической арене между русскими, крымцами и казанцами, сразу же понял, видимо, какие «нужные» пленники ему попались. Дальнейшая судьба их, точнее Ораз-Мухаммеда, волею случая, ставшего орудием в интересной политической игре, в литературе изложена в той мере, какой пока позволяют выявленные источники (27). -

В 1595 году, переговоры между московским двором и ханом Тауекелом и, зародившаяся было возможность его возвращения на родину в Казахские степи, не осуществилась. Почему так произошло, что стало с «сыном» Тауекела хана – Муратом, которого он отправлял взамен Ораз-Мухаммеда с Вельямином Степановым, почему все эти попытки с обеих сторон так оборвались, всё это пока неизвестно. Известно только, что этот юноша, - султан Ораз-Мухаммед, в 13 лет потерявший своего всеми любимого легендарного отца – Ондана султана, в 16 лет попавший в плен к русскому воеводе, становится активным, обласканным Борисом Годуновым, сановником при дворе московского государя. В 1600 году в Москве состоялась торжественная церемония интронизации Ораз-Мухаммеда Ханом Касимовского царства. Затем, почему-то, он и все жители города Касимова, стали сторонниками Лжедмитрия – II. В 1610 году, ничего не подозревавший Ораз-Мухаммед – хан Касимовский, был убит самозванцем, обманным путём заманившим его на охоту на р. Ока.

Теперь можно себе представить, какие чувства должен был испытывать султан, затем хан, - Тауекел, долгие годы, связанный по рукам и ногам ожесточённой борьбой с Шибанидами, до 1583 года вынужденный терпеть превосходство Бухарского хана и т.д, когда он узнаёт, что такое количество родных по крови ему людей, - женщин и детей, давно пропавших без вести, находится, пусть в почётном, но, - плену, - у русского государя. Не говоря о женщинах, для которых он – сын, брат, дядя, что стоило нахождение в этом «плену» – Ораз-Мухаммеда, первенца, рано умершего старшего брата Ондана (28). Для психологии любого мужчины, не говоря о правящем джучиде, ещё точнее, джадикиде, отстаивавшем особость, право, легитимность своих претензий в борьбе со среднеазиатскими шибанидами, это, конечно же, - тяжёлое испытание. Потом, - в 1597 – 98 годах, он станет покорителем Туркестана и главных городов Среднеазиатского оазиса, уничтожившим вконец могущество Шибанидов, сменивших в начале XVI века Тимуридов в Средней Азии. Но во второй половине 80-х и начале 90-х годов XVI века, во время, когда и попадает часть его близких родственников в плен к Саийд-Ахмаду, а затем неизвестно куда «пропадает», хан Тауекел был ещё только на труднейшем пути к достижению этих целей. Но и в этот период он был достаточно могущественной и доминирующей персоной на политическом пространстве Центральной Азии (29).

Обратите внимание на слова посла Тауекел хана, в диалоге между ним и Ораз-Мухаммедом, происходившем, приблизительно 20 января 1594 года в покоях султана в московском подворье: «Как прямая весть учинилась Тевкелю-царю и брате твоеи, что ты у государя в чести и приговорил, кочюют-де поблиску и все в соединенье…А то тебе, истинно говорю, только государь пожалует, примет царя и царевичей под свою царьскую руку и похочет только пожаловать тебя отпустить и, яз то истинно говорю, что Тевкель-царь пришлёт в заклад царевича» (30). «Прямая весть», - этот лексический оборот говорит о многом, то есть, это значит, что приезд посла Кульмухаммеда, последовал после определённых прямых предложений со стороны русских дипломатов. Из анализа контекста нетрудно понять смысл этих предложений. В ответных словах Ораз-Мухаммеда явно просвечивается сомнение в твёрдости, решимости своего дяди пойти на такой шаг, ибо, конечно же все понимали масштаб «жертвы», на которую вынуждают пойти обстоятельства, хана Тауекела. И сомнения были уместны. Кроме того, здесь явно присутствует признак давления чиновников Посольского приказа во главе с «печатником», - канцлером Посольского приказа, думным дъяком Василием Щелкаловым (31), на Ораз-Мухаммеда, с той целью чтобы он добился, от посланника хана Тауекела подтверждения, - ещё и ещё раз, его «добровольного намерения», «желания» вступить в подданство царя Фёдора Ивановича. Вот как он говорит: «А государь великой кристианский государь царь и великий князь Фёдор Иванович всея Русии самодержец, многие государские дети ему служат, наша братья и многие орды к нему, государю, приложили, а всем нам иноземцом, печальник и заступник его царского величества шюрин Борис, и на Бориса Фёдоровича надёжен, только дядя мой Тевкель-царь и братья мои царевичи на своем слове крепко устоят (ли, - А.Б.)…» (32). Посол хана отвечает: «Царевич, государь, коли б государь наш, дядя твой Тевкель царь да и братья твои царевичи того не хотели и они б меня не посылали, и подлинно так учинят, как яз говорю» (33).

