Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Общая часть: Курс лекций
| Вид материала | Курс лекций |
- Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. Особенная часть:, 8434.78kb.
- Темы лекций и семинарских заданий, 203.13kb.
- В. Т. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций, 3067.36kb.
- Т. Д. Матвеева международное право курс лекций, 3315.23kb.
- Бадри Джемалович Накашидзе программа рассмотрена на заседании кафедры от сентября 2005г., 402.57kb.
- Система договоров о создании результатов интеллектуальной деятельности и распоряжении, 598.99kb.
- Курс международного частного права. Общая часть. М., 1973. С. 11-60; Лунц Л. А; Марышева, 5161.78kb.
- Курс лекций подготовлен в соответствии с программой курса «Муниципальное право России», 36.97kb.
- Конспект лекций 2010 г. Батычко В. Т. Уголовное право. Общая часть. Конспект лекций., 3144.81kb.
- Правовая модель доверительной собственности (траста) и использование ее в наследственном, 745.07kb.
Общее указание в договоре, что его нормы применимы к отношениям в сфере национального права свидетельствует не о непосредственном применении договорных норм к определенной категории субъектов, а о содержании объекта отношений, регулируемых соответствующими договорными нормами международного права.
Так, в силу ст. 1 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Молдова об избежании двойного налогообложения доходов и имущества и предотвращении уклонения от уплаты налогов от 12 апреля 1996 г. "настоящее соглашение применяется к лицам, которые являются резидентами одного или обоих Договаривающихся Государств" (Собрание законодательства РФ. 1999. N 36. Ст. 4375). Данное положение Соглашения означает, что Договаривающиеся Государства выполняют свои обязательства друг перед другом в отношении резидентов одного или обоих государств. Положение о резидентах в ст. 1 Соглашения формирует объект международного договора, т.е. то, по поводу чего и было заключено соответствующее межправительственное соглашение.
"Объект международного договора" - материальные и нематериальные блага, действия или воздержание от действий [85. С. 240].
Аналогичному толкованию подлежит ст. 3 Договора между Российской Федерацией и Королевством Испания о социальном обеспечении от 11 апреля 1994 г., согласно которой "настоящий Договор распространяется на трудящихся, являющихся гражданами Договаривающихся Сторон, а также на членов их семей, которые подпадали или подпадают под действие законодательства Договаривающихся Сторон".
Статья 4 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров предусматривает, что "настоящая Конвенция регулирует только заключение договора купли-продажи и те права и обязательства продавца и покупателя, которые возникают из такого договора". Суть данного положения состоит в том, что государства - участники Конвенции обязуются обеспечить в пределах их юрисдикции реализацию прав и обязанностей продавца и покупателя, закрепленных в тексте Конвенции.
Адресованность нормы юридическим, физическим лицам или органам также представляется недостаточным для констатации того, что то или иное положение международного права является самоисполнимым.
Во-первых, норма международного права адресуется не физическим и/или юридическим лицам, а субъектам международного права.
Во-вторых, как было отмечено выше, кроме субъекта права в элементы регулируемого правовой нормой отношения входит объект отношения, субъективные права и юридические обязанности, а также юридические факты. Если указанные элементы отсутствуют, то положение международного права по объективным критериям должно являться несамоисполнимым.
И в-третьих, регулирующее воздействие международного договора в принципе может распространяться как на отношения с участием частных лиц, так и отношения, возникающие между государственными органами (федеральными и субъектами федерации), между государственными и муниципальными органами, а также между муниципальными органами. Причем речь может идти об отношениях, возникающих между публичными образованиями, находящимися в разных государствах.
Так, в силу ст. 3 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Социалистической Республики Вьетнам "О принципах сотрудничества между органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органами местной власти Социалистической Республики Вьетнам" от 11 сентября 2000 г. "органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местной власти Социалистической Республики Вьетнам могут вести переговоры и достигать договоренности о сотрудничестве по вопросам, входящим в их компетенцию согласно законодательству каждого из двух государств, и подписывать в порядке, установленном этим законодательством, соответствующие соглашения, не являющиеся международными договорами".
В силу ст. ст. 2, 3 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Канады "О принципах и основах сотрудничества между субъектами Российской Федерации и провинциями и территориями Канады" от 18 декабря 2000 г., субъекты РФ и провинции и территории Канады могут заключать договоренности о сотрудничестве по вопросам, входящим в их компетенцию. Причем договоренности, заключаемые между субъектами РФ и провинциями и территориями Канады, не являются международными договорами.
