Международный фонд по работе с зарубежными диаспорами «россияне» комплексный мониторинг

Вид материала

Реферат

Содержание Результаты экспертного опроса Результаты фокус-групп В качестве респондентов выступили лидеры и актив организаций и объединений российских соотечественников. Результаты количественного исследования

Подобный материал:

• Уважаемые коллеги!, 63.47kb.
• Информационное письмо, 25.22kb.
• Реферат по мэо на тему: Международный Валютный Фонд, 840.28kb.
• Отчет о работе некоммерческой организации «Алтайский фонд микрозаймов» в 2010 году, 49.56kb.
• Международный Фонд защиты свободы слова «Адил соз», 557.04kb.
• Международный Фонд защиты свободы слова «Адил соз», 753.29kb.
• Международный Фонд защиты свободы слова «Адил соз», 641.07kb.
• Московский фонд "россияне", 1625.95kb.
• Н. д кондратьева Международный фонд Н. д кондратьева и Российская академия естественных, 13.13kb.
• Public Affairs Center: (095) 945-69-48 Fax: (095) 945-78-99 семинар, 11.51kb.

Выводы

Рассмотрение некоторых ключевых параметров, характеризующих положение русскоязычной диаспоры в Германии. Были обнаружены некоторые тенденции, которые позволяют глубже прояснить процессы, происходящие в русскоязычной диаспоре Германии.

Анализ оценок степени ущемления прав русскоязычного населения в целом по ряду ситуаций и, в частности, при приеме на работу показал, что те люди, которые должны были бы себя чувствовать более комфортно (например, имеющие высокий доход, знающие в совершенстве язык, включенные в социально-культурную жизнь), в действительности чаще говорят об ущемлении своих прав по национально-языковому признаку. Одним из возможных объяснений является то, что именно они имеют самые большие притязания, которые не оправдываются. Подобные неудачи, в свою очередь, самими респондентами объясняются ущемлением своих прав. Ярче всего это можно пояснить на примере национальности. То, что многие русскоязычные представители диаспоры являются немцами по национальности, заставляет их ожидать легкого вхождения в германскую среду, однако этого не происходит, поскольку сами граждане Германии не воспринимают русских немцев как равных. Это, скорее всего, верно и относительно других качеств, наличие которых позволяет их носителям ощущать большие возможности, но реально не всегда приводящие к успеху.

Большинство рассмотренных факторов оказалось связанным с оценкой отношений между русскоязычным и титульным населением. Так, практически все немцы по национальности (88%) оценивают отношения между русскоязычным и титульным населением как хорошие или нормальные (в среднем по выборке этот показатель равен 63%). Кроме того, 84% встроенных в социально-культурную жизнь страны и 83% тех, кто оценил свой доход высоко, также оценивают эти отношения как хорошие и нормальные. Что же касается негативной оценки отношений, то чаще всего о напряженном/враждебном отношении говорили респонденты с низким доходом (39%) и евреи (37%). При этом в целом среди опрошенных была достаточно низка доля тех, кто оценивает отношения в негативном ключе – около 24%.

Все рассмотренные факторы оказались связанными с тем, как респондентами оценивается свое положение по сравнению с титульным населением. Было обнаружено несколько зависимостей. Так, с ростом дохода респондента падает вероятность того, что положение русскоязычного населения будет оценено как значительно более тяжелое. Кроме того, категория имеющих низкий доход оказалась практически единодушна в оценках положения русскоязычного населения: 79% отметило, что русскоязычным жить значительно тяжелее. При этом реже всего говорят о значительно более тяжелом положении русскоязычного населения те, кто в полной мере владеет немецким языком: соответствующая доля равна всего 18%. Кроме того, были обнаружении и другие существенные различия. В частности, оказалось, что среди приехавших в Германию до 1999 года заметно меньше тех, кто оценивает положение русских как значительно более тяжелое, - около 25%. При этом больше половины приехавших позже (51%) согласны с тяжелым положением русскоязычной диаспоры.

