Geum.ru

Возвращение мастера эпизод второй: божественное в земном и наоборот

Вид материалаДокументы

Содержание


Обещанная Божья благодать
Откуда пошла земля русская
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

Обещанная Божья благодать

Послы почему-то задерживались с визитом, хотя об их прибытии в город давно было известно. Ярослав начал немного нервничать по этому поводу, когда дверь отворили, и слуга торжественным голосом сообщил, что послы, наконец, прибыли. Они уж очень по-хозяйски вошли, но учтиво поклонились.

Ярослав дал знак переводчику, чтобы тот подошел. Переводчик, совсем молодой мужчина в ослепительно белой сорочке, поверх вышитого воротника которой лежали волосы цвета воронова крыла, приблизился к месту, где сидел Ярослав, и тоже легко склонил перед ним голову.

- Приветствую вас, посланники Генриха, - Ярослав даже чуть приподнялся в кресле. Переводчик бойко и бесстрастно перевел приветствие. – Надеюсь, вам всем известна цель вашего приезда в Киев, - продолжал Ярослав, глубоко вздохнув.- Вот решил, наконец, отдать свою дочь Анну за вашего короля, - при упоминании об Анне в торжественном голосе Ярослава отчетливо проступили интимные нотки. – От сердца отрываю, - добавил он, опять вздохнув. - Большая честь вашему королю выпала,- переводчик вопросительно посмотрел на Ярослава, словно сомневаясь в том, переводить или нет сорвавшиеся с языка князя слова. - Впрочем, и нам выпала большая честь породниться с французским королевским домом, - исправился Ярослав.

В считанные минуты обо всем было окончательно договорено, ведь переговоры велись уже несколько лет, и послы удалились готовиться к обеду в их честь.

Ярослав же опять жестом подозвал к себе переводчика:

- Ты кто таков будешь и каких кровей? – спросил Ярослав, кивнув на его волосы цвета воронова крыла.

- Андрей из рода Кия.

- Ого, да ты княжеских кровей! – воскликнул Ярослав.

Андрей пожал плечами:

- Какая разница, - не рисуясь, обронил он.

- Так почему не в дружине?

- Мне нравится то, что я делаю, - просто ответил Андрей, глядя Ярославу прямо в глаза. Ярослав улыбнулся его смелости и открытости.

- А языки откуда знаешь?

- У нас в роду к языкам все способные.

- Слушай, а, может, ты поделишься своими знаниями во французском с моей дочерью Анной? – решил воспользоваться случаем Ярослав. - А то, ты слышал, ей вскоре нужно будет ехать во Францию, и лучше, если она поедет, хотя бы немного владея языком.

Андрей пожал плечами:

- Да мне не жалко, только вот справлюсь ли я с такой задачей. До сих пор я только учил языки, но никого им не обучал.

- Справишься! – уверенно сказал Ярослав, и тут же, не мешкая, приказал слуге позвать Анну.

Через несколько в зал минут вбежала Анна. Увидев, что отец не один, усмирила свой порыв и остановилась почти на пороге.

- Вот, Аннушка, знакомься: этот молодой человек научит тебя французскому языку, - сразу перешел к делу Ярослав.

- Так вопрос уже решен? – вздохнув, спросила девушка.

Ярослав грустно кивнул. Ему не хотелось отпускать любимую дочь – умницу и красавицу, но желание породниться с европейским королевским домом оказалось сильнее родительской привязанности.

- Вопрос решен: тебя уже ждут. Поэтому иди – учись, - пресек Ярослав любые проявления чувств и эмоций, как со своей стороны, так и со стороны дочери.

Анна, опустив глаза, послушно вышла из зала, за ней поспешил Андрей.
  • Ну, что, будем учиться? – спросила его Анна уже за дверью.
  • Может, для начала познакомимся? Меня зовут Андреем. Я из рода Кия, - добавил Андрей, чтобы сразу поставить все точки над «и»: хоть ты и княжна, но и я не лыком шит.
  • Андрей из рода Кия… - усмехнулась Анна. – Ну, ну…посмотрим, какой ты …Андрей из рода Кия.

Они прошли в учебную комнату, из окна которой открывался вид на Десятинную церковь. Чуть поодаль были видны верхушки куполов деревянной церкви святого Андрея.

- Прямо не знаю, с чего начать… - замешкался Андрей. - У меня и книг с собой нет.