Детальность (ясный и определенный характер) нормы - критерий, который тесно связан с предыдущими, т.е. также акцентирует внимание на правах и обязанностях частных лиц. При анализе данного критерия С.Ю. Марочкин обращает внимание на так называемые "технические нормы, нормы регламентов ИКАО, соглашений по вопросам таможенного оформления грузов, положения Всемирной почтовой конвенции, касающиеся габаритов и веса почтовых отправлений... " [80. С. 162]. Следует отметить, что сами технические стандарты не являются правовыми нормами, так как международно-правовыми нормами в данном случае будет являться правило поведения между государствами, иными субъектами международного права по поводу соблюдения соответствующих технических стандартов. Применительно к реализации технических норм должны действовать общие критерии: если возможно определить из положений, закрепляемых в источниках международного права, субъекта, субъективные права и юридические обязанности, объект отношений, юридические факты, с которыми связано действие (возникновение, изменение и/или прекращение) правоотношений, то в этом случае речь идет о самоисполнимых положениях международного права. Представляется, что критерии "четкости", "ясности", "конкретности", "полноты" являются достаточно неопределенными для констатации наличия или отсутствия самоисполняющихся международно-правовых положений. Использование данных критериев может привести к ситуации "правовой неопределенности", когда один суд применяет положения, предусмотренные международным договором, т.е. считает их самоисполнимыми, а другой, напротив, отказывает в применении соответствующих договорных положений. В свою очередь, правовая неопределенность является предпосылкой нарушения многих конвенций, в том числе в области защиты прав и свобод человека.
С.Ю. Марочкин в качестве "дополнительного" признака самоисполнимых положений международного права предлагает механизм реализации тех или иных положений, существующих в международном или национальном праве [80. С. 163]. Механизм реализации соответствующих норм является не критерием для самоисполнимости соответствующих положений международного права, а условием их реализации либо в сфере межгосударственных отношений (если речь идет о реализации нормы международного права), либо в сфере внутригосударственных отношений (когда речь идет о реализации положений, содержащихся в источниках международного права). Поэтому механизм реализации в том виде, как он понимается С.Ю. Марочкиным, было бы целесообразным рассматривать через систему элементов структуры комплексной нормы.
Так, согласно ст. 5 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Болгария о поддержке совместных структур в области добычи, транспортировки, переработки нефти и сбыта нефтепродуктов от 16 октября 1994 г. "Стороны обеспечат акционерным обществам и другим совместным структурам, создаваемым в рамках настоящего Соглашения, национальный режим деятельности".
Структура комплексной нормы, возникшей в рамках правовой системы России, будет выглядеть следующим образом: если созданы акционерные общества и/или другие совместные предприятия, а также имеются соответствующие законодательные акты, регулирующие вопрос предоставления национального режима таким предприятиям (гипотеза), то такие акционерные общества и/или другие совместные предприятия имеют право требовать от государственных органов предоставления им национального режима (диспозиция), в противном случае речь может идти о привлечении к правовой ответственности конкретных органов государства (санкция). В связи с этим до тех пор, пока государство - участник соглашения не примет нормативных правовых актов в части предоставления национального режима, соответствующее положение исследуемого нами Соглашения будет продолжать оставаться несамоисполнимым. Более того, национальное законодательство должно предусмотреть конкретный государственный орган, который бы предоставлял национальный режим вышеупомянутым предприятиям, так как в регулируемом отношении отсутствует обязанный субъект, т.е. отсутствует необходимый элемент правоотношения.
Таким образом, когда тот или иной элемент структуры комплексной нормы обусловлен наличием национального законодательства и/или дополнительных норм международного права, то это обстоятельство, при отсутствии соответствующих правовых норм, свидетельствует о несамоисполнимых положениях.
"К признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора Российской Федерации, относятся, в частности, содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств" (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации").
Необходимо иметь в виду, что несамоисполнимые положения международного права в сфере защиты прав и свобод человека обязывают государство не вмешиваться, не ограничивать соответствующие права и свободы. Однако если права и свободы человека вследствие действий государства были нарушены (ограничены), то национальный суд не вправе отказать в защите частному лицу в защите его нарушенных прав и свобод, руководствуясь доктриной несамоисполнимых положений.
Так, в силу ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод "каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом.". Для того, чтобы реализовать данное положение Конвенции в Российской Федерации, должен быть закон, регулирующий вопросы лишения человека свободы в случаях, предусмотренных Конвенцией. Применительно к лишению свободы лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, действует Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Если бы данный Кодекс отсутствовал, то в Российской Федерации, не нарушая соответствующих конвенционных положений, невозможно было бы заключить человека под стражу.
В Постановлении от 28 октября 2003 г. по делу Ракевич против Российской Федерации Европейский суд по правам человека, рассматривая возможность оценки им (Судом) соответствия действий национальных властей закону, отметил, что "согласно п. 1 ст. 5 Конвенции отсутствие соответствия с требованиями национального права имеет результатом нарушение Конвенции, следовательно Европейский суд может и должен осуществлять некоторые полномочия по проверке такого соответствия" (Журнал российского права. 2003. N 5. С. 131 - 135).