Слова, - «намерение» и «желание» хана Тауекела вступить в подданство царя Фёдора Ивановича, взяты мной в кавычки, ибо из контекста документа и дополнительной информации, которая приведена выше, вернее всего будет предположить, что такое решение хана вызвано давлением обстоятельств и не является добровольным, ценностно ориентированным решением Суверенного правителя. Его решение «целерационально», чувственно рационально, оно может быть понято и принято любым мужчиной с нормальной психикой, наделённым к тому же властными прерогативами, усиливавшимися - «легендой права первенца» Чингис-хана. К тому же, - «…Таваккул (34) был хорошим сыном, - пишет Султанов Т.И., - Своего отца, пока тот был жив, он почитал с присущим ему уважением к старшим. Не искал в его деяниях какие-либо недостатки, не покидал отца в годы испытаний. …У Таваккула развитое чувство долга». После этих характеристик хана, весьма ещё и далёких от полноты, исследовательскому воображению достаточно ярко представляется его «трубный глас», имплицитно присутствующий в вышеприведённых словах посла, - «как прямая весть учинилась», - созывавший всех разрозненных султанов джадикидов, а он, пожалуй, один из немногих казахских ханов, - которому «дана» была такая сила, - и, призывавший по этому случаю объединиться, что свидетельствует о том, насколько важен, болезнен был для него этот вопрос.

Теперь о «давлении», - ценностно – рационально сконструированном, непосредственно в этом случае, правительством Бориса Годунова. Содержание политической стратегии, достаточно прозрачно. – Воспользовавшись «удобным» случаем, добиться от другого Суверена добровольного отказа от своей суверенности и признания Верховенства над собой Московского государя, Царя Русского государства. Причём, растянутость во времени между самим «удобным случаем» и наступлением момента его предъявления, до которого московское правительство идёт на определённые материальные издержки, т.е. вкладывает ресурсы, говорит о том, что это, - ориентированная к определённой ценности, известная, и, принятая относительно «широким» кругом весомых людей в окружении государя, - концептуализованная внутри этого «широкого» круга, - техника политического поведения.

Здесь и возникает вопрос – зачем нужно было такое политическое поведение, т.е. зачем надо было заранее «конструировать» такой сценарий давления в отношении к казахскому Хану? К какой «ценности» было ориентировано, то есть, - к расширению ли территории российского государства, к осознанному ожиданию ли материальных выгод, к поиску ли выхода из особо обострившейся внешнеполитической угрозы границам российского государства? Пожелание о том, чтобы казахский хан Тауекел «пошёл войной» на бухарского правителя, «схватил и привёл» Кучума к порогу Фёдора Ивановича, это не более чем «красное слово», вставленное здесь чиновниками, знавшими ранее, и, со слов посла получившими подтверждение сведениям о том, кто является на тот момент, естественным врагом хана. Не мог же в самом деле, Борис Фёдорович Годунов думать, что совсем малознакомый ему в тот период казахский хан сможет, «по его хотению», пленить и привести к его порогу, как раз слишком хорошо известного московскому двору, - Кучума хана. Ослабить Кучума, - так это казахские ханы делали и без интенций со стороны русских. Для этого не надо было «создавать поводы», прилагать достаточно серьёзные, как в данном случае, дипломатические усилия. А война против бухарского правителя, - так вовсе не имела никакой значимости в тот период для русского государства, такая война вообще не стояла на повестке дня. Границам России в тот период, казахи не угрожали и не могли угрожать. Ни одно из этих, формально-логических оснований, только и могущих объяснить, на первый взгляд, именно данного рода политическую ориентацию, здесь не присутствует.

Дальше, нить рассуждений требует возвращения к означенному выше «месту» настоящего текста, где речь шла о цели и задачах, для определения которых, и представлена изложенная фактографическая картина. Я уже говорила, что сюжет, о котором повествуется здесь, «излучает» вопросительные импульсы, провоцирующие исследовательский интерес на поиски природы ценностей, во имя достижения которых, московскими правителями с 70-х годов XV века, целенаправленно проектировались определённые стратегия и тактика политического поведения. Продолжаю далее, - поиск природы этих «ценностей», позволяет экстраполировать поисковый интерес на интенсивно разрабатываемый в последнее время, проблемно-понятийный комплекс, - «российский вариант образования и строительства Империи».

Российское Присутствие на территориях Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркмении в XVIII, XIX, до определённого момента в XX-м веках, в роли метрополии Империи, - это уникальное, то есть не имеющее аналогов в других вариантах эволюции имперских «тел», явление. Оно уникально по специфике методов осуществления, - «опространствливания», как сказали бы эстеты семиотики, - синтеза культур, диалога носителей абсолютно разных форм жизнеповедения, и, самое главное, по результатам. Его изучение имеет, на сегодняшний день, запрошенность (35), - и в научно-познавательном и в социально-практическом отношениях. В конце концов, это и долг перед прошлым. Я не случайно ввожу здесь понятие «долг». – В российском познавательном пространстве последних лет, презумируется, странный на мой взгляд, - подход к проблеме присутствия России на азиатском Востоке. Существуют разные вариаций его формулирования, я приведу одну из них, где такой подход представлен наиболее эксплицитно: - «После сибирских татар противники, попадавшиеся землепроходцам, вообще выглядели не политическими силами, а просто компонентами сопротивлявшихся освоению ландшафтов, «этноэкоценозов». Серьёзные же соперники русских были на этом направлении в страшной дали за трудными пространствами, делавшими восточную границу открытой до встречи с китайцами и долгое время неопределённой даже потом. …На востоке нечего было ни пробовать, ни отвергать. …Россия глядела на восток «островом», не сливаясь с ним» (36).

