Geum.ru

А. Г. Гачевой и С. Г. Семеновой

Вид материалаДокументы
Д. С. Мережковского «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи»)
Подобный материал:
1   ...   35   36   37   38   39   40   41   42   43
Универсальное расширение явления евхаристии (курсив наш. — Сост.), будущее претворение внешней природы в человеческую природу, а человеческой в небесную, воскрешение земли, — все это можно осуществить общественной организацией универсального братства, этого сущностного установления человеческого единства» (ibid, p. 156).

Однако целый ряд построений французского мыслителя не нашел и не мог найти соответствий у Федорова. Концепция творения и бытия мира до грехопадения, развернутая в книге «Воскрешение», была далека от ортодоксальной, содержала значительные гностические и каббалистические примеси. Стоффель развивал представление о больших эпохах творения до человека (ангелы, звездные духи), о том, что первоначальное творение было огненно-духовным и сам Адам, «универсальный человек, такой, каким он был на земле до растворения его единства в индивидуальности и его отелеснивания», являл собою «кометное солнце». Все это было чуждо Федорову, стоявшему в данном случае на позициях ортодоксального христианства. Другой пример: Стоффель говорит о принципе Троичности как основе творения, идеальной связи существ, как основе межчеловеческих отношений («общественная Троица») — в этом Федоров с ним солидарен, но французский и русский философ совершенно по-разному конкретизируют эту мысль. Стоффель пишет о «браке Св. Троицы», плодом которого является вселенная, «субстанциальное чадо Бога», о человеческой семье, в которой муж и жена соединены тройственной связью (мужчина одновременно — муж и сын женщины в духе, женщина — соответственно супруга и дочь мужчины в духе) и т. д. У Федорова же на первый план выдвинуто сверхприродное, неслиянно-нераздельное, бессмертное единство ипостасей Троицы, закон Божественной любви. «Бытие по типу Троицы» в своей полноте есть бытие уже преображенного мироздания, Царствия Небесного, и в деятельном его осуществлении и состоит задача истории.

Надо сказать, что представление Стоффеля о завершительной стадии преображения мира и человека также разводит его с Федоровым. У русского мыслителя речь идет об одухотворении и обожении всей вселенной, торжестве в ней духа и сознания, о бесконечном благом творчестве многоединого человеческого рода «в полном составе всех поколений». У Стоффеля происходит своего рода «свертывание» творения: в финале развития совершается трансформация материи в дух, все существующее вновь, как и в истоках бытия, являет собой стихию огня; наконец, звезды, планетные системы, все человечество сливаются в единую сияющую звезду (здесь Ш. Стоффель в определенном смысле предвосхищает «точку Омеги» П. Тейяра де Шардена).

248 Полный текст стихотворения «Да приидет Царствие Твое!» см. в примеч. 180 к «Статьям о литературе и искусстве» — Т. III наст. изд., с. 731.

249 См. примеч. 132 к тому же разделу — там же, с. 725.

250 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 54, л. 1-1 об. (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 379). Заметка связана с предыдущим наброском к письму Н. Ф. Федорова Б. Н. Чичерину.

251 Э. Ренан в книге «Жизнь Иисуса» (1863) писал: «Кто знает: может быть, когда-нибудь род человеческий на самой высшей ступени своего прогресса, через миллионы веков, достигнет абсолютного понимания вселенной и в этом понимании откроет путь возвращения вновь к жизни того, что раз вкусило жизнь?» (Э. Ренан. Жизнь Иисуса. Берлин, 1875, с. 240). Мысль о воскресении проводилась им и в письме французскому химику П. Бертло: «Так как категория времени и пространства не существует в абсолютном, то для абсолютного сущим является и то, что было, и то, что будет. [...] Дух станет всемогущим, идея будет всей действительностью — что значит это, как не то, что все оживет в идее? [...] Конечное воскресение произойдет посредством знания человека или какого-нибудь разумного существа» («Revue des deux mondes», 1863, t. 47, p. 774).

