Русская антиутопия хх-начала ХХI веков в контексте мировой антиутопии 10. 01. 01 Русская литература

  1   2   3   4   5

Работа выполнена в Самарской государственной академии культуры и искусств


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Егоров Борис Федорович

доктор филологических наук, профессор

Иванюшина Ирина Юрьевна

доктор филологических наук, профессор

Немцев Владимир Иванович


Ведущая организация – Казанский государственный университет


Защита состоится «25» июня 2009 г. на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 при Саратовском государственном университете им. Н. Г. Чернышевского (410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83) в здании Института филологии и журналистики (11 корпус).


С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского.


Автореферат разослан «____» ______________2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета Ю. Н. Борисов


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Утопия и антиутопия - явления одной жанровой природы при всей разности их структур и принципиально различных толкований своего главного предмета – идеального мироустройства (утопия) и его критики во имя того же мироустройства (антиутопия). В ХХ веке происходит осуществление утопии в реальной истории, что ведет мировое сообщество к катастрофическим последствиям. При этом сильный аргумент утопии – укорененность в народном сознании на уровне мифов, легенд, архетипов – был поколеблен и подвергнут сомнению, но не оспорен в принципе, и утопия продолжала (и продолжает) свое неисполнимое, но желанное миростроительство, а антиутопия продолжает свою полемику с утопией. Отношения утопии и антиутопии с течением их совместной эволюции усложняются на основе постоянного взаимодействия эстетических доминант, во многом благодаря стремительному разрастанию контекстов, выявлению связей с близкими и дальними родственными явлениями. Антиутопия происходит из утопии путем естественного схождения на одних и тех же объектах изображения, становясь, наряду с утопией, наиболее адекватной формой художественного воплощения общечеловеческого стремления к коллективному совершенствованию общего мира.

Вбирая утопию в свою структуру, антиутопия достигает наиболее высокой степени эстетической проявленности в ХХ веке, что напрямую связано с исторической реальностью века, выдвинувшего перед человечеством много проблем, к решению которых оно оказалось не готово. Кроме того, самые тяжелые последствия возымело крушение религиозного сознания, что обусловило мировоззренческое расслоение общества, раскол общественного сознания на множество духовно-идейных предпочтений: от повсеместного распространения мистических настроений до увлечения экстремистскими идеологиями.

Поскольку речь идет о литературном произведении, закономерно должен быть поставлен вопрос о его жанровой природе. Утопия/антиутопия оказалась в ситуации жанровой обособленности, в ней задействовано такое множество самых различных факторов, что проблема утопического жанра остается актуальной, равно как и более общая проблема - литературного жанра – вызывает различные толкования в современном литературоведении. Жанры позиционируют себя во многом в зависимости от эпохи. На тесную связь жанра с эпохой, выделение жанров «под влиянием совокупности меняющихся факторов» уже указывал Д.С.Лихачев, и это положение отчетливо приложимо к антиутопии: она становится знаковым жанровым явлением в литературе ХХ века, представляя собой новое жанрообразование, внутри которого взаимоположение утопии и антиутопии резко меняется, а именно: нарастает тенденция парадоксального сближения и даже слияния полярно разведенных жанровых кодов, смысловые центры которых тяготели до сих пор к противоположным полюсам. Одним из «меняющихся факторов», обусловивших неизбежность подобного процесса, становятся открытия и достижения научно-технической цивилизации, которая на протяжении всего ХХ века набирает независимую, самодовлеющую энергию, влияющую на культуру не всегда позитивно, то есть очевидным способом начинают исполняться предупреждения философов (О.Шпенглер, Х.Ортега-и-Гассет) и одновременно предсказания самой антиутопии. В сочетании с трагическими событиями века (две мировых войны, революции, установление тоталитарных режимов в государственных структурах ряда стран, нарастание терроризма), которые поставили человечество перед угрозой уничтожения едва ли не всех прежних ориентиров существования, цивилизация обретает все более опасную инерцию разрушения духовных скрепов человеческого сообщества. Разум и здравый смысл оказались бессильны удержать свой самый надежный регулятор в сфере общественных отношений – культуру. Все это вызвало соответствующую эстетическую реакцию литературы, выразившуюся в активизации антиутопии. В данный момент (рубеж ХХ – ХХI в.в.), еще не ставший историческим, но уже таящий в себе знаки кардинальных перемен, ожидающих человечество в ХХI веке, обостряется вопрос о будущем. А это значит, что утопия, антиутопия, или амбиутопия (М.Эпштейн) не только не сойдет с литературной сцены, причем с самых видимых ее площадок, но приобретет инерцию дальнейшего укрепления.

