Шота руставели витязь в тигровой шкуре
| Вид материала | Рассказ |
- Том Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести Том Фирдоуси. Шах-наме;, 81.12kb.
- Содержание "Библиотеки Мировой Литературы для детей", 34.89kb.
- Узбекская литература абдуло Кадыри (Джулкунбай) 1894-1940, 169.43kb.
- Международная научная конференция, 27.75kb.
- Туристическая фирма «Добродей», 23.49kb.
- Конференция состоится 21-22 сентября 2011 г в г. Батуми (Грузия). Место проведения, 26.99kb.
- Руководство по ремонту 2004, 1784.78kb.
- П. А. Витязь Национальная академия наук Беларуси, 16.8kb.
- Рекомендации по обеспечению кредитоспособности предприятия зао «Витязь» Заключение, 521.26kb.
- Сочинение по картине Васнецова «Витязь на распутье», 8.58kb.
ШОТА РУСТАВЕЛИ
ВИТЯЗЬ В ТИГРОВОЙ ШКУРЕ
Перевод Ш.Нуцубидзе
(Главы из поэмы)
Содержание:
Вступление
Сказ о Ростеване, царе арабов
Ростеван и Автандил на охоте
Встреча царя арабов с витязем в тигровой шкуре
Тинатин посылает Автандила на поиски витязя в тигровой шкуре
Беседа Автандила с Асмат в пещере
Встреча Тариэля с Автандилом
Рассказ Тариэля Автандилу о своей судьбе
Повесть о любви Тариэля
Нестан-Дареджан приглашает к себе Тариэля
Встреча Тариэля с Нестан-Дареджан
Поход Тариэля на хатайцев и большой бой
Тариэль узнает об исчезновении Нестан-Дареджан
Завещание Автандила царю Ростевану
Отъезд Автандила к Придону
Прибытие Автандила в Гуланшаро
Рассказ Фатьмы о судьбе Нестан-Дареджан
Рассказ Фатьмы о пленении Нестан-Дареджан каджами
Письмо Нестан-Дареджан к возлюбленному
Прибытие Тариэля и Автандила к Придону
Совет Нурадин-Придона
Совет Автандила
Совет Тариэля
Взятие Каджетской крепости и освобождение Нестан-Дареджан
ВСТУПЛЕНИЕ
1
Кто создателем вселенной был всесильно-всемогущим
И с небес дыханье жизни даровал всем тварям сущим.
Одарил земным нас миром, многообразно цветущим, -
От него ж цари с их ликом, одному ему присущим.
2
Образ тел во всей вселенной создал ты, единый бог,
Будь защитой мне, чтоб мощью сатану попрать я мог!
Дай туда провесть миджнуров, где их смерти ждет порог,
Облегчи грехи, чтоб с ними я в пути не занемог.
3
Льва, который с честью носит и копье и меч Тамары -
Лалом щек и светом взоров солнцу блещущему пары,
Я ль дерзну прославить песней, хоть не жду за это кары?
Сладость высшую вкушает, кто узрел героя чары.
4
Воспоем Тамар-царицу, кровь слезя потоком красным,
Я и раньше пел ей гимны, стих ведя путям по разным.
Глаз-озер писал я чернью и пером, как стан, прекрасным.
Песнь моя вонзится в сердце копием, сердцеобразным.
5
Должен я, для песнопенья выбрав самый нежный лад,
Восхвалить ресницы, брови, губы, косы, как агат,
И зубов хрусталь граненый, дивно выстроенных в ряд.
Твердый камень раздробляет и свинцовый мягкий млат!
6
Мастерство, язык н чувство мне нужны в моем творенья.
Дай мне силы, дай поддержку, ты, мой разум, ты, мой гений!
Тариэля мы поддержим красотою песнопений.
Помощь трем героям звездным в их взаимном будет рвеньи.
7
Чтоб оплакать Тариэля, слез поток безбрежный нужен,
Ибо кто из порожденных был ему подобным мужем?
Я, Руствели, спел стихами, сердцем раненым с ним дружен,
То, что было лишь сказаньем, а отныне - цепь жемчужин.
8
Я, Руствели, оттого и спел искусно песнь свою,
Что я той, что правит ратью, жизнь, безумец, отдаю.