252 Под данным заглавием объединены заметки Н. Ф. Федорова, касающиеся «Трех разговоров о войне, прогрессе и конце всемирной истории» с входящей в них «Краткой повестью об антихристе». С последним сочинением В. С. Соловьева, напечатанным в «Книжках Недели» (1899, №№ 10, 11; 1900, № 2), философ познакомился в Асхабаде. 26 марта 1900 г. он сообщал В. А. Кожевникову, что «написал кой-что по этому поводу». В том же письме — несколько ироничных строк о «Краткой повести...».

Начало заметкам о «Трех разговорах», по всей видимости, было положено именно тогда (см. примеч. 269). При этом Федоров ориентировался на журнальное издание «Трех разговоров» и «Краткой повести...» и, скорее всего, еще не познакомился с предисловием Соловьева, написанным уже после окончания публикации его последнего философского сочинения и помещенным в газете «Россия» 13(26) мая 1900 г. Спустя два с половиной месяца, вернувшись в Москву и поселившись на лето в Подольске, Н. Ф. Федоров в письме В. А. Кожевникову просил его взять в библиотеке этот номер газеты «Россия» с предисловием к «Трем разговорам» (письмо 228). Возможно, в это время он вновь возвращается к теме «Краткой повести...». Сведений о том, продолжалась ли работа над заметками о «Трех разговорах» позднее, мы не имеем.

Подробнее о месте «Трех разговоров» в истории взаимоотношений Соловьева и Федорова и отношении последнего к этому произведению см. в примеч. 175.

253 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 43, л. 1 (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 335). Прямое обращение во втором лице свидетельствует о том, что, возможно, Н. Ф. Федоров намеревался изложить свою оценку «Краткой повести...» в виде письма к В. С. Соловьеву (так же, как тремя годами ранее сделал набросок письма по поводу полемики с последним Б. Н. Чичерина).

254 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 34; к. 9, ед. хр. 43, л. 1-1 об. (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 316-318, 335).

255 Осенью 1897 г. Н. Ф. Федоров познакомил В. С. Соловьева со своей статьей, написанной в качестве возражения на заметку философа «Что такое Россия?», вошедшую в цикл «Воскресные письма» (см. в примеч. 175). В своем ответе Соловьеву мыслитель подчеркивал мессианское призвание государства Российского, истолковывая теорию «Москва — Третий Рим» в духе активного христианства: задача России — «исполнение долга воскрешения во всей его полноте и действительности, а не в виде одного поминовения»; «только внесение этого долга в мир, призвание всего мира к исполнению его может дать смысл существованию России» (Т. II наст. изд., с. 12). Размышления Федорова о назначении России были тесно связаны в этой статье с размышлениями о назначении самодержавной власти, «стоящей в отцов и праотцов место» (не случайно статья, написанная в ответ Соловьеву, стала частью работы «Самодержавие»). Задачу царской власти Федоров полагал в воспитании и просвещении народа, приуготовлении его к общему делу, возглавить которое призвана церковь (см. Т. II наст. изд., с. 16). Тот вариант благого разрешения истории, ставшей «работой спасения», который выдвигал мыслитель, предполагал религионизацию всех сторон общественной и государственной жизни, коренную переоценку ценностей, переориентацию всей цивилизации и культуры. Соловьев же, представляя в «Краткой повести...» вариант истории как пути погибели, повествуя о тех исторических событиях, которые предшествовали появлению антихриста, как бы готовили почву для него, указывал, в частности, на повсеместную секуляризацию государственной жизни, а также на крушение «старого, традиционного строя отдельных наций»: «...почти везде исчезают последние остатки старых монархических учреждений» и «Европа в двадцать первом веке представляет союз более или менее демократических государств — европейские соединенные штаты» (Соловьев. 10, 197). Отсюда и возможность избрания самозванца сначала «президентом» европейских соединенных штатов (известно, сколь отрицательно относился Федоров к конституционализму и вообще к псевдодемократическим, парламентским дрязгам, считая их принадлежностью «несовершеннолетия»), а затем провозглашения его императором. Кроме того, в видении исторических судеб мира, представленном в «Краткой повести...», Россия, о мессианской роли которой как собирательницы и умиротворительницы народов столько писал Федоров (как, впрочем, и сам Соловьев в предыдущие годы), — лишь одно из рядовых государств Европы, безликая частичка ассимилированной европейской общности. Разочарование в русском мессианизме, в идее Третьего Рима, по свидетельству Е. Н. Трубецкого («Миросозерцание Вл. С. Соловьева». Т. 2, с. 303), отчетливо проявилось у Соловьева в последние годы жизни, свидетельством чему и стала «Краткая повесть об антихристе».

