Агафонова Мария Александровна репрезентации концепта андрогинности в социокультурных практиках диплом

Вид материала

Диплом

Содержание Глава ii. 2.2 Концепт андрогинности в гендерных исследованиях 2.3 Концепт андрогинности в кросс-культурных Глава iii.

Подобный материал:

• Мария Александровна Цветаева Маша Мейн, 121.02kb.
• Автореферат диссертации на соискание ученой степени, 278.05kb.
• Средства репрезентации концепта «дом» в русском и немецком языках (на материале романа, 291.72kb.
• Степанцова Мария Александровна, учитель первой квалификационной категории Москва 2011, 257.93kb.
• О. В. Головань Вариативные компоненты частотного лингвокультурного концепта «трагическое», 235.31kb.
• Государственное учреждение культуры, 190.79kb.
• Агафонова ю. Г, 65.05kb.
• Примакова Ирина Александровна, му имц г. Томска диплом, 43.23kb.
• Белявская Мария Александровна (гр. 613/9) Экологическая и экономическая эффективность, 189.13kb.
• Анастасия Александровна Максимова, преподаватель той же кафедры; Мария Александровна, 322.72kb.

ГЛАВА II.

Рецепция андрогина в научных концепциях

конца XIX – начала XXI веков


2.1. Изучение андрогинности в междисциплинарных исследованиях о природе пола в конце XIX – начале XX веков


В конце XIX века концепт андрогинности как на Западе, так в России актуализируется в психиатрии. Причем для медицины объектом изучения являются не только гермафродиты, психиатры также ведут наблюдения за осужденными и фиксируют в их поведенческих установках отклонения от мужского/женского нормативов. В Западной науке в поле исследования антропологической криминологии также попадают преступники с нетрадиционным для социального конструирования полом. Андрогинность у мужчин психиатр Ч.Ломброзо называет «маттоидностью»¹. Метод Ч.Ломброзо применяет М.Нордау, анализируя социокультурные практики гениальных людей. Андрогинность у М.Нордау причислена к симптомам «вырождения» гениев². В России судебный психиатр И.И. Нейдинг отмечает женские физиологические особенности у мужчин, обозначая таких мужчин «андрогинами»³.

Чезаре Ломброзо – тюремный врач-психиатр, основоположник «антропологической криминологии». Концепт андрогинности у Ломброзо можно репрезентировать не только как предмет медицинских исследований, поскольку научная деятельность Ломброзо затрагивает вопросы влияния мужского и женского особенностей поведения в одном человеке на его жизнедеятельность. В своих работах Ломброзо прослеживает четкую связь между гениальностью и бессознательным состоянием человека, психическими аномалиями, воздействием на него окружающей среды и общества. Ломброзо приходит к выводу, что поступки людей зависят от их сексуального поведения. В книге «Женщина, преступница, или проститутка»¹ Ломброзо пишет, что большинство преступниц и проституток являются «двуполыми», у некоторых доминируют в поведении «мужские черты и особенности». Таким образом, согласно исследованиям Ломброзо, при девиантном гендерном поведении наиболее вероятно, что андрогинный человек окажется преступником.

Психиатр Макс Нордау, начавший свою карьеру как ученик Ломброзо, выявляет рецепцию андрогинности при помощи анализа психического состояния деятелей искусств. По мнению Нордау, некоторые современные гении и их поклонники страдают психопатией. К симптомам психопатии Нордау причислял и женственность в мужчинах. Нетипичное для мужчины поведение в жизни и творчестве являлось для Нордау одной из причин, по которой он противопоставил «здравый смысл» и творчество Толстого, Ибсена, Бодлера, Уайльда, Золя, Ницше, Вагнера, и такие течения, как импрессионизм и префараэлитизм в живописи, декаданс, символизм, мистицизм в литературе².

Нордау считает искусство модерна «дегенеративным» и уничтожающим общество. Подход Нордау к анализу культуры подвергается осуждению и критике. В любом модном искусстве Нордау отмечает симптомы «вырождения» и дает субъективную, предвзятую интерпретацию произведения. Католическая церковь называет книги Нордау «крамольной литературой». Его попытки на основе знаний психиатрии создать собственную философскую концепцию встречают и на данный момент ряд последователей, но в целом не стали самостоятельной школой в философии.