Метафорика, - определённо, «взбалмошная» - нельзя же объединять в одну кучу такие понятия как этнос и экоценоз. Пусть это и охотники, собиратели, рыболовы, да Кто бы ни был, - нельзя объединять в один понятийный композит людей, саранчу, волков, ветер и горы. Но главное здесь в том, что утверждение, - безосновательное, с позиции обязательной необходимости учёта комплекса исторической фактичности и, - неверное, с точки зрения предзаданности определённой аксиологической фабулы, хотя и принадлежит, к сожалению, автору очень интересных и эвристически плодотворных работ. Если следовать такой логике, то можно сказать что в истории не было процесса, - «движения, нарастания опыта» образования Российской империи. И никакого следа, никакого результата Российская империя в истории Центральной Азии не оставила. Потому что не на ком было оставлять, «…нечего было пробовать». Получается, что многовековые усилия, отнюдь не «землепроходцев», а ярчайшей плеяды политиков, учёных, рядовых исполнителей, при доминанте рюриково-романовской «страсти» к доказательству права России на заслуживаемое ею место в мировом пространстве, были направлены в никуда. Или они несколько веков после подчинения Кучумовских татар, занимались «отпугиванием» каких-то мухоподобных существ, «компонентов…этноэкоценозов», «сопротивлявшихся освоению ландшафтов» от Казани до Пекина.

Ныне живущим в суверенных государствах казахам, узбекам, кыргызам, таджикам, туркменам, получившим очень многие, - структурообразующие, существенно значимые, стратегически направляемые к воплощению в современном мире, - ценности, - как раз таки от «горения» той рюриково-романовской «страсти», скорее всего ничего не будет от того, что их так «обозвали». Но с точки зрения исполнения «долга», - то есть обязанности сохранять беспристрастные знания о деятельностях строителей Российской империи, живших в не очень далёком прошлом, - такой подход будет неверным. На протяжении нескольких веков, Они, - думали, планировали, изменяли стратегии и тактики в зависимости от результатов проб и ошибок. Да, - безжалостно отдавали приказы «убивать», в случаях вооружённого сопротивления, но в то же время, «влюблялись» в своих азиатских сограждан, как например В.В.Григорьев, руководивший жестоким подавлением восстания казахов под руководством Есета Котибарова, но также, писавший из Оренбурга В.В. Вельяминову-Зернову и П.С. Савельеву: «…лишь бы край-то и Киргизики (казахи, - А.Б.) мои остались в хороших руках. …Мне легче (было бы, - А.Б.) оставить моих киргизиков, к которым я эйн бисхенъ привязался» (37). Они мастерски «хитрили», но и вступали в искренние диалоги с достойными противниками, как например В.А. Перовский с Кенесары Касымовым, или К.П. фон-Кауфман с знаменитой Курбанжан-датха (38), - величественной предводительницей памиро-алайских кыргызов, которую он называл «Алайской царицей», а она его «Ярым – паша», - «частичный царь». Они писали пространные трактаты о том, как «изнежить» формы жизнеустройства казахов – кочевников и обсуждали эти проекты в Правительствующем Сенате. М.А. Воронцов, А. Чарторыйский, И.К. Кириллов, А.И. Тевкелев, В.Н.Татищев, О.А. Игельстром, И.И. Неплюев, , М.М. Сперанский, К.К. Родофиникин, К.В. Нессельроде, В.А. Перовский, К.П. фон-Кауфман, Г.А. Колпаковский, А.М. Горчаков, Д.А. Милютин, П.А. Валуев, В.К. Плеве, С.Ю. Витте, П.Г. Столыпин и много других замечательных политиков, не говоря уже о непревзойдённо блистательных российских ориенталистах, занимались устройством Казахстана и Азиатской части России в целом. Не раз и не два, на протяжении XVIII, XIX, начала XIX веков, созывались совещания на самом высочайшем уровне, - при императорах России, в результате которых образовывались долго- и единовременные Комитеты и Комиссии, под руководством таких людей как М.М. Сперанский, Д.А.Милютин, П.А. Валуев, В.К. Плеве, В.П. Бутков и т.д. Если бы там нечего было «пробовать», то и не было бы всего этого. Это к тому, что при желании быть объективным в изучении процесса российского имперообразования, есть богатейшая фактографическая основа, не учитывать которую нельзя.

Но есть другая сторона вопроса, весьма «разноголосая» на сегодняшний день, это - сущность, содержание выводов о природе тех или иных сегментов процесса российского имперообразования, наблюдаемое в исследованиях последних лет. Тут надо сначала прояснить вот какой момент. Одним из главных признаков имперских систем вообще, и, российской в частности, является экспансия (39). Поскольку этот момент в онтологиях империй задевает животрепещущие интересы сторон, т.е. наследников метрополий и колоний, постольку он и вызывает наибольший всплеск эмоций. Это касается и российского экспансионизма, в нормальном рабочем смысле этого слова. Дискутируется вопрос о том, «откуда», «от кого» Московская Русь наследовала, переняла, или она сама (её народ и государство) являлась автономным источником стремления, страсти «..к экспансии и «умиротворению» всё новых и новых пространств» (40). Версии ответов: - Орда, Византия, Западная Европа, Сам русский народ, с, почему-то свойственным его, - как государственной политике, так и обыденному сознанию, - «имперским характером», конститутивными особенностями которого являются «обращённость вовне и ассимилятивная доминанта»(41). Последний вариант «не выдерживает критики», как говорится, а меня интересует Орда, в соответствии с сюжетной канвой - «Борис Годунов – его пленник Ораз-Мухаммед – Хан Тауекел - «подданство» казахов русскому Царю 1595 г.».

