Глубинное

Вид материала

Документы

Содержание Высшие этапы практики Глубинное измерение йоги £»' Глубинное измерение йоги £$&>' Йогическая релаксация ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ i54>' 72. Что такое медитация Глубинное измерение йоги :$&>' Глубинное измерение йоги » Глубинное измерение йоги :~v»'

Подобный материал:

• Ценностей, 711.67kb.
• Программа заседаний секции «Комплексные геолого-геофизические исследования недр», 87.35kb.
• Рене Генон – Восточная метафизика, 258.18kb.
• Теоретико-методологические основания характерологической акмеологии а. А. Филозоп (г., 170.14kb.
• Курс предназначен студентам, знакомым с основами планирования и проведения эмпирического, 115.12kb.
• Эмоциональное выгорание педагога и психологическое здоровье ребёнка, 72.85kb.
• План проведения маркетингового исследования регионального it-рынка Анализ емкости рынка, 24.92kb.
• Конспект Меньшенина Дмитрия, 57.33kb.

Часть пятая

ВЫСШИЕ ЭТАПЫ ПРАКТИКИ

71. Пути к релаксации и медитации

Релаксация как настрой

Две тысячи лет назад великий мастер йоги Патанджали от­мечал в «Йогасутре» (2.47), что каждую йогическую позу следует завершать, снимая все стрессовое напряжение. Данное предпи­сание заключает в себе саму суть йоги и приложимо к любым ее практикам.

Стрессовое напряжение (перенапряжение) всегда сигнализи­рует о помехах со стороны нашего эго, о том, что мы не плывем по течению, а пытаемся вызвать какоето событие, весьма возможно, исключительно насильно. Но такой настрой неизбежно создает в нас напряжения, которые рано или поздно негативно скажутся на эмоциях и теле. Перенапряжение в конечном итоге — страте­гия самопоражения. Получается, что мы вообще не должны делать усилий? Краткий ответ: это невозможно. Даже просветленному че­ловеку, обретшему идеальную гармонию с течением жизни, при­ходится совершать определенные усилия, чтобы есть, пить, хо­дить, говорить. С внутренней точки зрения эта деятельность кажется происходящей спонтанно, однако, пока мы пребываем в теле, поневоле приходится совершать поступки. Любые же поступки несут в себе элемент усилия, т. е. приложения энергии. Разница между усилием просветленного и обычного человека состоит в том, что первый не испытывает субъективно стресса от усилия.

Что, если просветленному человеку предстоит подняться на Эверест или на вершину небоскреба? Разумеется, он ощутит те же физические трудности, как любой другой альпинист. Возьмем бо­лее пассивный пример. Что будет, если просветленный человек окажется вынужден в течение многих часов слушать рев музыки диско? Его тело, разумеется, почувствует атаку звуковых волн, но это ни на йоту не нарушит внутреннего блаженства. А если

<»: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ £»'


просветленному человеку придется часами терпеть прочистку корневых каналов зуба без новокаина? Скорее всего, ему будет больно, однако боль эта будет восприниматься сквозь защитные слои безразличия, словно она происходит на расстоянии. Неко­торые йоги приобретают такую способность задолго до про­светления. И разумеется, просветленный человек не усилит действительную боль дополнительным страхом перед ней и не­принятием боли.

Просветление уничтожает иллюзию эго, иллюзию существа, заключенного в своем «я» отдельно от других. Нет эго — нет стрес­са. Нет стресса — нет страдания. Возможно, именно поэтому у стольких продвинутых адептов лбы без морщин и мягкие, слов­но бы детские тела. Кроме того, если вглядеться в их изображения, обнаруживается, что зрачки подвижников как бы расширены. Обычно это считается признаком страха или удивления. По­скольку все адепты заявляют, что преодолели страх, приходится заключить, что они пребывают в состоянии постоянного удив­ления. Собственно говоря, одна из школ йоги (кашмирский ши­ваизм) действительно называет экстаз состоянием изумления (каматкара).