В России в 1876-1877 гг. профессор судебной медицины Иван Иванович Нейдинг проводит судебно-медицинскую экспертизу при половых отклонениях и преступлениях. В предисловии к отчету о проведенной работе Нейдинг ставит вопрос о «сомнительном поле», т.е. гермафродите. Профессор приводит антропометрические особенности гермафродитизма. На документальных примерах (описание фактов из жизнедеятельности гермафродитов) Нейдинг рассматривает специфику социализации «сомнительного пола», выделяя правовой аспект. Нейдинг отмечает, что в российской судебной системе не предусмотрено законодательств по вопросам сомнительного пола, в отличие от судебных систем Пруссии, Англии и Франции. Отчет Нейдинга не издавался при жизни профессора, тем не менее, современные сексологи считают наблюдения Нейдинга первой работой по отечественной сексологии.

В начале XX века андрогинный дискурс развивается в гендерной социологии. В 1902 году публикуется книга социолога Отто Вейнингера «Пол и характер. Принципиальное исследование», фундаментальный труд, провозгласивший необходимость осмысления понятия биологического пола и его влияния как на искусство, так и на повседневные практики людей. Данное исследование подвергается критике. «Пол и характер» принято считать проявлением шовинизма, враждебности по отношению к женскому полу.

Концепт андрогинности следует отметить в психоанализе К.Г. Юнга. В развитии культуры Юнг выделил два архетипа: анима и анимус¹. Анима является воплощением женского начала в мужском коллективном бессознательном, соответственно анимус – мужское начало в женском подсознании. По мнению Юнга, в современном обществе произошел сбой архетипов – мужчины, многие поколения жившие с женщинами, феминизировались; женщины приобрели маскулинные черты. Полноценное развитие личности возможно, есть мужчина и женщина смогут свободно реализовывать анима и анимус. Впоследствии гендерные исследования занимаются проблемой реализации противоположных (альтернативных) идентичностей, к которым относят андрогинную идентичность.

Таким образом, в конце XIX – начале XX вв. появляются исследования по проблемам дихотомии мужчин и женщин. В научной парадигме концепт андрогинности первоначально фиксируется как нежелательный, девиантный, опасный для общественной стабильности.


2.2 Концепт андрогинности в гендерных исследованиях


В XX веке концепт андрогинности ориентирован, как и античный андрогин Платона, на социум. Специфический характер русского андрогина прошлого века вытесняет западный концепт, в основе которого находится специфика гендерных ролей на примере повседневных практик. Подобное восприятие андрогина в рамках социализации приводит к смене направления с философии на социологию, визуальным маркером андрогина становятся социальные образы женственности (феминности) и мужественности (маскулинности) в различных обществах. Исследуются гендерные стереотипы, их функционирование в социальном пространстве. Изменяется подход к изучению нетрадиционного гендерного поведения.

Во второй половине XX века зоолог Альфред Кинси создает «Институт исследований секса» и публикует две монографии по сексуальности человека, впоследствии названные Отчёты Кинси — «Сексуальное поведение самца человека» и «Сексуальное поведение самки человека»¹, в которых в процентном соотношении изложена инфомация о сексуальной жизни мужчин и женщин. Исследования Кинси вызвали шок и негодование у общества, поскольку подвергли сомнению традиционные взгляды на сексуальность человека. На сегодняшний день функционирует Институт имени Кинси по изучению секса, гендера и репродукции.

Начиная с 1970-х гг. на Западе складывается понимание тела не как природной данности, а как сложного социокультурного конструкта. И.С. Кон отмечает изменение системы философских взглядов на телесность, и появляются исследования по феноменологии, социологии, истории и антропологии тела¹. Социальный конструктивизм подверг критическому анализу традиционные теории пола и продемонстрировал дискурсивный характер пола.

М.Фуко доказал, что сексуальное желание не существует само по себе, общество формирует приемлемую на данный момент модель сексуальности. Осознание секса и его символизация происходит в обществе, как один из инструментов борьбы за власть, сексуальная мораль также регулируется властью². Метод дискурс-анализа, разработанный М. Фуко, позволил интерпретировать сексуальность как культурную и семиотическую конструкции, наряду с такими конструкциями как класс, раса, возраст, искусство, социальные ритуалы. 