Приведу отрывок из текста, в котором эксплицитно выражена «точка схождения» суждений, рефреном означиваемых во многих работах. – Московская Русь, - «…после освобождения от татарского ига, воссоздала имперские порядки Золотой Орды, из которой она выросла. …Политическую и культурную традицию, конкретные формы империи, имперский импульс – устремлённость к тому, что за горизонтом – дала Орда. Душа и структура Российской империи – из Орды…» (42). Предваряя, то есть оставляя за пределами настоящей работы, необходимые в данном случае, - фактографическое обоснование и описание путей восхождения к теоретическому обобщению, что невозможно сделать в рамках одной статьи, я всё-таки позволю себе уверенно высказаться по поводу «Души и структуры Российской империи», которая «из Орды». «Душа и структура» Орды никаким образом, принципиально никаким образом, не могли послужить политическим и социальным «генотипом» Российской империи. У России и у Орды совершенно разнонаправленные, не ими выбранные, «не зависящие от их воли и сознания», - отношения к фундаментальным параметрам бытия, - Пространству и Времени. Это утверждение, разумеется, требует пояснений, долженствующих быть развёрнутыми на не на одну страницу текста. Здесь я вынужденно ограничусь, методом применения «простого категорического силлогизма», вполне отдавая себе отчёт в том, что это, конечно же, - ещё не доказательство.

Итак, что вообще собой представляют, так называемые – «душа и структура Орды» (43). - Немного погодя после смерти Чингис-хана, а точнее с момента переноса Хубилаем – внуком Чингис-хана от четвёртого сына Тулуя общеордынской столицы из Каракорума в Ханбалык (Пекин), возникли четыре параллельных династий, синхронно правившие в разных частях света, - Империя Юань, Государство Ильханов, Чагатайское государство, Золотая Орда. В Китае монголы очень быстро превратились в просто китайцев и, когда поднялась на ноги собственно китайская династия Мин в 1368 году, ничего «ордынского» в Китае не осталось. В Иране, в 1353 – 54 годах пресеклась власть Ильханов – потомков Хулагу, другого сына Тулуя. С этого времени «ордынского» в Иране тоже не осталось. И дело здесь было не столько в том, что пресеклись прямые потомки по мужской линии Хулагу, - у Чингис-хана много было жаждущих власти потомков мужского пола, - а в более глубоких причинах. Чагатайское государство, примерно с 40-х годов 14 века распалось на Западное и Восточное, явно артикулируемые по формам привязки к пространству. Западная часть Чагатайского государства, - Среднеазиатское междуречье, с доминирующей ролью оседло-земледельческого населения, Восточная часть, - Могулистан, - кочевого скотоводческого. В Западной части с середины 14 века, с начала возвышения Тимура и при Тимуридах, «ордынское» сохранилось, разве что, в виде реликта вроде «подставных ханов». По структурно-типологическим параметрам, государство Тимуридов было уже, отнюдь не империей типа Орды. Не смогли возродить Ордынский «генотип» и Шибаниды, перехватившие власть у Тимуридов в начале 16 века. Ордой оставался Могулистан до конца 17 века. Хотя и здесь, в силу непосредственной соприкосновенности населения с оседло-земледельческим миром Мавераннахра, социальная и властно-доминирующая структуры, временами сильно отклонялись от «ордынской» формы жизнеповедения, то в сторону теократии, то в сторону наследственной монархии и т.п.

Золотая Орда. Джучиды и тюрки-кочевники никогда не стремились «наложиться сверху» на русский автохтонный политический базис или «войти вовнутрь» социального. Им это было не нужно. Ну а если, обстоятельства всё-таки принудили бы монголов – джучидов и тюрков-кочевников непосредственно «войти внутрь» русского этносоциального и политического базиса, как это было с другими династийными «ветвями» чингизидов, то они, в течение жизни одного поколения, превратились бы в «узкоглазых» русских крестьян и, частично, - в офицеров русской армии с именами Пётр, Иван и т.д. Джучидам Золотой Орды достаточно было, чтобы обстоятельства позволяли «выкачивать» материальные ценности с дистанции (44), для удовлетворения своих «виртуально-символических» представлений о власти, - superbia, «высокое качество», т.е. внешняя презентабельная сторона власти, которую римляне снисходительно оставляли «варварам», чётко отделяя, - свой imperium, - категорию означающую внутреннюю полноту власти (45). Ну а когда обстоятельства, то есть комплекс внешних пространственно-временных, демографических, политических, социальных взаимостечений, уже не позволял получать дополнительную к скотоводству материальную прибавку, и внешнее пространство, т.е. русские, уже не позволяли демонстрировать им их superbia, Джучиды спокойно, абсолютно не драматизируя ситуацию, могли сконцентрироваться на востоке. На востоке Золотой Орды Джучидам досталось именно такое Пространство и социальный базис (казахи), по масштабу, экологическим характеристикам, и, формам жизнеустройства, дающие оптимальную возможность реализоваться им, в соответствии с внутренними, - номадическими закономерностями. Здесь ордынцам, с их «сингулярной импульсивностью», то есть имманентным качеством только «отвечать» на «внешние позывные», обязательно будучи не привязанными к земле, сама природа и, конечно же их предок Чингис-хан, дали почти идеальную возможность существования. Поэтому и удержались чингизиды во власти только в Казахстане до середины XIX века, т.е. шесть с половиной веков, - самая длинная дистанция, которую отпустила история «душе Орды». Другим же ветвям чингизидов это было не дано. Джучиды их не пускали в Степь. Даже когда, последние «генетические собратья» Джучидов, - Джунгары, зажатые в неумолимые тиски китайцами, с середины XVII - начале XVIII веков, пытались найти себе родину в Степи, конечно же, задевая тем самым кровные интересы джучидов, они были беспощадно уничтожены. Главную роль в их уничтожении сыграли Джучиды и казахи, - тюрки – кочевники. Россия, кстати, сохранила и дала новую жизнь той их части, которая попросила её об этом, благодаря чему, сегодня на карте мира есть Калмыкия, Элиста и есть Президент Кирсан Элюмджинов, на территории же Казахстана, как это не прискорбно, о Джунгарах напоминают только многочисленные земляные насыпи, под названиями «калмак кырылган» (46).