Изнемог я, но миджнуру исцеленья нет. Молю.
Исцелить меня любовью иль могилу рыть мою.
9
Этот дивный сказ, что ныне переделан в песнопенья,
Что, как жемчуг самородный, возлелеют поколенья,
Я нашел и, спев стихами, создал повод для сомненья.
Дум моих царицы чары пусть восполнят украшенья.
10
Ослепленные лучами очи снова жаждут их.
Вот миджнуром стало сердце, - не спастись в полях глухих.
Кто ж заступник? Плоть сгорела. Так вели ж, чтоб дух утих!
Порывается наружу трех ладов хвалебный стих.
11
Будь судьбой доволен каждый, чем бы кто ни удостоен!
Долг трудящихся - трудиться. Храбрецом да будет воин.
А миджнур, призванью верный, пусть в любви пребудет зноен,
Не судя других миджнуров, пред чужим судом спокоен.
12
Стихотворство изначально - отрасль мудрости одна, -
В ней божественных напевов сладость внемлющим дана,
Но и здесь способный слушать насладится им сполна;
Длинный сказ поведать кратко - этим песня нам ценна.
13
Скакуна проверить может путь широкий без преград,
В мяч играющих - арена, где ясны и взмах и взгляд,
А поэта - стих протяжный, где б он мог пойти назад,
Если сила слов иссякает и в стихах ослабнет лад.
14
Полюбуйтесь стихотворцем и его шаири строем
В миг, как, речь родную спутав, стих слагает с перебоем.
Не сомнет он хода мысли, а отступит только с боем
И, взмахнув чоганом ловко, вновь сумеет стать героем!
15
Кто лишь раз иль два случайно рифму сплел, тот не поэт.
Пусть не мнит себя поэтом! С мастерством тут сходства нет.
Строки раз-другой он свяжет, а стиха в них нет примет.
Все ж кричит с упорством мула: "Вот поэзии расцвет!"
16
Есть другие стихотворцы: куцый стих - вот их отличье.
Грудь пронзить нам совершенством не позволит их обычай,
Я сравнил бы их с юнцами, что погнались за добычей
И, не сбив большого зверя, все ж гордятся мелкой дичью.
17
Третий вид стихов пригоден для веселых песнопений,
Для пиров, забав любовных и шутливых поношений,
Нас развлечь и это может, только в ясном изложеньи.
Но поэт лишь тот, кто пишет в неизбывном вдохновеньи.
18
Перлы творчества поэту рассыпать не надо, зря,
Возлюбить одну он должен, лишь ее боготворя,
Петь о ней со всем искусством, для нее одной горя,
Никакой не ждать награды, словом музыку творя.
19
Знайте все, одной и той же гимн пою я неизменно.
Этим я горжусь, но тайны не расславил откровенно.
Хоть нещадна, как тигрица, все же чувство к ней нетленно,
Ниже вновь ее я песней славословлю сокровенно.
20
О любви, об изначальной, в высь к идеям восходящей,
Не сказать словами. Слово здесь приводит к скорби вящей.
Хоть любовь и одаряет страстью, выспренне парящей,
Не снести ее страданий и душе страстотерпящей.
21
Той любви постигнуть тайну мудрецов бессилен гений,
Истощается здесь слово, не хватает песнопений,
Я воспел лишь плоть земную, красоту ее влечений,
Не распутных, а томящих жаждой высших вожделений.
22
Кто миджнур - так он - безумец, - смысл таков арабов слова,
Ведь безумствует влюбленный, разлучась с любимой снова.
Но одни в порывах тщетных ищут божьего покрова,
А иным - красоток ласки всей земной любви основа.
23
Но лишь тот миджнур, кто с виду блещет солнечной красой,
Чей удел довольства жизни, мудрость, щедрость и покой,
Одарен умом и словом, мощных мощно кличет в бой.
Кто лишен всех этих качеств, ни к чему миджнур такой.
24
В чем краса миджнуров чувства, нам с трудом познать дано:
Ведь оно необычайно и распутству не равно.
Это чувство от распутства рубежом отделено.
Пусть не путают их, помня, что здесь мной изречено.
25
Кто миджнур, тот постоянен, презирает он порок,
С тяжким вздохом покидает он возлюбленной порог.
