Г. В. Быкова Явление лакунарности на урок
| Вид материала | Урок |
- «Тема войны в произведениях В. Быкова», 370.1kb.
- Галеева Сария Гаффановна урок, 147.13kb.
- Урок-диспут по повести В. Быкова «Сотников» Тема : «Цена подвига и позорный финал нравственного, 43.76kb.
- Урок конференция по книге В. Быкова «Облава», 93.19kb.
- Достоинства и недостатки современного урока, 22.21kb.
- Учебное пособие/ Под ред. Быкова В. А. и Далина М. В. М.: Медбиоэкономика. 1991. 303с., 44.37kb.
- Посмеёмся вместе с чеховым 5-6 класс Урок-квн по творчеству А. П. Чехова, 174.25kb.
- 7 класс Язык как развивающееся явление (2 часа) Разделы лингвистики (на основе изученного, 141.91kb.
- Уроки с измененными способами организации, 139.22kb.
- Шаровой Любови Григорьевны. Обычный урок, 98.55kb.
Словообразующие аффиксы могут стоять в начале слова, перед корнем (приставки), после корня (суффиксы, постфиксы) и т.д. Морфемы многолики: в различном окружении они могут принимать разные формы.
«При классификации морфем учитываются такие признаки, как позиция морфемы в слове, функция и значение морфемы, особенности её сочетаемости с другими видами морфем, характер формального выражения» (Современный русский язык /Под ред. Леканта. 2000; 183).
По позиции в слове противопоставлены корни и аффиксы, и в отличие от корня аффикс может быть нулевым в именительном падеже (дом, стол, брат, читал). Лакуна устанавливается только в том случае, если с ней связывается вполне определенный компонент в значении данного слова, при этом аналогичное содержание в других подобных словах или словоформах бывает выражено обычными, ненулевыми морфемами). Так, в словоформе именительного падежа ед. ч. степ’- (степь) выделяется нулевая флексия, потому что в других формах того же слова значения падежа и числа выражены ненулевыми флексиями (степи, степью, степей, степями).
Существование нулевых морфем впервые было описано индийским ученым Панини (V-IV вв. до н.э.) в грамматике санскрита, которая называлась «Аштадхьяи» («Восьмикнижие»). В ней устанавливались нормы санскрита и давалось точное описание языка священных текстов (Вед). Это было наиболее полное, хотя и предельно сжатое (в виде таблиц) описание фонетики, морфологии, морфонологии, словообразования и элементов синтаксиса санскрита.
Об этом человеке – выдающемся лингвисте Древней Индии, основоположнике языкознания - мы не знаем ничего, кроме имени. Точно даже не известно, когда он жил: датировки ученых расходятся на несколько веков. Скорее всего Пáнини создал свой труд в V или IV в. до н. э. Ничего неизвестно и о его жизни. Единственное, о чем ученые предполагают с достаточно большой достоверностью, - это то, что великий языковед не знал грамоты. Панини сочинил свою грамматику в устной форме, и она передавалась из поколения в поколение, заучиваемая наизусть, как ценнейшее руководство по пользованию священным языком – санскритом. Правда, через несколько веков грамматику записали, но и теперь в Индии можно встретить знатоков, хранящих в памяти весь ее текст.
Построение грамматики Панини не такое, какое принято в европейской традиции, когда сначала излагаются общие критерии, например, части речи, а затем даются фонетические изменения слов, имеющие категориальные функции. «Восьмикнижие» начинается с установления перечня основных единиц орфографии и орфоэпии – букв и звуков, их разбиения на классы, детального описания свойств отдельных звуков по их артикуляционным признакам. Затем исследуются правила комбинирования звуков с учетом процессов аккомодации и ассимиляции, чередования гласных, изменения звучания на границах слогов и лишь после этого даются правила конкретного членения и составления графического текста, которые и есть грамматика. В основу грамматической систематизации положено различение корня и аффикса, словообразования и словоизменения.
Устный характер грамматики обусловил ее строение. Стихи запоминаются легче, чем проза. Поэтому грамматика Панини состоит из коротких стихотворных отрезков – сутр, в которых спрессован гигантский объем информации: восемь книг включают около четырех тысяч правил-сутр. В каждой сутре содержится одно или несколько правил типа «возьми то-то, сделай над ним такую-то операцию и получишь то-то». Такой подход более привычен в математике, чем в грамматике.
Крупнейшим достижением индийской традиции по праву считается фонетическое исследование звуков речи и их классификация. Звуки характеризуются по месту и способу образования, по характеру резонатора, причем гласные и согласные описаны в одной системе признаков. Другим бесспорным достижением индийской традиции является открытие морфемы. Как уже отмечалось, в европейских грамматиках язык описывали, начиная с изложения общих грамматических категорий (например, частей речи), затем рассматривали словоизменительные категории частей речи (например, число и падеж существительных и т. д.), т.е. описывали язык от высшего уровня к низшему. Панини, наоборот, начал с фонетики: взяв за исходную точку отчета звук, он строил морфему, затем – слово.
Согласно Панини, слово – это «то, что кончается либо на именные аффиксы, либо на глагольные». Он дал отдельно перечень корней, сопроводив каждый корень толкованием его значения. Морфологическая систематизация в своем основном виде выглядит следующим образом: всякий корень способен присоединить к себе суффиксы времени и лица, то есть всякий корень – глагольный. Для образования имени необходимо добавить к глагольному корню суффикс имени, т.е. суффикс словообразования, далее можно присоединить падежные суффиксы. Бывают случаи, когда слова с именным значением образуются без именного суффикса, что представляет собой введение нулевой морфемы (Гируцкий 2001, 21).
Панини старался доказывать принадлежность слова к какой-либо части речи, исходя из его морфологического состава. Рассматривая язык как стройную систему, он заметил, что цепочка морфем может быть неполной, и ввел понятие «нулевой морфемы» (lopa – «исчезновение»). Европейская лингвистика заговорила о нулевой морфеме (выраженной лакуной) лишь в XIX столетии.
1.3.1. Словообразовательные лакуны
Словообразование изучает образование слов от родственных, однокоренных, слов и описывает устанавливающееся формально-смысловое соотношение между производящим и производным. Учебник современного русского языка под редакцией П.А. Леканта наряду с традиционными способами словообразования разновидностью аффиксального способа называет и нулевую суффиксацию (СРЯ. 2000; 213).
Разновидностью суффиксального способа является нулевая суффиксация, когда в качестве элемента словообразовательной структуры выступает нулевой суффикс (если анализируемое слово воспринимается как производное от какого-либо однокоренного слова, в котором словообразовательное отношение может быть выражено «обычными» словообразовательными суффиксами.
1. Например, в основах слов супруга, раба (супруг (а), раб (а) (ср.: артист – к (а), раб – ын – (я).
2. Нулевой суффикс имеют в своей основе и отадъективные существительные типа сушь сухой, тишь тихий. Здесь наблюдается двойная лакуна, так как словообразовательный суффикс нулевой и флексия нулевая: сушь (), тишь (). Нулевая аффиксация отмечается также в словах типа интеллектуал () (интеллектуальный; нейтрал - () нейтральный со значением «лицо, характеризуемое признаком, названным производящей основой»).
3. В отвлеченных отглагольных существительных типа полив - () поливать; переход переходить (ср.: полив-к (а), борь – б (а)).
4. В отглагольных существительных типа балагур - балагурить, заик - - (а) заикаться.