Релаксация является, вопервых и в основном, освобождением от иллюзии эго. Пока мы отождествляем себя с именем, телом, имуществом, связями и репутацией, дверь для страданий (дукха) остается открытой. В течение жизни нам, скорее всего, придется испытать физический дискомфорт, потерю родственника или близкого друга. У нас могут украсть кошелек, угнать машину, мы можем стать жертвой зависти или злых сплетен. При всех по­добных случаях, если существует отождествление себя с эголич ностью, неизбежно приходят разочарование, раздражение, гнев, печаль, горе, зависть, ревность и многие другие негативные эмоции, столь обычные в повседневной жизни. Однако по мере ослабления хватки эго, эмоции эти оказывают на нас все меньшее и меньшее влияние, пока, наконец, у истинного йога виртуально не исчезают.

Весь моральный кодекс йоги может быть понят как средство уклонения от «кулака» эго. Именно поэтому пять ям, или дисцип­лин (непричинение вреда, правдивость, воздержание от воров­ства, целомудрие и нестяжательство), демонстрируют всеохваты­вающее направление релаксации. Точно так же включают элемент

релаксации и пять ниям, или ограничений (чистота, умение довольствоваться, аскетизм, изучение и посвящение себя высшему принципу). Так, через практику чистоты мы ослабляем любую заботу о низшей, материальной природе. Через умение доволь­ствоваться — перестаем цепляться за вещи. Через аскетизм — уменьшаем привычку пользоваться удобствами и доставлять удовольствие собственному «я». Через изучение — бросаем при­вычку перескакивать от одного к другому, заменяя ее ментальной дисциплиной. Через посвящение себя высшему принципу, обыч­но понимаемое как поклонение Богу (Ишвара), мы снимаем стрессовое усилие по крепкому удержанию собственной эго личности.

Подругому данное направление мысли называется «невоз­мутимость» или родственным термином «уравновешенность» (саматва). Этот род гармонизированного настроя лежит в основе и всех прочих составляющих йоги. Так, практики поз, владения дыханием, подавления чувств, сосредоточения, медитации и экс­татического слияния не могут привести к успеху без отучения себя от привычки к напряженным усилиям. В случае выполнения асан перенапряжение может привести к болезненному разрыву сухожилий и связок. Чересчур интенсивные занятия контроли­руемым дыханием способны причинить еще больший вред, вклю­чая повреждение сердечной мышцы.

Если насильно добиваться прогресса в практике подавления чувств, можно испытать шок от столкновения с собственным вну­тренним миром, пребывая в состоянии смятения. В этом состоит одна из проблем использования искусственных средств (напри­мер, психоделических) с целью заставить себя достигнуть глубин­ных областей сознания. Сосредоточение без релаксации просто вызовет головную боль. Сходным образом, вынужденная меди­тация лишь усилит нервозность, а экстаз (самадхи), который явля­ется тотальным переключением сознания, вообще не наступит (разумеется, естественным путем) без релаксации. Если прежде­временно заставить себя испытать экстатические переживания с помощью наркотиков или других искусственных средств, ито­гом станут, скорее всего, смятение, самообман, а может даже и психический срыв. Само же переживание, будучи всего лишь си­муляцией, а не истинным опытом, вряд ли приведет к какимлибо положительным духовным результатам.


360

361

?бъ< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ £$&>'


Реакция релаксации

Путь йоги от начала до самого конца можно понять как про­грессирующую релаксацию тела и мысли. Настрой на релаксацию можно воспитать посредством особых упражнений по соматиче­ской релаксации. Хатхайога дает целый набор подобных упраж­нений, прекрасное введение в которые и их разбор приведены в книге Джудит Ласатер «Релаксация и обновление» (1).

На Западе необходимость сознательной релаксации впервые была рассмотрена американским психологом Эдмундом Джекоб соном (1885—1976), который придумал прогрессивную мышеч­ную релаксацию. С помощью этого упражнения он лечил гипер­тонию, бессонницу, несварение, колиты и «нервозность». Его книга «Вы должны отдыхать» вышла в 1934 г. В тот год в «Пыльном котле» разыгралась буря, сдувшая, согласно оценкам, 650 миллио­нов тонн почвы; Мао Цзедун и примерно 100 000 коммунистов начали стомильный марш, чтобы свергнуть китайское правитель­ство под руководством Чан Кайши; в Германии произошло судьбо­носное объявление Адольфа Гитлера фюрером.

