Geum.ru

Www v-mihailoff narod ru Опьянение трезвостью

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

- Ты о чём? - простонал влюблённый меланхолик.

- Тебе то она нужна, как женщина и жена, или это только «час быка»?

- Не понял, продолжил спрашивать вялый голос грустного существа.

- Разъясняю паралитикам и втюрившимся охламонам, когда появляется соперник, я готов землю рыть рогами, которые мне вживили, доказывая всему свету и себе – эта корова нужна самому. Он вскочил, и я понял, мне сейчас въедут в глаз, пара кулаков.

- Только давай договоримся, не я у тебя увожу невесту, я просто расставляю точки с запятыми, и пытаюсь привести тебя в сознание. Мы налили ещё по одной, и Аркадий начал ходить по распахнутым комнатам хрущёвки, жестикулируя, и треща о коварстве женщин, периодически вскрикивая.

- Это всё так сложно, так сложно… Я не выдержал и сказал:

- Сидеть сложа руки за 10 километров и думать, как коварный соблазнитель тискает девушку твоей мечты… Что здесь сложного, или добавить пару слов попроще? Поехали! Не доводи меня до сквернословия.

- Куда? - спросил он, как мне показалось, с надеждой.

- Ты что, дороги не знаешь?

- А что она скажет?

- Вот и послушаем, что скажет женщина, которую застали в объятиях другого мужчины, - заржал я.

- Если ты вякнешь что-либо подобное ещё раз… начал он.

- А ты представь, морду ты мне уже начистил, а я умылся и простил тебя, потому что раскаялся!

- Уговорил! Мы допили графин, Аркадий выглядел как тореро, видно было он готов к бою, не хватало только красного плаща.

- Ну! Готов пожать лапу льву?

– Лучше изнасиловать негритянку, прошептал он неожиданно.

– Сейчас натрахаешься! Хихикнул я, но он меня, слава богу, не услышал.

Вышли на улицу, решительные, упрямые, свободные и независимые. Через полчаса мы были у Клавы. Картина Репина «Не ждали» - апофеоз гостеприимства и радушия, по сравнению с тем как встретили нас. Но мы были «в меру» пьяные и напористые, и море нам было по колено даже в Марианской впадине. Я ушёл минут через десять, когда понял, драки не будет. В тот день я основательно добавил ещё, и заснул сном младенца от содеянного счастья. Значимость глупости, которую сотворил, наполняла меня гордостью и унынием одновременно. Грусть наплывала оттого, что верного товарища в наших холостых рядах мы могли потерять в ближайшее время. Не моё это дело - утрясать человеческие судьбы. Но тогда я этого не понимал, да и не хотел понимать.

Свадьба состоялась, месяца через три. Был весенний день, я был шафером, но лучше бы этого не было. Суть в том, свадьба близкого друга была первой в моей жизни, и для настроения мы решили с Сёмкой долбануть для храбрости. Он пришёл в общежитие часа за три до регистрации с бутылкой «Старки». Пока я собирался и прихорашивался, мы её уговорили, и, сдаётся мне, кто-то ещё нарисовался с какой-то добавкой, мы и её кинули на грудь. На торжестве я был, что называется, «хорош». При всех загсовых процедурах я ещё как-то себя контролировал, но после шампанского земля закачалась, она колыхалась при моём движении и без движения. Трагедия произошла возле ресторана, когда водитель заложил крутой вираж перед подъездом, я раньше времени открыл дверь, центробежная сила вышвырнула меня из машины, я чудом ухватился за дверцу, тем самым избежал полёта мордой по асфальту, но дверца машины была поломана. Не скажу, что это сказалось на свадебных торжествах, я забыл об этом происшествии через пятнадцать минут, но потом долгие годы меня бросало в краску, когда вспоминали моё лихачество и безобразную пьянку в такой торжественный день для моего друга.

Начались преддипломные практики. Елена уехала в Саратов реконструировать сто летнюю мельницу союзного масштаба, мне предстояло ехать в Абрау-Дюрсо на завод игристых вин. Посёлок маленький, из достопримечательностей в памяти осталось озеро и сам завод шампанских вин. Это очень искусное сооружение, главная часть которого находилась внутри горы. Тоннели протяженностью 14 километров, наполненные бутылками с игристой жидкостью, извилистыми катакомбами пролегли в мергелевом пространстве подземелья. Мы прибыли туда с нашими дипломными руководителями, которые разрабатывали и внедряли непосредственно в цехах технологию автоматического кондиционирования процесса производства шампанского. Это и был наш дипломный проект. Нам предстояло одновременно с теоретическими выкладками произвести монтаж и наладку контролирующего и исполнительного оборудования непосредственно по месту его установки. Поэтому на заводе нас встретили радушно и провели по всем самым "злачным" местам подземного завода. В процессе ознакомительного путешествия по лабиринтам завода, нам часто предлагали бокал того или иного шампанского или вина, вкус которого зависел от года урожая, сорта винограда, срока выдержки вино материала и многих других факторов, которые, на наш непрофессиональный взгляд, были совершенно незначительны.

