Международный фонд по работе с зарубежными диаспорами «россияне» комплексный мониторинг

Вид материала

Содержание

Анализ линейных распределений
Социально-демографические характеристики опрошенных
Относительная частота (в % к n=932)
Этно-конфессиональный состав
Социально-экономическое положение и социальное самочувствие
Взаимоотношения с титульным населением и местными властями
Рис. 2.11. Оценка частоты столкновения с ущемлением прав по национально-языковому признаку
Рис. 2.12. Индекс степени ущемления прав по различным ситуациям и доля респондентов, затруднившихся оценить степень ущемления
Политические ориентации и предпочтения
Языковые и культурные характеристики
Ожидания от России

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

Анализ линейных распределений

Объект исследования

Российская диаспора в Латвии, социально-демографический портрет.

Социально-демографические характеристики

Основные социально-демографические характеристики опрошенных представлены в следующей таблице:

Социально-демографические характеристики опрошенных

Характеристика	Значения	Относительная частота (в % к n=932)
Пол	мужской	47
Пол	женский	53
Возраст	до 24	7
	25-34	25
	35-54	39
	старше 55	28
Образование	неполное среднее	3
	среднее и средне-специальное	40
	высшее (в т.ч. неполное)	54

Этно-конфессиональный состав

Этнический состав русскоязычной диаспоры, по данным исследования, весьма однороден – 90% опрошенных русские.

Конфессиональный состав русскоязычной диаспоры несколько разнообразнее, хотя так же довольно однороден. 86% опрошенных причисляют себя к верующим. Из них 83% придерживаются православия, 9% - старообрядцы, 6% - католики.

Гражданство

По данным проведенного исследования, статус «неграждан» имеют 16% опрошенных. 10% имеют гражданство Российской Федерации. Небольшое число респондентов (20 человек, 2% от числа опрошенных) отметили, что имеют «двойное гражданство». Большинство участников опроса – 72% имеют гражданство Латвии.

Социально-экономическое положение и социальное самочувствие

Рынок труда и материальная обеспеченность

Что касается структуры занятости опрошенных представителей русскоязычной диаспоры, то в ней преобладают люди, работающие по найму на постоянной основе (61%). Следом за ними идут пенсионеры – 15%. 9% опрошенных периодически работают по краткосрочным контрактам. 5% занимаются индивидуальной трудовой деятельностью. Еще 4% - предприниматели, имеющие наемных работников. 4% - учащиеся. В остальные категории попало по 1% и менее от всех опрошенных («веду домашнее хозяйство», «безработный», «военнослужащий, сотрудник полиции»).

В разрезе профессиональной иерархии среди русскоязычной диаспоры Латвии, по данным опроса, лидируют специалисты среднего уровня – 35% опрошенных. 25% респондентов относят себя к квалифицированным специалистам; 14% - технический персонал. По 6% - руководители подразделений и квалифицированные рабочие. По 5% - руководители (главные специалисты) и неквалифицированные рабочие.

При этом необходимо отметить, что более половины опрошенных (58%) работает по своей основной специальности, а 7% - по профессии, полученной в результате переквалификации. 35% респондентов работает не по специальности.

На вопрос «Вынуждены ли Вы были менять свою профессию для получения работы?» 50% опрошенных ответили «не менял ни разу». 18% заявили, что меняли профессию один раз; 16% - два раза; еще 16% - три раза и более.

Основным источником доходов представителей русскоязычной диаспоры Латвии является заработная плата по основному месту работы и заработная плата по основному месту работы супруги(а) – 75% и 42% соответственно. Другими популярными источниками заработка являются заработная плата по основному месту работы взрослых детей – 12% и случайная подработка – 7%. На социальные пособия, пенсии родителей и работу по совместительству приходится по 5%. Менее 1% опрошенных в качестве одного из источников дохода указали проценты по вкладам.

Что касается самооценки респондентами своего материального положения, то она довольно пессимистична. Наиболее популярный ответ – денег достаточно для питания и одежды (41%). Вместе с тем, 27% заявили, что покупка большинства товаров длительного пользования не вызывает затруднений, а 14% - вообще ни в чем себе не отказывают. При этом, 17% опрошенных денег хватает только на питание. А 1% - не хватает даже для питания (Рис. 2.1).

Рис. 2.1. Оценка респондентами материального положения

Фактически, можно говорить о трех группах респондентов, разделяющихся уровнем материального достатка: (1) – материально «благополучные» - те, кто ни в чем себе не отказывает и у кого не вызывает сложностей покупка большинства товаров длительного пользования – таких 41%. (2) – «середняки» - те, кому денег достаточно для питания и одежды – 41%. (3) – «малоимущие» - те, кому денег хватает только на питание и одежду, либо не хватает даже на питание – 18%.

