Geum.ru

Первая: Некоторые проблемы, или актуальные вопросы евангелизации

Вид материалаДокументы
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Тяга к изоляции понятна
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ДЕМОНСТРАЦИЯ ЛУЧШЕЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Проявление христианской жизни на практике


МЫ УВИДЕЛИ, что человек с хорошим свидетельством милосерден в своих отношениях с людьми. Куда бы он ни шел, он сеет жизнь и надежду в местах отчаяния, раздора и смерти. В такой роли, христианин является самой значительной фигурой в нашем обществе. Иисус назвал его солью земли, светом мира и добрым семенем. Он представляет собой единственное исключение в заблудшем мире.

Во время разразившегося Уотергейтского скандала я летел на самолёте в Вашингтон. Углубившись в чтение книги о политике, я совершенно не заметил человека, который сидел рядом со мной. Но, очевидно, то, что я читал, привлекло его интерес, потому что он вдруг завёл разговор о моей книге. Вскоре я узнал, что он адвокат по вопросам труда. Разговор перешёл постепенно на Уотергейт, и я спросил его, что, по его мнению, послужило причиной этого скандала. Он ответил, что, по его мнению, «Уотергейт отражает некомпетентность политического руководства, потерявшего контакт с действительностью».

Я ответил, что сюда следует включить, по крайней мере, ещё один фактор: отсутствие нравственных абсолютов. Он не понял, о чём я говорил, и я проиллюстрировал это случаем одного калифорнийского судебного процесса.

В начале шестидесятых годов во многих калифорнийских ресторанах посетителей стали обслуживать полураздетые официантки. Местные граждане подали в суд на владельцев ресторанов, обвиняя их в безнравственном поведении. Когда граждане Калифорнии выиграли дело в местном суде, владельцы ресторанов подали апелляцию в Верховный Суд, который отменил решение местного суда и постановил, что у ресторанов есть право использовать при обслуживании полунагих официанток.

Я сказал моему собеседнику, что в данном случае меня беспокоит аргументация владельцев ресторанов, способствовавшая исходу дела. Этот случай стал прецедентом, продолжающим по сей день оказывать влияние на решения американской законодательной системе. Вот под каким предлогом владельцы ресторанов выиграли дело: «Наши рестораны часто посещают видные граждане нашего района, и они довольны обслуживанием наших официанток. А так как их образ мышления отражает нравственные критерии окружающего общества, то происходящее в ресторанах является лишь верным отражением гражданской морали и, следовательно, не может подлежать запрету».

Я объяснил, что, признавая, что граждане вправе решать, ЧТО хорошо, а ЧТО плохо, мы отдаём себя на полю морю относительности. Допустим, те же видные граждане решат, что им не нравятся люди, говорящие по-испански, или какая-нибудь другая группа людей и поэтому их следует убивать. Что тогда?

Возвратившись к Уотергейтскому делу, я напомнил моему собеседнику о повторных объяснениях подсудимых, где они сказали, что делали то, что, по их мнению, способствовало достижению их цели: сохранению президентства Ричарда Никсона. Я сказал, что, как только нормой «правильного поведения» становится то, что помогает достижению популярной цели, конечным результатом может быть только моральный распад. Поняв меня, он согласился. Так мы сидели вдвоём, размышляя над печальным фактом, что потеря абсолютов в нашем обществе ставит пол угрозу наше существование.

Наконец, он падал неизбежный вопрос: «Какие же устои рекомендуете вы»? Я ответил: «Я христианин». Он не видел, какое отношение это имеет к делу, и я начал объяснять: «Предположим на мгновение, что мы оба христиане. Это значило бы, что мы оба верим в Бога. Таким образом, Бог был бы для нас абсолютным авторитетом, не правда ли?».

Мой собеседник согласился. Я продолжал: «Но даже если бы Бог существовал, нам не было бы от этого никакой пользы, если бы мы не имели от Него Слова о том, что собой представляет жизнь, не так ли?» Он снова согласился, и я продолжил: «Именно это и представляет собою Библия — она есть Слово Божие о жизни. Поэтому, будучи христианами, мы обладали бы двумя абсолютными авторитетами: Богом и Его Словом. Это было бы достаточным основанием для понимания истины, с точки зрения которой мы могли бы действовать, не так ли»? После этого мы перешли к оживленной беседе об Иисусе Христе.