При словообразовании других частей речи нулевая аффиксация используется реже. Отмечается, например, нулевой словообразовательный суффикс в:
1) основах прилагательных золот - (ой), свин - (ой) (ср.: мед-н(ый), кон – ск (ий)).
2) порядковых числительных типа пят - (ый) (ср.: тр – ет (ий)).
Нулевая суффиксация часто сочетается с другими словообразовательными средствами, например:
а) с префиксацией: голова без – голов - (ый); ср.: хребет бес – хребет – н – (ый)];
б) сложением [вод – о – провод - (); ср.: вод – о – кач – к (а).
Значимое отсутствие аффикса наблюдается и в Р. п. множественного числа словоформ типа рук, стен, яблок, груш ( ср.: дом – ов, стен - а), а также в основе начальной формы глаголов типа мотыж – у - мотыж-и-ть (Русская грамматика 1950; 660 – 661).
В «Русской грамматике» такие глаголы относятся к Х словоизменительному классу, показателями которого являются соотношения «и – нуль», «е – нуль», «а – нуль».
В зависимости от конечной гласной основы прошедшего времени глаголы класса Х делятся на три подкласса, в каждом из которых обнаруживается словообразующий морф, выраженный нулем (лакуной).
К первому подклассу относится «и – нуль»: сини-л а - син – ят, мыли-ла – мылят;
Ко второму подклассу относится «е – нуль»: бде-л-а - бд –ят (устар.), виде–л-а - вид-ят. В этот подкласс входят более 40 глаголов: гореть, блестеть, вертеть и другие.
Третий подкласс: соотношение «а – нуль»: ворча-л-а - ворч-ат, молча-л-а - молч-ат, слыша-ла - слыш-ат и так далее. Сюда входят глаголы, основа которых в настоящем времени оканчивается на шипящую или [j]: бояться, бренчать, держать, звучать, кричать и другие.
Н.Ф. Клименко различает слова реализованные, те, которые существуют в языке, и потенциальные - те, которые могут быть образованы по образовательным моделям языка/речи. По её мнению, есть слова, которые могут появиться в языке и есть слова, появление которых невозможно в силу тех запретов и ограничений, которые накладывает язык на сочетаемость словообразовательных основ и аффиксов (Клименко 1983; 129 - 145).
Е.А. Земская формулирует пять видов ограничений, определяющих сочетаемость морфем в составе производного слова: 1) семантические; 2) формальные; 3) стилистические; 4) лексические; 5) словообразовательные (Земская 1973; 130).
Семантические ограничения в сочетаемости морфем относятся к сочетанию основ той или иной части речи и аффиксов. Суффиксы –оват-, -ущ-, -енн-, -онок- обозначают степень проявления признака и могут сочетаться только с основами прилагательных (буроватый, большущий, плохонький). Эти слова засвидетельствованы словарями современного русского языка и привычны для речевой практики. Но слова фиолетоватый, интеллектуаловый и другие отсутствуют в языке. Лексема ясноватый может появиться в речи, поскольку соответствует правилам сочетания основ и аффиксов. Но такое слово как интеллектуаловатый не может появиться, так как суффикс – оват-, как правило, не присоединяется к прилагательным подобной семантики.
Формальные ограничения в сочетании морфем объясняются правилом. Так, суффикс – ость - присоединяется к прилагательным с безударной флексией. Сам он всегда безударен, а присоединение его к прилагательным, у которых ударение падает на флексию, влечет изменение места ударения в производном слове. Русский язык избегает такого переноса ударения, поэтому образование существительных с суффиксом –ость - от прилагательных деловой, озорной, сквозной, типовой представляет собой нереализованную возможность на фоне таких пар, как цветной – цветность, слоговой – слоговость (нет слов деловость, озорность, сквозность, типовость), подобного рода лексемы Л.В. Щерба называл отрицательным языковым материалом, который помогает обнаружить «дремлющие» потенции языка.
Стилистические ограничения в сочетании морфем обусловлены стилистической несовместимостью морфем. Например, суффиксы – ущ(ий), -енн(ый), передающие значения большой степени проявления признака, тяготеют к основам прилагательных просторечного или разговорного характера (вреднющий, жирнющий, толстенный). Такие прилагательные не употребляются в литературном или книжном языках.
Лексические ограничения предусматривают расхождение между возможностями данного словообразовательного типа и лексическими нормами. Есть регулярные пары: дояр – доярка, солист – солистка и пары без коррекции рода электрик – электричка, пилот – пилотка. Существительные женского рода с суффиксом – к (а) – имена деятельниц – не могли образоваться от существительных мужского рода со значением «имя деятеля», так как их семантическое место уже занято существительными с этим суффиксом.
Существуют и словообразовательные ограничения. От прилагательных с суффиксами – оньк (ий), -охоньк(ий), -оват(ый), -ущ(ий) не образуются другие производные, например, слова желтоватость, желтователь.
Клименко Н.Ф. указывает на слова, которые появляются в речи вопреки законам словообразования, и такие слова понятны только в контексте. Они называются окказиональными (разбухтеться, колхозиться, сиренинка, цветь, морозь, седота и другие).
Таким образом, на словообразовательном уровне явление лакунарности столь широко распространено, что при изучении словообразования в школе его просто невозможно обойти молчанием.
1.3.2. Формообразовательные лакуны
«Различные единицы плана содержания находят своё материальное выражение, как в наличных формах, так и в ряде отсутствующих форм. Такое отсутствие формы в парадигме содержательно, значимо. Речь в подобных случаях идет о «значимом нуле»» (Маркарян 1976; 7).
Р.А. Маркарян первым рассмотрел русское формообразование детально, «систематическим образом в качестве силы, способной управлять становлением и функционированием форм слова…». Ранее русское формообразование «не было специальным предметом научного рассмотрения». Р.А. Маркарян выделяет причины неполноты парадигмы. Слово может оказать тормозящее воздействие на формообразование специфичностью своего фономорфологического строения, особенностями историко-традиционного употребления, своеобразием присущих ему семантических черт. Отклонения в формообразовании «имеют весьма широкий диапазон действия, охватывают все без исключения категории всех частей речи и проявляются в типовом многообразии…» (там же).
Некоторые типы подобных отклонений нами рассмотрены далее, опираясь на учебник для вузов (под ред. Леканта) В отличие от словообразовательных аффиксов, формообразовательные аффиксы не входят в основу слова и зачастую могут быть выражены лакунами. Нулевое окончание глагола сигнализирует о единственном числе и мужском роде главного слова – существительного (Петр бросал - - ся, в отличие от бросал-а-сь, бросал-и-сь).
К числу нулевых формообразующих суффиксов относятся:
1. в инфинитиве печь, жечь, лечь (но в некоторых случаях иногда выделяют не нулевой суффикс, а суффикс – чь, присоединяемый к усеченному корню (же-чь, пе-чь, ле-чь) (Лекант 2000, 190).
2. в формах повелительного наклонения ( брос’, встан’).
3. в глагольных формах прошедшего времени (сказал-, лёг- ) и в образованных от них формах сослагательного наклонения (сказал - бы).
Формообразовательные лакуны обнаруживаются в неполных парадигмах множественного числа некоторых существительных.