Сравнение оценки материального положения русскоязычных жителей Латвии в 2006 и 2004 годах показывает, что существенных изменений за это время не произошло. Различия в процентах не настолько существенны, чтобы можно было говорить о некой тенденции. Хотя можно отметить, что по данным 2006 года несколько увеличилось количество «благополучных» - видимо, за счет «середняков» (Рис. 2.2).

Рис. 2.2. Динамика оценки материального положения (2004-2006 гг.)

Необходимо отметить, что оценка своего материального положения сильно зависит от возраста респондентов (Рис. 2.3).

Рис. 2.3. Оценка материального положения респондентов в разных возрастных группах

Среди наиболее обеспеченных групп преобладают представители наиболее социально-активного возраста (25-34 и 35-54 года) – 59 и 50% соответственно. В возрастной группе до 24 лет преобладает «средняя» оценка своих доходов – 54%. Среди людей старше 55 лет 47% указали на средний уровень дохода, 41% - на низкий и только 12% - высокий.

Социальное самочувствие

Под социальным самочувствием в данном исследовании понимается характеристика восприятия русскоязычными жителями Латвии собственного положения в обществе, оценка человеком стабильности собственного существования и удовлетворенности социальной ситуацией. В ходе опроса респондентам предлагалось выбрать из списка высказывание, наиболее точно отражающее их нынешнее состояние. В итоге, наиболее популярным стал вариант «не все идет так хорошо, как хотелось бы, но мне удается преодолевать трудности» (51%). 21% опрошенных заявили, что «все идет хорошо». 23% - «жить очень трудно, но пока еще можно терпеть». 5% указали, что «терпеть такое бедственное положение уже невозможно».

Оценка своего социального самочувствия, в целом, повторяет оценку материального положения. Что касается динамики социального самочувствия, то необходимо отметить существенное улучшение ситуации по сравнению с 2004г..

Рис. 2.4. Динамика социального самочувствия (2004-2006 гг.)

Количество респондентов, считающих, что «терпеть такое бедственное положение вещей уже невозможно», сократилось с 20% до 5% (Рис. 2.4). Напротив, сильно возрос процент тех, кто считает, что «не все идет так, как хотелось бы, но мне удается преодолевать трудности» - с 27% до 51%. Кроме того, в 2006 г. в списке высказываний было «все идет хорошо» (21%) – в 2004 г. этого высказывания респондентам вообще не предлагалось.

Стоит отметить, что из-за несовпадений шкал ответов в 2004 и 2006 гг. возможны некоторые искажения между распределениями. Однако эти отклонения, скорее всего, не настолько существенны, чтобы на их основании можно было отрицать положительную динамику в оценках социального самочувствия русскоязычного населения Латвии. Что интересно, изменение социального самочувствия респондентов не сопровождалось изменением материального положения (см. выше).

Для удобства дальнейшего анализа (и из-за малочисленности одной из категорий) представляется возможным объединить тех, кто считает, что жить очень трудно, но можно терпеть, и тех, кто считает, что терпеть уже невозможно. В итоге мы получим три группы респондентов с разной оценкой социального самочувствия. Интересно, что возрастная дифференциация в оценках социального самочувствия выражена несколько сильнее.

Рис. 2.5. Оценка уровня социального самочувствия респондентов в разных возрастных группах

Среди возрастной группы до 24 лет люди с высоким уровнем социального самочувствия составляют 46% (Рис. 2.5). Далее, среди группы 25-34 – 29%; среди 35-54 – 21%; среди респондентов старше 55 лет – 6%. Соответственно уменьшению доли респондентов с высоким уровнем оценки социального самочувствия возрастает доля с низким уровнем: с 10% (до 24 лет) до 61% (старше 55 лет). По всей видимости, это связано с проблемами социальной адаптации к изменившимся условиям. В то же время, респондентам социально-активного возраста, в большинстве, удалось с той или иной степенью социального комфорта встроиться в изменившуюся ситуацию.

Представляется, что, хотя оценки социального самочувствия и материального положения и не тождественны друг другу, они должны находится в определенной взаимозависимости – чем выше респондент оценивает свое материальное положение, тем вероятнее то, что и уровень его социального самочувствия будет выше.

Рис. 2.6. Оценка респондентами с различным доходом своего социального самочувствия

Как видно на Рис. 2.6., действительно, процент респондентов с «хорошей» оценкой социального самочувствия в «высокодоходной» группе заметно выше среднего – 39%. Напротив, среди респондентов с низким доходом – 85% оценили свое социальное самочувствие как «низкое».