Поскольку Соловьев был знаком с ответом Федорова на его заметку «Что такое Россия?» (этот ответ первоначально носил название «Что такое Русь?»), то Федоров воспринял начало «Краткой повести...» как своего рода полемический выпад против этого ответа. В письме В. А. Кожевникову от 26 марта 1900 г. он замечал: «Фантазию Соловьева не только читал, а даже за месяц до появления этой статьи в печати сказал, кого хочет уязвить этот папист» (Т. IV наст. изд., с. 418).

Однако вряд ли Соловьев в «Краткой повести...» стремился опровергнуть статью Федорова «Что такое Русь?» и его идеи о смысле и назначении самодержавной власти. Речь в «Краткой повести...» шла о другом: о подмене истинной идеи, полагаемой в основу исторического развития, идеей ложной. Сам Федоров в разборе «Краткой повести...» указывал, насколько далек самозванец-антихрист, глава секуляризованного, «либерально-эгалитарного» сообщества, пусть даже носит он титул «римского императора», от самодержца, венчаемого на царство, вступающего на престол по праву сыновней преемственности, ответственного перед Богом за свой народ. Если у Федорова соединение народов земли совершается во имя богочеловеческого дела спасения, во имя осуществления Божьей воли в мире, борьбы с «последним врагом — смертью», во имя воскрешения и преображения бытия и человека, то «всемирная монархия» Антихриста, противящегося воле Творца, выдвигает идеал земного, социального и экономического равенства, всеобщей сытости (в этом смысле Антихрист близок «Великому Инквизитору» Достоевского, что, кстати, не раз уже было отмечено, о чем говорилось и выше), и «вечный вселенский мир» слуги «князя века сего», коль скоро водворяется он в непреображенном, смертном порядке бытия, — не более чем пустая декларация.

256 См. выше примеч. 228 и примеч. 192 к «Статьям философского и эстетического содержания» — Т. II наст. изд., с. 467.

257 Цитата из «Краткой повести об антихристе» (Соловьев. 10, 197). Примечательно, что Н. Ф. Федоров, как и В. С. Соловьев, заостряет внимание на «спиритуализме» Антихриста. Называя будущего императора-сверхчеловека «спиритуалистом», Соловьев делает очередной выпад против Л. Н. Толстого — «буддиста» (кстати, в том же ключе против Толстого выступал и сам Федоров). Но кроме этого, «спиритуализм» Антихриста имеет для философа богочеловечества и более широкое значение, ведь он неоднократно указывал, что христианство отличается от всех других религий идеей одухотворения материи, духовной телесности, признанием ценности материального начала, которое должно быть обожено и увековечено (эту точку зрения всецело разделял Федоров, ставивший перед христианским человечеством задачу преображающей регуляции).

258 Такое понимание «истинного сверхчеловечества» — как тождественного «богочеловечеству», более подробно развитое Н. Ф. Федоровым в статьях, посвященных критике идей Ф. Ницше, было свойственно и В. С. Соловьеву и высказано им в статьях «Идея сверхчеловека» и «Лермонтов» — см. примеч. 122 к «Статьям философского и эстетического содержания» — Т. II наст. изд., с. 462. Так же как у Федорова, оно сочеталось с критикой сверхчеловечества как превозношения над себе подобными. В статье «Лермонтов» Соловьев говорил об особой ответственности всякого одаренного человека, гения, получающего от природы как бы особые задатки к тому, чтобы вступить на «сверхчеловеческий путь», и о том, что великий грех — использовать эти задатки во зло, не на служение делу Божию (именно с этих позиций он критиковал жизнь и творчество Лермонтова). В «Краткой повести об антихристе» дан крайний, предельно последовательный результат такого антислужения, на которое вступает гениальная личность с задатками сверхчеловека.