1. Не образуют форм Р.п. множественного числа существительные женского рода: игла, мга, изба, тьма, мрак; слова на согласную ца: ленца, пыльца, рысца, сольца, хрипотца, а также казна, камка, треска. Формы множественного числа у перечисленных слов в употреблении очень редки.
2. Не употребляются формы родительного падежа множественного числа у слов мечта, башка, мольба. Они обычно заменяются формами слова-синонима: мечтаний (вместо мечт), голов (башк или башок), просьб (вместо мольб).
3. Неупотребительны возможные формы множественного числа слова темя.
4. У слов щец и дровец нет других форм, кроме формы родительного падежа множественного числа.
При разборе словоизменительных категорий существительных известно, что далеко не все существительные имеют формы обоих чисел. Это существительные singularia tantum (только ед. ч.) и pluralia tantum (только мн. ч.). К существительным, не имеющим формы множественного числа относятся многие отвлеченные существительные (бег, тишина, перемирие), вещественные (олово, молоко, сахар), собирательные (листва, пролетариат, человечество), некоторые имена собственные (Крым, Зевс), а так же названия ряда спортивных игр (футбол, хоккей, преферанс).
Бывают также существительные, не имеющие форм единственного числа. К ним относятся некоторые отвлеченные существительные (поминки, переговоры, хлопоты), вещественные (духи, сливки, чернила), собирательные (деньги, джунгли, финансы), многие имена собственные (Альпы, Мытищи и др.). Особую группу составляют конкретные существительные (брюки, ворота, ножницы, сани). У этих существительных некогда существовала форма единственного числа, которая с развитием языка была утрачена. Но от некоторых существительных, не имеющих форм множественного числа, иногда образуется форма множественного числа. Например: красота города – красоты города (исторические памятники, скверы и т.п.).
Таким образом, заполнение пустот и появление формы множественного числа от отвлеченных, вещественных, собирательных и собственных существительных нередко служит для передачи более сложных смысловых отношений, нежели простое указание на множественность предметов (воды океана, пески пустыни, Чацкие, Маниловы). Аналогично появляется форма единственного числа обычно в экспрессивной речи (Ягода в этом году обильная; студент пошел знающий).
Почти все глаголы имеют три формы лица – 1, 2, 3. Наряду с этим есть глаголы, не имеющие всех личных форм. Это так называемые недостаточные глаголы. Некоторые глаголы не имеют формы 1-го лица единственного числа настоящего и будущего простого времени. Это такие глаголы как дерзить, дудеть, ерундить, затмить, окрыситься, очутиться, переубедить, переубедиться, победить, убедиться, угнездиться, чудить, шкодить, простонать, умилосердить, бдеть, мутить.
Таким образом, в перечне форм глаголов 1-го лица единственного числа наблюдаются «пустые клетки», которые мы называем узуальными грамматическими лакунами (Быкова 1998, 142-143).
Наблюдения за спряжением глаголов 1-го лица единственного числа настоящего времени помогают обнаружить грамматические лакуны, обусловленные не колебанием в выборе формы, а требованиями смысловой допустимости:
обезволеть - - ею;
обезденежеть - - ею;
обезлесеть - - (1л. не употребляется);
обезлюдеть - - (1 л. не употребляется).
Узус ограничивает использование языковых единиц и их сочетаний. Однако в процессе речевого общения носители языка часто нарушают эти ограничения, образуя формы слова. Например, нельзя сказать дерзю, дудю, ерундю, но в первой половине XIX века А.Х. Востоков зафиксировал (1831 г.) формы дудю, ощутю, скользю, обезопасю, считая их нормой.
- Явление лакунарности в лексической
системе русского литературного языка
Система языка включает подсистемы, которые расположены одна над другой соответственно типам единиц (фонема, морфема, слово, предложение), которым, в свою очередь, соответствуют четыре уровня (яруса), выделяемых в языковой системе: фонологический, морфологический, лексический и синтаксический. Лексический уровень опирается на морфологический и сам является опорой синтаксического.
В отличие от других систем, лексика тесно связана с внешними (экстралингвистическими) факторами. Она отражает изменения, происходящие в окружающей действительности, что выражается как в устаревании слов (или их значений), так и в появлении новых слов и значений или в изменении последних.
Именно лексика является ядром коммуникативной системы языка, который существует и функционирует в целях общения. Каждое слово лексической системы имеет значение, вызывая в сознании говорящих тот или иной мыслительный образ (концепт). При этом наличие или отсутствие концепта никак не связано с наличием или отсутствием называющих его единиц (Попова З.Д., Стернин И.А., Быкова Г.В. и другие). Мыслительные образы возникают как результат отражения действительности и зависят от неё, а не от языка. Если какой-то концепт в языке представлен лакуной, то это свидетельствует не о его отсутствии в национальном сознании носителей языка, а именно о его коммуникативной невостребованности.
Национальная система концептов, основа языковой картины мира, включает как имеющие номинативное выражение концепты, так и концепты, не выраженные средствами национального языка (лакуны разных типов). В образовании новых слов, значений и выражений в современном русском языке находят отражение новые явления в общественных отношениях, в развитии науки, техники и культуры, в чертах быта.
Удивительно чувствительны к «семантическим пустотам» родного языка дети. «Словарь детской речи, - пишет В.К. Харченко - это словарь смысловых и словообразовательных фондов русского языка. Доказательством может служить тот факт, что ребёнок, создав своё слово, нередко высвечивает, выявляет, повторяет неосознанно то, что уже было в древнерусском языке (вывлечь, выскок), что существует в говорах и диалектах, что встречается в художественных и публицистических текстах» (Харченко 1994, 3).
Евграфова С. пишет, что в начале жизни для ребёнка слово – начало познания мира и восприятия, как нечто цельное, почти осязаемое, как и сами предметы, которые оно называет. Но по мере взросления, наблюдения за окружающим миром, ребёнок делает открытие, что слово не является таким уж цельным и неделимым. Слово состоит из кусочков, которые что-то значат. И тогда открывается простор для словотворчества. Дети ищут смысл в любых случайных созвучиях с таким упорством, как будто уверены, что в словах зашифрованы все тайны окружающего их мира (Евграфова 2002, 129). Слово спун (соня), намакаронился (наелся макарон), чесулька (место, где укусил комар, и оно чешется) забавны именно сочетанием несочетаемого. Дети используют существующие в языке единицы в их точном значении, но образуют слова, которых в языке нет.
Стоит добавить, что пытливый детский ум неистощим в создании, конструировании слов, заполняющих пробелы языка взрослых, которые эти пустоты не замечают. Даже беглый анализ «Словаря детской речи» В.К. Харченко убеждает в огромном потенциале смыслов, слов, форм, которыми дети заполняют внутриязыковые лакуны.
Для проблемы лакунарности важен вопрос, всегда ли новые лексемы появляются на месте лакун, то есть заполняют их. Из этого следует другой вопрос – каковы причины появления новых слов, каковы движущие силы, которые обусловливают зарождение в словарном составе новых единиц, почему появляются новые единицы в языке?
Как известно XIX век стал временем окончательного становления русского литературного языка. Развернувшись во всю мощь, он дал миру великую литературу, огромная заслуга в этом принадлежит А.С. Пушкину. Его творчество – итог поисков и размышлений нескольких поколений русский писателей о том, каким должен быть литературный язык. Языковед, специалист по истории русского языка Григорий Осипович Винокур писал: «Имя Пушкина стало для последующих поколений символом общерусской национальной языковой нормы … Пушкин был не столько реформатор, сколько великий освободитель русской речи от множества сковывавших её условностей. … Поэтому именно в художественном языке Пушкина и нашел русский национальный язык ту воплощенную норму, которая была целью всех сложных событий, происходивших в нём с конца XYI века». Во второй половине ХIХ века школы, грамматики, словари окончательно закрепили общенациональную норму книжной речи; обогатилась терминология, унифицировалось правописание (Винокур 1991, 158-170).