Монография Джекобсона положила начало дальнейшим ис­следованиям релаксации, а в 1970х гг. Герберт Бенсон, профессор медицины Гарвардского университета, предложил релаксацию вниманию миллионов американцев сначала в статьях в журналах «Ведение хозяйства» и «Семейный круг», а затем в книгах «Реакция релаксации» (1975) и «За гранью реакции релаксации» (1984). Что именно представляет собой реакция релаксации, Бенсон объяс­няет так:

«При появлении реакции "дерись или беги" задействуется сим­патическая нервная система, которая представляет собой часть автоматической, или не поддающейся влиянию воли, нервной системы. Симпатическая нервная система заставляет выделять­ся особые гормоны: адреналин (эпинефрин) и норадреналин (норэпинефрин). Упомянутые гормоны, эпинефрин и его производные, вызывают такие физиологические изменения, как повышение кровяного давления, частоты пульса и метаболизма тела... Поскольку импульс "дерись или беги" связан с гиперактив­ностью симпатической нервной системы, то есть и другой импульс, который успокаивает эту систему. Доказано, что гипер­тоники могут понизить свое кровяное давление, регулярно

вызывая в себе этот другой импульс. Это и есть реакция релак­сации» (2).

Бенсон называл гипертонию «скрытой эпидемией» и напря­мую связывал ее со стрессом, который приводит к синдрому «дерись или беги». Вопреки расхожему мнению жизнь, полная стрессов, не представляет собой ничего нового. Как указывал Брентон, еще 4600 лет назад китайский летописец оплакивал свою эпоху, отмеченную бедствиями, неподчинением, бунтами, горем и внутренней горечью. Сходные жалобы мы встречаем и на шумерских табличках, заполненных около 5000 лет назад. Исто­рия говорит, что подобная ситуация превалировала в течение дол­гих веков во многих культурах, хотя надо признать, что современ­ная скорость жизни подвергает огромным, неизвестным ранее стрессам небывалое количество людей по всему миру.

Доказано, что сознательная релаксация является эффектив­ным средством против стресса и связанных с ним вредных физи­ологических последствий. Бенсон разработал собственную мето­дику вызова реакции релаксации, однако она хорошо известна по традиционным техникам йоги. В конце 1960х гг. в Лаборатории памяти Гарварда Тондайка (городской госпиталь Бостона) Бенсон даже проводил исследования по трансцендентальной медита­ции — популярному методу, пропагандируемому Махариши Махеш Йоги. Этот метод представляет собой простую мантра йогу, в которой посвящаемым дается мантра для повторения. Однако мантраджапа — лишь один из многих путей, рекомендуе­мых мастерами йоги для успокоения тела и мысли. Так, в хатха йоге релаксация осуществляется прямо на уровне тела.

Йогическая релаксация

Позу релаксации на санскрите чаще всего называют шавасана. Слово это составлено из «шава» (труп, мертвое тело) и «асана» (поза).Большинство западных писателей переводят его как «поза трупа», хотя более точно такой перевод соответствует санскрит­скому синониму мритаасана. Это довольно забавное опреде­ление. Как замечал Свами Гитананда из Южной Индии, мастера йоги обычно очень точны и глубокомысленны в наименовании поз, однако в данном случае определенно, говоря современным


362

363

>iafe Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ i54>'


языком, вытянули не тот номер (3). Ведь йог, отдыхающий в шава асане, далек от смерти. Тем не менее почтенный Свами допускает, что это образное выражение намеренно подчеркивает неподвиж­ность, в которой отсутствует любое напряжение, словно у трупа. Поскольку слово «труп» в подобном контексте режет уши чувствительных людей как на Западе, так и на Востоке, даже индийские учителя йоги переименовывают данное упражнение в шантаасана (уравновешенная поза), прашантаасана (спокой­ная поза), нишкалаасана (неподвижная поза), акалакрия (прак­тика неподвижности). Свами Гитананда предлагал называть ее прашритаасана (лежачая поза) (4). А почему бы не назвать это упражнение шайтилияасана (поза релаксации), поскольку по­ложение лежа чаще всего используется для снятия напряжения с тела? Кстати, термин шайтилия встречается уже в «Йогасутре» (2.47) в контексте снятия напряжения (прайятна) при выполне­нии йогических поз. Шаваасана направлена именно на релакса­цию. Вот краткое описание этой техники:

1. Лягте на спину, слегка разведя ноги и положив руки ладоня­ми вверх примерно в футе от тела.
   