259 Мф. 23:37; Лк. 13:34.

260 Федоров имеет в виду финал «Трех разговоров», когда на реплику Дамы: «И я все-таки не понимаю, почему ваш антихрист так ненавидит Бога, а сам он в сущности добрый, не злой?» — господин Z отвечает приводимой Федоровым пословицей. Следует заметить, что герой Соловьева все-таки поясняет пословицу: «Блеска ведь у этого поддельного добра — хоть отбавляй, ну а существенной силы — никакой» (Соловьев. 10, 220), — указывая тем самым на неспособность одиночки-антихриста решить главный существенный вопрос о жизни и смерти.

261 Мф. 26:11.

262 Печатается по: OP РГБ, ф. 657, к. 7, ед. хр. 66, л. 1-1 об. (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 334). Ниже в данной заметке Федоров иронически перечисляет героев «Краткой повести об антихристе» и собственно участников «Трех разговоров». Возникающее в этом пародийном списке определение «Антихрист — автор» перекликается с содержанием первого фрагмента заметок Федорова о «Краткой повести...» — «Сколько раз вы выдавали себя за пророка...», в которой мыслитель иронизировал над стремлением Соловьева преподать свое творение как пророческое слово миру. «Краткая повесть об антихристе», по его мнению, плод не столько «сердца милующего», сколько скрытой гордыни, той самой, что как раз и питает ум и душу главного ее героя. Отсюда и утверждение Федорова «вы пришли во свое имя», отсюда и фраза «Антихрист — автор».

263 Федоров имеет в виду финальную сцену «Краткой повести об антихристе»: соединение церквей «у пустынных высот Иерихона». Старец Иоанн обратился тогда к Петру: «Так для этого единства Христова почтим, детушки, возлюбленного брата нашего Петра. Пускай напоследях пасет овец Христовых», а профессор Паули подтвердил справедливость слов Иоанна: «Ты Петр! Теперь это полностью доказано и не подлежит никакому сомнению» (Соловьев. 10, 218). Федоров видит в таком признании главенства Петра противоречие известному евангельскому эпизоду. Иисус, явившись ученикам по воскресении Своем из мертвых, поручил Петру «пасти овец Моих» и предрек ему мученическую смерть. Но на вопрос апостола об участи любимого ученика Спасителя, Иоанна, ответил: «Если я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того» (Ин. 21:21-22).

264 Аполлоний, «великий маг», способный «притягивать и направлять по своей воле атмосферное электричество» (Соловьев. 10, 205), «сводит огонь с небеси», чтобы поразить Петра II и старца Иоанна, обличивших Антихриста на созванном им соборе. По Федорову же, метеорологическая регуляция должна быть обращена на дело жизни, стать одним из средств радикального избавления человечества от естественных природных бедствий: засух голода, землетрясений и т. д.

265 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 7, ед. хр. 65 (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 331а—332а).

266 Федоров имеет в виду указ императора-сверхчеловека, подписанный в день созыва собора, о создании «Всемирного музея христианской археологии в славном нашем имперском городе Константинополе с целью собирания, изучения и хранения всяких памятников церковной древности, преимущественно восточной» и выделении на его содержание «богатых средств». Указ был подписан с целью умилостивить православных, для которых, по его мнению, «всего дороже в христианстве его священное предание, старые символы, старые песни и молитвы, иконы и чин богослужения» (Соловьев. 10, 211). Ср. реплику Н. Ф. Федорова по этому поводу в письме к В. А. Кожевникову от 26 марта 1900. — Т. IV наст. изд., с. 418.

267 Откр. 5: 1-14.

268 Так в оригинале.