В начале ХХ века Россия вступила в эпоху войн и революций. Произошла реформа орфографии. Были сделаны шаги к всеобщей грамотности. Жизнь внесла изменения в русский язык. Особенно значительными они были в лексике. После 1914 года лётчик вытесняет авиатора, а кинематограф переименовывается по типу немецкого слова в кино. События 1917 года вызвали лавину новых слов. Одна из самых ярких примет времени – сокращения, аббревиатуры: командарм, главковерх (верховный главнокомандующий), земгор (союз земств и городов), врио (временно исполняющий обязанности), НЭП, зам, спец, губчека, продналог, компартия, НКВД, Донбасс. Был даже наркомпоморде – народный комиссар по морским делам.
Стирались грани между социальными группами, смешивалась речь образованных людей и просторечие, язык города и диалекты. Прежняя литературная норма не вызывала уважения, поскольку была частью «старого мира».
Изменения в русском языке представлялись современниками настолько серьезными, что раздавались достаточно резкие голоса, предупреждавшие об опасности языковой разрухи. Но в 30-х годах ХХ столетия начался новый период стабилизации языковой нормы. Однако в русском литературном языке уже произошли существенные изменения.
Эпоха перемен в России в конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ века и вызванные ею изменения в жизни общества не могли не отразиться на русском языке. Телевидение, газеты и другие средства массовой информации оказывают на нас большее влияние, чем прежде. В язык, например, вошли слова и сочетания фазенда в значении «дача» (из телесериала «Рабыня Изаура»), сладкая парочка (из телевизионной рекламы).
После падения «железного занавеса» с Запада вместе с новыми политическими понятиями и предметами быта, раннее не существовавшими в нашей жизни, хлынули новые (или полузабытые) слова: муниципалитет, брифинг, саммит, принтер, файл, картридж, чипсы, чизбургер, хот – дог, губернатор, воскресная школа, духовник и др. С появлением нового в жизни носителям языка надо заполнить пустоту новым словом, которое характеризовало бы новое явление или новый предмет. Язык не может не изменяться, как не может застыть сама жизнь.
У Пушкина в «Скупом рыцаре» Барон с нетерпением предвкушает, как он откроет шестой сундук, чтобы в него «горсть золота накопленного всыпать». Подобно скупому рыцарю, народ изо дня в день неутомимо пополняет свой «золотой запас» – лексический уровень языка. Не случайно, полное описание всех слов, которые использовались людьми, живущими в одно и то же время на одной территории и говорившими на одном языке, получило название тезаурус, что в переводе с греческого означает «сокровищница».
Особенности культуры влияют на формирование внутреннего мира человека, определяют его национальный менталитет. Своеобразие национальной психологии отражается в речи, в системе словоупотребления, создавая колорит национальной картины мира. Именно поэтому во многих случаях не всегда можно перевести на некоторые европейские языки близкие русскому человеку понятия, такие, например, как простор, приволье, удаль, хлебосольство, радушие.
Эти названия отсутствуют в других языках, то есть являются там лакунами. В свою очередь и в русском языке сравнительно с другими языками немало лакун. Именно их заполняют многочисленные заимствования из латинского, немецкого, голландского, английского, французского и других языков. Русский язык заимствовал из английского слово киллер – «убийца». Взаимодействуя с исконно русским словом убийца, оно закрепилось за названием особой профессии – наёмный убийца. И если русский язык заимствовал это слово, то только потому, что эта профессия сейчас распространена. Некоторые слова доносят до наших дней древние (и, как правило, ошибочные) представления о мире; например, мы говорим: солнце восходит, заходит, садится, не обращая внимания на то, что эти словосочетания отражают древнее убеждение, будто солнце движется вокруг Земли.
Таким образом, лексический уровень языка содержит в себе национальное осмысление действительности, представление о мире (концепцию), меняющееся со временем и не совпадающее у разных народов. В силу этого часто говорят о концептуальности (от лат. conceptio – «система взглядов, представлений») лексического уровня.
Термин концепт и по сей день не имеет однозначного толкования. Совокупность концептов, общих для носителей той или иной нации, представляет собой национальную концептосферу. Национальная система концептов включает как имеющие языковые выражения словами или устойчивыми сочетаниями концепты, так и концепты, которые не выражены средствами национального языка (им соответствуют «пустые клетки» языковой системы – лакуны). Концепты, не имеющие средств языкового выражения в национальной языковой системе, тем не менее, существуют в национальной концептосфере и обеспечивают мыслительную деятельность в той же степени, что и концепты, которые названы языковыми знаками национального языка (Попова, Стернин, Чарыкова, 1998, 21).
А.П. Бабушкин отмечает, что в отечественном языкознании язык всегда рассматривался как орудие познания И не всегда в советском языкознании темы «Язык и мышление», «Язык и познание» стояли на прочных «идеологических рельсах». «Нечеткими понятиями» интересуются как в логике, в том числе исследователи в области математической логики, так и лингвисты (Бабушкин 1994; 4).
С.А. Аскольдов в конце 20-х годов приходит к мысли о том, что понятие, молниеносно высвечивающееся в разуме человека и являющееся неуловимым, неясным и одновременно приводящим к четким выводам, есть ни что иное как концепт. «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». (Аскольдов, 1997, 4).
Г.В. Быкова приводит примеры внутриязыковых лакун в русском языке, то есть отсутствующих однословных названий (например, нет обозначения понятия говорить правду, нет слова для обозначения периода отдыха в конце недели (ср.: уикенд – англ.), нет однословного наименования для крутой тропинки, крутого участка дороги (ср.:raidillon- фр.), однако это никак не свидетельствует о том, что в русском сознании отсутствуют соответствующие концепты (мыслительные образы) (Быкова 1998, 23).
Таким образом, в лексической системе русского языка обнаруживается огромное количество пустых, незаполненных клеток - лексических лакун. Учащиеся должны знать об этом феномене, уметь предвидеть лакуны и в случае коммуникативной необходимости элиминировать (устранять) их.
- Явление лакунарности на
синтаксическом уровне русского языка
Феномен внутриязыковой лакунарности проявляется не только в лексической системе русского литературного языка, но и в синтаксисе. Н.В. Беляев в статье «Языковые имплицитные конструкции как проявление мыслительной экономии» (1990 г.) рассматривает невербализованные (имплицитарные, скрытые) конструкции. Исследователь пишет, что в русском языке существуют конструкции, в которых план содержания, заключенного в предложении, высказывании, шире плана выражения. Причина несоответствия – имплицитный смысл, извлекаемый из таких конструкций в процессе коммуникации. «Основными факторами выявления имплицитного смысла являются развертывание имплицитных структур в соответствующие эксплицитные и их сравнение; общность апперцептивной базы участников коммуникации и опора на языковую систему и чувство языка, закрепленное в менталитете его носителей» (Беляев 1999; 14-17).
Выделяют три вида опосредования: семантическое, грамматическое и семантико-грамматическое.