Это правда, что коллективно человек не может процветать без моральных абсолютов. Это так же верно, но, может быть, более незаметно, на индивидуальном уровне.

Несколько лет назад, когда мы временно находились в США, наша семья переехала в новый район города. Нашими первыми друзьями оказались молодожёны, которые жили в том же квартале на другой стороне улицы. Однажды, во время совместного ужина, моя жена сказала, что мы собираемся пригласить соседей, чтобы вместе обсудить проблемы супружеской жизни, семьи и других человеческих отношений на основании Библии. Они откликнулись на это с большим энтузиазмом. «Я думаю, что в нашем квартале все примут приглашение, потому что здесь ни одна пара не выглядит счастливой», — сказал муж.

Наше общество находится в состоянии нервоза. Всюду вокруг мы видим проблемы и напряженность. Люди задают пасущие вопросы, относящиеся к их личной жизни: как мне справиться с чувством бессилия и неуверенности? Как мне ужиться с супругой? Что нам делать с нашими детьми?

Современные социологи и философы не в силах ответить на эти вопросы. Французские экзистенциалисты, отражая наш век, утверждают, что все идеологии — опасные заблуждения. По их мнению, на основные вопросы человека фактически нет ответов. Этим заключением они, пожалуй, приблизились к истине ближе, чем кто-либо из светских людей вообще приближался!

Бог говорит через пророка Исайю: «Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами! Это будет вам от руки Моей: в мучении умрёте» (Ис.50:11).

Слова Иисуса Христа: «Я есмь Истина», были, на самом деле, Благой Вестью. Он — наш эталон и абсолют, позволяющий христианину идти верным путем через развалины человеческих философий. Ходя во свете, и в истине, которая есть Сам Христос, христианин является отражением Бога — словом надежды для мира о том, что есть другой правильный путь.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

СОГЛАСОВАННОСТЬ

КУЛЬТУРЫ С ВЕРОЙ

Христианская система ценностей


«Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света» (Еф.5:8). Быть светом означает гармонию между Божьими и нашими путями. Эта гармония нарушается посредством постоянного, незаметного, подсознательного влияния, которое оказывает на нас общество.

Иисус говорил об этой опасности, как о закваске (дрожжах). Он предупреждал Своих учеников, говоря: «Берегитесь закваски фарисейской» и «саддукейской» (Мф.16:6) и «закваски Иродовой» (Мк.8:15). Закваска символизирует человеческое несовершенство (См. Исх.12:15-20; 13:3-8; Лев.2:11; 1Кор.5:6-8). Иисус предостерегал против смешивания несовершенных человеческих идей с Божественной истиной. Фарисеи смешивали свои собственные религиозные традиции со Священным Писанием; саддукеи были философами еврейского общества, а Ирод представлял мирскую систему. Эти три влияния: традиция, философия г общество неизменно проникают в нашу жизнь и становятся частью системы ценностей, в любом христианском обществе до такой степени, что можно быть христианином, живя с системой ценностей язычников, даже не замечая этого.

Я понял, что это возможно после того, как мы переехали в Бразилию и стали жить в другой культуре. На свою культуру мы не обращаем внимания до тех пор, пока мы не начинаем жить в другой культуре. Рыба не замечает воды, в которой плавает, и мы не замечаем культуры, в которой живём, не ощущаем влияния, которое она оказывает на наше мышление и поведение. Часто нам нужно выйти из неё, чтобы понять её — и заодно понять самих себя!

Сегодня я знаю, что это переживает каждый, кто переходит границы своей культуры. "Мой знакомый, Боб Малколм, проживший много лет на Филиппинах в качестве миссионера, заметил: «Я провёл много времени на Филиппинах за разбором моих верований, какие из них были у меня американскими, какие филиппинскими, а какие христианскими. И я пришёл к заключению, что многое относилось к первым двум категориям».

Живя в среде бразильской культуры, мы постепенно постигали происхождение нашей системы ценностей. Я с досадою сообразил, что добрая доля моего, «библейского христианства» вовсе не была основана на Библии. Мой взгляд на труд и материальные вещи сформировался на основании пуританской этики, искажённой моей национальной культурой. Процесс моего мышления и подход к разрешению проблем носил отпечаток компьютерной революции, Наша система торговли и потребления повлияли на мою оценку прогресса. Реклама и телевизор установили мой стандарт жизни. Я нашёл, что я больше расположен к насилию, чем люди, который мы должны были служить. И это было результатом нашей американской истории. Моя философия о воспитания детей находились под влияние гуманизма. Даже «равноправие» женщин и «Битлы» оставили на мне свой след. Каким шоком стало для меня открытие, что мое воображаемое «библейское христианство» на самом деле является конгломератом всех этих влияний! Я БЫЛ ОКОЛО­ХРИСТИАНСКИМ ХРИСТИАНИНОМ!