Лишь одной он предан сердцем, как бы ни был грозен рок.
Я брезглив к любви без чувства, где слышны лишь чмок да чмок.
26
Заблуждается, кто скажет, будто с тем миджнуры схожи,
Для кого сегодня, завтра, та иль эта - все пригожи.
Развлекаться так - похоже на проказы молодежи.
Тот миджнур хорош, который муки мира превозможет.
27
Первый долг миджнура - тайна и в страстях души покой.
Образ милой вспомнив, должен он исполниться тоской,
В исступленья от разлуки пламенеть, гореть душой,
Вынося и гнев любимой, претерпеть сердечный зной.
28
Долг его - не открываться и в страданьях никогда,
Не вздыхать при всех, чтоб милой не коснулась тень стыда,
Не давать никак заметить чувств безумных и следа
И гореть для той, с которой стала б радостью беда.
29
Как же верить тем, кто может оглашать любви обет,
Кто, вредя своей любимой, и себе приносит вред?
Если тайна разгласится, - от стыда спасенья нет.
Долг миджнура в том, чтоб дева от любви не знала бед.
30
Я дивлюсь, когда влюбленный о любви кричит своей
И позорит ту, в ком чувство смертоносных ран сильней.
А не любишь, для чего же говорить тогда о ней?
Злое слово больше жизни почитает лишь злодей.
31
Пусть влюбленный о любимой плачет - ведь он, плача, прав! -
В одиночестве прекрасном, как отшельник средь дубрав.
Лик возлюбленной он помнит, путы малых дел порвав.
А в среде людской он должен обуздать миджнура нрав.
СКАЗ О РОСТЕВАНЕ, ЦАРЕ АРАБОВ
32
Был в Аравии властитель Ростеван, судьбой взнесенный,
Благородный и доступный, мощью войска окрыленный,
Добрый, щедрый, правосудный, в управленьи умудренный.
Безупречный был он витязь, красноречьем озаренный.
33
Не имел Ростан потомства, кроме дочери одной,
Лучезарной, как светило, солнцу светлому родной.
Кто ни взглянет, потеряет разум, сердце и покой.
Лишь мудрец велеречивый спел бы гимн красе такой.
34
Тинатин царевны имя - всем об этом надо знать!
Как взросла и налилася, ей бы солнце презирать.
Царь созвал совет. Величья на лице его печать.
Для торжественной беседы усадил с собою знать.
35
Он вещал: "Совет мне нужен. Вы мне все должны помочь!
Если роза вянет, возраст свой не в силах превозмочь, -
Уступает место новой, удалясь из сада прочь.
За закатом солнца видим беспросветную мы ночь.
36
Я кончаю жизнь, а старость горше всяческой напасти.
Я умру сегодня-завтра; мир источник всех несчастий.
Что же ценного есть в свете, коль он мрачен хоть отчасти?
Дочь моя, что краше солнца, пусть возьмет кормило власти".
37
Отвечал совет: "Про старость, царь, напрасен разговор.
Если роза и увяла, все ж она ласкает взор,
Всех других цветов прекрасней этот запах и узор.
И с ущербною луною как звезде затеять спор?
38
Царь, еще не свяла роза! Так судить вам для чего же!
Ваш совет, пусть даже строгий, лучших, но чужих, дороже:
Да исполнится решенье, что с душой паря так схоже!
Коль так лучше, пусть та правит, кто затмить и солнце может.
39
Хоть и девой, но царицей породил ее творец.
Мы не льстим! Мы сами видим: может править, как мудрец.
Дел, ее ж лучам подобных, блещет солнечный венец.
Льва щенки равны друг другу, будь то самка иль самец".
40
Автандил - спаспет над войском, сын амира-спасалара -
Солнцу и луне подобен, строен станом, как чинара.
Хрусталю в его сияньи нежным обликом он пара.
Тинатин ресниц лучистых он не выдержал удара.
41
В сердце витязя - миджнура пламя тайное мерцало,
А лицо его в разлуке, словно роза, увядало.
При свиданья снова пламя рану сердца разжигало.
Пожалеть влюбленных надо: страсть для них, как смерти жало.
42
Но когда отец царевне отдал трон патриархальный,
Автандил огонь умерил, путь надежд увидев дальний.