В настоящей диссертации исследуется движение антиутопии в ближних и дальних ее контекстах на протяжении ХХ века и частично уже сформировавшийся новоутопический дискурс в начале века ХХI; систематизируется траектория движения утопии и антиутопии от возникновения к настоящему моменту, принципы их взаимодействия, их взаимоположения в литературе и отношения с реальной действительностью. Поскольку специфика утопии в том, чтобы оперировать образами масштабно-обобщенными, воплощающими идеи общества (всего человечества), а единичные судьбы отдельных людей ее не интересуют, утопия и антиутопия рассматриваются в соотношении с кардинальными историческими событиями, определившими судьбу человечества в ХХ веке. Общество, государство, человек – важнейшие категории человеческого мироустройства, многообразно отраженные в мировой художественной литературе, специфически преломляются в утопии и антиутопии, определяя их эстетическое поле. Утопия строит идеальное государство, обеспечивающее монолит общества как множество одинаково счастливых человеко-единиц. Антиутопия опровергает эту счастливую версию путем ее логического продолжения и доведения до трагически-абсурдного финала, обнаруживающего на месте идеального государства – идеальную машину для подавления личности, а вместо монолита общества – некую безликую общность, утратившую цель и смысл существования, потому что с достижением совершенного будущего останавливается социальное время и замирает жизнь. Именно эта тема к концу ХХ века расширяет свои границы и сюжетно трансформируется в жанровые структуры, близкие к антиутопическим. Подобные сюжеты захватывают все более широкий диапазон социально-политических преобразований в мировом пространстве, обнажая их грандиозный, глобальный масштаб. Кроме того, темы, связанные с культурой и духовно-нравственным состоянием общества и личности, также становятся предпочтительной частью антиутопической проблематики, поскольку неблагополучное состояние общества в этой сфере проявилось отчетливо.

Многовековое существование утопии, ее постоянное воспроизводство на каждом новом исторически поворотном этапе, необозримое количество самых разнообразных утопий – все это говорит о том, что утопия – необходимый и естественный элемент в структуре духовного освоения мира, как объективного, лежащего вовне человека, так и субъективного, внутреннего, индивидуального «я». И некоторые явления этого мира ничем иным, кроме утопии, объяснить нельзя. Утопия явилась как духовный феномен, получивший значение методологического принципа исследования «поврежденной» действительности – коррелятивизма - и объясняющий такие направления мысли в российской истории идей, как масонство, славянофильство, народничество. Что же касается русской литературы в самой взлетной, гениальной ее части – Х1Х века, - то она также несет на себе утопический налет, который проявляется в наличии идеального героя во многих произведениях или позиции абсолюта, с которой писатели создают свой художественный мир. Утопический духовный феномен играет особую роль в подходе к пониманию уникума личности, к положению которой в структуре общества и государства в конечном итоге сводятся все утопические проекты по общественному устройству и антиутопические их разоблачения. Проблема личности по-разному решалась в каждой большой, переломной эпохе, что порождало соответствующий личностный дискурс в литературе, внутри которого наблюдается преобладание утопического или антиутопического подхода к проблеме личности.

Актуальность исследования. В России изучение утопии/антиутопии началось много позже, нежели на Западе, что вполне объяснимо особенностями отечественной истории. Значительная доля исследований в этой области приходится на 1980-90-е годы, когда проявился тотальный интерес к явлению утопии-антиутопии. К этому моменту в западной утопиологии уже были выявлены и разработаны почти все основные проблемы «классической» утопии/антиутопии: ее связи с мифом, сказкой, фантастикой; определение жанра; особенности структуры утопических текстов; классификация и др. Утопия оказалась в фокусе научного интереса ученых различных гуманитарных сфер: литературоведческой, лингвистической, философской, исторической, культурологической. Основным объектом исследований становятся проблемы жанровой природы, генезиса, места литературной утопии среди утопий другого типа (социальных, философских и пр.). Широкий диапазон проблем утопиологии представлен в работах Э.Баталова, Ч.Кирвеля, В.Ревича, С.Калмыкова, А.Зверева, В.Шестакова, В.Чаликовой, К.Чистова, А.Клибанова, Р.Гальцевой, И.Роднянской, Б.Гройса, А.Латыниной и др. в российской утопиологии; Е.Шацкого, Л.Геллера, М.Ласки, А.Мортона, Н.Фрайя, Ф.Манюэля и др. – в зарубежной. Большой вклад в изучение утопии/антиутопии в последнее время сделан Б.Ф.Егоровым в работе «Российские утопии. Исторический путеводитель» (2007), Н.В.Ковтун в работе «Русская литературная утопия второй половины ХХ века» (2005), Павловой О.А. в работе «Русская литературная утопия 1900-1920-х г.г. в контексте отечественной культуры» (2006).