Чингизиды и тюрки-кочевники не могли подчиняться «притяжению» Земли. А когда, волею обстоятельств подчинялись, - они умирали, самоуничтожались. Так было с Хубилаидами в Китае, с Хулагуидами в Иране, с Чагатаидами в Мавераннахре. Так почему же «душа и структура» Джучидов должна была воплотиться в России, «притяжение» Земли которой, ничуть не менее сильно чем в Китае, Иране, Мавераннахре? Никак этого быть не могло. Насколько же разными, взаимоисключающими были онтологии «душ» Орды и России, можно судить по реалиям, когда они, «разминувшись» в XV-м, встретились на земле Казахстана в XVIII веке и начали диалог, растянувшийся почти на полтора века, который завершился последним «криком души Орды», отсекаемой от её «тела», вместе с головой Кенесары Касымова в горах Киргизии. Причём Россия предлагала этому незаурядному человеку, расточителю своего большого сердца, - всё, - чем могла бы удовлетвориться душа простого смертного, лишь бы он добровольно расстался со своей великой, - «чингисхановской», но уже мечущейся как зафлаженный волк, и не дающей покоя ни себе ни другим, - «душой Орды».

Если я правильно поняла смысл выше цитированного текста, приведённого как пример одной из вариаций подобных суждений, то под «душой и структурой», автор имеет в виду «политическую и культурную традицию» и «конкретные формы» Российской империи. Обаяние метафоры, т.е., слов, - «душа», «за горизонтом» и т.п., - затуманивает фундаментальные вещи, - как могла Орда, не имевшая алфавитной письменности, универсальной религиозной, и, в целом, идеологической системы, основанной хотя бы на своём тюркском языке, канонизированного права, формально-рационального законодательства, дисциплинарно-тезаурусного канала социализации, «передать» России или, кому бы то ни было ещё, - политическую, культурную традиции и конкретные формы империи типа российской? Не знаю даже, что и сказать.

Но вот что касается, «устремлённости к тому, что за горизонтом», которая тоже из Орды. – Излюбленный лейтмотив, который то рецессирует, то возгорается вновь, но никогда не теряет своего очарования (славянофилы, евразийцы, А. Блок и т.д.). Поскольку я исходила из факта одной из таких «устремлённостей за горизонт», т.е. устремлённости конкретно Бориса Годунова в Казахскую степь, постольку и возникает необходимость заострить внимание на данной аллегорической, но, почти что, - «парадигме».

Итак, - М.В. Ильин: - «Вызванная внедрением ордынского политического симулакра деспотическая концептуализация воли (выделено мной) стала несравненно проще и легче для усвоения на бытовом уровне» (47). Воля, обозначена М.В. Ильиным как «…первый тип основ политического действия», как «причина» политического действия, которая «требует» концентрации внимания «на источнике действия» (48). Она связана с интересом, как универсальной основой «любой целенаправленной деятельности, политического по природе, функционального императива целедостижения» (49) и, наряду со многими другими вербально определёнными концептами, образует таксономический ряд, объединяемый признаком «способность выступать в качестве основания целенаправленной деятельности»(50).

Берём данные мыслительно-операциональные концепты за основу, которые помогут сформулировать, сначала наш интерес. – Какое общее основание, т.е. интерес, лежал в целенаправленной деятельности, в данном случае конкретно Бориса Годунова, и какой тип воли выступал как «причина», источник его политического, естественно, - действия? - Надо «рас – сцепить» очень разные смыслы политических действий, источник этих действий и их общее основание, озвучиваемые и означиваемые, обычно, одними и тем же словами – интересы и воля. Чуть выше, я специально выделила определение М.В. Ильина, - «деспотическая», которое чётко означивает тип воли, как «чисто потестарной «свободы действия», своеволия и самовольства» (51), как правило, служащие «источником действий», - волений, носителей властно-доминирирующих функций Орды (это касается и цизальпийских галлов, кельтов, готов, Атиллы, Куманов, Модэ, Чингис – хана и т.п.), когда источником устремлённостей «к тому, что за горизонтом», всегда является «соблазн» отдельных личностей, - доказать себе и другим свои, чаще всего небезосновательные, безграничные возможности, способности, таланты. – По Канту: -«Разум занимает здесь место служанки естественного влечения» (52). Этот «соблазн» – красив своей дикостью, он манит реальностью своей осуществимости (вспомните, - леви-строссовский «бриколер», - всё можно сделать из подручного материала), он не требует постоянной длительной рефлексии человеческого разума и поэтому «проще и легче усваивается на бытовом уровне», приобретая затем устойчивый ореол героического, «магию» возможного. Такой порыв, обычно, заканчивается вместе с уходом из жизни самого зачинателя.

Но, в реалиях же становления Московского Царства, интересы и воля Рюриковичей имели уже своим источником не «вольную волю», являющуюся «служанкой естественного влечения», а тяжёлую необходимость.