Развитие теории пола прослеживается в работах Ж.Лакана³, развиваются подходы к определению морали и сексуальности, например Т.Адорно пишет, что «главное и единственное правило сексуальной морали — обвинитель всегда неправ»⁴.

Существенное влияние на формирование концепта оказали работы американского социолога Сандры Бем, среди которых ключевой является «Трансформация дебатов о половом неравенстве». Бем впервые применила термин андрогин в контексте социальной структуры общества. Бем разработала метод тестирования, определяющий, насколько гендерные стереотипы влияют на поведение человека в конкретной ситуации.

Тест составлен на предположении, что человек может обладать одновременно и мужественными и женственными чертами, которые проявляются в зависимости от обстоятельств – так, поведение женщины, занимающей руководящую должность на работе, может отличаться от ее поведения в семье. Андрогинность, по Бем, – способность человека проявлять как феминные, так и маскулинные свойства характера. Успешная интеграция маскулинных и феминных черт характера формирует тип личности, названный андрогинным. Андрогинный тип личности формируется только на основе личностных качеств человека, в тесте Бем не имеют значения внешние особенности и сексуальная ориентация.

Наряду с андрогинным, Бем выделяет маскулинный, феминный и недифференцированный типы личности¹. Люди, у которых маскулинность/феминность значительно преобладают, могут иметь трудности в повседневной жизни. Андрогинный тип личности обладает высокой ситуационной гибкостью. В ситуации культурного шока (например, при знакомстве с обычаями другой страны) им не составляет труда сохранить психологический комфорт. Например, активной и целеустремленной женщине (маскулинные качества по шкале Бем) сложнее контактировать с людьми, исповедующими традиционные ценности (ортодоксальное вероисповедание). Люди, в психологическом складе которых один тип существенно доминирует, склонны оценивать явления преимущественно по гендерным схемам поведения, даже в тех случаях, когда они неприменимы (например, видеть в применении грубой физической силы мужественность: «бьет, значит любит»).

По мнению исследователей, психологическая андрогинность является хорошей альтернативой гендерной дихотономии. Принцип гендерной дихотономии подходит при изучении коллективных культур. Для традиционализма характерно воспринимать маскулинности/феминности как противоположные полюса. Например, такой подход можно наблюдать у П.Бурдье при изучении практик и символических отношений в слабо дифференцированных обществах: «Предварительным условием освобождения женщин является настоящий коллективный контроль за социальными механизмами господства, заставляющими воспринимать культуру, …, исключительно как социальное различие, устанавливаемое в противоположность тому, что понимается как природа»¹. В практической жизни нет диффренецированности полов, сторонники психологической андрогинности могут сказать, что вне биологического определения нет «мужчин» и «женщин». В повседневных практиках правильно будет выделять «мужское» и «женское». Естественно, Бем ориентировалась на американское общество, где гендерные стереотипы являются фактором, с которым нужно бороться.

Впрочем, деление человеческих качеств на мужские/женские является наиболее уязвимым для критиков в концепции психологической андрогинии. Бем, планируя уменьшить гендерную дихотономию, пользуется терминами, которые подчеркивают поляризацию общества по половому признаку. Гендерный исследователь Шон Берн рассказывает об экспериментах по развитию концепции андрогинного типа личности при помощи другого понятийного аппарата – к примеру, ряд психологов заменял мужские / женские качества на инструментальность / экспрессивность². Второй недостаток концепции Бем состоит в том, что она не может работать в существующем обществе, поскольку люди, неудовлетворенные собственным гендером, являются представителями меньшинств. Человек, идентифицирующий себя как настоящий/ая мужчина/женщина так же способен к успешной самореализации – к примеру, в семьях, где женщина посвящает себя дому и материнству, а мужчина является материальной и моральной опорой семьи.

Позитивная сторона концепции андрогинного типа личности состоит в том, что она дает возможность людям, у которых могут быть трудности в самореализации из-за гендерных стереотипов, примирить особенности характера с социальным полом. Бем подчеркивала, что мускулинные качества в обществе стараются представить более нормативными и желательными, чем они есть на самом деле. Ш.Берн указывает на трудности, которые родители могут сами создавать, воспитывая ребенка, поведение которого больше свойственно противоположному полу¹. Согласно концепции Бем, человеку не обязательно отказывать от моделей поведения, не несоответствующих гендеру, если это противоречит его психологическому комфорту.