Социальные характеристики

На вопрос о том, в каких видах деятельности русскоязычные достигают наибольших успехов, иерархия ответов выстроилась следующим образом: в предпринимательстве – 43%; в торговле – 40%; в культуре, искусстве, спорте – 28%; в промышленности – 26%; в финансово-банковской сфере – 20%; в юридическо-правовой сфере – 18%; по 10% опрошенных выбрали образование, науку, здравоохранение и общественно-политическую сферу. 6% отметили госслужбу, 5% - сельское хозяйство (Рис. 2.7).

Рис. 2.7. Наиболее успешные сферы деятельности для русскоязычного населения Латвии

Следует отметить, что большинство «успешных» для русскоязычных видов деятельности довольно престижны и отличаются либо высоким необходимым образовательным уровнем (культура, искусство, юридическо-правовая сфера), либо высоким уровнем материального достатка (предпринимательство, финансово-банковская деятельность). Напротив, сельское хозяйство по «успешности» среди русскоязычных стоит в самом низу. Особо стоит отметить такие виды деятельности как образование, наука, здравоохранение (10%) и госслужба (6%). Эти виды деятельности также предполагают высокий образовательный уровень, однако они оказались внизу «пирамиды». Вероятно, это связано с государственной политикой латвийских властей. Даже при наличии необходимого образования, квалификации и опыта работы русскоязычным тяжело достигнуть успехов в указанных видах деятельности из-за языковых барьеров.

За прошедшее с 2004 года время существенных изменений в оценке успешных сфер деятельности русскоязычного населения не произошло. Тот факт, что в 2004 году все сферы деятельности «набрали» больший процент, чем в 2006 году, объясняется разницей в формулировке вопроса: в 2004 году респондентам предлагалось ответить по каждой сфере: «да» (русскоязычные достигают наибольших успехов), «нет» или «не знаю». В 2006 году респондентам просто предлагался список сфер, в котором они отмечали только те, в которых, по их мнению, русскоязычное население достигает наибольших успехов (Рис. 2.8).

Рис. 2.8. Динамика оценок наиболее успешных сфер деятельности для русскоязычного населения Латвии

Взаимоотношения с титульным населением и местными властями

Взаимоотношения русскоязычного и коренного населения – острая тема для прибалтийских стран. Вместе с тем, результаты проведенного опроса показывают, что для большей части респондентов эта тема не является острой. На вопрос «Как Вы оцениваете взаимоотношения между русскоязычным населением и людьми коренной (титульной) нации» 46% ответили – «нормальные». 23% назвали отношения «хорошими», 25% - «напряженными». 3% респондентов охарактеризовали отношения как «враждебные, неприязненные», еще 3% затруднились с оценкой.

Таким образом, в целом, отношения между русскоязычными и латышами можно оценить как нормальные: это самый поплуярный вариант ответа, а количество людей, оценивших отношения как «напряженные» практически совпадает и «уравновешивается» количеством людей, выбравших вариант ответа «хорошие». В свою очередь, доля тех, кто оценивает отношения как враждебные, неприязненные весьма мала. Было бы логичным объединить эту категорию с теми, кто оценивает отношения как «напряженные». После этого мы получим три вида оценок взаимоотношений: положительная, отрицательная и нейтральная (сюда же добавляются те, кто затруднился с оценкой).

Если же сравнивать полученные данные с данными опроса 2004 года, то, несмотря на разницу в формулировках вариантов ответа, наблюдается определенная положительная динамика.

Рис. 2.9. Оценка взаимоотношений между русскоязычным населением и титульной нацией в 2004 и 2006 гг.

Существенно сократилось число тех, кто оценивает отношения как «неприязненные» (Рис. 2.9). В то же время, увеличилось число положительных оценок (хотя это могло произойти и за счет разделения варианта «нормальные, хорошие отношения» на два отдельных закрытия.

Для получения более полной картины отношений русскоязычных и латышей респондентам предлагалось сопоставить положение русских и латышских семей: существует ли разница, кому легче (тяжелее) жить. Ответы на этот вопрос распределились следующим образом (Рис. 2.10).

Рис. 2.10. Оценка тяжести собственного положения по сравнению с положением представителей титульной национальности

Можно выделить две основных группы ответивших. Первые – те, кто указал, что национальность в данном случае роли не играет. Это наиболее популярный вариант ответа. Вторая категория – те, кто указывает на более тяжелое положение русскоязычного населения. Причем сюда можно отнести как тех, кто считает, что русскоязычным значительно тяжелее, так и тех, кто считает, что русскоязычным «немного тяжелее».

Что касается изменений в оценках тяжести собственного положения по сравнению с положением представителей титульного населения, то сопоставление с данными 2004 года представляется довольно затруднительным. В 2004 году респондентам не предлагался вариант «национальность роли не играет». Вместе с тем, в 2006 году этот вариант ответа стал наиболее популярным. Можно предположить, что в 2004 году часть респондентов, считавших, что национальность роли не играет, выбирали вариант «трудно оценить». Это объясняет разницу в более чем 30% по этому варианту ответа между 2004 и 2006 годами.