В связи с тем, что с одной стороны, государство обязано обеспечивать реализацию своих международно-правовых обязательств посредством, в частности, принятия национальных правовых актов, а с другой - в сфере внутригосударственных отношений объективно невозможно реализовать несамоисполнимые положения, закрепляемые в том числе в международных договорах, необходимо, чтобы в рамках национально-правовой системы действовала презумпция самоисполнимых положений международного права, ставших частью национальной правовой системы государства. Суд, иной государственный орган либо орган местного самоуправления, участвующие в реализации международно-правовых обязательств в сфере внутригосударственных отношений, признавая те или иные положения несамоисполнимыми и тем самым отказывая в конкретном деле применить положения международного договора, иного источника международного права, обязаны обосновать свой отказ.
Нельзя не отметить, что вопрос о самоисполнимых международно-правовых положениях может касаться не только международных договоров, но и международных обычаев, решений международных межправительственных организаций, иных элементов системы международного права. Так, Европейский суд по правам человека по делу Штукатуров против Российской Федерации проанализировал вопрос о самоисполнимости в рамках внутригосударственных отношений принятых им обеспечительных мер.
Как следует из текста Постановления Европейского суда по правам человека от 27 марта 2008 г., в силу ст. 29 ГК РФ заявитель был признан недееспособным. В качестве опекуна была назначена его мама. Через некоторое время заявитель был помещен в психиатрическую больницу. Адвокат заявителя обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой на предполагаемые нарушения Российской Федерацией ст. ст. 5, 6, 8, 13, 14 Конвенции.
В марте 2006 г. Суд, руководствуясь п. 39 Регламента, в отношении Российской Федерации по делу Штукатуров против Российской Федерации принял решение об обеспечительных мерах. Суд потребовал от России позволить заявителю встретиться с адвокатом в помещении больницы под контролем медицинского персонала. Данные меры были связаны с обеспечением возможности заявителю надлежащим образом представить свое дело в Суде. Суд был не удовлетворен отказом властей подчиняться указанным мерам. Национальные суды отказали адвокату в удовлетворении его ходатайства о встречи с недееспособным заявителем. Суды руководствовались концепцией самоисполнимых и несамоисполнимых международно-правовых положений. "Данные (обеспечительные) меры, по мнению национальных судов, адресованы Российской Федерации в целом, а не какому-либо конкретному органу" (Штукатуров против Российской Федерации, п. 142 Постановления от 27 марта 2008 г.).
ПРИМЕЧАНИЕ: Как следует из правила 39 Регламента Европейского суда по правам человека, Палата Суда или, в случае необходимости, Председатель могут по требованию стороны или любого другого заинтересованного лица, или по своей собственной инициативе предписать сторонам обеспечительные меры, которые следует принять в интересах сторон или надлежащего осуществления процедур в Суде. Информация об этих мерах доводится до сведения Комитета Министров. Причем Палата может запросить информацию от сторон по любому вопросу, касающемуся реализации предписанных ей обеспечительных мер.
Нельзя не отметить, что вопрос самоисполнимости касается исключительно применения в сфере отношений с участием субъектов национального права международно-правовых положений, ставших частью правовой системы государства. Государственные органы, не принимающие непосредственного участия в реализации международно-правовых положений в сфере внутригосударственных отношений, не должны сталкиваться с проблемой самоисполнимости и/или несамоисполнимости соответствующих положений. Так, Конституционный Суд РФ не применяет какие-либо правовые нормы, включая международно-правовые положения, за исключением конституционных.
В связи с теорией комплексной нормы вполне закономерен вопрос о возможности непосредственного действия в сфере внутригосударственных отношений источника международного права. Автор настоящего Курса следует позиции, что непосредственное действие международного договора в сфере внутригосударственных отношений не означает непосредственное действие нормы международного права. Как известно, правовая норма может содержаться как в одном источнике права, так и в нескольких.
Коллектив авторов учебника "Теория государства и права" под ред. М.Н. Марченко отмечает, что "норма права не тождественна статье закона, а структура последней не совпадает со структурой правовой нормы. В одной статье нормативного акта (и даже - в одном нормативном акте) не могут быть выражены в полном объеме все элементы, из которых состоит правовая норма. Изложение одной правовой нормы в разных нормативных актах иногда обусловлено различием компетенции органов, определяющих разные части правовой нормы. В разных статьях нормативных актов, а то и в разных кодексах содержатся материально-правовые и процессуальные нормы." [132. С. 691, 692]. А.Б. Венгеров выделял бланкетную (открытую) диспозицию, т.е. "такое правило, которое может быть воспринято нормой права из других источников права. Например, закон устанавливает обязанность соблюдать правила дорожного движения, но какие конкретно правила станут в этом случае обязательными по закону, будет определяться набором из правил дорожного движения" [18. С. 440].