Семантическое опосредование. В этом виде имплицитный смысл извлекается из ситуации, контекста, обстановки (то есть неполные предложения). В учебнике для вузов (Валгина 2002, 374) неполным называется предложение, отличающееся неполнотой грамматической структуры вследствие пропуска тех или иных формально необходимых членов (главных или второстепенных), которые и без называния ясны из контекста или обстановки. Например, в сложном предложении: Вот этот сок нужен липе, тот – ландышу, тот – сосне, а тот – папоротнику или дикой малине (Куприн), только первая часть характеризуется полнотой грамматической структуры, а все остальные – неполные, пропуск главных членов в них – сок нужен – обусловлен контекстом, то есть наличием их в первой части предложения.
Неполнота грамматической структуры этих предложений проявляется в употреблении слов в функции зависимых членов: форма определения тот (мужской род, единственное число, именительный падеж) обусловлена формой неназванного подлежащего сок, форма дополнений ландышу, сосне, папоротнику, малине (дательный падеж) – неназванным управляющим сказуемым нужен. Таким образом, несмотря на своё отсутствие, эти члены участвуют в формировании неполных предложений.
Неполные предложения делятся на контекстуальные и ситуативные. Контекстуальными называются неполные предложения с названными членами предложения, которые были упомянуты в контексте - в ближайших предложениях или в том же предложении (если оно сложное): В одной руке он держал удочку, а в другой кукан с рыбёшкой (Солженицын). Ситуативными называются неполные предложения с неназванными членами, которые ясны из ситуации, подсказаны обстановкой. Например: Как-то за полночь он постучался в дверь к Журавушке. Она откинула крючок …- Можно? – спросил он …(М. Алексеев).
Второй вид, который выделяют А.А. Залевская, Н.В. Беляев – это конструкции с грамматическим опосредованием, в которых для извлечения имплицитного смысла, заложенного в высказывании, важны синтаксические связи между его единицами. «Это сложные предложения с опосредованным смыслом, построенные по модели если А, то С». Семантический подчинительный союз если …то должен сигнализировать об условно-следственных отношениях между событиями, однако в приведенных выше примерах нет непосредственной связи между компонентами высказывания. Нечеткость исчезает при вербализации имплицитного смысла (Если …, то имей в виду (знай), что …). Подобные конструкции стали языковой нормой.
Третий тип опосредования – семантико - грамматическое - наблюдается только в бессоюзных конструкциях. ( Я выглянул в окно: наступил вечер). Для носителей русского языка не представляется труда восстановить предикат (увидел).
«Употребление имплицитных конструкций основано на существовании в памяти носителей языка определенного кода и исторически сложившихся моделей (как части кода), которые сочетаются по общим для говорящего и слушающего законам, связанным в свою очередь с явлением мыслительной компрессии…» (Беляев 1999; 15-16).
Феномен синтаксической лакунарности прослеживается и в эллиптических предложениях. Эллиптическими называются самостоятельно употребляемые предложения особого типа, спецификой структуры которых является отсутствие глагольного сказуемого, причем сказуемого, не упомянутого в контексте, то есть в смысловом отношении не являющегося необходимым для передачи данного сообщения. Эти предложения не нуждаются ни в контексте, ни в ситуации, для того чтобы составить представление о действии или состоянии. Дети – в лес. – Дети бросились (побежали, отправились и т.п.) в лес. Глагол сокращен без «возмещения» в контексте. Таким образом, эллиптические предложения – это предложения с нулевым сказуемым.
И.П. Матханова в статье «Синтаксические дериваты и восполнение языковых лакун» на материале русских высказываний с семантикой состояния рассматривает четыре типа высказываний. К первому типу относится тип различной частеречной принадлежности предиката (Ему больно – он болен – он болеет – У него болезнь); ко второму типу относится наличие различного рода описательных конструкций, аналитических предикатов (такого волнения он ещё не испытывал – Она выглядела взволнованной – Ваши слова вызвали у него волнение); третий тип обусловлен выражением семантики сопутствования, сворачиванием пропозиций (Она пришла домой усталая – Он устало посмотрел на неё – Он был бледен от усталости); четвёртый – метафорическим представлением эмоций (У него жгло глаз нестерпимой болью – Боль жгла глаз огнём – Болезненное жжение в глазу терзало его).
Далее И.П. Матханова пишет, что синтаксические дериваты могут включаться в один из указанных типов. Один из семантических процессов, с которым связан один из типов – это компенсация (восполнение) языковой лакуны. «Для восполнения большинства лакун обычно используются конструкции с аналитическим предикатом (конструкции описательного типа), например: С самого начала встречи я чувствовал себя довольно свободно (К. Симонов); Она вызывала у людей робость (А. Бобров); Я бродил без цели и под конец начинал чувствовать голод (Н. Салтыков-Щедрин)».
Другим типам компенсаторная функция свойственна в меньшей степени. «Семантический механизм компенсации … может быть с достаточной полнотой использован и в метафорическом типе остальных высказываний, не играя при этом ведущей роли» (Матханова 1998; 174-176).
В учебнике для вузов (под ред. Леканта, 2000; 410) при рассмотрении двусоставных предложений, составного именного сказуемого указывается, что из всех глагольных связок только глагол быть имеет в составе парадигмы нулевую форму как показатель формы изъявительного наклонения настоящего времени:
Я весь в тревоге (Гонч.) – ср.: был/буду в тревоге; Эта легенда едва ли справедлива (Ч.) – ср.: была/будет справедлива. Вспомогательный компонент составного именного сказуемого – связка – имеет абстрактное значение, в выражении вещественного содержания сказуемого не участвует. Так называемые связки – частицы (это, вот, таков, как, точно, словно и другие) не заменяют глагольной связки, а только сочетаются с ней (в том числе с нулевой формой): Знаки препинания – это как нотные знаки.
Рассматривая связь главных членов предложения, нельзя не заметить, что в предложениях с формально не выраженной предикативной связью главных членов сказуемое не имеет материальных показателей этой связи. Такого рода предикативная связь проявляется между инфинитивным подлежащим и сказуемым – словом категории состояния с нулевой формой связки: Жалеть людей – это тяжело.
Нулевая форма связки и употребление инфинитива в роли одного из главных членов предложения – это факторы невозможности формальной связки.
Феномен лакунарности прослеживается и в безличных односоставных предложениях в: 1) безличной форме нулевой связки вспомогательного компонента с модальным значением: Нельзя жить вдали; 2) в безличной нулевой форме связки при словах категории состояния: Да, здесь не сахар.
Таким образом, на синтаксическом уровне русского литературного языка также встречаются лакуны, о которых не следует забывать при рассмотрении различных видов предложения.
1.6. Текстовые лакуны
Наблюдения над текстами различных культур показывают, что в них зачастую встречаются лакуны (Ю.С.Степанов, В.Л. Муравьев, Ю.А.Сорокин, А. Евлахов, Н. Писканов, Г. Волошин и другие). Впервые на наличие лакун в тексте обратил внимание А. Евлахов, при этом термин «лакуна» им не употреблялся. Текстовые лакуны подробно рассмотрены Ю.А. Сорокиным. В статье «Метод установления лакун как один из способов выявления специфики локальных культур» автор выявляет причины появления лакун в художественной литературе. По мнению Ю.А. Сорокина, возникновение лакун при взаимодействии реципиента и текста обусловлено:
1) способом сосуществования этноса с ландшафтом, определяющим различные виды деятельности и поведение;
2) накоплением и трансляцией личного и общественного опыта, расцениваемого как психологически различный;
3) типологией способов репрезентации некоторой действительности в некотором языке/речи.