Один из способов реализации феминного мужчины описывает И.С.Кон: «Носителями, защитниками и идеологами "новой маскулинности" становятся, как правило, мужчины, которые по тем или иным причинам не смогли войти в этот элитарный мужской клуб, испытывали в детстве и юности какие-то трудности с маскулинной идентификацией и нашли для себя другой, более приемлемый канон маскулинности»².

В постмодернистском теоретическом феминизме востребованы доказательства возможности успешной социализации альтернативной идентичности, в том числе и андрогинной идентичности. Согласно новой гендерной теории, человек вне принятых социальных установок может определять, что такое хорошо и правильно, а что нет.

Гендерные исследования институализируются в Западной науке в 1980-х годах. К причинам возникновения гендерных исследований относят дискомфорт в связи с противопоставлением женщин и мужчин. Специфика гендерных исследований, в отличие от женских исследований, состоит в смещении кореллята – менее важным становится деление на мужчин и женщин, акцентируются различия половых практик, сексуальностей, идентичностей. Происходит переход от исследования мужчин и женщин к исследованию пола и сексуальности.


2.3 Концепт андрогинности в кросс-культурных

исследованиях XXI века


В контексте гендерного концепта в истории можно проследить андрогинию как составляющую гомосексуальной и бисексуальной идентичностей, а также трансгендера. Концепт андрогинности как бисексуальность/транссексуальность в научном дискурсе развивает направление квир-исследований. Этот термин был введен американским исследователем Терезой де Лауретис. Объект квир-исследований - репрезентация альтернативных форм сексуального желания в искусстве. К предметам альтернативных типов сексуальности входят андрогинные репрезентации – от культуры травести до трансгендера. Квир-теория тесно сопряжена с развитием гей-и-лесбийских исследований в США и Европе, их легитимацией в качестве академической дисциплины и практическим воплощением в литературных, художественных и театральных дискурсах.

Согласно квир-методологии, гомосексуальность в искусстве всегда репрезентируется посредством семиотических кодов с целью автора не допустить прямого прочтения своей гомосексуальной ориентации. Здесь андрогинный концепт является одним из инструментов для дешифрования культурного кода с целью выявления сексуальности автора. Так, квир-дискурс рассматривает социокультурные практики З.Гиппиус, К.Коан.

Существует метод камин-аута, применяемый в рамках квир-исследований для интерпретации искусства. Специфика гомосексуального камин-аута заключена в подходе к анализу искусства с точки зрения сексуальности автора и его героев. Для общества с гетеросексуальной моралью альтернативная сексуальная идентичность в искусстве демонстрируется завуалировано. Современные квир-исследования подходят к проблеме анализа девиантного поведения с точки зрения сексуальности – например, переосмысляются поступки героев М.Лермонтова, Л.Толстого. При анализе произведений искусства квир-исследователи обращают внимание на сексуальную ориентацию автора. Камин-аут выявляет, насколько нетрадиционная ориентация автора влияет на характер его произведения.

Согласно выводам В.Суковатой, для гетеросексуала нетрадиционная сексуальная ориентация в классическом искусстве представлена завуалировано: «…то, что в течение многих столетий господствующая мораль гетеросексуализма клеймила как “девиацию” - “отклоняющееся поведение”, получило оправдание в рамках постмодернистской философии. Альтернативная сексуальность получила философское осмысление трансгрессии экзистенциальной, социальной и символической»¹. Квир-методология предлагает изменить код нормативности, вследствие чего можно получить новую интерпретацию текста, выявить мотивацию поступков героя с точки зрения проблем его сексуальности. В.Суковатая предлагает ввести определение «сексуальной другости»² для людей с нетрадиционным гендером.

