Монография «стратегии развития макрорегионов россии»
| Вид материала | Монография |
- О стратегии экономического развития россии, 1335.83kb.
- Стратегии и перспективы развития м. А. Фатеев, В. Р. Атоян, А. А. Понукалин, 159.03kb.
- Электронное научное издание «Труды мгта: электронный журнал», 192.79kb.
- I. Стратегическое развитие мвд россии Методологические основы стратегии развития, 67.4kb.
- С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации монография, 10366.52kb.
- Vii международная научно-практическая конференция регионы россии: стратегии и механизмы, 642.94kb.
- А. В. Рош проблемы функционирования машиностроительного комплекса россии с участием, 1962.09kb.
- Рекомендации «круглого стола» на тему «государственная политика и стратегия развития, 185.4kb.
- Задачи инвестиционной стратегии. Инвестиционная привлекательность стран мира. Градация, 1150.42kb.
- Президент России Владимир Владимирович Путин в выступлении на расширенном заседании, 146.47kb.
М о н о г р а ф и я «СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ МАКРОРЕГИОНОВ РОССИИ»
Г л а в а «Уральский федеральный округ: от стагнации к наращиванию конкурентных преимуществ»
Спор об «особом пути» России продолжается уже третье столетие, если вести отсчёт от дискуссии между сторонниками (А.Л. Шлёцер и др.) и противниками (М.В. Ломоносов и др.) так называемой норманнской теории происхождения государственности на Руси. В XIX в. и западники, и славянофилы, при всех расхождениях между ними, также стремились определить место нашей страны в мировой цивилизации и обрисовать ведущие контуры её развития. Выдающийся российский историк XIX в. С.М. Соловьёв своё видение данной проблемы представил в модели «догоняющего развития». В «Публичных чтениях о Петре Великом», сравнивая европейские государства и Россию, он отметил разницу в два столетия в пользу Европы при переходе «из древней истории в новую, из возраста, в котором господствует чувство, в возраст, когда господствует мысль»1. При этом подчёркивалось, что Россия не «отстала» от Европы, а лишь задержалась в своём развитии в силу ряда причин.
Ускорение социально-экономического развития страны после отмены крепостного права и проведения ряда иных либеральных реформ в царствование Александра II подтвердило тот факт, что Россия не была обречена на вечное прозябание на задворках Европы. С другой стороны, незавершённость процесса реформирования политической системы, обрекая империю на революционные потрясения и смуту, не позволяла говорить о том, что Россия стала полноценным членом клуба «великих держав». Иными словами, рейтинг конкурентоспособности страны в начале ХХ века оставался достаточно низким, что и подтвердили печальные итоги русско-японской и первой мировой войн.
Великая Октябрьская социалистическая революция, при всей неоднозначности оценок её результатов, послужила, вне всякого сомнения, катализатором процессов, обеспечивших нашей стране новые конкурентные преимущества. За идеологическими установками как на мировую революцию, так и на построение социализма в отдельно взятой стране etc. нельзя не заметить, какой гигантский объём работы был проделан для того, чтобы воспроизвести полноценную отраслевую структуру народного хозяйства, создать новые промышленные районы на Урале и в Сибири, подтянуть хотя бы до уровня минимальных стандартов экономический потенциал отстающих в своём развитии союзных республик.
Очевидно, ещё не пришло время для объективного анализа причин нарастания кризисных явлений в 1970-1980-х годах, когда Советский Союз всё более воспринимался политиками индустриальных стран как «Верхняя Вольта с ракетами». Небезызвестная Маргарет Тэтчер назвала нашу страну так незадолго до начала перестройки – последней попытки обеспечить конкурентоспособность социалистической экономики в споре с социальным рыночным хозяйством. Однако разрыв между амбициозными планами и более чем скромными возможностями оказался слишком велик для того, чтобы СССР вновь восстановил свой престиж.
К сожалению, актуализация проблемы выбора магистрального направления преобразований в политическом и экономическом устройстве России на рубеже 1980-1990-х годов породила лишь оторванные от реальности дебаты между «сахаровцами» и «почвенниками». Как следствие, процесс принятия стратегических решений осенью 1991 г. осуществлялся спонтанно, хаотично и на основе личных пристрастий. Отсюда неудивительно, что ход и результаты современной экономической реформы критикуются и справа, и слева, а западные аналитики в очередной раз вспоминают о непостижимости русской души и перманентной невозможности рационального объяснения происходящего в нашей действительности.