Указанные позиции полностью применимы и к нормам международного права. Одним из ярких примеров в этом отношении является санкция (ответственность) нормы международного права.
Как уже подчеркивалось выше, "в международном праве в абсолютном большинстве случаев не формулируются конкретные индивидуальные санкции. Отсутствие традиции фиксировать в нормах международного права индивидуальные санкции норм вовсе не означает их "несанкционированность", отсутствие санкций международно-правовых норм. Просто такова специфика и одновременно проблема международного права" [88. С. 625].
Так например, для урегулирования возникающих разногласий, как правило, в международных договорах предусматривается стандартное положение, согласно которому любые споры и разногласия, вытекающие из действия международного договора, подлежат урегулированию путем переговоров.
В силу ст. 17 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Албании о воздушном сообщении от 23 июня 1993 г., "любой спор, возникающий в связи с толкованием или применением настоящего Соглашения или приложения к нему, будет разрешаться посредством прямых переговоров между авиационными властями обеих Договаривающихся Сторон. Если упомянутые власти не придут к соглашению, спор будет разрешаться по дипломатическим каналам".
Статьи международных договоров достаточно часто отсылают к иным источникам международного права.
В соответствии со ст. 9 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о научно-техническом сотрудничестве в области гидрометеорологии от 27 марта 2002 г. "в целях обеспечения надлежащей и действенной защиты прав интеллектуальной собственности на результаты работ, предусмотренных программами сотрудничества в рамках настоящего Соглашения, а также на переданные результаты научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ будут применяться законодательство государств Сторон, а также положения международных договоров, участниками которых являются Российская Федерация и Социалистическая Республика Вьетнам. В случае необходимости будут заключаться отдельные соглашения, содержащие условия, касающиеся защиты прав интеллектуальной собственности".
Таким образом, непосредственное действие источника международного права в сфере внутригосударственных отношений объективно не влечет за собой действие нормы международного права в сфере вышеупомянутых отношений. Речь может идти о непосредственном действии отдельных элементов структуры нормы международного права, составляющих часть комплексной нормы, но не всей международно-правовой нормы.
Необходимо также отметить, что наличие самоисполнимых положений в том или ином источнике международного права является общим условием для непосредственной реализации международно-правовых положений. В свою очередь, специальные условия действия международно-правовых положений рассматриваются нами ниже.
С учетом вышеизложенного важно определить, если положения источника международного права отдельно либо совместно с положениями, зафиксированными в национально-правовых источниках либо в иных источниках международного права, не позволяют четко определить все элементы структуры образуемой в правовой системе государства комплексной нормы, а также все необходимые элементы отношения, регулируемого указанной выше нормой, то международно-правовое положение должно быть признано несамоисполнимым, т.е. не подлежащим применению национальными судами. Соответственно, если суд может определить все элементы структуры образованной в правовой системе государства комплексной нормы, а также все необходимые элементы отношения, регулируемого такой нормой, то речь идет о самоисполнимых международно-правовых положениях.
Но, если речь идет о вмешательстве в общепризнанные права и свободы человека, то суд не должен отказывать в защите указанных прав и свобод, руководствуясь доктриной "несамоисполнимых международно-правовых положений".
3.3. Общепризнанные принципы и нормы международного
права и правовая система Российской Федерации
В сфере межгосударственных отношений субъекты международного права достаточно часто ссылаются на общепризнанные принципы и нормы международного права.
Например, в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами, в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 г. было отмечено, что "каждое государство обязано добросовестно выполнять свои обязательства, вытекающие из общепризнанных принципов и норм международного права. Каждое государство обязано добросовестно выполнять свои обязательства, вытекающие из международных договоров, действительных согласно общепризнанным принципам и нормам международного права" [35. Т. 1. С. 72].
В преамбуле к Соглашению о сотрудничестве между Министерством юстиции Российской Федерации и Министерством юстиции Республики Узбекистан от 22 июля 2004 г. подчеркивается, что "(стороны международного соглашения) придают важное значение международному сотрудничеству в правовой сфере и обеспечению защиты прав и свобод человека в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права".
В национальном законодательстве России, как уже неоднократно подчеркивалось, также часто используется словосочетание "общепризнанные принципы и нормы международного права". Кроме ч. 4 ст. 15 Конституции РФ ссылка на данные нормы международного права предусматривается в Уголовном кодексе РФ ("Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права", п. 2 ст. 1 УК РФ), Уголовно-процессуальном кодексе РФ ("Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство", п. 3 ст. 1 УПК РФ) и т.д.
Однако несмотря на частое упоминание термина