Рассмотрение оценок существования мотивации к объединению русскоязычного населения в Германии позволило выявить некоторые тенденции. Так, эти оценки существенно зависят от возраста: чем респонденты моложе, тем больше их уверенность в том, что мотивация к объединению русскоязычного населения есть. Так, все представители молодежи (91%) согласились с тем, что такая мотивация существует. А пожилые люди (старше 55 лет) чаще всех говорили о том, что мотивации нет (59%). Также стоит отметить, что безработные и имеющие среднее образование в целом достаточно часто отмечали отсутствие мотивации. Кроме того, многие факторы оказались слабо связанными с оценкой мотивации к объединению. К ним относится пол, доход, знание языка и включенность в социально-культурную жизнь Германии.

На уровень доверия социально-политическим институтам Германии рассмотренные факторы влияют достаточно слабо. Самая сильная связь обнаружена между включенностью в социально-культурную жизнь страны и доверием институтам: 62% «включенных» в социокультурную жизнь страны доверяют институтам, тогда как соответствующая доля по опрошенным в целом равна 42%. Однако эта связь объясняется сходной природой рассмотренного признака и фактора. Других же явных тенденций выявлено не было, речь шла скорее о некоторых особых категориях опрошенных. Так, очень высокая доля доверяющих институтам была обнаружена среди молодежи в возрасте до 24 лет (57%). В остальных же выделенных классах (по уровню образованию, доходу, национальности) соответствующая доля не превышала 50%, то есть различия присутствовали, но не в очень выраженной форме.


ЛАТВИЯ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРТНОГО ОПРОСА


В экспертном опросе, проведенном в Риге, в качестве респондентов выступили представители общественных организаций, политических партий и движений различной ориентации, руководители русскоязычных СМИ, ученые и эксперты. Опрос проводился в сентябре 2006 года.

Проведенный экспертный опрос позволили выявить некоторые новые тенденции в динамике политического поведения российской диаспоры Латвии по сравнению с итогами комплексного мониторинга 2004 года.

Большинство участников опроса из числа российских соотечественников отметили четкую взаимосвязь между своим социально-экономическим положением, уровнем адаптированности к новым реалиям, в том числе, связанным со вступлением страны в Евросоюз и характером политических предпочтений. Наиболее типичной оказалась следующая оценка:

"В начале и даже в конце 90-х годов нам терять было нечего в материальном плане, и мы могли идти на баррикады и протестовать против режима. Сейчас мы занимаем другую социальную нишу и бороться с властью, подставляя под удар свое материальное благополучие и статус в обществе мы не хотим."

Еще более резкую позицию занимают те представители русскоязычной общины Латвии, которые добились серьезных успехов в бизнесе, либо имеют в обществе достаточно высокий социальный статус. Эта категория респондентов, в том числе, те, кто еще в 2004 году высказывали резкое недовольство политикой властей в отношении школьной реформы и не возражала против участия их детей в акциях протеста.

"Пока наши соотечественники стояли на баррикадах, мы заняли в стране серьезные экономические позиции, а некоторые русские даже "купили небо".(намек на известную семью русских предпринимателей, оформивших небо над аэропортом Риги в частную собственность).

В целом, оценки социально-экономического положения российской диаспоры весьма противоречивы, но существование явной зависимости продвижения в обществе, особенно на уровне государственной службы от этнической принадлежности, отметили 70 процентов респондентов.

По высказанным оценкам в латвийском обществе сохраняется недоверие к представителям нетитульной национальности, особенно к русским.

"Российская диаспора продолжает восприниматься как фактор риска, как возможный оплот нелояльного поведения. Поэтому любые шаги к ее консолидации трактуются властями в одном ключе формирования "пятой колонны".

"Обидно, что все-таки интеграция пошла по пути латышизации и большинство русских с этим смирилось".

Во-вторых, фактическое поражение оппозиционных партий и общественных движений в ходе протестных акций весной 2004 года (прежде всего, ЗАПЧЕЛ) вызвало резкое разочарование русскоязычного электората в самой возможности успеха подобных действий.

Большинство опрошенных связывает поражение протестных акций с половинчатой позиций лидеров ЗАПЧЕЛ, не оказавшей должной поддержки Штабу по защите русских школ и усмотревших в них конкурентов на выборах в Европарламент. Часть опрошенных, анализируя ситуацию, отмечали, что руководство ЗАПЧЕЛ, в первую очередь, Т.Жданок использует подобные акции и саму политическую деятельность для удовлетворения личных политических амбиций.

"Выслали Александра Казакова и все пошло на спад ".

"Акции протеста были использованы ЗАПЧЕЛ в целях привлечения электората".