В современной психотерапии квир-подход применяют при оказании психологической поддержке людям с альтернативной сексуальной идентичностью. Уникальной практикой в психиатрии является оригинальный метод, разработанный психологом Эсбеной Эстер Пирелли Бенестад. Бенестад работает с подростками кросс-гендерного поведения. Специфика метода Бенестад заключается в том, что сама психолог относит себя к би-гендеру. Соответственно, помощь детям, вступившим в конфликт со своим гендером, оказывает доктор, не дифференцирующий себя как мужчина/женщина. По словам Бенестад, «обычно бывает так, что дети и подростки зависят от значимых взрослых, чтобы выжить. И если ребенок или подросток демонстрирует свой гендер каким-то образом, внушающим тревогу и опасение родным и близким, то тогда возникают очень специфические проблемы»¹.

Андрогиния в рамках религиозных дискурсов также актуализирована в квир-исследованиях. Отклонение от гетеросексуальной морали согласно ортодоксальной христианской церкви принято называть «содомией» и причислять к грехам. В теофеминизме и религиозных квир-исследованиях отклонения от гетеросексуальных моделей выступают в качестве культурного знака, образа, мотива, формы социального поведения и репрезентации. Андрогиния как одна из форм репрезентации нетрадиционной сексуальной ориентации перестала рассматриваться исключительно как одно из заблуждений Античности, генетическая патология или педагогическое упущение.

Из всего вышеизложенного следует, что концепт андрогинности репрезентируется в квир-практиках, включающих в себя научные, культурные, медицинские и социальные практики. Андрогинность в квир-методологии относится к би-гендерной модели поведения.


ГЛАВА III.

Репрезентация концепта андрогинности в социокультурных практиках


3.1 Рецепция андрогинности как история телесности


Мифологические и религиозные дискурсы андрогинности репрезентируются в искусстве и повседневных практиках. Наиболее популярной визуальной репрезентацией андрогинности выступает телесность. Каноны телесности видоизменяются в зависимости от внешних условий, и здесь андрогинность может быть как частью нормативной культуры, так и являться альтернативной, либо протестной формой телесности.

В Античности сильное, маскулинное мужское тело было принято за эталон. Древнегреческая и древнеримская культуры в процессе своего развития переживали подъем гомосексуальных практик, здесь андрогинный концепт был выражен в культуре травести, где травести представляли немногочисленную, но комфортно существующую общность.

В Средние века тело мыслится как бренная оболочка, поэтому каноническое тело на визуальных артефактах этой эпохи фактически бесполое. Эта традицию можно заметить в православной иконописи – например, на иконах бытия святых фигура христианских великомучеников часто женоподобна. Появляется новая форма андрогинной телесности - Ангел, существо, лишенное признаков пола.

В искусстве эпохи Возрождения культивируется античное сильное мужское тело. Тем не менее, одной из популярных моделей мужского тела выступает мужчина, с явными признаками андрогинии. Таким мы видим «Иоанна Крестителя» Леонардо да Винчи¹. Андрогинными чертами обладают мальчики в живописи Караваджо.

В искусстве Нового времени маскулинность выступает антитезой женственности и гомосексуальности. Дж. Моссе описал телесную модель человека Нового времени: «Хотя гармония, пропорциональность и трансцендентная красота греческого идеала подчеркивались, он был освобожден от всякого эротизма. Маскулинность должна была отстаивать неизменные ценности в изменяющемся мире и воплощать в себе динамичное, но упорядоченное изменение, направленное к соответствующей цели» ¹.

Уникальным опытом являются телесные практики североамериканских индейцев, носителей данных практик называют бердашами. Первые представления о бердашах восходят к мифу племени Виннебаго, где бердаш означает «женщина голубого озера». Согласно индейскому мировосприятию, молодые люди, благословленные Луной, во время видения получали приказ «надеть юбку». Бердаш должен был превосходить женщину красотой, сексуальными способностями, умом. Бердаш часто вступал в союз с мужчиной, где исполнял роль женщины. Такие бердаши пользовались почтением у всего племени. Существовал другой тип бердаша – мужчина, проявивший трусость в бою, в наказание обязан был принять социальную роль женщины. Г.Дерягин, исследуя уникальные гомосексуальные практики, отмечает, что «андрогинное начало berdaches выступает воплощением изначальной целостности человека, его духовной силы, что имеет магическое значение, благодаря чему berdaches часто становились шаманами».² С интеграцией «белой» культуры миссионерское влияние изменило отношение к бердашам, и, начиная с XVI века, подобные практики были искоренены. Тем не менее, в 1980-х годах при антропологическом исследовании среди современных индейцев в штате Южная Дакота некоторые личности были распознаны этнологами как berdaches.³ Телесные практики бердашей также до сих пор существуют у малых народов Сибири.