2. Закройте глаза и рот, дышите спокойно через нос.
   
3. Проверьте свое тело и снимите любое напряжение, уделяя особое внимание плечам, мышцам лица, груди и живота.
   
4. Сохраняйте ощущение всего тела, продолжая дышать спо­койно и естественно.
   

72. Что такое медитация

При рассмотрении достаточно обширной литературы по медитации выясняется, что описать эту технику можно самыми разными способами. Вот несколько определений, которые встре­тились мне при написании данного эссе.

«Медитация — это метод, с помощью которого человек все глубже и глубже сосредоточивается на все меньшем и меньшем. Цель заключается в полном опустошении мысли, которая оста­ется при этом, как ни парадоксально, бодрствующей» (1).

«Концепция медитации относится к набору техник, которые являются продуктом психологии другого типа, нацеленной скорее

на личностные, а не интеллектуальные знания. Как таковые, эти упражнения направлены на изменение в сознании, переключение его с активного, ориентированного вовне, линейного режима на рецептивный, статический режим и, как правило, переход сосре­доточения внимания с внешнего фокуса на внутренний» (2).

«Медитация — это процедура, позволяющая исследовать про­цесс собственного сознания и восприятия и открыть более фундаментальные, основные качества существования в качестве внутренней реальности» (3).

«Медитация... это намеренное "выключение" внешних сти­мулов, которые подготавливают нервную систему для боя или для бегства, и прислушивание к подсознательным стимулам, которые до этого были сведены к минимуму процессом индивидуального селективного сознания» (4).

«По сути медитация может быть описана как любая дисципли­на, направленная на усиление сознательного наблюдения посред­ством сознательного направления внимания» (5).

Из приведенных выше определений очевидно, что медита­ция — сложный феномен, который можно рассматривать под различными углами. Каждое определение раскрывает какието моменты и затемняет другие. В конечном счете, медитация пред­стает в качестве трудного для понимания, даже таинственного процесса.

Если возможно осмысленно рассуждать о медитации подобно тому, как мы рассуждаем о любви или самой жизни, то все же приходится медитировать, жить и любить, чтобы понастоящему понять, что же это такое. В данном случае я буду говорить о меди­тации, основываясь, вопервых, на священной литературе индуиз­ма, а вовторых, на собственном опыте. В частности, я обращусь к «Ригведе», некоторым упанишадам, «Бхагавадгите», «Йогасутре» и некоторым рукописям хатхайоги.

Начнем с приемов медитации, описанных в древних Ведах более трех тысяч лет назад. Как показала британская исследова­тельница вед Дженин Миллер, барды (риши), которые составили ведические гимны, были не просто вдохновенными поэтами, но и пророками. Они утверждали, что видели гимны (6), а затем лишь воспели то, что открылось им в видениях. Таким образом, ве­дические гимны были преимущественно хвалебными песнями, звучавшими при различных ритуалах.


364

365

*&>< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ :$&>'


Видения пророковбардов назывались дхи. Это слово имеет тот же корень, что и дхиана — самый употребительный санскрит­ский термин, обозначающий медитацию.

Риши условно называли свою медитативную деятельность словом брахман, произведенным от корня глагола брих (расти, расширяться). В древнем ведическом смысле брахман — магичес­кий акт «вытягивания, вызывания» священной силы души. Это, как пояснила Миллер, повторение самого космического процесса. Пророческий брахман психологически дублирует генезис Все­ленной, возникающей из трансцендентальной Реальности, кото­рая есть ни бытие, ни небытие.

В медитативном состоянии происходят красочные видения (дхи). Посредством брахмана, всегда «богоданного» (девадатта), происходит проявление «Солнца». Иными словами, медитация являет блистательный свет трансцендентальной Реальности, из­лучающей свет Сверхсознания, которое позже назвали чит. Ве­дические пророки знали, что сияние звезд и сверкание, которое следует найти в сердце,— две стороны одного принципа. Миллер различает три типа брахманамедитации: 1) мантрическая меди­тация, или погружение сознания в звук и через звук (мантра),

2. визуальная медитация, или генерирование озаренной мысли (дхи), во время чего происходит призыв определенного божества,
   
3. погружение в мысль и сердце, или углубление медитации через все более пристальное исследование озаренного прозрения (дхи или маниша).
   