269 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 7, ед. хр. 66, л. 1 (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, лл. 333а—334). Всемирная Выставка 1900 г. открылась в Париже 1(14) апреля 1900 г. Судя по тому, что Федоров говорит о скором открытии выставки, можно датировать данную заметку второй половиной марта 1900 г. В начале заметки Федоров перечисляет ряд предполагаемых названий своих статей, которые, по его мысли, могли бы раскрыть идею активного христианства. В построении названий угадывается структура «Пасхальных вопросов», положивших начало «Супраморализму» (см. примеч. 105, 119 к «Статьям философского и эстетического содержания из III тома "Философии общего дела"» — Т. III наст. изд., с. 682, 683). К работе над ними Федоров приступил в конце весны — летом 1900 г., однако, судя по данной заметке, замысел «Пасхальных вопросов» возник ранее и первые наброски к ним могли быть сделаны еще ранней весной.

270 Речь идет о романе Д. С. Мережковского «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи»), ставшем вторым в его трилогии «Христос и Антихрист».

271 Речь идет о Петре I и введенных им с 1718 г. в России ассамблеях — собраниях-балах в домах вельмож, вводивших в быт и общественную жизнь дворянства западноевропейские обычаи.

272 Этот же вопрос Н. Ф. Федоров задавал в статье «Выставка 1889 года», заметках «Само собою понятно, что такие статьи, как Всемирная Выставка...», «Пред совершеннолетием» (Т. III наст. изд., с. 293-297, 306-309) и др., в письмах В. А. Кожевникову 1899 и 1900 гг. См. примеч. 86 к «Статьям философского содержания из III тома "Философии общего дела"» — Т. III наст. изд., с. 680.

273 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 8, ед. хр. 1, л. 1 об. Стихотворение В. С. Соловьева, выражавшее его философское credo 1870 х гг., было написано во время первой заграничной поездки философа, в Лондоне, где он жил с конца июня по 16 октября 1875 г., занимаясь философией в Британском музее. Курсивы в тексте цитируемого стихотворения проставлены Н. Ф. Федоровым.

274 Впервые опубликовано: «Русский архив», 1900, № 9-12 (кн. 3), с. 289-291 (подпись «***».

Статья была написана как полемический отклик на письмо В. С. Соловьева в редакцию «Вестника Европы» «По поводу последних событий» (см. примеч. 21 к «Супраморализму» — Т. I наст. изд., с. 510, а также примеч. 175 в наст. разделе). Как выясняется из письма 246, писалась она при участии В. А. Кожевникова.

25 декабря 1900 г. статья была перепечатана в рождественском номере газеты «Асхабад» (№ 360) с обширным предисловием Н. П. Петерсона:

«Кончилась ли всемирная история?

В день, когда мы вспоминаем Рождество Христа Бога Нашего, принесшего благую весть на землю, весть о спасении от смерти и о вечной жизни, необходимо стряхнуть пессимизм, обуявший большинство, можно сказать, людей, и именно тех людей, которые стараются сознательно относиться к совершающемуся. Не видя осуществления благой вести, принесенной Христом Спасителем вот уже XIX веков тому назад, эти люди пришли к безотрадному заключению, что она не может быть осуществлена. Но при этом было забыто, что осуществление благой вести поставлено в зависимость от участия самих людей; и при том не в одиночку, а в совокупности, — от такого участия, при котором — себя, и друг друга, и весь живот свой предают делу спасения. Недаром же Христос, в прощальной беседе, сказал своим ученикам, а чрез них и всем людям: "Вы — друзья мои... Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего..." Не рабы, а свободные — и даже друзья Господа — не могут и спасение получить без их собственного в деле спасения участия, иначе это была бы не свобода, а рабство, быть может, и сладкое, но недостойное друзей и даже, еще более, сынов Божиих, ибо мы говорим — "'Отче наш, иже еси на небесех..." Какое же участие в деле нашего спасения мы принимали в течение протекших девятнадцати веков? Да и могли ли мы принимать какое-либо участие в этом святом и великом деле, — разрозненные, расколотые, в вечной вражде друг с другом, истощающиеся во взаимной борьбе, которая проявляется еще меньше всего во внешних войнах, а наиболее — в так называемых мирных, гражданских отношениях людей между собою. Эта мирная, будто бы, жизнь, чтобы не перейти в открытую борьбу всех против всех, требует содержания целых армий, полицейских, тюремщиков, судей, целых крепостей-тюрем, рабочих домов, арестантских рот и т. п. Но жизнь и не могла быть до сих пор иною. Потому что не наступили еще условия объединения, — только теперь почти вся земля пройдена и стала известною, стали известны и все народы, ее населяющие. Как ни безотрадна картина, представляемая людскою рознью, но Господь непререкаем, и мы не можем сомневаться, что, предавшись делу спасения, осуществим его. Чтобы укрепить надежду на возможность спасения, мы и позволяем себе привести здесь статью — малую по объему, большую и глубокую по содержанию, которая напечатана в № Х м "Русского Архива" за 1900 г., под заглавием — "Кончилась ли всемирная история?"»