- Давай просто поговорим, - предложила Анна.- Книги завтра принесешь. А то знаешь, как мне скучно! Почти все сестры и братья переженились и разъехались по всему свету, а я до сих пор в девках сижу, жду, пока мне отец выгодную партию подберет - хочет не продешевить! Ведь Генрих уже сватался ко мне - несколько лет назад. Отец ему тогда отказал. А сейчас согласился.

- Не хочешь ехать?

- Ну, почему же… - Анна присела на лавку. - Что ж, мне век здесь незамужней оставаться? Поскольку дома мне замужество не светит, то придется ехать для этого за тридевять земель.

- А если муж не понравится?

Анна рассмеялась:
  • Не понравится – другого найдем.

Андрей невольно посмотрел на нее в упор убедиться, что она не шутит. Девушка взгляда не отвела. Она и не думала шутить.

- Пойду я, - вздохнул Андрей. – Завтра после утренней службы жди меня здесь.

- Хорошо, - согласилась Анна.- Ты не волнуйся, я быстро выучу. Я греческий освоила в два счета. И латынь неплохо знаю. Думаю, и с французским проблем не будет.

Андрей ушел, а Аннушка еще долго смотрела, как он медленно пересек двор княжеского дворца и вошел в Десятинную церковь, сверкающую на солнце золотыми куполами.

- Хорош, - подумала вслух она, - Андрей из рода Кия… Вот бы мой муж оказался похож на него. Так где там – дудки, - сама себя одернула Аннушка, которая не верила в чудеса, к тому же видела портрет будущего мужа.


Андрей пришел, как и обещал, сразу после утренней службы. Аннушка оказалась права: учеба давалась ей легко. Андрей не мог нарадоваться способной ученице. А после урока они еще долго болтали о дальних странах, могуществе Ярослава, об умных книгах из его обширной библиотеки, о необычайной красоте града Киева с его множеством новых церквей и дворцов, деревянными мостовыми, школами, рынками…

И так было изо дня в день, пока Ярослав однажды не сказал, что пора Аннушке собираться в далекий путь. Было решено, что поедет она во Францию окольными путями, чтобы посетить по дороге всех своих многочисленных родственников. А поскольку Анна еще не совсем освоила язык своей будущей родины, то сопровождать ее до Франции будет Андрей – в составе многочисленной свиты. Так решил Ярослав. А Анна и Андрей не только не были против такого его решения, но очень ему обрадовались, поскольку испытывали по отношению друг к другу явную симпатию, давно уже грозившую перерасти в нечто большее. Правда, Андрей умело держал себя в руках, не позволяя себе переступить призрачную грань между дружбой и любовью.

Накануне отъезда Аннушка предложила Андрею отменить урок и вместе пойти попрощаться с Городом. Они долго бродили по дальним холмам, изрезанными подземными ходами и пещерами, потом вернулись на гору возле княжьего дворца, где стояла деревянная Андреевская церковь.

Они остановились возле креста, неизменно воткнутого в землю неподалеку от церкви. Внизу вольно несла свои полные воды в далекое море Река. За нею до самого горизонта простирались бесконечные леса.

- Представляешь, через какие-нибудь сто лет здесь все будет по-другому. Вместо лесов там внизу будет лежать Город, и храмов в нем будет во сто раз больше, и домов каменных, - Аннушка показала рукой куда-то вдаль. – Но нас на этой земле уже не будет, - грустно добавила она.

- Зато будут жить наши внуки и правнуки. И они увидят его: этот Город будет их Городом!

- Мои внуки будут жить во Франции и даже, скорее всего, они будут править этой страной, - грустно возразила Анна. – А вот твои, наверное, действительно увидят новый Город, - вздохнула она. Ей очень хотелось, чтобы у них были общие внуки, но она понимала, что это невозможно. – А давай что-нибудь здесь спрячем на прощание, – решила Анна сменить тему. – Например, вот эту ладанку, - она сняла с шеи оберег. Это был гладкий камушек, на котором умелой рукой был выцарапан лик Иисуса. - Ты вернешься, найдешь его и вспомнишь обо мне.

- Покажи, - попросил Андрей. Аннушка протянула ему ладанку.

- Я сама делала, - гордо сообщила она.

- Даже так?! Ну, что ж, давай спрячем, - Андрей возле самого креста руками вырыл углубление, куда аккуратно положил ладанку Аннушки. Потом он также аккуратно забросал клад землей. – Все, готово, - сообщил он, поднимаясь с колен.

- Пойдем, - потянула Аннушка Андрея за рукав. – Мне нужно успеть собраться и со всеми попрощаться. Ведь я уезжаю навсегда, - грустно добавила она.