«Лакуны есть следствие неполноты и/или избыточности опыта лингвокультурной общности, вследствие чего не всегда возможно дополнить опыт одной из лингвокультурной общности опытом другой лингвокультурной общности. Лакуны есть явление, принадлежащее коннотации, понимаемой как набор традиционно разрешенных для данной локальной культуры способов интерпретации фактов, явлений и процессов вербального поведения».
Ю.А. Сорокин рассматривает художественную литературу как «совокупность совпадений и расхождений (лакун), требующих интерпретации и являющихся способом существования смыслов (реализуемых через представления). Наиболее ярко явление лакунарности проявляется при сравнении двух языков, то есть при переводе с одного языка на другой. При этом часто теряется своеобразие оригинала.
Ю.А. Сорокин пишет, что «сохранение лакун или элиминирование их из переводного текста – одна из спорных проблем теории художественного перевода». По мнению исследователя, сохранение лакун в тексте, с одной стороны, является средством передачи национального своеобразия оригинала, с другой стороны, источником непонимания или неадекватного понимания текста (Соркин 1977; 120-136).
В другой статье Ю.А. Сорокина и И.Ю. Марковина предлагаются способы устранения лакун в тексте. «В отечественной науке расхождения (несовпадения) в различных способах существования языков и культур, проявляющиеся при их сопоставлении (при научном анализе, при переводе, при непосредственном восприятии культуры или текста), принято называть текстовыми лакунами». Одним из способов устранения лакун указанные авторы предлагают заполнение (то есть процесс раскрытия смысла некоторого понятия или слова, принадлежащего некоторой незнакомой реципиенту культуре).
Другим способом заполнения предлагается стирание «отстраненности» слова или высказывания (то есть непривычное высказывание переходит в привычное). Ю.А. Сорокин и И.Ю. Марковина приводят выражение «аппетит приходит во время еды» Ф. Рабле. Это выражение утратило парадоксальность и уже не воспринимается как острота.
Третьим способом, самым распространенным, исследователи называют перевод (предлагается наряду с переводом включать элемент иной культуры).
Следующая разновидность – включение в текст подробных комментариев по поводу элементов чужой культуры. Также можно заполнять лакуны с помощью примечаний различного характера и объема.
Ещё один способ заполнения неясного места в тексте (лакуны) - с помощью примечаний, помещенных в конце книги; примечания выборочно поясняют трудные для понимания национально-специфические элементы текста (Сорокин, Марковина 1987; 160-168)
«Лакуны могут встречаться и в текстах, принадлежащих одной и той же лингвокультурной общности» (Сорокин 1982; 22-28). Возникновение лакун данного типа обусловлено сдвигами внутри одной и той же культуры. «Эти лакуны, - по мнению исследователя, - могут являться сигналами смысловых разрывов в тексте, свидетельствующих о том, что текст (или определенный сегмент текста) оказался незащищенным и поэтому дефектным для реципиента …» (там же). Среди ряда прочих примеров приводится пример из «Евгения Онегина», когда автор пишет: Смеркалось; на столе, блистая, шипел вечерний самовар …, а затем дает следующую картину: В саду служанки, на грядах, сбирали ягоду в кустах» (Пушкин), но трудно себе представить, как в темноте можно собирать ягоды.
Ю.А. Сорокин объясняет возникновение лакун такого типа «причинами сугубо технологического порядка (ритм, рифма и так далее). Не заметить текстовые лакуны нельзя. Учитель должен обращаться к феномену лакунарности при анализе художественных произведений. «В тексте как единице коммуникации слово функционирует не просто как естественно-языковой знак – единица словаря и основа кодирования информации, но и как номинативная единица лексикона …» (Яценко 1999; 108).
Итак, текстуальные лакуны – это место в тексте, не понятное читателю и требующее объяснения, будь то неясность в смысле, в изображении или во времени изображаемого. Такие лакуны наблюдаются во многих произведениях художественной литературы, и рассмотрение текстовых лакун в школе может быть привлечено для анализа произведений и более глубокого понимания авторской позиции.
Таким образом, в речевой практике мы часто сталкиваемся с невозможностью образовать какие-либо формы. На месте необразованных форм – «пустые клетки», о которых шла речь выше. Школьникам также известны многие случаи широко распространенной лексической недостаточности. До сих пор школьная программа обходила стороной эти проблемы, как бы «не замечая» и не объясняя причины отсутствия морфем, словоформ или слов. Явление лакунарности долгие годы оставалось загадкой (феноменом) для ученых, и только последние десятилетия эта проблема стала предметом интенсивных исследований.
Любой человек, знающий язык, понимает, что лакуны создают неудобства в речевой практике. «Несуществующие слова» надо знать и знакомить с этим явлением со «школьной скамьи». Словаря лакун пока нет. Над его созданием работают лингвисты Благовещенского государственного педагогического университета. В картотеке будущего словаря – более 90 тысяч выявленных и описанных лакун.
С помощью определенных заданий школьников можно научить находить лакуны, так как лакуны, несомненно, затрудняют речевое общение, заставляя подыскивать нужное слово. «Наткнувшись» на «пустую клетку» (лакуну), говорящий стремится заполнить ее описательным оборотом или окказиональным словом, а то и заимствует его из другого языка. Отсюда следует, что язык принуждает как создавать новые слова, так и заимствовать их из других языков. Получается, что именно феномен лакунарности сохраняет наш язык «живым как жизнь», обеспечивая открытость и динамизм самой языковой системы.
II. Явление лакунарности на уроках
русского языка в средней школе
Итак, явление лакунарности прослеживается на всех уровнях современного русского языка. Именно на уроках русского языка школьники сталкиваются с отсутствием звуков, морфем, слов и т.д. Школьная программа не учитывает явления лакунарности и случаи отсутствия плана выражения при одновременном наличии плана содержания обходит стороной, что не допустимо при изучении любого естественного языка.
Анализируя теоретический и дидактический материал учебников по русскому языку, нетрудно увидеть, что уже с первых страниц школьник сталкивается с явлением лакунарности, но глубинная причина отсутствия тех или иных форм авторами учебников, и, следовательно, учителями, не рассматривается. Мы считаем необходимым восполнить этот методический пробел в программе и, не отступая от нее, на примере упражнений, данных в учебниках, рассмотрели объективно существующее и широко распространенное в языке явление лакунарности. Кроме этого, нами разработан ряд конспектов с включением в них фрагментов по проблеме лакунарности на разных уровнях языковой системы, которые могут быть использованы на повторительно-обобщающих уроках.
2.1. Лакунарность на уроках русского языка
в 5-6 классах
(на материале учебника «Русский язык», 5 класс
под ред. М.М. Разумовской, П.А Леканта, 2000 г.)