"Надо было идти до конца и требовать отставки правительства"

"Молодежь, детей просто использовали и сразу после победы ЗАПЧЕЛ на выборах в Европарламент забыли. А школьная реформа как шла, так и идет ".

Подтверждением подобных выводов о наличии новых тенденций в предпочтениях российского электората является крайне низкие результаты, полученные ЗАПЧЕЛ на прошедших в 2006 году парламентских выборах и неожиданный, как для российских, так и для латвийских аналитиков успех политического объединения "Центр Согласие".

Фактически, Центр Согласие использовал те же лозунги, включая обращения к русскоязычному электорату, которые традиционно были характерны для ЗАПЧЕЛ, но озвучивались они не от имени радикально настроенных маргинальных слоев российской диаспоры, а от вполне благополучных слоев российского и латвийского электората.

Впервые в политической истории современной Латвии успех на парламентских выборах был одержан центристской партией, что говорит о тенденции к смягчению существующего в обществе со времен распада СССР деления на правые и левые партии.

Традиционно это противостояние выражалось в лозунгах: "Русские идут!" и "Латыш, не сдавайся!". Итоги парламентских выборов 2006 года показали, что формируется некая третья сила, объединяющая и русский, и латвийский электорат, ставящая вопросы соблюдения прав человека и ориентирующаяся на борьбу за соблюдение Латвией общеевропейских стандартов.

По оценке экспертов, принимавших участие в опросе, грядущая смена поколения избирательного электората (в скором будущем большинство избирателей будут составлять люди, выросшие в условиях независимой Латвии, для которых проблема владения титульным языком и вопрос приобретения гражданства не столь актуальны) приведет к снижению популярности оппозиционных партий, строящих свою доктрину сугубо на этнокультурных компонентах.

Однако, по оценкам тех же экспертов, на выборах 2006 года эта тема была еще весьма актуальна, но что характерно, именно центристам удалось использовать ее эффективно. То-есть, речь идет не столько о разочаровании в лозунгах и потере ими актуальности, сколько в снижении популярности конкретных лидеров.

Тем не менее, по оценкам респондентов, из числа поддержавших на выборах Центр Согласие, фактическое поражение ЗАПЧЕЛ на выборах не носит тотального характера и на муниципальных выборах, которые более значимы для избирателей Латвии, ситуация может качественно измениться. Проблема ущемления прав нетитульного населения остается, а значит, сохраняется социальная почва для формирования радикальных партий.

В этой связи, респондентам был задан вопрос об эффективности деятельности депутатов Европарламента в плане отстаивания интересов русскоязычного населения. Оценки разделились. Две трети респондентов полагает, что эта работа и не может быть особо эффективной, поскольку один депутат ничего решить не может. Но было высказано и мнение следующего характера:

"Т. Жданок не соответствует требованиям, предъявляемым к политикам европейского уровня. Вместо работы на латвийском направлении, она занимается структурированием русских партии, русских альянсов и т.п., которые на деньги Правительства Москвы собирают маргиналов, но уже "европейского масштаба ".

Отдельный блок вопросов был задан по оценке деятельности России в плане взаимодействия с политическими партиями Латвии, как на уровне межпартийных и парламентских связей, так и на уровне взаимодействия экспертных сообществ.

Проведенный экспертный опрос показал, что в латвийском обществе за последние два года сложилось мнение: Россия потеряла интерес к странам Балтии. А, соответственно, и к тем процессам, которые происходят в сфере политической деятельности российской диаспоры. Наиболее типично следующее высказывание:

"Россия уже давно реально не влияет на процессы в российской диаспоре Латвии. Да и ЗАПЧЕЛ активно дистанцируется от России, позиционирует себя как партия Евросоюза".

Новой тенденцией является и то, что поддержка того или иного политика Москвой уже не воспринимается как гарантия успеха у русского электората. Причин здесь несколько. Во-первых, сами политики, в том числе выступающие за развитие российско-латвийских отношений, заявляют о своей независимости от московского административного и иного ресурса.

Более того, накануне парламентских выборов лидеры партий, выступающих в поддержку интересов российской диаспоры, крайне критично оценивали деятельность российских структур, особенно т.н. политтехнологов по взаимодействию с политическими партиями Латвии.