В собрании Н. П. Петерсона в ОР РГБ сохранилась вырезка из указанного выше номера газеты «Асхабад» (ОР РГБ, ф. 657, к. 2, ед. хр. 9, л. 20). В тексте рукой публициста исправлены опечатки.

В настоящем издании статья «Кончилась ли всемирная история?» печатается по тексту «Русского архива». Все цитаты, приводимые в ней Федоровым, взяты из письма Соловьева «По поводу последних событий».

275 В кругу современных исследователей существует предположение (его высказывает Г. Б. Кремнев), что апелляция В. С. Соловьева к мнению отца в тексте письма в редакцию «Вестника Европы» является мистификацией и таких слов С. М. Соловьев никогда не произносил.

276 Ироническая реминисценция из «Письма в редакцию "Нового времени"»: «А теперь где ты новые народы отыщешь? Те островитяне что ли, которые Кука съели? Так они, должно быть, уже давно от водки и дурной болезни вымерли, как краснорожие американцы? Или негры нас обновят? Так их хотя от легального рабства можно было освободить, но переменить их тупые головы так же невозможно, как отмыть их черноту» («Вестник Европы», 1900, № 9, с. 225).

277 Федоров имеет в виду позицию, занятую В. С. Соловьевым по отношению к ихетуаньскому восстанию лета 1900 г. в Китае и к соединенным действиям европейских держав по его подавлению (см. примеч. 162 к «Статьям философского содержания из III тома "Философии общего дела"» — Т. III наст. изд., с. 688). Об эволюции позиции Соловьева по китайскому вопросу см. в примеч. 175.

278 Стихотворение В. С. Соловьева «Дракон», напечатанное в том же номере «Вестника Европы», что и письмо «По поводу последних событий», было написано философом 24 июня 1900 г. Оно носило подзаголовок «Зигфриду» и было обращено к германскому императору Вильгельму II, который в своей речи, произнесенной при отправлении экспедиционного корпуса в Китай, призвал все «культурные нации» Европы к противостоянию «желтой опасности».

Из-за кругов небес незримых
Дракон явил свое чело, —
И мглою бед неотразимых
Грядущий день заволокло.

Ужель не смолкнут ликованья,
И миру вечному хвала,
Беспечный смех и восклицанья:
«Жизнь хороша, и нет в ней зла!»

Наследник меченосной рати!
Ты верен знамени креста,
Христов огонь в твоем булате,
И речь грозящая свята.

Полно любовью Божье лоно,
Оно зовет нас всех равно...
Но перед пастию дракона
Ты понял: крест и меч — одно.

Следует отметить, что образ дракона в стихотворении Соловьева, безусловно имевший апокалипсическую основу, по всей видимости, должен быть соотнесен и с картиной Вильгельма II «Желтая опасность», написанной им несколькими годами ранее и вызвавшей сильный общественный резонанс (см. о ней примеч. 7 к письму 200).

