Электронное издание
| Вид материала | Документы |
- Методические рекомендации преподавателям по курсу «Технология» 5-9 класс Учебное электронное, 217.57kb.
- Издательский словарь-справочник, 459.58kb.
- Электронное учебно-методическое пособие для студентов специальности 1-24 01 02 Правоведение, 363.56kb.
- Мультимедийных лекций для врача и студента 11 электронных изданий, 204.92kb.
- Мультимедийных лекций для врача и студента 11 электронных изданий, 204.31kb.
- Электронное научное издание «Труды мгта: электронный журнал», 67.25kb.
- Электронное научное издание «Труды мэли: электронный журнал», 77.93kb.
- Электронное научное издание «Труды мэли: электронный журнал», 56.67kb.
- Электронное научное издание «Труды мгта: электронный журнал», 119.17kb.
- Электронное научное издание «Труды мэли: электронный журнал», 96.61kb.
Память
Последнее интервью Олеся Ульяненко
Это последнее интервью известного украинского писателя Олеся Ульяненко, которое взял у него Александр Моцар, опубликовано 11 марта в газете «День». Оно было записано в августе 2010 года, незадолго до смерти Олеся. Тогда неожиданно он рассказал о своей молодости, что раньше делал неохотно. Возможно, это интервью поможет читателю понять неметафорическую действительность писателя.
При критических разборах текстов Олеся Ульяненко часто можно услышать мнение, что он слишком сгущал краски. Что концентрация негатива переходит все мыслимые пределы. Что такого не может быть и вообще — эти ненормальные сюжеты писатель выдумывал для пиара собственных произведений. Тем не менее, люди, знавшие Ульяненко близко, отмечают, что писатель сторонился скандальной славы. Искренне переживал и всячески опровергал слухи о том, что запрет его книг как порнографической продукции — это всего лишь пиар-акция, организованная им.
— Олесь, что можешь вспомнить о детстве?
— Ничего. Я родился в Хороле. Есть такой маленький городок. Это Полтавская область. Мне иногда кажется, что если остановить любого человека на улице, то он подробно расскажет, как живут люди в подобных Хоролах. Таких местечек очень много по Украине, с одинаковыми проблемами, людьми. Кто-то уезжает, кто-то остается, но само место не меняется.
— Как вышел в люди? С чего начинал?
— Грузчиком работал в Николаевском порту. Приходили сухогрузы, мы их разгружали. 10 000 тонн в день. На одного грузчика приходилось примерно по полторы тонны. После таких перегрузок поначалу ощущал невесомость — это когда идешь без мешка на плечах и кажется, что отрываешься от земли. А утром мышцы гудят, встать не можешь, но опять надо идти таскать. Потом привык, конечно. Нормальная работа.
— А первые творческие позывы как проявились?
— Как только писать научился, стал что-то сочинять. Сейчас не помню, конечно. Да, я забыл рассказать: я же в хоре пел. Там же, в Николаеве. Нас человек десять грузчиков заставили записаться в хористы. Шаровары выдали, значит, вышиванки, и мы пели. Смутно помню, что пели, помню только, что после пения мы собирались и пили молдавский портвейн, а уже после него действительно тянуло на пение. Пели Высоцкого, еще что-то. Однажды нас с моим дружком во время пения забрала милиция. Они отправили нас слушать лекцию о вреде портвейна. Лектор, помню, что-то говорит — а ползала блюет в это время. Такой вот хор.
— Самые сильные впечатления детства-юности?
— Я видел, как самолет в небе развалился. Это было под Днепропетровском в 1970-тые годы. Я смотрел в небо и подумал сначала, что это прыгают десантники, потом сообразил, что люди падают без парашютов. Хвост у самолета в воздухе отломился и люди посыпались. Такой вот дождь из мертвых. Реакция людей тогда была не менее страшная: кто-то ржет, кто-то по карманам шарит, ну, конечно, не все так повели себя, но мародеров я видел. После менты по домам ходили и объясняли народу, о чем не надо говорить и писать.
— Как попал в Афганистан? Что можешь вспомнить о том времени?
— Не люблю я об этом вспоминать. Ничего там не было хорошего...
— Ну, может, вспомнишь не про Афганистан, а вообще про армию? Насколько я знаю, ты не сразу оказался в Афганистане.
— Да, я сначала в Германии служил. Наша часть стояла в Веймаре, город Гете. В первую неделю службы я сразу попал под арест. Хотелось посмотреть город. Меня две проститутки сдали, как я потом узнал. Они нашу часть «обслуживали» — ну и стучали особистам, конечно. Вот так вот с ареста и началась моя служба. Дальше тоже не все гладко было, гауптвахта за гауптвахтой. Дальше — больше, дал начальнику одному — гм, по лицу, не спрашивай почему, за дело. Вот меня и упекли выполнять почетный интернациональный долг.
— Откуда такое знание жизни криминального подполья?
— В том-то и дело, что не подполья. Они же легально живут, напоказ. Чуть ли не в прямом эфире рассказывают о своих подвигах...
— Я имел в виду подвиги «бойцов» 1970—1980-х годов...
— Да и тогда сильно не прятались, по крайней мере в Николаеве. Я это описал в романе «Там где Юг». И не бойцы это были, а так — шпана, курили коноплю, пили все что можно. Иногда серьезно нарывались, их отстреливали за это, как собак бездомных. Совсем без мозгов люди.
— Говорят, сценарий фильма «Жмурки» ты написал. Расскажи, как было дело.
— Мы с Володей Тихим написали сценарий. С натуры писали, в одном из кафе на Рейтарской (улица в Киеве), там тогда бандиты собирались. Мы сначала писали сценарий «Сталинки», но в процессе работы увлеклись — слишком живописные образы перед нами мелькали. Сценарий, уже готовый, Володя дал почитать москвичам, те посмотрели и сказали, что тема эта уже устарела. А через год примерно появились «Жмурки», там были почти все фишки, которые я придумал, но сценарист указан другой.
— К примеру, какие фишки?
— Ну, вся сцена, когда Саймон пьет газированную воду из автомата, да много чего из моего сценария. Вспоминать сейчас неохота.
— Есть такие моменты, которые вспоминаешь всегда и с удовольствием?
— Якутию вспоминаю всегда с удовольствием. Я случайно там оказался. Мне было 15 лет, я украл дома 25 рублей и удрал. Доехал до Якутии. Там меня за шамана принимали, я старался не разочаровывать их. Все это на каком-то вербальном уровне, из запоя, к примеру, вывести человека или боль снять. Главное, чтобы поверили тебе.
Еще в Якутии оленей помню. Добрые очень и соль любят. Якуты пописают перед любимым оленем на снег, а те слизывают. Такое вот было начало жизни.