Поняв всё это, я спросил себя: неужели это то, что я буду проповедовать моим бразильским друзьям? Я подумал, что мне нужно «образилить» мое христианство, но быстро сообразил, что и это было бы не христианством, потому что все человеческие системы имеют недостатки.

Дойдя до этой точки в моём мышлении, я обратил внимание на выражение: «Царство Божие». До этого «царство» для меня было чем-то таким в Библии, на чём не стоит останавливаться. Оно казалось отдалённым и было в числе наименее практических истин в Библии. Но тут я вдруг начал подчёркивать слово «царство» каждый раз, когда оно встречалось при чтении Библии. Два года спустя я всё ещё продолжал это делать, не зная, почему. Каждый раз, когда я пытался говорить с другими о том, что узнал в этом вопросе, я упирался в тупик, что было явным признаком незаконченности моих изысканий. Я начал просить Бога помочь мне разъяснить этот вопрос, потому что к тому времени слово «царство», казалось, встречалось мне на каждый странице Библии. Я чувствовал, что тема «царства» должна быть очень важной.

И тут я вдруг понял, в чём заключался третий выбор: не американское христианство, не бразильское, а христианство, вырастающее из культуры Божьего Царства! Не провинциальный, испорченный, человеческий порядок, но Божий, неоскверненный, повсеместный и совершенно новый образ жизни. Он был здесь передо мною, великолепно изложенный Богом для Его народа. Когда идея царства становится центральной и ясной, все несоответствия жизни, все области, которые раньше ускользали от искупительного процесса, привлекаются к ответственности. Никакие другие библейские истины не обращают наше внимание на исключительность христианской жизни так, как это делает учение о царстве.

Именно в контексте речи о царстве Иисус говорит об опасности закваски. Откуда приходит закваска? В Ев. от Марка 7:6-13, Иисус говорит, что всё начинается с хорошей идеи, настолько хорошей, что мы даже решаем сделать сё нормой. Таким образом, человеческая идея приобретает тот же вес, что и Слово Божие.

Следующим шагом мы оставляем Слово Божие, всё ещё продолжая придерживаться той хорошей идеи. Так идея становится традицией. Вскоре мы находим, что предание (традиция) нравится нам больше, чем Слово Божие, и мы откладываем Слово Божие в сторону. Предание, в конце концов, совершило свой полный круг. Иисус сказал: «Вы устраняете Слово Божие преданием» (ст. 13). Это происходит тогда, когда наши поступки действуют против исполнения воли Божией.

Для подтверждения, рассмотрим наиболее успешную и полезную деятельность в наших церквях: воскресную школу. Воскресная школа — хорошая идея.

Первоначально воскресная школа была введена с целью учить детей неверующих родителей, у которых не было возможности услышать Евангелие. В те дни ни одна уважающая себя христианская семья не послала бы своих детей в воскресную школу, потому что это было бы признанием своей духовной несостоятельности. Отец считался бы несправляющимся с обязанностью учить собственных детей, как об этом говорится в книге Второзакония 6:6-7: «И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в дому твоем и идя дорогою, и ложась и вставая».

По-видимому, результаты посещения воскресной школы были настолько благотворными, что скоро и верующие родители начали посылать туда своих детей. Вскоре все уважающие себя родители не посмели бы не посылать своих детей в воскресную школу.

Следующий шаг можно было предвидеть. Отец начинает пренебрегать его священной обязанностью, т.е. наставлением детей в Слове Божием, и передаёт это дело церкви, поручая ей обязанность, которую она просто не в состоянии исполнять. Церковь не может исполнить её, потому что это чисто родительская обязанность. Воскресная школа может дополнить, но она не может взять на себя то, что может и должен делать только отец.