Сами ведические пророки знали также о «четвертом брах­мане», который Миллер определяет как экстатическое состояние, выходящее за пределы медитации. Именно в четвертом брахмане пророки ощущали великую радость, свободу от страха и бессмер­тие (амрита).

Ведическое понятие медитации связано с рядом других ключевых концепций, а именно хирд (сердце), тапас (сила огня), крату (творящая воля), рита (истина, или космический порядок). Сердце означает направленность вовнутрь, внутреннюю жизнь, сконцентрированную в способности к высшим чувствам, что в древности ассоциировали с физическим сердцем. Представ­ление о сердце как о «пещере», в которой можно отыскать спря­танные сокровища, является практически универсальной идеей религиозных традиций мира.

Тапас, опятьтаки, принято переводить как «аскетизм», однако данное слово имеет гораздо более глубокое значение. Вопервых и в главных, это внутренний жар и сила, достигаемые через крайнюю степень самодисциплины, что соответствует самоог­раничению, явленному первичным Бытием в процессе творения многоуровенной Вселенной. Иными словами, аскетическое та­пас — точная эмуляция исходного акта самопожертвования Твор­ца, в результате которого возник Космос.

Самодисциплина заключается не столько в отрицании, сколько в креативном направлении первичных энергий. Это представле­ние выражено в слове крату, которое часто переводится как «воля». Крату — это психологическая сила, стоящая за невероятным тру­дом тапас. Это воля проявить изначально невидимое в видимом царстве, чтобы оно, изначально невидимое, могло быть понято. Видения ведических риши представляют собой плод их внутрен­ней решимости творить.

Подобное творение всегда совершается в соответствии со вселенскими законами, а пришедшие в результате видения отра­жают космический порядок (рита). Отвечая невидимому порядку Вселенной, они делают божественную истину осязаемой. Таким образом, риши являются претворителями истины, идеальной гар­монии, лежащей в основе всей видимости. Из одного этого ясна огромная полнота духовного понимания жизни ведическими провидцами.

Немалое богатство их религиозных и мистических идей было пополнено последующими веками. Начиная со второго тысячеле­тия до н. э. индусские мудрецы составляли упанишады, представ­лявшие собой не только эзотерическое объяснение и изложение ведического учения, но во многом и новое направление. Как отра­жение произошедшей перемены, медитацию с того же момента стали называть дхиана. В упанишадах мы встречаем также древ­нейшее упоминание о традиции йоги, которая постепенно сложилась в шестиэтапный (шаданга), а затем восьмиэтапный (аштаанга) путь.

Более того, ведическое слово брахман приобретает теперь новый смысл. С этого момента и далее оно перестало обозначать состояние медитации, а начало относиться к Богу или самой ультимативной Реальности, отражая понятие великого, испол­ненного силы протяжения священного. Та же самая Реальность


366

367

'<я><: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ »


в качестве стержня души или мысли стала обозначаться «Я» (атман).

В одной из древнейших упанишад, «Чхандогьяупанишаде» (7.6.1), содержится очень интересный отрывок, дающий важный ключ к медитации. Он гласит:

«Медитация (дхиана), конечно, больше, чем мысль. Земля меди­тирует, как была (ива). Воздух медитирует, как был. Небеса меди­тируют, как были. Воды медитируют, как были. Горы медитируют, как были. Боги и люди медитируют, как были. Отсюда те средь людей, кто стяжал величие, есть, как были, часть состояния меди­тации. Те же, кто низок, спорщики, клеветники, злословники. Те, кто превосходны, есть, как были, часть состояния медитации. [Потому] прими медитацию».

Что это значит? Прежде всего нам говорится, что медитация больше, чем мысль. Санскритский текст употребляет слово читта, которое, как сообщает предыдущий отрывок, больше, чем наме­рение (самкальпа), а последнее, в свою очередь, больше, чем рассуждение (манас). Следовательно, читта, скорее всего, обозна­чает обыденное сознание. Таким образом, медитация больше, чем среднее, типичное сознание. Фактически это высшая форма сознания.