На этом фоне вновь реанимирован вопрос о национальной (государственной) идее для России. Можно спорить о целесообразности и даже самой возможности выработки таковой идеи, но следует признать тот факт, что у россиян по-прежнему сохраняется та же общая цель – повышение конкурентоспособности своей страны на мировой арене по самым разным направлениям. Именно на это в качестве основной перспективы нашего развития обратил первоочередное внимание Президент Российской Федерации В.В. Путин в традиционном ежегодном послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 16 мая 2003 г.
В современной мировой экономике все заметнее происходят качественные изменения, связанные с глобализацией, неравномерностью развития, обострением конкурентной борьбы между странами, регионами и фирмами. Сила и мощь любого государства во все большей степени определяются конкурентоспособностью его производителей. Вместе с тем новая парадигма регионального развития, сформированная на рубеже веков, исходит из того, что регионы представляют собой части пространственной социально-экономической системы, формируемой силами конкуренции. Категория «конкурентные преимущества» в экономической теории до настоящего времени используется в основном применительно к продукции либо к фирме. Между тем любое территориальное образование, обладающее статусом хозяйственного комплекса, также может быть охарактеризовано с позиций его конкурентоспособности на межрегиональном, национальном и мировом рынках.
Региональные социально-экономические системы – явление далеко не новое и в содержательном плане достаточно полифоничное. Тем не менее, все возможные характеристики региона как системы можно свести к двум оценочным уровням. В первом случае он рассматривается, как часть мировой экономики, и может вбирать в себя территории, представленные как отдельными государствами, так и их группами во внутри- и межконтинентальных комбинациях. Во втором случае регион представляет собой административно-территориальную единицу либо совокупность каких-либо муниципальных образований в составе отдельного государства и, соответственно, часть национальной экономики. Именно в этом плане региональная социально-экономическая система и представляет интерес для анализа на мезо-экономическом уровне, поскольку закономерности её развития служат основой для выработки методов и направлений государственного управления территориальными народнохозяйственными комплексами.
В настоящее время такая крупная региональная социально-экономическая система, как Урал, представляет собой многоплановое понятие, по-разному трактуемое с точки зрения географии, экономики и политики. Для географов это горы, протянувшиеся от степей Казахстана до архипелага Новая Земля. Статистики до недавнего времени выделяли в числе прочих Уральский экономический район в составе пяти областей и двух республик Российской Федерации. Наконец, с мая 2000 г. существует особое политико-административное образование – Уральский федеральный округ (УрФО), объединяющий три собственно уральские области (Курганскую, Свердловскую, Челябинскую) и географически принадлежащую к Западной Сибири Тюменскую область с двумя автономными округами – Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким.
Образование семи федеральных округов в мае 2000 г. даёт основания утверждать, что в России начался новый этап совершенствования административно-территориального устройства страны с выделением крупных региональных народнохозяйственных комплексов в качестве объектов государственного регулирования. Значительный ресурсный потенциал, огромная номенклатура производимой продукции (прежде всего промышленной), наряду с разветвленной транспортной сетью, во многом определяет стратегическую роль Уральского федерального округа в качестве связующего региона национальной экономики, выступающего катализатором формирования единого экономического пространства России. Представляется, что именно государственным интересам, в первую очередь, будет соответствовать усиление интеграционных процессов как на территории УрФО, между входящими в него субъектами РФ, так и Уральского федерального округа с другими федеральными округами.
Принято полагать, что конкурентоспособность территории обусловлена в первую очередь её географическим положением и наличием ресурсов, а прочие региональные преимущества в той или иной мере являются производными от конкурентоспособности имеющихся предприятий и выпускаемой ими продукции. История экономических учений также свидетельствует, что анализ рыночного соперничества изначально осуществлялся именно в разрезе выявления природно-географических конкурентных преимуществ2.
Первыми в XVII в. о существовании у каждой страны определенных преимуществ во внешней торговле заговорили поздние меркантилисты (Т. Ман, У. Фортрей, Н. Барбон и др.)3. Однако, если все их рекомендации сводились к тезису «больше продавать и меньше покупать», то представители классической школы политической экономии А Смит и Д. Рикардо придали данному тезису вид законченных концепций4. Собственно говоря, уже в ХХ в. и теорема Хекшера – Олина, и её опровержение («парадокс Леонтьева») вновь указывали на то, что каким-то странам в силу географических и исторических причин повезло больше, и они могут и должны пользоваться имеющимися преимуществами.