Дальше всё идёт так, как Иисус описывает это в Ев. от Марка, в 7-й главе. Когда отец уходит от своих обязанностей, катастрофа неизбежна! Его потребность в сохранении благочестивой жизни, изучении Священного Писания и его способность учить их снижается. Передав ответственность за духовное благосостояние семьи другим, он свободен заблуждаться

Если вообще есть нечто, что заставляет меня сохранять умственную и духовную дисциплину, то это сознание того, что мои дети и дети моих детей унаследуют плоды моего образа мышления. Святость выглядит весьма разумной и практичной с этой точки зрения (См. Втор.4:39-40).

Каким же образом несоответствия «заквашивают» наше христианство? Заключение: «Благая Весть превращается в поведение, а поведение входит в привычку. Привычка может стать простым обычаем и притом совсем не относящимся к христианству. Подобно этому, вера может превратиться с философское кредо, а такое кредо склонно перейти в простое декламирование».

Какое же отношение имеет этот вопрос гармонии с Божьими путями к достижению недостигнутых ещё Евангелием людей? Очень большое. Гармоничная жизнь делает нас естественными в общении с людьми. Естественность — секрет привлечения людей к Богу, вместо отпугивания их нашим свидетельством С другой стороны, там где такой гармонии нет, нам приходится прибегать к уловкам и ухищрениям, чтобы передать благую весть людям.

Нам нужно спросить себя, как сложилось наше мнение о финансах, успехе, браке, воспитании детей, бизнесе, использования времени, половой жизни, людях, удовольствиях, образовании, прогрессе, обществе, спорте, политике, организации и религии? Действительно ли мы черпали наши знания из Божьего Слова? Для христианина неприемлемо заимствовать что-либо от мировой системы ценностей. Современный английский перевод Библии Дж.Б.Филлипса передаёт Рим.12:2 так: «Не позволяйте окружающему миру втискивать вас в свой образ мышления, но позвольте Богу переделать вас так, чтобы весь ваш образ мыслей стал другим».

Со Словом Божьим, как источником нашей системы ценностей нам намного легче свидетельствовать другим о нашей вере. Любой предмет, если его достаточно глубоко затронуть, приведёт нас к беседе о благой вести. Мы должны быть всегда готовы объяснить, почему мы таковы, каковы мы есть (См. 1Пет.3:15).

В начале моей христианской жизни, когда я только начинал свидетельствовать друзьям, для меня было самым трудным делом начать беседу. Казалось, я никогда не знал, с чего начать. Я даже составил список «наводящих фраз». Они должны были быть моими первыми вопросами, с которых я мог бы перейти к теме разговора. Сюда входили такие вопрос: «Было ли в вашей жизни время, когда вы серьёзно задумывались о том, чтобы стать христианином?», «Как понравилась вам проповедь?» «Интересуетесь ли вы духовными делами?»

Такие вопросы иногда помогают, но часто они приводили меня к обратным результатам. Я никак не мог научиться выбирать нужный момент. Я вдруг, как бы «между прочим», бросал один из своих вопросов в обычную беседу, но с того момента всё становилось ненормальным. Моя «жертва» настораживалась и становилась такой же напряжённой, как и я сам. Чувствуя это напряжение, я напролом начинал своё «наступление». Этот подход был таким же чуждым и неестественным, как

и наводящий вопрос. Он был насыщен щедрыми предложениями вечной жизни и слабыми намёками на счастье в настоящей жизни. Но там, где нет описанной выше гармоний, нам ничего больше нельзя предложить. То, что мы предлагаем людям, мало чем отличается от того, что наш слушатель знает и уже имеет. Даже вечная жизнь не особенно привлекает его. Он уже и сейчас озабочен своей жизнью, то ненавидя, то любя её, но любя её недостаточно, чтобы желать её вечного продолжения.

Несколько лет тому назад я находился в длительной поездке, постоянно среди людей, и мне очень хотелось уединиться. Поэтому, садясь в самолёт, я занял место у прохода. Среднее сиденье пустовало, а у окна сидела молодая девушка. Ожидая взлёта самолёта, я погрузился, как можно глубже в чтение книги, показывая, таким образом, мою незаинтересованность в разговоре. Однако моей спутнице хотелось поговорить, и поэтому она спросила меня: «Что вы читаете?» «Книгу», — ответил я. «Как она называется?» — спросила она. «Психо-кибернетика» Максвелла Мальтца», — сухо ответил я. «Вы изучаете психологию?» — не унималась она. «Нет», — ответил я.