В начале 1990-х годов были изданы прежде закрытые работы ведущего отечественного специалиста в этой области В.А.Чаликовой, главная заслуга которой – в обозначении проблемы, ее постановки и первых исследований в этой области; переведены фундаментальные труды Е.Шацкого, А Свентоховского; издана антология работ зарубежных исследователей, составленная В.А.Чаликовой. За период 1990-х-начала 2000-х годов защищено несколько кандидатских и докторских диссертаций по утопии и антиутопии: Б.А.Ланина, А.Е.Ануфриева, О.А.Павловой, А.В.Тимофеевой, Е.Р.Волковой, Е.В.Малышевой, С.С.Романова, Е.В.Дмитриченко, С.В.Бреля, Н.Б.Якушевой, И.В.Тараненко (в лингвистическом аспекте), Е.Ю.Коломийцевой; философские: Е.А.Лиокумович, Н.Н.Натуральновой, И.М.Нениной, Е.П.Бахаревой; исторические: М.Д.Суслова.

В процессе дальнейшего бытования утопии и особенно антиутопии обнаруживаются недостаточно исследованные проблемы, связанные с данной темой, поскольку в условиях изменившейся парадигмы межкультурных коммуникаций эти вопросы все чаще ставят то или иное общество и все человечество перед необходимостью совместного решения глобальных проблем близкого или неблизкого будущего. А будущее – это и есть объект утопии или антиутопии, и в любом случае (утопическом, позитивном, или антиутопическом, негативном) авторы подобных произведений предлагают метафорические проекты и антипроекты будущего мироустройства, извлекая их из уже существующих, но чаще скрытых и не замечаемых в повседневности тенденций, открывая необъятность и универсальность русского утопического поля. Следовательно, актуально и дальнейшее исследование литературных утопических и антиутопических образов, ситуаций, коллизий, уже выявивших и сформулировавших главный вопрос сегодняшнего момента: быть или не быть человечеству? Современная русская и особенно мировая (в частности, американская) антиутопия рисует апокалиптические картины человеческого мира, в большинстве случаев связанные с научно-технической цивилизацией, последствия которой становятся все более непредсказуемыми.

Цель данного исследования – (1) систематизация путей русской утопии и антиутопии на протяжении ХХ - начала ХХI века в динамике жанровых трансформаций; (2) исследование эстетических позиций русской антиутопии в контексте мировой антиутопии, а также тенденции качественного хода антиутопии в сторону расширения или сужения эстетического поля ее бытования.

Для этого необходимо решить следующие задачи:

1. Изучить и систематизировать истоки происхождения, формирования и жанрового развития русской утопии/антиутопии в ближних и дальних контекстах на протяжении ХХ-начала ХХI вв.

2. Систематизировать понимание категорий утопизма, утопического сознания и утопии в литературоведческих и философских концепциях в аспекте их эволюции, исследовать важнейшие проблемы связей этих понятий в контексте проблем современной цивилизации и культуры.

3. Исследовать эстетические отношения утопии и антиутопии в исторической ретроспективе и перспективе, процессы их взаимных трансформаций.

4. Обосновать ведущие черты жанра утопии и антиутопии с позиции их понятийного, смыслового и эстетического сходства и различения путем сопоставления утопии с мифом, сказкой, научной фантастикой.

5. Исследовать общие признаки русской и мировой утопии/антиутопии путем анализа специфики их художественного вымысла.

6. Выявить и исследовать точки соприкосновения утопии/антиутопии с типологически близкими литературными явлениями (сатира, исторический роман, политический детектив) в аспекте жанрово-стилевых особенностей, концептуальных установок и обусловленности постмодернистской ситуацией.

7. Исследовать эстетические отношения утопии/антиутопии и реальной действительности в парадигме межкультурных коммуникаций.

8. Проанализировать выдающиеся классические и наиболее характерные для современной литературы произведения русской и мировой утопии/антиутопии.