Но почему же анонимный автор заявляет, что «земля меди­тирует, как была»? Что «горы медитируют, как были»? Выражение «как были» (ива) поясняет ту мысль автора, что горы не занима­ются намеренным упражнением, но все же вовлечены в нечто, напоминающее медитацию. Если предпринять неспешную пешую прогулку гденибудь за городом, не загружая мысль никакими за­ботами, а просто воспринимая холмы, деревья и ручьи, нас, вне всяких сомнений, поразит их покой, их высшая простота. Они просто пребывают, без всяких забот или проблем. Именно это и есть состояние медитации. Медитация — просто присутствие в настоящем в том же роде, в каком присутствуют холмы, деревья и ручьи.

Медитация — пребывание, abiding. Старое слово abide (пре­бывать, обитать) происходит от англосаксонского bidan (ждать). Медитация действительно представляет собой сорт ожидания, но не того полубессознательного, нервного ожидания, которое

обычно наступает на автобусной остановке или в приемной сто­матолога. Медитативное ожидание — отдых в настоящем без обычного полета мысли. Это, согласно дзенбуддистам, «просто сидение». Таким образом, медитация есть форма концентрации, включающая отрыв от мельницы мысли и отдых в сердце.

Мудрецы упанишад сохранили много ведических духовных мотивов. Так, «Я» они помещали в сердце. Одно из санскритских обозначений сердца — хридайя. В «Чхандогьяупанишаде» (8.33) это понятие, т. е. «Я», причудливо раскрыто выражением «то, что в сердце» (хриди айям).

Практикуя «возжжение» через медитацию, можно узреть «бли­стающее божество» (дэва), скрытое в сердце,— гласит «Шветашва тараупанишада» (1.14). В этой практике тело представляет собой нижнюю палочку для трения, а звук Ом — верхнюю палочку. Через совместное трение двух палочек возжигается духовный огонь. Данное воззрение возвращает нас к ведическому тапаса, также включающему элемент напряжения, или трения. Посредством «жара», или тапас, аскеты заряжают свое тело трансформативной энергией, которая в итоге дает желаемое медитативное видение Божества.

Примерно в V или IV веке до н. э. была составлена «Бхагавад гита». Этот дивный манускрипт считается самой почитаемой упанишадой. В нем много раз встречаются слова дхиана и йога. Собственно говоря, вся шестая глава озаглавлена как дхианайога, а стихи с 10 по 15 излагают медитативный подход, преподанный богочеловеком Кришной.

В стихе 12.12. снова повторяется, что дхиана лучше, чем муд­рость (джнана), поскольку дает отречение от плода действия и мир.

В «Гите» богочеловек Кришна требует от своего ученика Арджуны наложить ярмо на высшую мысль (буддхи) путем уст­ремления последней к нему, Кришне. Благодаря этому становится сосредоточенным вся мысльтело. Кришна говорит о тех, кто от­реклись в нем от любых действий и сосредоточились лишь на нем одном, почитая его поклонением через практику йоги. Это раннее изложение практики гуруйоги, при которой фокусом меди­тативной и посвященной жизни учеников является адептгуру. В основе лежит идея, что осознавший «Я» мастер открывает во­рота к Божеству.


368

13 Глубинное измерение йоги

369

<»<: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Јfc'


В «Майтрайянияупанишаде» (6.18), датируемой II или III ве­ком до н. э., мы впервые встречаем формулировку пути йога как процесса, который состоит из четко разграниченных стадий, названных «членами» (анга). В этом манускрипте они перечис­лены в следующей последовательности: владение дыханием (пранаяма), подавление чувств (пратиахара), медитация (дхиана), сосредоточение (дхарана), оценка (тарка) и экстаз (самадхи). Та­ким образом, медитация выступает в качестве третьего из шести «членов». Неясно, почему сосредоточение следует за медитацией, а не предшествует ей, хотя, быть может, здесь содержится намек на то, что медитация и сосредоточение представляют собой тесно связанные внутренние процессы.