Они вернулись к воротам дворца, возле которых Андрей с Аннушкой расстался - до завтра, чтобы тоже собраться в дорогу и попрощаться с родными – матерью и сестрой. Отец Андрея много лет назад погиб в битве с печенегами.

Спозаранку в княжеском дворце случился небывалый переполох - по случаю отъезда любимой дочери Ярослава. Туда-сюда беспорядочно сновали слуги, горько, но украдкой плакала мать Аннушки Ингигерда, ей открыто вторила старая кормилица, вздыхал и сопел Ярослав - он старался не показывать своих чувств, но у него это плохо получалось. Только Аннушка была бесстрастна и даже слегка холодна. Она поднялась с первыми лучами солнца и успела уже пойти полюбоваться и куполами надвратной церкви Благовещения над Золотым воротами, и храмом Софии, и заложенными отцом монастырями Георгия и Ирины. И даже к кресту возле церкви святого Андрея она тоже сходила. Увидела свежее взрыхленную землю, укрывшую ладанку, улыбнулась и вздохнула. Она простилась с Городом, где, благодаря стараниям ее отца, сбылось пророчество Апостола Андрея, и воссияла Благодать Божья…

На прощание она сухо совсем уже по-королевски поцеловала мать, нежно, но не надолго, прижала к себе кормилицу, почтительно склонила голову перед отцом. Ярослав не удержался: порывисто подошел к дочери, обнял ее за плечи, которые не дрогнули ни от слез, ни от чувств.

Андрей ожидал во дворе.

Им предстояла долгая-долгая дорога, которая способствовала медленному - по камешку - разрушение их дружбы и стремительному рождению и укреплению любви, с которой они оба уже не в силах были справиться.

Они расстались навсегда в Реймсе, где Анна Ярославовна торжественно сочеталась браком с Генрихом. Андрей честно выстоял всю церемонию рядом со своей любимой госпожой. Сразу же по окончанию церемонии он почтительно поцеловал ей руку, дружески кивнул головой и скрылся за спинами гостей - навсегда. Когда Анна через несколько минут обернулась в поисках до боли знакомого и родного лица, Андрея уже и след простыл – он, яростно сжимая бока подаренного Генрихом - за службу его невесте -чистокровного жеребца, мчался в родную сторону.

А потом Анна Регина родила Генриху чуть недоношенного сына и в жестокой схватке с мужем отстояла право назвать его сама, без его участия, Филиппом. У мальчика были влажные карие глаза и волосы цвета воронова крыла… И только второй сын Анны и Генриха получил родовое имя Капетингов - Гуго.


Откуда пошла земля русская

Он торжественно въехал в Киев через старинные Золотые ворота. Въехал и остановился. За ним покорно прямо в воротах остановилось все войско.

Богдан легко спрыгнул с коня и опустился на колено перед надвратной церковью Благовещения, низко склонил голову и перекрестился. Поднявшись с земли, он быстро оглянулся вокруг и тихо сказал:

- Ну, здравствуй, Город. Вот он - снова я. И не один, - Богдан удовлетворенно посмотрел на свое войско. Он так же легко вскочил на коня, и тот размеренно, словно чувствуя торжественность момента, пошел дальше. Войско двинулось за Богданом.

Они поравнялись с Софией Киевской. Богдан поднял руку, направив войско мимо, а сам подъехал к церкви. Неспешно сошел на землю, бросил поводья подбежавшему слуге и вошел в храм.

Шла служба. Многочисленная паства невольно обернулась на гулкий стук о мозаичную плитку красных сапог со шпорами. Богдан остановился, не решаясь снова зашуметь. Священник, невольно прервавший проповедь, разглядел Богдана и воздел руки к небу. Богдан скромно отошел к колонне. А священник тут же изящно присовокупил к проповеди несколько хвалебных слов в адрес Богдана и его войска.

Богдан пропустил похвальбу мимо ушей и внимательно посмотрел в глаза Марии Оранте. В народе уже много веков твердили, что доколе Оранта будет благословлять Город, дотоле он будет жить и возрождаться, как птица Феникс из пепла. Оранта ответила Богдану таким же внимательным взглядом. Богдан глаз не отвел. Он дождался окончания службы, подошел за благословением, получив его, пошел к выходу. На пороге остановился, еще раз обернулся и снова посмотрел в глаза Оранты:

- Держись, Мария, держись, в твоих руках судьба Города, - перекрестился и стремительно и вышел.

- Куда дальше? – спросил слуга, подведя к Богдану коня и передавая хозяину поводья.

- К развалинам Десятинной.