Вместе с тем определенная положительная динамика улучшения оценок своего положения по сравнению с титульным населением все же имеется. Так, если в 2004 году соотношение тех, кто указывал на более тяжелое положение русскоязычных семей (русскоязычным «значительно тяжелее» и «немного тяжелее»), и всех остальных равнялось 62% к 38%, то в 2006 году это же соотношение составило 49% к 51%.

Еще одним признаком, указывающим на проблемы во взаимоотношениях между русскоязычным и коренным населением является ощущение угрозы личной безопасности. Респондентам задавался вопрос: «Чувствуете ли Вы угрозу личной безопасности в стране проживания как представитель русскоязычной части населения?» Судя по ответам на этот вопрос, положение русскоязычного населения Латвии можно охарактеризовать как нормальное: 58% опрошенных не чувствуют никакой угрозы. 32% считают, что угроза незначительна, 7% затруднились с ответом, и только 3% указали на наличие сильной и постоянной угрозы.

Как и в предыдущем вопросе, здесь можно выделить две основные группы ответивших: тех, кто никакой угрозы не чувствует (58%) и тех, кто ощущает незначительную, либо сильную угрозу (32 и 3%).

Нарушения прав

В рамках исследования характеристика взаимоотношений с титульным населением и положения русскоязычного население Латвии, помимо общих оценок самих респондентов, подразумевала и вопросы, касающиеся фактического положения дел. В частности, респондентам предлагалось указать на проблемы, связанные с дискриминацией по национальному признаку в различных социальных сферах. Ниже приведены ответы респондентов на вопрос, сталкивались ли они (или члены их семей) с ущемлением своих прав по национально-языковому признаку, и если «да», то как часто и в какой сфере.

Рис. 2.11. Оценка частоты столкновения с ущемлением прав по национально-языковому признаку

Как видно из диаграммы, наиболее актуальной сферой нарушения прав русскоязычных жителей Латвии является прием на работу. Что же касается остальных сфер, то тут сложно предложить единый способ упорядочивания. Один из возможных способов – построение сводного индекса. Допустим, что один ответ «постоянно» равнозначен двум ответам «часто», а «часто», в свою очередь, равно двум «иногда». «Никогда» является полной противоположностью «постоянно». Если принять вес ответа «постоянно» за (1), то вес ответа «часто» будет равен (0,5), вес «иногда» - (0,25), а никогда – (-1). Доля затруднившихся ответить респондентов в данном случае будет служить своеобразным проверочным коэффициентом – чем он меньше, тем более сформированным является мнение населения. Если же доля затруднившихся с ответом велика, то это может свидетельствовать о том, что многим просто не доводилось оказываться в соответствующей ситуации (например, оформлять пенсию или приобретать жилье).

Рис. 2.12. Индекс степени ущемления прав по различным ситуациям и доля респондентов, затруднившихся оценить степень ущемления

Как видно из графика, относительно «дискриминационных лидеров» - ущемление прав при приеме на работу, в системе образования, в системе обслуживания, в общении с населением – мнение опрошенных сформировано. Иначе обстоит дело со сферами здравоохранения, жилья и пенсионного обеспечения. Здесь весьма велик процент затруднившихся ответь. Можно предположить, что либо, как уже говорилось выше, опрошенным не приходилось сталкиваться с данными социальными сферами и институтами, либо они, даже после контакта с соответствующими социальными институтами затрудняются определить уровень дискриминации. Последнее косвенно может свидетельствовать о низком уровне ущемления прав в соответствующих сферах.

Другим суммарным показателем уровня ущемления прав по национально-языковому признаку в Латвии могло бы стать распределение опрошенных по количеству выделенных ими сфер, в которых они постоянно либо часто сталкивались с ущемлением своих прав. После соответствующего преобразования, оказалось, что 35% опрошенных не выделили ни одной сферы, в которой их права ущемлялись бы часто или постоянно. 20% выделили одну сферу. Еще 38% - 2-4 сферы. 5-7 сфер, в которых постоянно или часто ущемляются их права, указали только 7% опрошенных.

Таким образом, говорить о репрезентативной группе наиболее ущемляемых русскоязычных жителей Латвии сложно. Вместе с тем, можно попытаться выделить наиболее острые сферы – 58% выделили от 1 до 4 сфер (из 7), в которых они постоянно или часто сталкиваются с ущемлением своих прав. Попробуем выделить «проблемные» сферы именно этой группы респондентов. С одной стороны, это должны быть не те люди, которых не устраивает все, и которые утверждают, что русскоязычное население дискриминируется «на каждом шагу». С другой стороны, они указывают на определенные ситуации, в которых их права ущемляются.