В пятом классе, на основе изученного в начальных классах, школьники знакомятся с начальным уровнем языка - фонетикой. Так, в § 4 (с. 15) при повторении гласных и согласных звуков рассматриваются звуки, образующие пары по глухости-звонкости. Здесь впервые уместно познакомить учащихся с явлением лакунарности на примере непарных звуков. Школьникам предлагается провести эксперимент. В тетрадях чертятся небольшие квадраты, в первом углу которых обозначен согласный звук:
По образцу предлагается подобрать и обозначить пары по глухости-звонкости, твердости-мягкости. Если с первыми звуками трудностей не возникает:
то, начиная со звука [л] возникнут затруднения и появятся вопросы, так как эти звуки не имеют полного набора признаков (см. выше). Учитель, объясняя отсутствие того или иного звука, предлагает учащимся на незаполненном месте ставить значок Ø, что означает лакуна.
Далее ребятам объясняется суть явления лакунарности на фонетическом уровне. Можно коллективно рассмотреть с этой точки зрения звуки и предложить учащимся самостоятельно выяснить, в каких парах встречаются пустые места (лакуны). Учителю следует обратить внимание на согласный [j] и мягкий знак, и вспомнить, что [j] не имеет пары не только по твердости, но и по глухости. Мягкий знак вообще не упоминается в § 4 указанного учебника, так как эта буква не обозначает звука и напоминает о себе только при произношении отдельных слов или на письме.
При изучении раздела «Письмо. Орфография» ученики также встречаются с явлением лакунарности на фонетическом уровне. Так, например, в § 15 «Орфограммы в корнях слов. Правила обозначения буквами согласных звуков» ученики сталкиваются с непроизносимыми согласными (упражнение № 113 – т, д, в, л) в сочетаниях стн, здн и др. Например, звездный – звез[Ø]ный, местный - мес[Ø]ный и т.д. (Лекант 2000; 95). Здесь также обнаруживается феномен лакунарности, на что следует обратить внимание школьников.
Акцентирование внимания на этом лингвистическом явлении («Ребята, сейчас явлением лакунарности активно занимаются ученые, этот феномен изучается в высших учебных заведениях» и т.д.) заинтересует учеников. Возможно, и материал не покажется скучным (урок пройдет в форме урока-исследования, с применением лингвистического эксперимента). А изучаемое правило лучше запомнится, и в работах учеников ошибки на правописание непроизносимых согласных будут встречаться реже.
Слово и его значение. Лексика
В пятом классе начинается систематическое изучение лексического уровня языка, опирающегося на морфологический и являющегося опорой синтаксического уровня. Именно в этом классе при изучении словарного состава языка необходимо ввести, наряду с другими понятиями, понятие лексической лакуны, наиболее распространенной на этом уровне. Мы будем следовать за страницами указанного учебника с тем, чтобы в процессе обучения русскому языку учитель, не затрудняясь, мог использовать данный материал.
В разделе «Слово и его значение. Лексика» повторяются термины синонимы и антонимы, с которыми школьники знакомились в младших классах. Здесь уместно обратить внимание учащихся на лакунарность синонимических рядов и антонимических пар.
Лексические синонимы (гр. synonyms – одноименный), - это близкие или тождественные по значению слова, которые по-разному называют одно и тоже понятие. Синонимы отличаются друг от друга или оттенком значения (близкие), или стилистической окраской (однозначные, т.е. тождественные) или тем и другим признаком одновременно.
О наличии в языке устойчивых системных отношений свидетельствует относительное противопоставление слов по общему, самому существенному для их значения семантическому признаку. Такие слова с противоположным значением и называют антонимами (гр. аnti – против + опimа – имя) (Валгина 2002; 16-19). Известно, что структура синонимического ряда является обычно открытой, и в отличие от антонимических пар, включающих в себя два слова, может иметь большое количество слов.
Нами разработан синонимико - антонимический метод выявления лакун: «…лакуны синонимической микроструктуры «охотнее», активнее элиминируются, чем пустые клетки антонимических рядов, в которых, однако, лакуны обнаруживаются более четко, зримо, без особого труда» (Быкова, 1999; 146). Так происходит потому, что синонимический ряд представляет открытую структуру. И если проанализировать взаимодействие двух противоположных синонимических рядов, можно обнаружить лакуны.
| Веселый | Грустный |
| Веселейший | Грустнейший |
| Веселенький | Грустненький |
| Весело | Грустно |
| Веселость | Ø |
| Весельчак | Ø |
| Ø (жен. род.) | Ø (жен. род.) |
| Превеселый | Прегрустный |
| Превесело | Прегрустно |
| Веселеть | Грустнеть |
| Веселить | Ø |
| | (Быкова 2001, 145-150) |
Вот таким образом можно обнаруживать лакуны, находящиеся в синонимических рядах и антонимических парах.
Антонимы образуются при помощи префиксов в именах существительных: правда – неправда, друг – недруг, но ложь – Ø, откровение – Ø, товарищ – Ø, господин – Ø, симметрия – асимметрия, синхрония – асинхрония, но диахрония – Ø, порядок – беспорядок, действие – бездействие, но новость – Ø и др. «На подобного рода лакуны зачастую указывают случаи словообразования по модели так называемых «равнопроизводных» (или «равномотивированных») слов типа ввести – вывести». В работах по словообразованию эти связи обычно не фиксируются, несмотря на то, что здесь также встречаются лакуны. Например, в антонимических парах глаголов, имеющих приставки с противоположным значением: заливать – выливать, но путешествовать – Ø, шпорить – Ø, ошкурить – Ø и др.
Таким образом, явление лакунарности широко распространено в синонимических рядах и антонимических парах, о чем уместно рассказать учащимся в пятом, а также в шестом классах.
В упражнении 159, стр. 59 предлагается определить, какие из слов являются синонимами, а какие антонимами. Дополнительно к предложенному, можно дать следующее задание:
К данным словам подобрать антонимы: грубый – ласковый, грубость – Ø, злость – доброта, беготня – Ø (другие примеры см. в приложении).
Ученики делают вывод, что не все слова имеют антонимы и синонимы. Можно попросить привести свои примеры и порассуждать, почему у многих слов нет антонимов (например, глухонемой, глухой, горбатый и др. не имеют антонимов, так как в процессе развития языка чаще однословно назывались явления, отличающиеся от нормы, тогда как человек, имеющий слух и голос – нормальное, широко распространенное явление.
Слово и его строение
При изучении строения слова, т.е. значимых частей, так же нельзя не упомянуть о существующих нулевых формах. В 5 классе ученики знакомятся с понятиями приставка, корень, суффикс, окончание.
В § 24 (стр. 71) «Как преобразуются формы слова с помощью окончания» впервые упоминается о нулевом окончании. Авторами учебника рассматривается это понятие и уместно упомянуть, что нулевое окончание – есть лакуна (значимая пустота).
Вполне естественно, что ученики 5 класса поинтересуются, бывают ли нулевые суффиксы, нулевые приставки, нулевые корни. На эти вопросы надо отвечать.
Вопрос 1: Есть ли нулевые приставки?
«Как показывают факты русского языка, нулевых приставок в нем нет. Иногда встречается выражение «нулевая приставка» в значении «отсутствие приставки» (приставочные глаголы прибежать, убежать и глагол с нулевой приставкой бежать), но его нельзя считать правильным. «Нулевой» знак обозначает не просто отсутствие той или иной единицы, а значимое отсутствие, которое является средством выражения определенного значения.
Почему можно утверждать, что нулевых приставок нет? Потому что в русском языке нет слов, у которых приставок нет, но которые выражали бы характерное для них значение и вместе с тем могли бы трактоваться как производные от однокоренных бесприставочных слов» (Энциклопедия для детей // Ч. Панов 2001, 151).