В среде российских и латвийских экспертов распространено также мнение, прозвучавшее в ходе экспертного опроса, что представители российских ФПГ оказывают материальную поддержку всем политическим партиям и движениям Латвии, независимо от их политической ориентации. В принципе, это заявление вполне соответствует действительности. Равно как и мнение, что крупные латвийские бизнес-структуры, включая Парекс, финансируют все латвийские партии, включая ЗАПЧЕЛ.

Также, в латвийских СМИ регулярно циркулирует информация о неких кругах в российских эшелонах власти, оказывающих административную поддержку т.н. правым партиям Латвии, представляющим интересы нефтяного и транзитного лобби. Таким образом, большинство опрошенных полагают, что никакой единой линии в России относительно поддержки той или иной политической силы нет.

Оценивая причины поражения ЗАПЧЕЛ на парламентских выборах (партия еле дотянулась до шестипроцентного барьера), респонденты отмечали, что процесс снижения популярности данного политического движения находится только в начале. В свою очередь рост популярности центристов говорит о том, что процесс резкой поляризации общества, чем всегда отличалась Латвия пошел на убыль. Хотя, проблемы безгражданства, дискриминации русскоязычного населения остались.

Отдельно был поставлен вопрос о возможности и перспективах существования в Латвии т.н. этнических партий.

Вопрос о закономерности и возможности существования этнических партий в странах Балтии, похоже, с повестки не снят. В экспертном опросе участники отмечали, что с одной стороны это обусловлено тем, что титульные партии так и не решили социальных вопросов русской общины. С другой стороны, тема безгражданства и отсутствия равных возможностей не сошла с повестки дня.

Следует отметить, что тема отсутствия равных возможностей вообще характерна для любого общества, тем более для условий рыночной экономики. Но в балтийских государствах эта тема накладывается на отсутствие равных возможностей по причине поражения в правах значительной части населения


РЕЗУЛЬТАТЫ ФОКУС-ГРУПП


Фокус-групповые исследования проводились в трех местах компактного проживания российской диаспоры: г.Рига (около 720 тыс. жителей, из них – около 320 тыс. – русские); г.Даугавпилс (около 108 тыс. жителей, из них – 54 процента – русских); г.Лиепае (более 50 процентов – русских).

В качестве респондентов выступили лидеры и актив организаций и объединений российских соотечественников.


По оценкам респондентов, возможность отстаивания своих интересов через участие в политической жизни страны для представителей российской диаспоры затруднена, т.к. в выборах могут участвовать только граждане Латвии. В связи с этим политическая жизнь российской диаспоры поляризована. Лица, имеющие гражданство, хорошо владеющие государственным языком, которым легче быть интегрированными в общество, имеют свои политические ориентиры, отличные от политических предпочтений остальных категорий диаспоры. Эти ориентиры менее радикальны, чем у «неграждан».

В результате у «неграждан» основным мотивом для возможной консолидации в рамках диаспоральных структур, в том числе общественно-политической направленности, пока остается этническая солидарность. Как следствие, предпочтение отдается партиям и политикам, ставящим вопросы соблюдения прав не титульного населения.

Как сложившийся феномен респонденты отмечают, что получив статус гражданина, человек утрачивает мотивацию к поддержке радикальных политических партий и движений, типа ЗАПЧЕЛ, и переориентируется на достижение финансово-материального благополучия. Рост количества категории т.н. адаптированных русских был отмечен респондентами и был предъявлен, как подтверждение невозможности наладить диалог между различными социальными группами российской диаспоры.

Участник фокус-групп высказали разочарованность в эффективности радикальных форм протеста против нарушения прав русскоязычного населения в Латвии. Говорилось о том, что после 2004 года и неудачной борьбы против введения школьной реформы радикальные акции протеста маргинализировались и уже не удастся привлечь такого количества участников. При этом констатировалось, что проблемы соблюдения прав человека остались.

Оценивая возможности консолидация российской диаспоры Латвии, респонденты достаточно скептически высказывались на эту тему, отметив не только разницу интересов представителей различных слоев диаспоры, но и неопределенность понятия «соотечественник». Наиболее характерны были следующие высказывания в ходе дискуссии:

«Если у евреев – соотечественники евреи, то у нас и русские, и украинцы, и белорусы. Тот же латыш может быть соотечественником. Так сложно объединять».