На самом деле Богдан Десятинную проехал. Остановился только на краю холма, где стояла очередная деревянная церквушка в честь святого Андрея Первозванного. Опять спустился на землю. Долго стоял, смотря вдаль на бесконечные леса до самого горизонта и на Реку, медленно несущую свои полные воды в Черное море.

- Смотри, Иван, отсюда есть и пошла земля Русская.

- Отсюда? – удивился слуга.

- Отсюда,- кивнул головой Богдан. – Странно, а креста нет. Ведь был же, когда мы сюда ребятишками бегали. Я учился в Киеве – в братской школе, - объяснил Богдан. – Ну-ка вырежи две палки из того кустарника и дай их мне. – Слуга быстро выполнил просьбу Богдана. Тот взял из рук слуги палки, соединил их крест-накрест и, сняв с себя ярко-красный вышитый золотом пояс, связал крепко-накрепко.

- Вот, теперь хорошо, - удовлетворенно потер он руки после того, как всадил заостренную с одного конца палку глубоко в землю.


Незваный

Он чувствовал, что умирает и что конец близок, но он не боялся умирать. В изголовье догорала свеча. Ее неясный свет метался по комнате.

- Воды принести, Андрей Николаевич? – услышав вопрос, он открыл отяжелевшие веки.

- Да, - в его голосе было столько печали, словно звучал он уже с того света.

Слуга принес на подносе воды, поставил поднос рядом со свечей у изголовья, поднес стакан к потрескавшимся губам.

- Где похоронить помнишь?- спросил вдруг, вытирая рукавом губы.

- Да будет вам, барин! – возмутился слуга, забирая стакан. – Умирать собрались…

- Помнишь, спрашиваю?- почти грозно – насколько удалось - спросил Андрей.

- Да, помню. В Андреевской. Где ж еще!

- Да, там, - тяжело откинулся на подушку. - Думаю, церковь и город против не будут.

- Да что вы, барин, как же против. Вы столько для города сделали! И для церкви тоже…

- Господь мои заслуги зачтет. Людям невдомек.

Когда-то он совершенно осознанно променял имперский Петербург на провинциальный Киев. Его покорили Лавра, София, Михайловский собор. Столько святых мест в одном городе! Он купил усадьбу возле творения великого Растрелли - Андреевской церкви и переехал в Киев.

До переезда Андрея Николаевича Андреевский спуск пользовался у горожан дурной славой. Это было место, где были сосредоточены дома терпимости. Благодаря усилиям Муравьева, дома терпимости перенесли с Андреевского спуска практически за город - на Ямскую. А когда Киев решили сделать центром обороны обширного юго-западного региона, для чего расширить городскую крепости и использовать для размещения артиллерийских батарей земли в районе Святой Софии и Андреевской церкви, Андрей Николаевич и вовсе возмутился. Ведь древние святыни, столь им любимые, ради которых он покинул аристократический Петербург и переехал в провинциальный Киев, подвергались таким образом страшному риску, а об археологических работах в этих местах можно было бы вообще забыть. Благодаря происхождению и положению, Андрей Николаевич добился личной встречи с приехавшим в город военным министром Милютиным и убедил его в невозможности расширения крепости. По инициативе Муравьева укрепили также фундамент Андреевской церкви, подмытой подземными водами. Тогда, кажется, и нашли крест Андрея Первозванного. Рабочий наткнулся лопатой на что-то твердое. Оказалось - остатки деревянного креста. Сразу послали за Муравьевым, который финансировал работы, – благо близко. К счастью, оказался дома. Бросился к раскопу: неужели он – Андреевский крест, возвещение Божьей благодати? Крест извлекли из земли, он подсох на солнце и рассыпался в руках. Жаль! Такой раритет!

И вот теперь он навсегда оставляет этот святой город, которому посвятил последние годы своей жизни. Нет, уходить в небытие не страшно.

Священник бубнил молитву: тихо, медленно, спокойно. Куда спешить, если впереди вечность? Муравьев из последних сил поблагодарил священника: все по канону без отступлений - все хорошо. Поблагодарил... Сил больше не осталось… Ни на что. Священник перекрестился и закрыл именитому покойнику глаза.


Суета-2

Женя старательно писала статью о Муравьеве, заказанную одним толстым глянцевым журналом. Зачем им понадобилась статья именно о Муравьеве, она так и не поняла. Журнал-то глянцевый, а не исторический. Что им писать больше не о чем? Но заказали и ладно. Правда, статья давалась с огромным трудом: то ли противоречивость фигуры героя сказывалась, то ли вдохновение все не приходило. Женя выпила уже три чашки кофе – вполне достаточно, чтобы в статье давно уже была поставлена точка, но до этого было еще очень далеко. А статью нужно отправить сегодня.