Вопрос 2: Бывают ли нулевые суффиксы?
Строчки из поэмы А.С. Пушкина «Евгений Онегин»:
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!
вызвали недовольство литературных критиков того времени. Слова хлоп, молвь, топ, утверждали они, не существуют в языке, выдуманы поэтом. А.С. Пушкин в «примечаниях к «Евгению Онегину» писал: В журналах осуждаете слова: хлоп, молвь, топ, как неудачное нововведение. Слова же сии коренные, русские. «Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в чистом поле людскую молвь и конский топ (Сказка о Бове Королевиче). Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипения.
Он шип пустил по-змеиному.
Древние русские стихотворения. Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка», - защищал эти формы великий поэт.
Как эти слова образованы? Свистеть – свист, хлопать – хлоп, топать – топ, шипеть – шип. Значение ясно – название действия. Но где же словообразующая морфема? Вспомните сходные случаи с окончаниями: в слове рук отсутствие звуков на конце обозначает, что перед нами форма множественного числа родительного падежа. Это нулевое окончание; оно выделяется, потому что существует и проявляется в ряду других окончаний: рука, руки, рукой. Может быть, в словах хлоп, топ, шип тоже есть нулевая морфема – суффикс? Это предположение подтвердится, если найдутся другие слова с ненулевыми суффиксами, передающими тоже значение: отглагольное существительное, называющее действие. Такие слова есть: хлопанье, топот, названное самим Пушкиным шипение. С помощью нулевого суффикса особенно часто образуются слова от глаголов: задира, подлиза, выход, проезд …
… Никаких нулевых суффиксов нет в словах дом, стол, слон и многих других. Нулевой суффикс можно выделять, если он имеет словообразовательное значение. Необходимы сразу два условия:
1) у слова есть значение, которое в языке передается «обычными» суффиксами. Так, слова глубь и тишь обозначают отвлеченный признак. Это значение выражается и «нормальными» суффиксами: глубь и глубина, тишь и тишина.
2) В языке есть однокоренное слово, более простое по форме и значению, которое является базовым для слова с нулевым суффиксом: тихий – тишь, зеленый – зелень, синий – синь» (Энциклопедия для детей // Е. Земская 2001; 153).
Вопрос 3: Бывают ли нулевые корни? (слово без корня).
Оказывается есть слово без корня. И не какое-нибудь необыкновенное, а самое простое - глагол вынуть. Попробуем расчленить его на морфемы: вы – приставка, - ну - - суффикс глагола (сравните: тянуть, двинуть), - ть - показатель инфинитива. Где корень? Его нет. А слово существует, все его понимают; получается, что и без корня оно имеет значение.
Куда же девался корень? Он исчез в результате звуковых изменений, которые претерпело это слово. Глагол вынуть (несовершенный вид: вынимать) – родственник глаголов отнять – отнимать, занять – занимать, снять – снимать и так далее. Глаголы отнять, занять, поднять, снять и тому подобные имеют древний корень – я – со значением «брать»… …Звук [н] – часть приставки. Он появляется после некоторых приставок в тех случаях, когда корень слова начинался с гласного звука. Такого же происхождения начальное н в наших местоимениях, употребляемых с предлогами: к нему (но: пишу ему), с ним (но доволен им), к ней (но: говорю ей). Теперь нам осталось понять только одно – почему корень – я – в слове вынуть? Это объясняется просто. Корень – я – очень коротенький, самостоятельно в словах без приставок перестал употребляться. Значение его забылось. Сочетание – ня – в вынять (как было ранее) стало непонятным. Зато во многих глаголах встречался деятельный, активный суффикс – ну -. По аналогии с этими глаголами вынять изменилось в вынуть, потеряв при этом корень. Во многих народных говорах и теперь говорят: вынять, он выняет. Это сохранение старой формы.
Есть в языке и другие необыкновенные случаи, когда корень слова такой маленький, невыразительный и непонятный, что все значение слова передают приставки и суффиксы (Энциклопедия // Е. Земская 2001; 153).
Благодаря введению дополнительного материала, рассмотрение вопроса о нулевых морфемах ведет к более глубокому пониманию структуры русского языка. Ребёнок учится «чувствовать язык», осознавать системную взаимозависимость всех его компонентов (единиц), подтекст, что очень важно для носителя языка. Даже если вопрос о нулевых морфемах не возникнет, детскому уму, с присущей в этом возрасте любознательностью, будет интересно узнать новое. От учителя требуется адаптировать материал в соответствии с возрастом. Дополнительные знания о нулевых морфемах можно дать и в средних классах на усмотрение учителя.
Словообразовательные и
формообразовательные лакуны
(Разделы Лексика. Словообразование. Правописание)
§ 49. Как пополняется словарный состав русского языка.
Школьники узнают о двух способах пополнения словарного запаса - путем словообразования и заимствования. Необходимо показать, что появление новых слов в языке обусловлено наличием в его системе лакун. Говорящий как бы «натыкается» на пустое место и стремится создать или «одолжить» в другом языке недостающую лексему. Тем самым он элиминирует (устраняет) лакуну.
Можно временно закрыть ее описательным оборотом или предложением, т.е. компенсировать пустоту. Например, те, кто давно в браке однословно не обозначены, мы и говорим – они давно женаты, они двадцать лет в браке и т.д. (ср.: те, кто недавно в браке – молодожены). Однако носители языка стремятся избавиться от несколькословных обозначений, подчиняясь закону экономии речевых усилий. Происходит непрерывный процесс элиминирования «пустых ячеек» системы языка однословными или расчлененными наименованиями. Т.о., для общения лучше иметь однословное обозначение, а не создавать на ходу временное сочетание слов, поэтому словообразование и заимствование – самый лучший способ устранения лакун. Являясь системообразующими и системоразвивающими элементами языка, лакуны предопределяют открытость, неограниченность и динамизм лексической системы, делая язык «живым как жизнь».
Рассказать о явлении лакунарности желательно на заключительном этапе урока или посвятить этому явлению весь урок, например, в виде «Игры – путешествия» (см. разработку урока «Заимствованные слова» в Приложении).
§ 50. Как образуются слова в русском языке.
С помощью этого параграфа ученики знакомятся со способами образования новых слов. В упражнении 492 объясняется, что слово – это не соединение случайных морфем и что оно образовано по определенной модели.
Например, словообразовательная модель с -оват - ый имеет значение чуть – чуть, слегка: бел – оват –ый, кисл – оват – ый, груб – оват – ый.
Здесь самое время обратить внимание учащихся на то, почему слова фиолетоватый, ясноватый, интеллектуаловатый в принципе могут быть, но как бы «не приняты» в языке. Интересно рассмотреть парадигму цветообозначений в русском языке: черный, черноватый, чернущий, чернеть, чернить, чернота. Предложите по аналогии образовать эти же модели от слов красный, розовый, коричневый, фиолетовый. Запишите полученные лексемы в виде таблицы-парадигмы, обозначьте пустые клетки знаком лакуны (), порассуждайте о том, почему в парадигме черного цвета нет лакун, а в парадигме розового – три лакуны. Подобные эксперименты на уроках русского языка развивают лингвистическую компетенцию, способствуют совершенствованию грамматико – орфографических и речевых умений и навыков учащихся.
В дальнейшем при обучении русскому языку следует также уделить внимание словообразовательным суффиксам и ограничениям в сочетаемости морфем при образовании тех или иных форм.