Говорит: "Теперь удастся видеть чаще лик хрустальный.
И, быть может, вновь зардеет цвет ланит моих печальный".
43
По стране гонцов с указом шлет арабов повелитель:
'Тинатин мою царицей посадил я сам, родитель,
Озарит она, как солнце, всех, кто к ней войдет в обитель.
Пусть пред ней с хвалой предстанет восхищенный ею зритель"
44
Двор заполнили арабы, хасов целый там отряд,
Войск бесчисленных спаспета Автандила блещет взгляд.
Во главе придворной знати выступал вазир Сократ.
И, воздвигнув трон, сказали: "Он ценней других стократ".
45
Тинатин отец выводит. Лик ее блестящий бел.
Посадил на трон, корону ей своей рукой надел,
Скипетр ей вручил и деву в пурпур царственный одел.
Солнце-дева взор простерла, высший свой познав удел.
46
Царь и войско, отступивши, преклонились перед ней
И в цари благословили, славословя все звучней.
Трубный звук, игра кимвалов раздавались все нежней.
У нее в слезах ресницы, крыльев ворона черней.
47
Мысль гнетет, что не пристало ей занять отцовский трон,
И от плача лик цветущий ливнем слезным напоен.
Царь внушал: "Велел потомству замещать отцов закон,
Если б я его нарушил, был бы я огнем сожжен!"
48
Приказал: "Оставь рыданья и внемли совету, чадо!
Днесь царицей всех арабов посадил тебя я рядом,
Царству этому отныне будешь ты одна оградой,
Будь мудра в своих деяньях и суди о всем, как надо.
49
И сорняк, равно как роза, освещается лучами.
Будь в дареньях неизменна с знатью, как и с бедняками.
Щедрый недруга привяжет, кто привязан - тот уж с нами.
Будь щедра: приток и убыль неразлучны, знай, с морями.
50
Государей украшает щедрость, как эдем - алоэ.
Всякий щедрому покорен, если сердце в нем и злое.
Есть и пить всегда полезно, - что копить добро мирское?
Что раздашь - к тебе ж вернется, а что нет - то все чужое!"
51
Дочь словам отца внимает, мудрый ум в советы вник,
Взор ее, вниманья полный, от ученья не поник.
Царь садится, угощает; весел он, и пир велик.
Тинатин затмила солнце, тинатинит солнце лик.
52
Воспитатель верный призван пред царицею предстать.
Приказала: "Вскрой все склады, что хранит твоя печать,
Все наследные богатства прикажи сюда подать".
Принесли - дарила щедро, но богатств не исчерпать.
53
Раздала она подарки из наследного ларца,
Вдоволь знатных, как и малых, одаряла без конца.
И сказала: "Исполняю волю мудрого отца,
Пусть в сей день никто не прячет драгоценностей дворца".
54
Приказала: "Там берите, где хранилища полней!
Амилахор, пригоните табуны лихих коней!"
Все доставили, без меры раздала, - не жалко ей,
А войска дары сгребали, как пираты, все смелей.
55
Не жалея, брали - словно стан турецкий нес урон,
Взят арабский конь, который был заботливо взращен.
Щедро сыпала подарки, словно вьюгу небосклон,
Не оставила без доли ни мужей она, ни жен.
56
Ели, пили, день проходит незаметно в наслажденьи,
Войск несметное стеченье утопает в угощеньи.
Но поник главой владыка, на лице сгустились тени.
"Что за горе им владеет?" - был вопрос кипучих прений.
57
Автандил, для всех желанный, блещет солнечным нарядом,
Войск спаспет в движеньях ловок, точно тигр, со львиным взглядом.
И Сократ, годами мудрый, с Автандилом севши рядом,
Говорит: "Каким владыка омрачен души разладом?"
58
Молвит: "Знать, воспоминанья мысли царские гнетут,
Ведь другого для печали ничего не видно тут".
Автандил сказал Сократу: "Нам спросить его не в труд,
Мы его шутливым словом извлечем из этих пут".
59
За Сократом, как решили, Автандил поднялся стройно,
И, наполнивши сосуды, подошли к царю спокойно,
Преклонив колени, сели, шутят с ним благопристойно.