Рис. 2.13. Количество респондентов, постоянно или часто сталкивающихся с ущемлением своих прав в различных ситуациях (в % от числа тех, кто постоянно или часто сталкивается с ущемлением своих прав в 1-4 ситуациях, n=545)

Как видно из диаграммы, иерархия сфер по признаку «наиболее дискриминационных», в целом, повторяет аналогичную классификацию выше. Только «система обслуживания» и «система образования» поменялись местами (хотя различие между показателями этих сфер и там, и там не очень большое). Так как данная классификация выстраивалась по анализу респондентов, которые выделили 1-4 сферы ущемления своих прав, мы можем сделать вывод, что наиболее проблемными сферами для русскоязычных граждан в Латвии являются: прием на работу, система обслуживания, система образования и общение с местным населением.

Попробуем сопоставить данные 2006 и 2004 годов. В 2004 году список сфер, предлагавшийся респондентам для оценивания уровня дискриминации, был несколько иным. Кроме того, в 2006 использовались и иные степени оценки уровня ущемления прав. Поэтому возможно лишь частичное сопоставление.

Рис. 2.14. Доля респондентов, права которых нарушаются постоянно в различных ситуациях, в 2004 и 2006 годах

Как видно из Рис. 2.14, максимальная разница между показателями 2004 и 2006 годов не превышает 5%. Это незначительные колебания, которые могут быть связаны как с ошибкой выборки, так и с отличиями в методиках. Фактически же, разницы в ущемлении прав между 2004 и 2006 годами нет.

Политика местных властей в отношении русских

Кроме индивидуальных оценок положения русскоязычного населения и вопросов, касающихся ущемления прав в различных ситуациях, респондентам предлагалось дать характеристику политике местных властей в отношении русскоязычного населения. Для упрощения дальнейшего анализа было выделено три параметра, которые могли бы охарактеризовать политику латышских властей. Способствует ли политика власти в отношении русскоязычного населения:

притоку или оттоку русскоязычного населения;
ассимиляции или обособлению русскоязычного населения;
упрощению или усложнению условий въезда в страну для русскоязычного населения.

Первая и третья альтернативы были оценены респондентами однозначно: 98,5% ответивших на первый подвопрос указали на то, что политика латышских властей ведет к оттоку русскоязычного населения из страны (n=825), и 95,2% ответивших на третий подвопрос заявили, что власти усложняют условия въезда в Латвию для русскоязычных (n=598). Что касается второго подвопроса, то здесь мнение респондентов оказались не столь однозначным. Более того, 60% опрошенных вообще не ответили на второй подвопрос. В первом и третьем таких было 12% и 36% соответственно. Из ответивших на второй подвопрос 33% указали на то, что политика местных властей ведет к ассимиляции местного населения, а 68% выбрали вариант обособления.

Механизмы борьбы за права

При анализе положения русскоязычных граждан и ощущения ими степени личной безопасности важно понять, какие методы защиты своих прав эти граждане считают наиболее эффективными.

Респондентам было предложено выбрать из списка или предложить собственный вариант наиболее действенных методов защиты прав русскоязычных граждан. Так как респонденты могли выбрать несколько вариантов, общая сумма превышает 100%.

В представленной диаграмме механизмы борьбы за права русских отсортированы по популярности (Рис. 2.15). Более того, все представленные в таблице методы можно разделить на три группы по оценке их эффективности представителями русскоязычной диаспоры Латвии. В первую – наименее эффективную – группу входят обращения к российским и латышским властям (и тот, и другой вариант ответа набрали около 30%). Более эффективными методами являются обращение в международные структуры, проведение митингов и демонстраций, организация русскоязычных общественно-политических структур и выступления в СМИ (все варианты – около 40%). И, наконец, наиболее эффективным, с точки зрения опрошенных, методом является продвижение представителей русскоязычного населения в выборные органы власти (почти 50%).

Рис. 2.15. Доля респондентов, считающих различные меры защиты своих прав наиболее эффективными

В 2004 году респондентам был задан подобный вопрос, однако респондентам предлагались несколько иные меры, поэтому данные трудно сопоставить. В исследовании 2006 года воспроизводились лишь две меры. Первая - «обращение к властям страны проживания и к местным органам власти» - она была оценена как эффективная 16% респондентов в 2004 году и 28% – в 2006 году. Вторая – «митинги, демонстрации, забастовки» – оценивалась как эффективная 30% респондентами в 2004 году и 38% в 2006 году.

Вместе с тем, простой опрос на предмет оценки наиболее действенных мер борьбы за права еще не дает полной информации. Респондентам был задан ряд вопросов, позволяющих оценить их готовность пользоваться указанными мерами.