Интересы, московских правителей, и, того нового «авантюристического» социального ядра (53), орудием целедостижения которых, могли быть только московские Рюриковичи, начиная с Ивана III, концентрируются вокруг внутреннего «глубинного смысла» слова Царь, - Цесарь (54). Обстоятельства, жизнь заставляли. Сначала, надо было решиться, «осмелиться» Принять, самим на себя «глубинный смысл» этого слова. На этом этапе ещё достаточна была «деспотическая» техника осуществления воли, против деспотического же давления окружения. Но уже здесь, русские начинают «от – сцеплять» новый, глубинный смысл своих интересов от «интересов Орды». Т.е., начинают концептуализовывать и, «юридический» обосновывать право московских князей на титул, - Царь. А для этого надо было, прежде всего, сбросить с себя фантом Ордынского титула – Хан - царь Руси. Впервые, идеологическое посягательство на легитимность права и титула Батыя, который «взял титул царя», будучи «не…от царского рода» (55), прозвучало, насколько мне удалось узнать из литературы, в многоизвестном Послании ростовского архиепископа Вассиана Ивану III, - «на Угру». Вероятнее всего, здесь архиепископ «глухо» намекает на то, что Батый – потомок, якобы «незаконнорождённого» от Чингис – хана, - Джучи, что по мысли автора послания, давало право Ивану III – перешагнуть, перечеркнуть, прежде всего, - уничтожить в своём сознании, магический пиетет, которым, более всего владимирские, затем московские князья, вынуждены были наделять слова – Хан Орды.

Но, одно дело самому обосновать себе своё качество как – Цезарь, которое осуществимо при физическом перевесе сил и «своевольном» решении, другое, - когда Русь столкнулась с католической Европой, что было предрешено, скажем так, - судьбой России. Тут уже, «метод» наступления на своего собеседника, заставляя его «пятиться назад», как это делал Иван III, во время приёма венецианского посла Контарини в Москве (56), не мог принести положительных результатов. Европейские монархии, «видевшие» Карла Великого, после более 50-ти победоносных войн, - «коленопреклонённым» - перед папой Львом III (57), знавшие историю признания Оттона I Великого (58), Фридриха I Барбароссы, - после многолетней борьбы за императорские права с Римом, после неимоверных усилий с его стороны, в 1186 году вынужденного, перед громадной толпой народа, - целовать ноги папе Александру III и, после богослужения держать стремя его коня (59) и т.п., конечно же трудно было смириться с тем, что московские государи хотят так «легко», сами себе, - присвоить титул Цезарь. Появление на Востоке Империи, - а слово Цезарь равнозначно данному слову, - которая хочет таковою стать, не признавая эксплицитно свою генетическую связь с Римом, абсолютно противоречило интересам европейских монархий. Поэтому католическая Европа стала глухой, плотной стеной против титула Царь, - московских князей. И началось долгое шествие московских государей к своему главному Интересу, - наполнить свой титул, - Царь, - внутренним содержанием, не могу удержаться, чтобы не сказать - Душой Рима, знаменитым imperium римлян. Это шествие имело своим источником, уже не какое-то чувство, «соблазн», зовущий вдаль, - «к тому что за горизонтом». Оно было осознанной необходимостью. Россия становилась Империей, не признавая, а «демонстрируя» свою генетическую связь с Римом, вернее, - «доказывая» Ватикану, что она это будет делать без него, ибо Imperium действительных Цезарей был рождён не Ватиканом (вспомните, - «Сказание о князьях владимирских», «ряд Августа», интронизацию Дмитрия-внука и т.д.). Вот здесь она полностью разминулась с Ордой, со своим ордынским прошлым.

Таким образом, поиск, который начался с определённого сюжета из истории Руси и казахов конца XVI века, вывел нас на «дорогу, которая ведёт в Рим», к знаменитым римским Триумфам, - к Цинциннату, Фламинину, Помпею, Юлию Цезарю, Октавиану Августу и т.д. Стремление Бориса Годунова, доступными ему на тот момент средствами, - добиться добровольного отказа от своей независимости, и, прошу обратить внимание на это, - «Признания!», - Верховенства русского царя над собой другим Сувереном, что было «крещендо» ценностных ориентиров всех московских рюриковичей начиная с Ивана III, - за этим маячит, ни что иное, как силуэт римских Триумфов, без которого слово – Цезарь - Царь, не приобрело бы своего исконного смысла, а значит и власть русских царей не соответствовала бы этому смыслу. Но для понимания этого всего, надо ещё восстановить в памяти исконное содержание самих римских триумфов, их дальнейшие пространственно-временные реминисценции и многое другое.

Заключаю я словами М.В. Ильина – «Настала, видимо пора освободить это достойное слово (империя, - А.Б.) от чисто ругательного употребления, восстановить в отечественной традиции политическое понятие империи, питающееся как фактически автохтонной идеей царства – государства, так и более непосредственно связывающее нашу культуру с латинским источником – идеей империи в её исходном, вергилиевском смысле установления «обычаев мира» с помощью милости и силы» (60). Могу только добавить, что если следовать данной, безусловно верной логике, то историческое познавательное поле, на котором разворачиваются картины русско-казахских взаимоотношений, может представить богатейший материал.

Ещё раз напоминаю, что данная работа была только попыткой обрисовать предмет и направление поиска.