9. Исследовать трансформации двух основных типов героев – «маленького» человека и «сверхчеловека» - в антиутопии начала ХХ века к началу ХХI века.


Объект исследования – произведения русской антиутопии ХХ -начала ХХI в.в.

Предмет исследования – сюжетно-жанровые связи русской антиутопии ХХ - начала ХХI в.в. в контекстах различного уровня: внутрижанровых; в рамках традиций русской литературы; в эстетических, исторических, философских, культурологических, политических аспектах; в связях с мифологией, сказкой, научной фантастикой, фэнтези.

Материалом исследования послужили «классические» произведения утопии и антиутопии в русской и мировой литературе ХХ века; произведения русской утопии и антиутопии 1960-х годов; русская постутопия 1980—1990-х годов; западные антиутопические сюжеты конца ХХ века; русская антиутопия ХХ1 века. Всего 137 текстов.

Научная новизна диссертации заключается в исследовании и систематизации истории жанра утопии/антиутопии на длительном эволюционном пути (на протяжении ХХ века и начала ХХI века), процессов трансформации антиутопии в литературном контексте века, создании концепции отношений утопии и антиутопии на уровне метажанра, основанного на принципе диалектически неразделимого совмещения утопии и антиутопии. Методологической основой исследования является системный подход, синтезирующий классический литературоведческий анализ, призванный к выявлению художественного своеобразия утопии/антиутопии; историко-генетический – с целью выявления закономерностей бытования жанра утопии/антиутопии в ту или иную эпоху; жанрово-типологический анализ - с целью выявления родовых черт утопии/антиутопии, а также культурологический и социологический методы анализа. Основной принцип исследования – введение произведений русской антиутопии ХХ-начала ХХI в.в. в широкий литературный, историко-культурный, политико-публицистический контексты. Основной принцип литературоведческого анализа исследуемых произведений – сопоставление произведений русской и мировой антиутопии. В диссертации используются положения философии, истории, социологии, культурологии по проблемам сознания, мышления, литературно-художественного творчества (труды П.Чаадаева, Н.Бердяева, Н.Лосского, Г.Флоровского, С.Франка, Л.Шестова, Ф.Степуна, Ф.Ницше, Х.Ортеги-и-Гассета, О.Шпенглера и др.). Кроме того, в работе учтены и применены научные разработки и достижения в области теории жанра (труды М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, Ю.М.Лотмана, Б.О.Кормана, В.Е.Хализева и др.), других теоретических проблем, затронутых в нашей работе (труды Б.Томашевского, В.Шкловского, Ц.Тодорова, В.Проппа, О.Фрейденберг, Ю.Тынянова, А.Лосева, Р.Барта, Е.Мелетинского, Я.Мукаржовского, Д.Фрезера, Х.Керлота и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Утопия и антиутопия рассматриваются как единый жанр, совмещающий противоположные знаки одних и тех же эстетических установок. Ведущие признаки этого жанра: (1) Изображение коллектива, организации, общества как модели лучшего (утопия) или худшего (антиутопия) государственного строя; (2) Отказ от настоящего, который выражается в радикальных формах: разрыв с привычной средой, эскапистский уход в другое, закрытое пространство, переход в другое время; (3) Коллективный характер утопической цели.

2. Утопизм является неизбывным свойством общественного сознания и обнаруживает себя только в условиях организованности людей в какие-либо объединения, группы, движения, массовые шествия и т.п.

3. Сходство и различение антиутопии и научной фантастики проходит по линии художественной задачи. Главный признак научной фантастики – наличие фантастического вымысла на основе научного открытия, которое организует сюжетное движение. Изображение общественных интересов отходит на периферию сюжета и не играет главной роли в исходе конфликта. Главный признак утопии/антиутопии – изображение общественных интересов, коллективных устремлений и действий во имя общего будущего счастья. Научная тема имеет подсобное значение в сюжетном движении наряду с любой другой ситуацией, назначение которой – контроль за исполнением предложенного проекта по общественному устройству жизни. Как только научная тема в произведении начинает «управлять» поведением персонажей и вызывать (провоцировать) различное их отношение к научному открытию или изобретению, ведущее к расслоению общества, такое произведение перестает быть научной фантастикой или утрачивает чистоту жанра. По мере развития научной фантастики чистота жанра утрачивается неуклонно.

4. Антиутопия ХХ века стремится к нарушению основного принципа жанра – регламентированности. С этой позиции антиутопия – парадоксальный жанр, так как одновременно отстаивает традицию социальности эстетической концепции и специфики хронотопа – разрыв с настоящим.