Так, один из вопросов касался существования у русскоязычного населения мотивации к объединению. В реальности объединение населения является первоосновой всех предложенных далее мер. 50% опрошенных заявили, что мотивация к объединению русскоязычных граждан в месте их проживания «безусловно есть». 40% - «скорее, всего есть». На долю других вариантов ответа приходится около 10%.

Другим показателем готовности русскоязычного населения является сегодняшний уровень участия в политической жизни страны. На этот вопрос ответили 736 респондентов (79%). В итоге, наиболее популярной формой участия стало голосование на выборах (74%). Весьма популярна и такая форма участия как массовые публичные акции (29%). Интересно, что на свое членство в политической партии указали всего 3% ответивших на этот вопрос, хотя продвижение русскоязычных представителей в выборные органы власти называлось в качестве наиболее действенной меры для борьбы за свои права.

Политические ориентации и предпочтения

Опрошенным предлагалось определить свою степень доверия различным общественным институтам. Ниже приведена сводная диаграмма уровня доверия респондентов различным социально-политическим институтам (Рис. 2.16).

Рис. 2.16. Доверие общественно-политическим институтам

В первых двух строчках представлены оценки доверия российским и латышским СМИ. Как видно из рисунка, различия в оценках не существенны. Большинство опрошенных доверяют средствам массовой информации лишь отчасти. Что же касается уровня доверия латышским политическим институтам, то тут ситуация несколько иная. Респонденты практически одинаково оценили степень доверия парламенту и правительству – степень доверия крайне низка. Только 1% от опрошенных в полной мере доверяют этим политическим институтам. В то же время, совсем не доверяют парламенту и правительству Латвии 48% опрошенных. Такой же процент респондентов – 48% - не доверяет и президенту Латвии. Однако у президента больше рейтинг доверия – ему полностью доверяют 10% ответивших. Лидером рейтинга доверия надо признать президента России – ему доверяют в полной мере 39%, а еще 40% - доверяют отчасти. Что интересно, доверие к президенту России не распространяется на другие российские политические институты. Около 40% вообще затруднились оценить свою степень доверия Государственной Думе и правительству России. Вероятно, это связано с недостатком информации о деятельности этих политических институтов.

Попробуем выделить полярные группы респондентов по уровню их доверия социально-политическим институтам Латвии. В первую группу попадут респонденты, полностью или частично доверяющие всем четырем социально-политическим институтам (СМИ, президенту, правительству и парламенту) (257 человек, 28% опрошенных). Во вторую – те, кто не доверяет ни одному из четырех институтов (100 человек, 11% опрошенных). Третью группу составят все остальные (575 человек, 62% опрошенных).

Кроме того, для дальнейшего анализа было бы интересным выделить группу людей, «политически ориентированных на Россию». Так как из российских политических институтов наиболее оцененным оказался президент России, выделим тех респондентов, которые одновременно «доверяют в полной мере» президенту России и «совсем не доверяют» президенту Латвии. Эта группа составляет 175 человек (20% от тех, кто оценил степень своего доверия обоим социальным институтам, n=851). Выделить группу «политически ориентированных на Латвию» (доверяющих президенту Латвии, но не доверяющих президенту России) не удалось – таких респондентов не оказалось.

Помимо оценки степени доверия различным социальным институтам респондентам предлагалось оценить общую политическую ситуацию в Латвии. 39% респондентов указали на то, что ситуация «напряженная», 7% - «кризисная». 21% опрошенных считает, что ситуация стабильная, 30% - «спокойная». В данном случае интерес для нас представляют две группы респондентов, давшие различные оценки политической ситуации. Первые охарактеризовали ситуацию как «стабильную» и «спокойную» (51%). Вторые – как «напряженную» и «кризисную» (46%). Нам представляется, что оценки политической ситуации должны быть напрямую связаны со степенью доверия президентам России и Латвии: группа «политически ориентированных на Россию» с большей вероятностью будет определять политическую ситуацию в Латвии как напряженную, кризисную.

Рис. 2.18. Оценка политической ситуации респондентами, «политически ориентированными на Россию».

Сравнение уровней доверия различным социальным институтам в 2004 и 2006 годах возможно только по трем институтам: российские СМИ, СМИ Латвии и правительство Латвии; и по трем степеням оценок: «полностью доверяю», «совсем не доверяю» и «затрудняюсь ответить».

Рис. 2.19. Доверие общественно-политическим институтам в 2004 и 2006 гг.

Языковые и культурные характеристики

Владение языком титульной нации

Почти половина опрошенных владеют латышским языком в полной мере. Еще 40% владеют языком «отчасти». Около 12% опрошенных языком не владеют, однако 6% изучают язык в настоящее время, а 6% не собираются его изучать.