279 Статья Н. Ф. Федорова писалась осенью 1900 г., когда ихетуаньское восстание в значительной степени уже было подавлено и союзные (прежде всего германские, английские и японские войска) проводили массовые карательные экспедиции на китайской территории.

280 См. примеч. 181 к разделу «Статьи философского и эстетического содержания из III тома "Философии общего дела"» — Т. III наст. изд., с. 691-692.

281 Речь идет о циркуляре 12(24) августа 1898 г. (см. преамбулу к разделу «Статьи о разоружении и умиротворении» — Т. II наст. изд., с. 476-477).

282 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 29, л. 16-16 об. (копия рукой Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 360). Эта и следующая заметки посвящены последней лекции В. С. Соловьева, прочитанной в Санкт-Петербургском университете 25 февраля 1882 г. Данная лекция явилась первым печатным текстом В. С. Соловьева, в котором обнаруживается сильное влияние идей Н. Ф. Федорова (подробнее см. примеч. 175).

Первая заметка Н. Ф. Федорова, вероятно, написана по следам чтения текста лекции, о чем свидетельствует и выписанный полностью заголовок, и указание страницы при приведении одной из цитат, и то, что сама заметка фактически является кратким конспектом-пересказом прочитанного. В первой фразе заметки Федоров высказывает свою основную претензию к соловьевскому изложению идей активного христианства.

283 «Последняя лекция Владимира Сергеевича Соловьева в С. Петербургском университете в 1882 г. (Лекция 25 февраля)». СПб., 1882, с. 22-23.

284 Обе цитаты см.: там же, с. 17, 24. В оригинале заметки рукой Н. Ф. Федорова после слов «чрез разумное и свободное действие человеческой воли» приписано, а затем зачеркнуто: «конечно всех?»

285 Данный абзац представляет собой пересказ части VI главы лекции В. С. Соловьева «Жизненный смысл христианства» — «Христианство как начало новой жизни для человечества» (там же, с. 18-20).

286 Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 30, л. 2-2 об. (копия рукой В. А. Кожевникова с поправками Н. П. Петерсона — к. 3, ед. хр. 4, л. 402). Так же как и предыдущая, данная заметка посвящена лекции В. С. Соловьева «Жизненный смысл христианства», а написана по следам чтения публичной речи Василия Гавриловича Рождественского (1839-?), профессора богословия в Санкт-Петербургском университете, «О значении философско-литературной деятельности В. С. Соловьева для христианского богословия» («Христианское чтение», 1901, № 2, с. 237-265). В. Г. Рождественский отмечал как достоинство работ философа его отход от «отвлеченного догматизма традиционной теологии», стремление раскрыть во всей полноте задачу христианства в мире. И особенно подчеркивал вклад Соловьева в разработку догмата богочеловечества, «резко выделяющего христианскую религию из ряда всех других религий»: философ «ясно показал, что только при свете этого догмата могут быть правильно поняты и определены как сущность христианства вообще, так и весь отличительный характер христианского вероучения, христианских таинств, даже внешнего церковного благоустройства». При этом В. Г. Рождественский подробно останавливался на лекции «Жизненный смысл христианства», в которой, по его мнению, «названные вопросы» поставлены и решены «с замечательно глубоким и верным пониманием подлежавшей его рассмотрению задачи» (указ. соч., с. 246, 252-253).

287 Цитата из начала лекции В. С. Соловьева «Жизненный смысл христианства» (указ. соч., с. 3). Н. Ф. Федоров дает ее по статье В. Г. Рождественского (указ. соч., с. 253).

288 «Последняя лекция Владимира Сергеевича Соловьева...», с. 4.

289 Данная цитата представляет собой стянутые в единый текст фрагменты пространного рассуждения В. С. Соловьева из главки «Смысл мира», входящей в лекцию «Жизненный смысл христианства». Приводится она Н. Ф. Федоровым также по статье В. Г. Рождественского (указ. соч., с. 253-254) и сопровождается двумя мелкими комментариями.

290 Под данным заглавием объединены заметки, тематически связанные с публичной лекцией писателя, доктора медицины Николая Яковлевича