И вазира блещет слово, похвалы большой достойно:
60
"Опечален ты, владыка, взор твой мрачен, без улыбки.
Но ты прав: твоих хранилищ тяжелы сейчас убытки,
Дочь твоя ведь все раздарит - на подарки руки прытки,
Что ж, на трон ее возведши, сам себя довел до пытки".
61
Царь прослушал эти речи и с улыбкой бросил взор.
Удивился, что дерзнули так вести с ним разговор.
"Тем прекрасней, - хвалит дочку, поддержав ее задор, -
Кто скупцом меня считает, изрекает ложь и вздор.
62
Тяжко мне, вазир, не это. Я ведь тем лишь удручен,
Что старею, круг закончив молодых двоих времен,
И во всей стране такого человека я лишен,
Чтобы доблести законы от меня усвоил он.
63
Дочь единственную сам же я изнежил воспитаньем.
Отказало небо в сыне, - мир терзает испытаньем!
Кто игрою в мяч мне равен иль из лука стрел метаньем?
Автандил мне чуть подобен, да и то моим стараньем".
64
Преспокойно витязь стройный слово выслушал царя
И главу склонил в улыбке, сердца радостью горя,
От зубов его блестящих на полях блестит заря.
Царь спросил: "Чему смеешься, чем тебя смущаю я?!"
65
Вновь сказал: "Клянусь собою, тут смешного вовсе нет!"
Витязь молвит: "Доложу я, коль ты дашь святой обет,
Что без гнева и обиды восприимешь мой ответ
И объявленного дерзким не простынет в жизни след".
66
Молвит царь: "Скажи, что хочешь, зла не будет никакого,
Тинатин клянусь своею - краше солнца золотого!"
Автандил в ответ: "Позволю я вернуться к речи снова:
Не кичись ты лучным делом, тихий путь найди для слова!
67
Автандил, ваш прах, владыка, в лучном деле также рьян.
Мы при воинах поспорим, - пусть приказ им будет дан.
Хвастать - кто мне равен? - значит напускать; из слов туман.
Дело ловкости решают только мяч и майдан".
68
Царь ответил: "Не позволю я соперничать со мной.
Начинаем состязанье, и не будет дан отбой.
Мы в свидетели надежных заберем людей с собой.
Пусть арена нам покажет, кто украсится хвальбой".
69
Автандил царю покорен, и окончен разговор,
Смех, и радость, и веселье - все смешалось в общий хор.
И заклад установили - был таков их уговор:
Проиграл - три дня не можешь головной носить убор.
70
И охотникам велел он: "Обойдите зеленя.
Шире двигайте облаву, к нам стада зверей гоня,
Войску быть на зов готовым и идти к нам, строй храня".
И прервали пир-веселье, полны радостями дня.
РОСТЕВАН И АВТАНДИЛ НА ОХОТЕ
71
На заре подъехал витязь, - он стройнее лилий станом,
Лалом лик его сверкает, весь он блещет в платье рдяном,
В покрывале златотканом; меч с узорчатым чеканом.
Приглашал царя, и белый конь вздымался великаном.
72
Снарядившись, выезжают царь и свита на охоту.
Продвигается по долу, как на приступ, тьма народу,
Строй за строем поле кроет, песнь сопутствует походу.
В состязаньи свищут стрелы, для зверей неся невзгоду.
73
Ростеван велел: "Двенадцать к нам охотников сюда!
Лук и стрелы наготове им иметь для нас всегда!
Как закончатся удары, подвести им счёт тогда".
И со всех концов долины понеслись зверей стада.
74
Столько там зверей бежало, что немыслим их подсчет:
Козы, мулы и олени, туры прянули с высот.
Царь и витязь к ним рванулись, - кто ж из них краса красот?
И стрелой и луком правят руки, чуждые забот!
75
Их коней копыта пылью затмевали блеск лучей.
Поражая, вновь стреляли, - кровь струилась, как ручей.
Лишь колчан иссяк, спешили им стрелу подать ловчей,
И удар у зверя тотчас затемнял огонь очей.
76
Скачут полем. Стадо в страхе мчит вперед, ища дорог.
Истребленьем, избиеньем в небесах разгневан бог.
В алый цвет поля окрасил кровянеющий поток.