В 2004 году показатели владения государственным языком были несколько иными (Рис. 2.20). Как видно из диаграммы, «прирост» хорошо знающих латышский язык за 3 года составил 8%. Это не так уж и много, учитывая возможную ошибку выборки и различие методик. С другой стороны, на 5% уменьшилось количество не владеющих языком. Что интересно, эта цифра примерно равна числу тех, кто изучает язык в настоящее время – 6%.

Рис. 2.20. Степень владения латышским языком в 2004 и 2006 гг.

Оценка респондентами своего уровня владения латышским языком подтверждается и «встроенностью» опрошенных в общественную жизнь. Большинство опрошенных регулярно получает информацию из латышских средств массовой информации. Почти половина опрошенных время от времени посещает кинотеатры, театры, концерты. А 40% редко, но все же посещают выставки и музеи.

Рис. 2.21. Оценка частоты использования различных форм участия в культурной жизни Латвии

Вместе с тем, несмотря на то, что большинство опрошенных в той или иной степени владеют латышским языком, в семье общение идет, в основном, на русском – на это указывают 97% опрошенных. Только 2% указали на то, что общаются дома на двух языках, на латышском в семье общается менее 1% опрошенных.

Что интересно, доминирование русского языка сохраняется и у детей. На вопрос о владении несовершеннолетними детьми (внуками) русским и латышским языками ответы распределились следующим образом (Рис. 2.22).

Рис. 2.22. Уровень владения русским и латышским языком детьми и внуками

Интересно, что в 2004 году на вопрос «Сохраняется ли у Ваших детей свободное владение русским языком?» только 84% ответили, что «да, он остается для них родным». 16% указали на возможные проблемы из детей с русским языком. Однако данные 2006 года эти опасения не подтверждают.

Возможно, сохранению русского языка способствует не только семья, но и школа – по данным опроса, преподавание там, в основном ведется либо на русском и латышском (83%). У 10% ответивших на вопрос респондентов дети или внуки обучаются на русском языке. У 5% - на латышском языке, еще у 2% - на другом.

Сравнение с данными 2004 года показывает, как активно идет в Латвии школьная реформа.

Рис. 2.23. Язык преподавания в школе, где учатся дети или внуки респондентов, в 2004 и 2006 гг.

Все большее количество русских школ переходят на смешанное преподавание. Вместе с тем, пока это не оказало существенного влияния на знание русскоязычными детьми своего языка. Однако следствия школьной реформы, скорее всего, пока просто не проявились, и со временем результат может быть гораздо более удручающим.

Подтверждением этому может служить и тот факт, что уже сегодня большинство русскоязычных семей не ориентированы на то, чтобы дать своим детям высшее образование в России. Большинство опрошенных предпочли бы, чтобы их дети получали высшее образование именно в Латвии (54%). 20% предпочли бы отправить своих детей в одну из стран ЕС. Россию в качестве возможного места получения образования отметили только 6%.

Таким образом, несмотря на сохранения русского языка как языка общения, даже русскоязычная часть общества больше ориентирована на то, чтобы дети получали образование (а, следовательно, интегрировались) в европейское общество.

Ожидания от России

Одной из основополагающих характеристик русскоязычной диаспоры являются ее отношения с Россией – если русскоязычное население Латвии абсолютно не ориентированно на Россию, на получение оттуда информации, на культурный обмен, на коммуникацию и пр., то и говорить о диаспоре сложно.

Информированность о происходящем в России

Для начала важно понять, откуда русскоязычное население Латвии получает информацию о России (Рис. 2.24).

Рис. 2.24. Оценка частоты использования каналов получения информации о России

Чаще всего для получения информации о происходящем в России используются местные СМИ. В то же время, опрошенные весьма активно и регулярно пользуются российскими СМИ и Интернетом. Время от времени информация о России доходит через друзей и знакомых из Латвии. Наименее используемым каналом информации являются друзья и знакомые в России.

Для того, чтобы составить иерархию каналов получения информации объединим две градации: регулярное использование и использование «время от времени». Результаты ранжирования каналов по этому каналу представлены на Рис. 2.25.

Рис. 2.25. Источники информации о России, которые используются респондентами регулярно или время от времени

Что касается непосредственных связей с Россией, довольно многие указывают на наличие соответствующих контактов. 43% заявили, что имеют родственников в России, у 48% в России есть друзья, с которыми они поддерживают отношения, а у 17% имеются деловые контакты с гражданами Российской Федерации.

Несмотря на наличие и использование такого количества каналов информации, многие опрошенные указывают на то, что хотелось бы, чтобы информации было больше – таких 60%. 35% считают, что располагают информацией в достаточной мере.

При этом сами респонденты в России бывают не так уж и часто. 55% опрошенных вообще ни разу не были в России за последние 10 лет. 14% были один раз, 20% - несколько раз, 7% - бывают в России время от времени. И только 4% бывают в России часто.