Женя в который раз вздохнула и встала из-за стола. Пошла на кухню, налила в чайник свежей воды и поставила его кипятить: сколько еще придется выпить кофе, неизвестно. В ожидании кипятка посмотрела в окно. Сосед складывал в открытый багажник вещи – какие-то ящики, огромное количество пакетов и сумок. Наверное, собрался ехать на дачу. Сегодня пятница – день освобождения Киева. Может, тоже на дачу махнуть? Костер, гитара и все прочее. И Кольку с его девушкой пригласить… Подумала и тут уже отмахнулась от этой мысли, ведь нужно завершить статью, и когда вернется с работы Енька, тоже неизвестно. Наконец, закипел чайник. Женя запарила в специальном прессе кофе и опять посмотрела в окно – теперь в ожидании, когда он, кофе, заварится. Сосед уже сложил все вещи в машину и сел за руль. Его старенький и подслеповатый на одну фару «Опель» глухо заурчал и на удивление лихо укатил со двора. Женя опустила жалюзи. Может, яркое солнце мешает писать статью?

Женя выпила почти залпом большую чашку кофе и вернулась к компьютеру.

Муравьев – единственный, кто похоронен в Андреевской церкви – правда, в ее цокольном строении. Больше никого не удостоили такой чести. Этот факт уже о многом говорит. Может, обыграть именно его?

Она закончила статью через часа полтора. С удовлетворением откинулась на спинку стула. Еще раз перечитала и отправила по электронной почте в редакцию. Через полчаса из редакции пришел ответ с благодарностью и самыми лестными отзывами о статье.

Еньки все еще не было. Звонить друг другу и выяснять время прибытия домой у них не было принято.

Женя решила прогуляться. В сквере напротив дома очень громко галдели дети, поэтому Женя быстро прошла по его центральной аллее и решила зайти в близлежащий магазин. В тот момент, когда она рассчитывалась за толстовку для Кольки, кто-то ее громко окликнул:

- Евгения Владимировна! - она обернулась только после того, как спрятала сдачу в кошелек, а кошелек тщательно – в сумку. – Евгения Владимировна, вы меня помните? - Женя, конечно, вспомнила: Калинкин Сергей. Он был хорошим студентом, а она всегда помнила хороших студентов - ну, тех которые старательно тянут руки на семинарских занятиях и отвечают без обдумывания на экзаменах.

- Конечно, Сергей, я вас помню,- он окончил университет, кажется года три назад, может, от силы четыре.

- Приятно, что помните, - расплылся Сергей в улыбке. – Можно я вас проведу? – Женя в ответ кивнула головой. Они вошли в сквер и медленно пошли по центральной аллее.

- Ну, как вы, Сергей? Где работаете? Женились? Кажется, ведь вы не были женаты, - она выбросила в воздух привычный набор вопросов.

- Не был, - улыбнулся Сергей, - и сейчас не женат. Не готов, наверное. А работаю… - он глубоко вздохнул и быстро выпалил: - стриптизером в клубе на Красноармейской.

От неожиданности Женя резко остановилась:

- Стриптизером?! Вы же были лучшим студентом на курсе!

- Как говорят, лучше деньги сегодня, чем слава посмертно, - Сергей тоже остановился.

Женя окинула откровенно раздевающим взглядом фигуру собеседника: конечно, идеально сложен. Все, как говорится, при нем: рост, широкие плечи (отметила, что раньше они были не такими широкими; наверное, спортом занимается), правильные, мужественные черты лица. Не красавец, но очень симпатичный.

Она невольно пожала плечами, и Сергей заметил этот жест.

- Не нужно, наверное, было говорить. Вы разочарованы?

- Да мне в принципе все равно: стриптизером так стриптизером. Не понимаю только, какого тогда было пять лет учится? Да еще так хорошо!

- Ну, не вечно же я буду стриптизером, - улыбнулся Сергей. – Молодость быстротечна.

- Угу… университетское образование налицо, вернее… на лице…

Они оба замолчали.

- Вам неприятно со мной общаться? – первым не выдержал Сергей.

- Ну, почему же. Иду по парку с красивым мужчиной… И умным … наверное…. «Лучше деньги сегодня, чем слава посмертно», - передразнила Женя Сергея.