Практика тарка, переведенная здесь как «оценка», в «Майт­райянияупанишаде» не поясняется. Однако, скорее всего, она относится к упражнению по тщательному исследованию каче­ства и влияния личной медитации. Без самокритики видения и настроения, порожденные медитацией, могут превратиться в препятствия на пути духовного процесса. Люди, занимающи­еся йогой, вообще должны применять способность анализиро­вать жизнь в целом, но особенно — проявления собственной психики. Как говорил современный мудрецфилософ Поль Брайтон:

«Медитация должна сопровождаться постоянным усилием в на­правлении честной самопроверки. Должны быть преодолены все мысли и чувства, действующие как барьер между личностью и ее Конечной Целью. Это требует острого самонаблюдения и внут­реннего очищения. ...Следует остерегаться фальсификаций, раци­онализации и заблуждений, бессознательно практикуемых эго человека, когда упражнения по самоанализу становятся неудоб­ными, унизительными или мучительными. Нельзя позволить себе пасть в яму жалости к себе» (7).

Определения, подобные собранным в «Майтрайанияупани шаде», подготовили появление классического восьмиэтапного пу­ти Патанджали, жившего, вероятно, во II веке н. э. В школе Патанд жали медитация фигурирует в качестве седьмого «члена». Непосредственно перед ней стоит практика сосредоточения, а за ней — экстаз. Сам факт наличия этих этапов напоминает нам, что

медитация еще не конец. Это просто средство осознания «Я» через медитативную практику экстатической трансценденции «я».

Очень важно понимать, что медитация является интегральной частью духовного пути. Это означает невозможность успешных занятий ею без других «членов». Более того: дхиана не есть само­достаточное состояние, она подталкивает нас к трансценденции ее, т. е. к экстазу, или самадхи. Вне контекста просветления, или духовного освобождения, дхиана не имеет смысла.

Как же объяснял дхиану Патанджали? В афоризме 3.2 он го­ворит, что «медитация представляет собой однонаправленный по­ток (экатаната) идей в отношении [объекта медитации]». Понять это довольнотаки техническое определение вне связи с прочими афоризмами невозможно. Оно отсылает обратно к сосредоточе­нию. Собственно говоря, полностью понять медитативный про­цесс по Патанджали никак нельзя без возврата еще далее, а именно к практике позы (асана). Понастоящему медитация начинается именно здесь, поскольку поза включает высокую степень релакса­ции и, как выразился Патанджали в афоризме 2.47, «совпадение [человека] с бесконечным [пространством сознания]».

Эта практика охватывает определенную нечувствительность к внешним стимулам и, таким образом, естественным образом приводит к практике подавления чувств (пратиахара), сопровож­даемой сосредоточением и медитацией.

В афоризме 2.11, который часто повторяется читателями «Йогасутры», Патанджали сообщает о медитации другую очень важную вещь, а именно: «Посредством медитации должны быть преодолены флуктуации [причины страдания, или клеша]». Иными словами, скорее не экстаз, а медитация является средством транс­ценденции вечных флуктуации мысли (вритти). Флуктуации эти опятьтаки просто одно из проявлений причин страдания (клеша), т. е. духовного невежества, чувства индивидуальности, страстной приверженности к существам и предметам, антипатии, жажды жиз­ни. Другой, более тонкий аспект причины страдания состоит в осо­бых мысленных актах (праджна), связанных с низшими стадиями экстаза, которые отличаются от обычных мыслей. В любом случае, экстатическое состояние не может наступить, пока вритти не будут взяты под контроль посредством медитации.

Особая задача различных форм сознательного экстаза (сам праджнатасамадхи), которые составляют низший уровень экстаза,


370

371

'&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ fc'


заключается в овладении присутствующими идеями (пратиайя). Это спонтанные мыслеформы и высшие типы озарения (прадж на), появляющиеся в экстатическом состоянии. Необходимо возвыситься над ними, чтобы наступило состояние сверхсоз­нательного экстаза (асампраджнатасамадхи), порога к освобож­дению.