К тому времени заработали моторы, и мы покатились в сторону стартовой площадки. Моя собеседница не унималась. У меня была простуда, и я едва слышал её. Наконец, я захлопнул книгу и пересел на сиденье ближе к ней, и мы начали беседовать.

Я быстро понял, что она просто хотела познакомиться с мужчиной. Без обиняков я сказал ей: «Я много путешествую и часто скучаю. И нередко мне встречаются искушения изменить моей жене. Но я решил, что не стоит делать этого. Я знаю, что мог бы обмануть её, но наши отношения основаны на взаимной любви и доверии. Она доверяет мне, и я доверяю ей. Я давно убедился, что смысл жизни не в том, что я могу сделать, не попавшись, не в великих достижениях, высоком положении, не в том, как мы проводим досуг. Я нашёл, что смысл жизни заключается в человеческих отношениях. Поэтому я не намерен разрушать мои самые лучшие отношения. Если бы я возвратился домой, изменив моей жене, и мне бы удалось скрыть это от неё, то я сам бы не смог забыть об этом. Она подошла бы ко мне с полным доверием, а я должен был бы лгать, удаляясь от неё. Мы оказались бы отчуждёнными, а она не могла бы попять, почему это произошло. Очень скоро мы стали бы чужими людьми, живущими под одной крышей. Дорого бы всё это обошлось моей жене и нашим детям. Это мне кажется верхом эгоизма».

Моя собеседница была явно поражена!

С неподдельной откровенностью она призналась: «Вы знаете, мне 24 года. Мне следовало бы выйти замуж, но все мои замужние подруги неверны своим мужьям, и поэтому я не хочу замужества. Когда мои подруги уезжают на пару дней, их мужья начинают стучать в мои двери. Они ведут себя, как мальчишки. Я не думаю, что могла бы выдержать, если бы мой муж вел себя так же. Между прочим, я никогда не слышала таких рассуждений, как ваши. Откуда они»?

«Вы рассмеётесь, если я вам скажу».

«Нет, я не буду смеяться», - ответила она.

«Я почерпнул их из Библии», - сказал я, и тут же начал объяснять ей, в чём заключается христианская философия жизни, и как она меняет характер человека настолько, что он может привести всю свою жизнь в порядок. К этому времени мы стали готовиться к приземлению. Как жалко! Я дошёл только до половины моего объяснения. Она была серьёзно заинтересована, но нужно было кончать разговор.

Моя собеседница первой покинула самолет. Сойдя с самолёта, я увидел её в окружении десятка друзей, пришедших встретить ей. Это были те люди, о которых она рассказывала мне. Заметив меня в толпе пассажиров, она остановила меня и представила своим друзьям. Я стоял там минут десять, пока она подробно передавала им содержание нашего разговора. Это только углубило моё отчаяние. Ведь я мог бы пожалуй, обратить их тьму в свет, если бы я смог провести с ними несколько дней. Мне казалось, что без меня им невозможно было обойтись, а сейчас мне нужно было уходить и продолжать свой рейс.

Бог готовил меня к ещё одному важному уроку. Он Сам творит примирение человека с Ним. Год спустя я снова был в том же городе. В воскресенье я пошёл в местную церковь. Вдруг я увидел ту женщину, с которой я беседовал в самолёте. Она села прямо передо мною. После богослужения я встал, чтобы поздороваться и представиться, но она сразу же узнала меня: «Конечно, я помню вас! Я никогда не забуду того разговора. Он изменил мою жизнь!»

Этот рассказ показывает, как духовные ценности, основанные на Библии, могут превратить любой разговор в рассуждение о Евангелии.

Но я должен признаться, что я всё ещё проявляю нерешительность, когда рядом поселяется новый сосед, или мы сами переезжаем в другой город, или я встречаюсь с незнакомым человеком. Моей первой реакцией, всегда остаётся беспокойство, вызванное вопросом: как привлечь этого человека к вере? Он, кажется, не того типа человек. В таких случаях я напоминаю себе, что нет преград, которые наше знакомство не смогло бы преодолеть. Со временем беседа за столом или на досуге неизбежно перейдет на духовные рельсы. О чём-то ведь нам придется говорить! А все разговоры рано или поздно ведут к Христу.

Священник Мелкер, живший в I-м столетии, описал идеал: «Царство Божие должно начинаться в нас, в нашем сердце и там властвовать; тогда из нашей внутренней природы будут вытекать внешние действия в соответствии с откровениям, и написанными учениями и заповедями Бога ..., пока внешнее у нас не сравнивается с внутренним, распространяясь, таким образом, от отдельных личностей к народам».