Сергей рассмеялся:

- А хотите прямо сейчас поедем ко мне в клуб? У меня через полтора часа выступление. Машина на площади. Поехали? Может быть, вы убедитесь, что моя работа не такая уж и зазорная…

- А с чего вы взяли, что я считаю вашу работу зазорной?- возмутилась Женя. -Просто… удивилась, что ли… не ожидала…

- Поехали! - он взял ее за локоть, а она не сопротивлялась.

- Ну, поехали! – все равно неизвестно, когда случится явление дома Колесова.

У Сергея был маленький двухдверный «Кольт». Через пятнадцать минут они уже входили в клуб.

- Саша, два кофе, - обратился Сергей к бармену. – Присаживайтесь, Евгения Владимировна. - Женя села на удобный диван. – Вот здесь я и работаю. – Женя отсутствующим взглядом рассматривала стены заведения:

- Симпатичный клуб…

- Да, ничего, - разговор явно не клеился. – Ну, а вы как? Семья, работа?

- Все нормально. Правда, с мужем развелась, но тут же опять замуж вышла. Сын уже взрослый. Из университета было ушла…- бармен принес кофе.


- Это еще при нас было…

- Вернулась. Правда, нагрузка теперь в универе у меня значительно меньше, чтобы оставалось время мужу помогать.

- Выпьете что-нибудь?

- Пожалуй: красного вина.

- Двести «Божоле», Саша, - бармен бесстрастно кивнул. – Вы не волнуйтесь, я после выступления вас обязательно отвезу.

- Я и сама могу добраться, - почему-то встрепенулась Женя.

- Не сомневаюсь, - улыбнулся Сергей. - Но я вас все равно отвезу. Так что ждите.

- А вы стали другим…

- Вы тоже… - он поднялся с дивана. - Ладно, пойду переодеваться. Народ постепенно подтягивается. Приятного отдыха, - он почтительно кивнул и вышел.

Женя осталась сама. Народ действительно подтягивался, чтобы скоротать пятничный вечер.

К Жене подошел иностранец, вежливо поинтересовался по-английски, можно ли подсесть. Она, молча, кивнула. Несколько раз иностранец лениво пытался с нею заговорить, но она не отзывалась, делая вид, что не понимает. Очевидно, это был итальянец, судя по его неважному английскому и акценту.

На сцене Сергей был совсем другим. Это был уже третий Сергей, которого Женя узнала. Один был добросовестным студентом, почти еще мальчиком, приехавшим покорять Киев откуда-то из провинции, кажется из Тернополя или Хмельницкого, другой – не очень уверенным в себе молодым мужчиной, стесняющимся своей работы и пытающимся что-то кому-то доказать.

Третий Сергей…неожиданно очень понравился Жене. По ее телу пробежала какая-то странная дрожь, внизу живота защемило, сердце забилось чаще и сильнее… Теперь это был Самец, именно с большой буквы. Самое странное, что Жене никогда раньше такие мужчины не нравились. Она всегда отдавала предпочтение чистому интеллекту. Или ее подсознание напоминало, что когда-то этот Самец все-таки был лучшим студентом, или вкусы поменялись? На самом деле Женя была не в состоянии размышлять, потому что даже перед глазами поплыло. А Сергей, казалось, танцевал для нее одной. Каждый раз, оборачиваясь к зрителям, он находил именно ее глаза, и, наверное, не мог не заметить состояние Жени. Она попыталась взять себя в руки, но тщетно. Ни тело, ни эмоции не подчинялись разуму.

- Хорош Серж! – не выдержала дама, сидящая справа от Жени.

Женя обернулась. Дама была, наверное, примерно ее возраста, только, в отличие от нее, вызывающе ухоженная. Неужели все дамы бальзаковского возраста страдают извращенным вкусом? С другой стороны, какое извращение в этом безупречном теле, плавно передвигающемся по сцене, и безграничной сексуальности?! При более внимательном рассмотрении зала оказалось, что все присутствующие здесь дамы, самых разных возрастов, одинаковым взглядом смотрят на Сергея. Значит, это не зависит от возраста, успокоила себя Женя.

Выступление Сергея закончилось. Глядя на Женю, он послал в зал воздушный поцелуй и обворожительную улыбку. Дамы завизжали. Женя пожала плечами.

Сергей вышел через минут десять. Быстро прошел по залу, привычно ловя на себе восхищенные женские взгляды, и уверенно сел рядом с Женей. Она отодвинулась, потому что с приближением Сергея внизу живота заныло еще сильнее. Ощущение никуда не делось, несмотря на то, что Сергей был в одежде. Он и теперь нисколько не напоминал того не очень уверенного в себе молодого мужчину, с которым она два часа назад прогуливалась по парку. Вот влипла, подумала Женя. Нужно быстрее уходить. Может, на улице, ощущение пройдет.