«Не понятно, что этот статус дает и как привлекать людей в общину».

Особо отмечалось отсутствие объединяющей идеи, единого интереса, который мог бы сплотить российскую диаспору. Характерно, что идея Русского мира так и осталась не понятной значительной части диаспоры. Представляется, что основная причина этого – неуклюжие действия некоторых московских чиновников, исходящих из принципа: «надо делать хоть что-то».

Характерно, что сами участники фокус-групп не смогли определить, в чем такая идея может заключаться, отметив, что борьба против дискриминации русскоязычного населения для всей российской диаспоры объединяющим фактором быть не может.

«Как только человек заводит свой бизнес или пробивается в жизни, его проблемы других русских, не имеющих гражданства, перестают волновать».

«Русские в Латвии разные. Некоторые ассимилировались и ничем не отличаются от латышей».

Что касается русского языка, как возможного объединяющего фактора, то респонденты говорили, что это, скорее, фактор объединения разных национальностей Латвии, чем выделения какой-то определенной категории. Говорилось и том, что на русском языке можно общаться и с местным населением, а интерес к русской культуре и информации из России местное население проявляет не меньший. Свидетельство этому – постоянные выступления «звезд» из России, организации фестивалей, научных конференций и т.п.: «для активизации политической деятельности необходимо запустить механизмы формирования такой идеи, чтобы людям стало понятно для чего, для кого и как им объединяться».

Респонденты отмечали, что за весь период существования было две основных объединительных идеи: консолидация в защиту прав и консолидация на основе идеи структурирования «Русского мира». И обе остались до конца не реализованными. Первая – в силу внутренних причин, вторая – в силу половинчатости позиции России, декларировавшей идею, но не разработавшей механизмы ее реализации.

Характерно, что никто из респондентов даже не вспомнил про существование МСРС – структуры, на которую Правительством Москвы был брошен колоссальный финансовый ресурс, причем, именно как на механизм собирания Русского мира.

В целом, следует отметить, что по сравнению с аналогичным опросом 2004 года чувствуется большая закрытость респондентов, явно выраженное чувство недоверия к тому, что результаты исследования могут что-то реально изменить, усталость от ожиданий, что Россия реально захочет повлиять на ситуацию, в том числе, и в плане консолидации диаспоры. Очевидно, что это объясняется отсутствием реальной реакции властей на выводы предыдущего мониторинга (кроме одобрения его результатов на уровне Правительственной Комиссии по делам соотечественников, проживающих за рубежом) и постоянными «разборками» между различными структурами в России, занимающимися «балтийской темой». В результате, у людей создается мнение, что никакой единой позиции в России нет, а все пущено на самотек.

Иными словами, есть определенная «вилка» между завышенными ожиданиями от российской стороны и накопленным опытом. Респонденты отмечали, что потенциально Россия может и должна стать основным фактором консолидации российской диаспоры, но на практике этого нет.

Говоря о факторах, влияющих на процессы в российской диаспоре Латвии респонденты отметили также, что «разношерстность» и «бульварность» существующей в Латвии русскоязычной прессы не позволяет ей стать консолидирующим фактором. С одной стороны, отмечалось, что русскоязычные СМИ довольно часто ставят вопросы, актуальные для диаспоры, но они существуют как коммерческие проекты и, соответственно, не могут быть самостоятельны в выборе своих политических предпочтений.

Некоторые опрошенные говорили о необходимости создания общего печатного органа, в котором можно было бы «без личностного эгоцентризма лидеров, группового эгоцентризма отдельных организаций и политических движений внутри диаспоры, политической конъюнктуры, обсуждать формы и механизмы консолидации, модели сотрудничества с Россией, международными организациями». Решение вопроса создания такого, объединяющего всю диаспору печатного органа, респонденты связывают опять-таки с российским государством.

Однако, значительная группа респондентов отметила, что российские СМИ Латвии являются коммерческими структурами, завязаны на интересы определенных политических партий и движений, чей заказ в конечном итоге и выполняют. Достаточно сдержанно оценивается и возможность информационного вмешательства России, поскольку, во-первых, местные официальные структуры попросту не допустят существование такого печатного органа, а, во-вторых, нет гарантий что этот печатный орган окажется конкурентоспособным.