Те респонденты, кто в последние 10 лет был в России, так определили основные цели своих поездок: 58% - в гости к друзьям, родным; 11% - туризм, отдых.

Переселенческий потенциал

В июне 2006 года в России президентом был подписан Указ «О мерах по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом». Одной из задач данного исследования было выявление переселенческого потенциала.

Как показали данные опроса русскоязычного населения Латвии, большинство не имеют четкого представления о начинающейся программе по переселению российских соотечественников. Только 11% заявили, хорошо знакомы с этими решениями. 35% вообще впервые слышат о подобной программе, а 54% «что-то об этом слышали».

Более того, как показал опрос, русскоязычное население не настроено на переезд в Россию. Только 5% заявили, что хотят переехать в Россию и делают все для реализации своего желания. 12% опасается возможных трудностей. 13% обсуждают вопрос с переездом. У 70% желания переезжать в Россию нет.

В 2004 году респондентам предлагалось ответить на следующий вопрос: «Вы бы хотели вернуться в Россию, если бы представилась такая возможность?». Сравнение с данными 2004 года несколько затруднено из-за разности формулировок, однако в целом резких изменений с того времени не наблюдается.

Рис. 2.26. Наличие желания переехать в Россию в 2004 и 2006 гг.

Единственное существенное отличие – рост тех, у кого желания переезжать нет (Рис. 2.26). Из этого можно сделать вывод, что за прошедшее с момента распада Советского Союза время большинство тех, кто хотел переехать из Латвии в Россию – сделали это.

Что касается оценки предложенных Россией мер по добровольному переселению, то только 17% опрошенных считают их необходимыми и своевременными. 26% указали на запоздалость этих мер. 28% не верят в то, что программа переселения будет осуществлена на практике. А 29% уверены, что российским соотечественникам за рубежом это не нужно.

В итоге, только 7% опрошенных заявили, что готовы воспользоваться открывающейся программой по добровольному переселению. 63% затруднились с ответом, а 30% заявили, что не готовы. Интересно отметить, что не удалось обнаружить никаких характеристик, общих для тех, кто готов воспользоваться программой по переселению. В этой группе представлены как молодежь, так и люди среднего и пожилого возраста, как мужчины, так и женщины, семейные и «одиночки». Не влияет на выбор и степень владения латышским языком, материальное положение, самооценка нынешнего состояния дел, поездки в Россию и наличие в России родственников.

Выводы

55% опрошенных за последние 10 лет ни разу не были в России. 70% заявили, что у них нет желания переехать в Россию жить. Только 7% заявили, что они или их знакомые могли бы воспользоваться объявленной российскими властями программой по добровольному переселению соотечественников из-за рубежа.
Существуют, как минимум, 4 сферы, в которых наиболее заметно ущемление прав русскоязычных граждан в Латвии: прием на работу, система обслуживания, система образования и общение с местным населением. Вместе с тем, 35% не отметили ни одной социальной сферы, в которой бы их права ущемлялись часто или постоянно. И только 7% отметили 5-7 таких сфер из 7 предложенных в исследовании.
В Латвии уже заметны результаты проводимой школьной реформы: процент респондентов, у детей которых преподавание ведется на русском языке сократился с 41% до 10%. В то же время, с 41% до 83% выросло число ответивших, что в их школе смешанное преподавание.
Только 6% опрошенных хотели бы, чтобы их дети получали высшее образование в России.
Большинство опрошенных солидарны в том, что политика латвийских властей в отношении русскоязычного населения направлена на усложнение условий въезда для русских и отток русскоязычного населения из страны. Вместе с тем, дихотомия «чему способствует политика латышских властей: ассимиляции или обособлению» вызвала у респондентов наибольшие трудности.
28% оценивают отношения между русскоязычным и титульным населением как «негативные». 23% - позитивные. Нейтральные оценки дали 49% респондентов. С 2004 года оценки взаимоотношений русскоязычного и титульного населения Латвии заметно улучшились.
49% опрошенных считает, что их положение и положение других русскоязычных семей в Латвии значительно тяжелее, чем положение латышей.
35% респондентов заявили, что, живя в Латвии, чувствуют угрозу личной безопасности в стране проживания как представители русскоязычной части населения.
50% считают, что русскоязычного населения Латвии безусловно есть мотивация к объединению.
Существует довольно значительная группа людей (около 20%), которая «политически ориентирована на Россию» - для представителей этой группы одновременно характерно полное доверие президенту России и полное недоверие президенту Латвии.
28% опрошенных в полной мере или частично доверяют всем четырем социально-политическим институтам Латвии (СМИ, президенту, правительству и парламенту). 11% не доверяют ни одному из перечисленных институтов.
46% опрошенных считают, что политическая ситуация в Латвии напряженная, кризисная.

Blog