- Ну, что, поехали? – Сергей положил руку на локоть Жени, и она с трудом сдержала дрожь, чтобы Сергей ее не почувствовал. – Или еще посидим?

Женя отрицательно замотала головой:

- Мне пора. Правда.

Они вышли из клуба, сели в автомобиль.

- Куда едем? – спросил Сергей, заводя двигатель.

- Домой… - она не уточнила, куда или к кому.

Сергей резко нажал на педаль газа, и машина рванула с места. Они, молча мчались по вечернему Киеву. Женя опомнилась только тогда, когда Сергей также резко затормозил возле своего дома. Она удивленно повернула к нему голову, а он вместо слов в свое оправдание жестко взял ее за шею под волосами и притянул к себе. Его поцелуй был откровенно горячим и крепким. Женя не сопротивлялась. Ей самой уже казалось, что все, что происходит сегодня и сейчас с ней, находится по другую сторону реальности, и поскольку она все равно не контролирует ситуацию, нужно сдаться на ее милость. Поэтому не стала она сопротивляться и тогда, когда Сергей быстро закрыв машину, взял ее за руку и повел к себе в квартиру.

Сергей жил в однокомнатной квартире-студии на десятом этаже четырнадцатиэтажного дома, очень уютной и сверкающей свежим ремонтом. Он не стал дожидаться, пока Женя налюбуется продуктом дизайнерского творчества, и сразу увлек ее за собой на диван. Мозги Жени твердили: не смей, но тело по-прежнему не повиновалось разуму. Так хотелось, чтобы, наконец, перестало ныть внизу живота!

Когда Сергей поднялся, чтобы налить Жене вина, она не выдержала:

- И все-таки это идиотизм. Это совсем не в моих правилах.

Сергей обернулся:

- Не парься, Евгения Владимировна, – усмехнулся Сергей. - Тебе же было хорошо? - Женя кивнула. – На том и держимся: секс-машина. Что-то каждый должен уметь делать качественно.

- Не прибедняйся. Уверена: секс далеко не единственное, что ты умеешь делать хорошо.

- Как знать…Может, и единственное… - он налил полный почти с верхом бокал вина и поднес его Жене: - Пей! И сразу дурные мысли в голову лезть перестанут.

- Так сразу и перестанут… - улыбнулась Женя.

- Ну, попробуй хотя бы. Ты от одного запаха уже улыбаешься, - Женя отпила пару глотков.

- И тебе вcе равно, с кем?

- Обижаешь… - Сергей действительно обиделся. – Все равно быть не может. Я же не проститутка, не Жигало, а для удовольствия. А в тебя, Евгения Владимировна, я вообще в университете был влюблен по уши, так что мой порыв вполне логичен и обоснован.

-Ай-ай-ай! Логичен и обоснован! – передразнила Женя.

- К тому же, ты сама этого хотела!

- К стыду своему!

- Да ладно! Причем здесь стыд! Я же тебе говорю: не парься. Я не буду навязываться, хотя, признаюсь, и очень хочется, а ты, если захочешь, позвони, - он протянул визитную карточку. – Женя не взяла ее в руки. – Не хочешь брать… Ладно, - он положил визитку на тумбочку возле дивана. - Ты, в конце концов, знаешь, где я работаю. – Женя допила вино и поднялась с дивана. – Хочешь ехать? – Женя кивнула.- Я отвезу.

Сергей остановил машину возле самого подъезда. Женя не успела сама выйти из машины, как он демонстративно открыл дверцу и подал Жене руку. Провел до двери, лукаво улыбнулся, дружески сказал «Пока», при этом поцеловав в щеку. Женя вздохнула, тщательно закрывая за собой двери подъезда.


Енька был уже дома.

- Как дела? – дежурно поинтересовался он, потому что в этот момент на самом деле был занят просмотром новостей.

- Нормально, - так же дежурно ответила Женя.

- Статью закончила? – поинтересовался Колесов, оторвавшись на мгновение от телевизора.

- Угу,- промычала Женя. – Уже отослала. Понравилась.

- Еще бы, - хмыкнул Енька, выключив телевизор и бросив пульт на диван. Он заметил необычное состояние жены. - А что с настроением?

- Отличное! - соврала Женя.

- А если честно? – Енька подошел к ней и нежно погладил ее по щеке.