«Весьма показательный пример – история с «Панорамой Латвии». Жданок до сих пор поминают, что она взяла какие-то деньги у России».

Многие респонденты отмечают, что единственной реальной силой, которая смогла бы активизировать процессы консолидации, убедить/привлечь/заставить отдельные организации и объединения российской диаспоры, в первую очередь, их лидеров отказаться от эгоцентрических устремлений, от конкурентной борьбы с другими диаспоральными структурами является Россия. Не секрет, что наиболее влиятельные организации и объединения российской диаспоры получают поддержку из России и дающая сторона вполне могла бы, как они полагают, при желании определить соответствующие «правила игры».

Однако, участникам опроса хорошо известно о раздрае, который существует в самой России, между различными структурами, реализующими программы по взаимодействию с российской диаспорой. Участники опроса отмечали, что какие-то организации поддерживают федеральные органы власти России, а кто-то ориентируется на контакты с муниципальными структурами. В результате, единства нет и поддерживается это тем, что «поддержкой соотечественников из России занимаются все, кому не лень».

Важным фактором, препятствующим консолидации диаспоры, по мнению респондентов, выступает и отсутствие у большинства организаций и объединений диаспоры собственных помещений. В качестве оптимальной модели такого этнокультурного пространства респонденты называют «Русский дом» - хозяйствующий субъект имеющий небольшую гостиницу, помещения для конференций, образовательных и культурных мероприятий.

Респонденты отмечают, что такие дома должны появиться не только в Риге как столице, но и на всех территориях масштабного и компактного проживания русскоязычного населения, в том числе, в Даугавпилсе и Лиепае.

По мнению респондентов, основным механизмом, который мог бы стимулировать процессы консолидации российской диаспоры, является усиление деятельности России по поддержке русской культуры в Латвии. Респонденты отмечали, что культурные мероприятия с участием мастеров искусств из России, действительно, довольно часто проходят в Латвии, но они не доступны для основной части диаспоры и носят коммерческий характер, не являются инструментом государственной пропаганды. Вызывает вопросы и качество таких мероприятий.

Опрошенные подчеркивают, что расширение российского культурного пространства не только позволит усилить консолидационные тенденции, но и расширить «круг друзей России» среди представителей титульного населения.

При этом, отмечался рост интереса к современной российской культуре, чего, по оценкам респондентов, «не было еще 10 лет назад».

Вторым механизмом укрепления позиций российской диаспоры и стимулирования в ней консолидационных процессов респонденты назвали деятельность России по поддержке и распространению русского языка в Латвии: «Диаспору необходимо обучать и русскому языку и культурным обычаям, формированию и поддержанию русской ментальности, которая начинает размываться под действием факторов многоязычия, полиэтничности, политического давления со стороны официальных структур Латвии, бытового национализма».

В целом, несмотря на явное разочарование эффективностью политики России по отношению к диаспоре респонденты, по-прежнему, надеются не на собственные возможности, а на внешний фактор. Не случайно, одной из основных причин слабой консолидации российской диаспоры, по мнению респондентов, является отсутствие у России четко выраженной политики в отношении соотечественников в Латвии: «это тем более очевидно на фоне активной диаспоральной политики, которую проводят, например, Израиль и Польша».

Практически все респонденты отмечали сложности и риски, связанные с активной общественно-политической деятельностью в Латвии, связанной с защитой прав и интересов русскоязычного населения. И эти риски действительно существуют. Они касаются той части российской диаспоры, которая интегрирована в латвийское общество, и в первую очередь, предпринимателей. Указывается, что предприниматели российского происхождения оказывают незначительную поддержку диаспоре, опасаясь санкций со стороны властей: «Для этого у властей есть много формально законных оснований для создания проблем».

Для остальной части российской диаспоры имеется реальный риск за активное участие в отстаивании интересов своей культуры, языка, политических прав быть подвергнутым административным санкциям, вплоть до лишения гражданства и высылки из страны.