Литература и примечания:

  1. Церемония транслировалась по телевидению.
  2. Казахско-русские отношения в XVI – XVIII веках. Сборник документов и материалов. Алма-Ата. 1961. С. 40. Далее: - КРО – 1.
  3. Там же. С. 8.
  4. Там же. С. 5 – 8.
  5. Там же. С. 8 – 10.
  6. Там же. С. 13 – 14.
  7. См.: Басин В.Я. Россия и Казахские ханства в XVI – XVIII веках . Алма-Ата. 1971; Шоинбаев Т.Ж. Добровольное вхождение казахских земель в состав России. Алма-Ата. 1982 и др.

7а. Слово «Гений», в данном случае применено в его римском значении. См.об этом: Зелинский Ф.Ф. Римская республика. СПб. 2002. С. 278.
  1. Цит. по: Басин В.Я. Россия и ….. С. 106. «Шерть», (на казахском языке, «серт» – клятва), русская калька тюркского слова.
  2. КРО – 1. С. 21.
  3. Джадикиды – династия ханов, ведущих своё происхождение от Джадика, - девятого сына одного из двух основателей Казахского ханства – Джанибека. Подробно об этой династии казахских ханов см.: Султанов Т.И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз – хана. Алматы. 2001.
  4. Султанов Т.И. Поднятые ………. . С. 208 и др.
  5. У Хана Шигая было много жён и многочисленное семейство. Я выделяю только тех, которые являются действующими лицами в данной ситуации. Подробно см.: Султанов Т.И. Поднятые…….. . С. 190 – 193.
  6. Султанов Т.И. приводит имена только трёх жён хана Шигая, известных по доступным источникам. Имя матери Тауекела звучит у Султанова Т.И. – «Йахшим-бикем». Я позволила себе, - прошу прощения у автора за определённую вольность с его замечательным текстом, - транскрибировать форму означения этого имени, как если бы оно произносилось на казахском языке – «Жаксы - бике» (несколько по другому произносится только согласная «к»). Полагаю, что так оно и было. Все эти имена в арабо-персоязычных и русских источниках передаются со значительными искажениями, в соответствии со спецификой фонем соответствующих языков. Проблема эта не столь «невинная», как кажется. История Казахстана, особенно средневековая, всегда «выглядит» историей как бы «чужого», прежде всего для самих казахов, народа. Для узких специалистов это не проблема. Но когда история транслируется по дисциплинарно – тезаурусному каналу, т.е. передаётся n – му гражданину в школах и т.п., то даже студенты старших курсов университетов никак «не узнают» в «означениях» имён в текстах, субъектов истории Казахстана. Целое поколение школьных учителей последних лет в Казахстане, просто в «отчаянии» от такого состояния. Думаю, что эта проблема должна привлечь внимание.
  7. Султанов Т.И. Поднятые……. . С. 193. Далее, о членах семьи султана Ондана см.: Там же. С. 194. Опять же, я позволила себе передать имя дочери султана так, как оно звучит на казахском языке. У Султанова Т.И. – «Татлы – ханым».
  8. Имена членов семьи Хана Шигая, проживавших при дворе московского государя, приводятся мной по тексту документа – «Письмо Ураз-Мухаммеда хану Тевеккелю…». См.: КРО – 1. С. 12.- «…Мать твоя Ази-царица», обращение к Тауекелу. Скорее всего, это искажённое казахское слово «аже» (надо смягчить гласную «а»), -бабушка. Вероятно, она и есть «Баим – бике» (у Султанова Т.И.), мать Ондана, жена хана Шигая, бабушка Ораз-Мухаммеда. Потому что, если бы эта была собственно «биологическая» мать Тауекела, Жаксы – бике, думаю что это, каким то образом, прозвучало бы более выразительно. Чиновники Посольского приказа, писавшие данное письмо, естественно, не понимавшие роли «символического» родства, а воспринимавшие эффект только, - биологического, не пропустили бы без пристального внимания такой момент.
  9. «Женге», так называют жён старшего брата. Иерархия родства у тюрков-кочевников, - казахов, играла особую, специфицированную роль. Она влияет на принципы социальной стратификации. Это, так сказать, «длинный разговор». В данном случае, я подчёркиваю, - «женге», особенно если она первая жена старшего брата, занимает в этой иерархии существенно значимое место. По отношению к ней, выстраиваются институционально артикулированные обязанности со стороны младших родственников мужа. У Тауекела, в отношении к ней, должны были быть особые обязанности, тем более, если она вдова.
  10. СултановТ.И. Поднятые….. . С.194.
  11. Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск. 1982. С. 93 – 115.
  12. Там же.
  13. Бахрушин С.В. Г.Ф. Миллер как историк Сибири // Миллер Г.Ф. История Сибири. М., Л., 1937. Т. I. С. 3 – 57.
  14. См.: Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М., 1974. С. 361; Мирзоев В.Г. Историография Сибири. М., 1970. С. 111.
  15. Скрынников Р.Г. Сибирская……….. . С. 90 – 115.
  16. Там же. С. 81 – 91.
  17. ПСРЛ. Т. XIII. С. 248. Цит. по: Скрынников Р.Г. Сибирская……..С. 112.
  18. Миллер Г.Ф. История Сибири…. . С. 200 – 201.
  19. О Д. Чулкове – См.: Скрынников Р.Г. Сибирская…….. . С. 103-113.
  20. См.: Вельяминов – Зернов В.В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. Ч. 2. СПб., 1864. С. 97 и далее; Султанов Т.И. Поднятые….. . . С. 194 – 195.