Концепт андрогинности прослеживается в гомоэротических мотивах западной модернистской культуры XIX века. В артистизме Жорж Санд репрезентирована модель эмансипированной женщины. В XX веке разнообразие телесных канонов включает в себя репрезентацию женской андрогинности. Символической фигурой периода арт деко становится эмансипированная женщина-мальчик, одним из популярных стилей – «гарсон». Н. Маньковская описывает телесные концепты в европейской стилистике: «Два главных полюса – мужское и женское, конституирующие в эротической сфере все ту же нехватку, постепенно уходят в прошлое. Становится модным утверждать, что половые различия не что иное, как условность, историческая конструкция, которая была необходима в прошлом, а сегодня безнадежно устарела»¹. В связи с этим трансформируется индустрия моды, тенденции которой стремятся подчеркнуть внутреннюю бисексуальность субъекта. К таким показателям исследователь причисляет духи, в равной мере предназначенные мужчинам и женщинам, фасоны одежды, прически, такие манипуляции с телом как пирсинг и татуировка. В имиджевых проявлениях, по мнению Н. Маньковской, «лежит порой откровенная, порой едва заметная печать слияния в одно целое мужского и женского начал»². В живописи меняется представление о теле – появляются экспериментальные течения, связанные с деформацией человеческого тела, где якрим примером служит кубизм Пабло Пикассо.

Специфика концепта андрогинности в России связана с особенностями отношения к телу в России с 20-х годов. И.С. Кон обозначает данный период как «большевистская сексофобиея»³. По мнению исследователя, сексофобию можно выявить в языке, в телесном каноне, в бытовых представлениях о любви. Изучая лингвистические особенности русской словесности, Кон отмечает, что «изощренная матерщина и иное сквернословие соседствуют с отсутствием высокой эротической лексики»¹. Кон выделяет еще одну причину отсутствия эротической культуры в России - сословные и классовые культурные противоречия русского общества. Репрезентации андрогинности в русской телесности имеют свою специфику. И.С. Кон считает, что специфика андрогинии в русской культуре объясняется специфическим осознанием телесности в России, отсутствием эротической культуры, в некоторых случаях – «непринятие и нереализованность собственных гомоэротических влечений»².

Этим объясняется, по нашему мнению, отсутствие внятных концептуальных объяснений феномена андрогинности, излишняя мистицированность при описании «божественной андрогинии». Нередко «андрогинию» использовали, чтобы избежать термина «гомосексуальность, гермафродитизм, бисексуальность».

Е.Турутина³ фиксирует андрогинный концепт в ранней советской культуре. По мнению исследователя, андрогинность в советском союзе репрезентируется через приравнивание женского начала к мужскому. Исследователь приводит в пример позицию феминистки Е.Коллонтай, согласно которой для успешной интеграции женщины в производство необходимо создать новый тип женского характера. Прежде всего, следует изменить женский традиционный взгляд на любовь, женщине следует видеть в отношениях с мужчиной не главную цель своей жизни, а лишь одно из условий стабильного существования.

Оппозиционной к нормативам телесности выступает эротизм у декадентского движения. Альтернативный телесный канон задает русское балетное искусство. Ранее, в классическом балете доминировала эстетика женского тела, танец воплощал такие феминные качества, как нежность, покорность, грация, легкость, изящество. Русский балет Сергея Дягилева, главным образом его творческий союз с Вацлавом Нижинским, радикально меняет эстетическую направленность балетного искусства в мире – помимо того, что центральной фигурой в представлении становится мужчина, в танце он воплощает как маскулинные, так и феминные качества. И.С.Кон подчеркивает, что мужчина впервые в искусстве становится объектом эротических переживаний: «Дягилевские балеты стали настоящим языческим праздником мужского тела, которое никогда еще не демонстрировалось так обнаженно, эротично и самозабвенно. Современники отмечали особый страстный эротизм, экспрессивность и раскованность танца Нижинского и странное сочетание в его теле нежной женственности и мужской силы»¹.