Говоря о возможных механизмах влияния организаций и объединений соотечественников на принятие политических решений, с одной стороны, респонденты отмечают, что общественные объединения соотечественников на территории Латвии плохо организованны, в реальности малочисленны и не влиятельны даже внутри диаспоры. С другой стороны, ими отмечается потенциальная возможность эффективного влияния на принятие политических решений при условии грамотной организации и координации действий неправительственных организаций диаспоры. Среди таких механизмов были названы следующие:

- использование механизмов ЕС для защиты прав русскоязычного населения в Латвии;

- массовые обращения в органы ЕС для информирования о многочисленных, грубейших нарушениях прав человека;

- деятельность по формированию в органах ЕС реальных представлений о Латвии, как стране в которой идет массовое нарушение демократических норм;

- проведение массовых пикетов в рамках законодательства Латвии по реализации требований, содержащихся в законодательстве ЕС;

- использование механизмов политической борьбы для цивилизованного отстаивания своих интересов и достижения прав соблюдения прав этнических меньшинств; .

Говоря о роли России в поддержке российской диаспоры Латвии и процессов ее самоорганизации, респонденты отметили следующее. Во-первых, практически все опрошенные говори о необходимости использования политического влияния России для отставания интересов русскоязычной диаспоры в Латвии.

Подчеркивалась необходимость преодоления иждивенческого отношения к России со стороны определенных общественных и политических объединений соотечественников в Латвии. В частности, отмечалось, что России «необходимо прекратить поддержку фиктивно-демонстративных организаций соотечественников и их лидеров, которые были созданы лишь для того, чтобы получать финансовую помощь от российского государства на волне политической конъюнктуры. Необходимо начать систематическую работу с российской диаспорой в Латвии, прежде всего, на уровне ее культурных и образовательных учреждений».

Что касается, отношения к инициативам Российской Федерации в сфере поддержки соотечественников и оценки миграционного потенциала российской диаспоры, то, как показали результаты опроса, в диаспоре накопился значительный потенциал негативного отношения к РФ по поводу отсутствия политики в отношении соотечественников. Кроме этого, как отмечают респонденты, никаких успешных шагов по защите своих соотечественников Россия не предпринимала до настоящего времени. Это же характерно для оценки программы содействию добровольному переселению соотечественников, проживающих за рубежом, в Россию.

Респонденты отмечают, что мотивация на возврат в Россию у большинства представителей российской диаспоры Латвии снижена. Те, кто очень хотел вернуться, уже вернулись. Те, кто не хотел или не мог, в силу различных причин, вернуться успели либо интегрироваться, либо (хотя бы) адаптироваться к новым политико-экономико-культурным реалиям. Многие респонденты после сравнения уровня глубины сегодняшних проблем, связанных с проживанием в Латвии, и возможных перспектив их решения, и тех проблем адаптации, которые будут связаны с возвращением в Россию, отдают предпочтение жизни в Латвии. Очевидно, здесь сказывается и высокая инертность, которая вообще характерна для русской ментальности.

Многим тяжело решиться на переезд в Россию еще и, потому что «это потребует прохождение по новому кругу того, что они уже проходили в Латвии» - очевидно, речь идет о проблемах адаптации к новым социальным, политическим и культурным реалиям.

У большого числа респондентов существует и предубеждение по поводу желания и способности официальных властей Российской Федерации выполнить те обязательства, о которых заявлено в связи с программой переселения. Особенно это касается жилищного вопроса в ситуации крайней нехватки жилья для жителей самой России. Эта тема всегда обсуждается в историческом контексте, когда, по мнению респондентов, Российская Федерация оставила без политической и социальной поддержки своих соотечественников в республиках бывшего СССР.

В связи с этим миграционный поток переселенцев из Латвии в Россию прогнозируется, как весьма малочисленный. Вряд ли это будет высоко образованное, квалифицированное население. Более всего можно ожидать потока людей, которые не смогли адаптироваться к новым жизненным обстоятельствам (преимущественно, люди старшего возраста, депрофессионализированные, десоциализированные). Те, кто согласится переехать в Российскую Федерацию, скорее всего, будут считать, что «совершили социальный подвиг» и среди них будут преобладать иждивенческие настроения.

Кроме того, необходимо учитывать, что молодое поколение, в том числе из представителей российской диаспоры, более устремлены на миграцию в страны ЕС, чем в Россию. Что объясняется более высокими стандартами жизни в странах Евросоюза.


РЕЗУЛЬТАТЫ КОЛИЧЕСТВЕННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Роздано – 1 000 анкет. Собрано и обработано 932 анкеты

Количественное исследование проведено в Риге, Лиепае, Даугавпилсе, Резекне, Елгаве, Юрмале.