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ТЯГА К ИЗОЛЯЦИИ

Когда отделение верующих от мира превращается в их изоляцию


«ЕСЛИ ВЫ ПРИНАДЛЕЖИТЕ к евангельской суб­культуре, (под-культуре), то она пронизывает всю вашу жизнь ... Вы посещаете церковь, покупаете религиозные книги, смотрите религиозные телевизионные программы. Но если вы не принадлежите к этой суб-культуре (под-культуре), вы даже не будете знать о её существовании». Так пишет профессор богословия Чикагского университета Мартин Марти в своей стать «Религия прежних времён», которая была опубликована в газете «Волл Стрит Журнал» 11 июля 1980 г.

В этой статье Марти подчеркивает степень, до которой евангельские верующие изолированы от окружающего их мира. Подзаголовки отражают выводы репортёра:

Евангельское пробуждение захлестнуло страну, но с малым эффектом.

Христиане избегают грешный мир.

Эффект был незначительным.

Христиане избегают общественных обязательств в этом мире.

Собственный корреспондент журнала Джонатан Кауфман пишет: «Текущее евангельское пробуждение посеяло мало чего кроме любопытства среди неверующих, движение повлияло на американское общество гораздо меньше, чем Великое Пробуждение в средине 18-го столетия». Он также отмечает «историческую тенденцию евангельских верующих уклоняться от участия в ответственности за секулярный, грешный мир».

Расстояние между церковью и миром привлекло моё внимание в самом начале моего служения в Бразилии. Вскоре после обращения Освальдо мы пригласили его переселиться в наш дом (Освальдо, это тот бразильский студент, который остался нетронутым после моего 2-х часового объяснения Евангелия при нашей первой встрече). Он прожил с нами три года. Пока мы учили его всему, что связано со следованием за Христом и исполнением Св. Писания, он учил нас всему, что ему было известно о культуре и языке Бразилии. Польза была взаимной.

По мере того, как Освальдо возрастал в любви к Богу, отношения между нами тоже росли и укреплялись. Он быстро стал верным другом. Наблюдая за его прогрессом, я решил, что пришло время взять его с собою в церковь. Это было первым соприкосновением Освальдо с протестанством. Все, казалось, шло хорошо. Он никогда не говорил о своих впечатлениях, и продолжал ходить с нами, но после некоторого времени я начал замечать, что ему трудно.

Однажды в воскресенье, по пути домой, я спросил его: «Освальдо, тебе не нравится ходить в церковь, не так ли?» Это открыло двери!

Посыпались вопросы; «Почему они выражаются так странно?» «Почему они так поют?» «Почему у них меняются голоса, когда они молятся?» и т.п. Его вопросы были искренними, он лишь искал ответа. Но меня они раздражали. Мои попытки ответить ему не удовлетворяли и самого меня.

Время шло, но вопросы Освальдо сидели в моей голове. Из-за них я начал смотреть на наши службы глазами постороннего человека. Я должен был признать, что с обеих сторон были заметны почти непреодолимые проблемы коммуникации. Посторонние до тех пор не могли чувствовать себя в церкви как дома, пока не соглашались подвергнуть себя некоторым изменениям своих обычай и образ жизни. А община не хотела общаться с ними до тех пор, пока эти перемены не произошли.

Иногда новообращённые принимают подобные перемены без особых проблем. Нетрудно найти примеры таких случаев. Но даже успешные переходы представляют собой сомнительные победы, потому что они часто достигаются ценою разрыва отношений между новообращённым и его бывшими товарищами.

Трудно признать, но мирскому человеку просто некуда деваться после его обращения к Христу. В культурном отношении между ним и нашими современными церквями пролегает пропасть. Это ещё более верно в отношении тех, ещё недостигнутых народов, которые живут в совершенно других культурах мира.

Как видно, я не одинок в моём заключении. В своей книге «Да услышит земля Его голос» Ральф Винтер спрашивает: «Готовы ли мы в Америке принять тот факт, что большинство ещё неприведённых к Христу людей (даже в нашей стране) не чувствуют себя удобно в наших церквях?»

Есть несколько причин, почему это расстояние между церковью и миром существует. Касаться их всех здесь было бы неуместно. Одни из этих причин - положительные, другие отрицательные. Нас интересует здесь только одно: тот факт, что Христос послал церковь в мир, и мы не должны терять связь с теми, кто живёт в мире.