Репрезентацией наиболее популярного концепта андрогинности (женственный юноша) служит балет «Послеполуденный отдых фавна»², о котором вспоминают как о самой скандальной постановке в наиболее спорном сезоне Дягилева в 1912 году. Хореография балета изменила каноническое представление о сольном мужском танце, исполнение Нижинского вызвало противоречивые отклики у публики – от восхищения до категорического неприятия. О.Вайнштейн отмечает, что мужской эротизм Нижинского содержал в себе «лишь самую незначительную толику маскулинности»³. Во внешней артистической интерпретации О.Вайншейн видит не феминность, а андрогинность облика Нижинского: «Движение к воплощению мужского начала в танце шло через размывание границ пола. Да и костюмы Нижинского – ленточки, цветочки, нити жемчуга на шее – скорее были воплощением андрогинности»⁴. Подобная визуальная картина соответствует промежуточному архетипу гомоэротического воображения по классификации И.С. Кона – «женственный, мягкий андрогин, полумужчина-полуженщина»¹. Особенностью подобной эстетики, считает Кон, является привилегия быть мужчиной, который способен затмить женщину.

В художественном течении авангардизм для нас интерес представляет творчество Марка Шагала. На символическом уровне концепт андрогинности у художника присутствует в ряде картин, где часто повторяется один сюжет: слияние двоих в одного целое². Приведем в пример описание андрогинного тела в заметках театроведа Н.Апчинской: «Синева моря и неба, в которой все оттенки синего, от голубого до фиолетового, сочетаются с просветами белого. На этом фоне изображены влюбленные, чьи фигуры соединены в одно вытянутое по вертикали тело, подобие изначального андрогинна»³.

В картинах художника много символов, связанных с библейскими сюжетами. Логично предположить, что мужчина и женщина у Шагалла олицетворяют Адама и Еву, в изначальном библейском мифе предстающих как единый человек: «И среди этих птиц, в Раю, которые поют до того, как заговорить, появляется человек, человек, сотворенный в образе мужчины и женщины, как гласит стих книги Бытия»⁴. По мнению критика Г.Башляра, «грёза об андрогине появляется на многих листах книги. Тела слиты воедино; они первородно едины, прежде чем разделиться. Глубоко задумавшись над этим, Шагал не разделяет мужчину и женщину в час искушения». Таким образом, до первородного греха мужчина и женщина существуют как гармоничное единое целое. Разделение Богом Адама и Евы выступает символом мщения, небесной кары. Андрогин в произведениях художника – непорочен, чист, счастлив. Появление в сюжете картин Шагала андрогинного животного Г.Башляр считает знаком того, что мир не безнадежно погружен в первородный грех – символом выступает андрогинное животное, и, следовательно, невинное: « когда Бог проклинает Еву…, перед женщиной, подавленной нарушенным обетом, Шагал нарисовал удивленного агнца. Это шагаловское животное, представляющее собой смесь осла и ягнёнка, животное-андрогин»¹.

На примере творчества Шагала мы выделяем иной визуальный концепт андрогинности, не привязанный к психофизическим особенностям. Тема андрогинности в живописи художника носит символический характер, специфика модели андрогина у Шагала заключена в уникальной интерпретации религии.

Таким образом, концепт андрогинность четко прослеживается в истории телесности. В античности андрогинный телесный канон выражен в культуре травести. В средние века визуализируется тело человека, лишенное признаков маскулинности и феминности. Андрогиния становится одной из моделей ренессансного искусства. Слияние мужских и женский черт в изображении человеческого лица характерно для живописи Леонардо да Винчи. Андрогинная телесность возрождается в русском балете в начале XX века. Необыкновенный артистизм Вацлава Нижинского восхищает западное элитарное искусство. Далее, опыты деформации человеческого тела представлены в искусстве модернизма, где телесность видоизменяется, но происходит скорее обыгрывание своего пола, чем стирание половых признаков. В России андрогинная телесность в христианском дискурсе актуализирована в творчестве Марка Шагала.

Уникальная модель андрогинности в истории телесности до ХХ века выявлена антропологами на примере социокультурных практик племен североамериканских индейцев бердашей, где андрогинность являлась частю общественного ритуала, в котором титул бердашей мог быть как привилегированным, так и маргинальным.