Искусство шампанского виноделия состояло и в том, чтобы марка Шампанского Абрау-Дюрсо была высокой маркой независимо от погодных и производственных условий. Можно для примера рассказать, работницы цехов три раза в день прикладывались к шампанскому, а чтобы перебить запах, не понятно только какой, закусывали его селёдкой. Не знаю почему так сложилось, но после перерыва в цехах проявлялся стойкий запах селёдки, главный винодел топал ногами, кричал и умолял не закусывать селёдкой - от этого страдает букет, но его стенания, как об стенку горох. Селёдочные пиршества продолжались. До букета никому дела не было. Экскурсия продолжалась, и вдруг нам предложили попробовать Краснодарское игристое, столовое, ординарное красное вино. Я неловко открыл его, и элитарный свитер Аркадия, который ему Клава привезла из Чехословакии, оказался весь в красных разводах. Арик переменился в лице, да и я признаться тоже струхнул. Одна работница не растерялась.

- Скидывай свою фуфайку, быстро. Ничего не понимая, запуганный Аркадий сбросил свитер, она ловко подхватила его, а другая открыла бутылку марочного призового брюта, тонкой струёй они быстро застирали заграничную шерсть, пятен как не бывало.

– Я человек, застиранный шампанским, - долго ещё любил повторять мой товарищ, хотя на нас эта маленькая стирка произвела неизгладимое впечатление. Относиться к марочному шампанскому продукту, как к моющему средству? Это было потрясением, но оно продолжалось не долго. Сами работники завода шампанское не ценили, во всяком случае, я не заметил в их поведении радости и гордости за то, что они производят прославленный на всю Европу качественный напиток. Да и мы сами через некоторое время стали относится к нему, как к дежурному блюду в столовой. Частенько после «утомительного» рабочего дня еле сохраняли вертикальное положение, чтобы добраться до общежития и проспаться.

Комсомольское руководство частенько навещало нас, по причине дармовой выпивки, однажды прикатил Алик, мой идейный воспитатель по Татьяниному делу. Он к тому времени соединил служебную карьеру с общественной и с полным знанием дела вникал в наши дела, изображая интерес и сочувствие. Активист узнал меня и с некоторой снисходительностью общался со мной. Я избегал близкого контакта по причине подсознательного страха и нежелания ворошить старое. Мне казалось, от него идёт какая-то скрытая угроза. Арик и Симон, были в курсе моих сложных переживаний, были внимательны ко мне и на всякий случай не оставляли меня с этим человеком один на один. Всё в конечном итоге свелось к банкету, если можно так назвать простую выпивку в красном уголке общежития, который нам предоставили. Оказалось, Алик проходил практику здесь же, но только четыре года назад. Он много говорил о том, как они приспособились пить шампанское и даже выносили его с территории завода через камеры для охлаждения воздуха. Показал нам особый тоннель с элитарным, как он говорил, Королевским рислингом, по легенде его поставляли в Англию к столу самой королевы. С этим спорить трудно, да и не зачем, но рислинг оказался действительно прекрасным, кислоты почти не чувствовалось. После глотка вина появлялось ощущение, что пожевал смолы с вишнёвого дерева. Виноделы-дегустаторы нам разъяснили: ты чувствуешь тело вина, а качество как раз и начинается с тела. В этом что-то было.

- Тело женщины тоже кое-что значит в интимных отношениях, - дёрнула меня не лёгкая сказать это. Алик сразу оживился:

- Ну как у тебя с той деревенской дурёхой, всё утряслось? Мне стало не по себе, дикая волна презрения и ненависти вспенилась внутри.

- Во-первых, она не дурнее тебя, а то, что вы меня не выперли из Союза молодёжи, да и из вуза, говорит - всё у меня в порядке, и у неё, я думаю тоже.

- Она же трепалась, что брюхатая, - продолжил он наступление, - Где же теперь байстручёнок, или абортом всё закрыли? Его мерзкая улыбка вывела меня из себя. Серёга, мастер электроцеха, с которым мы всё время работали, здоровенный, под два метра детина ухватил обстановку с пол-оборота. Схватил меня в охапку и буквально вытащил за дверь красного уголка:

- Иди, пробздись по бережку, это помогает в житейских катастрофах. Ему ты ничего не докажешь, а себе напакостишь. Канай отсюдова, подтвердил он веско.

Я вздохнул легко и свободно и отправился на озеро. Вспомнилось, как на третий или четвёртый день после приезда, попали мы к главному инженеру завода на ковёр, за нетрезвое дефиле через проходную предприятия в рабочее время. Тогда я здорово трухнул: перспектива вылететь из института во второй раз – это уже не трагедия, это традиция. Сейчас вылет из альма-матер замаячил в третий раз, если бы я влез в драку, то он - комсомольский вожак и лицо ответственное, придал бы мне ускорение и я, как пить дать, слетел бы с орбиты. Думать об этом просто не хотелось. На заводе начиналась вторая смена, было ещё не поздно, я свободно прошёл на объект. Шампанского было много, во всяком случае, когда я часов в восемь вечера пытался пройти через проходную, то рабочий из цеха подхватил меня и довёл до общежития, где я уже невменяемый упал на собственную кровать и захрапел так, что наутро проснулся один в комнате, потому что все рассосались по соседним.


* * * * * * * * * * *


продолжение следует