Вместе с тем территориальный аспект наличия/отсутствия конкурентных преимуществ в экономической теории предполагал в качестве объекта анализа страну. Отечественные авторы в этом отношении, обратившись к данной проблематике в последние годы, также воздали должное мегауровню исследований5. Однако страна как участник международный экономических отношений, обладая таможенной границей, национальной валютой etc., имеет совершенно иной статус и возможности, нежели регионы, её составляющие. Они вообще не рассматривались в качестве субъектов хозяйствования, и конкурентоспособность региона как категория была введена в научный оборот сравнительно недавно6. Среди предложенных в литературе определений конкурентоспособности региона, перспективной представляется позиция А.З. Селезнева: конкурентоспособность региона – это обусловленное экономическими, социальными, политическими и другими факторами положение региона и его отдельных товаропроизводителей на внутреннем и внешнем рынках, отражаемое через показатели (индикаторы), адекватно характеризующие такое состояние и его динамику7.
Региональные аспекты экономической политики длительное время игнорировались даже идеологами и инициаторами европейской интеграции (Ж. Монне, Р. Шуман и др.). Только обострение межгосударственных противоречий внутри ЕЭС после «нефтяного шока» 1973-1974 гг., вызвавшего глубокий экономический кризис, обусловило необходимость учета имеющихся или отсутствующих у каждой из стран-членов Сообщества каких-либо преимуществ во взаимной торговле и в торговле с третьими странами.
В 1975 г. приступил к работе Европейский фонд регионального развития, призванный наряду с другими Структурными фондами Сообществ стирать межстрановые различия в наделенности теми или иными преимуществами. В 90-х годах, когда Европейский союз столкнулся с новыми вызовами как со стороны традиционных конкурентов (США и Японии), так и в рамках процесса евроинтеграции, возникло понимание того, что регионы – это острова инноваций и предпринимательского духа, некие аналоги корпораций8. Х. Р. Куадрадо-Рура называет регионы борцами на ринге конкуренции, при этом успех их борьбы зависит от таких факторов как инфраструктура, экология, качество рабочей силы, научно-технический потенциал, позиция региональных властей9. Совокупность этих факторов, создающих особенную ситуацию для каждого региона, делает его более или менее привлекательным для внешних инвесторов, а также создает более или менее благоприятные предпосылки для мобилизации собственного потенциала, и определяет, по мнению И. Бусыгиной, конкурентоспособность региона10.
Вместе с тем остается нерешенным вопрос о предметном содержании конкурентных преимуществ крупного региона внутри страны, которые нельзя сводить только к выгодному расположению и наличию полезных ископаемых. Исследуя конкурентные преимущества стран, М. Портер формулирует следующий вывод: «Национальное процветание не преследуется – оно создается. Национальное процветание не вырастает из природных ресурсов, имеющейся рабочей силы, процентных ставок или покупательной силы национальной валюты, как это настойчиво утверждается в классической экономике. Конкурентоспособность конкретной нации зависит от способности ее промышленности вводить новшества и модернизироваться»11. В этом плане выявление особенностей развития субъектов Федерации и муниципальных образований, их учет и использование при формировании региональной экономической политики на перспективу представляет большой интерес12.
Коллектив Института экономики УрО РАН одним из первых в стране обратился к выявлению региональных возможностей создания условий для экономического роста в рамках проблемы территориального хозрасчёта в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Если в теории регионального воспроизводственного процесса различные тенденции и явления обычно рассматриваются в масштабах крупного экономического района, то в данном случае за основу анализа был взят областной уровень. Уже на этом этапе исследований переход Свердловской области на хозяйственный расчет увязывался с возможностями территориального производственного комплекса и имеющимися природными, финансовыми и трудовыми ресурсами, то есть фактически с конкурентными преимуществами Среднего Урала. Хотя категория «территориальный хозрасчет» носила дискуссионный характер, Институт оперативно, с учетом нарастания кризисных явлений в социально-экономической сфере, разработал на перспективу до 1995 г. программы «Охрана окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов», «Развитие материальной базы социальной сферы», «Развитие агропромышленного комплекса и улучшение продовольственного обеспечения населения». Только глобальные потрясения основ российской действительности не позволили тогда продолжить работу в данном направлении.
Во второй половине 90-х годов Институт экономики УрО РАН выступил в качестве одного из ведущих разработчиков проблемы обеспечения экономической безопасности на региональном уровне. В рамках этой работы выявился ряд параметров, позволяющих говорить о наличии либо отсутствии у того или иного субъекта Федерации определенных параметров конкурентного характера. Был выпущен ряд крупных монографий13 и препринтов14, в которых раскрывались возможности и преимущества Уральского региона в условиях переходной экономики. В качестве первого результата творческого сотрудничества между аппаратом Полномочного представителя Президента Российской Федерации в Уральском федеральном округе и Институтом экономики была подготовлена концепция стратегических приоритетов социально-экономического развития УрФО на период до 2010 года15. Однако в ней конкурентные преимущества субъектов Федерации, вошедших в округ, не были выявлены и проанализированы с достаточной полнотой. Дальнейшая работа в данном направлении должна позволить поднять качество программирования и прогнозирования социально-экономических процессов не только в УрФО, но и в России в целом на более высокий уровень.