5. Антиутопические тенденции к концу ХХ века усиливаются на всем пространстве литературы, объединяя и смешивая жанры не только научной фантастики, фэнтези, детектива, политического романа, но проникая и в «большую» литературу; эти тенденции проникают также в сознание реальных людей, порождая недоверие к любым реформам и проектам по улучшению жизни.

6. Эстетическое движение русской антиутопии ХХ века происходит скачкообразно, в несколько этапов, в тесной связи с реальной историей страны: начало века - под знаком преображения жизни (символистская утопия), годы революции – в духе предостережения от разрушения человеческой субстанции (Великая операция в романе Е.Замятина «Мы») и фанатичного прославления революции (революционно-поэтическая утопия); дезактивация антиутопии в советской литературе, этап теневого существования (1930-1950-е годы); замедленное возвращение антиутопии в рамках научной фантастики (1960-е годы); появление постутопии (конец 1980-х – начало 1990-х годов) как отражение шоковой политической и социально-экономической ситуации в России и резкого перелома общественного сознания; в начале ХХI века наблюдается новое эстетическое наступление антиутопии.

7. Постмодернистская эстетическая и культурная ситуация в общемировом масштабе благоприятствует развитию антиутопии в ее пародийных и иронических отношениях с утопией.

8. Антиутопия ХХI века заявила новые позиции через изменение структуры персонажей, расширение диапазона качественных характеристик героев, углубление трагизма в положении личности, которая утрачивает классическую «персоналистичность» и трансформируется в «множественного», «коллективного» героя. В разоблачении любого утопического проекта будущего проступают знаки новоутопического решения описанных проблем; эстетические границы новейшей антиутопии открыты для взаимодействия с другими жанрами и художественными системами. Мотивно-тематические ряды в новейшей русской и западной антиутопии конструируют следующие центры сюжетных коллизий: (1) полярная структура системы персонажей: с одной стороны, - «сверх-люди» как новый утопический идеал будущего человечества, призванного заменить «старое» человечество; с другой, - «минус-люди» (монстры, оборотни, мутанты, маньяки), воплощающие антиутопическую критику идеала; (2) изображение террора как устрашающего последствия новоутопических проектов; (3) футурологический прогноз альтернативного будущего России и мира, перекроенной карты мира под знаком глобализации и предупреждения человечества о ее потенциальных антиутопических последствиях.

Теоретическая значимость исследования заключается в дальнейшей разработке проблем утопического жанра, в частности, в обосновании эстетического расширения жанровых границ утопии/антиутопии, современного состояния и видимых перспектив развития русской антиутопии в новых контекстах. Автор диссертации приходит к выводу о том, что утопия не исчезает, а приобретает более гибкие, усложненные формы высказывания, например, диалектического внедрения нового утопического проекта в только что состоявшееся антиутопическое разоблачение. Открываются, таким образом, новые жанровые ресурсы утопии/антиутопии.

Практическое значение исследования состоит в возможности учета выводов диссертации для дальнейшей разработки обозначенных проблем в работах историко-литературного и теоретического профиля, в исследованиях творчества целого ряда писателей; кроме того, материалы диссертации можно использовать в процессе школьного и вузовского преподавания литературы, в частности, в курсе современной литературы, спецкурсов по научной и социальной фантастике.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в монографиях, статьях, тезисах докладов. Количество публикаций по теме диссертации – 36. Материалы исследования используются автором в практике вузовского преподавания (общие курсы по истории русской литературы ХХ века, современной русской и зарубежной литературы; специальные курсы по научной и социальной фантастике, литературным стилям, анализу литературного произведения).

Основные положения и выводы диссертации обсуждались на Х1Х – ХХ Международных Пуришевских чтениях (Москва, МГПУ, 2007, 2008), Международной научно-практической конференции: Дни немецкой культуры на Волге (Самара, 1994), Третьей международной конференции по истории психологии российского сознания (Самара, 1999), ХХХ1 Зональной конференции литературоведов Поволжья (Елабуга, 2008), на научных конференциях в Казани (1992 г.), Нижнем Новгороде (2007 г.), а также на ежегодных научно-практических конференциях Самарской государственной академии культуры и искусств, Самарского государственного университета, Самарского государственного педагогического университета.

Структура диссертационной работы определена целью, задачами и методикой исследования. Диссертация состоит из введения, двух разделов, включающих девять глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем работы – 529 страниц. Список литературы включает 608 наименований.