Можно отметить, что для Патанджали один очаг или пункт со­средоточения (деша) ничем не хуже другого в плане фокусировки мысли и достижения состояния медитации. Такой широкий подход открыл путь для последующего развития медитативных техник. Например, много позже была разработана типичная медитационная практика хатхайоги, представляющая собой сложную технику визуализации. Насколько сложна эта техника иллюстрирует отрывок из «Герандасамхиты» (6.2—8), относя­щейся к XVII веку:

«[Пусть йог] представит, что в его сердце огромное море нектара; что посреди этого моря есть остров драгоценных камней, песок которого [состоит] из алмазной пыли; что по всем берегам этого острова растут деревья нипа, усыпанные прекрасными цветами; что позади этих деревьев высятся, как вал, цветущие деревья мала ти, маллика, джати, кесара, кампака, париджата и падма и что аро­мат их цветков плывет повсюду и во всех направлениях. В середи­не этого сада пусть йог представит прекрасное дерево кальпа с четырьмя ветвями, символизирующими четыре Веды, которое усыпано цветами и плодами. Здесь жужжат пчелы и поют кукуш­ки. Под деревом пусть йог представит огромную платформу из драгоценных камней. Пусть представит он далее, что в центре ее стоит прекрасный трон, усыпанный драгоценностями. На троне же пусть представит то божество (девата), в соответствующей форме, украшениях и повозке, о котором поведал учитель. Знай, что постоянное представление подобной формы есть грубая медитация (стхуладхиана)».

Медитация (особенно часто ее визуализирующие варианты) входила также в западные религиозные и эзотерические тради­ции. Часто эта практика принимала вид сочетания молитвы и ви­зуализации, как в «сердечной молитве» Восточной Церкви. Хрис­тианские монахи тоже применяли в своей практике (exercitium)

мантры, например «Славься, Мария». Эти усилия, правда, не при­вели к созданию столь сложной медитативной системы, которую мы встречаем в индуизме и буддизме. Однако люди, которые прак­тикуют восточные техники медитации, могут почерпнуть немало полезного, изучая христианский подход. Равным образом и духовные искатели, принявшие христианские формы молитвы и медитации, вполне могут обогатить свою практику присталь­ным изучением восточных методов.

Сегодня Западом начаты научные исследования медитации. Интерес к этому вопросу возник преимущественно благодаря практикам трансцендентальной медитации (ТМ) — системы, ко­торую принес на Запад Махариши Махеш Йоги (8). Повидимому, следует кратко прокомментировать этот подход. Вопреки окружа­ющей ее тайне ТМ на деле представляет собой форму мантра йоги, т. е., в принципе, самого легкого типа йоги. Посвящаемым дается (обычно за существенную сумму и с требованием соблюде­ния строжайшего секрета) личная мантра, как правило, взятая из набора «слов силы», ограниченного ом, рам или бам. Далее от посвященного требуется сосредоточивать свое внимание на свя­щенном звуке, используя его при каждой медитации.

По поводу ТМ сделано много заявлений с описаниями как простых психологических эффектов, так и экстраординарных парапсихологических явлений. Наиболее интересные, хотя и противоречивые, высказывания касаются «полевого эффекта» медитации. Говорят, что ТМ — действенное средство улучшения психической среды мира, способное предотвратить войну и по­добные бедствия. Как способен подтвердить любой медитатор, медитативное состояние не только оказывает благоприятное вли­яние на внутреннюю среду человека, но и может влиять на других людей, которые оказались в зоне непосредственного окружения спокойно сидящего медитатора. Насколько далеко распространя­ется подобное влияние и каков механизм его действия, еще толь­ко предстоит выяснить.

Психологам удалось составить достаточно четкую картину того, что происходит во время медитации на физиологическом и психологическом уровнях. Они показали, что медитация явля­ется хотя и необычным, но по большому счету благоприятным состоянием. Кроме того, психологи снабдили нас всевозможными операционными фактами, касающимися корреляции между


372

373

*т>< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ :~V»'


определенными уровнями медитативных переживаний и мозговы­ми волнами. Фактически это открытие привело к появлению насто­ящей волны новых технологий с целью способствовать выработке мозговых волн, характерных для релаксации и медитации.

Как бы ни были полезны эти технологии, следует осознать, что они никогда не смогут заменить духовное созревание. Можно обмануть нервную систему, заставив ее функционировать опреде­ленным образом путем подключения к сложным приборам, но это не сократит путь к просветлению. То же самое относится к приему «изменяющих мышление» наркотических средств или лекарств. В конечном счете, медитация, чтобы действительно стать орудием поиска личностной целостности, должна выступать совместно со здоровой духовной ориентацией, подкрепленной всесторонней дисциплиной. Истинная медитативная практика всегда развер­тывается в контексте встречи со священным измерением, что не­избежно включает трансценденцию эго или, говоря постарому, самоподчинение.