- Нормальное. А тебя где носило?

Енька ответить не удосужился, пропустил вопрос мимо ушей. Женя вздохнула: если бы Енька приехал домой в восемь вечера, как обычно, ничего бы этого не было: случайной встречи с Сергеем, стрип-клуба и бешеного секса.

Они вдвоем переместились в кухню.

-Ты скучала? – Женя кивнула. – Я давно говорю, что тебе нужен ребенок.

- Мне?! – возмутилась Женя. – У меня есть ребенок, который, кстати, может очень скоро сделать меня бабушкой. Может, это ТЕБЕ нужен ребенок?

- Мне в первую очередь, - согласился Енька. - Да не возмущайся так! Ты – молодая, здоровая женщина. Почему бы тебе не родить ребенка? Я очень люблю Колю, но… я ведь не забирал его из роддома, не водил его за руку в детсад, не отводил в школу в первый класс… Правда, на выпускном уже был… - Енька с удовольствием отправил себе в рот большую порцию омлета с помидорами. – Я ужасно голоден! – У Еньки была потрясающая способность в один момент радикально менять тему разговора и больше не возвращаться к предыдущей. Перед Колесовым стояла не только сковорода с омлетом, но еще располовиненная бутылка водки, так что омлет был не просто едой, но, прежде всего, закуской.

И вдруг Женю осенило:

- Колесов, признайся: ты был с женщиной?

Енька только на мгновение оторвался от омлета и посмотрел куда-то мимо Жени:

- Нет, я не был сегодня с женщиной. То есть я был с женщиной, но я с ней не был.

- Не верю!

- Женя, ну, я же никогда тебе не вру, - вздохнул Енька. – Мы же договаривались.

- Договаривались, конечно… Ладно, проехали, давай спать, - миролюбиво предложила Женя и поднялись с дивана.

Енька долго ворочался, засыпая, потом нежно обнял Женю и вдруг отчетливо сказал ей на ухо:

- Милая моя, Сашенька… - Женя замерла, но не отстранилась, и также тихо выдохнула:

- Да, любимый, только у меня другое имя… - Изрядно выпивший Колесов уже похрапывал рядом. Сашенька! Значит, все же врет: и все-таки он сегодня был с женщиной, и теперь называет Женю ее именем. Возмутиться? Поскандалить? Женя долго лежала, внимательно изучая подсвеченный лунным светом потолок. Какой смысл возмущаться и скандалить? Начнет оправдываться: говорить, что пустое, что выпил, что лучше, роднее и дороже ее все равно у него никого нет. А может, и вправду нет. Тогда действительно, зачем возмущаться и скандалить? С этой грустной мыслью Женя заснула.

Утром, проснувшись, глядя на еще спящего Еньку, она улыбнулась и сама себе сказала: не дождешься, все равно не выведешь меня из себя! Прошли те времена!

В этот момент Енька проснулся. Слегка мутным взглядом вчера изрядно выпившего человека посмотрел на Женю, одной рукой притянул ее к себе и поцеловал в шею. Женя легко отстранилась.

- Ты чего? – как ни в чем ни бывало снова поинтересовался Енька.

-Я опаздываю. У меня сегодня «гос», - он нехотя отпустил ее.

Запаривая кофе, Женя в который раз пристрастно себя спросила: ревную? И тут же честно ответила: нет! Самое ужасное, что нет!

В кухню вошел Енька:

- Я все понял. Сегодня же я начинаю поиски домработницы. - Женя удивленно обернулась. – А еще мы сегодня вечером идем ужинать в ресторан и танцевать. Вальс. Ты помнишь, как мы на свадьбе танцевали вальс?

Женя покорно кивнула, но все-таки спросила:

- Разве в Киеве еще где-нибудь танцуют вальс? Ну… чтобы не на свадьбе…

- Я найду, я обязательно найду, где в нашем городе танцуют вальс, - Женя недоверчиво покачала головой. – Я найду! Верь мне, любимая! – Женя недоверчиво усмехнулась.- А когда у тебя закончатся «госы», мы поедем в Венецию – город влюбленных. – Женя молчала, как набрав в рот воды. – Или в Париж? Или в Стамбул? Куда-нибудь обязательно поедем! Женечка, что с тобой?! - в который раз спросил Енька.

- Ничего! Я опаздываю!

Она за пять минут собралась и убежала.

Машина тихо заурчала и тронулась. Крепко держа руль, Женя вдруг успокоилась. Собственно говоря, ничего особенного не произошло: просто очередной этап отношений. Все образуется…