В тематическом выпуске экономического альманаха «Интеграция: власть, наука, производство» (Учредитель и издатель – Институт экономики УрО РАН), посвящённом различным аспектам проблемы региональной конкурентоспособности16, акцентировано внимание на следующих ресурсах и условиях, составляющих региональный бизнес-климат:
- развитость инфраструктурного комплекса региона;
- состояние окружающей среды;
- качество рабочей силы;
- научно-исследовательский потенциал и степень его реализации;
- политика региональных властей в сфере регулирования предпринимательской деятельности.
Эти и ряд других параметров территориального хозяйствования составляют понятие региональные конкурентные преимущества.17.
Уровень развития инфраструктуры является одним из ведущих условий, предопределяющих выбор внешних инвесторов в пользу данного региона. Москва превратилась в центр аккумуляции отечественного и иностранного капитала не только в силу своего столичного статуса, но и благодаря наличию коммуникаций, офисного сервиса и т.д., близких к уровню международных требований. Аналогичную нишу на северо-западе страны естественным образом занял Санкт-Петербург, и к этому же тяготеют другие региональные центры (Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Екатеринбург и др.)
Экологические проблемы длительное время не рассматривались в контексте экономического развития. Между тем инвестиционная привлекательность региона напрямую зависит от того, насколько на данной территории обеспечивается синергетическое единство между политикой в области охраны окружающей среды и политикой занятости, чтобы избежать недоиспользования человеческих ресурсов и слишком интенсивного использования природных ресурсов.
Наличие в регионе высококвалифицированной рабочей силы не только повышает его инвестиционную привлекательность, но и обеспечивает возможности для перехода на более высокие технологические уклады. Перспективным для Уральского региона должно стать не восстановление мощностей в традиционных отраслях (черная и цветная металлургия, тяжелое машиностроение и др.), а ускоренное развитие наукоемкого производства.
Другим немаловажным условием переориентации территориально-хозяйственного комплекса УрФО на выпуск высокотехнологичной продукции является наличие солидного научно-исследовательского потенциала. В Уральском федеральном округе насчитывается около 250 научных организаций различного ведомственного подчинения, в которых выполнением научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) занято около 50 тыс. человек (без учета преподавателей вузов). Их деятельность во многом определяет масштабы и динамику модернизации реального сектора экономики УрФО, в том числе инновационную активность предприятий.
Наконец, от позиции региональных властей зависит, насколько успешно могут быть реализованы конкурентные преимущества УрФО. Усиливающаяся сырьевая специализация Урала в условиях, когда природная рента не становится общественным достоянием, объективно ведет к тому, что коррумпированная часть управленческого аппарата оказывается просто не заинтересованной в структурной перестройке и технологической модернизации. Отсюда возрастает координирующая роль Полномочного представителя Президента РФ в Уральском федеральном округе как гаранта реализации региональной экономической политики, направленной на повышение конкурентоспособности УрФО и субъектов Федерации, в него входящих.
При всей разноплановости приоритетов общей является ориентация, с одной стороны, на повышение уровня межтерриториальной интеграции в рамках Уральского федерального округа, а с другой – на максимальное использование потенциального эффекта от развития региональных хозяйственных связей для решения социальных проблем.
Значительный эффект не только для регионов УрФО, но и для Российской Федерации в целом могла бы обеспечить активизация потоков машиностроительной продукции от предприятий Свердловской, Челябинской и Курганской областей для нужд Тюменского севера, усиление кооперации между нефтегазовыми и машиностроительными комплексами округа.
Уральский федеральный округ является одним из наиболее обеспеченных природными и минерально-сырьевыми ресурсами регионов страны (см. табл. 1). Однако в течение 90-х годов добыча нефти в округе сократилась в два раза, газа – на 8 %, железной руды – на 22 %, медной руды – на 15 %, бокситов – на 25 % и т.д. Объём финансирования на поиск и разведку месторождений уменьшился в 7-10 раз. Усиливается диспропорция между наличием производственных мощностей по добыче и, соответственно, по переработке минерального сырья.
Таблица 1