  21. «Первенец» умершего брата. Опять же в иерархии родства кочевников занимает особое место. По отношению к нему институциализируются специфические обязанности со стороны родственников отца, артикулируемые обычным правом.
  22. См.: Султанов Т.И. Поднятые…… . С. 204.
  23. КРО – 1. С. 3.
  24. Василий Щелкалов. Это имя и имя – Вылузгин Елизар Данилович, фигуририрующие в документах, связанных с выстраиванием данного «сценария», заслуживают специального внимания. С ними, и с Андреем Щелкаловым, по всей вероятности, связана, в немалой степени, концептуализация идеи о «желанности» для России собственно Имперского пути, т.е. необходимости и возможности «своими силами наполнять глубинный смысл» Imperium – а Русских государей. Это также, требует специальных усилий для своего объяснения. Здесь я смогу только кратко обратить внимание: - Казнённого в 1570 году, «печатника», т.е. канцлера Посольского приказа Висковатого И.М., сменили братья – Андрей и Василий Щелкаловы. До 1594 года управляющим Посольским приказом, - «печатником», канцлером являлся Андрей Щелкалов, известный тем, что он был ярым противником ориентации на протестантскую Англию и сторонником сближения с Габсбургами (выделено мной специально, - это очень важный момент). Он был крупной фигурой в правлениях Ивана IV, Фёдора Ивановича, Бориса Годунова. «Ближней думы большой дьяк», ведавший одновременно делами Посольского и Разрядного приказов и, являвшийся членом Боярской Думы. Он умер между 1597 – 1599 годами. Значит он был жив, когда Василий Щелкалов занимался делами с послом Тауекел хана. Василий Щелкалов, думный дьяк и печатник, сменил своего брата на этом посту в 1594 году. Вероятнее всего, позиции братьев по многим вопросам совпадали. – См.: Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие 15 – 17 веков. М., 1975. С. 588; Кобеко Д. Дьяки Щелкаловы // Известия русского генеологического общества. СПб. 1909. Вып. 3. С. 78 – 87; Зимин А.В. В канун грозных потрясений. М., 1986. С. 194.
  25. КРО – 1. С. 4.
  26. Там же.
  27. Султанов Т.И. Поднятые…….. . С. 208. Султанов Т.И. выбрал из нескольких вариаций означения этого имени в источниках, такую – «Таваккул». На казахском языке это имя звучит как Тауекел, - только надо смягчать гласную «а». Силами русского алфавита эту фонему передать трудно.
  28. О «запрошенности» проблемы, на сегодняшний день. В исторической науке, конечно же, не бывает «незапрошенных» тем из реалий прошлого. И, поднимаемая в данной работе тема, отнюдь не была не актуальной ранее. Просто, в связи с колоссальными изменениями эпистемологического фона и «перекодировкой» когнитивных схем, происходящих в постсоветском мире, многие вопросы исторического прошлого «запрашивают» к себе уже, некоторого иного рода внимания, - «излучают» свои иные, смыслопораждающие грани.
  29. Цымбурский В.Л. Остров Россия. Перспективы российской геополитики. «Полис», 1993, № 5.
  30. Веселовский Н.И. В.В. Григорьев по его письмам и трудам. 1816 – 1881 годы. СПб., 1887. С. 153, 157.
  31. Русский Туркестан // Словарь Брокгауза и Эфрона. – «Датха», воинский чин кокандской армии, совпадающий с чином «генерал-майор» русской армии.
  32. См.: Каспэ С.И. Империи: генезис, структура, функции. «Полис», 1997, № 5.
  33. См.: Ильин М.В. Слова и смыслы. По уставу судьбы: исторический выбор, историческая миссия, Arcana imperii, Ratio status. «Полис», 1996, № 3.
  34. Яковенко И.Г. Прошлое и настоящее России: имперский идеал и национальный интерес. «Полис», 1997, № 4.
  35. Там же.
  36. Сведения фактографического характера, следующие в данном фрагменте, общеизвестны. Они имеются во всех учебниках и справочной литературе по монгольскому периоду. Поэтому, я позволила себе не делать ссылку на специальные исследования.
  37. См.: Крадин Н.Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С. 314 – 337.
  38. См.: Зелинский Ф.Ф. Римская республика. СПб., 2002. С. 330.
  39. «Калмак кырылган», - буквально, - «место, где очень много умерло и закопано калмыков».
  40. Ильин М.В. Слова и смыслы: воля. «Полис», 1995, № 3. С. 75.
  41. Там же. С. 68.
  42. Ильин М.В. Слова и смыслы: интерес. «Полис», 1995, № 2. С. 100.
  43. Там же.
  44. Ильин М.В. Слова и смыслы: воля……….С. 75.
  45. Кант И. Религия в пределах только разума (1793) // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 117.
  46. Об этом см.: Гумилёв Л.Н. От Руси к России. М., 1992. С. 150 и др.
  47. О «глубинном смысле» слова, позже титула - Цезарь, римских императоров, впоследствии титула – Царь, московских государей, о различии внутреннего содержания понятий superbia и imperium и т.п. необходимо более пространное изложение суждений.
  48. ПСРЛ. Т. XX. С. 339 – 345. Цит. по: Ч.И. Гальперин. Русь и Золотая Орда: вклад монголов в средневековую русскую историю. «Отечественная история», 2000, № 1 - 2. С. 169.
  49. История дипломатии. М., 1959. Т. 1. С. 303.
  50. Архив Маркса и Энгельса. М., 1938. Т. 5. С. 33.
  51. Там же. С. 60 – 63.
  52. Там же. С. 142.
  53. Ильин М.В. Слова и смыслы: Деспотия. Империя. Держава. «Полис», 1994, № 2.