В Своей первосвященнической молитве Иисус выразил Свое желание относительно Церкви Своему Отцу Небесному, говоря: «Я уже не в мире, но они в мире, ... они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла... Как Ты послал Меня в мир, так Я послал их в мир» (Ин.17:11,14,15,18).

В большей степени наше пребывание в мире происходит ради мира, а не только ради нас самих.

Но даже выражая Своё желание в отношении нас, Иисус сознавал, перед какой дилеммой Он ставит нас, говоря, что оставляет нас в мире, но с условием, чтобы мы были не от мира. Как может христианин слушаться повеления «выйти из их среды и отделиться» (2Кор.6:17) и в то же самое время быть «посланным в мир» (Ин.17:18)?

Отношение христианина к миру на протяжении истории церкви всегда отличалось напряженностью. В течении веков, пытаясь достигнуть равновесия между этими, казалось бы противоречивыми повелениями, христиане впадали то в одну крайность, то в другую, от отшельнической изоляции до следования за миром. Но обе крайности вредят Божьей цели. Сообразование с миром заслоняет славу Божию. Изоляция делает христианский пример бесполезным. Гармоничность нашей жизни и веры теряет свою ценность для мира, если отделение от мира превращается в изоляцию. «И зажегши свечу, не ставят её под сосудом» (Мф.5:15).


ТЯГА К ИЗОЛЯЦИИ ПОНЯТНА

Мир — опаснее место! «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Пет.5:8).

Совместимость христианского образа жизни с жизнью неверующих ограничена. «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою?... Ибо вы храм Бога живого... И потому выйдите из среды их и отделитесь» (2Кор.6:14-17).

Определенные дела вообще несовместимы с христианской моралью: «Ибо довольно, что вы в прошедшее время жизни поступали по воле языческой, предаваясь нечистотам, похотям... пьянству, излишеству в пище и питии... почему они и дивятся, что вы не участвуете с ними в том же распутстве, и злословят вас» (1Пет.4:3-4).

Учитывая всё это, самым разумным было бы отступление на «безопасное расстояние». Но возникает вопрос: какое расстояние можно считать безопасным?

Несколько лет назад я был на семинаре, где лектор сказал: «Когда христианин утверждает свою позицию, он заставляет своих неверующих друзей сделать выбор. Они либо привлекутся в христианскую жизнь, либо оставят его. А это означает также потерю дружбы. Значит, в конце концов, придёт время, когда у духовно зреющего христианина просто не будет больше неверующих друзей».

Другой учитель сказал: «По мере того, как мы всё больше созреваем духовно, мы становимся всё меньше эффективными в нашем влиянии на мир».

Считаем ли мы, что иметь христианскую добродетель, а также соблюдать дистанцию безопасности значит отказаться совершенно от дружбы с неверующими? Если да, то это трагично, потому что такая изоляция действует разрушительно на Тело Христово — Церковь, и, кроме того, лишает нас всякой связи с погибающими Христиане, которые «варятся в своём собственном соку», которые не имеют дела с постоянным притоком людей из царства тьмы, вскоре оказываются в окружении собственной суб-культуры. Не имея обратной связи с людьми, только что пришедшими из мира, они забывают как мир вообще выглядит. Возникает специальный язык со специфическими выражениями и методами коммуникации, известными только внутреннему кругу. Таким образом, местная община всё больше растёт внутрь, отчуждаясь от посторонних. Постепенно даже коммуникация с человеком на улице становится совершенно невозможной.

Так каково же тогда безопасное расстояние? Иисус, отвечая на этот вопрос в Ев. Ин.17:17. просил Своего Отца (посылая учеников в мир), «Освяти их (т.е. отдели их на святое дело) истиною Твоею. Слово Твоё есть истина». В основном, освящение имеет отношение не к нашему географическому положению, (где мы), но к состоянию сердца (кто им владеет). Безопасное расстояние сохраняется, если мы постоянно преображаемся обновлением ума ничего посредством истины Божьего Слова. Для этого требуется время уединения с Ним, когда мы подчиняем наш ум истине. Если мы не занимаемся этим постоянно, или не имеем в этом деле успеха, мы всегда будем плохо подготовлены к встрече с неверующими. В таком случае, изоляция, пожалуй, будет для нас наилучшим выходом!